Никольский уезд. Поместье Лопатиных.
Ирина несколько дней раздумывала, а потом решилась. Решилась написать письмо барону Виленскому:
Уважаемый Сергей Михайлович,
Надеюсь, что вы сами здоровы и дорога в столицу не была сильно утомительна.
Мне жаль, что не удалось с вами встретится в этот ваш приезд в наш уезд. Я бы хотела вас лично поблагодарить за ту поддержку, которую вы оказывали семье Лопатиных.
Сейчас, благодаря партнёрству Леонида Александровича у нас появились средства, которые мы можем направлять на развитие поместья и остальные нужды.
Как там поживает Саша, не болеет ли. Хотела бы его увидеть, если это возможно.
С письмом передаю подарки для вашей сестры, Елены Михайловны и для Саши.
Ирэн
Ирина показала письмо отцу и после его одобрения, упаковав в небольшую коробку мыло, набор серебряных десертных ложек с чернением и деревянных солдатиков с любовью, сделанных Тимофеем, которые вызывали искренний восторг у братьев Ирэн, отправила слугу на почтовую заставу.
Ирина понимала, что когда-то им с Виленским придётся встретиться, так пусть они хотя бы не будут совсем чужими. Написав письмо, Ирина надеялась, что Виленский ответит и они начнут общаться, пусть пока таким способом. У Ирины разрывалось сердце, когда она думала о том, что где-то там скучает по маме маленький мальчик. Он ей представлялся этаким «маленьким принцем», одиноко сидящим на планете.
Сестра Виленского вспоминалась жёсткой особой. Хотя Ирина в тот день плохо соображала, что происходит, и надеялась, что к племяннику тётка относится по-доброму.
С утра приезжал Картузов и привёз два кинжала. По характерной зернистости они очень походили на булатные клинки, которые Ирина видела в своём мире.
Да и Картузов, широко улыбаясь, сказал:
— Вот, Ирэн Леонидовна, лучшие образцы. Мы их проверяли, рубят железо словно масло! А на самих ни зазубринки…
Ирина удивлённо подняла брови, и Иван Иванович потупился:
— Ну может саму малость
Оказалось, что из всей плавки получилось использовать только половину, потому как остальное то ли неровно остыло, то ли неравномерно прогрелось
— Проша сейчас разбирается, не волнуйтесь, — Картузов выглядел воодушевлённым, — такого качества ещё ни разу не получали, это успех! Настоящий гандийский булат.
— Булат Стоглавой, — поправила Ирина Картузова
— Да, да, конечно, Ирэн Леонидовна, наш, наш булат, Стоглавой, — Иван Иванович закивал и стал по-разному склонять название, пока Ирина его не остановила:
— И что дальше?
Картузов пояснил, что как только достигнут качества один к десяти, можно будет отправлять в императорскую службу.
Ирина хотела спросить про «привилегию», но не стала, осознав, что скорее всего это точно придётся отдать империи не торгуясь.
Никольский уезд. Недалеко от деревни Кротовка
— Варшавий, ты что ли?
Голос раздался неожиданно и молодой человек, в чёрном тёплом камзоле, шедший по дороге в сторону деревни вздрогнул и начал оглядываться по сторонам.
Из кустов слева от него выбрался бородатый мужик в распахнутом потёртом тулупе и махнув рукой, вернулся обратно в кусты.
Варшавий несколько раз оглянулся по сторонам, и никого не увидев направился вслед за бородатым.
— Вот, один мешочек, стало быть, в кашу и готово. Возьми вот ещё вина хлебного, я там уже всё замешал.
— Да не пьют они, — парень явно нервничал, всё время озирался и руки у него тряслись, когда он брал мешочек, потому как сразу его уронил на мокрую ещё землю.
— Ах ты ж фуфлыга*! Что ж ты делаешь, руками держи! — ругался бородатый мужик.
(*Фуфлыга — прыщ, дутик, невзрачный маленький мужичек)
С бабой уже придумал как? Али боисся? — бородатый неприятно усмехнулся
— Всё придумал, сделаю!
— Ну гляди! Не подведи главного! А то ить, брательнику твоему, каюк… — закончил бородатый и противно захихикал.
Варшавий выбрался на дорогу и пошёл в сторону поместья Лопатиных, в кармане у него был мешочек с неизвестным порошком, а в заплечном мешке булькала бутыль хлебного вина*
(*самогон)
Поместье Лопатиных
Утром Ирина как обычно проснулась рано и по привычке пошла пройтись посмотреть, как идёт строительство мастерских. Было начало апреля. Снег уже сошёл, и днём, если выходило солнце было уже тепло, а ночью ещё иногда было морозно, поэтому с утра со стороны леса стелился плотный туман.
Ирине нравилось с утра проходить по дорожке, которую специально укрепили для барыни, поняв, что она всё равно будет ходить, так пусть лучше по дорожке ходит, чем ноги себе переломает. А что? Полезно же и пусть не десять тысяч шагов, но тоже хорошая зарядка, свежий воздух, да и Ирина сразу видела, что и как движется и была в курсе происходящего.
Уже прошла мимо мастерской деревянщика, там всё уже было построено процентов на восемьдесят. И пошла вглубь поместья, где с торцевой стороны дома строилась ювелирная мастерская для Павла и его учеников.
Вдруг увидела, что кто-то зашёл в недостроенную мастерскую. Видимость была плохая из-за тумана, но Ирине показалось что судя по массивной фигуре это Павел. Она ещё усмехнулась про себя, что Павел тоже не может дождаться, когда уже будет готова мастерская.
Ирина окликнула Павла и ускорилась, чтобы догнать. Но когда она забежала в недостроенный домик, то никого там не увидела:
— Павел, Павел, — только и успела крикнуть Ирина и внезапно голову пронзила резкая боль.
Пришла в себя Ирина от запаха дыма, голова кружилась. Осмотревшись, Ирина поняла, что находится в садовом сарайчике. Попыталась встать, спустя несколько мгновений ей это удалось. Кое-как обралась до двери, толкнулась всем телом, но дверь не поддавалась, кто-то снаружи подпёр чем-то. А дым между тем становился всё гуще. Ирина увидела, что в грязном ведре есть немного воды, оторвала кусок ткани от нижней юбки, смочила и преодолевая брезгливость приложила к лицу, чтобы хоть как-то обезопасить себя от угарного газа.
Ирина понимала, что скорее всего бесполезно кричать и звать на помощь, сарайчик находился в стороне, и пока кто-нибудь не заметит дым, вряд ли кто-то услышит её крики. Но человек такое существо, что даже в самые невозможные, безвыходные моменты, продолжает бороться за жизнь, и Ирина, отведя руку с мокрой тряпкой от лица, начала кричать, что было сил. Но через некоторое время перед глазами потемнело, и Ирина осела на пол, уплывая в смертельную бессознательность и сквозь шум пламени услышала собачий лай, последняя мысль была:
— Откуда у нас собака, может Никодим принёс?
И потеряла сознание.
Сознание возвращалось тяжело. Почему-то Ирине казалось, что она находится на палубе корабля. Она открыла глаза и увидела…
— Андрей?
Ей показалось, что над ней было лицо мужчины, с которым она рассталась как раз перед тем, как ехать на свой последний день рождения.
Мужчина почему-то вопросительно поднял брови и неприятно ухмыльнулся, сразу перестав быть похожим на того Андрея, которого Ирина знала. Продолжая рассматривать мужчину, который нёс её на руках, отчего и поначалу создалось впечатление, что её покачивает как на волнах, Ирина обратила внимание, что он красив, у мужчины были правильные черты лица, чёрные волосы, убранные в хвост и синие глаза с характерной поволокой.
— Что, нравлюсь? — мужчина остановился и ногой распахнул входные двери, занося Ирину в дом.
В доме, увидев, что хозяйку принесли заохала Пелагея:
— Сюда, сюда, кладите, как же так барыня? Что случилось?
— Да, я бы тоже хотел знать, как вы оказались заперты в дальнем сарае, который, наверное, уже сгорел. И где ваша охрана? — мужчина начал задавать вопросы, ответы на которые Ирина и сама хотела бы знать.
В этот момент в лестницы сбежал Леонид Александрович:
— Ири, что с тобой?
Потом увидел мужчину и удивлённо спросил:
— Граф? Какими судьбами
А Ирине в этот момент что-то холодное и мокрое ткнулось в руку. Приподняв голову, которая тут же заболела ещё сильнее, Ирина увидела огромного алабая*. Её поразил не только размер собаки, сколько цвет, алабай был необычного тигрового окраса.
(*алабай — Среднеазиатские овчарки — одна из древнейших пород собак, Тяжёлые условия существования и постоянная борьба с хищниками сформировали внешний облик и закалили характер этой собаки, сделали её сильной, бесстрашной, внесена в ТОП-5 самых опасных и агрессивных собак в мире.)
— Батыр, viens (Ко мне!), — вдруг резко скомандовал граф
Алабай тут же подошёл и сел у ног хозяина.
— Это он, Батыр спас меня? — Ирина вспомнила что в последние мгновения, перед тем как сознание покинуло её, она слышала собачий лай.
— Да, он, — мужчина потрепал собаку по макушке, которая доходила ему практически до пояса, — вам повезло, что я взял его с собой.
Ирина вопросительно смотрела на человека, который продолжал нарушать все возможные правила этикета.
— Хорошо, что хоть собаку представил, — подумала Ирина и поморщилась, голова болела всё сильнее.
Пелагея, заметив, что Ирине нехорошо, подскочила к ней:
— Леонид Александрович, барин, давайте Ирэн Леонидовну в комнату отведём, видите, плохо ей, голубушке.
Ирэн, поддерживаемая с одной стороны отцом, с другой Пелагеей стала медленно подниматься по ступеням. Вдруг со спины раздалось:
— Позвольте
И Ирину снова подхватили на руки и легко подняли на второй этаж.
— Ну же, показывайте, где ваши комнаты, — раздражённо произнёс…
— Послушайте, не знаю как вас там, граф, я вам благодарна, но, если вам так неприятно, то зачем вы мне помогаете, я и сама дойду, — Ирине уже надоело, что этот мужлан так себя ведёт. Подумаешь, граф.
Мужчина остановился, поставил Ирину, сделал шаг назад, сощурил глаза и произнёс:
— Граф Андрей Забела к вашим услугам, советник его императорского величества, камергер
— Вот оно что, он решил, что я его знаю, — пришло в голову Ирине, когда она вспомнила как случайно приняла графа за своего бывшего из прошлой жизни.
В глазах Ирины снова потемнело, и она начала оседать на пол. Очнулась уже у себя в комнате, услышав знакомый громкий голос.
— Ну-с, голубушка, как же вы так-то? — Путеев был необычайно мил, что выглядело необычно. Ирина понадеялась, что что не из-за того, что удар вышел сильнее. Чем она думала.
Но всё оказалось не та уж и страшно, небольшая шишка на голове, но слабость в основном из-за того, что Ирина успела надышаться дымом.
— Завтра уже будете как огурец! — Путеев продолжал удивлять Ирину прекрасным настроением.
— Николай Ворсович, а что вы такой весёлый? — всё-таки решила спросить Ирина
Оказалось, что Путеев как раз собирался к ним в поместье, когда за ним прислали экипаж, и теперь он счастлив, что не придётся тратить на это время завтра, да ещё и Тимофей его порадовал, подготовив к съезду медикусов в столице несколько наборов с украшенными Павлом тоноскопами.
После того как Путеев откланялся, к Ирине зашёл отец вместе с графом Забела:
— Ири, граф хочет с тобой поговорить, если хочешь я здесь побуду
Ирина благодарно взглянула на отца.
Разговор вышел интересный. То, что это было покушение Ирина уже предположила, она только не могла понять кто и за что. Но здесь ей повезло, что именно Андрей Забела приехал в поместье.
Оказалось, что вся охрана была усыплена, в вечернюю кашу добавили сильное снотворное, кто-то до сих пор плохо себя чувствует. Пока никто не знает, что это, но граф предположил, что похоже на лауданум*, потому что у некоторых даже были галлюцинации*.
(*Лекарственную настойку опиума на спирту Парацельс назвал лауданумо. Опиум известен человечеству как минимум в течение последних 6 тысяч лет. Снотворное действие опиума упоминается в шумерских таблицах IV тысячелетия до н. э)
После того, как Ирину отвели в её комнаты, граф затеял расследование и выяснил, что не хватает одного солдата по имени Варшавий. К тому моменту Никодим Воев уже пришёл в себя и рассказал, что взял Варшавия на испытательный срок, и что тот племянник бывшего старосты из Кротовки Порфирия, которого отправили на каторгу за воровство.
Батыр, пёс графа, взял след, граф и с ним Никодим поскакали за алабаем. Вскоре они увидели бегущего к лесу человека. Нагнали, это оказался тот самый Варшавий.
Как уж его допрашивали Ирина не знала и знать не хотела. Но только его откровения повергли в ужас не только Ирину, но и Леонида Александровича.
Снова всплыло имя ювелира Абруаза Фельда. Вот правильно говорят в народе, что фекалии не тонут, так и Абруаз. Уже и поймали его, и на каторгу отправили, а он снова беспредельничает.
Ирина смотрела на отца и никак не могла понять, что у того с лицом. Лицо было каким-то почерневшим, а сам отец сидел напряжённо пока граф пересказывал Ирине, что им удалось узнать.
Заметив, что Ирина обеспокоенно смотрит на отца, граф сказал:
— Банда Абруаза собиралась выкрасть из поместья огненные рубины, отчего-то они решили, что у вас здесь их полная сокровищница.
Видимо у Ирина стало слишком удивлённое лицо, потому что граф поспешил объяснить:
— Когда-то давно, Абруаз узнал от Порфирия, что ваш отец обнаружил жилу огненных рубинов, и это стало роковым для вашей матери
Сидящий безучастно отец на этих словах встрепенулся и сказал сквозь сжатые зубы:
— Я убью его, сам
Граф Забела не стал комментировать слова отца и продолжил:
— А вас, Ирэн Леонидовна Абруаз приказал убить, так сказать из личной мести. Уж не знаю, чем вы так ему досадили.
Да, уж, — Ирина была уверена, что именно она спровоцировала Абруаза на эти действия. Надо бы быть осмотрительней впредь.
— Но что теперь делать? — признаться в криминалистике у Ирины не было талантов
— Предоставьте это мне, — жёстко сказал граф, помолчал и добавил, — но мне понадобится ваша помощь. Чтобы выманить крыс из норы, вы должны будете «умереть» …
Ирина не стала раздумывать:
— Я согласна
И увидев, что отец благодарно улыбнулся, поняла, что всё сделала правильно.