Искательница приключений

Глава двенадцатая

По полу склепа клацали каблуки давно износившейся, когда-то дорогой и роскошной обуви, а сейчас к тому же еще и грязной. Особливо черные пятна на мягкой коже этих башмаков происходили от совершенно другого вещества, нежели уличная слякоть. Они глубоко въелись в обувь и представляли собой, судя по всему, засохшие капли жидкости, что ранее текла в жилах хозяина башмаков и недавно пролилась из многочисленных порезов на его теле.

— Я дал себе и тебе слово, и не сдержал его, — сказал он. — Я жалею, что не убил тебя тогда.

— Этого еще не поздно сделать! — прозвучало в ответ от искательницы приключений.

Но Лихт нащупала лишь пустоту на привычном месте, где всегда располагались ножны, когда они были на ней, а не в искривленном пространстве. В следующую секунду выяснилось, что в искривленном пространстве меча тоже не оказалось. Это сильно удивило обладательницу светлых волос.

Но раздумывать об этом было неподходящее время; она вцепилась в него, когда он проходил мимо каменного ложа. Попыталась разгрызть зубами его шею, выцарапать ногтями глаза, достать его хоть как-то.

Но шея оказалась каменной, и каменными оказались веки — ибо он смежил их, — так что Лихт добилась только боли в деснах и двух сломанных ногтей на пальцах у себя, а повреждений хозяину склепа не нанесла никаких. Он же отцепил от себя искательницу приключений, будто дикую кошку, и усадил обратно на каменное ложе, с которого она вскочила стремительным движением.

Для него рывок Лихт был совсем не таким быстрым, как ей того хотелось. А еще он намеренно позволил искательнице приключений проверить свою кожу на крепость.

— Ты искушаешь меня допить вашу кровь. Нет, твоего спутника я не тронул, — сказал хозяин склепа, помолчав. Убедился, что Лихт снова в состоянии трезво мыслить, и продолжил: — Но еще один необдуманный шаг с твоей стороны, и я убью вас обоих.

— Где мой меч? — спросила дева, будто не слышала.

— Ты не причинишь им мне такого вреда, чтобы я не восстановился.

— Я хочу проверить это.

Тогда из искривленного пространства хозяина склепа выпал меч Лихт. В тот же миг он вспорхнул с пола прямо в ладонь искательницы приключений и был освобожден от ножен. Прошло много лет с тех пор, как дочь народа поэтов начала тренировать этот навык, и теперь он был способен творить чудеса по ее желанию.

— Не делай этого! — раздалось со стороны спутника девы.

Однако цель путешествия искательницы приключений уже каталась по полу, объятая золотистым пламенем, и выла так громко, что у обоих авантюристов крепко заложило в ушах.

Скоро златовласка прекратила шептать слова на певучем языке. Положила меч на колени, но не стала прятать лезвие в ножны.

Хозяин склепа поднялся, отряхнулся. Пыль слетела с теперь уже основательно подгоревших в довершение ко всему лохмотьев одежды.

— Ты даже не содрала с меня кожу, — заключил он.

Лихт не ответила. В плане заклинаний она оказалась бессильной перед хозяином склепа и хорошо понимала это.

Снова застучали по черным камням каблуки с набойками из стали.

— Ты ведь не подумала, тебе в голову и мысли не пришло, что я мог хотеть быть тут. Что это эти люди работают на меня, исполняют мою волю, а не я — их пленник. Тебя мучил вопрос, как они поймали и заточили меня? Теперь ты знаешь как.

Лихт не ответила и на это.

— Так знай также, что ничто против моей воли не заставит меня покинуть этот город. Эту могилу. Уже четыре месяца я страдаю тут изо дня в день, но так я решил. И если ты вбила себе в голову, что… — Он не договорил. — Тебе следует уважать мою волю.

Он знал, что искательница приключений поняла, что именно он опустил в своих последних словах. Хозяин склепа ожидал хоть какую-то реакцию с ее стороны в ответ на свою короткую речь. В конце концов, златовласка была девушкой из народа мореплавателей, значит, чувства должны были быть священны для нее.

Но лицо обладательницы светлых волос не изменилось. Однако он не поверил, что все осталось прежним в ее душе. Просто она умела не показывать, о чем думала.

Еще хозяин склепа знал, что последнее предложение бросил в пустоту, ибо искательница приключений не уважала ничью волю в этом мире. Может, со своим спутником считалась по необходимости. И слушала нанимателя, когда такой находился. Но ими круг лиц, с которым считалась искательница приключений, и ограничивался.

Ему не нравилось и нравилось это в ней одновременно. Хозяин склепа сам не любил считаться с кем бы то ни было.

— Скажи, как это было, — попросила Лихт. Он понял, что она имела в виду его пленение.

— Умоляй не убивать вас, — ответил он.

— Ты и не убьешь, — сказал спутник искательницы приключений.

— Тебе я не давал права голоса.

— А я не спрашивал его у тебя.

Следом за этим горец на протяжении нескольких долгих секунд издавал только хрип из сжатого будто стальными тисками горла своего. Он сполз по стене, когда хозяин гробницы прекратил вжимать его в скалу.

Ноги горца подкосились. Но он выстоял, больше из гордости и нежелания показать охватившую его на миг слабость.

— В прежние времена я бы вмуровал тебя в стену. И в перерывах между делами приходил послушать, как ты умираешь.

— Прежние времена прошли, — глухо ответил горец.

Недобрая усмешка растянула губы хозяина каменной могилы. По этому проявлению эмоций Лихт поняла, что прежние времена могли вернуться с минуты на минуту в замкнутом пространстве склепа. На несколько дней, которых будет достаточно для ее спутника, чье умение бороться за жизнь сыграет с ним в этих обстоятельствах злую шутку.

Но хозяин склепа сказал:

— Мне нравится храбрость твоего народа. Почему вы не боитесь смерти? — Спутник Лихт молчал. — Я не люблю, когда мне не отвечают.

— Мы не боимся боли, — сказал наконец горец. — И не боимся той стороны. По ту сторону — жизнь, только в другом качестве. Такая же жизнь во служение племени.

— Занятная философия.

Долго никто не нарушал молчания. Затем прозвучало следующее:

— Вы уже давно не воевали с людьми. Но вы должны помнить, как они выглядят, когда воюют. Расскажи мне это.

Горец почувствовал, что хозяин склепа ожидал от него правды.

— Как люди, направляющие других людей на убой. Чтобы поправить содержимое своего кошелька.

— Ты ничего не знаешь о людях, — отмахнулся от этих слов хозяин склепа. — Тебе ведь кажется это диким? Но у них принято извлекать друг из друга выгоду. Настолько, насколько каждый позволяет использовать себя. И еще на немного больше.

— После этого люди обвиняют мой народ в коварстве!

— У твоего народа тоже есть недостатки.

— Мы хотя бы не убиваем себе подобных за место в иерархии общества.

— Совсем.

Горец уставился в пол.

— Все хорошо, — сказал хозяин склепа. — Никто не считает убийство себе подобных чем-то плохим. Мы уверены, что богатств этого мира не хватит на всех, и готовы убивать за свой кусок блага.

Вы, искатели приключений, чувствуете себя выше общества, которое ненавидите? Вы поставили себя снаружи, в противовес ему, а при внимательном рассмотрении оказываетесь достойной похвал частью его. Вы, двое, убивали, чтобы прийти ко мне сюда.

Наступившая тишина была долгой и тяжелой, ни у кого не находилось слов, которые можно было произнести.

Будто спустя вечность Лихт сказала:

— Я хочу знать, как все было.

— Ты привяжешься ко мне еще больше, если я расскажу.

— Я хочу знать.

Девушка попыталась оттолкнуть взявшую ее за подбородок руку, и не смогла. Не смогла и долго смотреть в глаза хозяина склепа.

Скоро искательница приключений поняла, что он не собирался отпускать ее слишком быстро.

— Тебе будет больно от этого рассказа.

— Я решаю, что чувствую, а не ты, — удалось сказать искательнице приключений.

— А я решаю, говорить мне или нет.

— Ты хочешь умереть? Давай же, я помогу тебе в этом! Но сначала я хочу знать, кому помогу уйти в лучший мир.

Хозяин склепа отпустил подбородок Лихт. Но ее меч вместе с ножнами вдруг перекочевал в его руки. А он не пошевелил и пальцем для этого.

— Как тебе это удается?

— Ты ничего не знаешь о путях магии. Хотя, нет, знаешь достаточно, даже много. Но совершенству нет предела, искательница приключений, и твои знания просто смешны по сравнению с моими.

Поэтому я творю с пространством вокруг тебя все, что хочу. Не смотри на меня так, этот взгляд тебе не поможет. Нет, не ты убьешь меня, упрямая девчонка.

Он прошелся вдоль стен гробницы, взвешивая что-то в уме. Златовласка не отрывала от него взгляда.

Он заговорил, когда глаза Лихт оставили его и приковались к мечу, как-то неуверенно светившему в его руках.

— Побереги гнев для врагов; в этом городе живут невинные люди, которые не сделали тебе ничего плохого. Их накрыла внезапная, непредвиденная буря, они стонут под пятой урагана, а ты еще хочешь добавить им огня из твоего светлого источника? Я знаю, о каком заклинании ты только что подумала. Не притворяйся! Не терплю лжи и притворства! Такая сила заключена в тебе, и вся впустую. Направь же ее в правильное русло, наконец! Где твоя совесть?

Лихт открыла, было, рот, но он не позволил ей сказать то, что рвалось с ее языка.

— Не прозвучит здесь лжи, искательница приключений. У тебя есть совесть, и она просыпается в тебе чаще, чем ты хочешь это показать.

Здесь он бесцеремонно бросил меч к ногам девы.

— Держи. Сделай, что хочешь. Обрушь стены этого склепа несколькими словами и заставь морскую воду, подпитавшись твоей яростью, накатить на прибрежные районы. Сейчас ее для этого нужно только совсем немного подтолкнуть.

Мне плевать на невинных людей, искательница приключений. Убей их твоими чарами, сделай это! Я не скажу тебе ни слова.

Ты никто для меня. Ты ничего не значишь для меня. Даже если ты попытаешься убить себя, сейчас, здесь, чтобы вызвать во мне хоть какие-то чувства, я буду стоять над тобой и спокойно взирать на твою смерть.

Ножны Лихт опустели.

— Дай волю чувствам, — издевался он. — Ты так любишь поддаваться им!

— Не слушай его! — прошипел горец.

Но меч исчез в искривленном пространстве искательницы приключений.

— Пожалуйста, — попросила она. — И я уйду.

— Вот как?

Хозяин склепа что-то обдумал. Испытующе посмотрел на девушку.

— В дни моей смертности такие обещания подкрепляли присягой.

— Я обещаю, что оставлю тебя в покое, — сказала она. — Какая клятва для тебя что-то значит?

Хозяин склепа обдумал что-то в третий раз.

— В моем лесу ты набрала мха. Когда он перебродил, большую часть ты продала. Что-то использовала на живых существах, когда это требовалось для спасения их жизней. Но у тебя по-прежнему сохранились кое-какие запасы. Дай мне медальон, в котором ты держишь достаточную порцию, чтобы вкупе с твоим искусством врачевания вылечить смертельное заражение крови. Думай быстрее, девчонка, ибо я могу перехотеть брать с тебя зарок, — добавил он, увидев, что златовласка заколебалась.

— Мне дорог этот медальон.

— А мне дорога моя история. Я не рассказывал ее никому из ныне живущих. Тихо, искательница приключений, еще одно слово, и я не приму твою клятву!

Тогда Лихт извлекла из искривленного пространства золотую вещицу на цепочке. На раскрытой ладони она протянула ее хозяину склепа. Тот взял ее, а куда дел дальше — только нечистым созданиям известно.

— Тобою руководит сердце, искательница приключений. Учись сдерживать его порывы разумом, как ты поступила только что. Я принимаю твой зарок.

И моим рассказом помогу тебе исполнить его. Я сделаю так, чтобы при воспоминании обо мне ты чувствовала такую боль, что тут же переставала думать. Так ты пойдешь своим путем, а я пойду путем моим. Садись на каменное ложе и слушай.

Ты тоже, горец. Горец, ты был бы мертв, хоти я этого! Прекрати не доверять мне.

Спутник Лихт тоже сел, привалился спиной к камню, на котором расположилась сама дева. Тогда цель путешествия златовласки заговорил.