Израильское лобби и внешняя политика США

Эта тенденция сохранялась на протяжении 1970-х годов, когда президенты Никсон, Форд и Картер обещали все более крупные суммы помощи в ходе переговоров о размежевании с Египтом и переговоров, которые привели к заключению Кэмп-Дэвидских соглашений 1978 года и египетско-израильского мирного договора 1979 года. В частности, помощь США Израилю выросла с 1,9 млрд долларов в 1975 году до 6,29 млрд долларов в 1976 году (после завершения соглашения Синай-2) и с 4,4 млрд долларов в 1978 году до 10,9 млрд долларов в 1979 году (после заключения окончательного мирного договора с Египтом).76 Как будет показано ниже, Соединенные Штаты также взяли на себя ряд других обязательств перед Израилем, чтобы убедить его подписать договор. Точно так же администрация Клинтона оказала Израилю повышенную помощь в рамках мирного договора с Иорданией в 1994 году, а усилия Клинтона по продвижению мирного процесса в Осло заставили его пообещать Израилю дополнительную военную помощь в размере 1,2 миллиарда долларов, чтобы добиться принятия Израилем соглашения в Уайе в 1998 году. Однако премьер-министр Нетаньяху приостановил действие Уайского соглашения вскоре после его подписания в результате жестокой конфронтации между толпой палестинцев и двумя израильскими гражданами.77 По словам американского переговорщика Денниса Росса, "трудно было избежать вывода, что Биби [Нетаньяху]... воспользовался этим инцидентом, чтобы избежать дальнейшей реализации. Это прискорбно, потому что палестинцы старательно выполняли большинство своих обязательств по Уайе, особенно в области арестов и борьбы с террором".78 Тем не менее, как отмечает израильский ученый Авраам Бен-Цви, "недовольство администрации Клинтона стилем Нетаньяху редко выливалось в политику, которая вредила американо-израильским особым отношениям".79

Действительно, попытки использовать потенциальные рычаги влияния Америки наталкиваются на серьезные препятствия и редко предпринимаются, даже когда американские чиновники глубоко расстроены действиями Израиля. Когда президент Джеральд Форд и государственный секретарь Генри Киссинджер стали проявлять нетерпение в связи с неуступчивостью Израиля во время переговоров с Египтом о размежевании в 1975 году, угроза сократить помощь и провести масштабную переоценку американской политики была сорвана, когда семьдесят шесть сенаторов подписали письмо, спонсированное AIPAC, требуя, чтобы Форд оставался "отзывчивым" к экономическим и военным потребностям Израиля. Поскольку возможность сократить американскую помощь была фактически заблокирована, Форду и Киссинджеру оставалось только возобновить "пошаговую" дипломатию и попытаться добиться от Израиля уступок, предложив дополнительные стимулы.80

Президент Джимми Картер был также расстроен неспособностью премьер-министра Израиля Менахема Бегина выполнить все условия Кэмп-Дэвидских соглашений 1978 года (прорывное соглашение, создавшее основу для последующего мирного договора между Египтом и Израилем), но он никогда не пытался увязать помощь США с выполнением Израилем своих обязательств.81 Представители администрации Клинтона были в равной степени разочарованы, когда премьер-министры Нетаньяху и Барак не выполнили все обязательства Израиля по соглашениям в Осло, и Клинтон, по сообщениям, был "в ярости", когда Барак отказался от обязательства передать три иерусалимские деревни под контроль палестинцев, заявив, что Барак делает его "лжепророком" в глазах другого иностранного лидера, Ясира Арафата. Клинтон также вспыхнул, когда Барак попытался сменить позицию во время саммита в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, сказав ему: "Я не могу пойти к Арафату с отступлением! Вы можете это продать, а я ни за что не смогу. Это не реально. Это несерьезно".82 Однако Клинтон не отреагировал на эти маневры угрозой отказа от поддержки.

Конечно, иногда Америка временно отказывает в помощи, чтобы выразить недовольство теми или иными действиями Израиля, но такие жесты обычно носят символический характер и не оказывают длительного влияния на поведение Израиля. Например, в 1977 году Израиль использовал американские бронетранспортеры для вмешательства в дела Южного Ливана (этот шаг нарушил как требование Закона о контроле над экспортом оружия, согласно которому американское оружие должно использоваться только для "законной самообороны", так и обещание премьер-министра Менахема Бегина не предпринимать никаких действий в Ливане без предварительной консультации с Вашингтоном), а затем отрицал, что сделал это. После того как сложная разведывательная информация разоблачила обман Израиля, администрация Картера пригрозила прекратить будущие военные поставки, а Бегин приказал вывести оборудование.83

Аналогичным примером является решение администрации Рейгана приостановить действие меморандума о взаимопонимании 1981 года о стратегическом сотрудничестве после фактической аннексии Израилем Голанских высот, но впоследствии Рейган выполнил основные положения соглашения, хотя Израиль так и не отменил аннексию. Соединенные Штаты также прекратили поставки кассетных боеприпасов после того, как Израиль нарушил ранее достигнутые договоренности об их использовании во время вторжения в Ливан в 1982 году, но в 1988 году вновь начали их поставлять.84 Давление США также помогло убедить Израиль не проводить полномасштабное наступление на силы ООП, которые укрылись в Бейруте после израильского вторжения 1982 года, но израильские лидеры сами не хотели идти на этот шаг, и поэтому их не нужно было особо убеждать.85

В 1991 году первая администрация Буша оказала давление на правительство Шамира, чтобы заставить его прекратить строительство поселений и принять участие в запланированной мирной конференции, отказав в предоставлении гарантий на кредит в размере 10 миллиардов долларов, но эта мера продлилась всего несколько месяцев, и гарантии были одобрены, как только Ицхак Рабин сменил Шамира на посту премьер-министра.86 Израиль согласился прекратить строительство новых поселений, но продолжал расширять существующие блоки, и число поселенцев на оккупированных территориях увеличилось на 8 000 (14,7 %) в 1991 году, на 6 900 (10,3 %) в 1993 году, на 6 900 (9,7 %) в 1994 году и на 7 300 (9,1 %) в 1996 году, что значительно превышало общий рост населения Израиля в эти годы.87

Аналогичный случай произошел в 2003 году, когда вторая администрация Буша попыталась заявить о своем несогласии с израильской "стеной безопасности" на Западном берегу реки Иордан путем символического сокращения американских кредитных гарантий Израилю. Отказ от всей гарантии или сокращение прямой иностранной помощи могли бы дать эффект, но Буш просто удержал часть кредитной гарантии, эквивалентную сметной стоимости тех участков стены, которые вторгались на палестинские земли. Израилю просто пришлось выплатить более высокую процентную ставку по небольшой части кредита - штраф в размере нескольких миллионов долларов. По сравнению с миллиардами долларов американской помощи, которые Израиль уже получает (и рассчитывает получить в будущем), это было едва ли пощечиной. Это не оказало никакого заметного влияния на поведение Израиля.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА И ПОДДЕРЖКА В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ

Помимо этих ощутимых форм экономической и военной помощи, Соединенные Штаты оказывают Израилю постоянную дипломатическую поддержку. В период с 1972 по 2006 год Вашингтон наложил вето на сорок две резолюции Совета Безопасности ООН, критикующие Израиль. Это число превышает суммарное количество вето, наложенных всеми остальными членами Совета Безопасности за тот же период, и составляет чуть более половины всех американских вето за эти годы.88 Кроме того, существовало множество резолюций, посвященных Израилю, которые так и не были приняты Советом Безопасности из-за угрозы американского вето. В 2002 году посол США в ООН Джон Негропонте, как сообщается, заявил на закрытом заседании Совета Безопасности, что Соединенные Штаты впредь будут накладывать вето на любые резолюции с осуждением Израиля, в которых не будет одновременно осуждаться терроризм в целом и конкретно упоминаться Исламский джихад, ХАМАС и Бригады мучеников Аль-Аксы.89 Соединенные Штаты голосовали за осуждение Израиля в нескольких случаях, но только после особенно вопиющих действий Израиля, когда резолюция, о которой идет речь, содержала лишь мягкую критику или когда Вашингтон хотел выразить определенное недовольство неуступчивостью Израиля.90

Вне Совета Безопасности Соединенные Штаты регулярно поддерживают Израиль, когда Генеральная Ассамблея ООН принимает одну из многочисленных резолюций, осуждающих поведение Израиля или призывающих к действиям в интересах палестинцев Хотя эти резолюции не имеют обязательной силы и в значительной степени символические, позиция Вашингтона часто ставит его в противоречие с большинством его союзников и в компанию к крошечной горстке других государств. В качестве примера можно привести резолюцию 59/124 Генеральной Ассамблеи ООН "Действия Израиля, затрагивающие права человека палестинского народа", принятую 10 декабря 2004 года 149-7 голосами (при 22 воздержавшихся и 13 не голосовавших). Среди стран, поддержавших резолюцию, были Япония, Германия, Франция, Китай и Великобритания. Шесть стран, которые вместе с Соединенными Штатами выступили против резолюции, - это Израиль, Австралия, Маршалловы острова, Микронезия, Науру и Палау.91

Аналогичным образом, когда арабские страны пытались поднять вопрос о незаявленном ядерном арсенале Израиля в Международном агентстве по атомной энергии, Вашингтон вмешивался, чтобы не дать организации включить этот вопрос в свою повестку дня. Как заявил представитель министерства иностранных дел Израиля Джонатан Пелед в 2003 году еврейской газете Forward, "арабы делают это каждый год, но для того, чтобы провести всеобъемлющие дебаты и достичь консенсуса по резолюции против Израиля, необходимо согласие совета управляющих [МАГАТЭ], а его у вас нет" из-за влияния Вашингтона на совет.92 Готовность Америки встать на сторону Израиля в дипломатии и войне значительно возросла с течением времени. В 1950-е годы, как уже отмечалось, администрация Эйзенхауэра заставила Израиль уйти с территории, захваченной им в ходе Суэцкой войны, и успешно пресекла односторонние попытки Израиля отвести ключевые водные ресурсы. Однако с начала 1960-х годов Соединенные Штаты стали более активно защищать интересы Израиля во время крупных столкновений и на последующих переговорах. Вашингтон не дал Иерусалиму всего, чего он хотел, но поддержка США была последовательной и значительной.

Когда эскалация столкновений между Израилем и Сирией в 1966-67 годах привела к тому, что президент Египта Гамаль Абдель Насер в мае приказал войскам вернуться на Синай, встревожив лидеров Израиля и повысив опасность более масштабной войны, администрация Джонсона все же была убеждена, что Израиль в военном отношении превосходит своих арабских противников и преувеличивает опасность арабского нападения.93 Генерал Эрл Уилер, председатель Объединенного комитета начальников штабов, сообщил Джонсону: "По нашим лучшим оценкам, если война начнется, израильтяне выиграют ее за пять-семь дней", а сам Джонсон сказал министру иностранных дел Израиля Аббе Эбану, что если Египет нападет, "вы выпорете их к чертям собачьим".94 Ключевые израильские лидеры в частном порядке согласились с этой оценкой, но продолжали посылать в Вашингтон тревожные сообщения в рамках целенаправленной кампании, призванной вызвать сочувствие и поддержку.95

Основываясь на своих собственных оценках, Соединенные Штаты пытались предотвратить начало войны, убеждая израильское правительство воздержаться от применения силы и искать дипломатическое решение.96 Президент Джонсон назвал решение Египта закрыть Тиранский пролив для израильского судоходства 26 мая "незаконным" и с пониманием отнесся к озабоченности Израиля, но он не хотел вводить американские войска в связи с участием США во Вьетнаме и отказался дать полное обещание прийти на помощь Израилю. Однако его усилия по сдерживанию Израиля постепенно смягчались, и к первой неделе июня Джонсон и несколько его советников намекали израильским чиновникам, что Соединенные Штаты не будут возражать, если Израиль начнет действовать, предупреждая, что им не следует ожидать помощи США, если дела пойдут плохо. Государственный секретарь Дин Раск сказал журналисту: "Я не думаю, что наше дело - сдерживать кого-либо", а Майкл Бречер сообщает, что к 3 июня "у израильтян сложилось впечатление, что, если Израиль возьмет на себя инициативу... Соединенные Штаты не займут недружественную позицию". По сути, Джонсон дал израильтянам то, что один из экспертов позже назвал "желтым светом" для нападения.97 Причины изменения позиции Джонсона остаются неясными, хотя давление со стороны нескольких произраильских друзей и советников, кампания по написанию писем, организованная израильским посольством, и растущее ощущение того, что Израиль все равно нанесет удар, возможно, сыграли свою роль.98

Соединенные Штаты не оказывали существенного давления на Израиль, чтобы заставить его прекратить боевые действия, пока он не вышел победителем, и не критиковали действия Израиля после войны. Более того, когда Советский Союз пригрозил вмешаться после оккупации Израилем Голанских высот (что угрожало Сирии, союзнику Советов), президент приказал Шестому флоту США переместиться ближе к Израилю, чтобы сдержать советское вмешательство. В отличие от Суэцкой войны 1956 года, администрация Джонсона дала понять, что американцы не будут настаивать на выводе израильских войск, кроме как в контексте более широкого мирного соглашения.99 Соединенные Штаты также не настаивали на полном и всестороннем расследовании трагического нападения израильских военно-морских и военно-воздушных сил на разведывательный корабль USS Liberty 8 июня - события, происхождение которого до сих пор оспаривается.100 Возможно, Соединенные Штаты и не предоставили Израилю дипломатическую и военную защиту, которой он изначально добивался в начале кризиса, но не было никаких сомнений в том, где находятся американские симпатии.

Соединенные Штаты еще больше склонились в сторону Израиля во время Войны на истощение 1969-70 годов. Помощь Израилю увеличилась во время боевых действий, что соответствовало убеждению Никсона и Киссинджера в том, что постоянная поддержка Израиля покажет ограниченную ценность советской помощи и в конечном итоге убедит арабских клиентов Москвы перейти на сторону Соединенных Штатов. Хотя администрация Никсона не предоставила Израилю все оружие, о котором он просил, что иногда приводило к резким обменам мнениями между двумя правительствами, Соединенные Штаты все же увеличили поставки оружия, но при этом сделали относительно мало для того, чтобы побудить Израиль к уступкам в ходе различных мирных переговоров, которые проходили в этот период. Однако когда эскалация насилия вызвала новые опасения по поводу возможной конфронтации сверхдержав, Вашингтон взял на себя инициативу по организации прекращения огня и убедил Израиль принять его, пообещав значительное увеличение помощи.101 Меморандум о взаимопонимании, подписанный в 1972 году, обязывал Соединенные Штаты предоставлять самолеты и танки на долгосрочной основе, а Никсон и Киссинджер обязались консультироваться с Израилем, прежде чем предлагать какие-либо новые мирные предложения. Тем самым одна из двух мировых сверхдержав фактически предоставила маленькой стране квази-вето на последующие дипломатические инициативы. К началу 1970-х годов, пишет Уильям Квандт, "ближневосточная политика Соединенных Штатов состояла не более чем из открытой поддержки Израиля", а министр иностранных дел Израиля Абба Эбан позже назвал этот период "золотым веком" в поставках американского оружия.102

Поддержка США была еще более драматичной во время Октябрьской войны 1973 года. Никсон и Киссинджер изначально были уверены в быстрой победе Израиля и считали, что послевоенное влияние Америки будет максимальным, если ее поддержка Израиля не будет слишком явной, а сам Израиль не одержит слишком решительной победы. Как пишет Киссинджер в своих мемуарах, "если Израиль одержит подавляющую победу - как мы сначала ожидали, - мы должны были избежать того, чтобы стать средоточием всех арабских недовольств. Мы должны были не дать Советскому Союзу выступить в роли спасителя арабов... Если бы случилось непредвиденное и Израиль оказался в затруднительном положении, мы должны были бы сделать все необходимое, чтобы спасти его".103 Учитывая эти ожидания и стратегические цели, Соединенные Штаты медленно реагировали на первые просьбы Израиля о помощи. Однако когда Израиль столкнулся с непредвиденными трудностями и начал испытывать нехватку критически важных военных грузов, Никсон и Киссинджер приказали организовать полномасштабный воздушный мост жизненно важного военного оборудования, оплаченный за счет дополнительной военной помощи в размере 2,2 миллиарда долларов.104 Хотя ход битвы переломился еще до прибытия значительной американской помощи, она подняла моральный дух Израиля и помогла ему одержать победу.105 К несчастью для Соединенных Штатов, пополнение запасов также вызвало арабское нефтяное эмбарго и сокращение производства, что быстро привело к резкому росту мировых цен на нефть и привело к значительным экономическим издержкам для Соединенных Штатов и их союзников.

В определенных пределах американская дипломатия во время войны благоприятствовала Израилю: Соединенные Штаты помогли убедить короля Иордании Хусейна остаться в стороне, а Киссинджер вел переговоры о прекращении огня (в частности, его переговоры с советскими лидерами в Москве 21 октября) с прицелом на сохранение свободы действий Израиля до последних этапов войны. Никсон поручил Киссинджеру передать советскому генсеку Леониду Брежневу, что Соединенные Штаты "хотели бы использовать войну для навязывания всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке", но в Москве Киссинджер успешно настаивал на простом прекращении огня, которое оставило бы за Израилем преимущество и облегчило бы последующие усилия по исключению Советского Союза из мирного процесса. По словам историка Кеннета Стайна, "составленные американцами протоколы трех встреч Киссинджера с Брежневым однозначно свидетельствуют о том, что он точно и неоднократно представлял Москве израильские интересы, почти полностью противореча предпочтениям Никсона". Израильские лидеры возмущались тем, что они считали советско-американским сговором с целью санкционировать прекращение огня, но, как отмечает Стайн, "Киссинджер, хотя и не представлял Израиль в Кремле, определенно представлял интересы Израиля".106

Когда 22 октября Совет Безопасности принял резолюцию о прекращении огня, призывающую прекратить все боевые действия в течение двенадцати часов, Киссинджер разрешил Израилю нарушить ее, чтобы укрепить свои военные позиции. Ранее он сказал израильскому послу Симхе Диницу, что Израилю было бы "целесообразно" использовать время, предоставленное его поездкой в Москву, для завершения военных операций. Согласно данным National Security Archive, вашингтонской исследовательской группы, специализирующейся на рассекреченных американских источниках, "Киссинджер тайно дал израильским властям зеленый свет на нарушение соглашения о прекращении огня", чтобы "выиграть время для военных успехов Израиля, несмотря на приближение крайнего срока прекращения огня".107 Когда режим прекращения огня полностью нарушился и ЦАХАЛ окружил Третью армию Египта, что вызвало грубую советскую угрозу вмешаться своими войсками, Никсон и Киссинджер отдали приказ о всемирной военной тревоге, сделали резкое предупреждение Москве, чтобы она держалась подальше, и сказали израильтянам, что теперь пора прекратить боевые действия.

Несмотря на то, что в ходе последующей "пошаговой" дипломатии, приведшей к соглашению о разъединении Синай II 1975 года, Соединенные Штаты вели жесткий торг, защищая интересы Израиля. Помимо предоставления Израилю увеличенной военной помощи, Соединенные Штаты обязались "согласовывать действия" с Израилем при подготовке к последующей мирной конференции и предоставили Израилю фактическое право вето на участие ООП в любых будущих мирных переговорах. Действительно, Киссинджер пообещал, что Соединенные Штаты не будут "признавать ООП или вести с ней переговоры" до тех пор, пока она не признает право Израиля на существование или не примет резолюции ООН 242 и 338 (резолюции о прекращении огня, завершившие войны 1967 и 1973 годов соответственно и призвавшие к уходу Израиля с оккупированных территорий вместе с признанием его суверенитета и независимости), - обещание, которое Конгресс кодифицировал в закон в 1984 году.108 По словам израильского историка Ави Шлаима, "[премьер-министр Израиля] Рабин дал понять Киссинджеру, что кабинет министров не ратифицирует соглашение "Синай-2" [о размежевании], если оно не будет сопровождаться американо-израильским соглашением". Шлейм называет получившиеся договоренности "союзом с Америкой, но только под именем".109

Соединенные Штаты вновь пришли на помощь Израилю после его непродуманного вторжения в Ливан в 1982 году. На фоне эскалации насилия между Израилем и силами ООП в южном Ливане министр обороны Израиля Ариэль Шарон попросил американцев одобрить военный ответ, призванный вытеснить ООП из Ливана, устранить сирийское влияние и привести к власти лидера ливанских христиан Башира Гемайеля. Госсекретарь США Александр Хейг, по-видимому, условно одобрил эту схему в ходе своих переговоров с израильскими официальными лицами, сказав в какой-то момент, что гипотетический ответ Израиля должен быть быстрым, "как лоботомия", хотя он, вероятно, не знал всей глубины амбиций Израиля и предупредил, что Израиль должен действовать только в случае, как выразился Хейг, "международно признанной провокации".110 В конце концов, Израиль вторгся в июне 1982 года (даже несмотря на то, что критерий Хейга не был соблюден), но его амбициозный план по перестройке внутренней политики Ливана вскоре пошел наперекосяк. Хотя ЦАХАЛ быстро разгромил ООП и сирийские войска, остатки ООП укрылись в Бейруте, и ЦАХАЛ не смог вывести их оттуда, не понеся больших потерь и не причинив массового вреда ливанскому гражданскому населению. Специальный посланник США Филип Хабиб в конце концов договорился о прекращении осады и выводе войск ООП, после чего несколько тысяч американских морских пехотинцев были направлены в Ливан в составе многонациональных миротворческих сил.

Убийство Гемайеля в сентябре разрушило надежды Израиля на создание произраильского правительства в Ливане, после чего ЦАХАЛ позволил христианским ополченцам войти в лагеря беженцев Сабра и Шатила, где они устроили резню большого количества палестинских и ливанских мирных жителей, число погибших варьировалось от примерно семисот до более чем двух тысяч человек.111 Неоднократные попытки положить конец внутренней борьбе в Ливане и иностранной оккупации не увенчались успехом, и американский персонал был постепенно втянут в усиливающийся ливанский водоворот. В апреле 1983 года террорист-смертник подорвал американское посольство, убив 63 человека, а в октябре в результате нападения грузовика на казармы морской пехоты погиб 241 морской пехотинец, что послужило поводом для полного вывода американских войск в следующем году.

Хотя официальные лица США, включая самого президента Рейгана, были расстроены поведением Израиля во время войны, они не пытались наказать Израиль за его действия. Рейган действительно направил 9 июня премьер-министру Израиля Менахему Бегину письмо с резкими формулировками, призывая его принять предложенное Сирией прекращение огня, но к тому времени цели ЦАХАЛа по отношению к Сирии были выполнены, и Израиль не должен был идти на большие жертвы, чтобы согласиться.112"Несмотря на словесные протесты и другие жесты, а иногда и искреннее раздражение, - отмечает историк и дипломат Итамар Рабинович, - Соединенные Штаты оказали Израилю политическую поддержку, которая позволила ему продолжать войну в течение необычайно долгого времени."113

И действительно, вместо того чтобы наложить санкции на Израиль за вторжение в соседнюю страну, Конгресс в декабре 1982 года проголосовал за предоставление Израилю дополнительной военной помощи в размере 250 миллионов долларов, несмотря на решительные возражения президента Рейгана и его нового госсекретаря Джорджа П. Шульца. Как позже вспоминал Шульц:

В начале декабря [1982 года]... я получил сообщение о том, что через сессию Конгресса, которая проходила в конце года, проходит дополнение, предусматривающее увеличение на 250 миллионов долларов объема военной помощи, предоставляемой США Израилю: и это перед лицом вторжения Израиля в Ливан, использования им кассетных бомб и соучастия в массовых убийствах в Сабре и Шатиле! Мы боролись с дополнением и боролись упорно. Президент Рейган и я лично принимали участие в этой борьбе, делая многочисленные звонки сенаторам и конгрессменам. 9 декабря я добавил официальное письмо с заявлением о несогласии, в котором говорилось, что это дополнение "одобряет и вознаграждает политику Израиля". Министр иностранных дел Шамир назвал несогласие с президентом Рейганом "недружественным актом" и заявил, что "это ставит под угрозу мирный процесс". Дополнение прошло мимо нас и было одобрено Конгрессом, как будто нас с президентом Рейганом там и не было. Я был поражен и удручен. Это наглядно продемонстрировало мне, насколько сильно Израиль влияет на наш Конгресс. Я понял, что должен тщательно сотрудничать с израильтянами, если хочу иметь хоть какое-то влияние на действия Конгресса, которые могут затронуть Израиль, и если хочу сохранить поддержку Конгресса в моих усилиях по достижению прогресса на Ближнем Востоке".114

Однако Шульц и Рейган вскоре последовали примеру Конгресса: Меморандум о стратегическом сотрудничестве 1981 года (приостановленный после аннексии Израилем Голанских высот) был восстановлен в ноябре 1983 года, поскольку ключевые американские чиновники считали, что тесное сотрудничество с Израилем - это единственный способ повлиять на его поведение.115

Склонность Америки вставать на сторону Израиля распространяется и на мирные переговоры. Соединенные Штаты сыграли ключевую роль в неудачных мирных переговорах, последовавших за Шестидневной войной, а также в переговорах, завершивших Войну на истощение в 1970 году. В 1972 году Соединенные Штаты согласились консультироваться с Израилем перед началом дальнейших мирных инициатив, и Киссинджеру так и не удалось оказать сильное давление на Израиль во время проведения "пошаговой" дипломатии , которая последовала за Октябрьской войной. В один из моментов переговоров Киссинджер жаловался: "Я прошу Рабина пойти на уступки, а он говорит, что не может, потому что Израиль слаб. Тогда я даю ему больше оружия, и тогда он говорит, что ему не нужно идти на уступки, потому что Израиль силен".116 Как уже говорилось выше, соглашения о разъединении между Египтом и Израилем были достигнуты в основном благодаря обещаниям дополнительной американской помощи и американскому обязательству разместить гражданских наблюдателей на Синае.

Аналогичная картина прослеживается и в отношении администрации Клинтона к переговорам, которые привели к заключению соглашений в Осло в 1993 году и неудачной попытке достичь соглашения об окончательном статусе в 1999-2000 годах. Между чиновниками администрации Клинтона и их израильскими коллегами периодически возникали трения, но Соединенные Штаты тесно координировали свои позиции с Израилем и в целом поддерживали израильский подход к мирному процессу, даже когда у американских представителей были серьезные оговорки относительно израильской стратегии.117 По словам одного из израильских переговорщиков, Рона Пундака, ключевого представителя на переговорах, приведших к Осло, и одного из архитекторов последующего рамочного соглашения для переговоров об окончательном статусе в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, "традиционный подход Государственного департамента [США] ... заключался в том, чтобы принять позицию израильского премьер-министра. Наиболее ярко это проявилось во время правления Нетаньяху, когда американское правительство, казалось, иногда работало на израильского премьер-министра, пытаясь убедить (и оказать давление) палестинскую сторону принять израильские предложения. Эта американская тенденция проявлялась и во время пребывания Барака у власти".118

Американские участники мирного процесса высказывали схожие суждения. По словам Роберта Мэлли, специального помощника по арабо-израильским делам при президенте Клинтоне и еще одного ключевого участника Кэмп-Дэвида, "идеи [Израиля], выдвинутые в Кэмп-Дэвиде, никогда не излагались в письменном виде... Они обычно представлялись как американские, а не израильские концепции". Такая практика подчеркивает степень, в которой Соединенные Штаты оказывали Израилю дипломатическую помощь, даже когда якобы выступали в качестве нейтрального посредника. Американские переговорщики также были ограничены "правилом отсутствия сюрпризов", которое Мэлли описывает как "американское обязательство если не прояснить, то хотя бы заранее поделиться с Израилем каждой из своих идей". Поскольку стратегия Барака исключала возможность заблаговременного ознакомления кого-либо (в том числе и президента) со своими планами, он ссылался на "правило отсутствия сюрпризов", чтобы оспорить существенные предложения США, которые, по его мнению, заходили слишком далеко. В итоге США (часто невольно) представляли израильские позиции на переговорах и формулировали их как "красные линии", за которые Израиль не мог зайти".119Аарон Дэвид Миллер, советник шести различных госсекретарей по ближневосточным и арабо-израильским делам и еще один ключевой игрок в мирных усилиях администрации Клинтона, сказал в 2005 году в своем отчете о неудавшихся переговорах: "Слишком часто мы выступали... в роли адвоката Израиля".120

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С момента основания Израиля в 1948 году многие важные элементы ближневосточной политики Америки были сосредоточены вокруг ее приверженности еврейскому государству. Как мы подробно рассмотрим в части II, с течением времени эта тенденция стала еще более выраженной. Отметим еще один признак привилегированного положения Израиля среди союзников США: с 1976 года шесть израильских лидеров выступали на совместных заседаниях Конгресса, что больше, чем у любой другой страны.121 Возможно, это тривиальный показатель, но он все равно поражает, учитывая, что эти шесть лидеров представляли страну, население которой в 2007 году было меньше, чем население Нью-Йорка.

Ицхак Рабин был прав: Щедрость Америки по отношению к Израилю "не имеет себе равных в современной истории". Она выросла из скромного начала в "особые отношения", которым нет равных. По словам Митчелла Барда и Дэниела Пайпса, "с точки зрения сравнительной перспективы, Соединенные Штаты и Израиль, возможно, имеют самые необычные связи в международной политике".122

Эта поддержка привела к одному положительному результату: она способствовала процветанию Израиля. Для многих людей один этот факт может оправдать всю поддержку, которую Соединенные Штаты оказывали на протяжении многих лет. Учитывая этот факт, неудивительно, что опрос Pew, проведенный в июне 2003 года, показал, что в двадцати из двадцати одной страны - включая близких союзников США, таких как Великобритания, Франция, Канада и Австралия - либо большинство, либо большинство населения считает, что ближневосточная политика США "слишком благоприятствует Израилю". Что еще более удивительно, так это то, что с этим мнением согласилось большинство израильтян (47 %).123

Хотя Соединенные Штаты извлекли ряд выгод из своей поддержки Израиля и из его неоспоримых достижений, они отдали гораздо больше, чем получили. Такая щедрость была бы понятна, если бы Израиль был жизненно важным стратегическим активом для Соединенных Штатов - то есть если бы существование и дальнейшее развитие Израиля существенно повышало безопасность США. Это также было бы легко объяснить, если бы существовало убедительное моральное обоснование для поддержания такого высокого уровня материальной помощи и дипломатической поддержки. Но это не так. В следующих двух главах мы покажем, что ни стратегические интересы, ни моральные императивы не могут объяснить, почему Соединенные Штаты продолжают оказывать Израилю столь щедрую и неограниченную поддержку.

2.ИЗРАИЛЬ: СТРАТЕГИЧЕСКИЙ АКТИВ ИЛИ ПАССИВ?

Готовность Америки оказывать Израилю широкую экономическую, военную и дипломатическую поддержку было бы легко понять, если бы это способствовало общим стратегическим интересам Америки. Щедрая помощь Израилю могла бы быть оправдана, например, если бы это был экономически эффективный способ для Соединенных Штатов вести дела со странами, которые Вашингтон ранее считал враждебными. Постоянная поддержка со стороны США также может иметь смысл, если Соединенные Штаты получают взамен существенные выгоды, и если стоимость этих выгод превышает экономические и политические издержки поддержки со стороны США. Если бы Израиль обладал жизненно важными природными ресурсами (такими как нефть или природный газ) или занимал критически важное географическое положение, то Соединенные Штаты, возможно, захотели бы оказать ему поддержку, чтобы сохранить хорошие отношения и уберечь его от недружественных рук. Одним словом, помощь Израилю будет легко объяснить, если она поможет американцам стать более защищенными или более процветающими. Стратегическая ценность Израиля для Соединенных Штатов еще больше возрастет, если поддержка Израиля принесет Америке дополнительных друзей во всем мире и не подорвет отношения США с другими стратегически важными странами.

Неудивительно, что те, кто выступает за щедрую поддержку Израиля со стороны США, регулярно приводят подобные аргументы. Например, в 1980-х годах такие ученые, как Стивен Шпигель и А.Ф.К. Органски, утверждали, что Израиль стал главным стратегическим активом в холодной войне, и заявляли, что щедрая помощь США - это выгодная сделка, учитывая те преимущества, которые она дает Соединенным Штатам.1 Как сказал в 1984 году Хайман Букбиндер, представитель Американского еврейского комитета в Вашингтоне: "Мы из кожи вон лезем, чтобы помочь людям понять, что помощь Израилю также отвечает стратегическим интересам Америки".2 Сегодня Американский комитет по связям с общественностью Израиля, самая влиятельная произраильская лоббистская организация, заявляет, что США и Израиль связывают "глубокие стратегические партнерские , направленные на противостояние общим угрозам для обеих стран", и утверждает, что сотрудничество США и Израиля в области обороны и внутренней безопасности "доказало свою первостепенную и постоянно растущую важность".3 Неоконсервативный проект "Новый американский век" (PNAC) называет Израиль "самым верным союзником Америки в борьбе с международным терроризмом", а Еврейский институт национальной безопасности (JINSA) утверждает, что "стратегическое сотрудничество между США и Израилем является жизненно важным компонентом в уравнении глобальной безопасности Соединенных Штатов".4 По мнению Мартина Крамера, научного сотрудника израильского Центра Шалем и Вашингтонского института ближневосточной политики (WINEP), Соединенные Штаты поддерживают Израиль не из-за "вины за Холокост или общих демократических ценностей", а потому, что помощь Израилю "поддерживает pax Americana в Восточном Средиземноморье" и обеспечивает "недорогой способ поддержания порядка на части Ближнего Востока".5 Израильский стратег Эфраим Инбар согласен с этим, заявляя, что "аргументы в пользу продолжения поддержки США Израиля как важного стратегического союзника в силу его стратегического положения и политической стабильности, а также его технологических и военных активов, очень сильны".6

Стратегическое обоснование широкой поддержки США еврейского государства представляет эту политику не как акт благотворительности или моральный долг, и уж точно не как следствие внутреннего лоббирования.7 Вместо этого утверждается, что постоянная поддержка Израиля является отражением всеобъемлющих стратегических интересов Америки: Соединенные Штаты поддерживают Израиль, потому что это якобы делает всех американцев более безопасными.

В этой главе мы покажем, что такая точка зрения в лучшем случае устарела, а в худшем - просто ошибочна. Поддержка Израиля, возможно, и приносила стратегические выгоды в прошлом, но в последние годы эти выгоды резко сократились, а экономические и дипломатические издержки возросли. Вместо того чтобы быть стратегическим активом, Израиль превратился в стратегический пассив для Соединенных Штатов. Столь активная поддержка Израиля делает американцев более уязвимыми, а не менее, и затрудняет достижение Соединенными Штатами важных и неотложных внешнеполитических целей. Хотя у Соединенных Штатов есть веские причины поддерживать существование Израиля и сохранять приверженность его выживанию, нынешний уровень американской поддержки и ее в основном безусловный характер не могут быть оправданы стратегическими соображениями.

Мы начнем с оценки роли Израиля во время холодной войны, поскольку утверждение о том, что Израиль был стратегическим активом, наиболее убедительно в этот период. Затем мы рассмотрим аргумент, который был выдвинут после исчезновения Советского Союза, а именно утверждение, что поддержка Израиля оправдана общей угрозой со стороны международного терроризма и ряда враждебных "государств-изгоев ", и покажем, что это утверждение также не является убедительным стратегическим обоснованием для безоговорочной поддержки США.

ПОМОЩЬ В СДЕРЖИВАНИИ СОВЕТСКОГО МЕДВЕДЯ

Когда в 1948 году был основан Израиль, американские политики не рассматривали его как стратегический актив. Новое государство считалось слабым и потенциально уязвимым, и американские политики понимали, что слишком тесные объятия Израиля подорвут позиции США на Ближнем Востоке. Решение президента Трумэна поддержать план раздела ООН и признать Израиль основывалось не на стратегических императивах, а на его искреннем сочувствии к страданиям евреев, определенном религиозном убеждении, что разрешение евреям вернуться на свою древнюю родину было желательным, и осознании того, что признание было решительно поддержано многими американскими евреями и, следовательно, принесет внутриполитические выгоды.8 В то же время несколько ключевых советников Трумэна, включая государственного секретаря Джорджа Маршалла и руководителя отдела планирования политики Джорджа Кеннана, выступали против этого решения, поскольку считали, что оно поставит под угрозу отношения США с арабским миром и будет способствовать проникновению СССР в этот регион. Как отметил Кеннан во внутреннем меморандуме в 1948 году, "поддержка крайних целей политического сионизма" была бы во вред общим целям безопасности США на Ближнем Востоке. В частности, он утверждал, что это расширит возможности Советского Союза, поставит под угрозу нефтяные концессии и права США на базирование в регионе.9

К началу 1960-х годов эта точка зрения ослабла, и администрация Кеннеди пришла к выводу, что Израиль заслуживает большей поддержки в свете растущей советской помощи Египту, Сирии и Ираку.10 Израильские лидеры неоднократно подчеркивали свою потенциальную ценность в качестве союзника, а их ошеломляющая победа в Шестидневной войне 1967 года укрепила эти утверждения, наглядно продемонстрировав военное превосходство Израиля. Как говорилось в предыдущей главе, Никсон и Киссинджер рассматривали усиление поддержки Израиля как эффективный способ противостоять советскому влиянию в регионе.11 Образ Израиля как "стратегического актива" укоренился в 1970-х годах и к середине 1980-х превратился в статью веры.

Доводы в пользу стратегической ценности Израиля в период с 1967 по 1989 год просты. Выступая в качестве доверенного лица Америки на Ближнем Востоке, Израиль помогал Соединенным Штатам сдерживать советскую экспансию в этом важном регионе и время от времени помогал Соединенным Штатам справляться с другими региональными кризисами.12 Нанося унизительные военные поражения советским клиентам, таким как Египет и Сирия, в Шестидневной войне 1967 года и Октябрьской войне 1973 года, Израиль также наносил ущерб репутации Москвы как союзника и одновременно укреплял престиж США. Это был ключевой элемент стратегии Никсона и Киссинджера в холодной войне: поддержка Израиля сделала бы невозможным для Египта или Сирии вернуть территории, потерянные в 1967 году, и тем самым продемонстрировала бы ограниченность советской поддержки. Эта стратегия принесла плоды в 1970-х годах, когда президент Египта Анвар Садат разорвал связи с Москвой и перешел на сторону Соединенных Штатов, что открыло путь к заключению египетско-израильского мирного договора в 1979 году. Постоянные победы Израиля также вынуждали Советы тратить драгоценные ресурсы на перевооружение своих клиентов после каждого поражения, что было не по карману перенапряженной советской экономике.

Предоставляя Соединенным Штатам разведданные о советском потенциале, советских государствах-клиентах и Ближнем Востоке в целом, Израиль также способствовал проведению более широкой американской кампании против Советского Союза. Например, в 1956 году израильский шпион раздобыл копию "секретной речи" советского премьера Никиты Сергеевича Хрущева, обличающей Сталина, которую Израиль незамедлительно передал Соединенным Штатам. В 1960-х годах Израиль предоставил американским экспертам по обороне доступ к советскому самолету МиГ-21, полученному от иракского перебежчика, и предоставил аналогичный доступ к советскому оборудованию, захваченному в ходе войн 1967 и 1973 годов.13 Наконец, Соединенные Штаты получили доступ к израильским учебным заведениям, передовым технологиям, разработанным израильскими оборонными компаниями, и консультациям с израильскими экспертами по вопросам борьбы с терроризмом и другим проблемам безопасности.

Это обоснование поддержки Израиля фактически верно, и Израиль вполне мог быть чистым стратегическим активом в этот период. Однако дело не так открыто и закрыто, как утверждают защитники Израиля, и некоторые американские эксперты того времени ставили его под сомнение.14 Почему? Потому что, помимо прямого экономического бремени, растущее партнерство с Израилем налагало на Соединенные Штаты значительные издержки, а также потому, что возможности Израиля по оказанию помощи своему гораздо более могущественному партнеру были по своей сути ограничены.

Во-первых, хотя израильские вооруженные силы и помогали сдерживать советские страны-клиенты, такие как Египет, Сирия и Ирак, приверженность Америки Израилю сыграла важную роль в том, что эти государства оказались в объятиях Москвы. Египет и Сирия находились в ожесточенном конфликте с Израилем с конца 1940-х годов, и им не удалось получить помощь от Вашингтона, несмотря на несколько просьб. Американская поддержка Израиля уже не была столь щедрой, как сегодня, но Соединенные Штаты по-прежнему были заинтересованы в выживании Израиля и не собирались делать ничего, что могло бы подорвать его безопасность. В частности, США не желали предоставлять Египту или Сирии оружие, которое могло бы быть использовано против еврейского государства. В результате, когда в феврале 1955 года в результате израильской атаки на базу египетской армии в Газе погибли 37 египетских солдат и еще 31 ранен , президент Египта Гамаль Абдель Насер был вынужден обратиться за оружием к Советскому Союзу. Насер неоднократно называл рейд в Газу "поворотным моментом", который привел к заключению первой крупной арабской сделки с Москвой по поставке оружия, что практически в одночасье сделало Советский Союз главным игроком в ближневосточных делах. Рейд также заставил Насера закрыть секретный канал переговоров с израильским правительством и перейти от скромных усилий по ограничению арабской инфильтрации к ее активной поддержке.15 Учитывая продолжающийся конфликт с Израилем и нежелание Америки снабжать их оружием, у главных арабских противников Израиля не было иного выбора, кроме как обратиться за помощью к Советам, несмотря на собственные опасения по поводу сближения с Москвой.16

Во-вторых, хотя американская поддержка Израиля оказала большее давление на Советский Союз, она также разжигала арабо-израильский конфликт и препятствовала прогрессу в урегулировании, что продолжает преследовать как Израиль, так и Соединенные Штаты. Стратегия Никсона/Киссинджера в конечном итоге позволила вывести Египет из советской орбиты, но тенденция рассматривать ближневосточные проблемы в первую очередь через призму холодной войны (и, следовательно, поддерживать Израиль, несмотря ни на что) также привела к тому, что Соединенные Штаты упустили несколько перспективных возможностей для достижения мира, в частности, неоднократные сигналы президента Египта Анвара Садата о готовности заключить сделку в 1971-72 годах.17 Выступая перед частной группой в 1975 году, Киссинджер вспоминал, что усилия госсекретаря Уильяма Роджерса по достижению временного соглашения в 1971 году сорвались "из-за того, будет ли разрешено пересечь канал 1000 египетским солдатам". Это соглашение позволило бы предотвратить войну 1973 года. Сейчас я должен сказать, что сожалею о том, что не поддержал усилия Роджерса больше, чем это было сделано".18

В-третьих, расширение и углубление американо-израильских отношений в 1960-х и 1970-х годах также способствовало росту антиамериканизма в арабском и исламском мире. "Во время Первой мировой войны, - отмечает историк Университета Райса Уссама Макдиси, - образ Соединенных Штатов в арабских провинциях Османской империи был в целом положительным; те арабы, которые знали о стране, видели в ней великую державу, которая не была империалистической, как Великобритания, Франция и Россия".19 Даже после основания Израиля недовольство арабов было ограничено усилиями США, стремившихся играть на Ближнем Востоке справедливую роль, и тем фактом, что до 1967 года основным поставщиком оружия для Израиля была Франция, а не Соединенные Штаты. Конфликты с "прогрессивными" арабскими государствами, такими как Египет Насера, частично отражали разногласия по поводу Израиля, но также были вызваны поддержкой США консервативных ближневосточных монархий (шаха Ирана, короля Иордании Хусейна, дома Сауда), которые также были глубоко враждебны Насеру. К несчастью для США, поддержка этих режимов (которые Вашингтон считал "умеренными" , а их противники - "реакционными") и Израиля способствовала тому, что многие арабы стали видеть в нем наследника прежней имперской роли Великобритании.20 Враждебность арабов усиливалась по мере роста поддержки Израиля со стороны США и усугублялась оккупацией Израилем Западного берега, Синая, Газы и Голанских высот в 1967 году и последующими репрессиями против палестинских арабов, проживающих на территории, которую стали называть оккупированными территориями. Во время холодной войны эта ситуация сделала некоторые ближневосточные режимы более заинтересованными в тесных связях с Советским Союзом и еще больше снизила влияние США. Это также способствовало росту арабского и исламского экстремизма, как и предсказывали некоторые прозорливые аналитики два десятилетия назад. Например, в 1985-86 годах Гарри Шоу, бывший глава отдела военной помощи Управления по менеджменту и бюджету, предупреждал, что "поселенческая политика Израиля на Западном берегу противоречит интересам США и идет вразрез с американской политикой. Отсутствие прогресса на пути к мирному урегулированию, за которое Израиль и его арабские соседи несут общую ответственность, подрывает позиции арабов, желающих жить в мире, и усиливает влияние исламских фундаменталистов и других арабов, не заинтересованных в стабильном Ближнем Востоке, который соответствовал бы интересам США и безопасности Израиля".21 Отношения Америки с арабским и исламским миром вряд ли были бы идеальными, если бы Израиль не был союзником США, но более взвешенный подход позволил бы сгладить один из важных источников трений. Этот базовый факт не остался незамеченным израильским военачальником и политиком Моше Даяном, в чьих мемуарах содержится показательный рассказ о беседе с Киссинджером во время Октябрьской войны 1973 года. "Хотя я случайно заметил, что Соединенные Штаты - единственная страна, которая готова поддержать нас, - писал Даян, - я молча подумал, что Соединенные Штаты на самом деле предпочли бы поддержать арабов".22

Поддержка Израиля обернулась для Соединенных Штатов дополнительными издержками, такими как эмбарго на поставки арабской нефти и сокращение производства во время Октябрьской войны. Решение применить "нефтяное оружие" стало прямым ответом на решение Никсона оказать Израилю экстренную военную помощь в размере 2,2 миллиарда долларов во время войны, и в конечном итоге нанесло значительный ущерб экономике США. Только в 1974 году эмбарго и сокращение добычи обошлись Соединенным Штатам примерно в 48,5 миллиарда долларов (в долларах 2000 года это примерно 140 миллиардов долларов) из-за роста цен на нефть и сокращения ВВП на 2 процента. Нефтяной кризис также привел к серьезному обострению отношений Америки с ключевыми союзниками в Европе и Азии.23 Помощь Израилю в победе над двумя советскими клиентами, возможно, и была положительным событием с точки зрения более широких американских интересов в холодной войне, но Соединенные Штаты заплатили за эту победу высокую цену.

Другие вклады Израиля в Холодную войну были полезны, но их стратегическую ценность не стоит преувеличивать. Например, Израиль действительно предоставлял Соединенным Штатам полезную разведывательную информацию, но нет никаких доказательств того, что Иерусалим передал Вашингтону сведения, которые решительно изменили ход соперничества сверхдержав или позволили Америке нанести решающий удар по своему коммунистическому противнику. Главной выгодой, по-видимому, был доступ к захваченному советскому оружию и данным о его боевых качествах, а также к информации, полученной от советских евреев, эмигрировавших в Израиль. Соединенные Штаты использовали эту информацию для разработки оружия и тактики, которые были бы ценны, если бы сверхдержавы когда-либо столкнулись, и эта информация, несомненно, помогла Соединенным Штатам в их борьбе с бывшими советскими клиентами, такими как Ирак. Но Ирак был третьесортной военной державой, и Соединенным Штатам вряд ли понадобилась помощь, чтобы победить Саддама в 1991 году или свергнуть его в 2003 году. Доступ к израильским учебным заведениям и консультации с израильскими экспертами также были полезны и высоко ценились, но эти договоренности никогда не были важны для развития американской военной мощи или для ее окончательного триумфа над Советским Союзом.

На самом деле, израильская "помощь" иногда была сомнительной ценности. Один бывший сотрудник ЦРУ сообщает, что был "потрясен отсутствием качества [израильской] политической разведки в арабском мире... Их тактическая военная разведка была первоклассной. Но они не знали своего врага. Я видел эту политическую разведку, и она была паршивой, смехотворно плохой... В основном это были сплетни".24 Израиль также неоднократно предоставлял Соединенным Штатам ошибочные или вводящие в заблуждение разведданные, вероятно, для того, чтобы побудить США предпринять действия, которых хотел Израиль. Например, перед Шестидневной войной израильские разведданные рисовали мрачную и пугающую картину возможностей и намерений Египта, которая, по мнению американских разведчиков, была ошибочной и политически мотивированной. Как сказал советник по национальной безопасности У. У. Ростоу президенту Джонсону: "Мы не верим, что представленная израильская оценка... была серьезной оценкой такого рода, которую они представили бы своим собственным высокопоставленным чиновникам. Мы считаем, что это, скорее всего, гамбит, призванный повлиять на США, чтобы они сделали одно или несколько из следующего: (а) предоставить военные поставки, (б) взять на себя более публичные обязательства перед Израилем, (в) одобрить израильские военные инициативы и (г) оказать большее давление на Насера".25 Как мы более подробно рассмотрим в главе 8, Израиль также снабжал Соединенные Штаты тревожными сообщениями о программах Ирака по созданию оружия массового уничтожения до вторжения в 2003 году, тем самым способствуя просчетам США в отношении реальной опасности, которую представлял Саддам Хусейн26.26

Израиль также не был надежным посредником, защищающим другие интересы США в регионе. Когда Мартин Крамер утверждает, что "американская поддержка Израиля ... поддерживает pax Americana в Восточном Средиземноморье" и является "недорогим способом поддержания порядка на части Ближнего Востока", он одновременно преувеличивает выгоды от этих отношений и преуменьшает затраты.27 Стабильность в Восточном Средиземноморье желательна, но этот регион не является жизненно важным стратегическим интересом США, в отличие от богатого нефтью Персидского залива. И если стратегическая ценность Израиля обусловлена его ролью в обеспечении "pax Americana" в этом регионе, то он не слишком хорошо справляется с этой задачей. Его вторжение в Ливан в 1982 году сделало регион менее стабильным и привело к формированию "Хезболлы", боевой группы, которую многие считают ответственной за разрушительные нападения на посольство США и казармы морской пехоты, унесшие жизни более 250 американцев. В этих смертях виноваты террористы-смертники, но гибель людей была частью той цены, которую Соединенным Штатам пришлось заплатить, чтобы выправить ситуацию, созданную Израилем. Затянувшаяся кампания Израиля по колонизации Западного берега реки Иордан и сектора Газа (косвенно субсидируемая американской помощью и частично осуществляемая с помощью оружия американского производства) также привела к двум крупным восстаниям, в ходе которых были убиты тысячи палестинцев и израильтян. Таким образом, Крамер серьезно преувеличивает значение Израиля как недорогого "регионального стабилизатора".

Ограниченную стратегическую ценность Израиля еще больше подчеркивает его неспособность содействовать неоспоримым интересам США: доступу к нефти Персидского залива. Несмотря на хваленую военную мощь Израиля, Соединенные Штаты не могли рассчитывать на его помощь во время холодной войны для сдерживания прямого советского нападения на западные поставки нефти или для их защиты в случае региональной войны. Как отмечал Гарри Шоу в середине 1980-х годов, "некоторые израильские официальные лица прямо отвергают участие Израиля в боях с советскими наземными силами за пределами непосредственной обороны своей страны... Эти израильтяне признают надуманной идею о том, что израильские дивизии продвинутся за границы Израиля, чтобы встретить советский удар в направлении Персидского залива".28 По словам бывшего сотрудника Пентагона, "стратегическая ценность Израиля для Соединенных Штатов всегда была гротескно преувеличена. Когда в 1980-х годах мы разрабатывали планы действий в чрезвычайных ситуациях на Ближнем Востоке, мы обнаружили, что в 95 процентах случаев израильтяне не представляли для нас никакой ценности".29

В результате, когда в 1979 году пал шах Ирана, что вызвало опасения по поводу возможного советского вторжения, Соединенным Штатам пришлось создавать собственные Силы быстрого развертывания (СБР) для противодействия этой угрозе и договариваться о правах на базирование и размещение военного имущества в различных арабских странах. Пентагон не мог рассчитывать на то, что Израиль сможет самостоятельно сдержать Советский Союз, и не мог использовать Израиль в качестве передовой базы - несмотря на предложения Израиля, - поскольку это вызвало бы политические проблемы в арабском мире и еще больше усложнило бы задачу по недопущению Советов в этот регион. Как отмечал Шоу в 1986 году, "идея использования Израиля в качестве платформы для размещения американских войск в арабских государствах ... не находит широкой поддержки за пределами Израиля". Арабские аналитики утверждают, что арабский режим, принимающий американскую помощь через Израиль, будет дискредитирован среди собственного народа и, следовательно, скорее всего, падет... Американские официальные лица также скептически относятся к возможности использования израильских баз. Израильские предложения могут быть направлены в первую очередь на то, чтобы склонить Соединенные Штаты к более тесным отношениям и обосновать необходимость увеличения американской помощи, не требуя от Израиля конкретных обязательств".30 Ограниченные возможности Израиля по оказанию помощи в Персидском заливе проявились в конце 1980-х годов, когда ирано-иракская война поставила под угрозу безопасность поставок нефти в Персидском заливе. Соединенные Штаты и несколько их европейских союзников усилили свои военно-морские силы в регионе, начали сопровождать нефтяные танкеры и в конечном итоге атаковали несколько иранских патрульных катеров, но Израиль не принимал участия в этих операциях.31

В конечном счете, хотя можно привести ограниченные аргументы в пользу стратегической ценности Израиля во время холодной войны, это не объясняет в полной мере, почему Соединенные Штаты оказывали ему столь значительную экономическую, военную и дипломатическую поддержку. Легко понять, почему Соединенные Штаты выделяли миллиарды на защиту своих союзников по НАТО - Европа была ключевым центром промышленной мощи, который необходимо было держать в руках Советского Союза, - и так же легко понять стратегическую мотивацию поддержки США таких богатых нефтью стран, как Саудовская Аравия, несмотря на резко контрастирующие политические ценности. Однако в случае с Израилем этот вид очевидного стратегического императива никогда не был столь явным. Генри Киссинджер, возможно, использовал помощь США Израилю как способ вбить клин между Москвой и Каиром, но в частном порядке он признавал, что "сила Израиля не препятствует распространению коммунизма в арабском мире... Поэтому трудно утверждать, что сильный Израиль служит американским интересам, потому что он препятствует распространению коммунизма в арабском мире. Это не так. Он обеспечивает выживание Израиля".32 Рональд Рейган, возможно, назвал Израиль "стратегическим активом" во время своей президентской кампании в 1980 году, но в своих мемуарах он не упоминал о стратегической ценности Израиля и вместо этого ссылался на различные моральные соображения, чтобы объяснить свою поддержку еврейского государства.33

Вдумчивые израильские аналитики уже давно признали эту базовую реальность. Как отметил в своем исследовании американо-израильского сотрудничества в области безопасности израильский эксперт по стратегическим вопросам Шай Фельдман, бывший глава Центра стратегических исследований Яффе при Тель-Авивском университете: "Стратегическое измерение мотивации Америки для поддержки Израиля никогда не составляло основу этих отношений. Напротив, в 1980-х годах этому аспекту уделялось все больше внимания, поскольку американские сторонники Израиля стремились строить американо-израильские отношения на основаниях, которые были бы более привлекательны для республиканских администраций". Тем не менее, значение стратегического сотрудничества США и Израиля и степень, в которой Израиль воспринимается как стратегический актив для Соединенных Штатов, никогда не приближались к значению других элементов американо-израильских отношений". Этими "другими элементами", по словам Фельдмана, были сочувствие после Холокоста, общие политические ценности, имидж Израиля как аутсайдера, общие культурные связи и "роль еврейской общины в американской политике".34

ОТ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ ДО 11 СЕНТЯБРЯ

Даже если Израиль и был ценным союзником во время холодной войны, это оправдание закончилось, когда Советский Союз распался. По словам историка Ближнего Востока Бернарда Льюиса (который сам является видным сторонником Израиля), "какую бы ценность Израиль ни представлял в качестве стратегического актива во время холодной войны, эта ценность, очевидно, закончилась, когда сама холодная война подошла к концу". Политолог Бернард Райх из Университета Джорджа Вашингтона, автор нескольких книг об американо-израильских отношениях, сделал аналогичный вывод в 1995 году, отметив, что "Израиль имеет ограниченное военное или экономическое значение для Соединенных Штатов... Он не является стратегически важным государством". Эксперт по вопросам обороны Университета Брандейса Роберт Арт высказал ту же мысль в 2003 году, отметив, что "Израиль не имеет особой стратегической ценности для США и во многих отношениях является стратегической обузой".35 По мере того как холодная война уходила в историю, снижение стратегической ценности Израиля становилось трудно не заметить.

На самом деле, война в Персидском заливе в 1991 году стала доказательством того, что Израиль превращается в стратегическую обузу. Соединенные Штаты и их союзники в конечном итоге собрали более четырехсот тысяч солдат для освобождения Кувейта, но они не могли использовать израильские базы или позволить ЦАХАЛу участвовать в войне, не подвергая опасности хрупкую коалицию против Ирака. А когда Саддам выпустил по Израилю ракеты Scud в надежде спровоцировать израильский ответ, который расколол бы коалицию, Вашингтону пришлось направить ресурсы (например, ракетные батареи Patriot) на защиту Израиля и удержать его в стороне. Израиль, конечно, не виноват в этой ситуации, но она иллюстрирует, насколько он становится скорее обузой, чем активом. Как заявил в Палате общин Уильям Уолдегрейв, государственный министр Министерства иностранных дел Великобритании, Соединенные Штаты, возможно, теперь узнают, что стратегический союз с Израилем "не особенно полезен, если его нельзя использовать в кризисе, подобном этому". Этот момент не обошел стороной и Бернард Льюис, который писал: "Изменение [стратегической ценности Израиля] четко проявилось во время войны в Персидском заливе... когда Соединенные Штаты больше всего хотели от Израиля держаться в стороне от конфликта - молчать, бездействовать и, насколько это возможно, быть невидимым... Израиль был не активом, а неуместностью - некоторые даже говорили, что неприятностью".36

Можно было бы подумать, что общая угроза международного терроризма послужила мощным основанием для сотрудничества между США и Израилем сразу после окончания холодной войны, но это не так. В течение большей части 1990-х годов шел мирный процесс в Осло, и число палестинских террористических атак на Израиль сокращалось: с 67 убитых и 167 раненых в 1994 году до всего одного убитого и 12 раненых в 2000 году. (Число жертв среди израильтян вновь возросло после распада Осло: 110 израильтян были убиты и 918 ранены в 2001 году, 320 убиты и 1498 ранены в 2002 году).37 Американские политики все больше беспокоились об исламском терроризме, в том числе об Аль-Каиде, особенно после неудачной попытки взорвать Всемирный торговый центр в 1993 году, нападения на жилой комплекс "Хобар Тауэрс" в Саудовской Аравии в 1996 году, взрывов американских посольств в Кении и Танзании в 1998 году и нападения на корабль ВМС США "Коул" в Йемене в 2000 году. Был предпринят ряд новых инициатив по решению этой проблемы, но терроризм все еще не воспринимался широкой общественностью как смертельная угроза, и "глобальная война с терроризмом" началась всерьез только после 11 сентября 2001 года.38

Аналогичным образом, хотя и Израиль, и Соединенные Штаты в этот период были обеспокоены "государствами-изгоями", такими как Ирак, Иран, Ливия и Сирия, эти государства были слишком слабы, чтобы представлять серьезную угрозу для самих Соединенных Штатов. Подумайте, что совокупное население этих четырех государств в 2000 году составляло менее 40 процентов населения Америки; их совокупный ВВП едва превышал 5 процентов ВВП США, а их совокупные военные расходы равнялись всего лишь 3 процентам оборонного бюджета США.39 На Ирак было наложено карательное эмбарго ООН, инспекторы по вооружениям были заняты демонтажем его программ по созданию ОМУ, а собственные усилия Ирана по созданию ОМУ не продвинулись далеко вперед. Сирия, Иран и Ирак часто враждовали друг с другом, что еще больше облегчало сдерживание этих государств и уменьшало необходимость пытаться их свергнуть.

Вместо этого Соединенные Штаты приняли политику "двойного сдерживания" в отношении Ирана и Ирака и предприняли серьезную, но безуспешную попытку стать посредником в заключении окончательного мирного договора между Сирией и Израилем.40 Они также предприняли длительную и в конечном итоге успешную попытку убедить Ливию отказаться от своих программ по созданию ОМУ и выплатить компенсации семьям жертв взрыва самолета Pan Am Flight 103 - кампанию, проводившуюся с помощью экономических санкций и терпеливой многосторонней дипломатии.41 Для достижения этих целей возможности Израиля не требовались, поскольку Соединенные Штаты могли справиться с этими государствами самостоятельно.

Другими словами, Израиль рассматривался как ценный союзник не потому, что американские политики считали его помощь необходимой для борьбы с этими так называемыми государствами-изгоями. Скорее, Вашингтон беспокоился об этих государствах отчасти потому, что уже был привержен защите Израиля. Что касается Ирана, то, например, основными пунктами разногласий между Тегераном и Вашингтоном были противодействие Ирана Кэмп-Дэвидскому мирному процессу, поддержка "Хезболлы" и усилия по разработке ОМУ. Важность этих вопросов значительно усиливалась существующими отношениями США с Израилем.42 Конечно, у Вашингтона были интересы в регионе, не связанные с Израилем, например, желание не допустить доминирования какого-либо одного государства в Персидском заливе и тем самым обеспечить доступ к нефти, и преследование этих интересов периодически приводило к трениям с некоторыми государствами региона. В частности, Соединенные Штаты, несомненно, противостояли бы усилиям Ирана по созданию ОМУ, даже если бы Израиль никогда не существовал. Но приверженность США Израилю сделала эти проблемы еще более актуальными, не облегчив их решение.

До 11 сентября 2001 года опасность терроризма и проблемы, создаваемые этими различными государствами-изгоями, не были убедительным стратегическим обоснованием для безоговорочной поддержки США еврейского государства. Эти соображения объясняют, почему Израиль хотел получить помощь от Соединенных Штатов, но не могут объяснить готовность Америки оказать эту помощь так щедро, как она это сделала.

"ПАРТНЕРЫ ПРОТИВ ТЕРРОРА": НОВОЕ ОБОСНОВАНИЕ

После терактов 11 сентября главным стратегическим обоснованием поддержки Израиля со стороны США стало утверждение, что эти два государства теперь являются "партнерами по борьбе с террором". Согласно этому новому обоснованию, Соединенным Штатам и Израилю угрожают одни и те же террористические группировки и ряд государств-изгоев, которые поддерживают эти группировки и стремятся приобрести ОМУ. Считается, что их враждебность к Израилю и Соединенным Штатам вызвана фундаментальной антипатией к иудео-христианским ценностям Запада, его культуре и демократическим институтам. Другими словами, они ненавидят американцев "за то, что мы есть", а не за то, "что мы делаем". Точно так же они ненавидят Израиль за то, что он тоже западный, современный и демократический, а не за то, что он оккупировал арабские земли, включая важные исламские святыни, и угнетает арабское население.

Последствия нового обоснования очевидны: поддержка Израиля не играет никакой роли в американской проблеме терроризма или растущем антиамериканизме в арабском и исламском мире, и прекращение израильско-палестинского конфликта или более избирательная или условная поддержка Израиля со стороны США не помогут. Поэтому Вашингтон должен предоставить Израилю свободу действий в отношениях с палестинцами и такими группировками, как "Хезболла". Кроме того, Вашингтон не должен добиваться от Израиля уступок (например, демонтажа поселений на оккупированных территориях ) до тех пор, пока все палестинские террористы не будут заключены в тюрьму, раскаяны или мертвы. Вместо этого Соединенные Штаты должны продолжать оказывать Израилю широкую поддержку и использовать свои силы и ресурсы для борьбы с такими странами, как Исламская Республика Иран, Ирак Саддама Хусейна, Сирия Башара Асада и другими странами, которые, как считается, поддерживают террористов.

Вместо того чтобы рассматривать Израиль как основной источник проблемных отношений Америки с арабским и исламским миром, новое обоснование представляет Израиль как ключевого союзника в глобальной "войне с террором". Почему? Потому что его враги, как говорят, являются врагами Америки. Как сказал Ариэль Шарон во время визита в Соединенные Штаты в конце 2001 года, после ужасных атак на Всемирный торговый центр и Пентагон: "Вы в Америке ведете войну против террора. Мы в Израиле ведем войну против террора. Это одна и та же война". По словам одного из высокопоставленных чиновников первой администрации Буша, "Шарон играл на президенте как на скрипке: "Я веду вашу войну, терроризм - это терроризм" и так далее".43 Бывший премьер-министр Биньямин Нетаньяху заявил Сенату США в 2002 году: "Если мы немедленно не закроем фабрики террора, где Арафат производит человеческие бомбы, то это лишь вопрос времени, когда террористы-смертники начнут терроризировать ваши города. Если их не уничтожить, это безумие будет твориться в ваших автобусах, в ваших супермаркетах, в ваших пиццериях, в ваших кафе". Нетаньяху также опубликовал статью в газете Chicago Sun-Times, в которой заявил: "Никакие обиды, реальные или воображаемые, никогда не смогут оправдать террор... Американская мощь свергла режим талибов в Афганистане, и сеть "Аль-Каиды" там распалась сама по себе. Теперь Соединенные Штаты должны действовать аналогичным образом против других террористических режимов - Ирана, Ирака, диктатуры Ясира Арафата, Сирии и некоторых других".44 Его преемник Эхуд Барак повторил эту тему в своей статье в лондонской газете Times, заявив: "Правительства стран мира точно знают, кто такие террористы и какие именно государства-изгои поддерживают и поощряют их деятельность. Такие страны, как Иран, Ирак, Ливия, Судан и Северная Корея, имеют доказанный послужной список спонсирования терроризма, в то время как никому не нужно напоминать о кровавых расправах, устроенных террористическими головорезами из ХАМАС, "Хезболлы", "Исламского джихада" и даже ООП Ясира Арафата".45 Премьер-министр Эхуд Ольмерт затронул ту же тему в своем обращении к Конгрессу в 2006 году, заявив: "Наши страны не просто разделяют опыт и боль терроризма. Мы разделяем приверженность и решимость противостоять жестоким террористам, которые забрали у нас этих невинных людей".46

Американские сторонники Израиля предлагают практически такое же обоснование. В октябре 2001 года исполнительный директор WINEP Роберт Сатлофф объяснил, почему Соединенные Штаты должны продолжать поддерживать Израиль после 11 сентября: "Ответ должен быть ясен, учитывая демократические ценности, которые мы разделяем, и общих врагов, с которыми мы сталкиваемся... Ни одна страна не пострадала больше от терроризма того же рода , который поразил Всемирный торговый центр и Пентагон, чем Израиль".47 Сенатор Чарльз Шумер (D-NY) заявил в декабре 2001 года, что "ООП - это то же самое, что и Талибан, который помогает, пособничает и предоставляет убежище террористам. А Израиль, как и Америка, просто пытается защитить свой тыл... Арафат для Израиля - то же самое, что мулла Мохаммед [Омар] для Америки".48 В апреле и мае 2002 года Конгресс подавляющим большинством голосов (352-21 в Палате представителей, 94-2 в Сенате) принял две почти идентичные резолюции, провозглашающие, что "Соединенные Штаты и Израиль в настоящее время ведут общую борьбу с терроризмом".49 Официальной темой ежегодной конференции AIPAC 2002 года стала "Америка и Израиль против террора", а в презентациях конференции подчеркивалась общая угроза со стороны Ясира Арафата, Осамы бен Ладена, Саддама Хусейна, Талибана, ХАМАСа, Хезболлы, Ирана и Сирии.50 PNAC высказал ту же мысль в открытом письме президенту Бушу в апреле 2002 года, которое подписали Уильям Кристол, Ричард Перл, Уильям Беннетт, Дэниел Пайпс, Джеймс Вулси, Элиот Коэн, Норман Подхоретц и еще двадцать восемь человек, большинство из которых были видными неоконсерваторами. В нем говорилось: "Никто не должен сомневаться в том, что у Соединенных Штатов и Израиля есть общий враг. Мы оба являемся объектами того, что вы [Буш] правильно назвали "осью зла"... Как отметил министр обороны Рамсфелд, Иран, Ирак и Сирия участвуют в "вдохновении и финансировании культуры политических убийств и террористов-смертников" против Израиля, точно так же, как они помогали террористическим кампаниям против Соединенных Штатов... Вы объявили войну международному терроризму, г-н президент. Израиль ведет ту же войну".51

Это новое обоснование имеет определенное правдоподобие prima facie, и неудивительно, что многие американцы приравнивают события 11 сентября к нападениям на израильтян. Однако при дальнейшем рассмотрении обоснование "партнеры против террора" практически полностью рассыпается, особенно в качестве оправдания безоговорочной поддержки США. Если смотреть объективно, то Израиль является обузой как в "войне с террором", так и в более широких усилиях по борьбе с так называемыми государствами-изгоями.

Начнем с того, что новое стратегическое обоснование представляет "терроризм" как единое, унифицированное явление, тем самым предполагая, что палестинские террористы-смертники представляют такую же угрозу для Соединенных Штатов, как и для самого Израиля, и что террористы, напавшие на Америку 11 сентября, являются частью хорошо организованного глобального движения, которое также направлено против Израиля. Но это утверждение основано на фундаментальном заблуждении относительно того, что такое терроризм. Терроризм - это не организация, не движение и даже не "враг", которому можно объявить войну; терроризм - это просто тактика неизбирательного нападения на вражеские цели, особенно на гражданское население, с целью посеять страх, подорвать моральный дух и вызвать контрпродуктивную реакцию противника. К этой тактике иногда прибегают самые разные группы, как правило, когда они намного слабее своих противников и не имеют других вариантов борьбы с превосходящими военными силами. Сионисты использовали терроризм, когда пытались вытеснить британцев из Палестины и создать собственное государство: например, взорвали отель "Царь Давид" в Иерусалиме в 1946 году и убили посредника ООН Фольке Бернадотта в 1948 году, а Соединенные Штаты в прошлом поддерживали ряд "террористических" организаций (включая никарагуанских контрас и партизан УНИТА в Анголе). Американские президенты также принимали в Белом доме ряд бывших террористов (включая председателя ООП Ясира Арафата и премьер-министров Израиля Менахема Бегина и Ицхака Шамира, которые играли ключевые роли в основных сионистских террористических организациях), что лишь подчеркивает тот факт, что терроризм - это тактика, а не единое движение. Разъяснение этого вопроса ни в коем случае не оправдывает нападения на невинных людей - что всегда достойно морального осуждения, - но напоминает нам, что группы, использующие этот метод борьбы, не всегда угрожают жизненно важным интересам США и что Соединенные Штаты иногда активно поддерживают такие группы.

В отличие от "Аль-Каиды", террористические организации, угрожающие Израилю (такие как ХАМАС, "Исламский джихад" и "Хезболла"), не нападают на Соединенные Штаты и не представляют смертельной угрозы для основных интересов безопасности Америки. Например, в отношении "Хезболлы" историк Еврейского университета Моше Маоз отмечает, что она "в основном представляет угрозу для Израиля. Они атаковали американские цели, когда в Ливане находились американские войска, но они убивали, чтобы вытеснить иностранные войска из Ливана. Я очень сомневаюсь, что "Хезболла" станет нападать на Америку". С этим согласен эксперт по Ближнему Востоку Патрик Сил: "Хезболла" - это чисто местное явление, направленное исключительно против израильтян", а эксперты по терроризму Дэниел Бенджамин и Стивен Саймон разделяют это мнение в отношении ХАМАС, отмечая: "До сих пор ХАМАС не нападал на американцев".52 Мы можем считать, что все террористические акты являются морально неправильными, но с точки зрения стратегических интересов США не все террористы одинаковы.

Нет никаких убедительных доказательств, связывающих Усаму бен Ладена и его окружение с различными палестинскими террористическими группами, и большинство палестинских террористов не разделяют стремления "Аль-Каиды" к глобальной исламской реставрации или восстановлению халифата. На самом деле, ООП была светской и националистической, а не исламистской, и только в последнее десятилетие, по мере усиления оккупации, многие палестинцы стали больше тяготеть к исламистским идеям. Их деятельность, какой бы отвратительной и достойной сожаления она ни была, не является просто случайным насилием, направленным против Израиля или Запада. Напротив, палестинский терроризм всегда был направлен исключительно на их предполагаемые обиды на Израиль, начиная с сопротивления первоначальному притоку сионистов и продолжая после изгнания большей части палестинского населения во время войны 1948 года. Сегодня эти действия в значительной степени являются ответом на затянувшуюся кампанию Израиля по колонизации Западного берега и сектора Газа и отражением слабости самих палестинцев. Когда Израиль захватил эти территории в 1967 году, на них проживало мало евреев, но следующие сорок лет Израиль потратил на колонизацию этих территорий поселениями, дорожной сетью и военными базами, жестоко подавляя попытки палестинцев сопротивляться этим посягательствам.53 Неудивительно, что палестинское сопротивление часто прибегало к терроризму, который обычно является способом, с помощью которого подвластное население наносит ответный удар могущественным оккупантам.54 И хотя такие группировки, как ХАМАС, до сих пор публично не признали существование Израиля, мы не должны забывать, что Ясир Арафат и остальные члены ООП сделали это, и что палестинский президент Махмуд Аббас неоднократно подтверждал это обязательство.

Что еще более важно, утверждение о том, что Израиль и США объединяет общая террористическая угроза, имеет обратную причинно-следственную связь. Соединенные Штаты заключили союз с Израилем не потому, что вдруг осознали, что столкнулись с серьезной опасностью со стороны "глобального терроризма" и срочно нуждаются в помощи Израиля, чтобы победить его. На самом деле, проблема терроризма существует для Соединенных Штатов в значительной степени потому, что они долгое время поддерживали Израиль. Вряд ли стоит говорить о том, что поддержка Израиля со стороны США непопулярна на Ближнем Востоке - так было на протяжении нескольких десятилетий, - но многие люди, возможно, не осознают, как дорого обошлась Америке ее односторонняя политика за эти годы. Эта политика не только помогла вдохновить "Аль-Каиду", но и способствовала ее вербовке и росту антиамериканизма во всем регионе.

Конечно, те, кто считает, что Израиль по-прежнему является ценным стратегическим активом, часто отрицают, что между поддержкой США Израиля и проблемой терроризма, а тем более терактами 11 сентября, существует какая-либо связь. Они утверждают, что Усама бен Ладен обратил внимание на бедственное положение палестинцев совсем недавно и только потому, что понял, что это хорошо для вербовки. Так, Роберт Сатлофф из WINEP утверждает, что отождествление бин Ладена с Палестиной - это "недавний и почти наверняка оппортунистический феномен", а Алан Дершовиц заявляет: "До 11 сентября Израиль едва ли был на экране радара бин Ладена". Деннис Росс предполагает, что бин Ладен просто "пытался получить легитимность, подразумевая, что его нападение на Америку было связано с бедственным положением палестинцев", а Мартин Крамер говорит, что не знает ни одного "непредвзятого эксперта по терроризму", который бы считал, что "американская поддержка Израиля является источником народного недовольства, толкающего новобранцев в "Аль-Каиду"". Бывший редактор журнала Commentary Норман Подхоретц также утверждает, что "если бы Израиль никогда не появился, или если бы он волшебным образом исчез, Соединенные Штаты по-прежнему были бы воплощением всего того, что большинство этих арабов считают злом".55

Неудивительно, что некоторые защитники Израиля выдвигают подобные утверждения, поскольку признание того, что поддержка Израиля со стороны США подпитывает антиамериканский терроризм и способствует росту антиамериканизма, потребовало бы от них признать, что безусловная поддержка Израиля на самом деле влечет за собой значительные издержки для Соединенных Штатов. Такое признание поставило бы под сомнение чистую стратегическую ценность Израиля и означало бы, что Вашингтон должен обусловливать свою поддержку тем, что Израиль примет другой подход к палестинцам.

Вопреки этим утверждениям, на самом деле существует множество доказательств того, что поддержка США Израиля поощряет антиамериканизм во всем арабском и исламском мире и подпитывает ярость антиамериканских террористов. Конечно, это не единственная причина их недовольства, но одна из главных.56 Хотя некоторые исламские радикалы искренне возмущены материализмом и продажностью Запада, его предполагаемой "кражей" арабской нефти, поддержкой коррумпированных арабских монархий, неоднократными военными интервенциями в регионе и т. д., их также возмущает поддержка США Израиля и жестокое обращение Израиля с палестинцами. Так, Саид Кутб, египетский диссидент, чьи труды стали важным источником вдохновения для современных исламских фундаменталистов, враждебно относился к Соединенным Штатам как из-за того, что считал их коррумпированным и развратным обществом, так и из-за поддержки США Израиля.57 Или, как сказал в 2002 году духовный лидер "Хезболлы" Сайид Мухаммед Хусайн Фадлалла: "Я считаю, что Америка несет ответственность за весь Израиль, как за его оккупацию земель [19]48 , так и за всю его поселенческую политику [на землях, оккупированных с 1967 года], несмотря на то, что иногда произносит несколько робких и смущенных слов, в которых не одобряет поселения... Америка - лицемерная нация... ибо она оказывает твердую поддержку и предоставляет смертоносное оружие израильтянам, но дает арабам и палестинцам [только] слова"."58 Не обязательно соглашаться с подобными настроениями, чтобы признать силу этих аргументов в сознании многих арабов и понять, как беспрекословная поддержка Израиля подогревает гнев и недовольство против Соединенных Штатов.

Еще более наглядной демонстрацией связи между поддержкой США Израиля и антиамериканским терроризмом является дело Рамзи Юсефа, организатора первой атаки на Всемирный торговый центр в 1993 году, который сейчас отбывает пожизненное заключение в американской тюрьме. Юсеф не только разослал письма в несколько нью-йоркских газет, приписывая себе заслугу в теракте и требуя, чтобы США прекратили помощь Израилю, но и сказал агентам, которые доставили его обратно в США после ареста в Пакистане в 1995 году, что чувствует себя виноватым в том, что привел к гибели американцев. Но, как пишет Стив Колл в своей удостоенной премии книге "Войны призраков", угрызения совести Юсефа "перекрывались сильным желанием остановить убийства арабов израильскими войсками" и его убеждением, что "бомбардировки американских целей - это "единственный способ добиться перемен". "По сообщениям, Юсеф также сказал, что "он искренне верил, что его действия были рациональными и логичными в стремлении изменить политику США в отношении Израиля". По словам Колла, Юсеф "не упоминал никаких других мотивов во время полета и никаких других вопросов в американской внешней политике, которые бы его волновали". Дальнейшее подтверждение исходит от соратника Юсефа Абдула Рахмана Ясина, который рассказал корреспонденту новостей CBS Лесли Шталь, что Юсеф завербовал его, сказав, что террористические акты станут "местью за моих палестинских братьев и братьев в Саудовской Аравии", добавив, что Юсеф "много говорил со мной об этом".59

Или рассмотрим самый очевидный случай: Усама бен Ладен и "Аль-Каида". Вопреки заявлениям Сатлоффа, Дершовица, Крамера и других, многочисленные факты подтверждают, что бин Ладен с юных лет глубоко симпатизировал палестинскому делу и что он давно злился на Соединенные Штаты за то, что они так сильно поддерживают Израиль. По словам Майкла Шойера, возглавлявшего разведывательное подразделение ЦРУ по изучению "Аль-Каиды" и ее основателя, молодой бин Ладен в большинстве своем был мягким и воспитанным, но "исключением из воспитанного, неконфронтационного поведения Усамы была его поддержка палестинцев и негативное отношение к Соединенным Штатам и Израилю".60 После 11 сентября мать бин Ладена сказала интервьюеру, что "в подростковом возрасте он был таким же милым ребенком... но его больше беспокоила, огорчала и расстраивала ситуация в Палестине, в частности, и в арабском и мусульманском мире в целом".61

Более того, первое публичное заявление бин Ладена, рассчитанное на широкую аудиторию, опубликованное 29 декабря 1994 года, напрямую касалось палестинского вопроса. Как поясняет Брюс Лоуренс, составитель сборника публичных заявлений бин Ладена, "из письма становится ясно, что Палестина не была поздним дополнением к программе бин Ладена, а с самого начала занимала центральное место в ней".62

До 11 сентября бен Ладен также неоднократно осуждал Соединенные Штаты за поддержку Израиля против палестинцев и призывал к джихаду против Америки на этом основании. Согласно Бенджамину и Саймону, "самая главная претензия" в фетве бен Ладена 1996 года (озаглавленной "Декларация войны против американцев, оккупирующих землю двух святых мест") - это "отличительная черта бен Ладена: "союз сионистов и крестоносцев". "Бен Ладен прямо говорит о пролитой мусульманской крови "в Палестине и Ираке" и обвиняет во всем "американо-израильский заговор".63 Когда в марте 1997 года репортер CNN Питер Арнетт спросил его, почему он объявил джихад против Соединенных Штатов, бен Ладен ответил: "Мы объявили джихад против правительства США, потому что правительство США несправедливо, преступно и тиранично. Оно совершает крайне несправедливые, отвратительные и преступные действия, будь то прямо или через поддержку израильской оккупации Земли ночного путешествия Пророка [Палестины]. И мы считаем, что США несут прямую ответственность за тех, кто был убит в Палестине, Ливане и Ираке".64 Эти комментарии вряд ли можно назвать аномальными. Как пишет Макс Роденбек, корреспондент журнала "Экономист" по странам Ближнего Востока, в известной рецензии на две важные книги о бин Ладене: "Из всех этих тем понятие расплаты за несправедливость, от которой страдают палестинцы, пожалуй, сильнее всего повторяется в речах бин Ладена".65

Комиссия 9/11 подтвердила, что бин Ладен и другие ключевые члены "Аль-Каиды" были мотивированы как поведением Израиля в отношении палестинцев, так и поддержкой Израиля со стороны США. В справочном исследовании, подготовленном сотрудниками комиссии, отмечается, что бин Ладен пытался перенести дату теракта на осень 2000 года, после провокационного визита лидера израильской оппозиционной партии Ариэля Шарона (в сопровождении сотен израильских полицейских) на Храмовую гору в Иерусалиме, где находится мечеть Аль-Акса, одно из трех святейших мест в исламе. Согласно заявлению сотрудников, "хотя бен Ладен признавал, что [Мохамед] Атта и другие пилоты только прибыли в США, чтобы начать летную подготовку, лидер "Аль-Каиды" хотел наказать Соединенные Штаты за поддержку Израиля".66 В следующем году, "когда бин Ладен узнал из средств массовой информации, что Шарон посетит Белый дом в июне или июле 2001 года, он вновь попытался ускорить операцию".67 Помимо того, что бин Ладен определил время проведения терактов 11 сентября, его гнев на Соединенные Штаты за поддержку Израиля повлиял на выбор целей. Во время первой встречи Атты, руководителя миссии, и бин Ладена в конце 1999 года первоначальные планы предусматривали нанесение удара по Капитолию США, поскольку он был "предполагаемым источником американской политики в поддержку Израиля".68 Короче говоря, бин Ладен и его помощники явно считают вопрос Палестины центральным в своей повестке дня.

Комиссия 9/11 также отмечает, что Халид Шейх Мохаммед, которого она назвала "главным архитектором терактов 9/11", был в первую очередь мотивирован палестинской проблемой. По словам комиссии, "по его собственному признанию, враждебность КСМ к Соединенным Штатам проистекала не из его студенческого опыта, а скорее из его яростного несогласия с американской внешней политикой, благоприятствующей Израилю".69 Трудно представить себе более убедительное доказательство того, что поддержка Израиля со стороны США сыграла роль в инспирировании терактов 11 сентября.

Даже если бы сам бен Ладен не был лично вовлечен в палестинскую проблему , она все равно стала бы для него эффективным инструментом вербовки. Арабский и исламский гнев заметно вырос после окончания холодной войны и особенно после начала Второй интифады в 2000 году, отчасти потому, что уровень насилия, направленного против палестинцев, был значительно выше и более заметен.70 Первая интифада (1987-92 гг.) была гораздо менее жестокой, а в годы Осло (1993-2000 гг.) на оккупированных территориях царило относительное спокойствие. Развитие Интернета и появление альтернативных СМИ, таких как "Аль-Джазира", позволяют круглосуточно освещать кровавые расправы. Израиль не только совершает все больше насилия над своими палестинскими подданными, но арабы и мусульмане всего мира могут видеть это своими глазами. И они также видят, что это делается с помощью оружия американского производства и с молчаливого согласия США. Эта ситуация дает мощный боеприпас для критиков Америки, вот почему заместитель лидера "Хезболлы" шейх Наим Кассем заявил ливанской толпе в декабре 2006 года: "В Ливане больше нет политического места для Америки. Разве вы не помните, что оружие, из которого стреляли по Ливану, было американским?"71

Эта политика помогает объяснить, почему многие арабы и мусульмане настолько озлоблены на Соединенные Штаты, что относятся к "Аль-Каиде" с симпатией, а некоторые даже готовы прямо или негласно поддерживать ее. По данным опроса, проведенного в 2004 году среди марокканцев, 8 % имели "благоприятное" или "очень благоприятное" представление о президенте Буше, в то время как аналогичный показатель для бин Ладена составлял 45 %. В Иордании, ключевом союзнике США, за Буша высказались 3 %, а за бин Ладена - 55 %. В Пакистане, правительство которого также тесно связано с Соединенными Штатами, Буш победил с перевесом в 58 %.72 В 2002 году, еще до вторжения в Ирак, Pew Global Attitudes Survey сообщил, что "общественное мнение о Соединенных Штатах на Ближнем Востоке/в зоне конфликта в подавляющем большинстве случаев негативное", и во многом эта непопулярность связана с палестинской проблемой.73 По словам эксперта по Ближнему Востоку Шибли Тельхами, "ни один другой вопрос не вызывает такого глубокого резонанса в обществе арабского мира и многих других частей мусульманского мира, как Палестина. Ни один другой вопрос не формирует более фундаментальное восприятие Америки в регионе, чем вопрос Палестины".74 Уссама Макдиси соглашается с этим мнением и пишет, что "ни по одному вопросу арабский гнев на Соединенные Штаты не ощущается так широко и остро, как по вопросу Палестины... Ведь именно по поводу Палестины противоположные арабские секуляристские и исламистские интерпретации истории сходятся в их общем восприятии огромной пропасти, разделяющей официальные американские заявления о поддержке свободы и реальную американскую политику".75 Поддержка США Израиля, конечно, не единственный источник антиамериканизма, но важный, и он затрудняет победу в войне с террором и продвижение других американских интересов.

Другие правительственные исследования и многочисленные опросы общественного мнения приводят к тому же выводу: Арабское население глубоко возмущено поддержкой Израиля со стороны Америки, которую они считают нечувствительной к проблемам арабов и не соответствующей исповедуемым ценностям США. Хотя многие арабы несколько положительно относятся к американской науке и технологиям, американским товарам, американским фильмам и телевидению и даже удивительно положительно оценивают американский народ и американскую демократию, их мнение об американской внешней политике - и особенно о поддержке США Израиля - резко отрицательное.76 Как заметил в 2001 году посетивший Йемен физик, "когда вы приезжаете туда, вы действительно любите Соединенные Штаты... но когда вы возвращаетесь домой, вы обнаруживаете, что США применяют справедливость и честность к своему собственному народу, но не за рубежом".77 В докладе Совета по оборонной науке Пентагона за 2004 год делается вывод, что "мусульмане не "ненавидят нашу свободу", а скорее ненавидят нашу политику", а Комиссия по расследованию терактов 11 сентября признала, что "это просто факт, что американская политика в отношении израильско-палестинского конфликта и американская политика в Ираке являются доминирующими элементами популярных комментариев во всем арабском и мусульманском мире".78

Аналогичным образом, когда уважаемая исследовательская компания Zogby International спросила граждан шести арабских стран, формирует ли их отношение к Америке их отношение к американским ценностям или к политике США, "подавляющий процент респондентов указал, что политика играет более важную роль". На открытые вопросы о том, какая "первая мысль" приходит им в голову, когда они думают об Америке, наиболее распространенным ответом является "несправедливая внешняя политика". А на вопрос о том, что Соединенные Штаты могли бы сделать для улучшения своего имиджа, чаще всего отвечают "изменить ближневосточную политику" и "перестать поддерживать Израиль".79 Неудивительно, что после того, как в июне 2003 года Конгресс поручил Государственному департаменту создать "консультативную группу по публичной дипломатии для арабского и мусульманского мира", в докладе этой группы было сказано, что "граждане этих стран искренне огорчены бедственным положением палестинцев и той ролью, которую, по их мнению, играют Соединенные Штаты".80

Видные арабские лидеры и хорошо информированные общественные комментаторы подтверждают, что безоговорочная поддержка США Израиля делает Соединенные Штаты все более непопулярными на Ближнем Востоке. Специальный посланник ООН Лахдар Брахими, которого администрация Буша привлекла для помощи в формировании временного правительства Ирака в июне 2004 года, заявил, что "большим ядом в регионе является израильская политика господства и страдания, причиняемые палестинцам", добавив, что люди на всем Ближнем Востоке признают "несправедливость этой политики и столь же несправедливую поддержку этой политики со стороны Соединенных Штатов". В 2004 году президент Египта Хосни Мубарак предупредил: "В регионе существует ненависть [к Америке], равной которой нет", отчасти потому, что арабы "видят, как [премьер-министр Израиля] Шарон действует так, как ему хочется, а американцы ничего не говорят".81 Король Иордании Абдалла II высказал аналогичную точку зрения в марте 2007 года, заявив на совместном заседании Конгресса, что "отказ от справедливости и мира в Палестине... является основной проблемой. И этот основной вопрос приводит не только к тяжелым последствиям для нашего региона, но и для всего мира".82 Неудивительно, что эти проамериканские режимы хотят, чтобы Соединенные Штаты изменили политику, которая усиливает недовольство населения их собственными связями с Соединенными Штатами.

Поддержка США Израиля - едва ли не единственный источник антиамериканизма в арабском и исламском мире, и если сделать ее более условной, это не устранит все источники трений между этими странами и Соединенными Штатами. Изучение последствий обращения Израиля с палестинцами и молчаливой поддержки США этой политики не означает отрицания наличия подлинного антисемитизма в различных арабских странах или того факта, что группы и правительства в этих обществах иногда разжигают подобные настроения и используют израильско-палестинский конфликт для отвлечения внимания от собственных ошибок. Скорее, наша точка зрения заключается в том, что Соединенные Штаты платят существенную цену за то, что так последовательно поддерживают Израиль. Такая позиция подпитывает враждебность к Соединенным Штатам на Ближнем Востоке, мотивирует антиамериканских экстремистов и способствует их вербовке, дает авторитарным правительствам региона слишком удобного козла отпущения за их собственные неудачи и затрудняет для Вашингтона убеждение потенциальных сторонников противостоять экстремистам в их собственных странах.

Короче говоря, когда речь идет о борьбе с терроризмом, интересы США и Израиля не совпадают. Поддержка Израиля против палестинцев усложняет, а не облегчает победу в войне с терроризмом, и аргумент "партнер против террора" не является убедительным обоснованием для безоговорочной поддержки США.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ГОСУДАРСТВАМ-ИЗГОЯМ

Новое стратегическое обоснование также представляет Израиль как важнейшего союзника в кампании против авторитарных государств-изгоев, поддерживающих терроризм и стремящихся приобрести ОМУ. Как и аргумент "партнеры против террора", это знакомое обоснование звучит убедительно на первый взгляд. Разве не очевидно, что такие диктаторские режимы, как Сирия, Иран или Ирак Саддама Хусейна, враждебны как Израилю, так и Соединенным Штатам? Разве такие режимы не могут использовать ОМУ для шантажа Соединенных Штатов или передать ОМУ террористам? Учитывая эти опасности, не имеет ли смысл продолжать щедрую помощь Израилю, чтобы защитить его от этих опасных соседей и продолжать оказывать на них давление, тем самым ускоряя тот день, когда эти жестокие режимы либо рухнут, либо изменят свой путь?

На самом деле, это обоснование также не выдерживает тщательной проверки. Хотя у Соединенных Штатов есть серьезные разногласия с каждым из этих режимов - в первую очередь с их поддержкой некоторых террористических организаций и очевидной заинтересованностью в приобретении ОМУ, - они не представляют серьезной угрозы жизненно важным американским интересам, если не считать обязательств США перед Израилем. Главным стратегическим интересом Америки на Ближнем Востоке является нефть, и защита доступа к этому товару в основном зависит от предотвращения контроля над всем регионом со стороны какой-либо одной страны. Эта забота может оправдать действия против одного из этих государств, если оно становится слишком сильным или агрессивным - как это сделали Соединенные Штаты, изгнав Ирак из Кувейта в 1990-91 годах, - но она не оправдывает одновременных действий против Ирана, Ирака и Сирии.

Другие особенности, на которые часто ссылаются, чтобы объяснить, почему Соединенные Штаты должны поддержать Израиль в борьбе с этими государствами-изгоями, еще менее убедительны со стратегической точки зрения. Оправдывает ли тот факт, что они являются диктатурами, неустанную враждебность США? Нет, потому что Соединенные Штаты вступали в союз с другими диктатурами, когда это отвечало их интересам, и продолжают делать это и сегодня. Является ли поддержка террористических группировок достаточным основанием? Не совсем, потому что эти государства и эти террористические группы воздерживаются от нападения на Соединенные Штаты и потому что Соединенные Штаты часто закрывали глаза на поощрение терроризма в прошлом, включая терроризм, поддерживаемый этими же государствами. Как и большинство стран, Соединенные Штаты были готовы сотрудничать с режимами, которые им не всегда нравились, если это отвечало американским интересам. Например, Вашингтон поддерживал Саддама Хусейна и Ирак во время войны с Ираном в 1980-х годах, и он до сих пор поддерживает военную диктатуру Пакистана, несмотря на то, что это правительство оказывает хорошо задокументированную поддержку исламскому терроризму в Кашмире и других местах. Американские лидеры также были рады принять помощь Ирана в борьбе с талибами и с удовольствием получали разведывательную информацию об "Аль-Каиде" из Сирии. Конечно, это ограниченные примеры сотрудничества, но они свидетельствуют о том, что ни одно из государств не представляет смертельной угрозы для жизненно важных интересов США.

А как насчет вмешательства Сирии в дела Ливана или потенциального иранского вызова союзникам США в Персидском заливе? Эти вопросы не являются тривиальными, но они не оправдывают столь сильную поддержку Израиля, как это делают Соединенные Штаты. Вмешательство Израиля в дела Ливана неоднократно осложняло усилия США в этой стране, а его собственный арсенал ОМП и частая готовность применить силу побуждают другие ближневосточные государства желать иметь собственное ОМП. Как уже отмечалось ранее, Израиль не является большим преимуществом, когда речь идет о поддержании стабильности в Ливане или сохранении баланса сил в Персидском заливе. Как мы подробно обсуждаем в части II, Израиль и лобби неоднократно срывали усилия США по более эффективной работе с этими, безусловно, проблемными режимами.

Как оправдание помощи Израилю, этот конкретный стратегический аргумент, по сути, является круговым. Израиль изображается как жизненно важный союзник в борьбе с опасными соседями, но приверженность Израилю является важной причиной, по которой Соединенные Штаты рассматривают эти государства как угрозу в первую очередь. Действительно, Вашингтону было бы легче решать различные конфликты, которые у него возникают с этими государствами, если бы его политика не была ограничена прежними обязательствами перед Израилем. В любом случае, в настоящее время эти государства слишком слабы, чтобы причинить Соединенным Штатам существенный вред (хотя они, конечно, могут значительно осложнить жизнь некоторым американским действиям, в частности, в Ираке), а Израиль не был большим преимуществом, когда Америка была вынуждена предпринимать шаги против них.

Даже угроза, исходящая от ОМУ, не является убедительной причиной для столь решительной поддержки Израиля, как это делают Соединенные Штаты в настоящее время. У Соединенных Штатов есть свои причины противостоять распространению ОМУ на Ближнем Востоке (и в других регионах), но для США не будет стратегической катастрофой, если некоторые из государств этого региона в конечном итоге приобретут ОМУ, несмотря на все наши усилия. Вместо этого озабоченность США программами ОМУ Саддама или нынешними ядерными амбициями Ирана в значительной степени обусловлена угрозой, которую они, как считается, представляют для Израиля. Президент Буш признал это в марте 2006 года, заявив: "Угроза со стороны Ирана, конечно же, заключается в том, что его заявленная цель - уничтожить нашего сильного союзника Израиль".83

Однако, учитывая, что и Израиль, и Соединенные Штаты обладают мощными ядерными силами, эта опасность преувеличена. О прямом нападении на Соединенные Штаты или Израиль не может быть и речи, поскольку у Израиля несколько сотен единиц собственного оружия, а у Соединенных Штатов - тысячи. Если бы любая из этих стран подверглась нападению, то виновник немедленно столкнулся бы с разрушительным возмездием. Ни одну из стран нельзя шантажировать государством-изгоем, обладающим ядерным оружием, потому что шантажист не сможет выполнить свою угрозу, не столкнувшись с той же участью. Советский Союз во время холодной войны обладал тысячами единиц ядерного оружия, был привержен революционной идеологии и руководствовался ею, а управляли им безжалостные люди, не придававшие значения человеческой жизни. Однако Москва не могла использовать свой огромный арсенал для "шантажа" Соединенных Штатов, а Сталин, Хрущев и Брежнев даже не пытались. Причина очевидна: у Соединенных Штатов было свое оружие, и они могли (и хотели) нанести ответный удар.

Опасность того, что государство-изгой решит передать одно из своих ядерных вооружений террористической группировке, столь же маловероятна, поскольку лидеры страны никогда не могут быть уверены в том, что передача останется незамеченной или что их не обвинят и не накажут впоследствии. Действительно, отдать ядерное оружие, для получения которого они подвергались серьезному риску, - это, вероятно, последнее, на что пойдут такие режимы. Они больше не будут контролировать, как это оружие может быть использовано, и никогда не смогут быть уверены, что Соединенные Штаты (или Израиль) не испепелят их, если только заподозрят, что то или иное "государство-изгой" предоставило террористам возможность совершить атаку с применением ОМУ. Если Соединенные Штаты могут жить с ядерным Советским Союзом или ядерным Китаем (чьи бывшие лидеры были одними из величайших массовых убийц, которых когда-либо знал мир), если они могут терпеть ядерный Пакистан и принимать ядерную Индию, то они могут жить (пусть и с неохотой) и с ядерным Ираном.

Иногда говорят, что сдерживание не может работать против этих режимов, потому что их лидеры (например, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад) - иррациональные религиозные фанатики, которые приветствуют мученическую смерть и поэтому не могут быть эффективно сдержаны. По словам Чарльза Краутхаммера из Washington Post, "против тысячелетнего фанатизма, прославляющего культ смерти, сдерживание - это всего лишь желание".84 Опровергнуть такое утверждение, конечно, невозможно, поскольку никогда нельзя быть на 100 процентов уверенным в том, что тот или иной мировой лидер не поддастся суицидальному безумию. Тем не менее есть веские причины скептически относиться к таким пугающим заявлениям. Ни один из этих якобы неразумных лидеров не сможет в одиночку осуществить атаку с применением ОМП; для нанесения удара потребуется активная помощь и согласие многих других людей, причем все они должны будут добровольно принять мученическую смерть. (В Иране, например, власть над вооруженными силами не принадлежит даже президенту Ахмадинежаду). Более того, нет никаких свидетельств того, что кто-то из этих лидеров когда-либо искал мученической смерти (Саддам Хусейн точно не искал, пока петля не оказалась почти на его шее).

Наконец, стоит отметить, что подобные утверждения уже звучали раньше и оказались ошибочными. Американские сторонники жесткой линии в свое время утверждали, что советские лидеры руководствуются идеологическими соображениями и презирают человеческую жизнь, поэтому их нельзя сдерживать, а другие американские лидеры опасались приобретения Китаем ядерного оружия, поскольку считали Мао Цзэдуна иррациональным лидером, готовым рискнуть десятками миллионов людей в ядерном обмене. Госсекретарь Дин Раск однажды предупредил, что "страна, чье поведение столь жестоко, неукротимо, непреклонно и враждебно, как у коммунистического Китая, возглавляется лидерами, чей взгляд на мир и саму жизнь нереален", но ядерное поведение Китая оказалось вполне благоразумным.85 Американские лидеры не должны успокаиваться по поводу распространения ОМУ на Ближнем Востоке, но эта проблема не является достаточным стратегическим оправданием для поддержки Израиля так сильно, как это делают Соединенные Штаты в настоящее время.

Даже если Сирия или Иран действительно представляют проблемы для Соединенных Штатов в таких местах, как Ливан или Ирак, или если они имеют или хотят иметь ОМУ, отношения США с Израилем фактически затрудняют эффективную борьбу с ними. Ядерный арсенал Израиля - одна из причин, по которой некоторые из его соседей хотят иметь ядерное оружие, а угроза смены режима лишь усиливает это желание. Готовность Америки поддерживать Израиль, несмотря на наличие у него ядерного арсенала и отказ подписать ДНЯО, также заставляет Соединенные Штаты выглядеть лицемерно, когда они пытаются противостоять потенциальным распространителям ядерного оружия в отношении их собственных оружейных программ. Однако Израиль не является большим подспорьем, когда Вашингтон рассматривает возможность применения силы против этих режимов - как он уже дважды делал в Ираке, - поскольку Израиль не может участвовать в борьбе.

Более того, сочетание поддержки США Израиля и продолжающегося угнетения Израилем палестинцев подрывает авторитет Америки во многих других кругах и затрудняет значимое сотрудничество по таким важным стратегическим вопросам, как война с терроризмом или связанные с ней усилия по демократизации Ближнего Востока. Как отмечалось в главе 1, население других стран в целом считает, что Соединенные Штаты "слишком поддерживают" Израиль, а многие иностранные элиты полагают, что молчаливая поддержка политики Израиля на оккупированных территориях является морально тупой. Например, в апреле 2004 года 52 бывших британских дипломата направили премьер-министру Тони Блэру письмо, в котором говорилось, что конфликт между Израилем и палестинцами "отравил отношения между Западом и исламским и арабским миром", и предупреждалось, что политика Буша и Шарона "односторонняя и незаконная" и будет "стоить еще больше израильской и палестинской крови". Однако Блэру не нужно было ничего говорить, поскольку он неоднократно (хотя и безуспешно) пытался добиться от администрации Буша более серьезного отношения к этому вопросу. Группа из восьмидесяти восьми бывших американских дипломатов быстро последовала его примеру, написав аналогичное письмо президенту Бушу.86 Даже видные израильтяне, такие как военный корреспондент-ветеран Зеев Шифф, понимали, что "продолжение этого конфликта, включая израильскую оккупацию, наверняка приведет к новым волнам террора; международный терроризм, которого так боятся американцы, будет распространяться" 87.87

Последствия всего этого стали очевидны в 2006 году, когда усилия США по созданию суннитской коалиции, призванной помочь справиться с ухудшающейся ситуацией в Ираке и уравновесить набирающий силу Иран, были подорваны опасениями суннитов, что Соединенные Штаты неизменно занимают сторону Израиля в его конфликте с палестинцами, и их пониманием того, что слишком сближаться с американцами будет политически опасно. По данным Wall Street Journal, "арабские дипломаты говорят, что таким странам, как Саудовская Аравия, Египет, Катар, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты, будет трудно публично встать на сторону США в вопросе Ирана и широкой региональной стабильности, если Вашингтон не окажет давления на Израиль в вопросе мирной инициативы". Или, как выразился один арабский дипломат, "дорога в Багдад проходит через Иерусалим, а не наоборот".88 Именно поэтому двухпартийная Группа по изучению Ирака в декабре 2006 года пришла к выводу, что "Соединенные Штаты не смогут достичь своих целей на Ближнем Востоке, если не займутся непосредственно арабо-израильским конфликтом" 89.89