Истина (СИ)

Глава 16

Я резко открыла глаза, содрогаясь.

Кэри Хейл, сидел рядом, наблюдая за мной, спящей. В свете пробуждающегося города, я видела его загадочное лицо и хитрый прищур глаз, и думала: то, что сказал Безликий — правда? Это правда, что я убила его?

— Почему ты плачешь, Энджел? — Кэри Хейл наклонился ко мне, и большим пальцем вытер слезинку. Он опустился еще ниже, и поцеловал меня в волосы. Я зажмурилась, чувствовав, что из груди выскакивает сердце от волнения.

Я медленно села, и одеяло спало с плеч. Я ощутила дрожь от холода, и плохого предчувствия. Кэри Хейл склонил голову на бок, словно стараясь угадать, о чем я думаю. А я думала о том, кого он видит, глядя на меня.

— Он не смог убить тебя, Энджел, потому что он влюблен в тебя настолько, что эта любовь оказалась сильнее желания жить.

— Нет, это не правда…

— Ты уже давно знаешь ответ. Все ответы, которые ты так долго искала были в твоей голове, в твоем сознании. Все, что происходит сейчас, происходит только по твоей вине.

— Почему ты плачешь? — Кэри Хейл всерьез обеспокоился, наклоняясь ко мне. Я быстро стала вытирать глаза, но чем сильнее я хотела, чтобы они прекратились, тем сильнее они катились по щекам. Горячие, соленые, неприятные.

— Он был молодым человеком, который полюбил юную Энджел Саффолк. Этот союз должен был быть вечным союзом. Их любовь была сильна, и горяча, и я только сейчас понял, что она действительно существовала, раз она прошла через время, прошла через столько препятствий…

— Я не понимаю…

— Представь, что жизнь, это дерево. А листья на этом дереве — это прожитые годы… Это дерево прекрасно пока оно цветет, но наступает зима, и цвет спадает. Значит ли это, что дерево умерло? Или дерево ждет следующей поры, чтобы зацвести вновь? Вот и ты, Энджел, стала таким деревом, когда из-за своей болезни ты убила Кэри Хейла, своего нареченного судьбой.

— Нет…

— Ваши кольца еще при вас, ведь так?

— Энджел, почему ты молчишь? Тебе больно? — Кэри Хейл взял меня за щеки. Я взяла его руку, разглядывая. Пальцы, длинные, холодные, словно у мертвеца. На безымянном пальце все еще кольцо. Точно такое же, как и у меня.

— Он сам сделал их, ты знаешь? Он был так счастлив, что ты согласилась принять его чувства. Никт о не знал, что это продлится не долго, ведь так?

— Это не правда!

— Спроси свое сердце, где скрывается истина, Энджел. Когда ты впервые увидела его, твое сердце едва не выскочило из груди. Твои воспоминания, и его, запечатанные в глубине твоего сознания, открылись, и понемногу, ты стала воспоминать прошлое. Твои чувства к нему…

— Это все из-за его души…

— Отнюдь. Его душа хочет вернуться в истинное тело, разумеется, но тот огонь принадлежит вовсе не его душе, а тебе. Подумай, почему он не смог забрать свою душу, подумай, почему он все еще влюблен в тебя, несмотря на то, что его душа в тебе, почему он умирает. Потому, что он сумел пронести свою любовь к тебе сквозь жизни, сквозь сотни лет. А год назад, когда он встретил Энджел Норвуд, она всколыхнула в нем те остатки жизни, что все еще теплились в нем. Ее человечность, ее открытость… это повлекло за собой очень большие неприятности. Я сам заставил его отправиться за ней.

— Почему?

— Потому что Смерть никто не смеет обманывать. Меня нельзя обвести вокруг пальца. Это невозможно.

— Серена жива.

— О, на этот счет у меня есть идеи, Энджел.

— Все это ради того, чтобы доказать Габриель, что она не должна была возвращать Кэри Хейла?

— Нет, разумеется. — Он подходит ближе ко мне. — Это твое наказание за то, что ты сделала. Я забрал твою душу восемнадцать лет назад из самого ада, чтобы Кэри Хейл смог вернуться. Он единственный, кто не сделал ничего плохого за всю свою жизнь, и он должен был жить. Все это — твое наказание, Энджел, за твои поступки. За твои ошибки. Каждый, кто принимал участие во всем этом, получит свое. Когда Кэри попросил вернуть ему душу, я не мог ему отказать. И я подумал, что могу сделать кое-что для него, за сотни лет незаслуженной работы, на которую обрекла его мать.

— Тогда вы убили меня…

— Это я дал тебе жизнь, для того, чтобы ты стала в итоге, сосудом для его души. Ты не была человеком изначально. Но… ведь это мало чем отличается от жизни Кэри, на которую ты обрекла его.

Он приблизился ко мне:

— И чтобы искупить все это, тебе придется опуститься во Тьму. И возможно, если ты будешь достаточно сильной, ты сможешь подняться оттуда. Каждый из вас несчастен по-своему. Вы все виновны, и вы все умрете.

— Тогда, во всем этом не было никакого смысла.

— Возможно. А может, нет, кто знает… иногда я думаю, что все это было лишь моей прихотью, а потом, думаю, что возможно это было вашей судьбой. У всех вас был выбор. Ты предпочла лишить жизни своего возлюбленного, чтобы не видеть внутренних демонов, что терзали тебя. Габриель не смогла оставить своего сына, и пожертвовала и его душой, и своей собственной, а Кэри Хейл… он не смог довести дело до конца, и чтобы избавиться от своих собственных демонов, он не смог лишить тебя жизни…

— Энджел, скажи хоть что-нибудь? Тебя снова мучают кошмары? — лицо Кэри Хейла было совсем близко от меня. Его темные глаза, с серым оттенком грусти, смотрели прямо внутрь меня. Эти глаза…

«Теперь я не могу выкинуть из головы глаза этого молодого мужчины. Я никогда не видела таких глаз. Ах, как жаль, что я не расслышала его имя, когда он представился». — Это было написано в дневнике Энджел, который я нашла на чердаке в доме бабушки. Неужели я написала все это? Неужели это был мой почерк, и моя фотография?

К горлу подкатила тошнота. Я зажала рот руками, вскакивая на ноги. Кэри Хейл изумленно отпрянул от меня, и я бросилась в ванную. Там заперлась на щеколду, и склонилась над унитазом. Меня вырвало.

«Голоса говорят, что я должна вернуть им господина.

Избавиться от него. Избавиться от него!

Я должна сделать это.

И тогда, нечистый оставит меня в покое. Со мной что-то не так. Дьявол во мне, в моей голове, в моих мыслях. Хочет утащить меня в преисподнюю, но я не поддамся.

Я должна уничтожить всех, и, если я стала вместилищем нечистой души, и себя тоже… я пожертвую собой!

Я со всей силы вонзила ему в грудь нож, и он тихо ахнул от неожиданной боли и изумления. Потом, он опустил голову мне на плечо. Из уголка рта стекла капля крови.

Я убила его».

— Энджел, ты в порядке? Что с тобой?! — Кэри Хейл постучал в дверь. Я сполоснула рот и лицо.

— Энджел!

Я несколько раз вздохнула, напоминая себе, как дышать. Мое тело, и моя душа, или душа Кэри Хейла… все стонало, содрогалось от боли.

Все становилось на свои места.

— Мне нужно немного времени, — сказала я, на удивление бодрым голосом. Стуки прекратились, и на мгновение все погрузилось в тишину. Я лишь слышала собственное оглушительное сердцебиение, и звон в ушах.

Несколько лет я пыталась понять, что со мной происходит, и теперь, вдруг все встало на свои места.

Я убийца.

У всех вас был выбор. Ты предпочла лишить жизни своего возлюбленного, чтобы не видеть внутренних демонов, что терзали тебя.

Я моргнула, и по щекам снова скатились слезы. Я шумно выдохнула, облокотившись об край раковины.

Нужно не забывать дышать.

Теперь, понятно, почему Габриель так сильно хотела меня убить. Вот почему она так сильно ненавидела меня. Каждый день ей приходилось видеть человека, который лишил ее сына, ради которого она пожертвовала всем. Каждый день приходилось говорить со мной.

Я тоже ненавижу себя.

В груди свернулся клубок из отвращения, напоминающего клубок змей. Их языки щекочут мои внутренности, и меня все время тошнит. Я вскинула голову, зажмурилась. Посчитала до десяти.

… Для меня ты была особенной.

… Между нами связь.

… Хочу, чтобы ты носила это кольцо.

В третий раз умывшись, и промокнув лицо полотенцем, я посмотрела на себя в зеркало. Выгляжу как обычно, только глаза все еще подозрительно блестят, опухшие, и воспаленные.

Шумно вздохнув, я вышла из комнаты, и на ватных ногах, подошла к Кэри Хейлу. Он пододвинулся на кровати, но я не спешила садиться.

Глаза снова защипало.

Сотни часов, проведенных в ненависти к нему, сотни часов, в презрении… Я винила его за то, что он пытался меня убить, я винила его за то, что он исковеркал мою жизнь, винила его за то, что он разрушил мои мечты. Но оказалось… что это не была его вина. Все дело во мне.

Это я все испортила.

Горло судорожно сдавило.

Кэри Хейл встал, не дождавшись, когда я приближусь к нему, и взял меня за плечо.

— Ты скажешь мне в чем дело, или хочешь, чтобы я использовал все свое обаяние?

Я в ответ неуклюже фыркнула, и Кэри Хейл нахмурился:

— Да что с тобой происходит? Ты так расстроилась, из-за того, что я потерял сознание? Я думал, ты особо не будешь в шоке, ведь это не в первые. Но да, я не должен был позволять тебе оставаться у меня, и видеть все это. — Он сжал мое плечо, наклоняясь ко мне, и пытаясь заглянуть в глаза. — Это было не так уж и больно, правда. Я почти ничего не почувствовал… кроме того, это хорошая встряска для меня, за то, что я сделал.

Мои губы дрожали, когда я наконец выдавила:

— Почему ты позволил мне все это время так ненавидеть тебя?

Я почувствовала, как пальцы на моем плече ослабли, и я наконец осмелилась взглянуть Кэри Хейла. Между его бровями залегла морщинка.

— Все то время, я думала, что готова умереть, лишь бы все закончилось. Любить и чувствовать из-за этого вину… ненавидеть… это было так сложно… — мои губы стали влажными из-за слез. — Почему ты позволил мне винить тебя, если ты на самом деле не был виноват?

Он отпустил меня, отстраняясь:

— Я больше не понимаю, о чем ты говоришь.

Но его ожесточенный голос, и отстраненный взгляд, подсказывали, что он все понял.

Я могу сейчас остановиться, и сделать вид, что пошутила, или сменить тему, или притвориться, что говорю о других вещах.

Один раз, два, три, ск олько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех.

Я сморгнула слезы:

— Ты уже давно знал, о том, что происходит?

— Знал, о чем? — он вопросительно посмотрел на меня. Но, может это из-за его души, или из-за того, что я слишком хорошо знаю его, но я вижу, как он лжет мне.

Сейчас, вспоминая о том, что происходило со мной год назад, я понимаю, насколько изменилась. Я думаю, и Кэри Хейл видит эти изменения во мне; Безликий сказал, что я должна опуститься в ад, в самую глубь темноты, чтобы заглушить боль вины. Это — ничто, по сравнению с тем, что испытал Кэри Хейл.

Смерть — ничто… иногда есть кое-что хуже смерти…

— Теперь я знаю, какая именно связь между тобой и мной, Кэри. Я знаю все, что ты утаил от меня, и я… — я шумно втянула воздух, в легкие. — И я думаю, что ты был прав, что иногда жизнь во лжи может принести успокоение…

Кэри Хейл медленно вздохнул, зажмурился, и взял меня за плечи:

— Что бы ты не узнала, это не правда, Энджел.

— Ты больше не можешь меня защищать, Кэри.

Мне хотелось бы выглядеть сейчас более оптимистично, но я чувствую, что в груди лопаются мои чувства по швам, и все обливается горячей болью, наполняет каждую клетку чувством вины.

Я видела, как в его глазах отразилась паника. Впервые за всю свою жизнь, должно быть, у этого парня не было плана, как поступить. Зато у меня был. Я шумно набрала воздух, и выпустила:

— ДАВАЙ. СДЕЛАЙ ЭТО. ЗАБЕРИ СВОЮ ДУШУ.

Повисло молчание, но даже оно было таким громким, что казалось, звенит в пространстве между нами. Кэри опустил руки по швам, глядя на меня, как врач смотрит на психа-пациента:

— Что, прости?

— Я сказала, я хочу, чтобы ты забрал свою душу. Из меня. Прямо сейчас. Быстро.

Кэри Хейл рассмеялся.

— Ты, должно быть, переутомилась, Энджел. Я приготовлю тебе бульон, и позволю остаться еще ненадолго. — Он сделал несколько шагов, но я схватила его за руку. Он остановился, испепеляя меня взглядом:

— У тебя есть еще какие-то безумные предложения ко мне?

— Я знаю, что случилось между нами в прошлом, поэтому ты можешь больше не притворяться, Кэри. Я наконец-то все знаю, и это — шанс хоть раз в жизни правильно поступить.

— Ты сош…

— Теперь, ты должен забрать свою душу. Из моего тела.

— Если позволишь, я только приготовлю бульон, и мы обсудим…

— НЕ НУЖЕН МНЕ ТВОЙ ЧЕРТОВ БУЛЬОН! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? ТЫ СНОВА ХОЧЕШЬ ВЛЕЗТЬ КО МНЕ В ГОЛОВУ, И ПОВЛИЯТЬ НА МЕНЯ! — я запуталась, пока орала, и так как на Кэри Хейла это не произвело никакого эффекта, я снизила тон голоса: — Ты больше не будешь манипулировать мной, и обманывать меня, потому что я виделась кое-с-кем. И он рассказал мне правду.

— С кем ты виделась? — Кэри Хейл полностью повернулся ко мне наклоняясь вперед, по привычке, словно думал, что мои слова не дойдут до него, если он будет возвышаться надо мной.

— Я виделась… с человеком, который сказал мне правду.

— Кто это был? — повторил Кэри Хейл, словно я была на допросе. Я сглотнула, облизнула губы.

— Это был тот, о ком ты мне рассказывал. Безликий.

Кэри Хейл тихо рассмеялся:

— Зачем ему нужно было говорить с тобой? — он перестал смеяться, и вздохнул. Судя по его взгляду, я поняла, что он снова собирается запудрить мне мозги. — Слушай, Энджел, чтобы он не сказал тебе, это все не правда. Он лжец…

— Единственный кто здесь лжет, это ты, — бескомпромиссно заявила я.

Кэри раздосадовано вздохнул:

— Ты слишком легко веришь всяким подозрительным типам. Всяким незнакомцам.

— Легко поверить, когда ты уже знаешь правду.

— И что же ты знаешь?! — Кэри Хейл стал выходить из себя. Он стал злиться, но вместе с тем, я знала, что он обдумывает новый план. Как уговорить меня успокоиться, как заставить усомниться…

— Я знаю, что все это — все, что происходит с тобой, все, что происходит со мной — это лишь моя вина. Я сделала это с нами, и у меня не было права винить тебя в чем-либо, ты лишь хотел, вернуться туда, откуда начал. Я забрала твою жизнь, и ты должен был забрать мою жизнь. Это был план.

Он изможденно выдохнул, словно я больно ударила его.

— Я просто хочу все сделать правильно, Кэри. Хоть один раз. Безликий сказал мне это. Что я должна исправить ошибки. Искупить грех. Что я не могу вновь потянуть тебя за собой вниз.

— Это какой-то бред, — пробормотал Кэри в ответ, и прошел мимо меня, обдав холодом. Я бросилась за ним:

— Я заставлю тебя сделать это!

— Это что, для тебя игрушки? — спросил он, не оборачиваясь. Он шумно спустился по лестнице. Не знаю, куда он направлялся, но явно не на кухню. Я услышала странные звуки, и поняла — он открыл входную дверь, чтобы прогнать меня.

Я медленно пошла за ним, и пока спускалась, Кэри Хейл буравил меня ненавидящим взглядом.

— Ты что-то чувствуешь, верно? — вкрадчиво спросила я. — Я чувствую лишь боль. Боль, пожирающую меня изнутри, как яд. Расползающуюся по телу. Чувство вины, раскаяние, сожаление, недоверие к происходящему. Вот что я чувствую. — Я спустилась вниз, и подошла к нему. Он все еще держал дверь открытой. Солнце вставало на горизонте, небо казалось серо-розовым. Я не задержала на нем взгляд ни на секунду.

— Ты жив, а я мертва. Все, кого я люблю ушли. Мама, папа… — мои губы задрожали, а я хотела выглядеть рассудительной. — Алекс, Дженни… они все оставили меня… Ты был моим единственным утешением, стимулом жить. Когда ты говорил, что видишь, как изо всех сил я борюсь, пытаясь выжить, ты был прав. Я жила, потому что внутри меня теплились еще остатки каких-то негативных чувств, которые я могла подкармливать, возвращаясь к тем воспоминаниям о тебе, где ты меня похитил, где ты пытался меня убить… а теперь… — я захрипела, шумно выдохнула. Я выглядела жалкой сейчас, особенно от того, как давилась своими слезами. — Теперь у меня нет даже этого. Все, о чем я могу думать лишь то, что я сделала. Что ненавидела тебя все то время, истощала себя, и тебя, просто так. Только потому, что я не знала всей правды. Но теперь я знаю эту правду. Я знаю, что я натворила, и ты хочешь, чтобы я продолжала жить с этим? Чтобы я продолжала жить с чувством вины? Ты бы смог жить, зная, что забрал чью-то жизнь?

— Я жил, — мрачно констатировал Кэри Хейл. — Сотни лет жил, забирая жизни. И ты сможешь.

Я заревела. Его слова звучали словно приговор. Возможно, он не знал, как его слова ранят меня, а может он специально сделал это, чтобы я вернулась к реальности. Я вся сжалась, словно он всадил мне в сердце нож, и несколько раз повернул, чтобы рана кровоточила.

Я зарыдала сильнее, и Кэри отлепился от двери, и обнял меня. Прижал голову к своей груди, положил на макушку подбородок, и ласково погладил по волосам.

— Я ведь говорил, я хотел бы, чтобы ты никогда не встречала меня.

— Я бы хотела… — слезы оставляли разводы на его футболке, но он не двигался, и мне пришлось приложить усилия, чтобы отстраниться. — Я бы хотела, чтобы ты никогда не встречал меня. Ту сумасшедшую Энджел, которая слышала голоса в своей голове. Которая убила тебя.

— Я люблю тебя. И чтобы ты не сделала, это не изменится.

— Я убила тебя, разве этого мало?! Ты умер по моей вине!

Он отпустил меня, снова хмурясь:

— Это не была твоя вина, — Кэри с нежностью убрал с моих щек прилипшие волосы. — Ты была больна. В этом не было ничьей вины. Мы сыграли свои роли, которые были приписаны нам, мы сделали то, что должны были сделать, поэтому я никогда тебя не винил. Я люблю тебя.

Мне физически больно от того, что сейчас он пытается защитить меня перед самой собой, как-то оправдать, сделать что-то для меня. Этого не нужно.

Мне этого не нужно.

— Не плач, Энджел, пожалуйста… — простонал он, словно ему вдруг стало больно из-за меня.

— Тогда я… — из-за того, что нос был забит мне пришлось дышать ртом. — Тогда мне придется убить себя, ясно?

Я отстранилась от него, вскидывая голову. На его губах расплылась холодна улыбка. Левая бровь взлетела вверх, и он издевательски наклонился ко мне, скрестив руки:

— Можешь убивать себя хоть каждый день. Ты принадлежишь мне. Вскроешь вены, утопишься или повесишься, я буду там, и верну тебя, ясно?

Он выставил меня за дверь, и я села на веранде на ступеньках, положив голову на руки. Он не примет мою жертву, чтобы я не делала? Он действительно сказал это? Я умру, если с ним что-то случится. Как я смогу жить, потеряв еще кого-то, кого люблю? Как жить, теряя всех близких мне людей? Я больше не знаю, что мне делать. Во всем этом не было больше никакого смысла.

Я выпрямилась, и обернулась, глядя на дверь домика. Где Кэри Хейл сейчас? Стоит здесь, дожидаясь, когда я уйду? Или, может, он пошел наверх, раздраженный тем, что я все узнала, и что я теперь не слушаю его? Или может, он сидит в ожидании того, что я выполню свою угрозу?

Я ощущаю себя жалкой, ни на что не годной идиоткой. Сколько жестоких слов было сказано ему, сколько недоверия я направила в его сторону, с тех самых пор, как я встретила его. Вспомнила, как душа тянулась к нему, и я изо всех сопротивлялась этому порыву, желанию оказаться ближе. Я была против этого, и я почувствовала себя сейчас, как человек, который пытался воспротивиться чему-то естественному, чему-то, что должно было произойти. Как человек, который изо всех сил сопротивляется своей судьбе, зная, что выбора нет, что в любом случае, исход уже предначертан.

Мой конец предначертан.

Так или иначе, я умру. Произойдет ли это после того, как умрет Кэри Хейл, или до, но так или иначе, это случится. Мне грозит яркий, заслуженный конец, и Кэри Хейл умрет из-за меня.

Они все твердили, что он умирает из-за меня, чтобы я прекратила мучить его, а я отказывалась принимать правду, отвечала, что не сделала ничего. На самом деле, я сделала очень многое, чтобы разрушить и его жизнь, и свою, и жизнь своих родителей, и жизнь Серены, и даже жизнь Габриель. В первую очередь, жизнь Габриель. Она должна ненавидеть меня. Должна хотеть убить меня.

Как я хочу покончить со всем этим…

Я встала, подошла к двери, и постучала.

Потом снова и снова:

— ЭЙ! ТЫ НЕ СОБИРАЕШЬСЯ ВПУСТИТЬ МЕНЯ?! ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ СО МНОЙ ЗДЕСЬ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ?! — я закашлялась из-за того, как громко кричала. Я похожа на истеричку, пришедшую разбираться к бывшему парню. Видела я по телевизору одно шоу, подобного рода, оно пробило меня на смех, и одновременное презрение к той женщине. Сейчас, мне не смешно.

Я хочу попасть внутрь, и продолжать давить на Кэри Хейла, пока не поздно. Пока до моего уставшего мозга не дошла информация что моя смерть будет значить для меня и для других людей.

Для моего брата.

Для моей семьи…

Просто это будет правильно.

Но иногда правильно это не значит легко, и у меня предчувствие, что эта история не закончится ничем хорошим. Я поколотила в дверь — в ответ тишина. Я обыскала порог в поисках ключа, и даже цветочные горшки, но ничего не нашла. Раздраженно скрестила руки на груди.

Кэри Хейл еще не знает, какой настойчивой я могу быть. Потому что все это вовсе не игра. Это что-то большее. Теперь я смогу все исправить, потому что я знаю правила; теперь я сделаю все верно несмотря на то, что это очень трудно. Мое решение вернет все на свои места. Я буду как Том Гордон. Некоторое время он был. А потом, его вдруг не стало.

Несколько часов я сидела на крыльце домика Кэри Хейла, окруженная со всех сторон деревьями; Кэри не открывал. Я звала, но он продолжал игнорировать меня. Должно быть, не хотел отвечать на мои вопросы. Мне льстит его защита, и на мгновение я думаю, что могла бы позволить себе просто быть счастливой рядом с этим парнем, но потом, я понимаю, что такое понятие как «счастье», больше не существует в моем мире.

Мне пришлось все же сдаться и решить вернуться в особняк. Представляю, как отреагирует тетя Энн, когда я появлюсь на пороге, где меня точно быть не должно. Любопытно, позвонила ли ей бабушка, после того как обнаружила что меня нет в своей комнате?..

Я прошла несколько метров, когда подняла голову и заметила Серену. Она сидела на мотоцикле, глядя на меня, своим обычным взглядом, и когда я приблизилась к ней, я заметила, что в ее синих, как у Евы глазах, переливаются осколки разбитой надежды.

— Ты слышала наш с ним разговор? — констатировала я, беря у нее из рук, протянутый мне шлем. Она кивнула:

— Да. И почувствовала себя третьей лишней. Это было мерзко.

— Наш разговор, или твое ощущение?

— Все.

— Согласна.

Я села позади нее на мотоцикл, и обхватила ее руками за талию. Серена, наклонилась вперед, и прежде чем она завела двигатель, я спросила:

— А как ты меня притащила сюда? Не на мотоцикле, надеюсь?

Она немного повернулась ко мне; через шлем я даже не видела ее глаз.

— Нет, я привезла тебя в машине. — Она опустила защитное стекло, и я последовала ее примеру. Спустя секунду мы с ревом тронулись с места. Я крепче сжала руки на талии Серены, думая: наблюдает ли за мной Кэри Хейл в окно своей спальни, и, если да, то, о чем он думает?

Мы ехали через лес, и через утренний, просыпающийся, но уже заряженный позитивом город, одурманенный апрелем, подходящим к концу, и из моей головы выветрились все мысли. Внутри стало пусто, и только когда Серена притормозила возле особняка, и я слезла, стягивая шлем с головы, ко мне вновь вернулась ясность.

— Все кажется каким-то нереальным, — зачем-то сказала я, возвращая Серене шлем. Она опустила подножку, сжала шлем подмышкой, и кивнула:

— То же самое испытала я, когда очнулась.

Серена теперь не казалась мне врагом, или интриганкой. Она была человеком, таким же как я. Просто немного более агрессивно настроенной.

— Ты жалеешь, что осталась жива? — спросила я, и тут же пожалела, когда Серена пригвоздила меня взглядом:

— Да, я жалею. Из-за того, что я не ушла вовремя, случилось много плохих вещей. Моя мама заболела. Сестра мертва. Но мне придется жить с этим. Потому что, как и сказал Безликий, каждый кто ошибся, должен получить свое наказание.

На мою голову обрушились мысли, словно теперь, между мной и этими людьми не было преград. Серена словно видела это в моих глазах, и получала удовольствие:

— Ты правда думаешь, что причиной твоих чувств к Кэри является его душа?

— Нет, — осторожно сказала я. Она кивнула:

— Хорошо. Потому что ты действительно сможешь переубедить его.

Эти слова были символическим завершением нашей беседы. Серена надела шлем, и надавила на педаль газа. Ее мотоцикл поднял вверх с дороги пыль, и когда она рассеялась, девушка скрылась за поворотом.

Я подняла голову к небу.

Солнце светило во всю, словно хотело согреть меня. Но чтобы растопить тот лед в моей душе, потребуется не одно солнце, а тысячи-тысячи солнц.

Все те разговоры, все мысли, что были со мной на протяжении последних лет — все правда. Кэри Хейл просто умрет в страшных муках, и даже не придет в сознание. Не «просто был человек, а затем его не стало», а «был человек, со своими целями, страстными желаниями, а затем из-за меня, ему пришлось окунуться в ад, полный боли и страданий, и потом, его не стало». Это все не похоже на счастливый конец, который я так люблю. Потому, что концовку мы не заказываем. И если бы я могла сделать что-то, я давно бы сделала это. Если бы существовало решение, которое помогло бы мне решить эту задачу, я нашла бы его, но вот в чем суть: такого решения не существует. Просто каждый из нас сделал свой неправильный выбор, за который пришло время заплатить.