Измена. Я тебя (не) прощу (СИ)

Глава 28. Я что-нибудь придумаю

— Ты куда, живот прихватило? — бабушка с удивлением смотрит на меня.

— Надо Олега спасать, — встаю и не понимаю, куда мне бежать.

— Этого бандита из телевизора? Говорят, вот он какую-то Ангелину убил, — бабушка макает палец в солонку.

— Да, Ангелину Чернышеву, только никто ее не убивал, — мысли опережают действия.

Уже представляю, как Олег сидит в маленькой темной комнате, перед ним следователь раскладывает фотографии окровавленных женских тел. Сзади стоит охранник с дубинкой, готовится выбить показания.

— А ты почем знаешь? Ты ж не ясновидящая, — голос вытаскивает меня из мыслей.

— Баб Насть, Ангелина Чернышова — это же я. Олег за меня сегодня вступился, вот и последствия.

Бегу к себе, собираю телефон. Знаю, что сейчас придет тысяча и одно сообщение от мужа, мамы, еще кого.

Может, нужно было сразу к Артуру возвращаться, и проблем окружающим было бы меньше.

Дочь, ты поступила, как преступница по отношению к нам и к своему ребенку.

Мама, как всегда в своем репертуаре.

Из-за тебя пострадал известный в городе человек, репутацию испортила и нам, и ему.

Закрываю сообщения, хоть и вижу, что часть из них еще не прочитана. Алина, Артур.

Весь этот шум сбивает меня с мыслей.

Звоню Олегу. Абонент не отвечает. Не ехать же мне к отделению полиции, да и кто я ему. Скажу, что посторонняя девушка, за которую он вступился…

А если позвонить в Ривьеру? Они же могут что-то подсказать?

Ищу номер в интернете. Через минуту уже звоню. Первые гудки никто не берет трубку. Да, что же это такое. Бежать в ресторан, может, они что-то скажут?

— Оперуполномоченный Свиридов…

От неожиданности бросаю трубку. На глазах слезы, зачем я только втянула в эту кашу Олега. Чем он так провинился в этой жизни, что ему такая ответка прилетела.

Вибрирует телефон. Отец.

— Да, пап, — стараюсь не выдавать волнение.

— Ну и навела ты шороху в нашем болоте, — усмехается. — А это даже хорошо, Демьянова давно пора было убрать, задолбал под ногами мешаться. Спасибо, что такую серьезную задачу на себя взяла.

— Это твоих рук дело? — не могу сказать, что для меня это все неожиданность. Но где-то в сердце екнуло.

— Моих? — отец наигранно удивляется. — Твоих, лапушка! Вся в отца, может, мозгами еще не доросла, а хватка, чуйка. Видишь, Бог шельму метит. Я подумал, что Олег этот сильно мешает, а ты все чувствовала и создала ситуацию, чтобы мне помочь. Ну, не молодец разве?

— Ты в своем уме? Он спас меня от Артура!

— От Артура? Так он твой муж, и сам должен решать, что с женой делать, если у нее мозгов мало. Ангелина, перестань дуру включать. Если тебе с Артуром так плохо, ты почему ко мне не пришла, без вот этих пафосных истерик? Я бы на Чернышова надавил, а сейчас моя фамилия по помойкам мотыляется.

У меня не хватает сил разговаривать. Единственное желание, прекратит весь этот ад.

— С твоим мужем я сам поговорю, обещаю, он будет ниже травы и тише воды.

А ты сама дурой не будь. Ребенок, надеюсь, не Демьянова?

— А кто о нем сейчас думает? Что ты, что Артур с папашей только за свою фамилию, да капитал трясётесь. Разве вам есть до нас какое-то дело?

— Дура, ты, Ангелина! Это потому, что ты копейки не заработала, не знаешь, что такое пахать от зари до зари.

— А ты папа не знаешь, что такое, когда тебя из семьи выбрасывают.

Говорю и осекаюсь. Знает, как никто другой. Когда его мать, моя бабушка, умерла, папе было одиннадцать. Дед через год привел другую жену, а двух сыновей и дочку отдал в интернат. Когда стало понятно, что жена новых детей не родит, детей из интерната забрали. Отец не простил.

Папа молчит.

— Ты же сам знаешь, как тяжело быть одному, когда тебя предали. Пап! — я не пытаюсь до него достучаться, я знаю, что это бесполезно. Но моя душа требует выплеска этой энергии.

— Я, может, только благодаря этому и имею, то что у меня есть. А ты сама решай, готова с нуля подниматься — забудь про нас и делай. А если комфорт и набитый холодильник важнее, то возвращайся к мужу.

— Это правильные слова! Спасибо, пап! Я не вернусь к Артуру, никогда и не за что, — последние слова говорю по слогам. — Вам же я не нужна, нужен ребенок, чтобы друг на друга потом давить. Если вы от меня не отстанете, я сделаю аборт. И ничего внутри у меня не екнет.

По щекам льются слезу, конечно, у меня и в голове не было такой мысли. Своего ребенка я никогда не дам в обиду. Я его спрячу от всех злопыхателей.

— Ну не торопились с такими вещами, потом назад не открутишь. Мы что-нибудь решим, не делай необдуманных поступков. Бизнес, конечно, важен. Но ты моя дочь.

Очень хочется ему верить, кинуться на шею, тереться щекой о жесткую щетину. Но пример мамы показал, что нельзя расслабляться.

— У тебя еда, одежда есть?

— У меня все есть. Не надо ничего привозить и передавать.

— Я уже понял, мать натворила делов. Она глупая женщина, мне сильно угодить хочет. Я тебе денег переведу, купи моему внуку вкусной и полезной еды.

— И даже если это ребенок от Олега, — не знаю, зачем лезу на рожон.

— Он прежде всего от тебя. А потом уже еще от кого-то. Но я в жизни не поверю, что моя дочь, которая врать даже по мелочам не умеет, легла под чужого мужика, когда есть муж. Только если это не было изнасилованием? — по интонации понимаю, что отец еще что-то замыслил.

— Не придумывай! Пап, ты же можешь сделать, чтобы его отпустили?

— Влюбилась? Конечно, бабы по за ним вьются, только так. Твой Олег и сам выберется, он же не простой подзаборный Ваня. У Олега твоего связей и денег нормально, чуть его в изоляторе поддержать, шкурку помнут. И отпустят.

Папа прощается. Делаю скрин времени нашего разговора, пусть будет доказательство, что отец знал, что я жива и здорова. Я не хочу его засадить, но доказательства невиновности Олега мне не помешают.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Кому еще позвонить? Смотрю на номера в телефонной книжке. Влиятельных фамилий много, но кто из них пойдет против Белецкого и Чернышова?

Слышу шорох в коридоре, неужели родители уже кого-то прислали. Сердце в пятки, и под рукой ничего нет, чтобы треснуть того, кто ко мне ворвался.