Исповедь старого солдата

ВОТ ОНА, ЖИЗНЬ!

С начала работы Фонда в Германии на базу гуманитарные дарения в основном поступали от аптек, а иногда и от населения. Аптеки, принимая такие подарки, добавляли медикаменты и предметы санитарии от себя. Естественно, я не знал, какие это медикаменты, их ассортимент был очень велик. Военврач из ЗГВ обстоятельно растолковал нам, какими медикаментами, не взирая на запрещение командования, пользовались в войсках. И это понятно, аптеки Германии располагают более эффективными и качественными медикаментами, чем наши, российские. Потому военврач и посоветовал: берите все, что предлагают аптеки, а в госпиталях врачи уже сами разберутся, что к чему.

Доктор Зюсс был осведомлен о дефиците медикаментов в лечебных учреждениях России и сразу же проявил интерес к сбору лекарственных препаратов. Я информировал его об уже имеющейся практике дарения подобных товаров, но сослался на случайный характер поступления медикаментов: от кого, откуда, что это за препараты — конкретно сказать не мог никто.

Рассказал, что в екатеринбургский госпиталь медикаменты поступают время от времени. Впрочем, если не располагаешь деньгами, рад и этому. А потребность большая. Это без конца объяснял мне Семен Спектор, и я чувствовал в его словах непод дельное беспокойство.

И началось. Вместе с доктором Зюссом мы ходим по аптекам, разговариваем о возможности помощи госпиталям для ветеранов войны в России. Везде находим понимание и в некоторых случаях даже моментально получаем в руки пакет с медикаментами, предметами санитарии в подарок и обещание участвовать в этой гуманитарной акции. Не помню ни одного случая, чтобы нам отказали в поддержке.

Сидим за столом, пьем кофе и ведем разговор в организации, которая объединяет интересы аптек Саксонии. Возникает полное взаимопонимание. В пригороде Лейпцига — городе Тауха — мы с доктором Зюссом бывали в фармацевтической фирме «Наведа», посетителем которого доктор Зюсс бывал, оказывается, уже не раз. Вижу, как любезно его встречают в секретариате. Снова обстоятельный разговор о возможной организации гуманитарной помощи госпиталям ветеранов войны в России. В конечном итоге принимается решение: управляющий фирмой господин Гепарт сам известит аптеки, а их более восьмисот, которые обслуживает «Наведа», чтобы они по возможности поделились медикаментами и передавали «излишки» для германского Общества помощи ветеранам войны в России. Медикаменты от аптек, выделяемые для гуманитарной помощи, фирма доставит уже своим транспортом.

Хорошее впечатление произвел на меня господин Гепарт. Скромный, среднего роста, лет сорока пяти человек с приветливым взглядом, ровный, без лишних эмоций голос, постоянная улыбка на лице. Чувство доверия к этому человеку возникло сразу, его искренность покорила меня. Уважение к нему и чувство благодарности за помощь нашим старикам не покидает меня все эти годы. Радостные, как дети, с восторгом мы возвращались с доктором Зюссом обратно в Дрезден. Оснований для радости больше, чем ожидали.

Впоследствии медикаменты от аптек концентрируются на складах фирмы «Наведа» и по мере их накопления германским Обществом помощи ветеранам войны отгружаются в Россию 20-тонными железнодорожными контейнерами в адрес госпиталей в качестве гуманитарной помощи. Стоимость доставки полностью оплачивало Общество.

На склады «Наведы» доставлялись медикаменты от фармацевтических и других фирм Германии. Однажды, не помню, к сожалению, названия фирмы, от которой доктор Зюсс принимал дарственное письмо на медикаменты, и я увидел его неподдельное удивление. Оказалось, фирма заканчивала свою деятельность в Дрездене и вливалась в другую фирму на западе Германии, куда полностью переезжало производство из Дрездена. Как я понял, фирма не успела реализовать полностью готовую продукцию и дарит ее как гуманитарную помощь немецкому Обществу для госпиталей России. Адресат получателя при этом имел определенное значение. При оформлении документов на дарение я понял: стоимость значительна. Извиняясь, я поинтересовался ее размером:

— Два миллиона триста тысяч немецких марок!

Я обомлел!

Еще случай. Пакуя медикаменты в кабинете, который я имел на базе, обратил внимание на коробку с таблетками. Их стоимость превышала пятьсот марок. Перевел на рубли, снова в марки и запомнил: на эти деньги можно купить в магазине напротив сто пятьдесят бутылок французского коньяка. Удивился. А вскоре увидел эти таблетки при сортировке у себя, в госпитале. Беру упаковочку — и к Семену, показать и сказать, что немцы сумасшедшие. Семен смотрит на меня:

— Где взял?

— Как где?! Привезли по гуманитарке из Германии. На складе. Семен взрывается:

— Это же чудо медицины… первый раз в руках держу… У нас, в России, с инфарктом лежат месяц и больше… кто выживает, а у немцев, да и в Европе, три дня в больнице, и с этими таблетками домой, на своих ногах. Рассказывают, я читал…

При отправке в Россию в документах стоимость гуманитарных дарений не указывается. По законам таможни любой груз именуется товаром и должен иметь стоимость, чтобы от нее определять таможенную пошлину. Но гуманитарные дарения не могут иметь стоимости и цены — это дарение. Подарки, да еще гуманитарного направления, оценивать в деньгах аморально. Вот и указывали стоимость всего контейнера не выше пяти тысяч, хоть в марках, хоть в евро, хоть в рублях, чтобы не было мороки. Вот так-то…

При личной встрече с министром бундесвера Германии господином Рюе я получил любезное заверение о готовности помочь российским госпиталям и ветеранам. Передо мною поставили только одно условие: гуманитарная помощь бундесвера не должна попасть в действующие госпитали Российской армии. Я дал слово чести офицера выполнить это условие. Как? Я расскажу об этом позднее.

Было решение правления Общества: гуманитарные дарения бундесвера доставлять на склады «Наведы» и уже со склада отгружать в Россию вместе с медикаментами от других аптек и фармацевтических фирм. Замечу: склады у фирмы «Наведа» закрытого типа.

Рассказывая о механизме получения медикаментов и отправки в Россию, поясню: следовало получить разрешение властей на сбор медикаментов. Что это стоило доктору Зюссу, невозможно даже представить! Поначалу предстояли поиски структур, с которыми нужно иметь дело, потом — сбор информации, подготовка документации, комиссии, визиты. Куда только ни приходилось нам обращаться! Все это в полном объеме легло на плечи доктора Зюсса. Только благодаря его упорству и терпению начатое дело удалось довести до конца. После выяснилось, что только наше Общество имеет в Саксонии право заниматься сбором медикаментов для гуманитарной помощи.

Обычно ближе к осени, чтобы не подвергать контейнеры с медикаментами перегреву от летнего жаркого солнца, ежегодно в нашем присутствии на складах фирмы «Наведа» загружался 20-тонный железнодорожный контейнер. В нем медикаменты из аптек и фармацевтических фирм, дарения бундесвера. Медикаменты из аптек укладывались в коробки навалом, без сортировки. На контейнер ставилась пломба Общества, и контейнер отправлялся получателю — в госпиталь.

Таможенная служба принимала контейнер и передавала комиссии, где медикаменты 2–3 месяца сортировались, проверялись, группировались. Документы проверки отправлялись в правительственную комиссию по гуманитарной помощи, и после, если все соответствовало нашим нормам, дарения признавались гуманитарной помощью.

Не могу избежать комментария. Допустим, медикаменты из Германии отгружаются в Смоленске, досматриваются железнодорожной таможней, после чего направляются в таможню по месту адресата, госпиталя. Таможня на месте передает комиссии опять для досмотра, а время-то идет, месяц, второй, третий… Проверка правительственной комиссии. Жди, терпи, пока проверят и дадут добро… А ведь в контейнерах — медикаменты с разным сроком годности, а таможня пропускает их только со сроком годности не менее шести месяцев.

Получается: отгрузили, например, со сроком годности один год, а груз в пути задержали, и приходится коробки выносить… на помойку. Таможенники — тоже люди, над ними начальство. Закон нарушил — вылетел с работы. Начальство тоже зарплаты лишиться не хочет: закон есть закон.

Но несмотря на все сложности, около 60 тысяч инвалидов и ветеранов Второй мировой войны, инвалидов и жертв афганской и чеченской войн, которые живут на Урале, через госпитали ветеранов войны Екатеринбурга и Челябинска стали получать необходимую помощь медикаментами европейского стандарта и качества.

Наличие медикаментов самого широкого профиля, назначения от германского Общества позволили начальнику госпиталя Семену Спектору открыть при госпитале дополнительные отделения, например дерматологическое, о чем ранее не могли и мечтать. В 1997 году в День Победы дорогими гостями в госпитале стали… немцы — члены правления Общества. В госпитале им показали все имеющиеся медикаменты из Германии, которые полностью удовлетворяли потребность лечебных процессов. Радовались этому позже и члены Общества в Дрездене, просматривая видеозаписи.

Событием для немцев стало и другое обстоятельство. В праздничные дни на трибуне главной площади города, где проходил парад войск Российской Армии, они увидели своего земляка, коллегу по гуманитарной акции доктора Жоржа Хайке. Так высоко российская сторона оценила огромную помощь немецкого Фонда. С самыми добрыми чувствами и надеждами активисты Фонда решили продолжать гуманитарную акцию.

В челябинском госпитале для ветеранов войны была организована специальная служба по обеспечению гуманитарными медикаментами в случае необходимости. Через региональные лечебные учреждения, где для ветеранов войны существовали специальные отделения, распространялись немецкие лекарства.

Большие объемы гуманитарной помощи общественности Германии пришлись на российский период нищенского финансирования госпиталей. Кроме того, ряды ветеранов войны стали пополняться ребятами, пострадавшими в чеченских событиях. Они и вовсе оказывались без прав в отличие от ветеранов и инвалидов Второй мировой. Искалеченные чеченской войной, они не имели на тот момент солдатского статуса, такого как инвалид войны.

Об этом очень просто и откровенно говорили участники, прошедшие афганскую и чеченскую войны, в фильме «Солдаты в пижамах», снятом немцами в госпитале Екатеринбурга. Фильм этот обошел Европу. Его перевели на немецкий, английский и французский языки. Впечатление у зрителей оставалось одно — никого не волнует судьба ребят, прошедших эти войны, никого не волнует судьба старых ветеранов. Возвращаясь в то сложное, тяжелое время для народа России, вспоминаю случай, касающийся судеб ребятишек, искалеченных чеченской войной, как любой войной — все же избежавших смерти.

О работе общественного благотворительного Фонда при госпитале ветеранов войны в Екатеринбурге писалось и говорилось много. В какой-то день передают: со мной хочет встретиться начальник госпиталя МВД, располагающегося по соседству, всего в двухстах метрах от здания нашего госпиталя. По слухам, туда доставили большую группу раненых из Чечни.

МАЛЬЧИКИ ИЗ ЧЕЧНИ

И вот я в госпитале МВД. Начальник госпиталя, полковник медицинской службы — усталый, измученный человек, тяжелый взгляд. Понять его можно. Неожиданно авиацией из Чечни доставили в госпиталь 107 раненых. У госпиталя и так хватало проблем, а тут… И он просит меня: если есть возможность, помогите…

Иду по палатам, где лежат почти что мальчики. Поначалу думалось, что у МВД должно быть не так, как везде. Лучше. Оказалось — и здесь, как везде. Нищета, бедность и дефицит всего необходимого. Угнетало и настроение молодых пациентов. В одной палате задержался: уж больно один парнишка кричал, рвался обратно в Чечню, обещал, как поправится, снова будет убивать чеченцев, мстить за погибшего друга. В палате лежали еще шесть парней. Настроение нормальное, но все переживают за Николу из Моршанска, что лежит у двери. У него настроение хуже некуда: ноги ему оторвало, домой не хочет возвращаться.

Не столько вижу отсутствие ног у парня, сколько чувствую, понимаю его боль, как ему в его-то молодые, чуть больше двадцати, годы остаться без ног. Мне тоже тяжело, но присаживаюсь на кровать, начинаю втолковывать парнишке: ты же мужик! Нет ног, будут протезы, будешь ходить, бегать, танцевать. Будешь, как Маресьев, только потерпи, надо заставить себя. Вот когда-то я сам лежал в госпитале после ранения в ту далекую войну, в палате был такой же парень, молодой, как ты. Вот ему в жизни не позавидуешь: руки, ноги на месте и голова целая, а оторвало ему… то, что ниже пояса. Вот и посуди, что лучше, что хуже. Все заулыбались, зашумели, в один голос заговорили: тебе повезло, парень! Заулыбался Николка.

— Не падай духом, внучок, все у тебя будет, как у всех, только старайся встать. Сегодня у тебя для начала будет коляска, начинай жить по-новому, сначала, ведь впереди — вся жизнь! Судьба подарила ее тебе, береги.

Вышел в коридор, а в голове шумит, стучит, и воздуха мало: вот таким, как эти ребята, был я молодым шестьдесят лет назад, разница только в том, что сегодня они лежат не на полу, как я когда-то, а на кроватях.

Ранее мы уже обсуждали с доктором Зюссом, как быть, если в госпиталях перемешаны ветераны всех войн, как помогать старым ветеранам, если молодых становится больше. Общество по уставу имеет право помогать ветеранам только прошлой войны…

Слов «прошлая война» в уставе нет. Какая война искалечила или убила, неважно. Люди не виноваты, что их посылают на войну, заставляют убивать. Мы работаем, помогаем людям, а не государству, мы — вне политики. Помогаем людям, которые нуждаются в помощи, всем, кто пострадал от войн. Это наш гражданский долг, а у немцев особый долг, тем более перед Россией.

Вместе с военврачом госпиталя МВД идем на склады Фонда, в подвалы госпиталя ветеранов, и наша баба Валя, хозяйка склада на общественных началах, помогает отобрать все нужное.

Уже не помню точно всех подробностей того времени, но по телевидению был репортаж о помощи Фонда госпиталю МВД. Для раненых ребят, доставленных в госпиталь из Чечни, загружался грузовик, а в нем функциональные кровати, постельное белье, даже операционный стол. А я слово свое сдержал и инвалидную коляску передал Николке сам. И отругал серьезно, по-мужски, по-русски, чтобы не нагнетал страстей, не мучил родителей.

В дальнейшем баба Валя подбирала ребятам, которые выписывались из госпиталя МВД, одежду. В ней они и возвращались домой после выписки. Униформу в то время никто надевать не хотел: не знаю, была ли она вообще в то время в госпитале. Случалось даже, что по каким-то причинам ребята, ожидая одежду от бабы Вали, коротали время, ночуя где-то на чердаке своего госпиталя.

Было все это, было! Да так было, что вспоминать жутко.

Начальник госпиталя для ветеранов войны в Екатеринбурге Семен Спектор выступал во всех СМИ, везде, где только было возможно, письменно и устно говоря, что государственный госпиталь функционирует только благодаря немецкому Обществу помощи ветеранам войны в России и Фонду помощи инвалидам войны. Благодаря немцам в госпитале есть главное для пациентов — медикаменты.

Действительно, в госпитале благодаря гуманитарной помощи Общества и Фонда не возникало проблем с медикаментами или с постельными принадлежностями. Мало того, поступающие медикаменты, многие из которых госпиталь и не имел ранее, во времена советской власти, позволили начальнику госпиталя открыть дополнительные отделения в госпитале по профилю лечения заболеваний, не связанных с последствиями ранений в условиях войн.

Финансирование госпиталя властью было грошовым, нищенским: надо еще и кормить ветеранов, пациентов госпиталя, платить заработную плату сотрудникам, не говоря о накладных расходах, вроде коммунальных услуг… Случалось, и телефон отключали.

В один из дней Семен звонит мне:

— Хлеба нет! Кормить нечем…

Через пару часов я в редакции газеты «Уральский рабочий», а на следующий день в газете мое обращение к народу с просьбой пожертвовать госпиталю на кусок хлеба. Последующие результаты потрясали: масса очень скромных переводов госпиталю поступила от инвалидов войны и ветеранов, от простых людей, поделившихся своим кусочком хлеба… Ни одного рубля от государственных организаций, частных фирм, предприятий и банков не было передано.

Госпиталь продолжал сидеть без денег, а вместе с ним и сотрудники: месяц за месяцем они не получали заработную плату. Начался голод среди сотрудников медперсонала. Голодные обмороки, прямо в госпитале, на рабочих местах, врачей, медицинских сестер; голодные дети семей сотрудников. Начальник госпиталя дал распоряжение: все, что остается в столовых, после приема пищи пациентов, отдавать сотрудникам. Молодые родители приводили с собой на работу детей в надежде получить от пациентов кусочек хлеба для ребенка. Среди нас, ветеранов, был брошен клич: «Врачи и медицинские сестры спасали нас, давайте спасать от голода врачей и медсестер!»

В прямом эфире телевидения откровенно рассказываю о сложной, недостойной жизни человека в сложившихся условиях, о работе госпиталя. Семь месяцев персонал госпиталя не получает заработной платы. Как выжить человеку? Все делаю достоянием гласности.

Активно и искренне поддерживал идеи и цели моих выступлений в средствах массовой информации начальник госпиталя Семен Спектор, всегда говорил в мой адрес благодарности и помогал организовывать публичные выступления.

АЛЬТМАН БЛАГОДАРИТ НЕМЦЕВ ЗА ПОМОЩЬ

А сейчас мне хочется привести выдержки из интервью начальника госпиталя ветеранов войны в городе Челябинске, профессора, доктора медицинских наук, заслуженного врача РФ Дмитрия Александровича Альтмана, которое он дал газете «Здоровье». Речь в нем, в частности, идет о помощи немецкого Общества.

Корр: В редакцию идет поток жалоб на отсутствие бесплатных лекарств. Откуда же вы-то их берете?

Профессор: Получаем от гуманитарных структур Германии. Познакомились, когда обеспечение медикаментами было просто катастрофическое… вся наша прекрасная мебель — кровати, тумбочки, маленькие холодильники — все это нам отправили немцы. А сколько инвалидных колясок из Германии мы бесплатно раздали людям! Но самая большая и весомая помощь — медикаменты. Понимаете, это ведь не те лекарства, которые мы здесь получаем. Ни для кого не секрет, что от 20 до 50 процентов лекарств на российском рынке поддельные, а мы получаем дорогие лекарства европейского уровня. И видим по своим старикам, насколько они эффективны. Мы их раздаем всем бесплатно. Ведь к нам приходит контейнер, в котором 5—10 тонн медикаментов.

Корр.: Ничего себе! Только как же такие богатства проходят таможню?

Профессор: Вы себе не представляете, какой это адский труд! Мы его оформляем на склад. Как минимум три месяца весь наш коллектив сидит в подвале, разбирает, переводит и описывает полученный груз. Затем все эти огромные списки мы отправляем в Минздрав. Там их анализируют, дают рекомендации. И отправляют в комиссию по гуманитарной помощи, чтобы груз был признан гуманитарным. Далее, впрочем, тут нет ни конца ни края, меньше девяти месяцев ни разу все эти медикаменты не оформлялись…

Корр.: Но ведь за это время у многих препаратов кончается срок годности.

Профессор: И получив заветную посылку, мы начинаем со слезами оформлять бумаги на уничтожение бесценных сокровищ… ведь эти препараты, в том числе и от бундесвера, которые по гарантийным письмам можно использовать еще до двух лет. Но кто возьмет на себя такую ответственность.

Знаете, иногда в сердцах хочется бросить все. Но вот вчера опять звонили немцы, им тоже по 70, искренне, как дети, хотят помочь. Я не могу сказать «Нет». И с другой стороны, если я это скажу, с чем останутся пациенты госпиталя? Ведь соцзащита им выделяет на лекарства… едва ли тысячу рублей в год. Это, к сожалению, очень мало. А мы даем им гуманитарных препаратов на тысячу в месяц. Потому и работаем.

…В заключение хочу еще раз подчеркнуть: категория ветеранов войн находится у нас в области в приоритетном отношении, без помощи этих людей никто не оставит.

Корр.: Что же, у вас совсем не бывает жалоб? Контингент-то особый.

Профессор: Вот поэтому по средам, во время обхода госпиталя, я разговариваю с каждым пациентом. Вопрос ставлю конкретно и жестко: «Скажите мне, что вам не нравится. Какие замечания, пожелания, чем недовольны?» Старики часто плачут: «Да что вы такое говорите? Госпиталь — это единственное место, где так относятся!»

…Скажу не для политеса, таким положением дел мы, конечно, обязаны поддержке губернатора и его заместителей, которые постоянно оказывают нам помощь и внимание.

НЕОБЫЧНЫЕ ЭКСКУРСИИ

Перед этими событиями госпиталь в Челябинске посетил заместитель главы администрации Екатеринбурга Владимир Кулик. Обозрев все и вся, по хозяйской привычке, заглянув во все углы и отобедав за одним столом со стариками, поделился со мной:

— С трудом верится, что я в госпитале. Это не госпиталь… Это санаторий! Представить себе не мог, да что представить, даже подумать, что жить можно, как в сказке.

Я понимал Владимира Диомидовича. Чувствовал: радовало его увиденное и услышанное в Челябинске, но и одновременно печалило, наводило на мысли о незавидном положении госпиталя города Екатеринбурга.

И на самом деле: казалось бы, и города рядом, и медперсонал госпиталей в порядке, но медицинская помощь такая разная! Все это так, потому что люди у власти разные, отношение власти к ветеранам войны разное.

Есть и особенность: правительство Челябинской области и города решает вопросы медицинской помощи ветеранам вместе и удачно. В Свердловской области правительство изменило структуру обслуживания ветеранов.

А ведь было время… Вспомню 1996 год. Начальник госпиталя Екатеринбурга в одной из газет информировал общественность и региональную власть: «Наши беды можно перечислять долго, хронически и катастрофически не хватает медикаментов… В том, что мы как-то выходим из положения, заслуга президента Фонда помощи инвалидам войны В. Максимова. Перед 9 Мая в четвертый раз получили гуманитарную помощь от немецкого Общества помощи ветеранам войны в России. Сбор медикаментов для нашего госпиталя идет сейчас по всей Германии…»

Нарастает поток гуманитарной помощи из Германии от Общества помощи ветеранам войны в России: впервые в истории госпиталя, в палатах появляются сотни функциональных кроватей… В средствах массовой информации широко освещается и комментируется гуманитарная акция. «Областная газета», правительственная: «Опять таблетки из Германии» — «.. на триста тысяч марок бундесвер прислал медикаментов в очередном контейнере… более семисот медицинских костюмов, ранее невиданных в госпитале… тысяча триста тридцать один комплект постельного белья…» В одной из газет огромным шрифтом заголовок «Мы еще живы благодаря… бундесверу».

Гуманитарная акция помощи ветеранам немцами и нашим Фондом помощи инвалидам войны комментируется по телевидению, радио: госпиталь обеспечен и, самое важное, что имеет жизненное значение для ветеранов, — медикаментами.

Ветераны с пониманием и благодарностью принимают помощь.

Поступает помощь и в дома детей-сирот.

В адрес германского Общества, доктора Зюсса идут благодарственные письма от губернатора господина Росселя, награда председателя Общества доктору Зюссу от членов правительства области, областной думы и сотни персональных благодарностей от начальника госпиталя Семена Спектора, общественных организаций.

Заведующая аптекой госпиталя Вероника Титова, посетившая по приглашению Общества Германию для ознакомления работы аптек, в своем письме для журнала аптек земли Саксония благодарит за помощь ветеранам войны. Перечисляет наименования важнейших медикаментов, их значение и роль в организации медицинской помощи ветеранам войны и надеется на дальнейшее продолжение гуманитарной акции, сопричастности общества…

Позже Вероника Титова напишет:

«Уважаемые коллеги!

Первое движение доброй души — сострадание и милосердие. Вне всякого сомнения, что именно эти чувства и стали побудительным мотивом создания германского благотворительного Общества помощи ветеранам войны в России. Свою практическую деятельность оно осуществляет через созданный семь лет назад Екатеринбургский фонд помощи инвалидам войн, базирующийся в Свердловском психоневрологическом госпитале для ветеранов войн.

На излечении в нашем госпитале находятся единовременно 1200 больных. Это участники, инвалиды Великой Отечественной войны и других боевых событий. За год в госпитале проходят лечение около 31000 человек. Финансирование госпиталя не позволяет в полном объеме обеспечить больных необходимыми медикаментами. Поэтому большим подспорьем в деле лекарственного обеспечения является ваша гуманитарная помощь. Зимой 1993 года груз гуманитарной помощи впервые поступил к нам в госпиталь. И вот уже в течение семи лет мы плодотворно с вами сотрудничаем. За семь лет госпиталь получил более 300 тонн медикаментов и перевязочных средств. Сюда входит большое количество обезболивающих, противоревматических, противовоспалительных препаратов. Много препаратов и для улучшения мозгового кровообращения, сердечно-сосудистой деятельности, средств для ухода за лежачими больными, в том числе памперсов, колапластов, эластичных бинтов.

Подлинное милосердие состоит в том, чтобы разделить с другими не то, что имеешь, а то, чего у них нет. Главное, чего катастрофически не хватает госпиталю, это лекарственных препаратов, и эту проблему помогаете решить нам вы. Большое вам человеческое спасибо и низкий поклон от всех ветеранов, находящихся на излечении в нашем госпитале.

IX-2000 г.»