Измена. Не фригидная жена (СИ)

Глава 20

Я не хочу дальше слушать.

Но Дамир не может перестать рассказывать.

Так между нами происходит, наверное, один из самых откровенных разговоров за годы отношений и моего замужества. Готовность Дамира посвящать меня в уголки его прошлого, которые всегда были покрыты замком «да ерунда, ничего важного», восхищает меня. Удивляет. Пугает даже. Я узнаю бывшего мужа заново и впервые настолько глубоко.

— Когда ты ушла, это был кошмар. Настоящий кошмар, Вит. Я каждый день хотел тебя вернуть, но если бы я ничего не сделал с моей проблемой…

Он говорит мне, что отец сломал его. Все-таки сломал, хотя внешне все было хорошо и прекрасно. Говорит, что я превратилась в его шанс стать нормальным человеком, но он сам у себя этот шанс отнял, как последний слабак и придурок…

Дамир остается у моих колен, но не предпринимает никаких попыток возобновить прикосновение. Он и выглядит иначе — как минимум надломленным мужчиной, за который прячется подросток. Все его детские травмы проявили себя сегодня. Он прятал их глубоко, я и не заметила, безупречно играя роль уверенного в себе харизматичного бизнесмена. Внешне Дамир был мечтой почти любой девушки, но внутри его головы творился хаос, настоящий ураган.

— У меня отношений до тебя не было, Виталина. Нет, я не жалею об этом… Но откуда мне было знать, как себя вести? Я допустил столько ошибок, я так и не сделал тебя счастливой… — он говорит, не давая мне даже слова вставить. — Я так хотел семью с тобой, я жил этими глупыми надеждами, что все может быть хорошо рядом с ним. Я хотел ребенка, думал, что он, отец, отстанет от нас, надеялся, сможем защитить малыша и уже не будет у него такого детства. Но это же все бред, да? Просто бред. Я бы его не защитил… А я должен был, не ты, ты не знала ничего…

— Дамир…

— Нет, Вит. Ты слишком многого не знала обо мне. Я не должен был делать тебе предложение, не посвятив в семейное дерьмо. Ты не заслужила такой подставы.

Еще громче, с большим надрывом.

Я прикладываю ладони ко рту, слушая его исповедь.

Выхода у меня нет.

Пусть я только что обозвала его психопатом, углубившись в душевную боль, его слова мгновенно перебивают ее, перенастраивая меня на сострадание.

— Я уже столько раз пожалел, что связался с Мартой, что придумал тот глупый план. Каким же он мне теперь кажется глупым, — грустно смеется Дамир.

Говорит, что он не нашел в себе достаточно храбрости признаться мне.

Я беру его за руку, стараясь успокоить, показать, что я рядом. Руки Дамира холодные, как лед, они всегда такие, если он нервничает. Боже, я ведь всегда была рядом. Если бы этот разговор состоялся пять месяцев назад, ему бы не пришлось рассказывать на полу съемной квартиры. Когда случилась Марта у нас, правда, были некоторые проблемы — много работы, много личной усталости. Не все идеально в постели. Но мы бы справились, теперь, когда я снова узнаю своего мужа, Дамира, в которого я так влюбилась с первого взгляда, я знаю, что справились!

Вместо этого, он все уничтожил.

— Дамир, — наконец, пока он переводит дыхание, я отвечаю. — Ты сделал меня счастливой. Честно. Ты делал меня счастливой много месяцев подряд, и все у нас было хорошо… Ты же помнишь, правда?

Он с готовностью кивает.

Глаза в глаза.

Сжимает мои ладони, я не возражаю.

— Но потом ты все уничтожил.

— Я знаю, знаю, малышка, я ненавижу себя за это… И буду ненавидеть…

— Послушай, — перебиваю, но потом делаю паузу, формируя свой вердикт.

Дышать легче стало после всего.

Мы с Дамиром стали ближе, вернулись к доверительному разговору.

— Послушай, — мой голос звучит увереннее, — я не могу тебе в данный момент ничего обещать, Дамир.

— Я понимаю.

Если он и ждал от меня прощения, то не показывает этого.

Кивает, медленно встает с колен.

Эмоциональная обнаженность Дамиру к лицу, думаю я мимолетно. Он таким родным и знакомым кажется, когда задумчиво поджимает губы, глядя куда-то в пол.

— Я тогда поеду найду себе номер в отеле, — говорит он.

Забирает с собой папку, в которой какие-то бумаги.

Видимо, еще не пришло время мне ее показать. Папка занимает мою голову на долю секунды, потому что я близка к тому, чтобы попросить его остаться. Нет, не так, предложить ему остаться.

Не хочу, чтобы он ехал.

— У меня есть диван, — выдыхаю я судорожно, останавливая его на пороге комнаты. — Если хочешь.

Мурашки по всему телу от мыслей, что мы с Дамиром останемся вдвоем ночью — в каких-то двух метрах друг от друга. Впрочем, Дамир может и не согласиться…

— Остаться у тебя?

— Угу.

— Ты десять минут назад назвала меня психопатом.

— Два раза, — напоминаю я, сцепляя ладони за спиной.

— Тем более.

— К твоему счастью, я изменила мнение, и думаю, что мне не будет ничего угрожать.

Он грустно усмехается.

— Я с радостью посплю на твоем диване.

На том наш странный диалог и заканчивается. Собрав себя в кучу, я иду на кухню, а Дамир остается в комнате.

Стук в дверь я не слышу за шипением подсолнечного масла на сковороде. Понимаю, что ко мне кто-то пришел в момент открытия Дамиром замка. На пороге стоит Сергей и он, черт возьми, держит букет роз в правой руке. Боже мой. Мне хочется провалиться этажом ниже, а лучше телепортироваться куда-то далеко.

— Чем могу помочь? — спрашивает Дамир.

Я не вижу его лица, но голос у него по-змеиному доброжелательный.

То есть — абсолютно не доброжелательный.

— Я удивлен, что ты еще здесь…

— Привыкай.

— Вита, ты тут? — зовет меня Сергей.

Я выглядываю из-за угла, как будто боюсь попасть под перекрестный огонь — но Сергей даже не пытается оторвать взгляд от Дамира, он меня в упор не замечает.

— Она не настроена с тобой говорить, — отвечает Дамир.

— Боюсь, это не тебе решать.

Они все больше распаляются, как два молодых быка. И какая-то часть меня хочет оставить все как есть, звонко хлопнуть дверью, прокричав: «я вообще-то нуждаюсь в тишине и спокойствии!» Но если я не вмешаюсь, ситуация может стать неконтролируемой. Они мне оба дороги — хотя и по другому. Оба дороги, несмотря на то, что один разбил мне сердце, а второй впервые решил подарить мне букет ровно в тот вечер, когда приехал Дамир.

— Успокойтесь оба! — кричу я.

Но слишком поздно.

Даже если они и начали соперничать за меня, то сейчас сфокусировались на ненависти друг к другу. Как же меня бесит эта мужская привычка решать проблемы. Я подхожу к Дамиру, цепляюсь за его плечи, чтобы он пропустил меня.

Если встану между ними, то сумею утихомирить ситуацию.

Но Дамир выше меня, сильнее.

Он выставляет руку, не давая пройти.

— Вита, оставайся в квартире…

— Дамир! — не добившись от него реакции, я поворачиваюсь к Сергею. — Давай мы поговорим позже, ок? Иди домой, Сергей.

— Потому что он так сказал? — бросает Сергей. — Вита, я давно хотел сказать…

Они снова вспоминают о причине своего конфликта. Обо мне.

— Давай ты скажешь мне это не сейчас.

— Нет. Сейчас, пусть он тоже слушает… — Сергей пытается войти в квартиру, но заканчивается все тем, что Дамир хватает его за свитер, и толкает назад. — Вита, не надо возвращаться к нему из-за страха… Или неуверенности. Растить малышку одной тяжело, но у тебя есть я!

…И становится только хуже.

Широко открытыми глазами я смотрю на Сергея, не в силах пошевелиться. Как он… посмел. Я делилась с ним своими опасениями, но вовсе не за тем, чтобы он так опозорил меня перед бывшим мужем. Дамир, наоборот, начинает действовать. Он бьет Сергея в грудь, выталкивая из квартиры, Сергей отвечает таким же тычком, и они оба падают на открытые двери, которые с громким стуком, треском соприкасаются со стеной подъезда.

— Стойте, прекратите! — я кричу. Я стараюсь до них докричаться. Но с таким же успехом я могла бы быть немой… — Давайте решать дела цивилизованно! — собрав все силы, я кричу еще громче: — если вы сейчас же не прекратите, я звоню в полицию! Вам ясно?! — ноль реакции.

На моих глазах Дамир и Сергей едва не падают с лестницы…

Дамир пропускает удар по щеке, но сразу же отвечает Сергею. Он толкает его в грудь и вместе с ним ударяется об стену…

— Ладно, если так, пусть во всем разбирается полиция!

Я забегаю в квартиру, надеясь найти телефон… Но тут же бегу назад, чтобы проверить, не свернул ли кто-то кому-то шею. Не могу их одних оставить, руку кладу на живот, стараясь начать думать. Снова призываю их остановиться… Сюрреализм какой-то. В толкотне они спускаются на один пролет, и сразу же сбивают цветок, который заботливая тетя Нина поставила на подоконник. О нет.

— Я сказала хватит!

Я нахожу взглядом букет роз, который принес Сергей.

Хватаю его и спускаюсь к мужчинам.

Близко не подхожу, не могу позволить обстоятельствам и взрыву тестостерона позволить навредить малышке. Но на вытянутой руке дотягиваюсь до Сергея. Наверное, со стороны это до смеха нелепо. И комично. Но у меня нет других вариантов! И мне совсем не смешно. Я бью его розами по затылку, по голове…

Почти без разбора.

Дамир пользуется моментом, и делает ему подножку. Господи…

С грохотом Сергей падает на пол… В самые мои ноги. По его щеке бежит струйка крови. Из-за меня. Из-за меня, черт возьми. Я так злилась на него, что сказал такое Дамиру, спровоцировал. Но теперь я чувствую, как ужас спускается по позвоночнику. Я поднимаю глаза на Дамира, он готовится врезать ему снова.

— Нет. Хватит!

Рукой со злополучным букетом я выставляю перед ним барьер.

Дамир тоже выглядит ужасно.

Ему, наверное, больше досталось…

Сергей же работает в спортклубе, конечно, у него сил больше. Мне хочется сразу же заняться его ранами. Но я сохраняю нейтралитет. И достоинство.

— Сергей, ты…

Он поднимается и отталкивает мою руку.

Признаю, меня это задевает.

— Если ты готова терпеть рядом такого человека, Вит… Я ничем тебе не могу помочь. — Он проходит мимо нас, стучит по ступенькам пятками, и захлопывает двери квартиры. Даже когда он уходит, в воздухе ощущается отголосок его фразы.

Я считала его другом.

Кем же меня считал Сергей?

Дамир перешагивает с ноги на ногу, видимо, чувствует боль, потому что хмурится. Старается не показать это. Я подходу к нему, кладу руки на грудь.

— Где болит? Тебе надо к врачу?

— Нет, конечно. Все нормально. Зато я отстоял твою честь, — ухмыляется он.

Мне хочется сказать, что он скорее отстоял свою. Но когда он улыбается, я вижу, что губа у него разбита, и я решаю, что сегодня он может считать себя героем — если ему так хочется.

Если ему нужно.

— Пойдем я раны твои обработаю.

Дамир соглашается.

Покорно идет со мной в квартиру, садится на диван и позволяет мне следующие пятнадцать минут хлопотать над ним с ваткой и перекисью. Одна рана над бровью, еще одна возле носа, и самая крупная — возле подбородка. Я делаю это в молчании, но чувствую, что Дамир хочет что-то сказать. Возможно, про Сергея.

Я перехожу к его сбитым костяшкам, беру его за руку, и чувствую, как щеки заливает жаром. Он теплый, и несмотря на драку, ни о чем сейчас не переживает.

— Извини, что не сдержался.

— Оба хороши, — фыркаю я.

— И ты бы сдала меня в полицию? — в его голосе проявляются игривые тона.

— Если бы ты продолжил избивать Сергея, то сдала бы.

Я немного сильнее нужного сжимаю его пострадавший палец.

— Ауч.

— Терпи, мой защитник.

Я вздыхаю под его пристальным взглядом, опускаю глаза на его грудь.

— Мне надо посмотреть и… другие повреждения.

Итак, я говорю это.

Вслух.

Фактически прошу Дамира раздеться.

Боже, снова начинаю краснеть.

Наверное, меня можно понять и простить, правда? Почти восьмимесячное воздержание на фоне полной гормональной неразберихи и так неудобно повышенного либидо… Приводит к тому, что — да — я думаю о сексе. Прямо сейчас. Конечно, на моем лице Дамир это не прочитает и провоцировать я его не собираюсь. В голове всплывают слова моего гинеколога — о проблемой беременности. Первые месяцы я боролась с угрозой прерывания беременности, а вторая половина беременности, очевидно, пройдет под эгидой не дать малышке появиться на свет слишком рано. «Так что никаких интимных отношений, мамочка! Во избежание проблем» — сказала мне Лидия Михайловна.

Углубившись в противоречивые мысли, я выпадаю из реальности. Вернувшись, вижу, что Дамир позу не изменил, одежду не снял, смотрит на меня очень пристально.

— Что? — моргаю я.

— Я тут понял, что мне еще повезло.

— Например?

— Меня ты хотя бы не отхлестала букетом, когда я тебе его принес…

Смешок вырывается изо рта.

Дамир тоже усмехается.

Я ныряю в воспоминание, которое до сих пор колит уголками. Это было в больнице, сразу после того, как я едва не лишилась малышки. Я тогда понятия не имела, как сложится моя жизнь, я тогда не представляла, что пройдет несколько месяцев, и я буду искренне смеяться на диване с Дамиром, чувствуя легкость…

— Боже, надо будет извиниться перед Сергеем, — я прикрываю рот рукой, и все равно смеюсь. Представляю, как комично это выглядело со стороны. Цветы остались в прихожей и пока мне не хочется смотреть на то, во что я их превратила.

— Да не переживай.

— Конечно, ты так скажешь, тебе он не нравится…

— Ну, — протягивает Дамир. — Главное, что ты чувствуешь по этому поводу.

Он неожиданно опускает руку на мое плечо и — прямо как раньше — берет за прядку, легко дергая на себя. Кажется, что с этой прядкой сбивается с ритма и сердце.

Как в чертовых мелодрамах.

Никогда не считала их правдоподобными, а теперь веду себя как главная героиня.

— Ладно. Давай закончим с твоими ранами. И я все-таки приготовлю ужин.

Дамир не торопится.

— Да все нормально, — говорит он.

Я вздергиваю бровь в немом подозрении.

Точно же помню, как он морщился, переступая на правую ногу, а в коридоре держался за бок в районе печени, думая, что отвернулась к двери. Не нужны мне скрытые переломы или необработанные раны, которые могут даже инфицироваться.

— Дамир.

— Что?

— Покажи мне живот.

— Зачем тебе мой живот? — смеется он.

Но напряженно.

— А тебе есть что скрывать?

— Извращенка, — шутит он, когда я начинаю сама поднимать свитер. Под ним у Дамира черная кофта-лонгслив. В прошлом году именно я ее купила в магазине термобелья. Я хватаюсь ладонями за край кофты и поднимаю его выше. То, что здесь работы достаточно, понимаю сразу, утыкаясь в синеющую гематому на ребрах. Но нескольких взглядов мне хватает, чтобы понять — тут что-то явно не так.

Синяков слишком много и все они разные по свежести… Те, что Дамир заработал в драке с Сергеем, синие или красные, воспаленные. Но рядом с ними я замечаю другие — желтые, почти багровые, уже проходящие, но… Откуда они все у него?!

Следуя порыву, я касаюсь его груди, провожу рукой по синяку, пальцы находят зарубцевавшийся шрам. Рука скользит ниже, к животу, к еще одной гематоме.

На нем живого места нет.

— Дамир… Что случилось?! — возвращаюсь к его лицу. — Кто это сделал?

В уме я перебираю варианты.

Ввязался в драку?

Начал участвовать в каких-то… уличных боях? Или так только в кино бывает?

Может быть, связался с плохой компанией?

— Что случилось?

— Ты… Только не переживай, — он отстраняет меня от себя и опускает свитер. — Небольшой побочный эффект расстройства отца, что я ушел.

— Я не понимаю…

Хотя в душе я, наверное, уже понимаю.

Не зря я считала Алексея Сергеева чудовищем, да и чему тут удивляться? Он мучил своих детей годами, считая это «элитным воспитанием», почему же ему вдруг прекращать сейчас? Но я не думала, что увижу этот его гнев в виде побоев.

— Боже, Дамир…

Слова заканчиваются.

— Это в прошлом. И оно того стоило.

— Он тебя бил? — все-таки решаюсь я. Хватит — так как раньше, когда неудобные темы мы прятали под ковер — не будет.

— Нет. Он сам до такого не опускается. Для этого у него есть специально обученные люди, — иронично отвечает он. — Да все не так страшно, — добавляет Дамир. — Оно того стоило. Теперь у меня с ним нет никаких связей. Юридических.

— Как это?

— Я ушел из компании, малышка. Продал наш дом, — его рука осторожно ложится на мое колено, — но не из-за того, что нам было плохо или я тебя хотел забыть… Наоборот. Просто подумал, что если у нас все получится, то… купим новый дом в новом городе, начнем сначала, понимаешь?

— Продал дом?

— Все твои… Наши вещи хранятся в гараже. Временное решение.

Вторую руку тоже кладет мне на штаны, разворачивает обе ладонями вверх, без слов призывая меня взяться за руки.

Уступаю и кладу руки на ладони Дамира.

— От наследства тоже отказался, а то бы он решил, что снова можно меня шантажировать теми миллионами. Да бог с ними, с деньгами. Тимур же сумел, думаю, и у меня получится найти работу.

— Конечно, получится, ты же профессионал, — севшим голосом говорю я.

— Но ты не переживай. Для ребенка у меня сбережения есть. Плюс на депозитах деньги лежат, наши, не его, с них проценты приличные капают. Малышка будет обеспеченной. Я ей весь мир подарю.

Я тяжело вздыхаю.

Одно понимаю четко, что моя жизнь без Дамира была спокойной и однообразной, а как только он появился в этом спокойном море поднялся ураган. И я, вопреки всему, рада, что он сейчас появился…

Не знаю, сколько проходит времени, мы с ним сидим, держась за руки, думая, наверное, каждый о своем. Мне хочется верить, что Дамир рад, что он со мной — несмотря на большой путь, который предстоит пройти. Потому что я — рада.

Но пока…

Пока я беру в руки ватку, прижимаю к банке с перекисью, чтобы пропиталась, и приступаю к обработке его ран.