Измена. Отбор для предателя (СИ)

31

С замирающим сердцем смотрю на огромный силуэт дракона, заслоняющий небо, на то, как он величественно взмахивает крыльями, заставляя деревья волноваться. В лицо мне бьет ветер, поднятый этими крыльями и я смотрю в удаляющйся силуэт со странным чувством.

Большая часть этого чувства — страх. Но есть в нем и маленькая, совсем неприметная область для надежды. А что если он вернулся за мной? Что если передумал и понял, что я не виновата ни в чем?

Сердце стучит как бешеное, и я забыв обо всем, иду вперед, туда, куда полетел он, словно его близость лишает меня всякой воли.

— Эй, ты куда собралась? — спрашивает инквизитор коротким окриком. — Хочешь поглазеть на дракона?

— Я должна…

— Понимаю твое любопытство, девочка, дракона увидишь не каждый день, но если выйдешь к монастырю и тебя заметят, я уже не смогу тебя спасти. Тебя кинут в море еще раз и на этот раз тебе точно не выплыть.

От его слов я как будто частично прихожу в себя. Наваждение, вызванное появлением Ивара рассеивается и я могу начать мыслить разумно.

Какова бы ни была причина его визита, я не могу рисковать и попадаться ему на глаза. Скорее всего он явился сюда, чтобы убить меня и окончательно оставить моих дочерей сиротами, чтобы никогда больше не думать о том, что где-то еще, возможно, в живых настоящая мать его детей.

После того, что он сделал со мной, глупо верить в то, что у него проснулась совесть, или хоть какие-то чувства…

Усилием воли заставляю себя отвернуться и не смотреть на взмывающего ввысь дракона, каким бы завораживающим ни был этот полет. Подумать только, а ведь совсем недавно этот дракон был моим мужем. Я делила с ним постель, делила свою жизнь, растила ребенка, строила планы. Ведь совсем недавно он был всем для меня.

В памяти возникает его злое и брезгливое лицо, в тот момент, когда он впервые увидел новорожденную малышку.

«Я ждал сына, — сказал тогда он.»

Все чувства, что я так долго подавляла в себе, вдруг рвутся наружу, проливаясь слезами. Я бессильно падаю голыми коленками на засохшие колючие иглы и обхватываю лицо руками. Чувство безвозвратной потери, которое, как мне казалось, навсегда улеглось в моей душе, уступив место насущным проблемам, теперь, при появлении Ивара, снова выплывают на поверхность. Нет… Я еще не забыла… Я еще не пережила это.

— Будь ты проклят, — шепчу я, зарываясь руками в причиняющие боль еловые иглы. — Даже если ты пожалел о своем решении, я бы не простила тебя. Даже если ты будешь умолять меня, я не прощу.

От собственных слов, словно бы новая сила появляется в груди, словно сказав себе эти слова я навсегда по-настоящему порываю с любой надеждой. Невозможно двигаться вперед, неся на себе груз надежды.

Все, что мне нужно — вернуть моих девочек. И я сделаю что угодно ради этого. Я уже выжила ради этого, и через что бы мне ни пришлось еще пройти, я пройду через это.

Из глубины собственных мыслей меня вытягивает мягкий глубокий голос Блэйка.

— Не хотелось бы лезть не в свое дело, но если тебя приводит в такое отчаяние невозможность посмотреть на дракона, я могу тебе пообещать, что когда мы попадем, наконец, в столицу, я попрошу знакомого дракона тебя покатать. Идет?

Я вытираю слезы и смотрю в его смеющиеся глаза. Знает ли он, кто я на самом деле? Сказала ли ему Крессида? Если знает, то я благодарна ему за эти нелепые шутливые слова. А если не знает…

— Ты думаешь я пойду с тобой? — спрашиваю я не поднимаясь с земли.

— У тебя не так уж много вариантов, Элис, — говорит он многозначительно и присаживается рядом со мной, чтобы его лицо было на уровне моего. — Ты можешь пойти обратно и попытать счастья с монашками. Этот вариант я тебе не советую. Ты уже пробовала и тебе явно не понравилось. Еще можно посоветовать тебе идти одной через все северные земли, ожидая, когда тебя изнасилуют и убьют добрые люди, промышляющие на дорогах. И третий путь — отправиться со мной, приняв мои условия добровольно. Я в свою очередь обещаю обеспечивать твою безопасность и обеспечивать тебя всем необходимым.

— Условия?

— Быть покладистой, благодарной, служить и делить постель с приятными людьми, которые пальцем тебя не тронут, если ты того сама не пожелаешь. Неужели плохие условия для той, кто еще вчера едва не умерла, а совсем недавно была той, кто готов отдаваться за еду?

— Приятные люди — это ты и твои дружки инквизиторы? И почему именно я? Разве мало в столице девок, готовых спать с мужчинами за безопасность?

От моих слов он морщится и я вижу, что начинает терять терпение. Знаю, что говорить с ним так не стоит, что стоит быть хитрее и хотя бы притвориться… Но у меня нет сил ни на что, кроме правды в эту минуту.

— Потому что ты можешь предложить нечто большее, чем любая «обычная» девка. И потому что. обычные нам не подходят. Нам нужны те, у кого есть способности.

— Какие способности?

— Обычно это я допрашиваю людей, радость моя. Я все сказал, что желал, дальше, дело за тобой.

— И это называется добровольно? Ты ничем не лучше бандитов с дороги, только зубы у тебя крепче, и костюмчик с красивой вышивкой, — говорю я, кивая на три капли, вышитые на его накидке и заглядываю в его насмешливые глаза. — Все мужчины одинаковы, отличаются только оправдания той низости и грязи, которую вы себе позволяете.

Он несколько раз кивает головой.

Потом берет меня за подбородок и поднимает мое лицо.

— Тебе говорили, что ты очень красива?

— Шлюхам делать комплименты не обязательно, — едко говорю я и отворачиваюсь.

Он усмехается и встает на ноги:

— Я предложил тебе выбор и советую не мешкать. Если ты решишь остаться здесь, я не буду тащить тебя силой.

Он отворачивается и идет к своей сумке, оставленной возле бездыханного тела Клем.

— Что ты с ней сделал? — спрашиваю я, идя следом за ним.

— Не переживай, я всего лишь перекрыл поток крови к мозгу. Если ее растолкать, она очнется.

Я прикладываю ухо к ее груди и чувствую, как бьется ее сердце. Похоже он прав, и она всего лишь спит.

С облегчением вздыхаю и осторожно толкаю ее, пытаясь разбудить.

— Если пойдешь прямо и пройдешь через овраг, сможешь выйти на дорогу. Буду ждать тебя там через два часа. Подругу, так и быть, можешь взять с собой, я найду куда ее пристроить.

Он берет свою сумку и идет в сторону монастыря.

— Ты идешь туда?

Он вздыхает и оборачивается.

— Настоятельница расстроится, если я покину их гостеприимную обитель не попрощавшись. А я не люблю расстраивать женщин, даже если эта женщина отвратительная старая кровопийца, вроде Крессиды. И еще… мне тоже, знаешь ли, интересно, что в этом захолустье забыл целый дракон.