История Ирэн. Отрицание

Глава 25

В поместье Лопатиных и не подозревали, что против них затевается злодеяние. Ирине и остальным наоборот казалось, что всё наладилось. «Широкими шагами» наступала весна, всё чаще светило солнце, снег начал активно таять. Ирина предвкушала, что скоро они смогут опробовать плуг и в этом сезоне их деревни будут точно пахать на стальном плуге, а не на деревянной сохе, на которую глинистая земля прилипает и крестьянину приходится часто останавливаться, чтобы очистить её.

Начали поступать деньги от продажи спичек и тоноскопов, достраивалась новая мастерская для Павла Овчинникова. Пока мастерская строилась, Ирина отдала Павлу комнату на первом этаже дома, где он оборудовал временную мастерскую. Рука у Павла почти зажила, и он приступил к работе.

Вместе с Павлом они заказали большую партию серебряных столовых приборов, и задача ювелира была организовать гравировку и чернение. Ирина и здесь привнесла новшество. Ножи, ложки и вилки здесь были в ходу, особенно у аристократии, но вилки были либо двузубые, либо трезубые. Ирина же, ещё с детства помнившая фразу про «два удара, восемь дырок» решила, что её вилки будут с четырьмя зубами.

Павел взял двух подмастерьев на гравировку, к чернению пока никого не допускал, всё делал сам. Самые удачные изделия отправили в столицу к Шехтеру с просьбой оценить стоимость при регулярных заказах и ждали на днях ответа.

Иногда глядя на территорию поместья, где теперь с одной стороны стояла мастерская деревянщика Тимофея, в которой он делал тоноскопы и заготовки под коробки для спичек, а с другой стороны строилась ювелирная мастерская, Ирина поняла помещика Картузова, который выстроил литейку прямо перед домом, чтобы всё было у него перед глазами. Но было ясно, что производство спичек растёт, а расширять мастерскую Тимофея некуда, нужно было думать об этом уже сейчас. Ирина сделала себе пометку переговорить об этом с Голдеевым, в конце концов он тоже лицо заинтересованное в том, чтобы фабрика снабжалась коробочками вовремя.

Наступило какое-то странное спокойствие, Ирина никуда не ездила, утром, поскольку вставала рано, обходила стройки, заходила к Павлу, к Тимофею, потом после завтрака играла с Танюшей, если было настроение присоединялась к мальчишкам на занятиях. Как раз на этой неделе наконец-то наняли гувернёра, но Леонид Александрович продолжал заниматься с сыновьями, когда не был занят поездками в деревни или поручениями от Ирины.

Потом Ирина шла в свою «лабораторию» и начинала творить. Софья Штромбель всё-таки сделала глицерин. Правда с первого раза у неё не получилось, не удалось как следует очистить, и первая партия получилась грязновато-мутноватой. Зато теперь, Софья поставляла глицерин в нужных количествах. Ирина уже поделилась с Софьей рецептом мыла и на днях ждала, что та передаст ей первые образцы.

Когда придут образцы мыла, Ирина собиралась отписать законнику Поликарпу письмо с просьбой подать на «привилегию» от имени Лопатина. Софью она тоже собиралась включить на правах младшего партнёра, как в своё время Павла Овчинникова.

Рецепт на мыло Софье пока дала с мёдом и с лавандой. Ей показалось, что это будет самый выигрышный вариант на начало.

Сегодня у Ирины был первый день, когда она была готова показать своим домочадцам крем. Долго ждала, когда доставят лимоны, здесь их привозили откуда-то с Кавказа (в Стоглавой Кавказ назывался Горным княжеством) и были они не жёлтые, а зеленоватые, но не как лаймы, а будто недозрелые. Кислые просто ужас!

Сделала два вида: увлажняющий* и отбеливающий*. Отбеливающий нужен был в первую очередь самой Ирине, у Ирэн, видимо после беременности, было несколько пигментных пятен на лице. Они были еле заметны, но она-то их видела и ей хотелось от пятен избавиться. Тем более всё равно на ком-то надо было испытать эффект.

(*Рецепт увлажняющего крема: В миске смешивают мед, оливковое масло, нагревают их до 5 °C. Добавляют лимонный сок, глицерин. Держать на водяной бане еще 5 минут, снимают с огня. Взбивают желток, вливают в смесь, вымешивают до однородной массы. Добавляют 5 капель камфорного спирта)

*Рецепт отбеливающего крема: 1 столовая ложка (15 мл) лимонного сока, 1 стакан (250 г) неподслащенного натурального йогурта, 2–3 капли розовой воды, без добавления спирта хранят в холодильнике, из-за йогурта портится довольно быстро)

Все кремы Ирина стабилизировала ланолином*, который, к её большой радости, здесь производился и купить его можно было через Софью.

(*Ланолин — шерстяной воск, животный воск, получаемый при вываривании шерсти овец)

К вечеру Ирина вынесла из лаборатории несколько баночек. Баночки эти были отдельно заказаны, за большие деньги у местного стеклодува. Напоминали корявенькие плошки, но для Ирины вполне подходили. Основной проблемой было, что баночки должны были быть прочными, а это значит, что стенки банок должны были быть толстыми, и вот это никак не получалось при сохранении формы и размера баночки.

Первый увлажняющий крем достался Пелагее. Женщина, смущаясь, расспрашивала как и куда его намазывать. Ирина понимала, что любой крем для этих людей — это лекарство, и у них нет культуры использовать такие уходы. Но Ирина и не собиралась продавать крем крестьянам, пока это было очень дорого. Банка, ингредиенты, всё это делало конечный продукт «золотым» в буквальном смысле. Ирина вспомнила, что и у неё в мире были уходовые средства по совершенно бешеным ценам. Но она всегда рассчитывала на массовый сегмент. И вот теперь тоже становится селективным.

На испытания отвели три дня, ещё баночку дали горничным, которые обещали мазать каждый вечер и докладывать об эффекте каждое утро.

Отбеливающий крем Ирина хотела испытать только на себе, но во время рассказа, Глаша, на лице которой с первым весенним солнышком появились смешные веснушки, уговорила Ирину разрешить и ей.

На конец следующей недели Ирину, Леонида Александровича с сыновьями пригласили в дом наместника на «Весенний бал». Приглашение привёз офицер в форме, оно было именным, поэтому отказываться было нельзя. Да Ирина и не собиралась, бал это же такая возможность разрекламировать свои крема, которые с лёгкой руки Пелагеи все начали называть кримами, и Ирине это понравилось.

— Пусть будет «крим», — решила Ирина, когда стало понятно, что «кримы» успешно прошли испытания. Конечно, пигментные пятна не исчезли за несколько дней, но значительно посветлели. А вместо защиты от ультрафиолета Ирина теперь носила шляпки со средними полями, чтобы солнце на лицо не попадало.

Уездный город Никольский. Дом наместника

Хорошо, что у Ирины теперь были деньги и она озаботилась обновлением гардероба. Иначе она бы бледно смотрелась среди великолепия местного дворянства. Она и так предпочитала спокойные расцветки и по сравнению с большинством местных дам выглядела скромно. Видимо, чем ярче была ткань, тем она была дороже, и местные дамы напоминали прилавок цветочного магазина. Пахли, правда, не цветами.

В зале было душновато, хозяева опасались открывать окна, на улице всё ещё было прохладно и многие потели. Ирина сделала себе пометку о создании дезодоранта, тальк у Софьи в аптеке она видела, а это значит, что вполне можно сделать что-то похожее на то, что поможет избежать возникновение неприятных запахов.

Дом наместника вызывал восхищение. Большой, построенный, что называется «на века» он чем-то напоминал Ирине особняк Шереметева в Санкт-Петербурге, где сейчас находится Дом музыки. Внутри всё тоже было роскошно, но в отличие от дома Голдеева здесь царило шикарное барокко: много золота, вензелей и хрусталя.

Ирина ожидала некоей отчуждённости местного общества и сейчас была очень благодарна помещице-казачке Красновой, которая ненавязчиво дала понять местным дамам, что Ирина под её покровительством. На некоторых знакомых дамах Ирина увидела украшения из чернёного серебра. С Лопатиными раскланивались, но пока никто не подошёл.

— Ну и не сильно надо, придёт время сами прибежите, — думала Ирина с трудом удерживая на лице благосклонное выражение.

Хозяева встречали всех в зале, надо было подойти и поздороваться. Даже образовалась небольшая очередь из желающих выразить своё почтение. Ирина с отцом тоже стояли в очереди и удерживали мальчишек, чтобы они не разбежались. У Ирины были с собой подарки. И сейчас, стоя в ожидании, когда подойдёт их очередь, Ирина улыбнулась, вспоминая как несколько дней назад она получила первые кусочки мыла от аптекарши, и радовалась словно ребёнок забытому ощущению приятной свежести без стянутой кожи. В первый же день каждый в доме получил в подарок по кусочку мыла. На следующий день Ирина обнаружила, что половина из одаренных не использовали его, а с благоговением положили на полочки в своих комнатах и периодически обнюхивали.

Оставшееся мыло Ирина завернула в пергаментную бумагу и обвязала красивыми разноцветными лентами. Также в подарок она несла набор столовых приборов на двадцать персон. Он был тяжёлый и его держал Леонид Александрович. А у Ирины в ларце вместе с мылом было ещё две баночки с кримом, для супруги наместника Прасковьи Валуевны.

Вот подошла очередь семейства Лопатиных. Наместник так удивился, увидев главу семейства, что даже первым поздоровался:

— Леонид Александрович, какая приятность! Я рад, что вы, наконец-то прекратили своё затворничество!

Сам наместник Гайко Мирослав Мирославович был человеком выдающихся достоинств. Он был небольшого роста и весь круглый. У него была круглая голова и круглый живот, на круглом лице были круглые глаза. Супруга его Гайко Прасковья Валуевна тоже была дама достойная. Ирина видела её всего раз в больнице у Путеева и ей запомнилось строгое выражение лица и властные манеры. Рядом с наместником и его супругой стояли их дочери.

Они представились как Анастасия и Владислава. Анастасия была похожа на мать, высокая, дородная, несмотря на юный возраст, а вот Владислава, видимо, пошла в родню отца, она была небольшого росточка, с круглым личиком, но в отличие от отца худенькая словно тростинка.

Леонид Александрович сказал положенное и преподнёс наместнику подарок. Открыл коробку, и все присутствующие ахнули, увидев серебряные приборы с необычным рисунком. Те, кто стоял недалеко, начали подтягиваться и пошли сначала шепотки, а потом стали выкрикивать вопросы:

— Это что, чернение, на столовом серебре? Откуда такая роскошь?

Леонид Александрович немного развернулся к любопытствующим, улыбнулся и, как и обговаривали с Ириной, сказал:

— Прошу, производство нашей Лопатинской мастерской, ювелир Павел Овчинников.

Повернулся снова к наместнику и добавил:

— Я, Мирослав Мирославович, не просто затворничал, я искал. И вот, нашёл. Теперь будем заказы принимать и в нашей мастерской делать.

Сколько Ирине стоило сил уговорить отца взять на себя идею чернения?! Он ни в какую не желал «говорить неправду». Пока Ирина не нашла верную формулировку. Не надо врать, просто скажи так, чтобы люди сами всё за тебя додумали.

Настала очередь Ирины дарить подарки супруге наместника и дочерям.

Открыв ларец, Ирина достала сначала мыло и преподнесла и Прасковье Валуевне, и девушкам. Порадовалась, что взяла побольше. Потом достала баночки и подарила их вместе с написанной инструкцией. Ирина понимала, что она может рассказать, но вот правильно ли её услышат и решила написать. Потом даже порадовалась этой идее, потому как выглядело очень солидно.

Прасковья Валуевна снова строго посмотрела на Ирину и утвердительно сказала:

— Так всё-таки дочка. Ирэн Лопатина.

Потом перевела взгляд на Лопатина и кивнула.

После приветствия хозяев и раздачи подарков Ирина с отцом отошли из центра зала, мальчиков увёл один из слуг, где-то в доме была оборудована специальная детская комната, где под присмотром дети знакомились, играли и там же их обещали и покормить.

Обернувшись, Ирина увидела, что к ней широким шагом направляется Михаил Григорьевич Голдеев вместе с супругой.

— Ирэн Леонидовна, Леонид Александрович, рад вас видеть, — Голдеев явно намеревался что-то срочное сказать, но был вынужден соблюдать местный этикет и потратить время на расшаркивание, — Ирэн Леонидовна, прекрасно выглядите.

После Ирина и отец проделали то же самое и вот наконец, Голдеев наклонился поближе и сообщил:

— К нам в уезд, с планами посетить нашу фабрику, едет советник императора

У Ирины чуть не вырвался нездоровый смешок, ей так и захотелось произнести Бессмертную фразу Гоголя: «К нам едет, ревизор». Но вскоре и Ирине стало не до смеха, поскольку советником императора оказался не кто иной как барон Сергей Михайлович Виленский.