Искусство французского поцелуя

Эпилог

Десять месяцев спустя

Это мог быть самый романтичный день в моей жизни.

Над нами с Гейбом было синее закатное небо в розовую полоску, и мы плыли над Парижем в воздушном шаре — всю жизнь об этом мечтала. Впрочем, когда на сцене присутствует Гийом (а Гийом последнее время всегда был на сцене), идиллии обычно не получается. К примеру, воздушным шарам запрещено летать над Парижем — хотя бы потому, что есть риск наткнуться на Эйфелеву башню. Но в тот вечер запреты нас мало волновали.

Куда больше нас волновало то обстоятельство, что в сотне ярдов от нас летел на воздушном шаре Гийом. Он управлял им в одиночку, и ему грозила смертельная опасность.

Под нами вокруг Сены расстилался Париж — тонкое кружево старинных кремовых зданий, дымовых труб, причудливых мостов и зеленых парков. Мы приближались к городу с запада, то есть прямо перед нами возвышалась Эйфелева башня, и, не будь я до смерти перепугана, я бы непременно восхитилась ее волшебной красотой: тысячи футов стали и изящной симметрии над дивной зеленой лестницей Марсова поля, аккуратный прямоугольник которого заканчивался у подножия Эколь Милитер, Военной школы.

Триумфальная арка — каменный шедевр, выстроенный по поручению Наполеона двести лет назад, — роскошно блистала в меркнущем свете, возвышаясь над самым оживленным кольцом Парижа, от которого расходились в разные стороны двенадцать авеню. Елисейские Поля, обрамленные деревьями и мерцающими огнями, вели к центру города, заканчиваясь у восьмиугольной площади Согласия. На ней между двумя фонтанами стоял древний, высокий и стройный Луксорский обелиск.

Идеальной геометрической формы Тюильрийский сад зеленым ковром раскинулся перед Лувром с его знаменитой стеклянной пирамидой Йо Минг Пея. На острове Сите посреди Сены, за Дворцом правосудия и пиками собора Сент-Шапель, я различила две башни Нотр-Дам. Мосты на плавных изгибах реки, ярко-синей в свете заходящего солнца, были похожи на ступени лестницы.

Увы, времени наслаждаться этой неописуемой красотой у меня не было. Дрожа от страха, я наблюдала за тем, как наш срочно нанятый пилот ведет шар за Гийомом. Час назад мне позвонил Гейб и коротко сообщил, что его братец где-то раздобыл воздушный шар и в данный момент летит один над городом. Я в ужасе спросила, нельзя ли нам взять где-нибудь второй шар и уговорить Гийома спуститься, пока не стряслась беда. После громкого успеха «Города света» наш рокер, недолго думая, начал записывать второй альбом, а через неделю должен был отправиться в мировое турне. Трудновато будет собирать полные залы, если, не дай бог, самого певца размажет по парижской мостовой. При этой мысли я содрогнулась.

Итак, Гийом летел над городом — один-одинешенек, без пилота, в красно-желто-зеленом шаре, украденном с какого-то поля на окраине Парижа. Раз в несколько минут он весело поджигал горелку, отчего его шар поднимался и мерно опускался. Наконец наш шар (Гейб умудрился взять его напрокат в загородном клубе) подлетел настолько близко, что Гийом услышал бы мой крик. Я старалась не думать о проблемах с законом, которые неизбежно возникнут у нас на земле — мы явно приблизились к городу на недопустимое расстояние.

— Привет, Эмма! — донесся до меня слабый голос Гийома, заглушаемый ветром и ревом горелки.

— Гийом! — закричала я во все горло, боясь, что он меня не услышит, — Ты что творишь?!

Надо признать, в последнее время я потеряла бдительность. Прошло уже два месяца с тех пор, как Гийом впутывался в крупные неприятности. Конечно, мелкие выходки были — к примеру, две недели назад он решил искупаться в фонтане на площади Согласия, — но никаких смертельно опасных фокусов он не устраивал. До сегодня. К тому же Гийом теперь был не просто сумасшедшим клиентом, а братом моего любимого — поэтому я еще больше волновалась за исход дела.

— Эмма! — Голос у Гийома был на удивление бодрый для человека, в одиночку управляющего воздушным шаром, который в любую секунду мог рухнуть на землю. — Я уж думал, ты никогда не прилетишь! Гак ты еще и с Гейбом?! Потрясающе!

— Гийом! — закричала я. — Ты убьешься!

Я обернулась к Гейбу, дрожа от страха.

— Надо помочь ему спуститься! — выпалила я, — Пусть наш пилот объяснит ему, как это сделать.

Гейб лишь кивнул.

— Ну что ты стоишь?! — с досадой воскликнула я. — Тебе плевать на брата?

Он пожал плечами.

— Гийом всегда выходит сухим из воды.

Я застонала. Порой он выводил меня из себя. Всякий раз, когда его братец выкидывал какой-нибудь номер, Гейб вел себя так, словно ничего не произошло. Однажды он об этом пожалеет. В конце концов, у Гийома не девять жизней — хотя, надо признать, пока у меня складывалось именно такое впечатление.

Последние десять месяцев все шло относительно гладко. Вероник без особой охоты взяла меня обратно — выяснилось, что я действительно умею вытаскивать Гийома из неприятностей, в которые он регулярно попадает. Я снова работала в конторе Поппи и жила в ее квартире, чему она была бесконечно рада, потому что арендную плату мы поделили пополам. Время от времени она ходила на свидание с каким-нибудь французом, но Даррен часто ее навещал, и недавно она созналась, что решила снова с ним встречаться. На прошлой неделе в мусорном ведре, под грудой кофейной гущи, я обнаружила стопку ее книжек по психологии.

Мои свидания с французами прекратились вовсе, я была полностью увлечена Гейбом. Чем ближе я его узнавала, тем больше убеждалась, что мы идеально подходим друг другу. В прошлом месяце мы даже слетали в Америку, чтобы он познакомился с моими родителями, а я — с его матерью. Джинни и Одиссею он пришелся по душе; мой племянничек даже прекратил разбрасывать по кухне размокшие хлопья, чтобы сыграть с Гейбом в какие-то мудреные французские ладушки.

Тем не менее, сейчас мне хотелось выбросить Гейба из корзины. Он даже не думал мне помогать.

— Гийом! — завопила я. — Наш пилот объяснит тебе, как развернуть и опустить шар! Ты должен его выслушать!

Я кивнула пилоту, тот бросил на меня недоуменный взгляд и повернулся к Гейбу. Гейб пожал плечами и что-то сказал по-французски. За десять месяцев я успела записаться на курсы французского и стала понемногу изучать язык моей новой родины, но еще не настолько его освоила, чтобы понимать быструю речь с деревенским выговором, к тому же под рев горелки.

Гейб сказал что-то еще и добавил: «Allez-v». Давай.

Пилот глубоко вздохнул и быстро прокричал несколько фраз Гийому. Тот улыбнулся, помахал и ответил:

— Merci, monsieur!

— Гийом! — раздраженно крикнула я, когда поняла, что он вовсе не собирается приземляться, — Да что с тобой? Ты хоть представляешь, как мне будет трудно вытащить тебя из этой истории, даже если ты не разобьешься?

— Эмма, не волнуйся! — весело ответил Гийом.

Он снова включил горелку, и его шар поднялся еще выше. Наш пилот пожал плечами и последовал за ним, чтобы шары оставались на одной высоте и я могла докричаться до Гийома. В таком темпе он вылетел бы в верхние слои атмосферы уже через час.

— Если ты не убьешься, то попадешь в тюрьму! — крикнула я. — Ты это понимаешь?

— Не очень-то! — провопил Гийом. Он подошел к краю корзины и перегнулся через борт, чтобы посмотреть на землю. Корзина заболталась туда-сюда, и меня чуть не хватил удар. Гийом заулыбался. — Эй, Гейб! Ты ничего не хочешь сказать?

Ну, наконец-то! Может, хоть теперь мой друг попытается образумить своего полоумного братца?

— Давай, Гейб! — не сводя глаз с Гийома, сказала я.

— Да, между прочим, хочу! — в кои-то веки обратился Гейб к брату.

— Давно пора, — буркнула я.

— Отлично, Гейб! Слушаем тебя внимательно! Говори!

— Я хотел сделать Эмме предложение! — крикнул Гейб.

Я не сразу сообразила, что он имеет в виду.

— Что?! — вырвалось у меня.

— Ты выйдешь за меня, Эмма?

Я медленно обернулась. Гейб стоял на коленях на полу нашей корзины, протягивая мне открытую коробочку с бриллиантовым кольцом. От неожиданности я открыла рот, на глаза навернулись слезы. Я быстро их сморгнула.

— Гейб, — тихо сказала я. — Сейчас не время, ты же понимаешь.

Сердце бешено колотилось у меня в груди, когда я смотрела на своего любимого, который все еще протягивал мне коробочку и улыбался. Это было бы лучшее предложение руки и сердца, какое только можно вообразить, если бы в нескольких ярдах от нас Гийом не мчался навстречу неминуемой гибели. Я не могла поверить, что Гейб выбрал именно этот миг, чтобы задать мне самый важный вопрос на свете.

— Эмма! — крикнул Гийом.

Я обернулась, почувствовав себя виноватой за то, что ненадолго выпустила его из виду.

— Да, Гийом! У тебя все хорошо?

— Гейб разве не говорил тебе, что я девять месяцев работал пилотом воздушных шаров, когда мне было восемнадцать? Срок действия моей лицензии еще не вышел!

Я ничего не поняла.

— Погоди, что?!

— Это мой шар! — прокричал он в ответ, — Симпатичный, да?

— Твой?! — переспросила я, — Так ты нарочно все это устроил?

— Может быть! — весело провопил Гийом.

— То есть ты не крал шар? — недоумевала я, — И ты не улетишь в космос и не врежешься в Эйфелеву башню?

— Нет! — Гийом улыбнулся, — Дело того стоило: видела бы ты свое лицо! Не хочу тебя разочаровывать, Эмма, но я честно заплатил за оба шара! Мало того, французское правительство официально разрешило мне находиться в этом воздушном пространстве! Удивительно, сколько всего может позволить себе рок-звезда!

— Ч-что?!

— Да-да! — ликовал Гийом, — Конечно, мне безумно хочется услышать, что скажет тебе мой братец, но я, пожалуй, оставлю вас наедине! Au revoir! Увидимся на земле!

С этими словами Гийом выключил горелку, и его шар поплыл вниз. Он помахал мне еще раз, послал напоследок воздушный поцелуй и отвернулся. Медленно, как во сне, я повернулась к Гейбу. Он все еще стоял на коленях, протягивая мне кольцо.

— Ну? — тихо спросил он. — Ты выйдешь за меня замуж?

Я улыбнулась, не веря своему счастью, поморгала обвила руками его шею и рассмеялась.

— Конечно, выйду! Да! Да!

Гейб облегченно выдохнул.

— Я на это надеялся. — Он с улыбкой достал кольцо из коробочки. — Можно?

Я кивнула, и Гейб надел кольцо на мой безымянный палец. Оно пришлось точно впору. Мы немного полюбовались, как оно сверкает в свете заходящего солнца.

— Felicitations! — поздравил нас пилот, о котором я совсем позабыла.

— Merci! — просияв, ответила я.

— Надо же, почти без акцента, — поддразнил меня Гейб. Я закатила глаза.

— Мне еще учиться и учиться. Француженкой я пока не стала.

— Ну, не знаю, — хитро улыбнувшись, сказал Гейб. — Поцелуи ты уже освоила.

Он приник к моим губам, и я поцеловала его в ответ, чувствуя, как ветер играет с моими волосами. Наш шар поплыл вниз. Гейб обнял меня за плечи и прижал к себе. Когда солнце спряталось за горизонтом, а шар Гийома под нами плавно скользил к земле, мы крепко обнимались и смотрели, как ночь спускается на Город света.