История шрамов

1. Как я, кажется, связалась с русской мафией

Раунд-Рок, Техас

5 месяцев назад

Меня словно бы преследовало стойкое ощущение ветра, что дует в спину. Ты чувствуешь мурашки по всему телу, облегчение, что приносит каждый сделанный шаг, и понимание — если обернешься, то захлебнешься воздухом. Чувство, что можешь лишь поддаться и подчиниться. Что легкость, с которой движешься вперед — так и должно быть.

Больше я не чувствовала ничего. Наверное, мне следовало ощущать радость от переезда, бесконечных улыбок Кэрол и ее заверений, что все будет хорошо, наслаждаться ее обещаниями испечь мой любимый шоколадный торт... Или, пожалуй, меня должен был преследовать страх, что Даррен, этот сукин сын, не оставит нас в покое, хоть тетя и утверждала обратное. Ужас перед неизвестностью в виде новой школы, друзей, города, совершенно незнакомого климата, учебы и прочего?

Не знаю. Я не ощущала ничего из этого. Все понимала, осознавала и постоянно прокручивала в голове. Но между рассудком и сердцем словно стоял какой-то барьер. Хотелось сесть на кровать и долго-долго-долго смотреть в одну точку. Не потому что мне было тоскливо и одиноко — а просто для того, чтобы отдохнуть. Выдохнуть. Все обдумать и осознать.

Да, пожалуй, это был некий вид усталости. Усталость от вечного стресса, переживаний, вздрагиваний от любого шороха и постоянной собранности. И теперь, когда настало время отдыхать, я отчего-то не могла расслабиться и заставить себя это сделать.

Выходя в первый вечер на улицу, после изнурительной дороги и распаковки коробок, я пыталась свыкнуться с мыслью, что вот он — мой новый дом. Новый город, соседи, возможно — друзья. Жара, к которой предстоит привыкнуть. Капюшон толстовки, который я обычно натягиваю пониже на лицо (словно я так сама себе могла казаться круче), похоже, будет теперь только мешать, как и прочие теплые шмотки, в которых я постоянно хожу. Что ж, человек такое существо — привыкает ко всему...

Даже к вот этим вот пыльным дорогам, низким тачкам, противно дребезжащим, орущим полуголым людям на улицах, половина из которых чуть ли не выпадают из этих самых тачек... И ведь где-то здесь, прямо на этой улице, тебе придется заводить друзей, Ванда. Ведь ты же не хочешь прослыть замкнутой в себе затворницей или какой-нибудь социопаткой, верно?

Я смогу. Стану обычной девчонкой, быть может, даже стану ходить на все эти вечеринки, общаться в школе с не самыми последними по популярности одноклассницами, буду одеваться так, как того хочет моя тетя... Буду знакомиться с парнями. Это ведь не сложно, верно? Наверняка — ведь многим это удается. А я все-таки считаю себя достаточно умной для того, чтобы анализировать поведение своих ровесников и хотя бы попытаться им подражать.

Последнее слово заставило меня внутренне поежиться. Да, я смогу, но не сегодня. До начала учебы есть еще пара дней, а для меня это станет некоей адаптацией, и все такое... Именно с такими мыслями, утешая саму себя, я садилась на велосипед с намерениями объехать хотя бы парочку ближайших кварталов. А потом, быть может, заехать в местный супермаркет за газировкой и — если удачно прощупаю почву — за пачкой сигарет. В конце концов, почему бы и нет? Вряд ли Кэрол будет относиться к этому строже Даррена.

К последнему мысли возвращались чаще, чем я на то рассчитывала. Стыдно признать, но из-за этого (как и из-за моей тотальной невнимательности и тупости) и произошел последующий инцидент.

Отвлекшись на фигуру высокого мужчины в кожаной куртке, маячившей в отдалении парковки местного магазина, я буквально чуть не провалилась под землю от страха. Полусекундное мгновение, на которое я поверила, что это может быть мой отчим, длилось целую вечность. А когда я очнулась, поняв, что ошиблась, руль перестал меня слушаться, колесо налетело на ограничитель и велосипед полетел на бок. Не смертельно было бы, но...

...Заваливаясь, я успела проехать и зацепить своим ржавым корытом под названием тетушкин велик задний бампер чьего-то автомобиля. Не самого дорогого, конечно... Скорее даже старенького — но я была не дурой, чтобы не заметить, какой отполированной была тачка — а это значило, что владелец или души в ней не чает, или дикий педант, или то, и другое вместе. И моя царапина смотрелась теперь просто отвратительно, буквально во весь голос вопя: "Ты в заднице, Ванда. В полнейшей заднице".

У меня даже времени опомниться не было. Слишком долго я пялилась на гребанную царапину, все еще стараясь угомонить скачущее от страха сердце, и вот — две секунды! — и дверь авто резко хлопнула, лишив меня всякой надежды спокойно подняться на ноги. Впрочем, на ногах я все же оказываюсь, но…

Калейдоскоп. Чье-то лицо совсем близко к моему. Мужское. Я успеваю обратить внимание только на глаза — злые, темные, мне даже кажется, что это не мужчина, а существо из преисподней, настолько мне кажется неестественным смешение черных, недобрых красок в одном лишь взгляде. Узкий прищур слишком густых ресниц, сдвинутые брови, растрепанные волосы — длиннее, чем у меня…

— Ну ты попал, пацан, — буквально плюет демон мне в лицо.

Сказать, что я была в ужасе — ничего не сказать. Да любой бы на моем месте испугался. Когда ты в незнакомом городе, с незнакомыми тебе порядками, не зная нравы местных жителей... ну то есть, зная конечно — то, что о них говорили. И когда один из них, высокий здоровенный лоб, на полметра тебя выше, вот так злобно и яростно кричит — волей-неволей подогнешь колени и будешь готова на все на свете, лишь бы поскорее удрать.

— Прости... Извините, я не... — видит бог, я старалась говорить громче, но вышел чуть ли не совсем сдавленный от страха писк.

На мгновение лицо парня слегка изменилось — по крайней мере, благодаря некоему подобию удивления можно было различить цвет его глаз. Я бы ни за что не запомнила, тем более в такую секунду, если бы хотя бы раз раньше видела хоть что-то подобное. Цвета жареных тостов с чеддером…

Почему, блять, я об этом думаю?!

— Как платить будешь, уебок?

Платить? Хлопая глазами и стиснув зубы, я попыталась залезть в карман за кошельком. Черт с ними с этими мятыми двадцатками — все, что у меня было — но тут пальцы этого безумца на моем плече сжались настолько сильно, что было уже настолько невмоготу это игнорировать, что я наконец это заметила.

И это в конце концов перекрыло все мои попытки вести себя адекватно и спокойно.

Не помня себя, я вдруг резко сжала кулак и, пусть и неловко, но со всей силы помутившегося рассудка и собственной ответной злобы (откуда только взялась?) двинула парню по предплечью руки, которой он лапал меня. А после невольно сделала шаг назад, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами. Не могу, не могу, не могу...

Ну уж нет, Ванда. Усилием воли ты должна заставить себя успокоиться. Придется взглянуть ему в глаза и ответить за то, что сделала. Не до твоих истерик сейчас.

Кажется, парень был и сам несколько удивлен тем, что я ему двинула — не ожидал такого. Или только сильнее разозлился?..

— Не подходи, — уже чуть увереннее сказала я. — Я все сделаю. Что тебе нужно? Ремонт? Деньги?

Ну и тупицей ты, должно быть, выглядишь со стороны. Он же не задумываясь тебе шею переломит, а после — в эту же тачку затолкает. Смотреть по сторонам нужно было, дура.

— Дура, — злобно прошипел парень, буквально вторя моим мыслям, а после сплюнул на землю.

Не сработало. Совершенно. Мне хватило доли секунды, чтобы это понять — потому как боковым зрением вижу, как он занес руку, готовый меня ударить. Единственное, в чем мои инстинкты хорошо разбираются.

И в такие моменты мне достаточно просто зажмурить глаза.

— Jesteś szalony? — раздалась почти в ту же секунду речь на совершенно непонятном мне языке.

Я удивленно распахнула веки и увидела девицу. Такую же высокую и заслоняющую собой все вокруг, как и этот бешеный придурок.

— Ты в порядке? Он тебя не покалечил? Он просто у меня дурной, не обращай внимания, — я даже сперва не сразу понимаю, что теперь блондинка обращается ко мне, а смысл слов и вовсе доходит до меня не сразу из-за ее акцента.

Соображать приходилось быстро. Эта незнакомка — судя по тому, как она сказала "он у меня дурной", его девушка — явно спасла мое крайне дерьмовое положение. И они не американцы... Русские? Этого мне еще не хватало — связаться с русскими бандитами!

— Оставь её, какого чёрта, — парень еще раз сплевывает, пряча все еще сжатые кулаки в карманы.

А эта девица явно имеет влияние на своего “дружка”, раз тот моментально сбавил обороты в ее присутствии.

— Ты дурной? Ты её сбил!

Мне повезло, что эта заминка дала мне возможность сделать вдох и успокоиться. Иначе я могла бы впасть в истерику или того хуже. Инстинкты самосохранения у меня так себе... Убегать с визгом, избивая обидчика всеми конечностями, какие у меня только есть — не лучшая стратегия. А вот улыбнуться и сделать вид, что все в порядке — очень даже. Может ли мне повезти настолько, что мы замнем эту историю здесь и сейчас?

— Я её сбил?! — злые желтые глаза снова смотрят на меня, — Я тебя сбил разве?!

— Я сама наехала, — я решила, что чем меньше буду сейчас говорить, тем лучше. Поднявшись на ноги, я тут же натянула обратно на голову капюшон. — Невнимательная.

Кажется, их обоих несколько удивил мой ответ. А я все это время, поддавшись неясному чувству, не отрывала взгляд от лица обидчика. Словно стараясь в деталях запомнить... Или разглядеть хоть один намек на то, что он нормальный. Но нет — судя по презрению и ярости, что буквально сквозили из него, можно было сделать вывод, что он такой же, как все. Неотесанный мужлан, который готов из-за царапины на ржавом корыте поднять руку на незнакомую женщину. Злило ли это меня в ответ?

К сожалению, в эту секунду я испытывала лишь облегчение, что блондинка вовремя подоспела и перетянула огонь на себя.

— Эта шваль поцарапала мне машину, — совсем глухо процедил парень, явно не до конца справившись с уже остывающей яростью.

Я прищурилась, цепляясь взглядом за его лицо. Серьезно? Я только что отказалась от прелестного предложения твоей бабы развернуть ситуацию в мою пользу, а ты продолжаешь настаивать на своем?

— Альк, — тут же рыкнула на него девица, снова повысив градус напряжения во всей этой ситуации.

На мгновение мне показалось, что он и ее попробует ударить.

— Я все оплачу, — почти одновременно с ней пробурчала я, тут же жалея о том, что, как обычно, вовремя не умею заткнуться.

— Не стоит. Главное, что все целы, — невозмутимо улыбается незнакомка, словно бы стремясь перечеркнуть всю ссору, что между нами сейчас произошла.

Русский демон, кажется, окончательно готов успокоиться.

— Поехали уже домой, — угрожающе рыкнул он напоследок, направляясь к водительской двери.

Можно сказать, что сегодня мне жутко везло. Прям охренительно сильно везло. Будь этот парень здесь один, без своей девицы — мне бы точно не поздоровилось. А сейчас мне предоставилась такая прекрасная возможность по-тихому поднять свой велик и уехать... Ведь этот парень наверняка даже лица моего не запомнил. А значит — мне и врямь может все сойти с рук.

Если бы не одно маленькое "но".

Удача решила выбрать в качестве своей фаворитки на сегодня и впрямь отбитую дуру, которая не умеет так просто взять и выпутаться из стремной ситуации, когда судьба дает ей такой шанс. Любая на моем месте развернулась бы и уехала. Но я знала, что эта гребанная царапина теперь будет видеться мне и во сне, и наяву. Как и лицо этого придурка. Я не могла этого просто так оставить. Точно так же, как не могла позволить этому кретину вцепиться мне в плечо -- это было сильнее меня. Весь мой идиотский характер сильнее меня.

Я не могла оставить на произвол судьбы то, в чем сама была виновата. Да, этот парень — полнейший мудак и кретин; но спокойно уехать, никак не исправив своей ошибки — значило быть ничем не лучше. Даже Кэрол зовет меня за мою невовремя просыпающуюся совесть полной дурой. А Кэрол меня, черт побери, кажется, любит.

— Стой, — обогнув капот с другой стороны, я нагнала парня, все еще не до конца веря в то, что делаю. — Ремонт пустяковый... Денег у меня нет, но я могу мыть твою тачку. Хочешь? Сколько нужно? Неделю, месяц? Два?

Я надеялась, что это сработает, и он согласится. Тогда и моя совесть будет чиста, да и тетя ничего не узнает. Потому что просить у нее пару сотен баксов на непредвиденные расходы мне совсем не улыбалось.

Разумеется, эти русские удивились. Я бы и сама на их месте охренела. Пожалуйста, Альк, или как там тебя, просто согласись, или пошли меня куда подальше, или…

Наклонившись ко мне с высоты своего роста так близко, что я непроизвольно отпрянула, парень вдруг резко сдернул с моей головы капюшон и, почти что даже улыбнувшись, лениво протянул:

— А потянешь такую работенку?

Я оторопела. Даже возмутиться не смогла из-за столь грубого очередного вмешательства в мое личное пространство. Взгляд невольно метнулся в сторону блондинки -- но та лишь простояла несколько секунд, гневно сверля своего парня взглядом, после чего села в машину, громко хлопнув дверью, оставив меня с этим неприятным типом один на один.

Серьезно? Что у вас, блять, за отношения такие, ребят?

Стараясь отшатнуться как можно незаметнее — провоцировать парня не хотелось, а мужики не любят, когда от них в открытую шарахаются — я проговорила, стараясь быть как можно более невозмутимой:

— Потяну, ничего сложного.

Только вот парень все равно находился слишком близко. И мои попытки отстраниться нисколько его не смущали. В ответ на мои “отшатывания” он лишь приблизился снова, а после и вовсе ухватил пальцами прядь моих волос, наматывая их на палец, и слонился так низко, что я могла ощутить его дыхание:

— Одной мойкой ты не отделаешься.

Он даже попытался изобразить “ласковый” тон. Наигранно-ласковый. Липкий, отвратительный, явно угрожающий… Мое сердце уже билось безумно сильно, а глаза искали, за что бы зацепиться взглядом, только бы не смотреть в лицо парня, и не зажмуривать их, выдавая откровенный ужас. Нет-нет-нет, Ванда, ты же знаешь, что лучшая стратегия — это игнорирование подобных поползновений. Нельзя обращать внимания, ведь это именно то, чего он добивается.

Чтобы потом сказать, что ты сама "спровоцировала".

Кашлянув, я резко, раздраженным движением убрала волосы из его рук и заправила выбившиеся пряди за уши. Даже огромнейшим усилием воли заставила себя поднять глаза, чтобы встретиться с диким, озлобленным взглядом желтых глаз.

— Что еще? — я могла бы даже гордиться своей невозмутимостью в иной ситуации. — Подстричь газон? Слушай, просто напиши мне адрес уже, и скажи, когда приехать.

Разумеется, я понимала, что никакого адреса он мне не даст. Я уже про себя мысленно считала, что достаточно “умаслила” свою совесть за эту злосчастную царапину, подвергнув себя его издевательствам.

Схватив меня за подбородок, этот мудак криво усмехнулся, процедив мне почти в висок, наклонившись так низко, что я ощутила омерзительное тепло его лица возле своего:

— Пытаешься откусить больше, чем прожевать сможешь.

К горлу уже подступил скользкий, удушающий комок слез. Парень отпустил меня сразу же, как только договорил свою мерзкую тираду, смеясь и отходя к машине, оставляя меня один на один с липким ужасом от его прикосновений, чувством собственной дурости и невыносимым желанием провалиться под землю.

— Беги, кролик. И больше не попадайся мне на глаза, — услышала я его смешок вместе со звуком открывающейся машины, — А то кто знает, что случится, если у тебя не окажется защитника.

Дверь хлопнула.

И что-то внутри меня хлопнуло тоже. Весь страх тут же съежился, растворяясь, оставляя небывалую легкость и желание смеяться. Я прекрасно знала это чувство. И оно не сулило ничего хорошего. Защитная реакция, выработавшаяся за годы жизни с отчимом. Последствия которой были всегда страшнее всего того, что он творил со мной.

На самом деле, к этому моменту мне все уже было ясно. Этот Альк, или как там его — просто псих. Безо всяких других объяснений. А я-то уж успела подумать, что с кем-то из русской преступной группировки могла связаться... А он просто поехавший на всю голову придурок. Видимо, не так уж ему поперек горла встанет ремонт этой гребанной царапины, раз уж желание повыебываться для него важнее, чем бесплатная помощь в качестве компенсации. Что же... А я ведь искренне хотела расплатиться хоть как. Могла ведь и впрямь поработать на совесть. Просто потому что стараюсь быть хорошим человеком, мать его. Но что поделать, раз уж подобные попытки оканчиваются ничем.

Видимо, этот придурок решил, что его машина и так слишком чистая. Что же, придется это исправить. Пока русский чепушила заводил тачку, я подняла велик, делая вид, что собираюсь уже уезжать и что меня нисколько не заботит то, что он мне сказал. И прямо перед самым отъездом я вытащила изо рта жвачку и прилепила ее прямо на заднее стекло. Каждый раз, когда будешь смотреть в зеркало заднего вида, ушлепок, будешь видеть это мерзкое зрелище. Ах, да — отскребать это теперь тоже придется самому.

Главное теперь ретироваться и уехать поскорее, пока он не опомнился и не решил меня переехать на своей тачке к чертям собачьим. Так быстро я не гнала на своем ржавом велосипеде еще никогда в жизни. Да уж, защитная реакция, мать ее. Сперва терпеть и изображать жертву, а когда обидчик окончательно перейдет все границы, насладится своим издевательством и наконец отстанет… Добить его мелкой пакостью в ответ. Это как плюнуть демонстративно Даррену в пиво, уже после того, как он успокоился и отпустил тебя. Думала, сменила город и жизнь наладится? Ха-ха. Как бы не так.

Проблема не в них, Ванда, а в тебе. Всегда была в тебе.