История шрамов

21. Как меня заставили надеть платье

Все складывалось как-то слишком идеально, наверное. Я настолько привыкла выживать, что забыла, каково это — жить. Кэрол со мной тоже мучалась в первые пару недель, потому как мне постоянно было неспокойно из-за слишком спокойной обстановки. Расслабиться в одну секунду я могла лишь, когда только-только преодолела какой-то пиздец, когда это тоже было необходимо для выживания. Странное дело — радоваться банке газировки после двухдневного отсутствия пищи или чашке горячего чая после суток непрекращающейся автомобильной дороги... И совершенно не ощущать вкуса еды, когда вокруг тишь, благодать и куча свободного времени.

В тот первый день вышло так, что меня хватило лишь на горячий душ и смену одежды — на самую чистую из общей кучи, ага. И после, когда голова на мгновение коснулась подушки в нашей спальне, я уснула, несмотря на то, что до вечера было еще далеко. И когда я проснулась, поняла, что совершила огромную ошибку — не было еще и девяти часов вечера, а сон теперь вряд ли бы ко мне пришел. К тому же, голова гудела, как тогда, когда я выпила бутылку рома...

Недолго думая, закутавшись в неизменный со времен Орегона шерстяной кардиган, который подарил мне Альк, я решила спуститься вниз. Самого Алька не было видно — вероятно, он тоже уже ушел спать. И, судя по еще накрытому столу и паре бокалов с недопитым спиртным, они с сестрой только недавно разошлись. Вероятно, им было о чем поговорить... Что-то даже отлегло у меня на душе, когда я поняла, что никого не напрягла своим отсутствием. И, да, я уже начинала ненавидеть это непроходящее чувство неловкости.

Сама Тсара была еще на кухне.

— Привет, — тихо сказала я и улыбнулась, невольно прижимаясь к дверному косяку и не решаясь пройти. Вот как выбрать из всей этой неразберихи в голове наиболее подходящую тему для разговора?

Тсара подарила мне свою эталонную дружелюбную улыбку вместо приветствия. И то — только после того, как подняла голову, отвлекаясь от мобильника.

— Хотела попросить прощения, что вот так… Альк уже спит? Или вышел? Ой, сразу скажу — если я буду мешаться, не стесняйся мне об этом говорить. Потому как я сама чувствую себя жутко неловко...

— Альк в ванную ушёл, — невозмутимо ответила мне девушка, продолжая улыбаться, — Сказал, что за время поездки мечтал полежать в горячей воде.

— Ах, да, еще я очень много болтаю. Альку нравится, вроде, но если тебя будет раздражать — я пойму. Я вообще за водой спустилась, да.

— Проходи, не стой в дверях, — разворачиваясь к шкафчику, Тсара выудила оттуда чистый стакан. — Ты голодна? Альк сказал тебя не будить, да и у нас был не полноценный ужин, а скорее что-то вроде закусок. Но еда найдётся.

Я чуть ли не впервые в жизни не знала, как подступиться к человеку. Обычно те сами начинали расспрашивать, да и выглядели внешне, и чувствовалось внутренне, что они проще... Тсара же была как Альк. Только если с ним было ясно, что он самодостаточен и замкнут в себе, и никто ему не нужен, то в случае с его сестрой несколько сбивало с толку ее дружелюбие. Потому как любой вопрос, который я пыталась обдумать, уже заранее имел в моей голове ответ.

Вот, к примеру, я говорю ей, какой у нее прекрасный дом, а она отвечает вежливой благодарностью; если я расскажу, что Альк тепло отзывался об их отношениях, то получу в ответ такую же бессмысленно-глянцевую фразу навроде: "о, вы с ним тоже прекрасные друзья, он столько о тебе рассказывал!". Похвалю еду, стану ли трепаться о жизни, расскажу о путешествии — это ни на шаг не приблизит меня к истинному сближению с Тсарой.

Потому я решила действовать так же открыто и в лоб, как я всегда делала с Альком. С ним же срабатывало, вроде как.

Тсара, наполнив для меня стакан водой и поставив на стол, развернулась к раковине и принялась за посуду, оставшуюся от их с Альком посиделок.

— Может, ты не помнишь того случая на парковке... — начала я, все еще не совсем уверенно проходя за стол и садясь, — Но я помню очень хорошо. Ты так влияешь на Алька... Он с тобой совсем другой. И каждый раз, когда он звонил тебе... У него даже взгляд менялся. В общем, я хочу просто сказать, что это очень здорово, что вы есть друг у друга. Ты есть у него. Не знаю, кем бы он стал, не будь у него вообще никого... И я уже люблю тебя, как часть чего-то, что так повлияло на его жизнь, — последнее вырвалось у меня совсем неосознанно, поэтому я замерла, понимая, что сморозила.

Боже. Теперь она сочтет меня чокнутой.

— Прости, — прошептала я тут же, от шока от самой себя вцепляясь в стакан еще крепче и выпивая его почти полностью.

Все это время Тсара стояла ко мне спиной, и я не могла видеть выражения ее лица. Стоило мне договорить, как она медленно выключила воду, вытерла руки полотенцем, и только после развернулась, облокачиваясь спиной на столешницу. Ее взгляд впервые был мне хорошо знаком — серьезный и пронзительный, как у Алька. А главное — искренний.

— Альку пришлось тяжелее, чем мне, — даже тон ее голоса изменился. — Наш дед сложный человек, который считает, что есть два мнения: его и неправильное. Меня он не трогал ввиду моего пола, а вот Альком занялся вплотную, отрываясь за два поколения сразу. И это не могло не сказаться на брате. И в характере, и в психике.

Я всегда думала про себя, что все успела узнать о своем возлюбленном, а то, что он не захотел рассказывать сам — не должно меня касаться. Потому и слушать сейчас подобные откровения от Тсары… Они задели меня за живое. Пожалуй, любое упоминание о том, как в свое время обращались с Альком, будет задевать меня. Это теперь часть меня тоже.

— Дед всегда говорил, что девчонки слабые, и их удел — это стоять за мужчинами, — с этими словами Тсара подалась вперед, чтобы сесть за стол напротив меня. — Но я не допущу того, чтобы кто-то или что-то вредило моему брату. Я не знаю, насколько у вас всё серьёзно и глубоко, отношения — это для двоих, а не троих. Но я надеюсь, что ты понимаешь, что с ним проще не будет. И кто знает, как он изменится с возрастом. И прежде, чем он окончательно привяжется к тебе, тебе стоит самой понять, готова ли ты к этому грузу. Альк очень тяжело подпускает к себе. Но ещё сложнее ему отпускать.

Сердце кольнуло так больно, что мне впору было схватиться за него, чтобы хоть как-то унять это жуткое ощущение. Если я думала, что от моих слов разговор зайдет в неправильное русло, то ошибалась. От слов Тсары я впала в еще куда больший шок, чем до этого. Мне даже потребовалось некоторое время, чтобы удостовериться, что она и впрямь говорит о том, о чем говорит, несколько раз прокрутив в голове ее слова.

— Ты думаешь... — мое волнение даже передалось моему голосу. — Ты думаешь, что это я его... В смысле, могу его... О, нет, — я даже чуть нервно не рассмеялась, но сдержала этот порыв. — Я никуда без него. И это уже насовсем. Я понимаю, ты мне пока не доверяешь, и это логично... Но ты скоро и сама это поймешь. Я надеюсь. Знала бы ты, из какой задницы он меня вытащил... Ох, дерьмо. Прости. Два раза подряд выругалась. Постараюсь держать себя в руках.

Да уж, Ванда. Если рядом с Альком ты временами переставала себя ощущать нерадивой и мелкой девчонкой, то с Тсарой ты показала всю свою прямоту и неумение держать язык за зубами.

Впрочем, она сама отчего-то, вопреки моим ожиданиям, вдруг расслабленно откинулась на спинку стула и улыбнулась. Так же невесомо, как это делает порой Альк — одними уголками губ. И этой улыбке я была склонна верить больше, чем всем ее дружелюбным наигранным маскам, что эта девушка надевала прежде.

— Хорошо, — несколько лукаво протянула Тсара, прищуриваясь, — Будем считать, что предупредительный выстрел в виде этой беседы был проведён, не вижу смысла продолжать запугивать тебя. Не переживай и чувствуй себя, как дома. Он большой, а ты Альку не чужая, значит и мне тоже. Так что расслабься и отдыхай. Если что-то нужно — скажи мне. Одежда там или ещё что. Погода здесь сильно отличается от Техаса.

— Да уж, расслабиться и отдыхать, что может быть проще, — снова нервно рассмеялась я, — В смысле, спасибо тебе. — добавила я уже серьезнее.

Как ни странно, есть не хотелось. Впрочем, с этим у меня всегда были проблемы. Альку иногда приходилось чуть ли не силком меня кормить, и постоянно напоминать об этом.

Когда я возвращалась в спальню, сон, разумеется, ко мне не шел, но и тревожить Алька, который отрубился почти сразу, я не стала. Постаралась уснуть, но утром из-за этого встала ни свет, ни заря. Пришлось искать, чем себя занять, и потому, недолго думая, я решила спуститься вниз. Тсара ведь сама предложила — чувствуй себя как дома...

И, честно признать, я по этому скучала. По просторной кухне, плите, раковине, продуктам, посуде... По возможности приготовить то, что тебе захочется, а не то, что вынужден. Потому я и подключила все свои невесть какие кулинарные способности, чтобы приготовить завтрак. Здесь был даже кофе, правда, пришлось вспоминать, как его молоть и варить. Благо, времени и у меня было предостаточно, потому я и не спешила.

— Так и думала, что это не Альк, — послышался веселый голос Тсары за спиной. — Он слишком никчёмен в готовке, чтоб меня с утра такие ароматы встречали. Как спалось?..

…В общем-то, можно сказать, что мы постепенно притерлись друг к другу. Я иногда выказывала инициативу, например, готовила завтрак с утра пораньше или уговаривала всю польскую чету на кинопросмотр очередного голливудского шедевра, но все равно старалась, чтобы меня не было слишком много. Все же, мне хватило ума отметить, как сама Тсара скучала по брату, и как ей хочется участвовать в его жизни. Сама же жизнь потянулась настолько спокойно, что мне о таком даже не мечталось. Теперь поездки с Альком за продуктами становились веселым праздником, а совместные ужины все чаще оканчивались посиделками до рассвета с разговорами и смехом.

Я словно и впрямь обрела нормальную семью.

Стараясь подружиться с Тсарой, с каждым днем я позволяла ей больше и больше. То расспросить меня о прошлом, то всучить мне духи, то посплетничать о мальчишках... закончилось все тем, что она начала брать меня с собой по магазинам. И как бы вежливо я не отнекивалась, в конечном итоге все равно приходилось соглашаться. Хорошо уж, что пока под соусом "как тебе мой маникюр, Ванда?" или "как тебе это красное кружевное? Не слишком вызывающе?" Духу сказать, что я не шибко во всем этом разбираюсь, мне не хватало, потому пришлось начать и впрямь пытаться давать искренние советы, в которых разумеется, Тсара не нуждалась.

Одно радовало — растущее чувство теплоты в душе от времяпрепровождения с ней. Каким бы оно ни было. Потому мне уже вскоре стало совсем плевать, чем мы занимаемся. Главное — кайф от общения с Тсарой, а остальное уже вторично.

— …Если ты собираешься остаться в этой стране, то надо быть готовым к любой погоде, — заявила мне Тсара в одну из таких поездок в торговый центр, — И к снегу с дождём, и к снегопаду летом, и просто к ливням и слякоти. Вообще не понимаю, почему мой брат всё ещё этим не озаботился... Он порой такой остолоп. Особенно в том, что касается потребностей. Ой, посмотри, какое милое платье. Или вон то, — я уже привыкла к ее бесцеремонной привычке хватать меня под руку и тащить за собой к каждой витрине магазина.

Правда, если на ее примерки я всегда смотрела с улыбкой, то на покупки для меня реагировала с извечным стеснением. К этому тяжело было привыкнуть еще во времена, когда я жила с Кэрол… Что уж говорить о сейчас. К тому же, первая часть того, что предлагала Тсара, совершенно не вязалась со второй частью ее фразы. Теплая одежда и платья? Ну да, ну да. Впрочем, я решила не акцентировать на этом внимания, подойдя к стойке с недорогими, самыми обычными кофтами с капюшоном — которые как раз удачно были вполне в моем стиле:

— Кажется, для теплой погоды больше такое подойдет, разве нет?

— Тебе абсолютно точно нужно платье. Выбирай, — тоном, не позволяющим пререканий, заявила Тсара.

Вздохнув, я все же взглянула на вещи, которые она мне показывала. Не броские, скромные, очень изящные. Одно было необычного нежно-желтого цвета, чем и привлекло мое внимание. Но я быстро одернула себя, понимая, что это совершенно не мое, насколько вообще оно могло быть не моим.

— Никогда такого не носила. Не думаю, что мне пойдет.

— Это тоже можешь взять, — тут же заявила Тсара, а сама же выудила вешалку с чем-то длинным и винного цвета. — И вот это померь.

— Боже, в таком только по ресторанам ходить и в этих всех светских обществах щеголять, — рассмеялась я, не веря, что Тсара предлагает мне это всерьез.

— Альку нравится такое. Он в этом никогда не признается, но я успела уже познакомиться с его вкусами даже против его воли. Впрочем, если захочешь что-то покороче, это тоже можно найти.

— Не могу поверить, что это и впрямь происходит, — уже серьезнее добавила я. — Как в фильме. Ходим с подругой по магазинам и обсуждаем, что понравится моему парню. Мой парень... Боже. Лучше не буду так больше говорить. Ты точно уверена в том, что мне пойдет такое? Не слишком ли глубокий... Да уж, тут вообще ничего нет. Это спина или грудь?...

В конечном итоге Тсара все же уговорила меня купить платье. Конечно же, под предлогом "Альку понравится". Я была уверена, что сам Альк непременно создаст из этого повод для бесконечных подколок. Как минимум из-за того, что все это могло быть совершенно неуместно.

Ну и раз уж я дала свободе Тсаре в этом, пришлось дать ей дорваться и до всего остального. Хоть я и чувствовала себя максимально неловко... Портить этот день любым ворчанием с моей стороны было бы неправильно.

По вечерам у нас с Альком уже стало традицией заниматься польским. Пару часов перед ужином, пока Тсара не открывала бутылку вина или не заменяла тетради с распечатками на чашки с чаем. Интересно, как Альк отнесется к тому, если я попытаюсь саботировать занятие и спуститься к нему в таком виде?

Во мне боролись два чувства. Одно — стушеваться, рассмеяться и заранее свести все в шутку, мол, дааа, смотри, что твоя сестра устроила. А второе — расправить плечи и все-таки дать этому роскошному платью сработать, как надо... Как в одном из этих голливудских фильмов. Да, Сандра Буллок тоже чувствовала себя неуютно, когда из агента ФБР из нее делали сногсшибательную красотку. Но ведь она смогла же измениться, верно? И даже и впрямь стала красоткой… Да тысячи таких примеров. Чем я хуже? У меня, между прочим, мамины гены, а та была редкой красавицей — не зря столько мужиков возле нее вилось. И Кэрол это повторяла, ага. Так что, мне всю жизнь отгораживаться от этого?

Тьфу. Если даже в голове неловко и наскладно, как я вообще выйду к Альку во всем этом? Примерно так я и думала, спускаясь первые пару ступеней.

А потом как-то все само получилось. Ну, в моем стиле. Просто почувствовала. Видимо, подсознательно отметила то, как Альк и впрямь в лице изменился, завидев меня издалека... Или соскучилась по нему за день. Он даже с места своего привстал, подаваясь вперед, правда, почти сразу же сменил удивленное выражение лица на подозрительный прищур.

— И как моя сестра тебя на это уговорила? Чем угрожала?

Мне даже не пришлось себя заставлять расправлять плечи — они это сделали сами в это мгновение. Только бы он не сказал, что это глупо, только бы не сказал, что глупо...

— Ничем. Просто Тсара сказала, что тебе такое понравится, — как-то неожиданно для самой себя лукаво улыбнулась я одним уголком губ. Это я что, типа, флиртовать начинаю? Господи прости. — Это правда?

Для пущего эффекта я даже покружилась на месте, чтобы Альк заценил главное — спину и задницу. Как по мне, именно это смотрелось в этом дорогущем платье круче всего.

— Ну да, — сперва несколько стушевался Альк, заставляя мое сердце не без ликования дрогнуть.

Все еще лукаво улыбаясь, я шагнула к нему совсем вплотную.

— Мне нравится, как длинные платья сидят на девушках с хорошей фигурой. И когда только моя сестра это запомнила? — хоть тон голоса парня и был все еще несколько ворчливым и раздраженным, его взгляд все же выдавал искренние эмоции. Особенно, когда он по-хозяйски приподнял мое лицо за подбородок и посмотрел мне прямо в глаза.

— Bardzo ci to pasuje, — выдохнул он мне прямо в губы.

Я еще не понимала до конца всего, что Альк говорил мне по-польски, но сейчас отчего-то смысл сразу стал предельно прозрачным. “Тебе очень идет”. Так, кстати, часто случалось в последнее время — я много понимала на слух, но сказать еще мало чего могла.

Впрочем, как сказать "спасибо", я точно выучила.

— Podziękować, — улыбнулась я, невольно смотря на губы Алька, как это всегда бывало. — И что ты будешь с этим делать?

С места в карьер, ага. Учитывая то, что мои руки сами потянулись к парню, обвивая его за шею, и я сама не заметила, как прижалась к нему, то все было и так понятно. Занятие на сегодня точно отменяется.

— Что я буду с этим делать? — усмехнулся Альк, одним резким движением вдруг подхватывая меня за талию и разворачивая, чтобы усадить на стол. — Вопрос в том, что ты будешь делать со мной.

Да, это уж точно. Альку со мной делать ничего не нужно было — потому ему ничего не стоило вскружить мне голову. Вот и сейчас — перед глазами все поплыло, и все, что я могла видеть, это его лицо перед собой. А в следующую секунду он уже склонился к моей шее, нежно прикусывая кожу на ней и опаляя поцелуем. Остальной мир растворяется и улетает, словно я выпила бутылку вина в одиночку, и напрочь потеряла ориентацию в пространстве.

И, кажется, виной этому было еще кое-что. Обрывок мысли, который возник у меня на периферии сознания... Когда он сказал это. "Вопрос в том, что ты будешь делать со мной"...

— У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет, — шумно выдохнула я, краснея и возвращаясь к своему обычному поведению. Все-таки, со всякими заигрываниями нужен опыт. И я его пока еще набиралась.

— Смотри, у него молния. Вот здесь, — я слегка подалась назад, упираясь ладонями в стол и подставляя Альку бок, на котором можно было потянуть застежку до самого бедра и легко стянуть платье. — Там, под платьем, тоже... В общем, увидишь.

— Что, хочешь сохранить целостность наряда таким образом? — лукаво усмехнулся Альк, медленно очерчивая пальцами линию молнии, а второй рукой словно бы невзначай проникая под подол платья, оглаживая по ноге и поднимаясь всё выше.

— Хочется надевать его почаще, — честно призналась я, закрывая глаза и уже будучи полностью готовой отдаться прикосновениям Алька, позволить делать со мной все, что он захочет.

Интересно, он вообще знает, что я испытываю в такие моменты? Наверняка. Он же куда опытнее меня. Хотелось бы и мне хоть на мгновение обрести такую же власть над ним... И это платье, кажется, совсем немного справилось с этой задачей, спасибо Тсаре, потому как мне самой вряд ли бы хватило на такое смелости.

Впрочем, сейчас смелость во мне появилась даже на то, чтобы вот так бесстыдно, сидя на столе, предлагать себя раздеть. Даже это было для меня чем-то новеньким, хоть каждый раз в сексе я старалась хоть немного раскрепоститься. Ну какая тут власть над парнем и попытки свести его с ума, если я так многого до сих пор стесняюсь?

Для того, чтобы осмелиться еще кое на что, мне пришлось прильнуть к шее Алька с поцелуем, отвлекая его и себя одновременно. Левой рукой я осторожно провела по его брюкам, впервые позволяя себе дотронуться до столь интимных частей его тела, пусть даже через одежду.

Сердце заколотилось с новой силой, а дыхание сбилось окончательно. А смелости прибавилось настолько, чтобы правой рукой осторожно проникнуть пальцами за край его пояса.

Стоило мне это сделать, как Альк замер, с некоторым любопытством и своим привычным лукавым прищуром смотря мне в глаза. Даже голову слегка на бок наклонил. Интересно, он таким образом дает мне карт-бланш?.. Мне, разумеется, было бы проще, если б он не смотрел. Не этим своим взглядом, от которого колени подгибаться начинают... И в животе что-то начинает дрожать.

Но раз уж я намерена показать и ему, и себе, на что способна, помимо напяливания таких вот платьев, придется идти до конца.

К тому же, неловко и стыдно было только решиться. А когда уже начал — все глупые мысли напрочь вылетают из головы. Это лишь первое прикосновение уже к обнаженной коже Алька вышло таким робким, словно я выходила за все рамки приличного и дозволенного... А после все встало словно бы на свои места. Это он, твой Альк. Тебе не нужно его стесняться. Ты ему позволяешь к себе прикасаться во всех мыслимых и немыслимых местах. Он делал с твоим телом такое, что и вспомнить, не краснея, невозможно. Так чего теперь боишься ты?

В это мгновение, почувствовав, как и его тело откликается на мои прикосновения, я поняла, что уже не боюсь. Почти совсем ничего. Даже поцеловать его вот так напоследок, очень непристойно и страстно...

...Прежде чем отстраниться от стола и опуститься вниз, на колени.

Тсара осталась на ночь в городе, вероятно, заранее предусмотрев тот вариант развития событий, что подобный нескромный жест с моей стороны в переодеванием в женственные наряды может привести к тому, что мы с Альком будем, кхм, мягко говоря, увлечены друг другом. Не знаю, что повлияло на парня сильнее всего — не то моя раскрепощенность, не то сексуальное платье… А может, то, что мы наконец были дома, благодаря чему он смог наконец расслабиться окончательно. В любом случае, совокупность этих причин позволила Альку открыться для меня с новой стороны, хоть я и была уверена, что знаю его целиком и полностью.

Насколько он бывал мрачным и угрюмым, устрашающим с другими — настолько нежным и чувственным он становился наедине со мной. Внимательным, чутким, способным смотреть во время самого пика близости не просто мне в глаза, но словно бы и в самую душу.

Это стоило всех лишений, что мы пережили. Всей боли, которая могла еще выпасть на нашу долю. Только вот… Кто мог знать, что это произойдет так скоро.