Избранные произведения в одном томе

Освобождение земли

Итак, это история нашего освобождения. Втягивай воздух и держись за сорняки. Хей-хо, начнем рассказ.

Дело было в августе, во вторник. Теперь эти слова ничего не значат, так далеко мы продвинулись, однако многие вещи, которые знали и обсуждали наши примитивные предки, наши неосвобожденные, нереконструированные праотцы, лишены смысла для наших свободных умов. Тем не менее, историю нужно рассказать, со всеми ее невероятными топонимами и сгинувшими реперными точками.

Почему ее нужно рассказать? А у вас найдется более интересное занятие? У нас есть вода, и сорняки, и логово в долине ветров, так что отдыхайте, расслабляйтесь и слушайте. И втягивайте, втягивайте воздух.

Во вторник в августе корабль появился в небе над Францией, в части света, тогда известной как Европа. Длина корабля составляла пять миль, и, согласно дошедшим до нас сведениям, он напоминал гигантскую серебряную сигару.

История повествует о панике и ужасе, что охватили наших праотцов, когда корабль внезапно возник в летних синих небесах. Как они бегали, как кричали, как показывали пальцами!

Как они возбужденно уведомили Организацию объединенных наций, один из главнейших своих институтов, о том, что странное металлическое судно невероятных размеров материализовалось над их страной. Как отдали приказ сюда, чтобы вооруженные военные самолеты окружили судно; как отправили указания туда, чтобы поспешно собранная группа ученых с сигнализационной аппаратурой приблизилась к кораблю, подавая дружелюбные сигналы. Как столпившиеся под огромным кораблем люди с фотоаппаратами делали снимки, люди с печатными машинками писали статьи, а люди с лицензией продавали модели.

Всем этим занимались наши предки, порабощенные и невежественные.

Потом колоссальная пластина выехала из середины корабля, и вышел первый инопланетянин, вышел сложной трехногой походкой, которую людям предстояло вскоре узнать и полюбить. На нем было металлическое одеяние, обеспечивавшее защиту от особенностей нашей атмосферы, — матовое, свободное облачение, какое наши первые освободители носили во время своего пребывания на Земле.

Инопланетянин заговорил на никому не понятном языке, изрекая оглушительные слова огромным ртом, располагавшимся примерно на середине его двадцатипятифутового тела, и вещал ровно час. Закончив, вежливо подождал ответа и, не дождавшись, скрылся в корабле.

Та ночь, первая ночь нашего освобождения! Или правильней сказать: первая ночь нашего первого освобождения. В общем, та ночь! Представьте наших предков, увлеченных своей примитивной возней: игрой в хоккей на льду, телевидением, расщеплением атомов, охотой на коммунистов, викторинами с призами и написанием аффидевитов — всеми этими мелочами, столь осложнявшими жизнь в старые времена, по сравнению с захватывающей дух, величественной простотой настоящего.

Большой вопрос заключался в том, что именно сказал инопланетянин? Призвал ли он человечество сдаться? Провозгласил ли себя мирным торговцем, который, сделав, по его мнению, разумное предложение — скажем, насчет ледяной шапки на Северном полюсе, — вежливо удалился, дабы мы могли обсудить его условия в относительном уединении? А может, он всего лишь заявил, что является новым послом на Земле, отправленным дружественной разумной расой, и попросил представить его подходящему должностному лицу для вручения соответствующих бумаг?

Неизвестность сводила с ума.

Поскольку решать предстояло дипломатам, той ночью наиболее вероятным сочли последний вариант, и потому ранним утром делегация Объединенных наций выстроилась под брюхом неподвижного космического корабля. Делегатам велели поприветствовать инопланетян, задействовав все коллективные лингвистические способности. В качестве дополнительного свидетельства дружелюбных намерений людей всем военным судам, патрулировавшим воздух вокруг огромного корабля, приказали ограничиться одной бомбой на самолет и вывесить маленький белый флажок — вместе с флагом ООН и их собственным национальным флагом. Так наши предки встретили решающую перемену в своей истории.

Когда несколько часов спустя появился инопланетянин, делегация приблизилась к нему, поклонилась и на трех официальных языках ООН — английском, французском и русском — попросила его считать эту планету своим домом. Он серьезно выслушал, после чего повторил вчерашнюю речь — очевидно, столь же эмоциональную и значимую для него, сколь непостижимую для представителей мирового правительства.

К счастью, образованный молодой индус, член секретариата, заметил подозрительное сходство между словами инопланетянина и малоизвестным бенгальским диалектом, над особенностями которого когда-то ломал голову. Причина, как нам теперь известно, заключалась в том, что, когда данный вид инопланетян в последний раз посещал Землю, самая развитая человеческая цивилизация обитала во влажной долине Бенгалии; были составлены подробные словари этого языка, чтобы общение с местным населением Земли не вызвало затруднений у последующих исследовательских экспедиций.

Однако я забегаю вперед, как тот, кто жует сочные корни прежде сухого стебля. Позвольте мне передохнуть и отдышаться. Хей-хо, это был воистину потрясающий опыт для нашего вида.

А вы, сэр, сядьте-ка на место и послушайте. Ты слишком юн, чтобы Рассказывать Историю. Я помню, прекрасно помню, как ее рассказывал мой отец, а до него — его отец. Тебе придется подождать своей очереди, как ждал я; слушай, пока слишком протяженные плато между водопоями не отрежут меня от жизни.

Тогда ты сможешь занять место на лучшей сорняковой делянке и, грациозно отдыхая между бегствами, излагать величайший эпос нашего освобождения беззаботно резвящейся молодежи.

Вслед за предположениями молодого индуса некий профессор сравнительной лингвистики в мире, способном понимать эту странную разновидность мертвого диалекта и общаться на ней, был вызван с академического съезда в Нью-Йорке, где представлял статью, над которой работал восемнадцать лет: «Предварительное исследование очевидных взаимосвязей между некоторыми причастиями прошедшего времени в древнем санскрите и тем же количеством имен существительных в современном сычуаньском».

Совершенно верно, всем этим вещам — и многим, многим другим — посвящали свое время наши ослепленные невежеством предки. Воистину, нам стоит ценить свои свободы.

Сердитый ученый, минус — как он не уставал горько напоминать — некоторые важнейшие списки слов, был перенесен самым быстрым реактивным самолетом в область к югу от Нанси, которую в те давние времена укрывала огромная черная тень инопланетного корабля.

Здесь он узнал о своей задаче от делегации ООН, чью нервозность вовсе не смягчило новое, тревожное развитие событий. Другие инопланетяне вышли из корабля, неся множество гигантских предметов из мерцающего металла; далее пришельцы собрали из этих предметов некую машину — она была выше любого небоскреба, когда-либо построенного человеком, и издавала шум, словно разговаривающее само с собой разумное существо. Первый инопланетянин по-прежнему учтиво стоял поблизости от исходивших потом дипломатов, время от времени произнося речь на языке, который почти забыли к тому дню, когда был заложен краеугольный камень Александрийской библиотеки. Люди из ООН отвечали, отчаянно надеясь компенсировать жестами и мимикой незнание пришельцем языка. Намного позже комиссия антропологов и психологов блистательно выявила трудности физического общения жестами с существами, которые обладают — подобно этим пришельцам — пятью ручными придатками и единственным немигающим сложным глазом, похожим на глаза насекомых.

Тяготы и метания профессора, бродившего по миру за инопланетянами в попытках накопить пригодный к употреблению словарный запас на языке, особенности которого можно было лишь предположить на основании скудных примеров, предоставленных человеком, страдавшим нелепейшим из иностранных акцентов, — все эти мучения ничего не значили в сравнении с тревогой, испытываемой представителями мирового правительства. Ежедневно они наблюдали, как инопланетные гости перемещаются на новое место и собирают там колоссальное строение из мерцающего металла, которое ностальгически бормочет себе под нос, словно вспоминая далекие фабрики, давшие ему жизнь.

Само собой, всегда присутствовал инопланетянин, который отрывался от своих явно надзирательских обязанностей, чтобы произнести небольшую речь; однако даже великолепные манеры, которые он демонстрировал, терпеливо выслушивая пятьдесят шесть ответов на пятидесяти шести языках, не помогали рассеять панику, разражавшуюся всякий раз, когда человеческий ученый, оглядывая мерцающие машины, касался выступающего края и тут же съеживался до размеров булавочного острия. Это случалось не постоянно, однако достаточно часто, чтобы вызвать у людей-распорядителей хроническое несварение и бессонницу.

В конце концов, загубив большую часть своих нервных клеток, профессор достаточно поднаторел в языке, чтобы говорить на нем. Он — а посредством него и весь мир — услышал следующее.

Инопланетяне являлись представителями высокоразвитой цивилизации, распространившей свою культуру на всю галактику. Осознавая ограниченность еще недоразвившихся животных, недавно захвативших господство на Земле, они в некотором роде подвергли нас доброжелательному остракизму. До тех пор, пока мы или наши институты не разовьются до уровня, допускающего, скажем, хотя бы статус кандидата в члены Галактической Федерации (в течение первых тысячелетий — под спонсорским поручительством одного из более старших, распространенных и важных представителей данной Федерации), — до этого момента любое нарушение наших уединенности и невежества — за исключением нескольких научных экспедиций, проведенных в условиях строжайшей секретности — было строго запрещено общим соглашением.

Несколько индивидуумов, нарушивших это правило — что сильно отразилось на нашей расовой психике и дало обильную пищу господствующим религиям, — подверглись столь стремительному и суровому наказанию, что на протяжении некоторого времени дальнейших нарушений не происходило. Наша кривая роста выглядела достаточно удовлетворительной, чтобы давать надежды, что в ближайшие тридцать-сорок веков мы сможем стать кандидатом в члены Федерации.

К сожалению, обитатели данного звездного сообщества весьма сильно различались как по этическим мировоззрениям, так и по биологическому строению. Многие виды заметно отставали в социальном развитии от денди, как себя назвали наши гости. Один из этих видов, раса ужасных червеобразных организмов, известных как троксксты — почти столь же продвинутые технологически, сколь отсталые морально, — внезапно заявил свои права на роль единоличного абсолютного правителя галактики. Они захватили контроль над несколькими ключевыми солнцами и сопутствующими планетарными системами, а после целенаправленного истребления порабощенных рас объявили о своем намерении обречь на безжалостное вымирание любой вид, не способный усвоить на примере этих наглядных уроков ценность безоговорочной капитуляции.

В отчаянии Галактическая Федерация обратилась к денди, одной из старейших и бескорыстнейших, но в то же время могущественнейших рас цивилизованного космоса, и поручила им — как военной силе Федерации — выследить трокскстов, разгромить места их незаконного владения и навеки уничтожить их военную мощь.

Этот приказ едва не запоздал. Троксксты повсюду заполучили такое преимущество, что денди могли сдержать их лишь путем колоссального самопожертвования. Веками конфликт перемещался по нашей огромной островной вселенной. В результате густонаселенные планеты были уничтожены, солнца — взорваны в новые, а целые звездные скопления — стерты в завихрения космической пыли.

Недавно ситуация временно зашла в тупик, и обе стороны, измотанные и запыхавшиеся, использовали перерыв, чтобы укрепить слабые места по своим периметрам.

Таким образом троксксты в конце концов переместились в прежде мирную область космоса, где, среди прочих, располагалась наша солнечная система. Их совершенно не интересовала ни наша крошечная планетка с ее скудными ресурсами, ни наши соседи вроде Марса и Юпитера. Они основали штаб-квартиру на планете Проксимы Центавра — ближайшей к нашему солнцу звезде — и раскинули свою оборонительно-наступательную сеть между Ригелем и Альдебараном. Здесь денди прервали свои объяснения, чтобы уточнить, что межзвездные стратегии слишком усложнились, и их описание требовало трехмерных карт; поэтому они предложили нам принять простое утверждение: чтобы нанести быстрый удар и разгромить позиции трокскстов на Проксиме Центавра, им, денди, требовалось основать базу внутри вражеских путей сообщения.

И самым подходящим местом для такой базы была Земля.

Денди многословно извинились за вторжение в наш мир — вторжение, которое могло дорого нам обойтись на нашей хрупкой стадии развития. Но, как они объяснили — на безукоризненном бенгальском, — до их прибытия мы, по сути, сами о том не догадываясь, стали сатрапией кошмарных трокскстов. И теперь можем считать себя освобожденными.

Мы горячо поблагодарили их за это.

Кроме того, гордо заметил их лидер, денди ведут войну во имя самой цивилизации, против врага, столь ужасного и непристойного по своей природе, столь отвратительного по своим поступкам, что он недостоин называться разумным. Они сражались не только за себя, но и за каждого преданного члена Галактической Федерации, за каждый мелкий, беззащитный вид, за каждую примитивную расу, слишком слабую, чтобы противостоять разрушительному агрессору. Останется ли человечество в стороне от такого конфликта?

Человечество немного помедлило, переваривая информацию. Потом — «Нет! — взревели такие средства массовой коммуникации, как телевизоры, газеты, пульсирующие туземные барабаны и гонцы на мулах в лесной глуши. — Мы не останемся в стороне! Мы поможем вам стереть эту угрозу с ткани цивилизации! Только скажите, что нам делать!»

Э-э, ничего особенного, с некоторым смущением ответили пришельцы. Возможно, в обозримом будущем появится нечто такое — несколько мелочей, — что сможет пригодиться, но в настоящий момент они будут очень благодарны, если мы сосредоточимся на том, чтобы не попадаться им под ноги…

Такой ответ породил немало сомнений среди двухмиллиардного населения Земли. Согласно дошедшей до нас легенде, в последующие дни люди по всей планете старались не смотреть друг другу в глаза.

Однако Человек оправился от столь значительного удара по его гордости. Он принесет пользу, пусть и скромную, расе, которая освободила его от потенциальной власти невыразимо гадких трокскстов. Так будем же мы помнить наших предков за это! Так воспоем же их искренние попытки на фоне невежества!

Все регулярные армии, все воздушные и морские флоты были переформированы в патрули, охранявшие оружие денди; ни один человек не мог приблизиться к бормочущей аппаратуре на расстояние двух миль, не предъявив подписанный денди пропуск. Однако, поскольку они ни разу не подписали такой пропуск за все время своего пребывания на планете, эта лазейка, по нашей информации, так и не была использована, и территории вокруг внеземного оружия превратились в свободную от двуногих зону.

Помощь освободителям стала важнейшей задачей человечества. Распорядок дня определял девиз, впервые высказанный гарвардским профессором государственного управления по радио, за ворчливым круглым столом, посвященным «Месту человека в немного сверхцивилизованной Вселенной». «Забудем наши индивидуальные эго и коллективное тщеславие! — в какой-то момент воскликнул профессор. — Подчиним все наши цели тому, что свобода Солнечной системы в целом и Земли в частности должна быть и будет спасена!»

Несмотря на многословность, этот девиз повторяли повсеместно. Однако не всегда можно было понять, чего в точности хотят денди — отчасти по причине ограниченного числа переводчиков, доступных главам разных суверенных государств, отчасти из-за привычки инопланетного лидера скрываться в корабле после двусмысленных и неясных заявлений вроде краткого призыва «эвакуировать Вашингтон!»

Из-за этого госсекретарь и президент США июльским днем пять часов потели от страха, облаченные в шелковые шляпы, жесткие воротнички и темные костюмы, которых в варварском прошлом требовали от политических лидеров, взаимодействовавших с представителями других народов. Они ждали и вяли под гигантским кораблем — куда не пригласили ни одного человека, несмотря на постоянные тоскливые намеки университетских профессоров и авиационных разработчиков, — они ждали, терпеливые и мокрые, чтобы лидер денди вышел и уточнил, имел ли он в виду штат Вашингтон или город Вашингтон.

Согласно дошедшим до нас рассказам, вопрос решился лучшим образом. Здание Капитолия, которое за несколько дней разобрали и собрали почти невредимым в предгорьях Скалистых гор; пропавшие Архивы, которые впоследствии нашлись в детской комнате публичной библиотеки города Дулута, штат Айова; бутылки с водой из реки Потомак, аккуратно перевезенные на запад и торжественно вылитые в кольцевой бетонный ров, построенный вокруг резиденции президента (к сожалению, за неделю вся вода испарилась из-за относительно низкой влажности), — все это гордые мгновения галактической истории нашего вида, которую даже пришедшее впоследствии понимание, что денди желали построить на этом месте вовсе не орудийную батарею и даже не склад боеприпасов, а дом отдыха для своих отрядов, не может лишить грандиозности нашей целеустремленной кооперации и добровольного самопожертвования.

Однако нельзя отрицать, что эго нашей расы значительно пострадало в ходе обычного журналистского интервью, раскрывшего, что пришельцев едва хватало на отделение и что их командир был вовсе не великим ученым и ключевым военным стратегом, которого, как мы могли бы справедливо ожидать, Галактическая Федерация отправила на защиту Терры, а звездным эквивалентом сержанта.

Мы с трудом проглотили тот факт, что президенту Соединенных Штатов, Главнокомандующему армией и флотом пришлось покорно дожидаться простого сержанта, однако мысль о том, что грядущая Битва за Землю будет по исторической значимости сравнима с патрульной операцией, была невыносимо унизительной.

И не будем забывать про «ленди».

Устанавливая и обслуживая свою планетарную ружейную систему, пришельцы иногда выбрасывали непригодные фрагменты говорящего металла. Отдельно от собранного аппарата субстанция теряла качества, пагубно отражавшиеся на человеке, но сохраняла весьма полезные особенности. Например, если кусок странного материала присоединить к любому земному металлу — и тщательно изолировать от контактов с другими веществами, — через несколько часов этот материал превращался в металл, которого касался, будь это цинк, золото или чистый уран.

Это вещество — люди слышали, как инопланетяне называли его «ленди» — вскоре оказалось крайне востребовано в экономике, подорванной непрерывным и неожиданным опустошением наиболее важных промышленных центров.

Куда бы ни отправлялись пришельцы, перемещаясь между своими орудиями, орды оборванных людей стояли — за пределами двухмильной зоны — и скандировали: «Есть ленди, денди?» Все попытки правоохранительных органов планеты положить конец этому бесстыдному массовому попрошайничеству ни к чему не привели — в первую очередь потому, что сами денди испытывали необъяснимое удовольствие, швыряя крошечные кусочки ленди в ползающую на четвереньках толпу. Когда полиция и солдаты начали присоединяться к смертоносным, сметающим все на своем пути рывкам в тот уголок луга, куда упал переменчивый болтливый металл, правительства сдались.

Человечество почти ждало нападения, чтобы избавиться от мучительного осознания собственной неполноценности. Быть может, особо консервативные наши предки даже начали сожалеть об освобождении.

Да, дети, это правда! Будем надеяться, что эти несостоявшиеся троглодиты одними из первых были растворены и расплавлены красными огненными шарами. Нельзя поворачиваться спиной к прогрессу!

За два дня до конца месяца сентября инопланетяне объявили, что засекли активность на одной из лун Сатурна. Очевидно, троксксты прокладывали свой предательский путь вглубь Солнечной системы. С учетом их злых и подлых наклонностей, предупредили денди, нападения следует ожидать в любой момент.

Мало кто из людей забылся сном, пока ночь текла мимо их родного меридиана. Почти все глаза были обращены к небу, тщательно очищенному от облаков бдительными денди. В некоторых областях планеты подскочил спрос на дешевые телескопы и кусочки дымчатого стекла, в то время как в других областях активно скупали всесильные заклятия и амулеты.

Три цилиндрических черных корабля трокскстов атаковали одновременно: один в Южном полушарии и два в Северном. Потоки зеленого огня с ревом вырвались из крошечных суденышек, и все, чего они коснулись, обратилось в прозрачный, стеклянистый песок. Однако денди не пострадали, а корчащиеся дула исторгли череду алых облаков, которые жадно гнались за трокскстами, пока не лишились скорости и не рухнули на Землю.

Там они привели к неприятным последствиям. Все населенные области, которых коснулись эти бледно-розовые тучки, быстро превратились в кладбища — где, если верить рассказам, пахло как на кухне, а не в могиле. Жители этих неудачливых районов подверглись колоссальному повышению температуры. Их кожа покраснела, затем почернела; волосы и ногти съежились; сама плоть стала жидкой и испарилась с костей. Неприятный способ погибнуть для одной десятой населения Земли.

Единственным утешением стало поражение черного цилиндра красным облаком. Когда в результате цилиндр раскалился добела и пролился металлическим ливнем, два корабля, атаковавших Северное полушарие, резко отступили на астероиды, где денди, чье число было сильно ограничено, твердо отказались их преследовать.

В последующие двадцать четыре часа инопланетяне — назовем их инопланетянами-резидентами — совещались, чинили оружие и выражали сочувствие людям. Человечество хоронило своих мертвецов. Такова была примечательнейшая традиция наших праотцов; само собой, она не сохранилась до нынешних времен.

Когда троксксты вернулись, Человек был готов. Увы, он не мог взять в руки оружие, как бы ему того ни хотелось, но мог вооружиться оптическим инструментом и магическими заклинаниями.

Вновь алые облачка весело расцвели в верхних слоях стратосферы; вновь зеленое пламя с ревом обрушилось на бормочущие шпили из ленди; вновь люди гибли тысячами в кипящих обратных потоках войны. Однако на этот раз имелось небольшое различие: после трехчасового противостояния зеленое пламя трокскстов внезапно сменило цвет — потемнело, стало более синим. И денди начали падать на своих постах и умирать в судорогах.

Очевидно, прозвучал сигнал к отступлению. Выжившие пробились к огромному кораблю, на котором прилетели. Кормовые двигатели выбросили вспышку, которая прожгла раскаленную борозду на юге Франции и скинула Марсель в Средиземное море, судно с ревом устремилось в космос и постыдно бежало домой.

Человечество приготовилось к ужасным пыткам под властью трокскстов.

Они действительно напоминали червей. Не успели два полночно-черных цилиндра приземлиться, как они вышли из кораблей. Их крошечные членистые тела удерживали над землей замысловатые доспехи с длинными, тонкими металлическими подпорками. Они воздвигли над каждым кораблем куполообразное укрепление — одно в Австралии и одно в Украине, — поймали нескольких смельчаков, отважившихся подобраться к месту их высадки, и скрылись с извивающейся добычей в темных судах.

Пока одни люди нервно разучивали древние военные схемы, другие корпели над научными текстами и записями, относившимися к визиту денди, в отчаянной надежде отыскать способ сохранить земную независимость перед лицом хищного покорителя испещренной звездами галактики.

И все это время пленных людей в искусственно затемненных кораблях (не имея глаз, троксксты не нуждались в свете, а более оседлые их представители даже находили подобное излучение вредным для чувствительной, лишенной пигментации кожи) не пытали, желая заполучить информацию — и не вскрывали в искренней попытке добыть знания чуть более высокого уровня, — а учили.

Учили трокскстианскому языку.

Следует отметить, что многие из них сочли себя неспособными справиться с задачей, которую поставили перед ними троксксты, а потому на время стали слугами более успешных учеников. А у еще одной, пусть и меньшей, группы развились различные формы истерии — от легкого уныния до полной кататонической депрессии, — вызванные сложностями языка, в котором каждый глагол был неправильным, а мириады препозиций образовывались сочетаниями существительное-прилагательное на основе подлежащего предыдущего предложения. Однако в конце концов одиннадцать человек отпустили моргать на солнечном свету в качестве дипломированных переводчиков трокскстов.

Судя по всему, эти освободители не посещали Бенгалию во времена расцвета ее древней цивилизации.

Да, эти освободители. Потому что троксксты приземлились на шестой день старинного, почти мифического месяца октября. И шестое октября, конечно же, является Священным днем Второго освобождения. Будем помнить, будем чтить. (Если бы только мы могли понять, какому дню он соответствует в нашем календаре!)

История, рассказанная переводчиками, заставила людей стыдливо понуриться и заскрипеть зубами: денди бессовестно их обманули.

Галактическая Федерация действительно поручила денди выследить и уничтожить трокскстов. В первую очередь потому, что денди и были Галактической Федерацией. Одни из первых разумных игроков на межзвездной сцене, эти гигантские существа создали огромные полицейские силы, защищавшие их самих и их власть от каких-либо попыток бунта. Эта полиция якобы представляла собой конгресс всех мыслящих жизненных форм в галактике; в действительности же, она эффективно держала эти формы под строгим контролем.

Большинство обнаруженных до этого видов были мирными и покорными. Денди правили галактикой с начала времен? Очень хорошо, пусть правят и дальше. Какая разница?

Однако с веками противостояние денди росло — и ядром оппозиции были протоплазменные существа, получившие известность как Протоплазменная лига

Несмотря на небольшую численность, организмы, чьи жизненные циклы основывались на химических и физических свойствах протоплазмы, заметно различались размерами, строением и специализацией. Галактическое сообщество, полагавшееся на мир динамичный, а не статичный, где внегалактические путешествия будут поощрять, а не наказывать, как это делали денди, опасаясь встретить высшую цивилизацию. Это была бы истинная демократия видов — настоящая биологическая республика, — в которой все существа с адекватным разумом и культурным развитием сами распоряжались бы своей судьбой, а не подчинялись бы кремниевым денди.

С этой целью к трокскстам — единственной значимой расе, упорно отказывавшейся подчиниться требованию о полном разоружении, предъявляемому ко всем членам Федерации — обратился младший член Протоплазменной лиги, умоляя о спасении от уничтожения, которому собирались подвергнуть их денди в наказание за незаконную исследовательскую экспедицию за пределы галактики.

Столкнувшись с твердым намерением трокскстов защитить своих кузенов по органической химии, а также внезапной враждебностью по меньшей мере двух третей межзвездных народов, денди созвали рамповое заседание Галактического совета, объявили о возникновении бунта и закрепили свое разваливавшееся правление, уничтожив жизненные силы сотни миров. Троксксты, оказавшиеся в безнадежном меньшинстве и с устаревшим вооружением, смогли продолжить борьбу лишь благодаря безграничной изобретательности и самопожертвованию других членов Протоплазменной лиги, рискнувших собственным вымиранием, чтобы снабдить трокскстов новым секретным оружием.

Неужели мы не догадались о природе чудовища по колоссальным предосторожностям, с которыми оно защищало свое тело от любых контактов с крайне едкой земной атмосферой? Конечно же, бесшовные, почти непрозрачные костюмы, которые наши недавние гости не снимали на протяжении всего пребывания в нашем мире, не могли не вызвать у нас подозрений о телесной химии на основе сложных кремниевых, а не углеродных соединений?

Человечество повесило коллективную голову и признало, что ничего не заподозрило.

Что ж, великодушно признали троксксты, мы были чрезвычайно неопытными и, возможно, слишком доверчивыми. На том и порешим. Пусть наша наивность дорого стоила нашим освободителям, это не повод лишать нас права полного гражданства, которое, по утверждению трокскстов, принадлежало каждому по рождению.

Но что касается наших лидеров, наших наверняка коррумпированных, определенно безответственных лидеров…

Первые казни представителей ООН, глав государств и добенгальских переводчиков «за измену Протоплазме» — после самых длинных и почти самых честных судов в истории Земли — прошли через неделю после Дня ПГ (Дня Присоединения к Галактике), захватывающего события, в ходе великолепных церемоний которого человечество пригласили вступить сперва в Протоплазменную лигу, а потом в Новую Демократическую Галактическую Федерацию Всех Видов и Всех Рас.

И это было не все. В то время как денди презрительно отталкивали нас в сторону, занимаясь своими делами по установлению тирании на нашей планете, и сооружали — по всей видимости — особые устройства, делавшие смертельным само наше прикосновение к их оружию, троксксты — с искренним дружелюбием, превратившим их расу в синоним демократии и любезности у всех живых существ, обитающих среди звезд, наши Вторые освободители, как мы их с любовью называли — хотели, чтобы мы помогали им в непрерывных, упорных трудах по планетарной обороне.

И потому людские кишки растворялись под невидимым излучением сил, используемых для сборки нового, невероятно сложного оружия; толпы людей чахли и умирали в рудниках, которые троксксты заметно углубили; человеческие тела лопались и взрывались на подводных нефтебуровых платформах, которые троксксты считали крайне важными.

Школьные занятия также были посвящены различным кампаниям по сбору, таким как «Платиновый лом для Проциона» и «Радиоактивный мусор для Денеба». Домохозяек настоятельно просили по возможности экономить соль — этому веществу троксксты находили в прямом смысле десятки самых невероятных применений. «Не соли — сахари!» — напоминали красочные плакаты.

И над всем этим — учтиво опекая нас, словно разумные родители — надзирали наши наставники, разгуливавшие гигантскими шагами на блестящих металлических ходулях, между каждой парой которых лежали, свернувшись в подвешенных гамаках, их маленькие бледные тела.

Воистину, даже в разгар полного экономического паралича, вызванного сосредоточением всех наших основных производительных мощностей на инопланетном вооружении, и невзирая на страдальческие крики тех, кто получил странные промышленные травмы, с которыми наши врачи совершенно не умели бороться, посреди всего этого безумного хаоса нас очень воодушевляло понимание того, что мы заняли законное место в будущем правительстве галактики и уже помогаем Защитить Демократию во Вселенной.

Однако денди вернулись, чтобы разрушить эту идиллию. Явились на своих огромных серебристых космических кораблях, и троксксты, заметившие их в последний момент, едва успели сплотиться под ударом и дать бой. Однако трокскстианский корабль на Украине почти сразу был вынужден бежать на базу в глубинах космоса. Три дня спустя единственными трокскстами на Земле остались преданные члены небольшого отряда, охранявшего корабль в Австралии. За три с небольшим месяца они доказали, что убрать их с лица планеты можно только вместе с континентом, а поскольку дело дошло до близкого, агрессивного противостояния, с денди на одной стороне земного шара и трокскстами на другой, битва приняла ужасные масштабы.

Кипели моря; пылали степи; сам климат сдвинулся и изменился под жутким давлением катаклизма. К тому времени как денди решили проблему, Венера исчезла с небес в результате сложного военного маневра, а Земля бродила по орбите, пытаясь заменить ее.

Решение оказалось простым: поскольку троксксты слишком крепко вцепились в небольшой континент и не желали уходить, превосходившие их числом денди собрали достаточную огневую мощь, чтобы обратить всю Австралию в пепел, загрязнивший Тихий океан. Это случилось двадцать четвертого июня, в Священный день Первого переосвобождения. День расплаты для остатков человеческой расы.

Как мы могли быть столь наивными, желали знать денди, и поверить в шовинистическую пропротоплазменную пропаганду? Уж конечно, если брать физические характеристики за основу нашей расовой эмпатии, мы бы не ограничились узким химическим базисом! Верно, жизненная плазма денди основывалась на кремнии, а не углероде, но ведь у позвоночных — позвоночных с придатками, вроде нас с денди — намного больше общего, несмотря на пару незначительных биохимических различий, чем у позвоночных и безногих, безруких, слизистых созданий, пусть они — совершенно случайно — и состоят из такого же органического вещества.

Что же до фантастической картины жизни в галактике… Ну! Денди пожали пятью плечами, продолжая воздвигать свое шумное оружие на останках нашей планеты. Мы когда-нибудь видели представителя протоплазменных рас, которые якобы защищают троксксты? Нет, и не увидим. Потому что стоило расе — человеку, овощу, минералу — развиться в достаточной степени, чтобы начать представлять хотя бы потенциальную угрозу извилистым агрессорам, как эту цивилизацию систематически уничтожали бдительные троксксты. Мы оказались столь примитивны, что они не сочли за риск создать видимость нашего членства.

Можем ли мы сказать, что получили хотя бы крупицу полезной информации о технологии трокскстов — благодаря работе на их машинах, благодаря утраченным в процессе жизням? Конечно, нет! Мы лишь внесли свою лепту в порабощение далеких рас, не причинивших нам никакого вреда.

Нам есть чего стыдиться, сурово сказали денди — когда несколько уцелевших переводчиков с добенгальского диалекта выбрались из укрытий. Однако наша коллективная вина — ничто в сравнении с виной «червеобразных коллаборационистов», предателей, которые вытеснили наших мученически погибших бывших лидеров. А отвратительные люди-переводчики, осуществлявшие языковые сношения с тварями, нарушившими галактический мир, который длился два миллиона лет! Смерть для них слишком хороша, пробормотали денди, убив их.

Когда восемнадцать месяцев спустя троксксты прорвались на Землю, неся нам сладкие плоды Второго переосвобождения — а также полное и весьма убедительное опровержение слов денди, — нашлось немного людей, которые с искренним энтузиазмом согласились бы занять новые, высокооплачиваемые посты в лингвистике, науке и правительстве.

Само собой, поскольку ради переосвобождения Земли трокскстам пришлось взорвать огромный кусок Северного полушария, людей вообще нашлось крайне мало…

И тем не менее, многие предпочли самоубийство должности Генерального секретаря ООН, когда совсем вскоре денди вернулись для триумфального Перепереосвобождения. Кстати, именно это освобождение лишило нашу планету толстого кольца материи и придало ей форму, которую наши праотцы называли грушевидной.

Возможно, в это самое время — а может, освобождение-другое спустя — троксксты и денди обнаружили, что орбита Земли стала слишком эксцентричной, чтобы соответствовать минимальным условиям безопасности, предписываемым зонам боевых действий. И потому битва сверкающим, смертоносным зигзагом переместилась в направлении Альдебарана.

Это было девять поколений назад, однако история, которую передают от родителей к детям и детям детей, сохранилась почти полностью. Вы слышите от меня почти то же самое, что слышал я. Я слышал ее от моего отца, вместе с которым перебегал от лужи к далекой луже, по раскаленному желтому песку. От матери я слышал, как мы втягивали воздух и лихорадочно хватались за пучки толстых зеленых сорняков, когда планета под нами зловеще дрожала, предвещая геологический спазм, способный похоронить нас в выжженных глубинах, или изменение орбиты, грозившее зашвырнуть нас в открытый космос.

И даже тогда мы делали то же, что и сейчас, рассказывали ту же историю, пробегали сломя голову мили невыносимого жара в поисках еды и воды, вели те же суровые битвы за падаль с гигантскими кроликами — и всегда, везде и всегда отчаянно втягивали драгоценный воздух, огромные количества которого покидают нашу планету с каждым безумным орбитальным скачком.

Голыми, страдающими от голода и жажды приходим мы в этот мир — и голыми, голодными и жаждущими влачим наше жалкое существование, под огромным неизменным солнцем.

История сохранилась — и сохранила традиционный конец, который я слышал от отца, а прежде — от отца моего отца. Втягивайте воздух, держитесь за сорняки и слушайте последнее святое напутствие:

«Оглянувшись вокруг, мы можем с простительной гордостью заявить, что полнее освободить расу и планету невозможно!»