Испанские каникулы

Глава 9

Казалось, они целую вечность лежали молча и недвижно. В полузабытьи-полусне. Обвитые общим теплом — а воздух вокруг них постепенно становился прохладнее. Потом Хлоя моргнула, пошевелилась и огляделась. И увидела, что комната изменилась, наряду со всем прочим. Яркий белый свет сменился более мягким. На пол легли длинные золотистые тени. Снаружи гитары перестали играть. Какие-то девушки-испанки, наверное накрывая столы к ужину, болтали между собой.

На мгновение Хлое показалось, будто она не сможет пошевелиться — такая во всем теле ощущалась тяжесть. Она чувствовала себя медлительной и вялой, и ей совершенно не хотелось ничего делать. На краю сознания маячило понимание того факта, что за пределами этой комнаты существует мир, но ей не хотелось ни постигать, ни признавать его существование. Несколько минут она лежала неподвижно, глядя в потолок и витая в нереальности.

Потом, пустив в ход всю силу воли, ведущей ее по жизни, Хлоя села. Не глядя на Хью, она встала и медленно прошла туда, где на полу валялось ее платье. Ее новое обтягивающее черное платье. Подняв его, Хлоя поняла, что не хочет его надевать. Что это чрезмерная, вызывающая привлекательность сейчас раздражает ее. Но у нее не оставалось выбора. Надеть больше было нечего.

— Хлоя! — ударил сзади голос Хью. — Хлоя, что ты делаешь?

Хлоя обернулась к кровати, сжимая в руках платье, и несколько мгновений молча смотрела на Хью, потом ответила:

— Собираюсь одеться.

— Нет! — сказал Хью. Его лицо потемнело. — Не сейчас.

Хлоя на миг прикрыла глаза.

— Нам нужно идти. Мне нужно.

Она подобрала нижнее белье и секунду смотрела на него, потом уселась на край кровати. Хью положил руку ей на плечо.

— Не уходи, — попросил он. — Не исполняй свою пьесу с исчезновением. Хоть на этот раз.

— О чем ты? — раздраженно поинтересовалась Хлоя. — Какая пьеса с исчезновением?

— Ты всегда исчезала. — Хью потянулся и поцеловал ее в шею. — Ты всегда одевалась в темноте. Исчезала в ночи. Я даже не знал, куда ты уходишь. — Он провел рукой по ее груди и нежно обвел сосок. — Я больше всего на свете хотел провести с тобой целую ночь. Но ты всегда меня покидала. Всегда уносилась прочь.

Хлоя медленно повернулась к нему.

— Я всегда уносилась прочь, — произнесла она и рассмеялась, словно бы не веря своим ушам. — Отлично сказано, Хью. — Она отстранилась от него и встала. — Я уносилась прочь.

Ее слова пронзили теплый воздух, как брошенный вызов. Внезапно атмосфера сгустилась, будто кто-то захлопнул окно. Отвернувшись от Хью, Хлоя отыскала босоножки и поставила их рядом на пол, приготовившись обуваться. Собираясь уйти. Она посмотрела на них и почувствовала, как волнение все больше охватывает ее и слезы подступают к глазам. Вот она, цена пятнадцатилетнего сдерживания эмоций — теперь они грозили разорвать ее на части.

— Я бы закурила, — сказала Хлоя внезапно. — У тебя, конечно же, нет сигареты?

Она повернулась и увидела, что Хью смотрит на нее со странно непроницаемым лицом.

— Не было ни единого дня, когда я не пожалел бы о том, что сделал, Хлоя, — негромко произнес он. — Ни единого.

— Или выпила бы, — словно не слыша его, продолжала Хлоя. Она громко сглотнула, пытаясь взять себя в руки. — Выпивка тоже сойдет.

— Я был молод, — сказал Хью. — Я был тогда другим человеком. Я ничего не знал ни о детях, ни о семьях — да ни о чем. — Он остановился, словно пытаясь что-то сообразить. — Когда я увидел Сэма, сидящего на ковре, — когда я сообразил, что ты пыталась мне сказать, — я запаниковал.

Он посмотрел на Хлою. В глазах его светилась безжалостная к себе искренность.

— Мне было двадцать лет, Хлоя. Двадцать. Всего на четыре года больше, чем сейчас Сэму. Я подумал, что ребенок в моей жизни… ну, не знаю. Все испортит. Лишит возможности…

Он осекся.

— Добиться успехов и высот, — договорила за него Хлоя. — В твоей невероятной карьере. Что ж, возможно, ты был прав. Возможно, это стало бы помехой. — Она недружелюбно улыбнулась. — Ты поступил абсолютно верно, Хью. Для себя.

— Нет, я поступил неверно, — произнес Хью как нечто само собой разумеющееся и посмотрел на Хлою. — Я поступил неверно.

Воцарилось напряженное молчание. Хлоя ощутила болезненный укол в сердце. Послание от ее внутреннего «я», толкающее ее в ту сторону, куда она старалась даже не смотреть. Влекущее ее к скользкому туннелю, который вел вниз и прочь, в какое-то совершенно иное место.

— Мне нужно идти, — сказала она, обуваясь.

Сандалии больно сдавили ноги, но Хлоя даже не поморщилась. Ей нужны были эти болезненные ощущения. Нужно было вернуться назад, к реальности.

— А если ты не пойдешь? — спросил Хью. — Что, если мы останемся здесь на всю ночь?

Он встал и подошел к Хлое, неотрывно глядя ей в глаза.

— Что, если мы впервые в жизни проведем всю ночь вместе, Хлоя? Что произойдет? Небо обрушится на землю?

Хлоя ощутила боль в груди от переполняющего ее желания.

— Не надо, — с трудом выговорила она. — Мы не можем… — Она потерла лицо. — Нам нужно идти. Нужно возвращаться к…

— Я люблю тебя, — произнес Хью.

На миг Хлоя застыла, не в силах шевельнуться.

— Ты меня не любишь, — сказала она в конце концов, отвернувшись. Голос ее был хриплым, лицо горело.

— Я люблю тебя, Хлоя. — Хью убрал пряди волос с ее лба. — Я люблю тебя. И я хочу провести всю ночь рядом с тобой. Я хочу проснуться, баюкая тебя в объятиях.

— Мы не можем, — негромко, хрипло произнесла Хлоя. — У нас нет выбора.

— У нас есть выбор. — Хью мягко приподнял ее подбородок так, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Хлоя, мы можем начать сначала.

Хлоя долго смотрела на него, не в состоянии произнести ни слова. Потом, так и не ответив, отвернулась и стала дрожащими руками натягивать на себя платье.

Филипп сидел в шезлонге у бассейна, потягивал пиво, смотрел на воду и лениво размышлял, куда это все подевались. Вся вилла словно бы вымерла. Хлою никто не видел, Сэм исчез без следа, Нат, как предполагал Филипп, приклеился к телевизору. Да и второе семейство куда-то сгинуло.

Беззаботно хлебнув пива, Филипп откинулся назад, устраиваясь поудобнее. Наставало его любимое время суток на отдыхе. Самое начало вечера, когда жгучие солнечные лучи сменялись теплым сиянием, а на воде появлялись сине-золотые блики. Когда люди снова оживали после целого дня валяния на солнце, в искусственной спячке. Когда энергия возрастала, разливались напитки и в голове начинали шевелиться приятные мысли о предстоящей ночи.

Филипп подумал, что день выдался хороший. Он заново осознал, насколько же ему нравится общество мальчиков и какими занятными они бывают. И ему, пожалуй, было полезно провести какое-то время подальше от Хлои. У него появилось такое ощущение, словно его проблемы и мелочное раздражение унесло океанским ветром. Расстояние дало ему перспективу, в которой он нуждался. Сегодня вечером они начнут все сначала. Возможно, даже поужинают вместе.

Тут внимание Филиппа, погрузившегося в ленивые размышления, привлек какой-то звук. Он поднял голову и увидел, что к бассейну приближается Аманда с пачкой бумаг и мобильником в руках. Лицо у нее было обеспокоенное.

— Здравствуйте, — коротко произнесла Аманда и уселась.

— Здравствуйте, — отозвался Филипп. Некоторое время царила тишина, потом он поднял взгляд. — Хорошо ли вы провели день?

— Честно говоря, нет, — сказала Аманда. — Не день, а кошмар. Беатриса плохо себя чувствует, а Дженна во второй половине дня куда-то подевалась, как раз тогда, когда была очень нужна. И у меня настоящий кризис с моим дизайнером по цвету.

— С кем, с кем? — переспросил Филипп, слегка улыбнувшись.

— С моим дизайнером по цвету, — повторила Аманда, обратив на него ясный, лишенный тени юмора взгляд. — Которая работает у нас дома. Там очень многое нужно успеть, пока мы в отъезде.

— А! — отозвался Филипп и глотнул пива. — Понятно.

— Я позвонила ей сегодня утром, просто проверить, как идут дела. Случайно упомянула про спальню для гостей, и тут она принялась говорить про бирюзовый. Бирюзовый! — Аманда прикрыла глаза, словно была не в силах даже думать об этом. — В то время как я совершенно четко сказала, что в ту комнату нужен бледно-аквамариновый!

Она открыла глаза и посмотрела на Филиппа.

— И теперь я просто не могу быть уверена, что она не наляпала на наши стены совершенно не то! Какой-нибудь ужасный цвет. Я всю вторую половину дня пыталась связаться с ней по факсу, но она даже не потрудилась ответить.

— Я уверен, что все будет хорошо, — сказал Филипп. Он подумал мгновение и добавил: — Наверняка она использовала правильный цвет, только назвала его иначе.

Аманда с подозрением взглянула на него.

— По-вашему, бирюзовый и аквамариновый — это одно и то же?

— Ну, они довольно-таки схожи, разве нет? Для… для несведущего глаза.

— Возможно. — Аманда с силой выдохнула. — Возможно, вы правы. Но даже не потрудиться ответить на мои факсы! Это же просто вопиющая невежливость! При том что я — заказчик, я плачу деньги…

— А я даже и не знал, что здесь есть факс, — сказал Филипп, пытаясь сменить тему. — На этой вилле есть все, правда?

— Он стоит в кабинете над холлом, — сообщила Аманда. — Там устроен небольшой офис. — Она возвела глаза к небу. — На самом деле я просто поражаюсь, как это Хью еще не присвоил его.

Она улеглась в шезлонг и с минуту молчала. Потом порывисто вздохнула.

— О господи, до чего же я устала! Беатриса полночи не спала. Ее невозможно было оставить. А всю вторую половину дня пришлось просидеть на телефоне.

— А теперь ей лучше? — спросил Филипп. — Если хотите, я попробую позвонить врачу.

— О нет. — Аманда покачала головой и слабо улыбнулась. — Спасибо. Она просто вчера немного перегрелась на солнце. А сегодня еще жарче.

— Кажется, тридцать четыре градуса, — сказал Филипп. — Синоптики это называют переносом теплых воздушных масс. Хотя здесь, в горах, вроде как должно быть попрохладнее.

Он пошевелил рукой в горячем вязком воздухе.

— Сегодня было очень жарко, — пожаловалась Аманда. — Мне пришлось отправить детей в дом. — Она провела рукой по волосам. — Слава богу, есть кондиционеры. Иначе мне ни за что не удалось бы уложить Беатрису спать.

— С Натом в отпуске тоже непросто, — с сочувствием произнес Филипп. — Он подолгу не может приспособиться на новом месте.

Он взглянул на собеседницу и увидел, что та прикрыла глаза.

— Может, ваш муж подежурит сегодня ночью, — сказал Филипп. — Даст вам отдохнуть.

— Хью? — Аманда приоткрыла один глаз. — Ой, я вас умоляю! Хью и близко не подходит к детям.

— Что, в самом деле? — Филипп приподнял бровь. — Вообще?

— Он законченный трудоголик. Никогда не приходит домой раньше восьми. Я все равно что мать-одиночка.

Мобильник, который Аманда положила рядом с собой, принялся попискивать.

— А, черт! — Аманда села. — Чего им теперь еще надо?

— Может, не обращать на него внимания? — предложил Филипп, но Аманда уже нажала кнопку.

— Привет, — сказала она. — Да. Да. — Короткая пауза. — Ну, все это замечательно, но что она имеет в виду под терракотой? Да, мне хотелось бы пояснений, если это не слишком сложно.

Потом она на некоторое время замолчала и, взглянув на Филиппа, возвела глаза к небу.

— Опять проблемы с цветом? — поинтересовался Филипп.

— Честное слово, если бы я знала, сколько с этим будет проблем, я бы лучше оклеила стены обоями! По крайней мере, там ты видишь, что… Да, Пенни? Меня не волнует, что она собирается домой. Я хочу поговорить с ней! — Аманда прикрыла трубку рукой. — О господи, ну что за люди! Совершенно безнадежны! В смысле, вы только гляньте на меня! Это что, можно назвать отпуском?

Тут телефон снова привлек ее внимание.

— Да, Пенни. Да, я могу подождать. Кстати, — это уже было обращено к Филиппу, — вам тут некоторое время назад звонили. Когда вас не было.

Филиппу понадобилось несколько секунд, чтобы слова Аманды дошли до его сознания.

— Мне звонили? — тупо переспросил он.

— Ну да, я сняла трубку, когда была в кабинете. Какой-то Крис. — Аманда слегка нахмурилась. — Не могу вспомнить его фамилию. Он сказал, что у него есть новости. Я оставила ему номер… Да, Маргарет! Это Аманда Стрэттон. Нет, я просто хочу поговорить с вами об оттенках.

Филипп невидяще смотрел куда-то вдаль. Сердце его бешено колотилось. Легкость, так радовавшая его, исчезла бесследно. Все надежды, которые ему удалось обрести за сегодняшний день, мгновенно были утрачены. У него не осталось ни перспектив, ни уверенности. Одни лишь обнаженные нервы.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на Аманду. Та погрузилась в телефонный разговор и больше не обращала на него внимания.

— Ну что ж, — произнес Филипп, пытаясь говорить непринужденно и состроить хорошую мину. — Спасибо, что сообщили. Пожалуй… Пожалуй, я пойду ему перезвоню прямо сейчас.

Когда Филипп вошел в здание, золотистое сияние резко поблекло, сменившись прохладным полумраком. Он отворил дверь в маленький кабинет — здесь он прежде не бывал, — и его глазам предстало зрелище, вызывающее замешательство: лицо Джерарда, растиражированное во множестве экземпляров. Большой портрет на столе, фотографии, расставленные на журнальном столике, постер с винного фестиваля и несколько статей из газет, заботливо вставленные в рамки. Филипп задержался у фотографии, на которой Джерард стоял рядом с каким-то известным шеф-поваром и поднимал бокал прямо в объектив.

— Самодовольный ублюдок, — произнес он вслух.

Филипп несколько мгновений смотрел на фотографию, потом двинулся дальше, к телефону. Проходя мимо факса, он краем глаза заметил несколько листов, исписанных, как он предположил, почерком Аманды.

«Прошу прощения, — написано было на одном, — вы что, положили трубку? Смею вам напомнить, вы находитесь в МОЕМ доме и красите МОИ стены».

Несмотря на взвинченное состояние, Филипп не сдержал улыбки. Он уселся за стол, несколько раз глубоко вздохнул, потом потянулся за телефоном. Он набрал домашний номер Криса по памяти, и через несколько гудков трубку сняли.

— Привет, Крис, — произнес Филипп, стараясь говорить непринужденным тоном. — Это Филипп.

— А, Филипп! Рад тебя слышать! — отозвался Крис. Филипп представил себе, как его заместитель стоит у себя на кухне со стаканом пива в руке. — Слушай, я не хотел тебя беспокоить. Просто подумал, что раз ты просил держать тебя в курсе дела, то захочешь знать последние новости.

— Конечно! — сказал Филипп с едва ощутимым облегчением. — Ну так что за новости?

— Судя по всему, отзыв от Маккензи поступил, — сообщил Крис.

— Ага, — произнес Филипп, пытаясь совладать с заполонившим его страхом.

Все так долго говорили об этом треклятом отзыве, что он стал восприниматься как некое мифическое существо. Медуза, Минотавр, отзыв Маккензи. Объявленный крайний срок миновал уже трижды, и Филипп почти перестал верить, что этот документ вообще когда-либо появится.

— Ну и как, известно нам, что в нем говорится?

— Нет, — ответил Крис. — Мы понятия не имеем. А тот тип, который им занимается, до следующей недели в отпуске.

— Замечательно, — сказал Филипп. Он посмотрел на фотографию, на которой Джерард целовал руку кому-то из второстепенных членов королевской семьи, и снова отвел взгляд. — Значит, мы опять сидим и ждем.

— Похоже на то. Но я полагаю, мы на шаг ближе к знанию.

— Думаю, да, — согласился Филипп. Он вдруг осознал, что его ладонь, сжимающая трубку, мокра от пота. — Ладно, спасибо, что держишь меня в курсе, Крис. А остальные знают?

— Да все знают, — легко проговорил Крис. — Настроение у народа бодрое. Анжела собрала пятьсот подписей под своей петицией.

Филипп улыбнулся. ПБЛ могла попытаться уволить их — но без борьбы они не сдадутся. Крис был возмущен всем этим делом едва ли не больше, чем сам Филипп. Это именно он придумал составить петицию и уговорил постоянных клиентов отправлять в ПБЛ письма, выражая поддержку их отделению.

— Превосходно! — сказал Филипп. — Что ж, продолжайте в том же духе.

— Само собой, — отозвался Крис. — Желаю тебе хорошо провести оставшуюся часть отпуска. Во всяком случае, ты теперь знаешь, что за время твоего отсутствия ничего не стряслось.

— Верно, — согласился Филипп. — Ну, пока, Крис.

— Пока, Филипп. Счастливо.

Филипп положил трубку и молча уставился на полированную поверхность дорогого стола. Просто сущее мучение! По сантиметру подползать к решению, которое для этих кретинов из ПБЛ ничего не значит. А для него, для его подчиненных, для их семей значит все.

Тут его внимание привлек шум машины, и Филипп поднял голову. Он увидел через окно, как у главного входа остановился автомобиль Хью. Дверь после краткой паузы отворилась, и из автомобиля, к удивлению Филиппа, вышла Хлоя. Мгновение спустя с другой стороны вышел Хью и заговорил с ней. Хлоя что-то пробормотала в ответ, и они направились к двери.

Филипп быстро поднялся и зашагал к выходу из кабинета. Только бы Хлоя не узнала, что он опять звонил в Англию!

— Привет, — весело произнес он, спустившись в холл. — Вы откуда?

Хлоя, стоявшая у самого порога, испуганно дернулась. Филиппу подумалось, что она отлично выглядит. День в одиночестве, без семейного гнета, определенно пошел ей на пользу.

— Филипп! — произнесла Хлоя. — Ты… ты меня напугал. — Она дрожащей рукой откинула волосы со лба. — Когда ты вернулся?

— Не так давно, — сказал Филипп. — Мы спускались вниз, в Пуэрто-Бантус. Любовались яхтами. А вы где побывали?

— В Сан-Луисе, — помедлив, ответила Хлоя. — Очень славный городок.

— Я зашел там в кафе и натолкнулся на Хлою, — весело произнес Хью. — Она прошла всю дорогу пешком! С ума сойти!

— Мне просто хотелось размять ноги, — преувеличенно бодро сообщила Хлоя и кашлянула. — На самом деле я вовсе не собиралась в Сан-Луис. Но в конце концов добралась туда. И… и Хью настоял, что отвезет меня обратно.

— Ну еще бы! — сказал Филипп. — Тебе же полагалось сегодня отдохнуть — ты забыла?

— Я знаю. — Хлоя вздернула брови. — Но мне просто захотелось пройтись.

Тон ее вдруг сделался обороняющимся, и Филипп пожал плечами.

— Да пожалуйста. Никто не желает выпить?

Филипп направился к кухне; Хлоя и Хью переглянулись.

— Мне просто не верится, что он ничего не сказал, — произнесла Хлоя настолько тихо, что слова ее были едва слышны. — Мне просто не верится, что он… — Она осеклась, потом медленно продолжила: — Мы вместе тринадцать лет. Как же он ничего не заметил?

— Ты так говоришь, будто тебе хотелось, чтобы он заметил, — сказал Хью.

— Не валяй дурака, — отрезала Хлоя. — Просто… просто я удивлена. Только и всего.

— Не думай об этом, — попросил Хью. — Не думай ни о чем. Кроме нас.

Он протянул руку, и Хлоя отшатнулась.

— Прекрати! — Она быстро взглянула в сторону лестницы. — Ты что, с ума сошел? — Она отступила на несколько шагов. — Я… увидимся позднее.

— Когда? — мгновенно отреагировал Хью. — Сегодня вечером?

Хлоя обернулась и посмотрела на него. Она увидела, как пристально Хью смотрит на нее, насколько он серьезен — и у нее екнуло сердце.

— Не знаю, — покачала она головой. — Не знаю, Хью.

И быстро зашагала к мраморной лестнице, не оглядываясь.