Истина (СИ)

Глава 11

Перед тем, как Зак уехал в колледж, он решил устроить мне генеральную промывку мозгов:

— Ты должна оставить мисс Вессекс в покое, Скай. Это то, что ты должна сделать чтобы жить дальше. Ты должна отпустить наших родителей, — это то, чего они хотели бы. Забудь о мисс Вессекс, и она забудет о тебе. Она сказала, что не будет выдвигать против тебя обвинений, потому что есть причины твоему срыву, и она понимает.

Я молча смотрела на него, даже не шевелясь. Моя кровать была местом, где я была в безопасности даже от вредоносных мыслей о мисс Вессекс. Зак думал, что я не слышу его, так что заговорил еще громче, и авторитетнее.

— Скай, я думал, мы с тобой все решили, когда ужинали в кафе.

— Я слышу тебя, Зак, не ори.

— Ты смотришь на меня пустым взглядом, Скай! Словно ты сейчас в другом месте. Сделай хоть что-нибудь, отреагируй как-то на мои слова, возмутись!

— Я сейчас возмущена тем, что ты оглушительно орешь, стоя посреди моей комнаты. А еще у тебя волосы торчат. — Зак машинально пригладил свои темно-русые волосы, которые за год немного отросли, и были теперь специально уложены в беспорядке. Я вздохнула: — Я ни на что не соглашалась, когда мы были в кафе. А даже если бы согласилась, я могу и передумать. Доктор Грейсон говорит, что в моем состоянии перепады настроения — это нормально.

— Хватит уже искать причины у доктора Грейсон, — категорически высказал Зак. — Что бы не случилось, ты во всем обвиняешь свое состояние. У тебя нормальное состояние.

— Ты говоришь, что я пользуюсь своим положением?

— Боже… — брат раздосадовано всплеснул руками. — Хочется разгромить твою комнату.

— Да уж, никто не знает кто из нас больший псих.

— Не будь такой невыносимой, — он внезапно усмехнулся. — Сейчас, когда я вижу, как к тебе возвращается твой прежний мерзкий характер, я начинаю думать, что могу уехать в колледж без опасений.

Он помолчал, потому что я даже не улыбнулась, хотя мне хотелось бы порадовать его улыбкой. Но в последнее время у меня мало было причин для искренней улыбки, и я не хотела имитировать фальшивую для брата.

Он присел на край кровати, взял рамку с фотографией мамы и папы, и вгляделся в нее.

— Ты знаешь, что мисс Вессекс подружилась с мамой, пока ты была в коме? — мое сердце пропустило удар, я резко села на кровати. Зак кивнул, вернув фотографию на место. — Да. Когда ты попала в аварию, мисс Вессекс навещала тебя в больнице. Мама и мисс Вессекс быстро нашли общий язык, потому что когда-то ее сын оказался в подобном тебе состоянии.

Чего?

Я что, ослышалась?

Сын мисс Вессекс оказался когда-то в коматозном состоянии, и потому она с моей мамой нашла общий язык?

Что-то я не припоминаю, чтобы Кэри Хейл когда-то говорил, что был на грани смерти. Хотя, если строго сказать, он вообще мало что говорил о себе.

У меня внутри свернулось неприятное чувство дежавю, когда я подумала о мертвом Кэри Хейле. Мне нужно было время, чтобы внести новую информацию в список того, что я уже знаю, но для начала мне нужно услышать все подробности.

— Она рассказывала о своем сыне? — приободрилась я, столкнувшись с новой информацией. — Кто он? Где он сейчас?

— Он умер.

Я услышала, как бьется пульс в ушах.

Что значит «умер»?

Это все какая-то чушь, наверное, мисс Вессекс сочинила какую-то историю, для того чтобы подлизаться к моей маме, и вытянуть из нее информацию обо мне.

— А ты откуда знаешь об этом? — подозрительно спросила я.

— Мама говорила, — Зак неохотно пожал плечами. — Она была очень расстроена, когда вернулась с встречи. Проплакала половину ночи, из-за сына мисс Вессекс. Ей было очень стыдно, из-за того, что она заставила ее вспомнить… потому что… потому что…

— Думала, что я не приду в себя, — закончила я.

— Да. — Зак вздохнул. — А потом, ты внезапно пришла в себя, когда врачи уже опустили руки. Мисс Вессекс назвала это «перестройкой организма». И, должно быть поэтому, она была так благосклонна к тебе все то время, в школе, пока ты пыталась подтянуться.

— Она грозилась исключить меня, — мрачно напомнила я. Отказываюсь принимать слова брата всерьез. Мисс Вессекс — дьявол. Но, она солгала о своем сыне или сказала правду? Кэри Хейл жив, и у него, наверное, нет братьев. Он, рассказывая о своей семье не упомянул его. Стало быть, никакого брата нет.

— Она была на похоронах, — вспомнила я. Зак кивнул.

— Да.

— Я почти не помню этого…Я не помню этот день.

Брат уткнулся стеклянным взглядом в ковер, поджав губы, и я поспешно произнесла:

— Знаешь, забудь. Я не хочу думать о ней. Она не та, кем кажется, и мне все равно, как она запудрила всем остальным мозги — со мной это не пройдет. И даже если тетя Энн будет держать меня взаперти до выпускного, я не изменю своего мнения. Ты бы слышал, что она сказала мне тогда, когда я пришла к ней с запиской, которую мне подбросили в шкафчик. Она говорила мне ужасные вещи… просто… ужасные…

… - будет забавно смотреть на то, как постепенно ты теряешь дов ерие даже в глазах своего брата, единственного человека, во всем мире, кто еще остается с тобой.

Она была права, как чертова предсказательница. Все случилось именно так, как она и говорила.

— Семья, что приютила тебя, скоро распадется из-за конфликтов, и причиной всему — ты. Даже твои родители боялись тебя. Они смотрели на тебя, и видели в кого ты превращаешься. Когда ты открывала рот, они думали: только не это, только не очередной приступ, не просьба, о ставить свет в доме включенным! Ты боялась собственной тени, и что могли сделать твои родители, чтобы защити ть себя, от сумасшедшей дочери? Они запирали тебя в комнате, пока ты спала, потому что боялись, что во сне ты можешь убить их!

Меня пробрал озноб.

— Один раз, два, три, с колько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех… Ты понесешь наказание, что заслужила, Энджел.

Утром не знаю какого дня, Эшли злобно ввалилась в мою комнату, и швырнула мне на кровать свою сумку с учебниками. Одеяло подскочило, и я рассыпала чипсы. Я поморщилась, а она прошипела:

— Так тебе и надо.

— Что тебя вывело из себя на этот раз?

— Не буду ходить вокруг да около, и скажу сразу. — Эшли выглядела разъяренной, но я даже удивилась, несмотря на то что в последнее время она была менее агрессивной. — Когда ты собираешься прекратить симулировать болезнь и вернешься в школу?

— Тебя достало, что все пялятся как на фрика, и решила притащить меня как отвлекающий маневр? — полюбопытствовала я, бросая чипсы обратно в пакет. Эшли дождалась, пока я закончу с уборкой, и посмотрю на нее, и лишь тогда заговорила:

— Ты это серьезно? Может прекратишь строить из себя клоуна, и заговоришь нормальным языком?

— Ладно. Что не так?

— Когда ты вернешься в школу?

— Спроси у своей матери, — отчеканила я. Эшли нахмурилась и скрестила руки на груди:

— Это не в ней дело, а в тебе. Как только она увидит, что ты готова выйти наружу из своего гнезда, она позволит тебе вернуться в школу, и отдаст телефон, и тогда мне не придется работать почтальоном на полставки.

Я продолжала смотреть на кузину в притворном недоумении, и она закатила глаза. Она скрутила длинные волосы в пучок, и завязала резинкой, обхватывающей ее запястье, зло бормоча:

— Меня бесит, что ты лежишь тут, притворяясь больной. Вместо того, чтобы поднять задницу, и заняться делами, ты целый день смотришь мультики и ешь всякую дрянь!

Эшли наклонилась, схватила пульт, лежащий рядом со мной, и выключила телик.

Повисло молчание. Я смутно видела ее, в сумраке комнаты, но этого хватило чтобы понять, что кузина действительно зла. Я немного подумала, потом сказала:

— На самом деле, я действительно рада, когда ты говоришь это.

— Что — это? — тихо спросила она. Весь ее пыл угас, и она сдулась как шарик.

— Когда ты выдаешь что-то вроде: «прекрати притворяться, и выкатись на улицу», — я попыталась скопировать сочащийся злобой голос кузины, но получилось что-то вроде карканья. — Когда ты говоришь это, я чувствую себя иначе. Не больной.

— Ты не больная, — перебила Эшли. Потом вздохнула. Она выглядела в точности как Зак сейчас, не зная, что придумать чтобы утешить меня. А мне вовсе не это было нужно.

— Я говорю это не для того, чтобы ты переубедила меня. Просто есть я, и есть эта болезнь. — Мои глаза стало жечь, но голос даже не дрогнул. — И со временем я вылечусь, а сейчас я должна сидеть дома, и есть чипсы, потому что, если не они, мне придется есть желудок свиньи, или еще какой-нибудь эксперимент твоей мамы.

Эшли фыркнула, и пробормотала:

— Ну, твои слова звучат убедительно. Но создается впечатление, что ты просто не хочешь возвращаться в школу. Ты заперла себя здесь от внешнего мира, пытаясь сбежать от проблем. Вот только если ты так продолжишь, ты никогда не выберешься из этого дерьма.

— Спасибо.

— Не за что, — с притворным участием сказала кузина, критически глядя на меня. — И прекрати есть эту гадость, а то снова растолстеешь, — посоветовала она, и быстро вышла из моей комнаты.

— Эй, я весила сорок шесть килограммов две недели назад! И забери свою сумку! — Закричала я ей вслед, но сомневаюсь, что она услышала.

Я откинулась на подушку, глядя в потолок.

Это еще один день, который подходит к концу. Еще один день в постели. Если бы не Эшли, и ее нахальное поведение, под которым она маскирует страх, и тревогу, я бы, наверное, сошла с ума. Но всегда появляется она со своими гадкими комментариями, и только это держит меня в тонусе.

Когда я спустилась вниз, выкинуть мусор, тетя Энн как обычно преувеличенно-оптимистично пригласила меня к плите, попробовать очередной ее шедевр.

— Я, кажется, переела, — пожаловалась я, симулируя кашель. — Не могу стоять на ногах, кажется, сейчас свалюсь.

— Все хорошо? Ты приняла свои таблетки?

— Да, после того, как ушла доктор Грейсон.

— Она говорит, что в твоем состоянии наблюдаются улучшения. — Как бы между прочим сказала тетя Энн. Я замерла с графином в руке, не зная, что сказать. Наконец, я спросила:

— Э-э… разве она не говорила это в пятницу?.. Или… в субботу?

Кстати, какой сегодня день?

Тетя Энн словно не слышала меня; она помешивала в кастрюльке что-то коричневого цвета, и одновременно делала зажарку на плите. Даже не знаю, и знать не хочу, что из этого получится.

— Тебе нужно наконец прогуляться.

Это Эшли, я уверена. Она пришла к своей матери, и попросила ту заставить меня выйти из дома.

— Я так не думаю.

— Скай, — тетя Энн повернулась ко мне, и я поняла, что все то время, что она прикидывалась, что готовит, она обдумывала разговор со мной. — Когда я попросила тебя остаться дома…

— Поправочка: вы заставили меня остаться дома.

— Потому что ты набросилась на мисс Вессекс.

— С каких пор, вы верите ей больше чем мне?!

Мне не нужно было выходить из комнаты. Я снова слечу с катушек.

— С тех самых, как ее нашли с раной на голове, а тебя спящей в чулане; с тех самых пор, как ты стала странно себя вести, после…

Мы обе смотрели друг на друга мрачными взглядами.

— Я понимаю, что в этом споре нет смысла, — сказала я внезапно чувствуя равнодушие внутри себя, словно умерла. — Я иду наверх.

Я развернулась и сделала лишь несколько шагов, когда тетя Энн наконец вышла из себя:

— Стоять!

Я обернулась к ней, начиная выходить из себя:

— Что вы от меня хотите? Я сижу наверху, стараясь не влезать в неприятности, потому что как только я переступлю порог этого дома, точно случится что-то плохое, словно я чертов антихрист!

— СКАЙ, ПРЕКРАТИ РУГАТЬСЯ! — вскрикнула тетя Энн, но я все равно продолжила:

— Я пойду наверх, потому что там я, и вы все в безопасности. От меня. Если доктор Грейсон действительно права, и мое состояние улучшилось, то это только потому, что я сижу наверху, и пью свои таблеточки.

Тетя Энн вздохнула. Ее губы начали дрожать.

О нет… только не это.

Я почувствовала себя действительно плохо, от того, что она заплакала, словно я чудовище, заставляющее работать слезные железы на полную катушку.

— Скай… — простонала она, опускаясь на табурет, и в изнеможении, слаживая руки на коленях.

Что она хочет сказать? Что не боится меня? Что все еще думает обо мне как о беззаботной девочке, которая радуется жизни? Хочет сказать, что не откажется от меня в любом случае, потому что я дочь ее сестры?

Мой пульс участился, но я безразлично произнесла, переминаясь с ноги на ногу.

— Я собираюсь пройтись по магазинам. Чтобы не засиживаться дома, и показать, что могу вести себя как нормальный человек.

— Если хочешь, я могу поехать с тобой, — тут же вскочила тетя Энн.

— Просто дайте мне мои ключи. И мобильник, — резко сказала я. Она вздрогнула, но никак не прокомментировала это. Она знала, что я сдалась, лишь ради нее, и поэтому промолчала, доставая из фартука телефон, и ключи от моей машины.

Она что, думала, что я проберусь в ее комнату, в поисках своих вещей, и потому повсюду таскала их с собой?!

Получив их, я быстро вышла в коридор, пока тетя Энн не стала консультировать меня о том, как следует вести себя на улице, в окружении других людей. Всунув ноги в кроссовки, и натянув на голову капюшон, я вышла из дома.

Свежий воздух вскружил мне голову, как только я сделала первый вдох. Я уже забыла, как мне нравилось гулять ночью. Темное небо, возвышающееся надо мной, бесконечно далеко, с россыпью звезд, привлекало меня, своей таинственностью и глубиной. К сожалению, я не могла долго наслаждаться этим зрелищем, потому что дверь позади меня открылась, и на меня практически налетела Эшли:

— О, ты еще здесь?

— Тетя Энн попросила тебя присматривать за мной, пока я буду ходить по магазинам? — осведомилась я. Эшли закатила глаза, сбегая по ступеням:

— Не будь такой, Скай. Кроме того, зачем спрашивать, если ответ уже известен?

Мне не хотелось выходить из дому, а еще меньше, хотелось, чтобы Эшли доставала меня, но выбора не было. Я все еще не могла выбросить из головы то, как сильно расстроилась тетя Энн из-за моих слов.

Я бросила ключи Эшли:

— Тогда ты за рулем. Уверена, тетя Энн надеется на мое благоразумие, так что поведешь ты, — я скорчила гримасу выдав: — Вдруг я выпущу руль из рук, и мы попадем в аварию.

— По-моему, твой мозг серьезно поврежден, — протянула кузина, скривив губы.

Когда я села в машину, она протянула мне шапку.

— Зачем это? — удивилась я. Она посмотрела на меня как на сумасшедшую:

— Ты видела себя в зеркало? Тебе как минимум надо было принять душ, перед тем, как выйти из комнаты. И расчесаться.

Я раздраженно натянула шапку, и волосы тут же прильнули к лицу. Я убрала их на спину, и скрестила руки на груди.

— Ну, так зачем ты захотела поехать со мной?

— Что бы ты не набросилась на продавщицу, когда она подойдет предложить тебе помощь.

— Ха-ха, очень смешно.

Некоторое время мы с Эшли не разговаривали. Я приоткрыла окно, вдыхая свежий воздух, и наблюдая, за тем, как движется луна вслед за моей машиной. Эшли свернула на повороте, едва не подрезав чью-то серебристую ауди. Я смерила кузину уничтожающим взглядом, и она ответила мне:

— А что, думаешь, только тебе можно показывать характер?

Я не показываю характер, и в мои планы точно не входило сбить кого-нибудь по дороге в торговый центр. Я промолчала, решив, что одной ссоры на сегодня достаточно, но Эшли не замолкала:

— Ты скучаешь по нему?

— По кому? — отрешенно спросила я, продолжая смотреть в зеркало.

— По Кэри.

Я резко посмотрела на кузину, едва не свернув шею; она выглядела невозмутимо.

— Почему ты вдруг вспомнила о нем?

— Что значит «вспомнила»? — с вызовом спросила она. — Я и не забывала о нем.

Я молчала, переживая шок, и учащенное сердцебиение. Я давно не говорила ни с кем о нем, и почти что свыклась с мыслью, что могу жить в одном мире с этим человеком, как вдруг Эшли приспичило поговорить о былых временах.

— Не знаю… может скучаю, может нет. Не важно, я не хочу говорить о нем.

— Потому, что все еще продолжаешь думать, что Кэри пытался убить тебя? — подсказала кузина. Я уставилась на нее, с немым вопросом, и она пожала плечами: — Просто мне кажется это все странным.

— В моей жизни все странно, Эшли. И, поверь мне, то, что Кэри Хейл пытался убить меня — не самое странное во всем этом. И давай покончим с этим, не хочу говорить об этом парне.

— Я бы тоже не хотела, если бы думала, что он хочет убить меня, — сочувствующе произнесла Эшли. Я едва не закатила глаза: опять ее «если бы думала». — Ладно, как хочешь. Я просто знаю, что Кэри не такой плохой, как ты считаешь. Не забывай, что это он помог мне выбраться из Ада, в котором я очутилась летом.

Я посмотрела на нее. Эшли была сосредоточена на дороге, и снова пыталась подрезать машину, что ехала впереди нас, и нам стали сигналить, призывая к порядку.

Я почти забыла о том, что ей пришлось пережить год назад во Франции. Я почти забыла, какую роль во всем этом сыграл Кэри Хейл. Но, раз она сама заговорила об этом, почему бы не продолжить?..

— Мм… — я все еще не была уверена. Какой бы черствой она меня не считала, я не хочу заставлять ее переживать тот ужас снова в разговоре со мной. — Ты поэтому предложила ему жить в вашем доме?

— В нашем доме, — поправила Эшли, и продолжила: — Он сказал, что в то время был на собеседовании со своим профессором…

— И ты поверила? — вставила я, удивленно, и тут же напомнила себе, что сама поверила ему.

— Он вырвал меня из лап монстра, — осадила меня кузина, одаривая холодным взглядом, и я осеклась. — И кроме того, ты что, думаешь, я могла нормально соображать? Я узнала, что он собирается приехать в Дэвилспейнд, чтобы пройти осеннюю практику, и предложила ему пожить у нас.

— Стой, — я нахмурилась. — Ты сказала, что он собирался приехать, но не сказала, что он решил вернуться?.. В школе говорили, что Кэри раньше учился в нашей школе.

Эшли замялась:

— Не знаю, я не уверена. Я увидела его впервые в тот день… но раз он говорит, что учился в нашей школе, почему я должна не верить ему? Не фыркай так демонстративно, Скай.

Я на несколько секунд сконцентрировалась на дороге, проверяя, сколько времени мы сможем провести с Эшли наедине. Фонари вдоль дороги, фары машин, россыпью расположившиеся вокруг нас, каменная кладка дороги, и впереди, слева — въезд на парковку торгового центра; перед этим нам придется остановиться на светофоре, так что времени хватит.

— То есть, ты не помнишь его в школе, — констатировала я. — Что еще ты знаешь о нем?

— Что ты делаешь, Скай? — пробурчала кузина, останавливаясь на желтый свет, и пронизывая меня мрачным взглядом. — Ты снова пытаешься начать копаться во всем этом дерьме, чтобы приглушить другие свои ощущения? Я думала, ты оставила все это в покое.

Ее слова охладили меня. Я почувствовала, как было напряжено мое тело, когда расслабилась, и облокотилась на спинку кресла.

— Ты права, Эшли. Кэри Хейла больше нет в моей жизни, с ним покончено. Мне осталось несколько месяцев до окончания школы, после чего, я уеду подальше от Дэвилспейнда.

— Ты говоришь, что его нет в твоей жизни, но ты продолжаешь говорить о нем. Он все еще где-то внутри тебя. От всего этого тебе не избавиться за несколько месяцев, Скай. Слишком много случилось, и лишь твоя решимость дела не сделает.

К сожалению, она права.

Даже несмотря на то, что на мне была шапка, на меня все равно все пялились. Это либо из-за того, что у меня был вид подозрительного субъекта, или потому, что во всех газетах в последнее время писали только обо мне. Лишь пару месяцев назад, репортеры ушли с газона особняка, и позволили мне выглядывать в окно.

Я заперлась в примерочной кабинке, скрываясь от проницательных взглядов продавщиц, и одновременно для того, чтобы надеть дурацкую блузку, которую выбрала для меня кузина. Она продолжала кружить возле вешалок с одеждой, как стервятник на поле с падалью, и с каждым разом ее выбор был все хуже и хуже, но я понимаю, что она делает это лишь для того, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей. Сомневаюсь, что она сама надела бы блузку, где кажется, было сплошное декольте.

Я услышала, как дверь позади меня открылась, я и повернулась, чтобы высказать Эшли все, что думаю о ней, но мне на рот легла ледяная рука Серены. Она приперла меня к стенке, и зашипела:

— Только не кричи, прошу тебя. Я просто хочу поговорить. — Она отпустила руку, и я схватила обратно ту блузку, и натянула на себя.

— Ты всегда только говоришь, Серена. Как только я поднимаюсь на ноги, собираясь идти дальше, приходишь ты, и толкаешь меня на землю каким-нибудь очередным двусмысленным комментарием, — с жаром говорила я, и Серена мрачно смотрела на меня, из-под полуопущенных ресниц:

— Думаешь, мне нравится приходить к тебе? Если бы ты не набросилась на Габриель, словно сумасшедшая, я бы сказала тебе это в школе, а не шпионила бы за тобой до торгового центра.

— Ты что, шпионишь за мной? Нет, не говори, это итак ясно.

Повисло молчание; я смотрела на Серену, и надеюсь, мой взгляд просил ее убраться из примерочной кабинки, чтобы я могла переодеться.

Судя по улыбке, которая расцвела на губах девушки, и по тому взгляду, которым она оценила меня, она поняла, о чем я сейчас думаю, потому и сказала:

— Если ты носила подобное дома, перед Кэри, неудивительно, что он повел себя словно слабак.

— Под слабаком ты подразумеваешь, что он не смог меня убить? — с сарказмом спросила я. Мне отчаянно хотелось поставить Серену на место, но я не знала, что именно предпринять. Мой вопрос не вывел девушку из себя. Она лишь скрестила руки на груди, и прищурившись, спросила:

— Ты нашла дневник?

— Что?

— Ты нашла дневник Энджел?

Мое лицо вытянулось. Откуда она знает? Она была в моей комнате? Она рылась в моих вещах? Она украла письмо Тома?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отрезала я, сиплым, от волнения голосом. — Я должна переодеться. Я тут со своей кузиной, и думаю будет большой проблемой, если она заметит, как мисс Хилл заходила ко мне в примерочную.

Мое предупреждение не возымело эффекта.

— Ты понимаешь, о чем я говорю, Энджел. Разберись уже скорее со всем, и оставь нас всех в покое.

— Это ты оставь меня в покое, Энджел. Ты, и вся твоя банда. Я не хочу больше ничего слышать о вас, и я собираюсь перевестись в другой класс по английскому, чтобы не видеть больше твоего лица. — Сказав эти уничтожающие слова, я отвернулась от нее, притворившись, что роюсь в карманах своей толстовки. Серена приблизилась ко мне, и прошептала мне в затылок:

— Тогда я заставлю тебя услышать.

Я обернулась, но Серены не увидела, зато в кабинку протиснулась Эшли. В ее руке было еще три или четыре вешалки; и ее брови взлетели вверх, когда она потрясенно спросила:

— Ого, я не ожидала, что ты останешься в этой чудовищной блузке. Она что, действительно тебе понравилась?

— Заткнись, — проворчала я, стаскивая ее через голову, и беря у девушки первую вешалку. Это была ярко-розовая рубашка с желтыми цветами. Я посмотрела на кузину: — Что это? Не знала, что мое отделение психиатрии переводят на Гавайи.

— Прекрати язвить, я подумала, что такой оптимистичный цвет тебе пойдет на пользу.

— Да меня сейчас стошнит от него, — буркнула я, застегивая пуговицы. Черт, я же похожа на бурундука Дейла теперь. — Кстати, ты не видела, как кто-то выходил из кабинки?

— Кто? — Эшли хмуро посмотрела на меня, и наши взгляды встретились в отражении.

— Я просто услышала… — я замолчала. Если скажу, что кто-то зашел, и я поговорила с ним, Эшли решит, что меня снова мучают галлюцинации, а я не хочу портить эту довольно шаткую идиллию, воцарившуюся между нами. Я повела плечом: — Мне показалось что ты говорила с кем-то.

— Ага, сама с собой, когда выбирала, самую ужасную одежду для тебя. Так ты возьмешь ту блузку?

— Ну уж нет, — отрезала я.

— Ладно, — проворчала Эшли. — Снимай эту кошмарную рубашку, и пойдем в другой магазин. Может быть, мы сможем найти что-нибудь поинтереснее.

Она вышла, оставив меня одну, и я смогла наконец выдохнуть.

Серена была здесь, или мне померещилось?

Что она говорила?

«Ты нашла дневник Энджел?». Она имела в виду ту книжонку, что я нашла у бабушки на чердаке. Серена каким-то образом узнала о ней. Я старалась не думать о дневнике, потому что все равно не могла понять, как фотография Кэри Хейла оказалась там. Когда я показала ее бабушке, она спросила, не мой ли это парень.

Серена узнала о том, что я нашла дневник, и по какой-то причине, решила мне напомнить о нем. И почему она сказала: «Я заставлю тебя услышать»? Что она собралась делать? Хочет снова похитить меня?

Мои мысли плавно перетекли к Кэри Хейлу.

Если ты носила подоб ное дома, перед Кэри, неудивительно, что он повел себя словно слабак.

Если она сказала это, значит, Кэри и не собирается больше преследовать меня.

Так, я не должна думать о нем положительно. Я же его ненавижу.

— Скай, ты что, застряла? — я вздрогнула, услышав раздраженное бормотание кузины, и вышла ей на встречу, из примерочной, продолжая думать о Серене, Кэри Хейле, и дневнике Энджел.

— Как прошел вечер? — спросила тетя Энн с порога, глядя на меня блестящими глазами, полными надежды, вынуждая меня фальшиво улыбнуться:

— Неплохо. Эшли подарила мне пеньюар.

— Не шути так, Скай, — встряла кузина, появляясь за моей спиной, бросая ключи на столик, и отправляясь на кухню. Я проводила ее хмурым взглядом, потому что она вообще-то хотела купить мне пеньюар.

Я сняла кроссовки, и прошла внутрь дома. Тетя Энн шла за мной, со скрещенными руками. Она что, ждет, что я начну рассказывать, как прошел мой вечер? Словно мы нормальная семья? Ха.

— Я иду наверх, — бросила я, когда вернулась с кухни, с чипсами, кульком конфет и водой. Я чувствовала на себе взгляд Эшли, но она ничего не произносила. Наверное, решила, что одной пыточной лекции для меня достаточно на сегодня.

Как только я оказалась за закрытой дверью, я плюхнулась спиной на кровать, и закрыла глаза. Я очень устала. Словно этот незначительный поход по магазинам высосал из меня все душевные силы.

Я медленно вздохнула, открывая глаза.

В моей комнате чувствовался странный запах. Раньше я не замечала, но теперь, когда я вернулась с улицы, сразу ощутила его. Пришлось распахнуть окно, и сменить постель. Затем, отправиться в ванную, наполненную горячей водой, и пеной.

Я должна очиститься.

Пусть вода смоет с меня все это.

Ты нашла дневник Энджел?

Я села, глядя прямо перед собой, расплескивая вокруг себя воду.

Почему это снова происходит? Почему, как только я решаю избавиться от прошлого, возникают Серена или Кэри Хейл, и все портят? Они словно следят за мной, и как только видят, что я хочу двигаться дальше, появляются, чтобы всколыхнуть весь негатив в моей душе.

Выйдя из ванной, я почти ожидала увидеть Кэри Хейла на своей постели, с очередным загадочным заявлением. Конечно его не было, и я ощутила легкое сожаление, а потом укол вины: я не должна ничего чувствовать к этому человеку.

Я снова забралась в кровать, вдыхая теперь свежий запах комнаты. Уверена, завтра, когда Эшли войдет, она тут же обратит на это внимание. Я закрыла глаза, прокручивая в голове прошедший день. Зак был бы в восторге, если бы знал, что я выбралась из скорлупы. Все благодаря Эшли. Я никогда не говорила ей, но я благодарна, что она есть у меня. Затем мысли вернулись к Серене, и ее идиотским словам, которые, я уверена не значат ничего.

В комнате была полнейшая тишина и это отвлекало: мысли роили в голове словно пчелы, напоминая о существовании того, о чем я не хочу сейчас думать.

Эти мысли тревожат.

Ты нашла дневник Энджел?

Нет, лучше разделаться с этим сейчас! Серена дала мне подсказку заглянуть в дневник Энджел, и я должна просмотреть его.

Решившись, я приобрела уверенность, и отправилась за дневником, все еще валяющимся в сумке на дне шкафа. Я ни разу не доставала его, и почти забыла, какие дряхлые здесь страницы, и что могут рассыпаться от единого прикосновения; включив лампу, я легла в постель, и приготовилась читать.

Я почти забыла какой у Энджел был красивый, ровный почерк. У меня ужасный почерк. Перелистнув несколько страниц, я прочла первую запись, что попалась мне на глаза: «Моя болезнь не прекращается. Сегодня ночью я слышала в своей комнате чужие голоса. Я решила, что это отец стоит у двери, но здесь никого не было».

У меня возникло это странное предчувствие, что мы с Энджел Саффолк каким-то образом были связаны, особенно после упоминания о ее болезни. Я вновь опустила глаза на страницу, по-прежнему чувствуя себя странно.

«Сегодня отец познакомил меня с молодым человеком, сыном мисс Габриель, проживающей в доме у самого леса. Я никогда не видела столь прекрасных домов, и мне хотелось бы расспросить этого мужчину о нем, но я не посмела, потом у что рядом стоял отец, и мисс Габриель».

Я захлопнула дневник.

Что это за чертовщина?!

Серена спросила нашла ли я дневник Энджел, словно хотела, чтобы я увидела эту запись. Это ощущение, словно я где-то слышала имя мисс Габриель Вессекс, преследовало меня, и оказалось, что это все после прочтения дневника Энджел, жившей сотни лет назад. Серена хотела, чтобы я вспомнила это имя? Зачем?

Я медленно опустилась на подушки, отложив дневник на прикроватную тумбочку, с лампой в виде лягушки. В груди родилась странная боль, словно какая-то важная мысль ускользала от меня.

Я закрыла глаза, сосредоточившись на этой мысли.

Мисс Габриель Вессекс — мать Кэри Хейла. Он ее сын, и он чертовски похож на того парня на фотографии в дневнике Энджел, и он сам называет меня по имени Энджел… Что это значит?..

«Я думаю, это имя тебе больше подходит… — вспомнила я. — Я считаю тебя интересной…»

Он сказал это когда-то давно, но я не придала этому значения. Что если он слышал имя от своей матери?

На той фотке был парень похожий на Кэри Хейла. Фотография была в дневнике Энджел, на бабушкином чердаке… Может эта Энджел Саффолк была нашей давней родственницей? И случилось так, что предок Кэри Хейла был ее мужем? Может, наши семьи связаны?

Может в этом действительно связь — Кэри Хейл должен меня убить, потому что у них с нашей семьей какая-то война? И не удивительно — ведь та женщина убила его предка, из-за своей болезни.

Нет, это такой бред, мне нужно писать сценарии для плохих триллеров.

Я зажмурилась, но мысли продолжали проникать в мою голову.

Убей Кэри Хейла до того, как он убьет тебя.

Словно призрак Энджел пытался предупредить меня, что Кэри Хейл хочет убить меня.

Ты особенная для меня. Я думаю, это имя тебе больше подходит… я считаю тебя интересной…

Кэри Хейл болен, он запутался в реальности. Впрочем, как и я.

Тогда я заставлю тебя услышать.

Серена хотела, чтобы эти мысли замучили меня. Она знала, что на меня обрушится ненужные воспоминания, что это снова затянет меня в водоворот догадок. Ее проницательность чертовски раздражает…

Я потянулась к телефону, чтобы позвонить брату, чтобы он отвлек меня, но, когда открыла глаза обнаружила себя вовсе не в своей комнате. Я сидела в своей машине, в пижаме и халате, а на ногах — носки. В мягком конусе фар автомобиля, я видела лишь худые стволы деревьев, уходящие во тьму.

Сердце на мгновение сжалось — все это слишком напоминает тот кошмар, когда я проснулась, а увидела себя рядом со школой. Я думала, тетя Энн стережет мою комнату днем и ночью, как я смогла выйти незамеченной?

Страх сковал мое тело, сжимая и разжимая желудок.

Я попыталась завести двигатель, но он, кашлянув, замолк. Я еще раз попыталась. Сердце едва не выскакивало из груди; здесь, в темноте, наедине с собой, я нахожусь в опасности.

Двигатель не заводился.

Я порылась в карманах халата, и в бардачке, но конечно у меня не было с собой телефона. Нужно привязать его себе на лодыжку, и в следующий раз, если случится подобное, я просто позвоню тете Энн, и попрошу, чтобы меня забрали.

Я вздохнула, приказывая себе успокоиться. Если я буду паниковать я никогда не найду выход из этого положения.

Почему я оказалась именно здесь? Я даже не помню, как я заснула…

В прошлый раз я проснулась в школе, потому что я постоянно думала о мисс Вессекс, словно навязчивая идея… Габриель…

Я потерла лицо.

Это какой-то кошмар. Это в сто раз хуже, чем проснуться в школе. Я ехала ночью по улицам… меня могли оштрафовать…

Так, сейчас это не самое главное. Я должна найти способ убраться отсюда до того, как тетя Энн узнает, что меня нет в своей комнате. Она придет в шок, позвонит дяде Биллу, а ведь я итак уже доставила неприятностей…

Что мне делать?

Может, поискать фонарик и выйти на дорогу?

Я же в одних носках, и не знаю в каком направлении дорога…

Я начала понимать, в какую попала ситуацию. Это больше не шутки, болезнь приносит мне одни проблемы. И мне, и другим людям. Мне нужно снова лечь в клинику, чтобы избавиться от этой ответственности за других людей, и за саму себя.

Я вгляделась в темноту, скрывающуюся за светом фар.

Картинка наоборот.

Я была здесь 25 декабря, в ночь, когда меня похитил Кэри Хейл. Я поняла это по деревьям, что окружали меня — я видела то же самое из окна в его комнате. Порывшись в бардачке, я нашла фонарик, и включив его, выбралась из машины.

Хорошо, что я в носках, а не босиком.

Все те царапины, которые я получала в прошлый раз, уверена, это было потому, что я тоже вот так ходила по лесу. Но в тот раз, сны были крепкими, и я могла вернуться в постель; почему в эти разы все иначе, почему я просыпаюсь в таких местах?

Почва под ногами была сухой, и это радовало; не хотелось идти почти босиком по рыхлой земле. Благодаря фарам машины, оставшейся позади меня, и фонарику, я чувствовала себя немного лучше, и, если уж на то пошло, я рада что проснулась в машине, а не в полной темноте, без одежды, и посреди леса.

Эти мысли приободряли, позволяли справиться со всем этим без шока, который я бы испытала, если подобное не случалось бы многократно в прошлом. Все хорошо, я в безопасности. Мисс Вессекс спит в своей кровати, где-то в городе.

А я здесь, в лесу, в полном одиночестве, брожу среди деревьев в пижаме и носках, и из оружия у меня есть только фонарик. Маньяки, я здесь!

Зачем я иду в этот дом?

Если, гипотетически мне удастся найти его в лесу, что я ожидаю, кроме дикого ужаса от нахлынувших воспоминаний? Может быть, я сумею пробраться внутрь, и найти телефон? Или, хотя бы, переночевать, а утром дядя смог бы отследить мою машину по навигатору.

Эта мысль была самой лучшей, что пришла мне в голову, но теперь я подумала о том, зачем я вообще вышла наружу, если могла бы остаться внутри, в безопасности. Я не успела дать разумный ответ на этот вопрос, потому что я увидела впереди очертания дома Кэри Хейла. Дома, в котором он пытался меня убить. И убил.

Дом выглядел жутко в темноте — стены надвигались на меня, веранда, окна, крыша — все было словно дикое животное, притаившееся в ночи, и желающее отведать моей плоти. Уверена и при свете дня, дом выглядит так же устрашающе. Это жуткое зрелище, заставило меня остановиться и прислушаться к подозрительной тишине.

Ничего не слышно, кроме моего собственного осторожного дыхания.

Я зашагала к дому, светя фонариком то себе под ноги, то вперед, и обнимая себя одной рукой.

Удивительно, но мое тело, словно помнило, как я была здесь. В памяти возникли какие-то нечеткие картинки: Кэри Хейл приобняв меня за талию, вводит меня внутрь дома, а я — то теряю сознание, то прихожу в себя.

Даже сейчас чувствую себя в опасности.

Дрожа от холода и напряжения, я поднялась по ступеням на веранду, позволяя себе несколько секунд задержать взгляд на качелях слева от меня. Точно фильм ужасов…

Я содрогнулась; каждая мышца в моем теле сократилась, когда тишину нарушил оглушительный скрип, от которого все перевернулось внутри — это открылась дверь.