История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005

Ариэль Шарон формирует правительство

После своего политического триумфа на выборах 6 февраля 2001 г. Шарону предстояло решить трудную задачу — сформировать правительство Израиля. В рамках новой избирательной системы личная победа Шарона, как и победа Нетаниягу в 1996 г., не была подкреплена победой его партии. Ликуд получил всего 19 мандатов в кнесете — против 23 мандатов у Израильской партии труда. Шарон мог, конечно, рассчитывать на поддержку двух основных религиозных партий, равно как и на ряд мелких партий правого толка, но вскоре стало очевидно, что ему не удается обеспечить жизнеспособное большинство в кнесете без содействия Израильской партии труда. Впрочем, это препятствие нельзя было считать непреодолимым. Шарон в ходе избирательной кампании позиционировал себя в качестве центриста и уже выражал готовность создать правительство национального единства. Занимая центристскую позицию, Шарон показал себя таким же находчивым тактиком на политической арене, как и раньше на поле боя.

Шарон обещал руководству Израильской партии труда соблюдать все существующие дипломатические договоренности — и, главным образом, все те соглашения, которые Нетаниягу и Барак подписали с Арафатом за годы правления Клинтона. Шарон предложил Бараку пост министра обороны, а Пересу — пост министра иностранных дел. Перес выразил готовность принять это предложение, чтобы получить возможность оказывать умиротворяющее воздействие на политику нового правительства. Барак же медлил, затягивая принятие своего решения. Наконец в конце февраля он оставил пост председателя Израильской партии труда и отказался от своего места в кнесете, заявив, что вообще уходит из политической жизни. По-еле этого центральный комитет Израильской партии труда проголосовал за присоединение к правительству национального единства, и 7 марта 2001 г. Шарон был приведен к присяге в качестве премьер-министра самого многочисленного коалиционного кабинета за всю историю Израиля, состоявшего из 26 министров и 14 заместителей министров; для такого масштабного органа исполнительной власти пришлось увеличить размеры стола, за которым заседало это правительство.

Тем временем политическая победа Шарона была встречена в СМИ и в большинстве стран арабского мира криками ярости и предостережениями о грядущем кровопролитии. Правительства Евросоюза продемонстрировали необходимую сдержанность и направили в адрес Шарона официальные поздравления. В Вашингтоне Джордж У. Буш[119], также недавно приведенный к присяге президент США, выразил надежду на продуктивное сотрудничество с Шароном, хотя ранее он и дал понять, что, в отличие от Клинтона, не намерен лично быть вовлеченным в ход ближневосточного мирного процесса. Даже Ясир Арафат поздравил Шарона по телефону. Шарон ответил ему со всей учтивостью, и между двумя лидерами состоялся непродолжительный, но вполне дружественный разговор. Надо сказать, что еще до первого заседания правительства Шарона (13 марта 2001 г.) в израильских городах уже прогремели взрывы, устроенные террористами-самоубийцами. Однако новый премьер-министр отреагировал на них с несвойственной ему сдержанностью — такую цену он был готов уплатить за стабильность правительства национального единства. Более того, по его распоряжению были ослаблены экономические ограничения в секторе Газа и на Западном берегу, а также было выведено некоторое количество бронетехники с территорий. Было также открыто несколько новых пограничных переходов для палестинских бизнесменов, направлявшихся в Израиль или в Иорданию и Египет.

Сдержанность Шарона отнюдь не была исключительно декоративной. Во время визита в Вашингтон в середине марта для встречи с президентом Бушем и государственным секретарем Колином Пауэллом[120] он решительно настроился предстать перед американцами как сторонник дипломатического реализма. Американские государственные деятели, со своей стороны, оказали Шарону самый сердечный прием. Они, разумеется, дали понять израильскому премьер-министру, насколько для США важно спокойствие на Ближнем Востоке, но при этом приняли за чистую монету заявления Шарона относительно его намерений добиться улучшений в отношениях с Палестинской автономией.

Арафат и Шарон возвращаются на прежние позиции

Вскоре, однако, стало очевидно, что Арафат не намерен заниматься наведением порядка в интересах Шарона и бороться с интифадой. К концу марта 2001 г. арабские террористы обстреливали еврейские поселения и еврейские автомашины на территории Западного берега практически ежедневно. Не все террористы были жителями Газы или Западного берега, и не все они являлись членами “Хамаса”. Немало терактов совершалось с территории Ливана боевиками “Хизбаллы”, которые получали деньги и оружие из Ирана, а подготовку проходили на своих базах в Сирии или на севере Ливана. Однако израильская разведка установила, что все более активное участие в террористической деятельности принимают члены группировок, подчиняющихся лично Арафату, — “Танзима” и “Бригад мучеников Аль-Аксы”. Они обычно базировались в Газе и на Западном берегу или же в лагерях беженцев в Ливане.

И вот 28 марта Шарон принял решение направить свое “личное послание” властям Палестинской автономии. Израильские боевые вертолеты подвергли ракетному обстрелу лагеря подготовки террористов в Рамалле и Газе. Израильским огнем были также повреждены взлетно-посадочная площадка личного вертолета Арафата в Газе и передатчик палестинской радиостанции в Рамалле. Западные обозреватели вскоре подметили, что израильтяне предпочитают наносить удары скорее по группировкам, подчиняющимся лично Арафату, нежели по другим террористическим формированиям. Собственно говоря, премьер-министр сопроводил вышеупомянутое “личное послание” прямым предостережением Арафату. “При Бараке, — заявил Шарон, — зоны “А” имели определенный иммунитет, что дало возможность палестинским властям превратить их фактически в убежища террористов. Я не намерен повторять эту ошибку”. Однако Арафат, похоже, не был напуган этим предостережением, и, вернувшись в Газу 29 марта с саммита арабских государств в Аммане, он отдал распоряжение о новой волне “ответных мер” против Израиля.

К середине весны 2001 г. палестинские теракты, засады и обстрелы вкупе с израильскими контрударами по масштабам уже приближались к ограниченной войне. Хотя у террористов и имелось преимущество скрытности, однако израильтяне также находили нестандартные способы нанесения ответных ударов. Весьма эффективным было использование сети платных арабских осведомителей на контролируемых территориях, равно как и действия мустарибим, израильских секретных агентов с безупречным арабским языком, которые снабжали израильскую разведку сведениями о местонахождении учебных баз террористов, а также об адресах и графике передвижения их руководителей. Получив такого рода информацию, Шарон предоставлял полную свободу действий своим силовым структурам, которые прибегали как к традиционным, так и к нетрадиционным методам нанесения ударов, включая популярное у израильских военных использование штурмовых вертолетов. Так, 12 апреля, после того как “Хамас” подверг минометному обстрелу еврейские поселения в секторе Газа, танковая колонна вошла в лагерь беженцев Хан-Юнис и уничтожила целый ряд хама-совских огневых позиций, реализовав таким образом угрозу Шарона относительно наземных действий в районе зоны “А”. Через два дня хамасовцы подвергли ракетному обстрелу Сдерот, израильский город, прилегающий к сектору Газа. Несколько часов спустя израильские военные бульдозеры вошли в Газу и сровняли с землей дома, где, как предполагалось, укрывались террористы. Бронированные машины затем рассекли узкую полосу прибрежной территории сектора на сегменты и тем самым сделали невозможным передвижения между ними. В ответ на протесты европейских стран и даже США Шарон только повторил свое предупреждение: “Неважно, к какой категории — А, В или С — относится тот или иной участок арабской территории, пусть террористы не заблуждаются, полагая, что они находятся там в безопасности”.

В середине апреля, однако, премьер-министр согласился временно приостановить силовые действия — не вследствие протестов, поступающих из-за рубежа, а в ответ на просьбу Шимона Переса. Перес, министр иностранных дел и глава Израильской партии труда, без которой не могла существовать коалиция Шарона, предложил премьер-министру изучить недавнее предложение египетского и иорданского правительств относительно возвращения послов этих стран в Израиль. Эти страны выразили готовность вновь направить своих послов в Тель-Авив — при условии, что израильское правительство прекратит блокаду палестинских городов и воздержится от расширения своих поселений на Западном берегу. Хотя Шарон и отказался полностью вывести танки с территорий, он, тем не менее, санкционировал короткую передышку, которая позволила бы Пересу приступить к переговорам с Арафатом. Встреча Переса с Арафатом состоялась на третьей неделе апреля, на контрольно-пропускном пункте Эрез в пограничной полосе между Газой и Израилем. Она продолжалась три часа, тон переговоров был деловым — и прохладным. Палестинский лидер отрицал наличие у него каких-либо намерений поощрять насилие — как на территориях, так и в самом Израиле. Собственно говоря, он был готов предложить “прекращение огня”. При этом, однако, он повторил, что “не намерен заниматься наведением порядка в интересах Шарона”.

Что касается последнего заявления Арафата, то здесь он полностью сдержал свое слово. На протяжении конца апреля и мая 2001 г. было зафиксировано более тысячи обстрелов еврейских поселений Газы и Западного берега из минометов и стрелкового оружия. Вскоре обстрелам стала подвергаться и собственно территория Израиля. В израильском приморском городе Хадера 25 мая двое палестинцев направили груженный взрывчаткой автомобиль в переполненный автобус. Помимо террористов-смертников, погибли 4 израильтянина и 63 человека получили ранения, в большинстве своем тяжелые. На той же неделе два аналогичных случая с использованием заминированных автомобилей имели место в центре Иерусалима. Никто, кроме террористов, не погиб, но были ранены 24 израильтянина. После этих терактов Шарон заявил находившемуся с визитом в Израиле заместителю Госсекретаря США Эдварду Бернсу, что он не в состоянии и далее придерживаться политики “сдержанности”. Израилю придется, предупредил Шарон, возобновить практику арестов либо точечных ликвидаций палестинских “убийц”, а также выборочное закрытие израильских границ для арабских рабочих; кроме того, израильские вооруженные силы вынуждены будут ужесточить блокаду основных палестинских городов.

Израильскому премьер-министру пришлось воплотить в жизнь свои угрозы раньше, чем он предполагал. Фейсал Хусейни, палестинский дипломат и неофициальный представитель иерусалимских арабов, скончался от сердечного приступа в своей восточноиерусалимской резиденции “Ориент-хаус”. На следующий день, 1 июня, десятки тысяч палестинцев приняли участие в похоронах Хусейни, рыдая и выкрикивая угрозы мести израильтянам за “мученическую смерть” арабского национального героя. Трудно сказать, стали ли эти похороны толчком к последовавшему этим же вечером теракту, но за час до полуночи палестинец взорвал себя у входа в “Дельфинариум”, популярную тель-авивскую дискотеку в приморском районе. У входа в зал толпились подростки, в основном из семей российских репатриантов. Двадцать два человека погибло и девяносто было ранено. Это было самое страшное массовое убийство гражданского населения за всю историю страны. Несколько часов спустя лидеры военного крыла “Хамаса” взяли на себя ответственность за этот теракт.

На следующее утро тысячи правых активистов прошли маршем по улицам Тель-Авива, поджигая автомобили, выворачивая камни из мостовых и выкрикивая, подобно плакальщикам на похоронах Хусейни, угрозы — но уже в адрес арабов. На чрезвычайном заседании кабинета в Иерусалиме Шарон получил от министров согласие на осуществление решительных действий против терроризма. Превентивные меры теперь не будут ограничиваться введением комендантского часа или оккупацией отдельных палестинских городов, или даже блокадой дорог на территории Западного берега и в секторе Газа. Меры эти не будут ограничиваться разрушением домов семей, подозреваемых в пособничестве террористам, или выкорчевыванием оливковых плантаций. Теперь в качестве меры наказания прекращался доступ в Израиль всех палестинских рабочих — как из сектора Газа, так и с территории Западного берега. Закрывался также проход палестинцев в соседнюю Иорданию — как на работу, так и с целью посещения родственников. Паралич палестинской экономики, который вызовут эти меры, приведет в конечном итоге к самым тягостным последствиям — и для арабов, и для евреев (Гл. XXXVII. “Реконкиста” Палестины).

В краткосрочной перспективе, однако, даже самые суровые меры, принятые израильтянами, оказались не в состоянии полностью обуздать волну терактов-самоубийств. Один за другим террористы “Хамаса” и “Исламского джихада”, надев пояса смертников со взрывчаткой, проникали, незамеченные, по улочкам неделимого Иерусалима или через легкопроходимую границу, с территории Западного берега прямо в израильские города. Так, 9 августа 2001 г., в разгар летнего сезона отпусков, подросток-палестинец взорвал себя в пиццерии в самом центре Иерусалима — погибло 15 человек, в большинстве своем подростков, и около 90 человек было ранено. Три дня спустя другой террорист-самоубийца взорвал себя в кафе Хайфы, ранив более 20 человек, причем не только евреев, но и израильских арабов. Теракты-самоубийства, один за другим, совершались на протяжении всей осени 2001 г. — на иерусалимском рынке и в тель-авивских автобусах, а также в еврейских поселениях на Западном берегу, неся гибель и страдания десяткам израильтян.

В годовщину принятия резолюции ООН о разделе Палестины, 29 ноября, палестинец взорвал себя в рейсовом автобусе, следовавшем из Нетании в Тель-Авив, убив четверых человек и ранив девятерых. Израильской разведке не составило труда оперативно определить, что этот теракт был совершен силами ФАТХ, партии Арафата, в сотрудничестве с “Исламским джихадом”. Между тем действия террористов не прекращались. Так, 1 декабря двое палестинцев взорвали мощный заряд в пешеходной торговой зоне Иерусалима, убив 11 и ранив 180 человек. Через 12 часов террорист-смертник подорвал себя в автобусе в Хайфе. Взрыв унес жизни 15 человек и ранил 45 человек. За период с октября 2000 г. по декабрь 2001 г. погибло 685 израильтян и 4500 человек получили ранения, причем немалая часть раненых впоследствии скончалась. Потери среди палестинцев оценивались в 1300 человек убитыми и 9700 человек ранеными, в основном в ходе боевых действий израильских вооруженных сил. Межобщинная вражда со всей очевидностью достигла уровня, характерного для неспокойных времен (1936–1939 гг.) периода британского мандата.

Для Шарона лично переломный момент наступил 15 октября 2001 г., когда фракция блока Национального единства, состоявшая из семи членов кнесета, представителей крайне правой — и светской — партии, возглавляемой Рехавамом Зеэви, объявила о своем выходе из состава правящей коалиции, обвинив Шарона в том, что он не придерживается достаточно жесткой политики по отношению к Арафату и Палестинской автономии. В тот же день Зеэви снял номер в одной из иерусалимских гостиниц, чтобы провести там часть своего отпуска. На второй день его пребывания в гостинице двое палестинских террористов подстерегли его в коридоре гостиницы и нанесли ему смертельные ранения. Зеэви, семидесяти пяти лет, отец пятерых детей и дед восемнадцати внуков, являлся иерусалимцем в шестом поколении. Он был членом Палмаха (Гл. х. Единственный союзник) и одним из последних остававшихся в живых старших офицеров Армии обороны Израиля, участвовавших в Войне за независимость вместе с Рабином и Шароном. В 1968–1973 гг., в звании генерал-майора, он командовал войсками Центрального военного округа. Уйдя в отставку, он занялся политикой и основал партию Моледет (“Родина”), впоследствии вошедшую в состав блока Национального единства, программа которой предусматривала массовый трансфер (перемещение) палестинцев с территории Западного берега в Иорданию. В 1993 г. Зеэви сравнил Арафата с Гитлером и объявил, вместе с двумя другими членами кнесета, голодовку в знак протеста против подписания соглашений “Осло”. Зеэви регулярно посещал Западный берег, отказываясь при этом от телохранителей, и с нескрываемым презрением относился к палестинцам, приезжающим на работу в Израиль, именуя их “паразитами”.

Зеэви уже в течение длительного времени был в числе основных целей арабских террористов, и его убийство потрясло Шарона, потерявшего старого боевого товарища. На состоявшемся экстренном заседании правительства все министры, включая Переса и других представителей Партии труда, пришли к единодушному мнению, что покушение на Зеэви было одобрено лично Ясиром Арафатом. Еще до убийства Зеэви планы Шарона относительно будущего Палестинской автономии были довольно безжалостными: Израиль должен был сохранить свой исключительный суверенитет над всем Иерусалимом, а также над значительными по площади зонами, важными с точки зрения безопасности, на Западном берегу и у “внешних границ” демилитаризованной Палестины; при этом самоуправление предоставлялось лишь на 42 % палестинской территории. Теперь же, после убийства Зеэви, Шарон отказался даже от незначительных послаблений. Он отдал приказ армии совершать рейды устрашения в основные городские центры Западного берега, в так называемую Зону А, где, как ранее предполагалось, вопросы безопасности передавались под непосредственный контроль палестинцев. Колонны израильских танков и бронетранспортеров теперь периодически входили на улицы и площади Рамаллы, Наблуса, Дженина, Туль-Карема и Бейт-Лехема, и под прикрытием бронетехники израильские солдаты устанавливали дорожные заграждения и следили за соблюдением комендантского часа. Контакты Израиля с Палестинской автономией были практически прекращены.

Администрация Джорджа У. Буша: попытки наладить дипломатические отношения на Ближнем Востоке

Судя по всему, именно молчаливая поддержка американского президента и обеспечила Шарону возможность осуществления своей новой политики. Джордж У. Буш и Шарон в первый раз встретились в 1998 г., когда Буш, тогда губернатор штата Техас, посетил Израиль с группой других американских губернаторов, а Шарон принимал их в качестве министра иностранных дел Израиля. Верующий христианин, Буш в ходе этого ближневосточного визита не собирался встречаться с Арафатом; впоследствии, уже занимая пост президента США, он отклонил предложение государственного секретаря США Колина Пауэлла обменяться с Арафатом неформальным рукопожатием во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В марте 2001 г. Буш пригласил Шарона, в качестве премьер-министра Израиля, посетить Белый дом; при этом Арафат не получил аналогичного приглашения. И вот в ноябре 2001 г., после принятия израильским правительством решения о фактически новой оккупации Палестины, Шарон счел целесообразным еще раз посетить Вашингтон, как бы для “подстраховки”.

Визит был назначен на вторую неделю ноября, и на этот раз президент США намеревался оказать Шарону еще более теплый прием, чем в марте. Шарон собрался в США через два месяца после трагедии 11 сентября 2001 г., которая в равной мере потрясла и американских руководителей, и американский народ. Враждебное отношение к мусульманскому терроризму усугубилось телевизионными кадрами и газетными материалами, демонстрировавшими, как палестинские толпы радостно танцевали на улицах, приветствуя этот мегатеракт (правительство Израиля объявило тогда день национального траура по американским жертвам террора). На первой неделе ноября, буквально накануне отлета Шарона в США, палестинский террорист открыл стрельбу на автобусной станции в Афуле, небольшом израильском городке, убив двоих и ранив несколько десятков человек, прежде чем силам безопасности удалось его уничтожить. После этого случая Шарон отложил свой визит в США на декабрь.

Однако, как оказалось, стрельба в Афуле была лишь прелюдией к устроенному палестинцами 1 декабря двойному теракту в Иерусалиме, в котором погибло 11 израильтян и 180 человек было ранено. Узнав о терактах, Шарон, находившийся уже в самолете на пути в Вашингтон, отдал пилоту распоряжение ложиться на обратный курс и возвращаться домой. Буш, вернувшись в Вашингтон из Кэмп-Дэвида, где он ожидал Шарона, провел совещание со своими ближневосточными советниками. А на следующее утро пришли новости о взрыве автобуса в Хайфе, после которого Белый дом выступил с заявлением, в котором отсутствовала стандартная фраза с призывом к взаимной сдержанности сторон, но было сказано, что Израиль имеет право на самооборону. К этому времени президент уже был готов воспринять рекомендации государственного секретаря Колина Пауэлла относительно того, что США должны взять на себя более активную роль в процессе восстановления мира на Ближнем Востоке. За две недели до этого Буш одобрил предложение Госсекретаря о назначении специального ближневосточного посланника, в задачи которого входило бы наведение мостов между Израилем и Палестинской автономией. На этот пост был назначен генерал-майор Энтони Зинни (Корпус морской пехоты США), бывший глава Центрального командования США, штабной структуры в составе Вооруженных сил США, отвечающей за планирование операций и управление американскими войсками в случае военных действий в 27 странах мира, включая ближневосточный регион.

Миссия Зинни была не первой попыткой Вашингтона обуздать эскалацию насильственных действий между палестинцами и израильтянами. В сентябре 2000 г., в самом начале “интифады Аль-Акса”, в США состоялась не давшая особых результатов встреча на высшем уровне с участием Клинтона, Арафата и Барака; тогда стороны согласились создать комиссию по расследованию причин интифады, которую должен был возглавить пользовавшийся всеобщим уважением бывший сенатор США Джордж Митчелл[121], ранее добившийся значительных успехов в ходе примирения протестантов и католиков в Северной Ирландии[122]. В состав комиссии Митчелла входили бывший сенатор Уоррен Рудман, бывший президент Турции Сулейман Демирель[123], бывший министр иностранных дел Норвегии Турбьёрн Ягланд и Хавьер Солана[124], испанский дипломат и верховный представитель Евросоюза по внешней политике и политике безопасности.

В мае 2001 г., после проведения значительного числа опросов и расследований в районе конфликта, комиссия Митчелла опубликовала довольно сдержанный отчет, в котором Арафат осуждался за организацию и поддержку терактов-самоубийств, а израильское правительство (теперь уже правительство Шарона) — за военные действия против мирного палестинского населения и поощрение непрекращающейся поселенческой деятельности на территориях Западного берега. Основной вывод отчета формулировался следующим образом: обе стороны должны уделять особое внимание мерам по укреплению доверия, которые являются основным фактором политики сдержанности. На следующий месяц, по следам теракта в дискотеке “Дельфинариум” (Гл. XXXVII. Арафат и Шарон возвращаются на прежние позиции), президент Буш направил в Израиль директора ЦРУ Джорджа Тенета для проведения консультаций по антитеррористическим мерам. Тенет снова порекомендовал обеим сторонам “проявлять сдержанность”. На рекомендации, представленные комиссией Митчелла и Тенетом, как Арафат, так и Шарон, разумеется, ответили соответствующими обязательствами — которые, разумеется, были ими тут же нарушены.

И вот теперь, прибыв в Израиль 26 ноября 2001 г., Энтони Зинни начал свои активные переговоры с израильскими и палестинскими лидерами. Переговоры проходили на фоне непрекращающихся терактов-самоубийств как в Иерусалиме, так и в Тель-Авиве. За две с половиной недели пребывания генерала на Ближнем Востоке погибли еще 44 израильтянина и 63 палестинца. 14 декабря Зинни отправился в Египет и Иорданию для проведения дополнительных консультаций, а затем вернулся в Вашингтон, чтобы сообщить о своих впечатлениях Бушу, Пауэллу и советнику президента по вопросам национальной безопасности Кондолизе Райс[125].

Выводы, сделанные Зинни, были малоутешительными. Израильско-палестинская конфронтация уже достигла уровня локальной войны. Вряд ли можно было считать, что правительство Шарона не заслуживает критики, признал Зинни. Израильский премьер-министр, судя по всему, не оставил свою заветную мечту распространить израильский суверенитет на все оккупированные территории. Что же касается Арафата, то он, несомненно, кривил душой, отрицая свою вину за вспышку регионального насилия. Он и пальцем не пошевелил, чтобы воспрепятствовать нападениям на еврейских поселенцев, совершаемым членами его партии ФАТХ и подчиняющихся непосредственно ему “Танзима” и “Группы 17”. Генерал также имел основания полагать, что Арафат замешан и в терактах, совершаемых на территории Израиля против мирного населения.

Оценки и предположения генерала Зинни получили подтверждение буквально через несколько дней. В Красном море, примерно в трехстах милях от Эйлата, отряд израильских морских коммандос 3 января 2002 г. захватил зафрахтованное иранцами грузовое судно “Кэрин Эй”. Со временем стало известно, что израильтяне выследили это судно, вышедшее из иранского порта Бушир, с помощью ЦРУ. Арабский экипаж “Кэрин Эй” сдался израильтянам без боя. После осмотра груза оказалось, что на борту судна находилось около 50 тонн боевой техники и боеприпасов, включая ракеты “Катюша”, противотанковые ракеты, минометы и переносные зенитноракетные комплексы. В ходе допроса капитан судна показал, что получил распоряжение пройти через Суэцкий канал до Александрии. Там его груз был бы перегружен на три малых судна, которые затем под прикрытием темноты направились бы к берегам Газы и доставили бы оружие и боеприпасы палестинцам в водонепроницаемых контейнерах.

Доказательства непосредственной вовлеченности Ирана в поставки оружия сами по себе не были новостью. Предыдущей весной иранское правительство провело в Тегеране двухдневную “Международную конференцию в поддержку интифады”, в работе которой приняли участие руководители всех основных палестинских террористических группировок — “Хизбаллы”, “Хамаса”, “Исламского джихада”, “Танзима” и “Бригад мучеников Аль-Аксы”. Палестинскую автономию на конференции представлял лично Арафат. В свое время председатель Палестинской автономии подвергся критике со стороны иранского руководства за его готовность подписать соглашение “Осло”. Однако его недавнее обещание “вернуться на путь палестинского народа”, развязав “интифаду Аль-Акса”, восстановило его репутацию в глазах Тегерана. На конференции Арафат удостоился личного благословения аятоллы Али Сейеда Хаменеи[126], высшего духовного (и политического) руководителя Ирана. Между тем для Израиля не столь важны были дополнительные доказательства иранской поддержки интифады, сколько обнаруженные 3 января 2002 г. на борту “Кэрин Эй”, в капитанском сейфе, платежные расписки иранским поставщикам оружия с подписями официальных лиц Палестинской автономии, включая и лично Ясира Арафата. Через неделю израильские власти смогли продемонстрировать иностранным дипломатам и представителям зарубежных СМИ как захваченное оружие, так и эти документы. Тем временем в Рамалле Арафат выступил со сбивчивым сообщением относительно того, что он создает международную комиссию по расследованию израильских обвинений, связанных с “Кэрин Эй”.

Со своей стороны, Джордж У. Буш заявил на пресс-конференции в Белом доме, состоявшейся 5 января, что существует достаточное количество доказательств участия руководства Палестинской автономии в организации насильственных действий, которые заставляют “серьезно усомниться” в том, насколько Ясир Арафат надежен в качестве партнера по мирному процессу. Принимая во внимание указанные сомнения, президент США выступил с масштабной программой по созданию “заслуживающего доверия палестинского государства”, чтобы в конечном итоге было достигнуто согласие относительно “двух сосуществующих в мире государств”. Это заявление, более детально представленное Бушем 24 июня того же года, стало основой для так называемой “Дорожной карты” на пути к миру, которая была разработана Государственным департаментом и другими правительственными структурами США и в окончательном виде представлена общественности в июне 2003 г. (Гл. XXXVII. Альтернативные инициативы мирного процесса).

Хотя ни временной график, ни сама по себе идея палестинской государственности не были особо по вкусу Шарону, однако официальные требования Буша о необходимости смещения Арафата и разрушения всей инфраструктуры террора в самой полной мере отражали чаяния Израиля. Судя по всему, и президент США, и его советники согласились с аргументацией Шарона, согласно которой Арафат и другие лидеры воинственных палестинских группировок принадлежат к той же категории, что и Усама бин Ладен[127], организатор мегатеракта, в результате которого были разрушены небоскребы-близнецы в Манхэттене. Можно сказать, что впервые ближневосточная политика Белого дома отвечала скорее настроениям израильских правых, нежели израильских левых.

“Реконкиста” Палестины

С точки зрения Ариэля Шарона, теперь существовали достаточные дипломатические возможности для повторной полномасштабной военной оккупации Палестины. В основе стратегии премьер-министра лежали не только его политические концепции. К концу зимы — началу весны 2002 г. соображения безопасности государства в самой полной мере требовали решительного контрнаступления. В одном только марте Израиль едва ли не каждый день переносил самые ужасные теракты в своей истории, в результате которых 126 мирных граждан погибло и 411 было ранено — что составило почти половину всех потерь за предыдущие 17 месяцев “интифады Аль-Акса”. В одном из терактов погибло 11 человек в иерусалимском кафе “Момент” — любимом месте сбора членов движения “Мир сейчас”.

Страшный теракт произошел 27 марта в Нетании. В пасхальный седер 250 человек собрались в гостинице “Парк” на морском побережье. Когда гости уже рассаживались за праздничными столами, 23-летний хамасовский террорист, надев длинноволосый парик, прошел мимо охранников, стоявших у главного входа в гостиницу, беспрепятственно проник в ресторан, где должен был состояться седера и взорвал заряд, спрятанный под одеждой. В результате взрыва погибло 30 человек и 140 человек было ранено. Потом стало известно, что террорист, Абдель Басе Оде, был сыном преуспевающего оптового торговца овощами из Туль-Карема, и множество родственников и друзей посетило дом его отца, чтобы высказать свои поздравления по поводу “мученической смерти” сына.

Шарон созвал очередное экстренное заседание правительства. На этот раз оно продолжалось восемь часов. Согласно данным, представленным военной разведкой, террористы перешли от использования самодельной взрывчатки к взрывчатым веществам промышленного производства. Усилия миссии Зинни, поддерживаемой американцами, в задачу которой входило обеспечение безопасного сосуществования Израиля и Палестинской автономии, явным образом терпели неудачу. На заседании министры единогласно дали Шарону зеленый свет на проведение самой значительной военной операции после Ливанской войны 1982 г. Эта операция, получившая название “Защитная стена”, по сути дела была не чем иным, как полномасштабной оккупацией Западного берега — как будто бы соглашения “Осло-1” и “Осло-2” никогда не были подписаны. И вот 29 марта, через два дня после бойни, устроенной в пасхальный вечер, израильские бронетанковые части вошли в палестинские города Туль-Карем, Калькилию, Бейт-Лехем, Наблус, Рамаллу, Дженин (где завязался бой, в ходе которого было убито 44 палестинца, использовавших тяжелое оружие), а также в несколько деревень и лагерей беженцев. Как только армия заняла позиции на перекрестках стратегически важных дорог, инженерные части приступили к сооружению постоянных огневых позиций, что свидетельствовало о том, что войска готовятся к долгосрочному пребыванию.

В ходе развития операции израильские танки окружили канцелярию Арафата в Рамалле, расположенную всего в трехстах метрах от резиденции председателя Палестинской автономии, и Арафату было запрещено покидать эту зону. В довершение к этому войска, вошедшие в сектор Газа, привели в негодность взлетно-посадочную полосу нового аэропорта Палестинской автономии, тем самым лишив Арафата возможности вылететь в арабские или европейские страны. Тем временем офицеры израильской военной разведки проводили тщательные обыски в офисах, складских помещениях и гаражах, в ходе которых они обнаружили мастерские по производству взрывчатых веществ, а также десятки контейнеров пластичных взрывчатых веществ, сотни автоматов Калашникова, пачки фальшивых израильских денег в крупных купюрах. Были также конфискованы сотни документов, подтверждающих связи властей Палестинской автономии с зарубежными поставщиками оружия. Вдобавок была обнаружена документация, свидетельствовавшая о том, что существовал специальный фонд Арафата для выплат компенсаций семьям террористов-смертников.

Реакция американского правительства на операцию “Защитная стена” была весьма сдержанной. Хотя Государственный департамент и призвал Израиль к сдержанности, эти заявления перемежались с решительными призывами к властям Палестинской автономии прекратить поддержку террора. Категорическая позиция Буша стала особенно явной в начале лета 2002 г., когда число терактов-самоубийств резко увеличилось. Выступая 24 июня, американский президент в очередной раз подчеркнул свою глубокую убежденность в том, что “для развития мирного процесса необходимо новое и отличающееся от существующего палестинское руководство, потому что только благодаря этому может быть создано палестинское государство”. Буш заявил: “Я призываю палестинский народ избрать новых лидеров, из числа тех, кто не запятнал себя террором”. Многие члены коалиции Шарона оказывали на премьер-министра давление, призывая покончить с Палестинской автономией, закрыть канцелярию в Рамалле, арестовать Арафата и выслать его за пределы Палестины. У Шарона, несомненно, имелось сильное искушение последовать этим призывам. Он был по-прежнему решительно настроен против соглашений “Осло”. За год до того, весной 2001 г., по следам тегеранской “Международной конференции в поддержку интифады” Шарон сказал в одном из интервью, что максимум, на что он готов, — это признать ограниченную, демилитаризованную палестинскую “структуру” на площади, не превышающей 42 % территории Западного берега и 70 % сектора Газа, — примерно то же предлагал палестинцам Нетаниягу (хотя Барак впоследствии был готов на более щедрые уступки).

И все-таки Шарон не решался ни полностью отбросить положения соглашений “Осло”, ни отвергнуть постоянно повторяемые президентом Бушем заявления относительно будущего палестинской государственности. И причиной этому были, разумеется, не осторожные и мягко сформулированные заявления, исходящие из Вашингтона, и уж тем более не отсутствие поддержки в самом Израиле. Еще летом 2001 г., когда Шарон ужесточил силовую реакцию на теракты, опросы общественного мнения показали, что его политику одобряют 62 % респондентов — беспрецедентно высокий показатель. И тем не менее Шарон не хотел рисковать участием Израильской партии труда в его правительстве национального единства. Министр иностранных дел Шимон Перес, человек с богатым дипломатическим опытом, понимал лучше Шарона всю важность общественного мнения в зарубежных, и особенно европейских, странах. Перес регулярно предупреждал Шарона, что ошибочно было бы полагаться исключительно на политику силы, и уж тем более пойти на принятие мер против Арафата лично — это могло привести к еще более единодушному осуждению Израиля в Европе. Ко всему прочему, это могло способствовать и дальнейшей эскалации террористической деятельности. “Даже допустим, что нам удалось ликвидировать Арафата, — говорил Перес. — А что потом? При всем при том, Арафат — это все-таки палестинец, признающий существование на карте Иордании и Израиля. А на его место придут люди “Хамаса”, “Исламского джихада” и “Хизбаллы””.

И предостережения министра иностранных дел были, несомненно, обоснованными. После того как Арафат оказался блокированным в Рамалле, а деятельность его администрации парализована, власти Палестинской автономии оказались не в состоянии предоставлять населению самые элементарные и необходимые услуги. Канализация не функционировала, закон и общественный порядок постоянно нарушались, а в сфере образования и здравоохранения Арафат был вынужден полагаться на посредничество “Хамаса” и “Исламского джихада”. В июле 2002 г., впервые за все восемь лет существования Палестинской автономии, тысячи жителей Газы вышли на улицы, требуя от властей предоставить им работу. Лишившись рабочих мест в Израиле, 65 % населения сектора оказалось не в состоянии содержать свои семьи. Население протестовало также против беззакония и коррупции палестинской администрации. Газеты призывали к немедленному проведению реформ. Террористы-самоубийцы из “Хамаса” и “Исламского джихада” к этому времени пользовались в Газе и на Западном берегу популярностью, сравнимой разве что с популярностью рок-звезд, — да к тому же социальные службы этих организаций сумели заполнить тот вакуум, который образовался из-за бездействия властей Палестинской автономии.

Помимо всего прочего, становилось все более очевидным, что решение Шарона закрыть пограничные КПП и не допускать в Израиль арабских рабочих негативно сказывается на состоянии не только палестинской экономики, но и важных отраслей экономики израильской. Строительная индустрия Израиля, равно как и — в значительной степени — сельское хозяйство, зависели от палестинской рабочей силы. В июле 2001 г. Банк Израиля сообщил, что иностранные капиталовложения в стране на протяжении первых пяти месяцев текущего года сократились на 59 %, с 5,3 млрд долларов за аналогичный период 2000 г. до 2,2 млрд долларов. За тот же период сократилось на 55 % число иностранных туристов, напуганных террором. Правительственная политика в отношении палестинцев, утверждали Перес и другие министры от Израильской партии труда, должна основываться на разумном сочетании кнута и пряника; Шарон же, фактически подвергнув территории новой оккупации, нарушил этот баланс.

Новые выборы: Шарон сохраняет народную поддержку

По мере того как операция Шарона “Защитная стена” набирала силу, усиливалась и оппозиция со стороны израильского левого лагеря, становясь все более резкой и решительной. Наконец, в ноябре 2002 г., центральный комитет Партии труда, при неохотном согласии Переса, проголосовал за выход партии из состава правящей коалиции. В качестве причины такого шага было названо сокращение государственного бюджета, приведшее к значительному урезанию социальных пособий. При этом две ортодоксальные партии, чей электорат в значительной мере зависел от такого рода субсидий, также покинули коалицию. Однако подлинной причиной ухода Партии труда в оппозицию было ее решительное несогласие с политикой премьер-министра, который был настроен на еще более активное применение военной силы против палестинцев. Во всяком случае, Шарон, утративший большинство в кнесете, был вынужден объявить о новых выборах, назначив их на 28 января 2003 г., то есть почти за два года до срока истечения полномочий его правительства.

Теперь Израильской партии труда предстояло решить главную задачу — выбрать нового председателя, который смог бы привести партию к победе на выборах. На этот раз возродившееся из небытия левое крыло партии, возглавлявшееся Иоси Бейлином, остановило свой выбор на Амраме Мицне, пользовавшемся всеобщим уважением мэре Хайфы. Мицна был урожденным израильтянином, в прошлом кибуцником и генерал-майором в отставке — вряд ли можно было найти другого кандидата, обладавшего такими же достоинствами, политическим опытом и компетенцией в сфере безопасности. Однако по сравнению с харизматическим, легендарным Шароном Мицна был почти неизвестен израильтянам, а его примирительное отношение к палестинцам, тем более на фоне переживаемой страной вспышки насилия, было столь же мало популярным в народе, как и формула мира, выдвинутая Бараком за два года до того. Выступая перед различными аудиториями и перед телекамерами, Мицна дал ясно понять, что он поддерживает идею отделения от палестинцев в максимально возможной степени. Он намеревался эвакуировать все поселения в Газе, при наличии официального соглашения или без такового, а также все поселения на территории Западного берега, находившиеся в непосредственной близости к Зеленой черте. Что же касается Иерусалима, то еврейские районы он собирался оставить под израильским суверенитетом, при этом передав, однако, районы с преимущественно арабским населением под управление палестинских властей. В декабре 2002 г., за месяц до выборов, Мицна счел возможным объявить о своем намерении возобновить переговоры с палестинцами с того момента, на котором остановились Барак и Арафат в Табе накануне выборов 2001 г. (Гл. XXXVI. Клинтон: прощальное ближневосточное выступление). Последнее заявление было воспринято значительной частью израильских избирателей как подтверждение их опасений, что руководство Партии труда намерено пойти на уступки палестинцам.

И в самом деле, какие бы критические замечания ни высказывались в адрес Шарона — будь то недостаточное внимание к социальным и экономическим проблемам или очевидное безразличие по отношению к растущему разрыву между самыми богатыми и самыми бедными слоями населения, — тем не менее израильтяне всегда считали основными вопросы, связанные не с экономикой, а с безопасностью. И Шарон — как бы там ни было — всегда отвечал ударом на удар. Инициированная им операция “Защитная стена” — со всей ее нескрываемой беспощадностью, с захватом городов и деревень Западного берега при использовании бронетехники, с ее комендантским часом, дорожными заслонами, запретами на передвижение, с ликвидацией палестинских террористов и карательными мерами по отношению к населению, заподозренному в сотрудничестве с террористами, включая разрушение их домов и уничтожение их плантаций, — все это являлось тем ответом, который, несомненно, был ясен палестинцам.

Наступил июль 2002 г. Палестинская экономика находилась в состоянии полного упадка, уровень безработицы на Западном берегу составлял (согласно оценке) 35 %, а в Газе — катастрофические 50 %. И тогда жители Газы вышли на улицы, протестуя против провала политики властей Палестинской автономии, а палестинские газеты стали призывать к проведению реформ и к прекращению интифады, которая не достигла никаких целей. К январю 2003 г. стали появляться явственные признаки того, что интифада начинает сходить на нет. Предотвращалось все большее число терактов-самоубийств — благодаря тому, что израильская военная разведка, основываясь на данных, получаемых от платных арабских информаторов, поставляла все более точные сведения о путях проникновения террористов на территорию Израиля. Возможно, что и в самом деле значительная часть израильтян воспринимала “бульдозерную тактику” Шарона как все более и более эффективную.

Именно так оценивала происходящее американская администрация, чья внешняя политика во многом совпадала с политикой Шарона по отношению к Палестинской автономии. Направив войска в Афганистан с целью поимки Усамы бин Ладена и готовясь к еще более масштабной военной операции против Саддама Хусейна в Ираке, Буш и его советники по вопросам национальной безопасности в высшей степени положительно оценивали решительные антитеррористические действия Шарона. На протяжении двухлетнего периода президент США четыре раза принимал Шарона в Белом доме; он также выразил намерение отказаться от своих критических замечаний относительно операции “Защитная стена”. Такой “намек” достаточно хорошо был воспринят израильской общественностью. Кроме того, в ходе своей предвыборной кампании Шарон впервые дал понять, что, в принципе, готов рассмотреть возможность создания независимого палестинского государства, если власти Палестинской автономии смогут восстановить мир и порядок на своей территории. Подобного рода проявление гибкости, наряду с таким фактором, как наличие видимой поддержки американского президента, позволили Шарону склонить на свою сторону традиционно умеренные элементы израильского электората.

И вот 28 января 2003 г. израильтяне пошли на избирательные участки — в третий раз за менее чем четырехлетний период. Доля принявших участие в голосовании была сравнительно невысокой, что явно отражало состояние моральной усталости населения. Фактически свои бюллетени опустили в урны лишь 68 % всех лиц, имевших право голоса. Тем не менее результаты голосования были более чем красноречивыми. Ликуд, потерпевший поражение на выборах 1999 г., на этот раз с триумфом вернулся к власти, удвоив число своих мандатов в кнесете — с 19 до 38. Напротив, Партия труда получила всего 19 мандатов — минимальное количество за всю историю страны; в 2001 г. она получила 20,1 % голосов, а в 2003 г. — 14,5 %. Мерец получил всего лишь шесть мандатов. Израильская партия труда потерпела поражение во всех секторах и слоях населения — у новых репатриантов и уроженцев страны, у богатых и бедных, у евреев европейского и неевропейского происхождения. Опросы общественного мнения единодушно показали, что, заняв место на левом фланге национального общественного мнения по вопросам безопасности, партия губительным для себя образом утратила доверие народа.

Для Шарона теперь не могло идти и речи о политических компромиссах. В течение месяца он сформировал свое правительство большинства. В правящую коалицию, возглавляемую Ликудом, вошли блок Национальное единство — Исраэль бейтену, а также Национальная религиозная партия. При этом, однако, Шарон отказался от партнерства с крупнейшей религиозной партией, Шас, равно как и с ультраортодоксальной партией “Еврейство Торы”. Благодаря такому шагу Шарон сделал возможным вхождение в коалицию партии Шинуй (“Перемена”). Шину и, наследница партии Даш (“Демократическое движение за перемены”) (Гл. XXVIII. Недовольство политикой ревизионизма), а также нескольких других умеренных реформистских партий, выражавших в основном интересы среднего класса, на последних выборах получила 15 мандатов, став тем самым, ко всеобщему удивлению, третьей по величине партией страны и возможной (в будущем) соперницей Израильской партии труда. По вопросам контролируемых территорий председатель партии Шинуй Иосеф (Томи) Лапид занимал позицию, отчасти сходную с позицией Шарона, разделяя с ним недоверчивое отношение к процессу “Осло” и к Ясиру Арафату как к партнеру по переговорам. Что же касается вопросов внутренней политики, то Лапид и его воинственно настроенные коллеги по партии отвергали саму идею вхождения в правительство с партиями ортодоксальной ориентации, и Шарон вынужден был подчиниться их требованиям. Именно успех партии Шинуй на выборах дал Шарону возможность расторгнуть привычный “брак по расчету” с Партией труда. Теперь, при наличии новой правоцентристской коалиции, Шарон рассчитывал с легкостью реализовать свою версию “насильственного” мира.

Шарон строит забор безопасности

К зиме 2003/2004 гг., когда угроза полномасштабной войны с арабскими соседями стала, по всей видимости, менее серьезной, чем опасность проникновения террористов на территорию Израиля, все большее число израильтян стало склоняться к мысли, что безопасность страны может быть обеспечена не столько за счет оккупации территорий, сколько благодаря физическому отделению от нежелательных соседей. В своей аналитической работе, опубликованной вашингтонским Институтом ближневосточной политики, Давид Маковский, бывший главный редактор “Джерузалем пост”, отмечал, что такая переоценка ценностей произошла задолго до прихода Шарона на пост премьер-министра. Еще в мае 1992 г., после убийства израильской девочки-подростка террористом из Газы, Ицхак Рабин предложил рассмотреть возможность “отделения” в качестве стратегической альтернативы. По мнению Рабина, в пользу такого варианта говорили также и демографические факторы (Гл. XXXIV. Основа для дипломатической революции), а недавняя вспышка террористической активности только подтверждала необходимость обеспечения подобного рода физической изоляции. Известная фраза Рабина “Израиль должен вывести Газу из Тель-Авива” означала, что правительству следует рассмотреть возможность создания двух раздельных национальных образований. Дипломатической стратегией, избранной Рабином для достижения этой цели, был мирный процесс “Осло”.

Когда в октябре 1994 г. Арафату было дозволено перебраться в Газу и установить там свое квази-правительство, на протяжении буквально нескольких дней было совершено несколько терактов — теракт-самоубийство в Тель-Авиве, стрельба в Иерусалиме и похищение израильского солдата. И тогда, на пресс-конференции 17 октября, Рабин поднял вопрос о целесообразности физического разделения. “Мы должны принять решение об отделении как вопрос политический, — заявил он. — Между нами должна быть четко определенная граница”. Он развил эту идею в конце января 1995 г., после нападения террористов в Бейт-Лиде, приведшего к гибели двадцати одного солдата. Выступая на следующий день по телевидению, он сказал: “Речь идет о разделении — хотя и не по границе, существовавшей до 1967 года”. Политика “физического разделения”, декларированная премьер-министром, была с энтузиазмом поддержана большинством членов кнесета, от Партии труда.

Вскоре после своего январского выступления по телевидению Рабин назначил межминистерскую комиссию во главе с Моше Шахалом, министром полиции в его правительстве, для рассмотрения наиболее приемлемых возможностей строительства разделительного забора безопасности. Несколько месяцев спустя Комиссия Шахала представила предварительные рекомендации по этому вопросу, но через некоторое время Рабин погиб от руки убийцы, и эти рекомендации так и не были утверждены. Сменявшие Рабина на посту премьер-министра Перес и Нетаниягу отказались от реализации этой идеи, хотя и по разным причинам. Перес опасался, что забор воспрепятствует израильско-палестинской экономической интеграции и затруднит реализацию идеи “Нового Ближнего Востока”, которую Перес рассматривал как ключ к миру в регионе. Нетаниягу не воспринимал идею строительства забора, поскольку она противоречила принципу аннексии, которого придерживались члены его правительства. К тому же ему в большей или меньшей степени удавалось поддерживать дипломатическое и политическое равновесие — после заключения Хевронского соглашения (1997 г.) и неохотно принятых территориальных уступок в рамках Соглашения Уай (1988 г.). Что же касается палестинцев, то они всегда отрицательно относились к идее забора, опасаясь, что это воспрепятствует их доступу к рабочим местам в Израиле.

Идея физического разделения снова обрела жизнь в 1999 г., когда премьер-министром стал Барак. В ходе своей избирательной кампании Барак активно защищал идею мира в условиях разъединения и подчеркивал, что официальная программа его партии предусматривает физическое разделение как неотъемлемую составную часть принципа двух государств для двух народов. Незадолго до отбытия на саммит в Кэмп-Дэвиде (июль 2000 г.) Барак в телевизионном интервью подтвердил свою приверженность идее забора безопасности между Израилем и независимым палестинским государством. “Строительство забора существенно важно для Израиля, — заявил премьер-министр, — поскольку это способ гарантировать еврейскую идентичность страны… и это не менее важно для палестинцев, поскольку способствует упрочению их национальной идентичности, делая их при этом независимыми от Государства Израиль”. Для претворения идеи в жизнь Барак назначил заместителя министра обороны Эфраима Снэ[128] председателем комиссии, которой было поручено определить линию разделения между Израилем и Западным берегом. Комиссия, в состав которой вошли занимающие высокие государственные посты технократы из ряда министерств, приступила к доработке планов Комиссии Ша-хала. Новая версия забора безопасности предусматривала создание ряда контрольно-пропускных пунктов между Израилем и Западным берегом, которые должны оставаться открытыми в мирные времена.

Более того, забор безопасности между и Израилем и Западным берегом, равно как и меньший по размеру забор, отгораживающий сектор Газа, сооружение которого уже началось, были задуманы как многокомпонентные защитные сооружения. Забор или стена как таковые представляли собой лишь самый очевидный компонент. В числе других составляющих следует назвать расчищенную бульдозерами буферную зону, дороги для патрулирования, заграждения из колючей проволоки, траншеи и, плюс ко всему прочему, посты наблюдения, оборудованные с использованием новейшей технологии. По сути дела, сооружение такого забора должно было представлять собой некий компромисс, позволяющий осуществить как разделение, так и интеграцию. Однако сложившаяся политическая ситуация практически сразу же вынудила отказаться от всякого компромисса. Последовавший провал саммита в Кэмп-Дэвиде, начало в сентябре 2000 г. “интифады Аль-Акса” и отказ Арафата от более чем щедрого предложения Клинтона, сделанного американским президентом в конце этого же года, по сути дела свели к нулю надежды Израиля на заключение мирного договора в обозримом будущем. Все эти события лишь подчеркивали неотложную необходимость физического разделения. Таким образом, по иронии судьбы именно Шарон, занявший в феврале 2001 г. пост премьер-министра после Барака, фактически приступил к строительству забора безопасности. Увеличение числа терактов-самоубийств, совершаемых жителями Западного берега, только подчеркивало необходимость реализации этого проекта. Тем более что забор безопасности, построенный на границе с сектором Газа в середине 1990-х гг. и реконструированный в 2001 г., с добавлением новейших средств электронного наблюдения, доказал свою эффективность, блокировав практически все попытки проникновения террористов с юга (хотя, разумеется, он не обеспечивал защиты от ракетных обстрелов, поскольку на это и не был рассчитан).

Что же касается еврейских поселенцев на палестинских территориях, то они встретили сообщение о строительстве забора безопасности буквально с ужасом. Исраэль Гарэль, генеральный секретарь Совета поселений Иудеи, Самарии и Газы, заявил еще в конце января 1995 г., в ответ на телеобращение Рабина: “Мы грудью станем на пути строителей разделительного забора… Этот забор разделит Эрец-Исраэль, что является недопустимым”. Впрочем, обеспокоенность поселенцев была не только идеологической в своей основе, но и вполне прагматической. Они опасались не просто оказаться по другую сторону забора — они боялись остаться по другую сторону границы. Впрочем, эти опасения не имели под собой серьезных оснований. После начала строительных работ стало ясно, что под защиту забора попадают все основные еврейские поселения в непосредственной близости от Зеленой черты (1967 г.). Это было одной из основных причин, по которым идея забора безопасности пользовалась широкой поддержкой населения, о чем свидетельствовали регулярно проводимые опросы общественного мнения. Таким образом, в конце 2002 г., еще во время своего первого срока пребывания на посту премьер-министра, Шарон дал указание осуществлять возведение забора максимально быстрыми темпами.

Отношение к забору безопасности на границе с Западным берегом изменялось и в Вашингтоне. Советники Буша по ближневосточным вопросам сначала высказывались против строительства, особенно в середине 2003 г., когда Махмуд Аббас, премьер-министр Палестинской автономии, выступал с регулярными заявлениями относительно того, что Израиль строит забор для того, чтобы окружить территорию Западного берега и аннексировать ее значительную часть. Однако мнение советников изменилось, когда Арафат, со своим обструкционизмом, принялся чинить препятствия умеренной политике Аббаса (Гл. XXXVIII. Газа без евреев). Во второй половине 2003 г. по инициативе Вашингтона начались доверительные переговоры с правительством Шарона, которые велись между советником Буша по вопросам национальной безопасности Кондолизой Райс и личным посланником Шарона Довом Вайсгласом, а их целью была минимизация тяжелых (с экономической и гуманитарной точек зрения) последствий для палестинцев в ходе строительства — при обеспечении максимальной безопасности для Израиля.

Подобного рода сдержанный и уравновешенный подход к проблеме оказался в целом эффективным, и в середине апреля 2004 г. переговоры увенчались саммитом в Вашингтоне с участием Буша и Шарона. Президент США, учитывая приближающиеся выборы и желая привлечь на свою сторону еврейский электорат, традиционно голосующий за его соперников-демократов, напрямую заявил, что было бы “нереалистичным” ожидать полной эвакуации “всех основных еврейских поселенческих центров”, существующих на территории Западного берега. Сходные заявления делал и Клинтон в ходе своих миротворческих усилий в 2000–2001 гг., только они оказали менее заметное воздействие на внутреннюю политику США. При этом, однако, Буш еще раз сказал Шарону, что “забор, который строится в Израиле, должен быть в первую очередь забором безопасности, забором разделительным, а не политическим; он должен быть временным, а не постоянным, и не должен оказывать воздействие на вопросы, связанные с окончательным урегулированием, включая вопрос о границах”. И, что важнее всего, израильтяне должны в максимально возможной степени избегать негативного воздействия забора на жизнь палестинского населения.

Впрочем, какова бы ни была конфигурация или конечные цели сооружения этого забора безопасности, протянувшегося ломаной линией по северо-восточным районам Западного берега и по Иудее, он уже начал выполнять свои функции. До начала его строительства, на протяжении 2000–2003 гг., было зафиксировано 165 случаев проникновения террористов на территорию Израиля; из них 58 закончились терактами-самоубийствами, унесшими жизни 430 израильтян (в остальных случаях 95 проникновений также совершили террористы-самоубийцы, но эти теракты не привели к гибели мирного населения, и еще 12 террористов были перехвачены, прежде чем они добрались до своих целей). После сооружения забора безопасности, на тех же участках Западного берега, за период с середины 2002 г. по середину 2004 г., число проникновений снизилось в весьма значительной степени, составив менее десяти случаев. Следует, однако, подчеркнуть, что, при всей несомненной успешности самой идеи разделительного забора, лица, ответственные за планирование мер безопасности, не учитывали в ходе ее реализации возможности ракетных обстрелов израильской территории.

Альтернативные инициативы мирного процесса

И военное, и экономическое контрнаступление Шарона, а также последующее возведение защитной стены, при всей их эффективности в деле защиты мирного населения Израиля, с неизбежностью сказывались на положении не только террористов, но мирного палестинского населения. Положение, в котором оказались жители Палестинской автономии, широко освещалось в странах Запада, и особенно Западной Европы. Западные СМИ, на протяжении всего срока пребывания Шарона у власти, регулярно публиковали фотографии израильских танков и вертолетов, ведущих огонь по палестинским боевикам (которые, как правило, именовались “бойцами сопротивления”), выбивая их из городских лачуг или лагерей беженцев. Весной 2002 г., после теракта в Нетании во время пасхального седера, европейские журналисты в мельчайших деталях описывали положение Арафата, подвергнутого, в качестве меры возмездия, изоляции в его резиденции в Рамалле, а наряду с этим и действия сотен иностранных добровольцев, в основном молодых людей из Франции и Италии, которые были организованы усилиями палестинского “Международного движения солидарности” и “Народного интернационала в защиту палестинского народа” и действовали в качестве живого щита, охраняя “старого бойца” (как репортеры Би-би-си имели обыкновение именовать Арафата). Демонстранты устраивали пикеты на пути израильских танков и регулярно пробирались сквозь израильские заградительные линии. Одна девушка-демонстрантка погибла, случайно сбитая водителем израильского бульдозера.

Европейские телепрограммы не освещали положения дел на оккупированных палестинских территориях в формате объективных сообщений и репортажей, а подавали материалы, носящие сенсационный характер: арабские семьи, лишенные возможности передвигаться из-за комендантского часа, введенного израильской армией, больные арабские дети и беременные женщины, часами стоящие в очередях на армейских КПП или в приемных покоях израильских больниц. Проведенная в сентябре 2001 г. в Дурбане (Южная Африка) по инициативе ООН международная конференция по борьбе с расизмом объявила сионизм “основанным на идее расового превосходства” и заклеймила Израиль как “расистское государство апартеида”, виновное в совершении преступлений против человечности (в знак протеста делегация Израиля покинула конференцию, и к ней присоединилась делегация США). Бельгийский суд информировал о своей готовности начать процесс над Ариэлем Шароном по обвинению в нарушении прав человека в лагерях беженцев Сабра и Шатила 20 лет тому назад. Правительство Дании, рассмотрев ликудовскую биографию вновь назначенного посла Израиля, отказалось одобрить его кандидатуру. Лауреат Нобелевской премии по литературе, португальский писатель Жозе Сарамаго в статье, опубликованной во влиятельной испанской газете “Эль-Паис”, выходящей в Мадриде, сравнил действия израильтян на палестинской территории с тем, что делали “нацисты в Освенциме”. В интервью, данном египетской газете “Аль-Ахрам”, профессор литературы Оксфордского университета Томас Пол заявил, что еврейские поселенцы Западного берега и сектора Газа ведут себя “как нацисты” и “заслуживают за это пулю”. В апреле 2002 г. английская леволиберальная газета “Гардиан” опубликовала открытое письмо 120 профессоров европейских университетов, в котором они призывали Европейский союз и Европейский научный фонд объявить мораторий на предоставление грантов израильским ученым.

В конце весны 2003 г. был проведен опрос общественного мнения в ряде стран ЕС с участием 7500 человек, и 59 % респондентов назвали Израиль самой серьезной угрозой миру во всем мире — в большей степени, чем Иран или Северная Корея. Результаты этого опроса побудили дипломатического обозревателя газеты “Гардиан” Полли Тойнби заметить:

Тойнби очень проницательно уловила дух общеевропейского разочарования. Для либералов и социалистов Европы израильский сионизм превратился в отвергнутую мечту, рухнувшую под гнетом милитаризма, этнического шовинизма и религиозного фанатизма.

Европейские страны, прилагая усилия по выводу участников ближневосточного конфликта из тупика, безусловно, не могли игнорировать массовые убийства мирных израильских граждан, совершаемые арабскими террористами. Мигель Моратинос, представитель ЕС в Израиле, неоднократно встречался с Арафатом, пытаясь убедить своего собеседника в необходимости обуздать терроризм. Министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, посетивший ближневосточный регион вскоре после теракта в “Дельфинариуме”, в ходе беседы с Арафатом очень резко отозвался о его нежелании принять жесткие меры по отношению к террористам. Премьер-министр Великобритании Тони Блэр во время своих бесед с Арафатом постоянно говорил ему о том, какой ужас внушает европейцам гибель невинных гражданских лиц — будь то палестинцы или израильтяне.

В Европе были также в ужасе от того, что Палестинская автономия стала буквально черной дырой, где исчезает вся экономическая помощь. Вскоре после того, как начался процесс “Осло”, правительства европейских стран приступили к значительным денежным вливаниям в экономику создающегося государства. В частности, до июня 1998 г. палестинцы получили 3,5 млрд долларов, из которых 2,5 млрд долларов уже были потрачены. Значительная доля этих денег просто испарилась из-за царящей в Палестинской автономии коррупции и неспособности или нежелания Арафата принять меры, обеспечивающие финансовую дисциплину и отчетность. Так, в феврале 2003 г. Международный валютный фонд провел аудиторскую проверку расходов Палестинской автономии, в ходе которой выяснилось, что порядка 900 млн долларов (из государственных средств) были переведены на специальный банковский счет, которым управляют лично Арафат и его экономический советник. В том же году группа американских ревизоров, приглашенных Министерством финансов Палестинской автономии, подтвердила, что по меньшей мере 1 млрд долларов из казны Палестинской автономии был помещен в специальный портфель ценных бумаг и что “эти фонды никогда не использовались для нужд палестинского народа”. (В октябре 2003 г. государственный прокурор Франции начал расследование по делу об отмывании денег против Сухи Арафат, жены председателя Палестинской автономии, на личный счет которой в парижском банке было переведено, без уплаты налогов, 1,27 млн долларов с “номерного счета” в швейцарском банке.)

Сочетание палестинского террора, коррупции властей Палестинской автономии и беспощадных израильских военных и экономических санкций способствовало тому, что в мае 2003 г. в Женеве в экстренном порядке был проведен целый ряд совещаний между членами Квартета по ближневосточному урегулированию (“Ближневосточного квартета”), представляющего собой объединение Евросоюза, России, США и ООН и созданного для консолидации усилий по мирному урегулированию арабо-израильского конфликта. В ходе этих совещаний был достигнут консенсус относительно “Дорожной карты”, определяющей пути решения этого конфликта. Решение Квартета исходило из трех основных положений. Во-первых, администрация Палестинской автономии должна упорядочить свою деятельность и ввести режим строгой финансовой отчетности. Во-вторых, установление мирных отношений между Израилем и палестинцами отвечает экономическим и стратегическим интересам как европейских стран, так и США, поскольку ближневосточная конфронтация в предыдущие десятилетия была способна привести к международным осложнениям, и об этом свидетельствует опыт 1956, 1967, 1973 и 1982 гг. В-третьих, израильтяне и палестинцы слишком долго находились в состоянии взаимной вражды и ненависти, чтобы они смогли достичь мира, будучи предоставленными исключительно сами себе (об этом свидетельствует также исторический опыт и ряда других малых стран). Задачей “Дорожной карты” было привести стороны конфликта к соглашению, причем, если понадобится, то и путем оказания нажима третьей стороной, которая обладает более значительным дипломатическим авторитетом и финансовыми возможностями, — речь, собственно говоря, шла о членах Квартета.

“Дорожная карта” представляла собой сведенные воедино и доработанные усилиями Квартета такие документы, как Соглашение Осло, доклад Митчелла и последующие договоренности об отводе войск, признанные и одобренные Арафатом и израильскими премьер-министрами Пересом, Нетаниягу и Бараком. Вместе с тем “Дорожная карта” превосходила предыдущие планы, поскольку была основана на принципе двух государств для двух народов, который до сих пор еще не был одобрен официально, хотя и представлялся в качестве предмета для обсуждения в ходе переговоров между Палестинской автономией и Израилем. Чтобы достигнуть этого конечного результата, палестинская администрация должна была принять решительные меры по прекращению террора, а Израиль, со своей стороны, должен был обязаться не только признать “демократическое палестинское государство” в качестве своего соседа, но и заморозить, а в перспективе и совсем отказаться от строительства новых еврейских поселений на территориях. Все эти действия должны были основываться на решениях Мадридской конференции, на принципе “территории в обмен на мир” и на Резолюциях Совета Безопасности ООН № 242, 338 и 397, равно как и на соглашениях, достигнутых ранее сторонами в двустороннем порядке.

Строго следуя предложениям, сформулированным сотрудниками Ближневосточного отдела Госдепартамента США, Квартет определил “временной график” действий. На первой стадии “Дорожной карты”, начиная с мая 2003 г., администрация Палестинской автономии должна была обеспечить безусловное прекращение всяческих насильственных действий, сформировать надежные силы безопасности и возобновить сотрудничество в сфере безопасности с Израилем и арабскими соседями. Администрация Палестинской автономии должна также провести всеобъемлющие политические и финансовые реформы, разработать проект конституции и провести открытые выборы. Израиль, в свою очередь, должен воздерживаться от депортаций, нападений на гражданских лиц, конфискации и разрушения палестинских домов и прочей собственности. Кроме того — и это особенно важно — Израиль должен отвести войска с территорий, оккупированных после 28 сентября 2000 г., то есть со времени начала “интифады Аль-Акса”, а также воздерживаться от расширения всех новых поселений, построенных после марта 2001 г. Квартет будет осуществлять контроль за соблюдением всех этих условий.

На второй, “переходной”, стадии “Дорожной карты” все усилия должны быть сосредоточены на определении предварительных границ независимого палестинского государства, что должно стать промежуточным этапом к соглашению о постоянном статусе. Эта переходная стадия должна начаться в июне 2003 г., после проведения выборов и формирования дееспособного палестинского правительства, а закончиться в декабре этого же года провозглашением независимого палестинского государства в его “предварительных” границах. Если эти цели будут достигнуты, тогда Квартет приступает к “поддержке восстановления палестинской экономики” и созывается международная конференция всех арабских стран с целью заключения всеобъемлющего мира в ближневосточном регионе между всеми государствами, которые все еще находятся в состоянии войны, что предусматривает также соглашения по использованию водных ресурсов, торговле и прочим экономическим аспектам.

На третьей, заключительной, стадии “Дорожной карты” в начале 2004 г. Квартет был намерен проанализировать состояние созданных палестинской администрацией правительственных учреждений и структур безопасности, а также принять меры по их укреплению и совершенствованию. Одновременно с этим Квартет собирался одобрить, “при консультации со всеми заинтересованными сторонами”, соглашение о создании независимого палестинского государства и начать процесс, ведущий к подписанию до 2005 г. договора об окончательном статусе, включая окончательную конфигурацию границ и местонахождение поселений, “согласованное, справедливое, беспристрастное и реалистичное” решение проблемы беженцев, а также определение статуса Иерусалима — с учетом “политических и религиозных соображений обеих сторон” и при обеспечении “защиты религиозных интересов евреев, христиан и мусульман всего мира”.

Это был добросовестный, скрупулезный и, по всей видимости, безупречный план.

К весне 2003 г., под все усиливающимся нажимом со стороны Квартета (и, главным образом, американцев), ни Арафат, ни Шарон уже не выдвигали никаких серьезных возражений относительно “Дорожной карты”. Даже политические аспекты этого плана — такие, как прекращение оккупации, замораживание поселенческой деятельности, решение проблемы беженцев и статус Иерусалима, — были сформулированы в достаточно общих терминах, что позволяло обеим сторонам принять основные положения документа. Помимо всего прочего, практически в каждом параграфе “Дорожной карты” достижение “окончательного статуса” увязывалось с “переговорами между палестинцами и Израилем”, с “консультациями между заинтересованными сторонами” и с “созывом международных конференций”. Несомненно, как для Шарона, так и для Арафата открывалось широкое поле для маневров, интерпретаций, проволочек, обвинений противоположной стороны в невыполнении своих обязательств. В плане внутриполитическом Шарон также видел выгоду от принятия умеренного курса, поскольку это могло вернуть ему поддержку Партии труда.

И вот в марте 2003 г., после того как Арафат согласился назначить на пост премьер-министра Палестинской автономии известного своими умеренными взглядами Махмуда Аббаса (Гл. XXXVIII. Газа без евреев), Джордж У. Буш с оптимизмом включил в программу своего запланированного визита в страны Европы и Россию еще и двухдневное посещение ближневосточного региона. В ожидании прибытия президента Шарон, в качестве жеста доброй воли, отдал 2 июня распоряжение освободить из заключения 942 палестинских политических заключенных. Общая атмосфера компромисса распространилась и на Каир, где Буш 3 июня впервые встретился с лидерами Египта, Саудовской Аравии, Иордании и Бахрейна, а также с премьер-министром Палестинской автономии Махмудом Аббасом. Все собравшиеся в Каире выразили поддержку “Дорожной карте” и пообещали прекратить финансовую поддержку “террористов”. На следующий день Буш отправился в иорданский город Аккабу для непосредственных переговоров с Шароном и Аббасом, которые подтвердили свое согласие с планом “Дорожной карты”.

Чтобы заверить свою позицию, Шарон и Аббас встретились 1 июня 2003 г. в Иерусалиме для проведения официальной, пусть отчасти и запоздалой, церемонии подписания “Дорожной карты”. Прямой телевизионный репортаж, посвященный этой церемонии, на иврите и на арабском, передавался на весь Ближний Восток. Аббас согласился с тем, что насилие в отношениях между палестинцами и израильтянами ушло в прошлое. Шарон, в качестве еще одного, одностороннего, жеста доброй воли, дал указание вывести израильские войска из города Бейт-Лехем и полностью передать палестинцам контроль над ним. Одновременно с этим, согласно тщательно разработанному сценарию, в Вашингтоне было объявлено о предоставлении правительству Аббаса помощи в размере 50 млн долларов, чтобы содействовать восстановлению разрушенной инфраструктуры Палестинской автономии. Не было ли это началом подлинного мира? Впрочем, даже самые оптимистично настроенные участники процесса не были уверены в том, что у плана “Дорожная карта” имеются хорошие шансы на реализацию — после столь многочисленных провалов всех предшествующих планов.