Избранная грешником

Глава 23

МАРИЯ

Ублюдки перевязывают огнестрельную рану на моей ноге, чтобы я не истекала кровью у них на глазах, пока они будут пытать меня.

Просто охуенно.

Как бы я ни держалась, я не готова лишиться частей тела.

Мой разум переполнен паникой и болью, что затрудняет попытки придумать план побега.

Тебе просто нужно найти способ выиграть время, пока за тобой не приедет твоя семья. Они проверят устройство слежения и увидят, где ты находишься.

Единственное из плюсов, это то, что они опять не стали меня связывать. Наверное, думают, что я ничего не могу сделать из-за ранения в левую ногу.

Главный ублюдок указывает на двух других мужчин, которые присоединились к нам, пока я была без сознания, и они подходят, чтобы поднять меня на ноги. Мое тело кричит от агонии, но все, что я могу делать, это застонать.

Меня подтаскивают к стулу и усаживают на него, затем передо мной ставят деревянный стол. Я почти падаю на него, но мне удается удержаться на стуле.

Сверлящий звук заставляет каждый дюйм моей кожи неметь от мурашек.

Мои глаза останавливаются на главном ублюдке, который ухмыляется мне, держа в руке беспроводную дрель.

Я не выйду отсюда живой.

Я не успеваю додумать эту ужасную мысль, как меня хватают за руки двое мужчин. Они с силой прижимают мои руки к столешнице, но я борюсь с ними из последних сил.

Как бы я ни боролась с ними, я ни хрена не могу сделать, когда этот ублюдок хватает меня за запястье и вонзает сверло в тыльную сторону моей ладони.

— Нет, — кричу я, мои глаза широко раскрыты, кровь горит в моих венах.

Звук вызывает отвращение, запах горящей плоти ударяет мне в ноздри. Затем мучительная боль пронзает мою руку, разрывая плоть и кости.

Что-то глубоко внутри меня дает трещину прямо посередине, и тьма, которую я никогда не чувствовала, проникает в мою душу.

Все замедляется.

Время.

Мое сердцебиение.

Мои вздохи.

Сверло, выдергиваемое из моей руки.

Капли крови, падающие с металлического наконечника.

Как в замедленной съемке, я моргаю. И дышу. Я смотрю, как моя правая рука распластана по грязному дереву.

Как только он прижимает сверло к тыльной стороне моей левой ладони, я вырываюсь, вскакиваю, выхватываю у него сверло и всаживаю ему в глаз.

Я ничего не слышу.

Я не чувствую боли.

Я краду его пистолет из-за спины и убиваю человека, прежде чем чья-то рука обхватывает мою шею, дергая меня назад.

Я делаю движение, затем хватаюсь за руку, и когда третий человек оказывается достаточно близко, бью ногой вверх и взбираюсь на него, перекидываясь через стоящего позади меня человека.

В тот момент, когда мои ноги касаются земли, я бегу к двери.

Мне не хватает скорости, и меня сбивают с ног. Я падаю на корточки, и это выводит меня из транса, в котором я находилась, но мне все же удается повернуться и выстрелить в мужчину, прежде чем он успевает подняться на ноги.

Адреналин угасает, и я лишаюсь желания жить.

Только одно удерживает меня от того, чтобы сдаться – моя любовь к своей семье. Луке. Моему отцу.

Мне каким-то образом удается подняться на ноги, но на этот раз боль разрывает меня на части, и мне приходится волочить левую ногу, пытаясь пробраться к стене здания.

Я понятия не имею, где я и сколько времени потребуется моей семье, чтобы приехать за мной.

Мое дыхание звучит сдавленно, а перед глазами все расплывается, пока я продолжаю волочить ногу, чтобы выбраться из комнаты, где меня держали в плену.

Кровь Козлова и Терреро в моих венах отказывается сдаваться, и я продолжаю продвигаться вперед.

Я делаю еще один сдавленный вдох, когда использую баллон с пропаном рядом со зданием, чтобы сохранить равновесие, но боль в ноге заставляет меня упасть на четвереньки. Я начинаю ползти, камни впиваются в мои ладони.

Продолжай идти.

Просто продолжай идти.

Козловы не сдаются до последнего вздоха.

Слышу за спиной вой и маниакальный смех. Человек десять.

Поднимаясь на ноги, с трудом проверяю обойму в пистолете, глаза все еще не могут сфокусироваться.

Одна пуля. Черт.

Один из мужчин издает резкий свист, чтобы подразнить меня.

Иди нахуй, мудак.

Я отхожу в сторону, вставляя обойму обратно и направляю пистолет на баллон с пропаном.

По крайней мере, у меня были последние несколько дней с Лукой. Это больше, чем я могла надеяться.

Когда мужчины подкрадываются ближе, хлопая бейсбольными битами по ладоням и направляя на меня свое оружие, у меня вырывается прерывистое рыдание.

Я не готова умереть. Иисус. Я еще так много хотела сделать.

Еще одно рыдание срывается с моих губ.

Я люблю тебя, Лука. Так сильно.

Папа, надеюсь, что сегодня ты мной гордишься.

Мой палец сжимается на спусковом крючке, когда я, спотыкаясь, делаю шаг назад, а затем нажимаю на курок.