Измена. Не фригидная жена (СИ)

Глава 8

— Как тебе только в голову такое пришло, милая моя? — смеется Карина.

Она поворачивается ко мне лицом, промахивается мимо следующей ступени и едва не падает на меня.

— О, бог мой.

— Карина! Осторожнее, — отвечаю я.

Увы, лифт не работает, и мы добираемся до седьмого этажа своими силами.

Утром в воскресенье Карина уговорила меня пойти на шопинг. Вместе мы прошлись по дорогим бутикам, массмаркету и посетили несколько магазинов для беременных. Сначала я сильно сомневалась, что мне уже «пора». Карина же настаивала, что это определенно пойдет мне на пользу. Мол, тело постепенно начнет меняться, талия расти — и лучше заранее осознать, что беременные тоже могут быть красотками…

Мне понравилось.

Понравилось находиться в окружении будущих мам, понравилось кивать в ответ на вопрос продавца: «ждете ребенка?»

Я чувствовала некий дискомфорт из-за того, что свободно рассказывала о беременности случайным людям, при этом хранила это втайне от отца ребенка… Но мне нужны были пятнадцать минут «нескрываемой беременности». Возможно, люди подумают, что это ерунда. Однако я очень много размышляла о беременности.

Для меня ребенок в животике — гордость и победа над обстоятельствами.

Еще до измены Дамира я часто прокручивала в голове многие моменты беременности. Не только момент, как он узнает, но и празднование с семьей, гендерную вечеринку, выбор кроватки, обустройство комнаты, покупки…

Измена Дамира и сумятица, которая наполняла жизнь, забрали многие вещи. Но я, по крайней мере, могла не прятаться посреди шумного мегаполиса.

Я возвращалась в квартиру с легкой душой, приятным послевкусием и шелковой сиреневой шалью (больше я себе не позволила из-за «режима экономии»).

— Нет, погоди… Ты начала убираться? — переспрашивает она на четвертом этаже.

Только что я призналась Карине, что побывала в четверг дома.

Забрала кое-что.

Увидела ужасный беспорядок и… Да, немного убралась.

— Я не устраивала генеральную уборку, если что. Думаешь, я совсем дура? — возмущаюсь я. — Вернула на места вещи, которые мешали мне пройти. И все.

— Не делай так больше, не делай ничего для него, уяснила?

— Угу, — киваю я.

Я рассказала Карине, чтобы обсудить с ней неожиданные изменения в поведении моего мужа. К сожалению, она не сочла это чем-то важным и я осталась ни с чем.

Возможно, она права, а я ошибаюсь. Снова.

Поднимаясь, перешагивая ступеньку за ступенькой, я прихожу к выводу, что действую не очень нелогично. Разрыв — это то действие, после которого ты не несешь ответственности за человека.

С другой стороны, Дамир, судя по его звонку, по-прежнему переживал за меня…

— И скажи ему о своей беременности.

— Еще есть время. Ты каждый день будешь об этом напоминать?

— Ну, это не пачка кефира, которую ты забываешь купить, это беременность…

Знаю, что не кефир.

После разговора с Дамиром у меня в голове полный бардак. Я пока не сомневаюсь в двух вещах — я люблю Дамира, а он слишком сильно обидел меня. Поэтому вернуться к тому, что было, не получится. Я не стану женой, которая будет проверять карманы мужа, но не стану и той, что будет закрывать глаза.

— Я скажу ему, но сначала скажу родителям…

— Так почему тянешь? — показательно стонет она.

Карина первой добирается до последнего пролета, сохраняя спокойное дыхание. Завидую ей белой завистью, и невольно вспоминаю, как отказалась от фитнеса…

— Ой, а что ты здесь делаешь? — обращается она к кому-то.

Я отстаю от нее, поэтому не пойму, кого она увидела. Не мог же Дамир…

— Мы договорились встретиться в двенадцать.

— Извини, малыш, мы с Витой увлеклись. Ты же понимаешь…

Теперь я тоже вижу его.

Аслана.

Его синие глаза проходятся по моему телу сверху вниз, и черт знает, к каким выводам он приходит… Кивает, говорит нейтральное «привет». Пока мы снимаем верхнюю одежду, Карина рассказывает своему парню о том, как мы провели утро, но, конечно, упускает из виду «беременный магазин». Мне рядом с ним неуютно. Никогда не было уютно, а теперь — и подавно. Я боюсь, что в тишине подъезда Аслан мог услышать слишком многое. И он так подозрительно смотрит на мою медицинскую карту на столешнице…

До меня только сейчас доходит, что Карина, видимо, попросила Аслана не приходить к ней домой, пока здесь я. Отношения у них серьезные и он часто оставался на ночь. Но с тех пор как я застала Дамира с другой, Карина предпочитала уезжать сама, не наоборот.

Она уходит в спальню, я задерживаюсь и остаюсь с ним один на один.

Аслан — брутальный высокий блондин.

Когда он рядом, даже в большом помещении становится как-то тесно.

Карина когда-то рассказывала о его связях с криминалом. Интересно, не приходилось ли ему душить кого-то голыми руками? Они у него огромные.

Я слабо улыбаюсь ему. Уходить сейчас — невежливо.

Мы же не виделись так давно.

— Ну, как ты? — спрашивает он первым.

— Нормально. Карина же рассказывала, что… Ну, мы с Дамиром…

— Она говорила.

— Угу.

— Мне жаль, что так случилось.

— Спасибо.

Я киваю, не зная, что добавить.

— Я понимаю, ты не хочешь возвращаться домой, — продолжает он, обходя стол и постукивая по нему пальцем, — но Карина ведь не единственный твой вариант?

— Нет, не единственный.

— Я имею в виду, что… У нее тоже есть семья. Я — ее семья.

Он доходит до меня и вынуждает отойти на шаг, я упираюсь поясницей в стену, чувствую, как цветок, стоящий на окне, щекочет мою руку немного ниже локтя.

Этот дискомфорт ничто в сравнении с его колким взглядом.

— Найди себе другое жилье. Пожалуйста.

На этом все.

Аслан знает, что я поняла.

Я моргаю, не способная выдавить ни слова. Я же не собиралась задерживаться у Карины. Еще тогда, в самый первый день. Квартира Карины была запасным экстремальным вариантом. Я отказалась от своих же намерений, позабыв о комфорте своей подруги. Но мне все равно неприятно, что мне указывают на выход.

Карина возвращается спустя минуту, в любимом домашнем халате.

— Ну что, пупсики, пообедаем?

— Извини, у меня живот разболелся, — говорю я. — Давайте без меня.

Я игнорирую растерянный взгляд Карины. Захожу в комнату.

Выдыхаю. Когда Карина познакомилась с Асланом, мы с Дамиром встречались уже несколько месяцев. Всем окружающим мы тогда казались безумно, неистово влюбленными. Знаете, как те парочки, рядом с которыми невозможно находиться.

Я, обычно сдержанная во всем, что касается личной жизни, не переставала рассказывать про Дамира, про его чувство юмора, такт, суперспособность говорить правильные вещи в правильный момент.

Конечно, Карина захотела познакомиться с мужчиной моей мечты поближе.

Мы сходили на двойное свидание, о котором мечтали с самого детства, но синхронно решили больше так не делать из-за огромного числа неловких пауз и неудачных попыток завести разговор.

Были совместные дни рождения, новогодний корпоратив, несколько прогулок…

И всегда рядом со мной был Дамир, в объятиях которого мне не бывало страшно или неуютно. Сегодня я, наверное, впервые общалась с Асланом без своего мужчины рядом. И… Мне не понравилось.

Я сажусь на кровать и бросаю взгляд на вещи, которые успела разложить по местам. Одежда ждет в шкафу, рабочий ноутбук — на тумбочке, косметику я отправила на закрывающуюся полку над зеркалом. Я делала это на автомате, чтобы чем-то заполнить дни своего отпуска, не будучи в состоянии делать что-то серьезное. Сейчас до меня доходит, что я обустроила комнату, словно собралась жить здесь целый год.

Придется снова собирать чемоданы.

Но это даже к лучшему. Я не буду ничего выдумывать и поеду к родителям. Придется им, наконец, сказать о разводе с Дамиром, признаться, что беременна. Сдвинуть с места стотонную глыбу под названием «кризис», рядом с которой я стою больше недели. Пора что-то сделать…

Я слышу, как Карина и Аслан о чем-то тихо беседуют на кухне.

Надеюсь, не обо мне.

Я опускаю глаза на руки и впервые, наверное, за неделю замечаю на пальце обручальное кольцо. Дамир сделал предложение дома, обставив все так, словно мы не делали огромный шаг, а закономерно переходили на новый этап.

Дамир знал, что я не люблю представлений на публике.

Он сделал лучшее предложение на свете…

Мы тогда почти все время проводили вместе, не вылезали из постели и не могли дождаться, когда сможем встретиться после работы. Я тонула в его глазах, а от его прикосновений плавилась, как шоколад. Дамир не отрывал от моего тела взгляда и рук, и все это продолжалось час за часом, час за часом!

В один из таких идеальных вечеров Дамир принес нам упаковку пончиков.

Дал мне один, дождался, пока я откушу немного, и спросил:

— Ты когда-нибудь думала, как чувствуют себя люди, проглотившие пару сотен тысяч баксов? Я имею в виду… Случайно…

— Нет, а должна? — рассмеялась я.

Рука Дамира гладила меня по бедру и, клянусь, я хотела, чтобы она не исчезала, продолжала касаться меня вечно, ласкать, и продвигаться выше.

— Осторожнее с пончиком, милая, — он постарался прикрыть рот рукой, спрятать таким образом улыбку, но ничего не вышло, я его раскусила.

— Что ты задумал?

Он молчал и загадочно улыбался.

Знала ли я тогда, что найду в пончике кольцо с бриллиантом?

И да, и нет. Глупо о таком думать теперь, но я упорно верила три года назад, что Дамир — это моя судьба. Разногласия, сложные дни, да, все это было, например, когда на него давил отец… Однако мы не отдалялись друг от друга, решали проблемы. Я знала, что он сделает этот шаг, и не подгоняла.

Добравшись до кольца в пончике, я застыла.

Нет, не так.

Я буквально окаменела.

Сидела и смотрела на кольцо, сначала даже не почувствовав, как Дамир шутя хлопал меня по ноге ладонью. Ну а затем я расплакалась. Да. Расплакалась и только через минуту выдавила из себя «да», в котором не сомневалась ни на один процент. Пончик оказался на диване, а я в объятиях Дамира, счастливая, зацелованная и любимая будущая жена.

Дамир надевал мне на палец кольцо с надеждой и верой в наше будущее, а я снимаю его сама, сидя в чужой квартире. Снимаю и кладу на тумбочку. Носить его дальше — не вариант. Может быть, вернуть Дамиру? Оно же стоит целое состояние…

В дверь стучат, и я смахиваю с лица высыхающие слезы.

Открываю Карине.

Она взволнована, хотя и старается это скрыть. Садится на кровать рядом со мной и берет мои руки в свои. Я немного на своей волне и не успеваю сказать ей про переезд, или спросить, что же случилось.

— Я должна кое-что тебе сказать. Точнее, я должна сказать тебе несколько вещей.

Карина выглядит серьезно.

Это и меня приводит в чувства. Я киваю.

— Ты только не переживай, но… — Карина замечает, что на моем пальце нет обручального кольца и не договаривает.

— Что случилось?

— Ты сняла кольцо.

Подруга находит его взглядом на тумбочке и — или мне только так кажется — с облегчением выдыхает. Может быть, Карина опасалась, что я потеряла кольцо во время шопинга или… Выбросила из окна в порыве эмоций? Я не уточняю и не спрашиваю, отвечаю ей, что «сняла» и «решила сделать шаг вперед», все такое.

Меня волнует другое.

— Что ты хотела мне сказать?

— Эм… — она не сразу отрывает задумчивый взгляд от кольца. — Да, есть несколько вещей. Вит, ты не волнуйся… Тебе нельзя.

— Ты уже говорила мне это, и я уже волнуюсь.

Карина смотрит мне в глаза.

Не тянет резину и выкладывает:

— Аслан в курсе, что ты беременна.

— Что?

— Он слышал наш разговор в подъезде, — Карина сжимает губы. — Прости меня.

Я опускаю руки на колени. Не самый подходящий человек для такой информации.

— Нет, ты не виновата.

— Я сказала Аслану, какое сумасшествие у вас произошло, — продолжает она, — сказала, что тебе нужно было отойти от измены, которую ты… Фактически увидела своими глазами, а это пипец как неприятно. В общем, он понял и сказал, что если вдруг ему повстречается Дамир, он ничего ему не скажет. Я ему хорошо в голову вдолбила, что это твое дело, твой ребенок, нам с ним там делать нечего.

Звучит логично.

— Ну тогда… Вроде бы все хорошо. Ничего не поправимого не случилось?

Я чувствую себя необычно.

За последнюю минуту я приготовилась к чему-то на самом деле ужасному, и теперь даже действительно неприятная новость не отзывается во мне обидами и досадой…

Карина сжимает мою ладонь.

— Мне ведь все равно придется сказать, — отвечаю я.

— Это еще не все.

Карина с Асланом разговаривала на кухне от силы десять минут.

Продуктивно, ничего не скажешь.

— Что ты знаешь об отце Дамира? — спрашивает она.

— Об Алексее Владимировиче? Да ничего особенного… Он бизнесмен, владеет детскими центрами. Очень влиятельный человек со своими… тараканами.

Все это Карина уже знает.

Она ритмично кивает в ответ на мои слова, показывая, что спрашивает не об этом. Ей не нужна его биография, но что ей тогда нужно? Если честно, за последнюю неделю я о нем вспоминала считаные разы. Из-за сложных отношений Дамира с отцом, он дома у нас не появлялся ни после того, как мы съехались, ни после покупки особняка.

Я не приглашала его к нам на ужин или на праздники. То есть, сначала пыталась…

Дамир всегда говорил, что у отца «командировка» и «очень срочные дела».

Я понимала, что он и не спрашивал. Вычеркнул отца из своей жизни, ссылаясь на сложный характер, проблемное детство, критические расхождения во взглядах.

Сидя напротив Карины, я начинаю понемногу понимать, что за три года не узнала, что же произошло в семье Дамира.

Почему он так ненавидел отца.

Я не настаивала на правде.

Я хорошо знаю себя и свои слабые стороны. Одна из них — я не усложняю там, где сложно, обхожу острые углы… Иногда обхожу по слишком большой дуге.

— Ты не спрашивала у Дамира, что он за человек, чем интересуется? — Карина словно мои мысли читает. — Он что-то…

— Нет. Я не спрашивала, потому что он даже на его имя плохо реагировал.

— Но Дамир работает в его компании.

Я развожу руки в стороны:

— Бизнес — это бизнес. Дамир считал, что нам нужно за что-то жить.

— Ясно.

Карина резко выдыхает сквозь сомкнутые губы, поднимая челку. Такое ощущение, что она надеялась на мою помощь, что я облегчу этот разговор, но вышло иначе.

— Так что там с Алексеем Владимировичем? — настаиваю я.

Про себя думаю: если он в чем-то замешан… Меня это сильно не расстроит.

Не сейчас, когда я намерена порвать с семейством Сергеевых.

— Ты знаешь, что у Аслана были определенные не совсем законные дела в прошлом? — Карина отводит глаза в сторону. Ей неприятно вспоминать. — И по этим самым делам он общался с отцом Дамира. Это было очень давно и, вероятно, в тот период, который Аслан сам старается выбросить из головы, но…

— Они были знакомы?

— Аслан решил, что это не его дело, — Карина словно не услышала меня.

— Что именно?

— Он сказал, что твой ребенок важен для Алексея Сергеева.

— Стоп, — я резко опускаю руки на бедра. — При чем здесь отец Дамира?

— Ты родишь его внука. И если я правильно поняла, то Алексей Сергеев будет добиваться, чтобы ребенок остался в семье. Он может, не знаю, — задумывается Карина, — надавить на некоторых людей, чтобы вам не дали развод. Если будешь дальше добиваться развода, то он надавит на других людей и оформит на себя опекунство.

— Секундочку…

На мое лицо наползает улыбка.

Но не от смеха. Мне сейчас «смешно» примерно так же, как человеку, которому знакомые сказали, что на землю напала другая цивилизация. Ты не хочешь в это верить, и здравый смысл твердит, что нужно цепляться за хорошо знакомую реальность. Но в душе все уже холодеет.

— Ты хочешь сказать, что отец Дамира… какой-то сумасшедший?

— Скорее, помешанный. На своих потомках, — добавляет она. — Как в «Игре престолов», только без, кхм, престолов…

Я смотрю на нее долгим взглядом.

— Я бы выпила, — говорю.

— О, я бы тоже…

Она поднимается.

Я вынуждена ее остановить, взяв за руку.

— Карин, мне нельзя.

— Ой, точно. Я дура. Прости!

— Ты не дура, — на автомате отвечаю.

Карина предлагает перекусить десертом, который она принесла из магазина. И кофе. «Нам предстоит серьезный девичий разговор обо всем этом дерьме», — говорит она и треплет меня за плечо.

И уходит.

Оставшись, я смотрю на обручальное кольцо. И сердце сжимается от предчувствия, что я не знала о чем-то очень важном. И скоро узнаю об этом.