Избранная грешником

Глава 36

ЛУКА

Я сажаю Марию на диван и убеждаюсь, что ее нога удобно лежит на подушках.

— Я собираюсь приготовить ранний ужин. Хорошо?

Она кивает, достает свой телефон и просматривает свадебные фотографии.

— Как продвигается планирование? — Спрашиваю я, направляясь на кухню.

— Хорошо. Моя мама нашла дизайнера, который сможет сшить платье в ближайшие три месяца.

Моя бровь взлетает вверх, когда я открываю холодильник.

— Ты уже решила, какое платье хочешь?

— Да, и тебе оно понравится.

Выкладывая два стейка рибай на прилавок, я бросаю взгляд на Марию и вскрываю упаковку.

Кажется, с ней все в порядке, но я все еще волнуюсь. Не уверен, скрывает ли она все в себе или просто чертова суперженщина.

Она замечает, что я наблюдаю за ней, и улыбается.

— Я действительно в порядке. Беспокоиться не о чем. Ну, если ты в ближайшее время не покормишь меня.

Определенно суперженщина.

Я действительно почувствовал облегчение, когда у нее случился приступ паники и она заплакала. Никто не может пройти через то, что прошла она, и не сломаться.

Но если я что-то понял, то Мария не умеет плакать. Мне не нравится, что она считает это слабостью, потому что это не так.

Мария, которую, как мне казалось, я знал до того, как мы поженились, и та, с которой я познакомился, – это два разных человека. Она производит впечатление избалованной светской львицы, но как только она впускает тебя, ты видишь, какая она уверенная, сильная женщина.

Мой маленький динамит.

Желая сделать для нее что-то особенное, я спрашиваю:

— Какое твое любимое занятие?

— Шоппинг. — Ее глаза прикованы к телефону, на лице сияние возбуждения, когда она планирует нашу свадьбу.

— Просто шоппинг?

— Ага. Уж извини, но у тебя жена, которая любит роскошную жизнь.

Я усмехаюсь, закатывая рукава до локтей.

— Я не возражаю.

Я нарезаю стейки тонкими ломтиками и обжариваю их на оливковом масле с чесноком. Добавляю немного итальянских трав и оставляю мясо тушиться в собственном соку, пока промываю овощи.

— Что ты готовишь? — Спрашивает Мария, ее голос звучит по-другому.

Я обращаю на нее свое внимание и, видя ее раскрасневшиеся щеки, спрашиваю:

— Ты хорошо себя чувствуешь? Лихорадит?

— Нет. Я в порядке.

— Больно?

— Нет.

— Почему у тебя покраснело лицо?

— Я возбуждаюсь, наблюдая, как ты готовишь, — признается она, не моргнув глазом. — Мне нравится, когда ты закатываешь рукава.

— Да? — Я ухмыляюсь ей. — Если бы я знал, что приготовление жаркого будет тебя возбуждать, я бы приготовил его гораздо раньше.

Я выключаю газ и споласкиваю руки. Вытирая их, я пронзаю Марию взглядом.

— Хочешь еще одно шоу, детка?

— Хм... — Она прикусывает нижнюю губу. — Нет, я хочу, чтобы ты заставил меня кончить.

Христос. Мне нравится, какая она прямолинейная. Из нее не нужно вытягивать информацию.

Я медленно подхожу ближе, пока не оказываюсь рядом с диваном.

— Ты уверена, что готова к оргазму? — Я указываю на ее ребра.

— С ними все в порядке. Прошел уже месяц. У меня паутина, которую нужно убрать.

Я не тороплюсь раздеваться для своей женщины, наблюдая, как желание темнеет в ее глазах.

Когда я обнажен перед ней, она облизывает губы.

— Подойди ближе и прижмись ко мне.

Я упираюсь правым коленом в пространство между Марией и диваном, а рукой упираюсь в подлокотник над ее головой. Мой член в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Я так хотела попробовать тебя на вкус, — мурлычет она. Ее губы приоткрываются, и я медленно погружаюсь в жар ее рта.

Святое, блять, дерьмо.

Мы смотрим друг другу в глаза, пока мой член подрагивает от ее языка.

Вид ее губ, обхватывающих меня, настолько эротичен, и я понимаю, что долго не протяну.

Левая рука Марии сжимает мою задницу, и она слегка откидывает голову назад. Ее язык кружит по моей чувствительной коже прямо перед тем, как она засасывает меня глубже.

Я толкаюсь вперед, и у моей женщины нет рвотных позывов, когда я бью по задней стенке ее горла. Она дышит через нос, наблюдая за каждым моим движением глазами, полными похоти.

Я крепче сжимаю диван и начинаю вонзаться, с каждым толчком все глубже, пока не трахаю ее горло.

— Господи, — хриплю я, задыхаясь, когда мои яйца напрягаются. — Блять. Блять. — Я погружаюсь в нее до упора, мое тело дергается, когда моя жена принимает каждую каплю меня.

Вытащив член, мой рот прижимается к ее, и я, блять, целую ее до бесчувствия, прежде чем опуститься на колени у ее правой ноги. Я задираю ее платье и срываю трусики с ее тела, затем зарываюсь лицом в ее киску.

Мария вскрикивает, ее левая рука хватает меня за волосы. Я чувствую, как она вырывает пару прядей, пока я посасываю ее клитор и прикусываю чувствительную плоть.

Я обхватываю рукой ее поврежденную ногу, осторожно, чтобы не причинить ей боль, когда я посасываю ее клитор так сильно, что она начинает испытывать оргазм в течение минуты. Не ослабляя давления на нее, я толкаю свой палец внутрь нее, сильно поглаживая, чтобы продлить удовольствие.

— Лука, — плачет она. — О, мой Бог.

Я теряю все больше волос, моя жена – дикая кошка, поскольку она держит мое лицо зажатым между ее ног, пока не насытится оргазмом.

Ее дыхание вырывается из груди, затем она вздрагивает.

— Так хорошо, но нужно обезболивающее, срочно.

Я в мгновение ока вскакиваю на ноги и приношу ей стакан воды с двумя таблетками.

Как только она берет их, я целую ее в живот, прежде чем поправить ее платье. Наклоняясь к ней, я спрашиваю:

— Ты в порядке?

— Я более чем в порядке, — улыбается она. — Но ты должен мне трусики. Мне нравилась эта пара.

— Я куплю тебе все трусики, какие ты захочешь, — усмехаюсь я, прежде чем завладеть ее ртом в нежном поцелуе.

— Еда, — бормочет она мне в губы.

Когда я тянусь за своими боксерами, Мария говорит:

— Я хочу, чтобы ты был голым, шеф.

Я встречаюсь с ней взглядом.

— Ты чертова эротическая мечта.

— Я знаю, — смеется она, выглядя намного счастливее.

Я возвращаюсь на кухню и заканчиваю готовить еду. Не утруждая себя двумя тарелками, я несу одну в гостиную и сажусь позади Марии. Она прислоняется наполовину к моей груди, наполовину к дивану.

Я накалываю кусочек на вилку, затем подношу к ее рту. Я смотрю, как ее губы приоткрываются, и кормлю ее.

Когда моя жена ест из моих рук, удовлетворение наполняет мою грудь.

Я откусываю кусочек, затем снова кормлю ее, уголок моего рта приподнимается.

Мне нравится баланс между нами. Мария прямая и чертовски сильная, но она никогда не пытается конкурировать за абсолютный контроль в наших отношениях. Это компромисс, который чертовски возбуждает.

Нет сомнений, эта женщина была создана для меня. Она моя родственная душа во всех отношениях.

_______________________________

Когда я подъезжаю к гавани, то вижу, что Виктор уже разговаривает с мужчинами.

Я вылезаю из G-Wagon и иду к ним.

— Все в порядке?

Виктор смотрит на меня.

— Да, только что прибыл груз. Сейчас разгружают.

— Хорошо. — Мой взгляд скользит по нашим мужчинам, усердно работающим, чтобы выполнить работу как можно быстрее.

— Как прошел прием у врача? — он спрашивает.

— Как и следовало ожидать. Мария потеряла функции мизинца и безымянного пальца.

Виктор приподнимает бровь.

— Это лучше, чем первоначальный прогноз.

— Да.

— Но?

— Она хорошо справляется с этим. — Я встречаюсь с ним взглядом. — Даже слишком хорошо.

Виктор пожимает плечами.

— Она всегда была такой. Однажды она упала с велосипеда. Женщина наелась гравия, разбила голову, встала и хотела продолжить кататься. Дядя Алексей вышел из себя, но она раскритиковала его, сказав, что это всего лишь небольшой порез. — Он разражается лающим смехом. — Ей пришлось наложить пять швов.

— Значит, она не держит все в себе?

— Не, Мария справляется с дерьмом и движется дальше. Если она говорит, что с ней все в порядке, значит, так оно и есть. — Он сжимает мое плечо. — Если только ты ее не разозлил. Тогда ”в порядке" означает, что тебе лучше бежать.

Я разражаюсь лающим смехом.

— Принято к сведению.

Мы идем к ящикам.

— Сообщи мне о местонахождении Крешника.

— Последний раз, когда я проверял, он приземлился в Германии, — говорит Виктор. — С тех пор он не переезжал, что заставляет меня думать, что он солгал о Бухаресте.

— Вот почему я его отпустил. — Я бросаю взгляд на Виктора. — Чтобы он отвел нас прямо к своему боссу.

— Да, — соглашается Виктор. — Эти ублюдки молоды и глупы. Я слежу за квартирой и дам тебе знать, если увижу какое-либо движение.

Зная, что мои родственники с Марией, я провожу следующие пять часов, проверяя кое-какое оружие, пока наши люди проверяют правильность заказа, чтобы его можно было доставить Николасу.

К тому времени, как мы заканчиваем загружать ящики в грузовики, направляющиеся в Канаду, Виктор громко зевает.

— Блять, мне нужно поспать.

— Иди домой. Я закончу здесь.

— Дом сейчас – зона боевых действий, — бормочет он, озабоченно хмуря лоб, что я не часто вижу.

— Проблемы с Розали?

Он кивает.

— Клянусь, с каждым гребаным днем мне кажется, что она ненавидит меня все больше.

Я молчу, потому что Виктор знает, как я отношусь к ситуации.

Он резко выдыхает.

— Но, несмотря ни на что, я найду способ достучаться до нее.

Я похлопываю его по спине, затем даю сигнал первому грузовику выезжать со двора.

— По крайней мере, с поставкой все прошло хорошо. — Я снова переключаю свое внимание на Виктора. — На следующей неделе встреча в Перу. Ты сможешь приехать?

— Да. Я все организую для собрания.

— Спасибо.

Виктор потирает затылок.

— Увидимся завтра.

— Постарайся немного поспать.

— Обязательно.

Я смотрю, как мой друг уходит, задаваясь вопросом, как долго он собирается продолжать это безумие – держать Розали взаперти.

Это не твоя проблема, Лука.

Я сигналю последнему грузовику отъезжать, затем иду к своей машине, чтобы вернуть свою задницу домой.