Истинное зло

Глава 4

Крис Шепард широко взмахнул битой и со всей силы ударил по мячу, пустив граунд-бол[5] коротышке шорт-стопу.[6] Шорт-стоп поднял мяч и перебросил приемному сыну Криса, Бену, стоявшему на первой базе. Передача получилась неудобной, но Бен ринулся вперед и, словно по волшебству, поймал мяч в ловушку.

– Отличный рывок! – крикнул Крис. – Бросай ему в грудь, Майк! У него есть перчатка.

Шорт-стоп кивнул и пригнулся, приготовившись к следующему удару. Глаза Бена сияли от гордости, но он старался сохранить серьезный вид, насколько это было в силах девятилетнего мальчишки.

Крис притворился, будто собирается опять направить мяч в шорт-стопа, но вместо этого пустил его верхом через голову Бена к зазевавшемуся аутфилдеру.[7] Паренек вовремя очнулся и кинулся за мячом, однако ему пришлось догонять его уже у края площадки.

Шепард посмотрел направо, сделав вид, будто ожидает передачи. Пару минут назад серебристый «мерседес» Торы подкатил к травянистому бордюру возле пустовавшего участка, где они тренировались. Она не вышла, а осталась сидеть в салоне, глядя на них сквозь дымчатое стекло. «Может, разговаривает по мобильнику?» – подумал он. Его удивляло, как редко Тора стала приходить на их занятия. В прошлом году она была одной из самых горячих болельщиц и всегда таскала с собой охлажденную воду или даже мини-холодильник с «Паурейдом»[8] для детишек. Но теперь стала редкой посетительницей. Крис знал, что сегодня Тору привело сюда только любопытство. Вместо того чтобы делать в больнице вечерние обходы, Крис заехал за Беном сразу после работы. Тора в это время занималась пробежкой. В итоге вышло так, что после визита Алекс Морс он еще не разговаривал с женой.

Крис махнул «мерседесу» и начал отрабатывать нижние удары во внутреннем поле. Он избегал встречаться с Торой, решив, что надо как следует разобраться с тем, что сообщила ему агент Морс. В больнице у него не было такой возможности. Бейсбольная тренировка с девяти-десятилетними детьми – тоже не самое лучшее место для размышлений, но здесь он по крайней мере мог улучить пару минут и обдумать те немногие факты, о которых упоминала Алекс Морс.

Жаль, он не расспросил ее подробнее. Например, об этих гипотетических убийствах. Сколько неожиданных смертей случилось на самом деле? Каковы их причины? Всегда ли это был инсульт? Крис сомневался, что Морс могла подтвердить свою экстравагантную теорию отчетами судмедэкспертов. Иначе она бы не стала устраивать ловушки, а просто арестовала предполагаемых преступников. Хотя… если говорить начистоту, в последнее время у него действительно возникали настораживающие ситуации.

Взять хотя бы историю с ребенком. Еще до заключения брака они с Торой решили, что сразу после женитьбы заведут детей. Одного, а может, и двух. Крису было уже тридцать шесть, Торе – тридцать. Чем скорее она родит, тем здоровее будут малыши и тем лучше они научатся ладить с приемным братом. Но после свадьбы Тора с неохотой отказалась от противозачаточных таблеток. Дважды заявляла, что продолжает принимать их просто по забывчивости. Когда Крис удивился столь исключительной рассеянности, Тора призналась, что не хочет торопиться. Крис пытался скрыть разочарование, но, очевидно, жена все-таки заметила его, потому что после этого перестала принимать пилюли, и они вступили в трехмесячную полосу ожидания, которая требовалась для безопасного зачатия. Оба по-прежнему с удовольствием занимались сексом, однако делали это все реже и реже. Тора жаловалась, что после удобных таблеток иные средства предупреждения беременности кажутся ей слишком утомительными. Скоро Крис радовался уже тому, если это происходило хоть раз в неделю. Три месяца миновали, они полностью перестали предохраняться, но до сегодняшнего дня Тора так и не зачала. У нее даже не было ни одной задержки. Каждый раз, когда Крис пытался затронуть эту тему, жена мягко замечала, что ему стоит провериться у доктора, ведь существование Бена доказывает, что она может иметь детей. Он не отвечал на намеки прямо, но однажды действительно устроил себе проверку, обратившись к знакомым в фирме, поставлявшей им лабораторное оборудование. Ответ был однозначен: количества спермы достаточно, а подвижность сперматозоидов на высоком уровне.

Крису не нравилось, что Тора не выходит из «мерседеса». Другие родители сидели на одеялах и раскладных стульях, пристроившись на зеленом холме вокруг площадки, и лишь Тора оставалась в салоне. В маленьких городах подобное поведение быстро создает репутацию «чванливой докторши». Еще год назад Крис не мог представить, чтобы его жена вела себя настолько отчужденно. Раньше она обошла бы каждого зрителя, громко подбадривая игроков. Может, он преувеличивает? Даже если жена не хочет выходить из автомобиля, что с того? Майское солнце пекло немилосердно, и, наверное, ей просто нравится сидеть в салоне с кондиционером. Генератор на поле гудел очень громко, и Крис не слышал, работает ли в машине мотор.

– У Алекс Морс поехала крыша, – пробормотал он сквозь зубы, отправив мяч на третью базу.

Вероятно, у них не самый идеальный брак – а где вы видели идеальные браки? – но мысль, что Тора могла замышлять его убийство, казалась ему настолько дикой, что он даже не знал, как на нее реагировать. Это все равно что заявить, будто тебя хочет убить собственная мать! Впрочем… не совсем так. Между мужем и женой нет кровной связи, по крайней мере до появления детей. К тому же перед глазами Криса до сих пор стояло серьезное лицо агента Морс.

Менее всего она напоминала человека, которому интересно играть с жизнями людей. Нет, дело в чем-то ином. В эмоциональной нестабильности? Сама Морс твердо верила в выдуманный ею сценарий. Неудивительно, учитывая недавнюю смерть ее сестры. Крис сталкивался с неадекватной реакцией родственников, переживших сильное горе.

Но что ему теперь делать? Обратиться в отделение ФБР в Джексоне? Позвонить своему адвокату? Связаться со штаб-квартирой Бюро в Вашингтоне? Или потихоньку заняться сбором информации? Секретарша все-таки нашла телефонный номер Деррила Фостера, но Крис дозвонился лишь до его автоответчика. Он надеялся, что Фостер прольет свет на таинственную Алекс Морс еще до встречи с Торой, однако мобильник в кармане Криса молчал. Шепард решил, что ничего не скажет Торе, пока не выяснит, что к чему. Не потому, что поверил рассказу Морс, просто первой реакцией жены после того, как он сообщит ей о дневных событиях, будет вопрос: «Ты сообщил об этом куда следует?» И что он ответит? Действительно, почему он никуда не позвонил?

– Эй, тренер, может, все-таки стукнешь по мячу?

Крис вернулся к реальности. Стоявший сзади кетчер смотрел на него с недоумением. Шепард деланно рассмеялся и пустил флай-бол к центру поля. Наблюдая за его полетом, он вдруг уловил движение справа. Тора стояла у открытой дверцы «мерседеса», светлые волосы блестели на полуденном солнце. Жена смотрела прямо на него. Заметила ли она, как он замешкался на пластине «дома»?

Тора махнула Крису рукой и улыбнулась из-под больших солнцезашитных очков, в которых напоминала стилизованного ястреба. Она была в спортивном трико, выставлявшем напоказ гибкое тело. «Видимо, поэтому и не выходила из автомобиля», – подумал он. Но это ложная мысль. В последние восемь месяцев – с тех пор как марафон стал популярен среди местных женщин – Тора каждый день бегала от двух до десяти миль. Купила себе кроссовки за двести долларов, наручный модуль GPS и прочие вещи, необходимые современным марафонцам. Причем делала она это не напоказ. У жены действительно талант. После трехмесячных тренировок Тора обставляла женщин, занимавшихся бегом два или три года. Все бы хорошо, если бы не ее спортивная одежда.

Когда Тора жила с Редом Симмонсом, она одевалась консервативно. Модно, но в рамках хорошего вкуса. Однако по окончании траура – как раз в то время, когда они начали встречаться, – стала менять стиль. Вначале Крису это даже нравилось. Новый имидж подчеркивал красоту Торы и находился в гармонии с ее жизнеутверждающим характером. Но потом Тора начала носить вещи, какие Крису казалось немыслимым даже покупать, не то что надевать на людях: ультракороткие шорты, прозрачные топы, на которые полагалось набрасывать что-то сверху (а жена этого не делала), лифчики, увеличивающие грудь, – если на ней вообще был лифчик. Крис пытался подшучивать над женой, надеясь, что она поймет намек, но Тора невозмутимо гнула свою линию, и он замолчал. Шепард не считал себя вправе указывать жене, что ей носить. Может, он просто постарел, отстал от жизни. В конце концов, его это не так уж коробило. Его вообще ничто не коробило – до сегодняшнего дня. Кроме разговоров о беременности.

– Тренер Грант! – крикнул он своему помощнику, еще одному отцу-основателю команды. – Пусть они побегают по базам, и давай сворачивать манатки.

Мальчишки сразу оживились, их родители стали подниматься с одеял и кресел и готовиться к отъезду. Крис минут пять погонял парней, потом выстроил их в круг и заставил прокричать командный лозунг, эхом разлетевшийся по округе. Ребята сами упаковали экипировку – командная традиция – и направились к своим машинам.

Крис и Бен зашагали к «мерседесу». Шепард пытался выбросить из головы дурные мысли, но у него не получалось. Все, что до сих пор подспудно тревожило его, теперь вырвалось наружу. Взять тот же «мерседес». В прошлое Рождество Тора купила себе модель «SL-55 AMG». В городе мало кто знал, как дорого она стоит. Кое у кого из местных докторов были «мерседесы», но не более чем за восемьдесят тысяч долларов. Торе машина обошлась в сто сорок пять тысяч. Крис не жадничал – это ее деньги, – но во времена Реда Симмонса она ездила на «тойоте-авалон» за пятьдесят штук в полной комплектации. И часы у нее «Таймекс». Когда Тора работала медсестрой, Крис даже подшучивал на сей счет. Но месяц назад на ее руке неожиданно появились «Патек-Филипп». Шепард понятия не имел, сколько она за них выложила, но одни камни в ободке тянули минимум на двадцать тысяч баксов. Отцы многих ребят, которых он тренировал, зарабатывали столько за год.

– Большой Бен! – крикнула Тора, с улыбкой шагнув навстречу сыну. – Пока я наблюдала, ты не пропустил ни одного мяча!

Бен пожал плечами.

– Я играю на первой базе, мам. Нельзя играть на первой, если пропускаешь мячи.

Крису хотелось посмотреть Торе в глаза, но стекла очков были непроницаемы. Она быстро обняла Бена, выпрямилась и, повернувшись к мужу, блеснула ослепительной улыбкой. Крис покосился на «Патек-Филипп». «Прекрати», – велел он себе.

– Ты сегодня рано забрал Бена, – заметила жена.

– Да. Я подумал, что обход займет много времени, и решил отложить его на вечер.

Тора молча кивнула. Крис не знал, что говорить дальше, но тут его выручил Бен:

– Можно, мы поедем в «Фиесту», мам?

Тора взглянула на мужа поверх очков, но он не понимал, что она хочет сказать. Бен упоминал про семейный ресторанчик с мексиканской кухней, недорогой и с быстрым сервисом; там всегда шумно и людно.

– Ребята, мне правда пора в больницу, – вздохнул Крис. – А вы поезжайте.

Тора покачала головой.

– У нас дома полно еды, куда более здоровой, чем в «Фиесте». Я приготовила салат с курицей.

Бен закатил глаза и сморщил нос. Крис чуть не сказал: «Я что-нибудь прихвачу на обратном пути», – но осекся, сообразив, что Бен опять начнет просить ресторанной снеди, а Тору это разозлит.

– Помоги мне погрузиться, сынок.

Вместе с Беном они подняли и перетащили в пикап две большие сумки с экипировкой. Крис пожал руку Бену, обнял жену и сел в кабину.

– Постараюсь вернуться пораньше! – бросил он в открытое окно.

Тора сняла солнцезащитные очки. Ее сине-серые глаза мгновенно пробили броню Криса из напускной беспечности. Каждый раз, когда она на него смотрела, в его груди начиналась какая-то странная физическая реакция, смесь мелкой дрожи и сладкого тепла, которая потом спускалась ниже. Теперь в ее взгляде сквозил немой вопрос, но Крис спокойно отвернулся, махнул на прощание рукой, вырулил на дорогу и двинулся на север в сторону города.

В зеркальце заднего обзора он увидел, как Тора надела очки и открыла для Бена дверцу «мерседеса». Жаль, он не слышал их разговора. Но одно ему было совершенно ясно: Бен смотрел вслед его машине так, словно предпочел бы уехать с отчимом, а не с матерью.

«Разве это нормально? – усмехнулся Крис. – Нормально. А что вообще нормально? Я в жизни не встречал ни одну нормальную семью».