Измена. Я тебя (не) прощу (СИ)

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава 56. Суд

Я раньше не была в суде, только по телевизору видела. Мы приехали раньше, почти на час. Олег с Иваном практически взяли меня в оцепление, чтобы никто не подошел.

Пресса толпится у здания суда.

— Дело будет открыто слушаться?

— Просили, чтобы закрытое. Вы проходите, я сейчас все узнаю, — Иван одет по форме, топает по кабинетам, собирает данные.

В коридоре вижу свекровь. За это время она сильно постарела.

— Лина, может, его все-таки не посадят? Его бы от пьянства вылечили бы, — не плачет, поскуливает.

Так жалко ее, несчастная женщина, нормально так и не жила. То с мужем постоянно котовасия, теперь с сыном.

— Я тебе по секрету скажу. У нашего малыша, — тихонько касается меня живота, — есть братик. Карина эта звонила, мы с ней договорились, что я опеку возьму над внучком. Не нужен он ей, хоть не выкинула и то хорошо. А у меня радость будет.

Моя челюсть упала и со всех сил стукнулась об пол. Вот это наглость! Девка — огонь, не пропадет. Сама же мне рассказала, что это не Артура ребенок. Но я в это во все не полезу, это не мое дело. Не мое! Свекровь, как будто немного помешалась. Теребит платочек, что-то приговаривает.

По коридору ведут Артура. С момента задержания он не пил, ощущение, что стал выглядеть лучше, немного поправился. Конечно, там свекор целое состояние на его содержание отвалил.

— Об одном жалею, — шипит, поравнявшись со мной. — Надо было тебя, тварь, подушкой ночью придушить.

— Не слушай его, дочка. Это он с горя, не думает так, сама знаешь, характер у него какой. Он же маленький отца, как огня боялся, а теперь хлеще его станет. Может, хоть тюрьма его человеком сделает?

Белесые глаза смотрят на меня с надеждой. Не знаю, что ей сказать. Правду? А кому она нужна, эта правда. Все вокруг потонуло у болоте лжи.

— Лина, не мне тебя судить. А твой ребенок точно от Артура? Я его приму, кровь проверять не буду. Твоим словам поверю.

Если я скажу, что да — то первое горевание сейчас пройдет, и Чернышовы вместе с Белецкими попытаются у меня его отнять. Если нет — то сейчас на мою голову упадут тысяча проклятий.

Смотрю в пол, на носки кроссовок.

— Это наш с Линой ребенок, — голос Олега из-за спины. — Думаю, вы знаете, что вашего сына и Лину уже развели из-за судебного разбирательства. Наш малыш будет под моей фамилией. Демьянов.

Свекровь меняется в лице, больше я ей не друг и не соратник. Даже сочувствие с лица пропало, хотя оно мне и не нужно было.

Стою молча, не могу сейчас разрулить ситуацию, отдаю ее на откуп вселенной.

— Я тебя не осуждаю. Прощай.

Поворачиваюсь к Олегу, он улыбается, смотрит мне в глаза.

— Олег, это несмешная шутка! Когда малыш родится, что мне делать?

— Такими вещами не шутят. Пойдем, судья вон идет, пойдем скорее.

Журналистов не пускают в зал, в коридоре галдеж.

В зал заходит Карина, с младенцем на руках. Хорошо одета, красивая. Садится рядом со свекровью. Ну а вдруг она его из тюрьмы дождется.

— Ваша честь, так мне моя жена и верна-то не была. Посмотрите, она и сейчас своего хахаля привела. На нары меня хотят отправить.

Адвокаты и обеих сторон профи. Сыпят вопросами, ссылками на закон, дополнительными фактами.

— Моя жена — любовница самого заклятого врага нашей семьи.

— Это неправда, — наш адвокат предоставляет видеозапись с регистратора машины и камеры кафе, как мы с Олегом знакомимся.

Блин, теперь же свекровь не поверит, что это ребенок не Артура. Суд уже мало похож на что-то справедливое, выигрывают деньги с обеих сторон.

Очередь свекрови. Она заливается слезами, не может и слова сказать.

— Я уже ранее давала показания, я от них не отказываюсь, Ваша честь. Все так и было, — уходит в рыдание.

Показания дает Иван.

Рассказывает четко, по делу.

Я уже теряю связь с реальностью, устала и хочу определенности.

В зал заходит Макс. Ого, кто его позвал. Свекровь закрывает лицо руками.

Ходатайствуют приобщить и показания Макса. Он тоже долго рассказывает, как Артур ему угрожал, как дал денег.

Следующая встает Карина.

— У меня ребенок от Артура, но я все равно расскажу, все, как было. Он выманил у меня деньги, поскольку такой суммы у меня не было, я ее заняла у своего знакомого. Вот справка из банка.

— А знакомый ваши слова может подтвердить?

— Может, — Карина глаза в пол, сама невинность.

Зовут какого-то Тимофея. В зал заходит красивый высоченный парень.

— О “брат” пожаловал. Карин, а у тебя пропускная система хорошо отлажена, один с тебя слез, второй еще на разгоряченное тело залез.

— Ага, только ты всегда за мной, — Тимофей хохочет. — Я этому упырю перевел деньги, в размере трех миллионов рублей. Компенсацию хочу с процентами, я в долг долбоящерам не даю.

На что же пошла Карина, чтобы сейчас в одном зале двух своих мужиков свести.

— Не посадят, — Иван трет пальцы. — Максимум условку дадут. Или “химию”.

— Думаешь, — Олег говорит тихо, чтобы я не слышала. — Сейчас баба Настя выступать будет.

— Этого я и боюсь, — Иван усмехается.

— Анастасия Макаровна здесь?

— А то ж где мне быть. Тут я, — торопится выходить, видно, что волнуется, теребит угол жилетки. — Я вам сейчас все расскажу. И как мать дочь продала, и как честного человека посадить хотели, и как по бездорожью в недостройки ездили, еле спасли. И как за ребеночка ейного день и ночь молилась. И как никто из родственников навестить в больницу не пришел.

Адвокат Артура нервничает. Да, бабуля у нас не самый удобный человек.

— Вы кратко, по существу, — защита Артура не дает разогнаться.

— Это я сама решу, что по существу. Как вы можете такое дерьмо защищать, у вас что детей нет. Про совесть тут понятно, денег дали и все, спит она.

Олег удивлен, смотрит на меня, показывает большой палец.

— Голова болит ужас. — Не могу больше в зале находится. А от громкого голоса бабушки весь мозг сотрясается. Притуляюсь к Олегу, он откуда-то из кармана он достает бутерброд с вареной курицей.

— Тебе бабушка передала. Еще и чай в портфеле, будешь?

— Спрячь, ту сейчас пахнуть будет.

— Да, без бабушкиной квашеной капусты вайб будет не тот.

На минуту я забываю, что в зале суда.

— Суд удаляется для принятия решения…

Громкий женский голос возвращает меня на место и впечатывает в сиденье.

— Еще немного…И скоро все кончится.