Израильское лобби и внешняя политика США

ВЕЛИКИЙ ГЛУШИТЕЛЬ

Несмотря на все эти тонкости, обвинение в антисемитизме остается широко используемым оружием в борьбе с критиками Израиля, особенно в Соединенных Штатах. Эта тактика эффективна по нескольким причинам. Во-первых, антисемитизм - это набор убеждений, которые привели к огромному злу в прошлом, включая чудовищные преступления Холокоста, и сейчас он полностью дискредитирован в большинстве слоев общества. Обвинение в антисемитизме - один из самых сильных эпитетов, которые можно применить к кому-либо в Америке, и ни один уважаемый человек не хочет быть замаранным этим клеймом. Несомненно, страх прослыть антисемитом отбивает у многих людей желание высказывать свои сомнения по поводу поведения Израиля или достоинств поддержки со стороны США.

Во-вторых, обвинение критиков Израиля или лобби в антисемитизме ведет к их маргинализации на общественной арене. Если обвинение будет выдвинуто, аргументы критика не будут восприниматься всерьез СМИ, правительственными чиновниками и другими влиятельными элитами, а группы, которые в противном случае могли бы обратить внимание на его взгляды, будут лишены желания обращаться к ним. Политики будут особенно неохотно ассоциировать себя с теми, кто был обвинен в антисемитизме, поскольку это может оказать охлаждающее воздействие на их собственную карьеру.

В-третьих, эта тактика работает потому, что любому человеку трудно доказать, что он или она не являются антисемитами, особенно когда критикуют Израиль или лобби. Доказать отрицательный ответ сложно при любых обстоятельствах, особенно когда речь идет о таких вещах, как намерения и мотивы, которые нельзя наблюдать напрямую, и указание на другое поведение, не соответствующее антисемитизму, вряд ли будет иметь большой вес. Поэтому до недавнего времени обвинение в антисемитизме было действенным способом сделать так, чтобы критика Израиля или лобби звучала редко, а когда звучала, то либо игнорировалась, либо презиралась.

Это обвинение, вероятно, найдет отклик среди американских евреев, многие из которых по-прежнему считают, что антисемитизм распространен повсеместно. Мало того, что история евреев в диаспоре дает немало поводов для беспокойства, эта тенденция усиливается той ролью, которую Холокост играет в мировоззрении значительного числа американцев еврейского происхождения. Как ясно показывает Питер Новик в своей фундаментальной книге "Холокост в жизни американцев", это катаклизмическое событие стало ключевым элементом сознания американских евреев. Оно определяет отношение многих американских евреев к окружающему миру, и неудивительно, что у некоторых из них оно породило сильное чувство виктимизации. Несмотря на огромный успех, которого добились евреи в Америке, многие американские евреи по-прежнему опасаются, что яростный антисемитизм может вернуться в любой момент. Как отмечает Джек Вертхаймер, "практически по любым показателям антисемитизм внутри страны резко снизился; однако многие американские евреи продолжают считать, что другие евреи в США являются объектами фанатизма". Фрэнк Рич, обозреватель New York Times, признает такое мнение, когда пишет: "Как и многие другие евреи, я, пожалуй, слишком охотно верю, что весь мир - антисемит".91

Это глубокое чувство страха среди американских евреев стало очевидным, когда весной 2002 года Израиль подвергся резкой критике по всему миру. Нэт Хентофф, пишущий для Village Voice, заметил тогда, что "если включится громкоговоритель и голос скажет: "Все евреи собираются на Таймс-сквер", меня это никогда не удивит", а Рон Розенбаум из New York Observer предупредил американских евреев о вероятности "второго Холокоста" против Израиля. Эти опасения стали настолько громкими, что Леон Визельтье из New Republic, сам являющийся убежденным защитником Израиля, счел необходимым написать статью под заголовком "Гитлер мертв: дело против еврейской этнической паники". Описывая евреев в Соединенных Штатах, он пишет: "Община погружена в возбуждение, в воображение катастрофы. Происходит потеря интеллектуального контроля. Смерть стоит у каждой еврейской двери. Страх дикий. Разум пущен под откос. Тревога - высшее доказательство подлинности. Неточные и подстрекательские аналогии в изобилии. Повсюду образы Холокоста".92 Одним словом, многим американским евреям легко поверить, что человек, критикующий действия Израиля или влияние таких групп, как AIPAC, в душе, скорее всего, антисемит.

По всем этим причинам, столкнувшись с критикой политики Израиля, некоторые его защитники быстро ссылаются на обвинение в антисемитизме. Первый и самый наглядный пример - горячая реакция на недавнюю книгу Джимми Картера "Палестина: Мир, а не апартеид". Несмотря на провокационное название, книга не является ни полемической, ни несимпатичной по отношению к стратегической ситуации Израиля. Картер, безусловно, критикует израильскую оккупацию Западного берега и то, что это означает для живущих там палестинцев, и справедливо замечает, что в Соединенных Штатах трудно вести откровенное обсуждение этих вопросов. Но, как отметил Йосси Бейлин, видный израильский политик, "в критике Картера в адрес Израиля нет ничего такого, что не было бы сказано самими израильтянами".93 Даже использование Картером термина "апартеид" - что, по-видимому, и вызвало большую часть направленного на него гнева - повторяет использование этого термина израильскими критиками оккупации и такими видными южноафриканцами, как лауреат Нобелевской премии мира епископ Десмонд Туту и нынешний министр разведки Ронни Касрилс.94

Как уже отмечалось, АДЛ и КАМЕРА напали на книгу Картера в заметных рекламных объявлениях в крупных газетах, и хотя ряд критиков обратились к сути утверждений Картера, другие сразу же начали личные нападки на бывшего президента.95 Авраам Фоксман заявил: "Я считаю, что он занимается антисемитизмом", а Мартин Перец написал, что Картер "войдет в историю как ненавистник евреев".96 Дебора Липстадт, историк, выигравшая знаковый иск против известного отрицателя Холокоста Дэвида Ирвинга, написала в Washington Post, что "Картер неоднократно - возможно, неосознанно - опускался до традиционных антисемитских утверждений", и предположила, что некоторые взгляды Картера сильно напоминают взгляды бывшего лидера Ку-клукс-клана Дэвида Дюка.97 Как сказал сам Картер, "меня называли антисемитом. Меня называли фанатиком. Меня называли плагиатором. Меня называли трусом".98 Это была удивительная реакция на человека, который в ходе своего руководства египетско-израильским мирным процессом сделал столько, сколько ни один человек, для укрепления общей безопасности Израиля.

Похожая реакция - хотя и в меньшем масштабе - произошла, когда бывший неоконсерватор Фрэнсис Фукуяма опубликовал статью с критикой лекции Чарльза Краутхаммера, прочитанной в 2004 году Ирвингом Кристолом в Американском институте предпринимательства. Анализ Фукуямы был острым, но уважительным (среди прочего, он назвал Краутхаммера "одаренным мыслителем", чьи идеи "стоит воспринимать всерьез"), но его предположение, что взгляды Краутхаммера на то, как вести себя с исламским миром, слишком сильно опираются на опыт Израиля, привело к тому, что Краутхаммер обвинил Фукуяму в антисемитизме.99

Нам небезызвестна эта линия нападения. Когда наша статья "Израильское лобби" была опубликована в журнале London Review of Books в в марте 2006 года, нас широко и ложно обвинили в антисемитизме. Элиот Коэн опубликовал в Washington Post статью под заголовком "Да, это антисемитизм", а газета New York Sun немедленно связала нас с Дэвидом Дюком.100 ADL назвала нашу статью "классическим заговорщическим антисемитским анализом, ссылающимся на еврейскую власть и еврейский контроль", игнорируя наше прямое заявление о том, что лобби - это просто еще одна группа интересов, занимающаяся законной политической деятельностью, а New Republic опубликовала четыре отдельных нападки на нашу статью, все из которых назвали ее антисемитской.101 В отдельных статьях в Wall Street Journal Уильям Кристол обвинил нас в "антииудаизме", а Рут Уисс, гарвардский профессор литературы на идиш, сравнила нашу статью с трудами известного немецкого антисемита XIX века. А в своей собственной критике книги Картера Шмуэль Рознер из Ha'aretz великодушно заметил, что экс-президент и лауреат Нобелевской премии мира "не такой антисемит, как Уолт-Мирсхаймер".102

Тенденция обвинять критиков Израиля в антисемитизме достигла новых высот (или, возможно, нового минимума) в начале 2007 года, когда Американский еврейский комитет выпустил статью профессора английского языка Университета Индианы Элвина Розенфельда под названием "Прогрессивная еврейская мысль и новый антисемитизм". Розенфельд выделил группу либеральных американских евреев (включая драматурга Тони Кушнера, историка Тони Джадта, поэта Эдриенн Рич и обозревателя Washington Post Ричарда Коэна), критически относящихся к Израилю, и обвинил их в участии "вместе" с новым антисемитизмом, отрицающим право Израиля на существование. В своем предисловии к документу исполнительный директор комитета Дэвид Харрис написал: "Самой удивительной и тревожной чертой этой новой тенденции является публичное участие некоторых евреев в словесном натиске на сионизм и еврейское государство".103

Объекты критики Розенфельда горячо опровергали его различные обвинения, а раввин Майкл Лернер из "Тиккун" указал на последствия таких необоснованных обвинений. "Когда мы разговариваем с представителями Конгресса, которые являются либералами или даже крайне прогрессивными по всем остальным вопросам, - пишет он, - они говорят нам в частном порядке, что боятся говорить о том, что политика Израиля разрушительна для интересов Соединенных Штатов или мира во всем мире, чтобы на них не повесили ярлык антисемитов и антиизраильтян. Если это может произойти с Джимми Картером, сказали мне недавно некоторые из них, человеком с безупречными моральными качествами, то никто не может быть в полной политической безопасности".104

Во всех этих случаях не было никаких доказательств реального антисемитизма. Настоящий антисемитизм предполагает, что евреи отличаются от других людей различными неблаговидными признаками, что дает этим другим людям право выделять их и преследовать их в больших и малых масштабах. Антисемиты утверждают, что евреи, которые занимаются, казалось бы, законной политической деятельностью - баллотируются в депутаты, участвуют в политических кампаниях, пишут статьи и книги или организуют лоббистские группы, - на самом деле участвуют в темных и тайных заговорах. Настоящие антисемиты иногда выступают за жесткие меры, чтобы лишить евреев полных политических прав, а иногда поддерживают еще более жестокие преследования евреев. Даже в своих более мягких формах антисемитизм потворствует различным стереотипам и подразумевает, что к евреям следует относиться с подозрением или презрением, а также стремится лишить их возможности полноценно и свободно участвовать во всех сферах жизни общества. В своих основных чертах истинный антисемитизм напоминает другие формы расистской или религиозной дискриминации, которые были подвергнуты всеобщему осуждению в Европе и США после окончания Второй мировой войны.

Напротив, почти все из тех многочисленных язычников и евреев, которые сегодня критикуют политику Израиля или беспокоятся о влиянии лобби на внешнюю политику США, находят подобные взгляды глубоко тревожными и категорически их отвергают. Напротив, они считают, что евреи - такие же люди, как и все остальные, а значит, способны как на хорошие, так и на плохие поступки, и что они имеют право на тот же статус, что и другие члены общества. Они также считают, что Израиль действует как другие государства, то есть энергично защищает свои интересы и иногда проводит мудрую и справедливую политику, а иногда совершает стратегически глупые и даже аморальные поступки. Эта точка зрения противоположна антисемитизму. Она призывает относиться к евреям, как ко всем остальным, а к Израилю - как к нормальной и законной стране. Израиль, с этой точки зрения, следует хвалить, когда он действует хорошо, и критиковать, когда он не действует. Американцы также имеют право расстраиваться и критиковать Израиль, когда он поступает во вред интересам США, а американцы, которым небезразличен Израиль, должны иметь право критиковать его, когда его правительство предпринимает действия, которые, по их мнению, также не отвечают интересам Израиля. Здесь нет ни особого отношения, ни двойных стандартов. Точно так же большинство критиков лобби не считают его заговором или кабалой; скорее, они утверждают, как и мы, что произраильские организации действуют так же, как и другие группы интересов. Хотя обвинение в антисемитизме может быть эффективной тактикой клеветы, оно обычно беспочвенно.

Действительно, есть признаки того, что рефлексивное обвинение в антисемитизме начинает терять свою силу для подавления дискуссий. Нападки на книгу Джимми Картера не помешали бывшему президенту широко разрекламировать ее (включая заметное и успешное выступление в Университете Брандейса), а ряд других общественных деятелей и мейнстримных изданий недавно выступили с разумной критикой израильской политики и влияния лобби.105 Даже Уильям Кристол, похоже, признал, что называние критиков Израиля или лобби антисемитами теряет свою способность заставить замолчать других, написав в Wall Street Journal, что "основные еврейские организации разыгрывали карту "антисемитизма" так часто, что она обесценилась".106 Очевидная причина заключается в том, что все больше людей признают, что это серьезное обвинение продолжает звучать в адрес людей, которые не являются антисемитами, а просто ставят под сомнение политику Израиля или указывают на то, что лобби продвигает политику, которая не всегда отвечает национальным интересам США.

Давайте проясним: антисемитизм - это отвратительное явление с долгой и трагической историей, и все люди должны быть бдительны в отношении его возрождения и осуждать его, когда он возникает. Более того, всех нас должно тревожить наличие подлинного антисемитизма в некоторых частях арабского и исламского мира (и в других обществах - например, в России), а также его затянувшееся присутствие в некоторых сегментах американского и европейского общества. Но очень важно проводить различие между истинным антисемитизмом и законной критикой политики Израиля, потому что размывание этих понятий затрудняет борьбу с истинным фанатизмом и делает более сложным разумное обсуждение внешней политики США. Американцы должны свободно обсуждать деятельность групп, которые заставляют Соединенные Штаты оказывать Израилю щедрую и безоговорочную поддержку, точно так же, как мы изучаем политическую деятельность других групп интересов, не опасаясь быть замазанными или маргинализированными.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Различные стратегии, которые используют группы, входящие в лобби, - как обсуждалось в этой и предыдущей главах, - взаимно усиливают друг друга. Если политики знают, что рискованно ставить под сомнение политику Израиля или неизменную поддержку Израиля Соединенными Штатами, то основным СМИ будет сложнее найти авторитетные голоса, готовые не согласиться с мнением лобби. Если общественный дискурс об Израиле удастся сформировать таким образом, чтобы у большинства американцев сложилось в целом положительное впечатление о еврейском государстве, то у политиков будет еще больше причин следовать примеру лобби. Разыгрывание карты антисемитизма еще больше подавляет дискуссию и позволяет мифам об Израиле оставаться неоспоримыми. Хотя другие группы интересов в той или иной форме используют подобные стратегии, большинство из них могут только мечтать о том, чтобы обладать политическими мускулами, которые накопили произраильские организации. Поэтому возникает вопрос: какое влияние оказывает израильское лобби на внешнюю политику США? Соответствует ли его влияние американским национальным интересам, или оно поощряет политику, которая вредна для Соединенных Штатов и даже для самого Израиля? Именно к этому вопросу мы сейчас и обратимся.

ЧАСТЬ

II

.ЛОББИ В ДЕЙСТВИИ

ВВЕДЕНИЕ К ЧАСТИ

II

Влияние израильского лобби не вызывало бы особого беспокойства, если бы его повестка дня сводилась к тому, чтобы Конгресс продолжал оказывать иностранную помощь еврейскому государству. Хотя для этих денег можно было бы найти лучшее применение, Соединенные Штаты - богатая страна и могут позволить себе ежегодно выделять Израилю более 3 миллиардов долларов. Но усилия лобби не ограничиваются внешней помощью. Как и ряд других групп с особыми интересами, оно также стремится влиять на различные аспекты внешней политики США, в данном случае в первую очередь на Ближний Восток. Эти усилия по формированию политики в регионе вполне объяснимы: хотя материальная помощь очень ценна, еще более полезно, чтобы единственная в мире сверхдержава использовала свой огромный потенциал в интересах Израиля.

Но даже в этом случае этот аспект программы лобби не вызывал бы особого беспокойства, если бы оно поощряло политику, очевидно отвечающую интересам Америки. В следующих пяти главах мы покажем, что это не так. Сегодня у Соединенных Штатов есть три основных интереса на Ближнем Востоке: обеспечение поставок нефти из Персидского залива на мировые рынки, противодействие распространению оружия массового уничтожения и борьба с антиамериканским терроризмом, зарождающимся в регионе. Есть случаи, когда лобби поддерживало политику, направленную на продвижение этих интересов, но многие из политик, которые организации, входящие в лобби, продвигали в течение долгого времени, в конечном итоге привели к тому, что Соединенные Штаты оказались в худшем положении. Конечно, это не входило в их намерения, и группы и отдельные лица, выступавшие за такую политику, несомненно, верили, что действия, которые они поддерживали, будут полезны для Соединенных Штатов. Но они ошибались. Действительно, хотя эта политика была направлена на благо Израиля, многие из них нанесли ущерб и его интересам.

ПОВЕСТКА ДНЯ ЛОББИ

Помимо сохранения американской помощи Израилю, группы лобби стремились к тому, чтобы американская мощь использовалась для формирования ближневосточной обстановки таким образом, чтобы, по их мнению, продвигать интересы Израиля, особенно в сфере безопасности. На практике это означало поддержку Израиля в его длительной борьбе с палестинцами и направление американской мощи против других движений или государств, которые могут враждовать с Израилем.

Как отмечалось в главе 4, в произраильском сообществе существуют разногласия по поводу достоинств создания жизнеспособного палестинского государства, причем лидеры лобби склонны относиться к этой идее более враждебно, чем рядовые члены. Тем не менее, мало кто из сторонников Израиля выступает за беспристрастную политику по отношению к обеим сторонам, и еще меньше тех, кто призывает Соединенные Штаты оказать давление на Израиль с целью достижения урегулирования.

Большинство произраильских групп - и особенно центральные организации лобби - также хотят, чтобы Соединенные Штаты помогли Израилю остаться доминирующей военной державой на Ближнем Востоке. Помимо сохранения щедрой помощи израильскому военному ведомству, эти группы выступают за использование американской мощи для борьбы с главными региональными противниками Израиля: Ираном, Ираком при Саддаме и Сирией. По крайней мере, лобби хочет, чтобы Америка сдерживала эти так называемые государства-изгои и следила за тем, чтобы они не приобрели ядерное оружие. Некоторые из этих групп пошли дальше, выступая за то, чтобы Соединенные Штаты использовали свою мощь для свержения режимов в Иране, Ираке и Сирии и замены их лидерами, готовыми к мирному сосуществованию с Израилем. В лучшем из всех возможных миров Вашингтон изменил бы весь регион, распространив демократию и прекратив поддержку терроризма, направленного как против США, так и против Израиля.

Наконец, лобби подталкивает американских лидеров к разоружению "Хезболлы" и созданию Ливана, дружественного Израилю. Но эти цели не могут быть достигнуты без радикального изменения поведения Ирана и Сирии, поскольку эти государства поддерживают и вооружают "Хезболлу", а Сирия имеет долгую историю участия в ливанской политике. Учитывая эти и другие связи между противниками Израиля, лобби склонно рассматривать их всех как часть единой паутины зла, которую Соединенные Штаты должны если не уничтожить, то хотя бы сдержать.

Чтобы справиться с этими различными угрозами Израилю, ключевые группы лобби призывали Соединенные Штаты развернуть значительные военные силы на Ближнем Востоке. Как мы покажем, лобби сыграло важную роль в обосновании необходимости войны с Ираком, которая стала первым шагом в более широкой кампании региональных преобразований. Даже сегодня многие из наиболее ярых сторонников Израиля на сайте выступают против вывода американских войск из Ирака и их передислокации за пределы региона, поскольку сохранение американских войск в этом регионе позволяет им угрожать противникам Израиля или предпринимать против них действия, если возникнет такая необходимость или возможность.

США И ИЗРАИЛЬ ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ

В 1990-е годы лобби добилось значительных успехов в продвижении своей повестки дня, хотя после окончания холодной войны было сложнее доказать, что Израиль является стратегическим активом для Соединенных Штатов. Затем произошли теракты 11 сентября 2001 года, которые заставили американцев обратить пристальное внимание на арабский и исламский мир, и особенно на Ближний Восток. Это был критический момент для Израиля и лобби.

Придет ли администрация Буша к выводу, что тесные связи между Соединенными Штатами и Израилем подпитывают антиамериканский терроризм, и попытается ли она таким образом улучшить свой имидж в арабском и исламском мире, отдалившись - пусть даже незначительно - от Израиля? В частности, будет ли президент Буш оказывать давление на правительство Шарона, чтобы оно прекратило свои усилия по колонизации Западного берега и вместо этого создало жизнеспособное палестинское государство? Может быть, Соединенные Штаты также начнут сокращать свое военное присутствие на Ближнем Востоке, которое значительно увеличилось с 1990 года и работало на благо Израиля?

Это были не пустые опасения. Как мы описываем в главе 2, имелись убедительные доказательства того, что Усама бен Ладен был привержен делу палестинцев и злился на Соединенные Штаты за то, что они так решительно поддерживают Израиль. Было также ясно, что он глубоко возмущен присутствием американских войск на арабской земле, особенно в Саудовской Аравии, и что сочетание этих двух политик разжигало гнев арабов и исламистов на Соединенные Штаты и способствовало усилиям "Аль-Каиды". Могут ли Соединенные Штаты отреагировать на эту ситуацию, вернувшись к своей прежней позиции "офшорного балансира" на Ближнем Востоке и более энергично добиваясь прекращения израильско-палестинского конфликта? Прецеденты подобного ответа уже были: в начале 1980-х годов администрация Рейгана ненадолго разместила американские войска в Ливане, но вывела их оттуда после того, как террорист-смертник убил 241 морского пехотинца в Бейруте. Президенты Джимми Картер и Джордж Буш-старший также добились реального прогресса в установлении мира в регионе, но только за счет давления на Израиль и меньшего внимания к лобби.

Однако, несмотря на эти опасения, сосредоточение внимания на угрозах Ближнего Востока после 11 сентября стало также возможностью для Израиля и его американских сторонников. Если бы администрацию Буша удалось убедить в том, что Израиль - важнейший союзник в войне с терроризмом и что враги Израиля - это также и враги Америки, то, возможно, Соединенные Штаты удалось бы склонить к поддержке жесткой линии Шарона в отношении палестинцев и к тому, чтобы нанести удар по региональным противникам Израиля: Хезболлу, Иран, Ирак и Сирию. По сути, американским политикам нужно было показать, что для Соединенных Штатов имеет хороший стратегический смысл попытаться избавить Ближний Восток от врагов Израиля, которые, как утверждалось, также являются врагами Америки. Как и следовало ожидать, Израиль и ключевые группы в лобби начали работать вместе, чтобы превратить эту возможность в реальность.

Их усилия увенчались успехом. Администрация Буша в итоге приняла взгляды лобби на новую угрозу и отвергла альтернативную парадигму. Соединенные Штаты не только постепенно приняли политические предпочтения Израиля в отношении палестинцев, Ирана и других стран региона, но и приняли многие израильские обоснования этой политики. Американские и израильские лидеры стали говорить так, как будто они выступают с одной и той же страницы.

Принято считать, что этот исход был предопределен. В этой версии событий Буш и Шарон (а теперь и Эхуд Ольмерт) видели мир по сути одинаково. Президенту и его советникам не требовалось особой поддержки со стороны лобби, поскольку они с самого начала приняли взгляды Израиля на то, как следует вести себя с арабским исламским миром, и тем более после 11 сентября.1

Такая интерпретация того, как развивалась ближневосточная политика США после 11 сентября, не совсем верна, поскольку упускает из виду вполне реальные разногласия, которые время от времени возникали между администрацией Буша и израильским правительством. В первый год после 11 сентября Буш и Шарон неоднократно конфликтовали по палестинскому вопросу. Даже после того, как эти споры были улажены, между ними все еще оставались серьезные разногласия по поводу палестинцев. По сути, усилия Буша по урегулированию израильско-палестинского конфликта иногда отражали альтернативную парадигму, которая призывала приложить больше усилий для содействия израильско-палестинскому миру и ослабления враждебности арабских стран. Эта точка зрения пользовалась значительной поддержкой в Государственном департаменте и разведывательном сообществе США, а также среди военных. У Буша также были важные разногласия с Израилем и лобби по поводу политики США в отношении Сирии. Однако и по палестинскому, и по сирийскому вопросам лобби успешно оказывало давление на Буша, чтобы он изменил курс и принял свои политические предпочтения.

Более того, лобби сыграло решающую роль в формировании политики США в отношении Ирака и Ирана, а также грандиозной схемы администрации Буша по превращению Ближнего Востока в море демократий. И лобби работало не покладая рук, чтобы убедить американцев в правоте Израиля во время войны в Ливане летом 2006 года и обеспечить безоговорочную поддержку Израиля политиками из обеих партий.

Это спорные утверждения, и их не следует делать легкомысленно. Как до, так и во время войны в Ираке ряд общественных деятелей высказывали мнение, что ближневосточная политика президента Буша - особенно его решение о вторжении в Ирак - хотя бы отчасти была направлена на благо Израиля. Неудивительно, что как израильтяне, так и видные произраильские американцы оспаривали эту точку зрения, в некоторых случаях ссылаясь на привычное обвинение в том, что такие люди являются антисемитами. Но спорно это или нет, вопрос заключается в фактах: Оказывало ли лобби значительное влияние на ближневосточную политику США? И если да, то были ли результаты благоприятными для США или для Израиля? Ответ на первый вопрос - однозначно да, а ответ на второй - однозначно нет.

Давайте подробнее рассмотрим политику администрации Буша на Ближнем Востоке, начав с поддержки политики Израиля на оккупированных территориях, а затем проанализируем его решение о вторжении в Ирак. Затем мы рассмотрим более широкую политику Вашингтона по трансформации региона, уделив особое внимание его политике в отношении Сирии и Ирана. Наконец, мы рассмотрим действия Америки в ходе войны в Ливане в 2006 году. Мы утверждаем, что в каждом случае политика США была бы иной, если бы лобби не было столь мощным или если бы основные группы внутри него выступали за иной подход. Действия Америки также в большей степени соответствовали бы ее национальным интересам и были бы лучше для Израиля.

7

.

ЛОББИ ПРОТИВ ПАЛЕСТИНЦЕВ

Сейчас это уже почти забыто, но осенью 2001 года и весной 2002 года администрация Буша пыталась снизить антиамериканские настроения в арабском и исламском мире, требуя от Израиля прекратить экспансионистскую политику на оккупированных территориях и выступая за создание палестинского государства. После терактов 11 сентября американские политики полагали, что прекращение израильско-палестинского конфликта или хотя бы серьезная попытка сделать это подорвет поддержку террористических группировок вроде "Аль-Каиды" и будет способствовать созданию международной коалиции против терроризма, в которую могут войти даже такие государства, как Иран и Сирия.1

Однако администрация Буша не смогла убедить Иерусалим изменить свою политику, и Вашингтон в итоге поддержал жесткий подход Израиля к палестинцам. Со временем Буш и его лейтенанты также приняли израильские обоснования этого подхода, и риторика США и Израиля стала похожей. Заголовок газеты Washington Post в феврале 2003 года подытожил ситуацию: "Буш и Шарон почти идентичны в ближневосточной политике".2 Влияние лобби стало одной из главных причин этого сдвига.

История начинается в конце сентября 2001 года. Президент Буш начал давить на премьер-министра Израиля Ариэля Шарона, требуя проявить сдержанность на оккупированных территориях и сделать все возможное, чтобы сдержать насилие Второй интифады. Администрация оказала на Шарона давление, которое газета New York Times назвала "огромным", чтобы он разрешил министру иностранных дел Израиля Шимону Пересу встретиться с палестинским лидером Ясиром Арафатом, несмотря на то что Буш весьма критически относился к руководству Арафата.3 В начале октября новый американский президент впервые публично заявил, что поддерживает создание палестинского государства. Это событие само по себе было неожиданным, поскольку даже президент Клинтон, который усердно работал над созданием двух государств, не осмеливался произносить слова "палестинское государство" на публике до последнего месяца своего правления.4 До 11 сентября Буш подчеркивал, что намерен занять позицию "руки прочь" в отношении арабо-израильского конфликта, поэтому его внезапный интерес к этому вопросу особенно показателен.

Израильские лидеры были встревожены этими событиями, опасаясь, что Вашингтон может "продать" еврейское государство, чтобы завоевать расположение арабов. Газета Washington Post сообщила, что "источники, близкие к Шарону, говорят, что он в ярости от попыток США привлечь Иран, Сирию и другие государства, которые спонсировали нападения на Израиль, в возглавляемую США коалицию".5 В начале октября Шарон вспылил, обвинив Буша в попытке "умиротворить арабов за наш счет". Израиль, предупредил он, "не будет Чехословакией".6 Через несколько часов после этих слов Армия обороны Израиля вторглась в несколько палестинских районов в Хевроне.7

По сообщениям, Буш был разгневан тем, что Шарон сравнил свои действия с капитуляцией Невилла Чемберлена в Мюнхене, а пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер назвал высказывания Шарона "неприемлемыми".8 Израильский премьер-министр принес формальные извинения, но основная проблема осталась нерешенной.9 Позже в октябре, после убийства министра туризма Израиля Рехавама Зееви отколовшейся от него палестинской группировкой, ЦАХАЛ начал еще одно крупномасштабное вторжение на контролируемую палестинцами территорию на Западном берегу. Буш лично встретился с министром иностранных дел Израиля Шимоном Пересом и потребовал быстрого вывода войск, заявив, что надеется, что "израильтяне перебросят свои войска как можно быстрее".10 Израильское правительство отвергло это требование и заявило, что уйдет, когда убедится, что Арафат подавил палестинских террористов. The Guardian написала, что Ариэль Шарон "спровоцировал самую ожесточенную конфронтацию с Вашингтоном с момента прихода к власти Джорджа Буша, категорически отвергнув требование прекратить оккупацию палестинских земель, которая угрожает выживанию Ясира Арафата".11

Шарон и произраильское лобби быстро решили этот растущий спор, убедив администрацию Буша и американский народ в том, что США и Израиль сталкиваются с общей угрозой терроризма. Израильские официальные лица и ключевые группы лобби в течение следующих нескольких лет неоднократно подчеркивали, что между Арафатом и Усамой бен Ладеном нет никакой реальной разницы и что поэтому США и Израиль должны изолировать избранного лидера палестинцев и не вступать с ним в политические отношения. Как сказал Шарон своему "давнему стороннику", обозревателю газеты New York Times Уильяму Сафиру в декабре 2001 года: "Вы в Америке ведете войну против террора. Мы в Израиле ведем войну против террора. Это одна и та же война".12

Опасения Шарона по поводу ближневосточной политики США фактически начались сразу после 11 сентября, за несколько недель до того, как Буш впервые выразил свою поддержку палестинскому государству. 14 сентября он провел телефонный разговор с лидерами американских евреев, в котором дал понять, что обеспокоен тем, что администрация Буша будет относиться к Арафату не так, как к бен Ладену, и что Буш попытается проявить жесткость в отношении Израиля, чтобы заручиться поддержкой арабов в войне с терроризмом. Шарон обратился к этим лидерам за помощью.13 Но после этого разговора мало что произошло, отчасти потому, что почти все в Соединенных Штатах еще не отошли от событий 11 сентября, а также потому, что в тот момент было неясно, куда движется американская политика. В этот неопределенный момент 20 сентября "Проект за новый американский век" опубликовал открытое письмо Бушу, подписанное многими неоконсерваторами, включая Уильяма Дж. Беннета, Элиота Коэна, Аарона Фридберга, Руэла Марка Герехта, Роберта Кагана, Чарльза Краутхаммера, Джин Киркпатрик, Уильяма Кристола, Ричарда Перла и Нормана Подхоретца. В письме Израиль назван "самым верным союзником Америки в борьбе с международным терроризмом" и содержится призыв к президенту "оказать всестороннюю поддержку нашей демократической стране". В письме также рекомендовалось прекратить всякую поддержку Палестинской автономии.14

Широкие контуры политики Буша по борьбе с терроризмом стали гораздо более ясными после того, как он поддержал решение о двух государствах, и ни Шарон, ни лобби не были довольны новой повесткой дня. Американско-израильский комитет по связям с общественностью немедленно отреагировал на высказывания Буша о палестинском государстве, опубликовав заявление, в котором говорилось, что советники, навязывающие Бушу эту идею, "подрывают войну Америки против терроризма. Они поощряют президента вознаграждать, а не наказывать тех, кто укрывает и поддерживает терроризм".15 В то же время Мортимер Цукерман, председатель Конференции президентов крупнейших американских еврейских организаций, заявил, что Буш проводит "очень недальновидную и ошибочную политику".16 Произраильские силы стали повторять эту основную мысль при каждом удобном случае.

Влиятельные деятели лобби начали оказывать давление на администрацию Буша, чтобы она разрешила ЦАХАЛу оставаться в палестинских районах, которые он недавно вновь оккупировал, столько, сколько сочтет нужным Шарон. Авраам Фоксман, глава Антидиффамационной лиги, 23 октября написал письмо госсекретарю Колину Пауэллу, в котором заявил, что "крайне обеспокоен" требованием Госдепартамента к Израилю вывести свои войска из недавно захваченных районов. "Мы считаем подобные комментарии неуместными, - написал он, - и противоречащими давней американской политике, согласно которой Израиль имеет право на самозащиту". Мир объединяется для борьбы с терроризмом, и, к сожалению, Палестинская администрация отказывается предпринимать шаги для прекращения насилия и терроризма".17 Цукерман поддержал эту точку зрения, заявив, что попытка Буша надавить на Израиль была "неуместной, несдержанной и противоречащей логике перед лицом усилий США в войне с терроризмом".18

Лобби работало и в залах Конгресса. 16 ноября 89 сенаторов направили Бушу письмо, в котором похвалили его за отказ от встречи с Арафатом до тех пор, пока палестинский лидер не предпримет необходимые шаги для прекращения насилия против Израиля. Они также потребовали, чтобы Соединенные Штаты не сдерживали Израиль от ответных действий против палестинцев, и настояли на том, чтобы администрация публично заявила, что она твердо стоит на стороне Израиля. По данным New York Times, письмо "стало результатом встречи, состоявшейся две недели назад между лидерами американской еврейской общины и ключевыми сенаторами", добавив, что AIPAC "особенно активно давал советы по поводу письма".19

К концу ноября отношения между Иерусалимом и Вашингтоном значительно улучшились. Это произошло отчасти благодаря усилиям лобби, а также благодаря первой победе Америки в Афганистане, которая снизила потребность в поддержке арабских стран в борьбе с "Аль-Каидой". В начале декабря Шарон посетил Белый дом и провел дружескую встречу с Бушем. На самом деле, как раз перед началом встречи ЦАХАЛ атаковал цели в Газе в ответ на три взрыва, совершенные террористами-смертниками в Израиле. Буш не стал критиковать израильтян или просить их о сдержанности в будущем. Вместо этого пресс-секретарь Белого дома подчеркнул, что "Израиль - суверенное государство" и что у него "есть право жить в безопасности". В то же время Буш потребовал от Арафата сделать больше для прекращения терроризма против Израиля.20

В феврале 2002 года Шарон вновь посетил Белый дом, и у него состоялась еще одна дружеская встреча с Бушем. Израильский премьер-министр повторил обвинение в том, что Арафат поддерживает терроризм, и назвал его главным препятствием на пути урегулирования израильско-палестинского конфликта. Теперь Буш был явно восприимчив к этой линии аргументации. Он поверил сообщениям о том, что Арафат стоит за скандальным инцидентом с судном Karine A, который произошел месяцем ранее, в январе 2002 года. Судно Karine A, груженное пятьюдесятью тоннами оружия и взрывчатки, следовало из Ирана, когда было захвачено израильскими военно-морскими силами в Красном море. Его конечным пунктом назначения, по-видимому, была Газа, хотя в то время доказательства были неясны. Некоторые утверждали, что оружие предназначалось для "Хезболлы" в Ливане.21

Хотя не было никаких конкретных доказательств, прямо обвиняющих Арафата, израильское правительство и лобби упорно пытались доказать, что Арафат приобрел оружие и взрывчатку, чтобы способствовать своей террористической кампании против Израиля.22 Палестинский лидер отрицал свою ответственность за взрыв "Карин А", а госсекретарь Колин Пауэлл и другие заявили, что не видели доказательств, противоречащих утверждениям Арафата о его невиновности.23 Однако в итоге Буш согласился с Израилем и его сторонниками. Находясь в Белом доме рядом с Шароном, Буш сказал: "Господин Арафат услышал нас. Я не могу быть более ясным... Он должен сделать все, что в его силах, для борьбы с террором. Очевидно, что мы были сначала удивлены, а затем крайне разочарованы, когда "Карин А" появилась с оружием, оружием, которое могло быть предназначено только для одного - для террора".24

ЛОББИ УНИЖАЕТ БУША

Несмотря на сближение позиций Америки и Израиля, в конце марта 2002 года между двумя государствами вновь вспыхнули проблемы, когда террорист-смертник из ХАМАС убил тридцать израильтян во время пасхального седера. Палестинская администрация немедленно осудила этот теракт и пообещала преследовать виновных. Но израильтяне остались равнодушны к ее удручающим действиям по наказанию боевиков; с них было достаточно. Шарон начал операцию "Оборонительный щит", в ходе которой ЦАХАЛ вернул контроль практически над всеми основными палестинскими районами на Западном берегу.25 Буш сразу же понял, что действия Израиля повредят имиджу Америки в арабском и исламском мире и подорвут войну с терроризмом, поэтому 4 апреля он потребовал от Шарона "прекратить вторжения и начать вывод войск". Через два дня он подчеркнул это требование, заявив, что это означает "вывод войск без промедления". 7 апреля советник Буша по национальной безопасности Кондолиза Райс заявила журналистам, что "без промедления" означает "без промедления". Это значит сейчас". В тот же день госсекретарь Пауэлл отправился на Ближний Восток, чтобы оказать давление на все стороны и заставить их прекратить борьбу и начать переговоры.

Вскоре администрация столкнулась с необходимостью принять другой подход. Главной мишенью стал Пауэлл, который не только считался несимпатичным, если не враждебным, по отношению к Израилю, но и планировал встретиться с Арафатом во время своей ближневосточной поездки. Госсекретарь сразу же начал ощущать на себе жар от ярых сторонников Израиля в офисе вице-президента и Пентагоне, которые подталкивали Буша и Райс к отказу от попыток сдержать Израиль. Райс постоянно разговаривала с Пауэллом по телефону, иногда казалось, что она устраивает ему "выволочку". Он считал, что ее беспокойство отражает "взгляды кого-то в Белом доме".26

Неоконсерваторы в средствах массовой информации также обрушились на Пауэлла. Роберт Каган и Уильям Кристол написали в Weekly Standard 11 апреля, что Пауэлл "практически стер различие между террористами и теми, кто борется с террористами".27 На следующий день Дэвид Брукс, работавший в то время в Weekly Standard, в программе NewsHour с Джимом Лерером охарактеризовал поездку Пауэлла как "катастрофу в противовес неслыханной катастрофе". Далее он сказал, что Пауэлл "нанес ущерб престижу США... разрушил американскую политику на Ближнем Востоке... и, что самое главное, он нанес ущерб нашей моральной чистоте".28 Бывший премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, который в то время отстаивал интересы Израиля в США, еще до приезда Пауэлла в Израиль заявил, что его поездка "ни к чему не приведет".29 Он был прав: баланс сил внутри администрации настолько быстро и полностью изменился в пользу Пауэлла, что его заместитель в Вашингтоне позвонил секретарю в Израиль и сказал ему: "Я держу здесь чертовы ворота. Они едят сыр за ваш счет".30 Позже Пауэлл сказал, что его поездка на Ближний Восток была "десятью самыми жалкими днями, которые только можно себе представить".31

Пауэлл понял, о чем свидетельствует его поведение на совместной пресс-конференции с Ариэлем Шароном перед отъездом из Израиля. "Язык госсекретаря, его телодвижения и вербальная речь, - пишет Джон Симпсон из Sunday Telegraph, - определенно не были похожи на язык начальника кассы, пришедшего призвать клиента к ответу. Далеко не так. Мистер Пауэлл выглядел вкрадчивым, почтительным; несомненно, он понимает, насколько велика поддержка г-на Шарона в Вашингтоне и насколько велико влияние его друзей на президента".32 Предсказание Нетаньяху оказалось верным. Поездка Пауэлла "ни к чему не привела".

Второй мишенью стал сам Буш, на которого давили еврейские лидеры и христианские евангелисты. Том ДеЛэй и Дик Арми особенно настойчиво заявляли о необходимости поддержки Израиля, а ДеЛэй и лидер сенатского меньшинства Трент Лотт посетили Белый дом 10 апреля и лично предупредили Буша, чтобы он отступил.33 На следующий день, по данным журнала Time, "группа евангелических лидеров во главе с преподобным Джерри Фолвеллом и бывшим кандидатом в президенты Гэри Бауэром направила Бушу письмо с требованием, чтобы администрация "прекратила давление" на Шарона с целью заставить его уйти с Западного берега. После того как Фолвелл призвал своих последователей сделать то же самое, в Белый дом посыпались звонки и электронные письма. На следующий день, по словам источников, старшие помощники президента позвонили Фолвеллу, чтобы заверить его в том, что Буш поддерживает Шарона".34

Первый внешний признак того, что Буш уступает, появился в тот же день (11 апреля) - всего через неделю после того, как он настоял на том, чтобы Шарон вывел свои войска, - когда Ари Флейшер заявил, что президент верит, что Шарон - "человек мира".35 Буш публично повторил это заявление 18 апреля после возвращения Пауэлла из его неудачной миссии, и президент также сказал журналистам, что Шарон удовлетворительно отреагировал на его призыв к полному и немедленному выводу войск.36 Шарон ничего подобного не сделал, но Буш больше не хотел поднимать этот вопрос. Израиль объявил о формальном завершении "Оборонительного щита" 21 апреля, но силы ЦАХАЛа остались во многих палестинских районах, и значительные элементы израильского режима контроля действуют и по сей день.

Другие группы лобби продолжали оказывать давление. Конференция президентов и Объединенные еврейские общины спонсировали крупный митинг в Вашингтоне в середине апреля, на котором выступили Арми, Нетаньяху, Цукерман, лидер меньшинства Палаты представителей Ричард Гепхардт и другие видные деятели. Толпа даже освистала заместителя министра обороны Пола Вулфовица (с криками "Долой Арафата"), когда он вскользь упомянул о страданиях палестинцев и возможности создания палестинского государства. Мортон Кляйн, глава Сионистской организации Америки, сказал, что "если Буш не получит сигнал прекратить давление на Израиль, то этим митингом мы упустим прекрасную возможность". В ответ на митинг неназванный чиновник администрации заметил, что "политика не основывается на том, что популярно". Однако тот же чиновник признал, что "мы так много слышим от еврейских лидеров, и то, что на этот [митинг] пришло так много евреев, говорит о многом".37

Тем временем Конгресс также поддерживал Шарона. В середине апреля Нетаньяху посетил Капитолийский холм, где встретился с сорока сенаторами, сопровождаемый "кордоном безопасности, подходящим для главы государства".38 2 мая сенат преодолел возражения администрации и принял две резолюции, подтверждающие поддержку Израиля (голосование в сенате было 94 против 2; версия палаты представителей прошла 352 против 21). В обеих резолюциях подчеркивалось, что Соединенные Штаты "солидарны с Израилем" и что обе страны, цитируя резолюцию Палаты представителей, "в настоящее время вовлечены в общую борьбу с терроризмом". Версия Палаты представителей также осуждала "продолжающуюся поддержку террора со стороны Ясира Арафата", который был представлен как центральный элемент проблемы терроризма.39

Несколько дней спустя двухпартийная делегация Конгресса, находившаяся в Израиле с миссией по изучению фактов, публично заявила, что Шарон (который в то время находился в Вашингтоне на встрече с Бушем) должен противостоять давлению администрации, требующей переговоров с Арафатом.40 Затем, 9 мая, подкомитет по ассигнованиям Палаты представителей собрался, чтобы рассмотреть вопрос о выделении Израилю дополнительных 200 миллионов долларов на борьбу с терроризмом. Белый дом был против этого пакета, и госсекретарь Пауэлл взял на себя инициативу и встретился с лидерами конгресса, пытаясь остановить его. Но лобби поддержало его, так же как оно помогало авторам двух резолюций Конгресса. Пауэлл проиграл, и Буш неохотно подписал закон, предоставив Израилю деньги.41

Шарон и лобби выступили против президента Соединенных Штатов и его госсекретаря и одержали победу. Шеми Шалев, журналист израильской газеты Ma'ariv, сообщил, что помощники Шарона "не могли скрыть своего удовлетворения в связи с провалом Пауэлла. Шарон увидел белый цвет в глазах президента Буша, - хвастались они, - и президент моргнул первым". Действительно, унижение Буша не осталось незамеченным комментаторами по всему миру. Ведущая испанская ежедневная газета El País выразила мнение многих сторонних наблюдателей, заметив: "Если вес страны измеряется степенью ее влияния на события, то сверхдержава - это не США, а Израиль".42 Однако именно произраильские силы в Соединенных Штатах, а не Шарон или Израиль, сыграли ключевую роль в срыве попыток Буша проводить более взвешенную политику.

"ЧЕМ БОЛЬШЕ ВСЕ МЕНЯЕТСЯ..."

Несмотря на эти неудачи, Буш продолжал искать способ положить конец Второй интифаде и создать жизнеспособное палестинское государство, живущее в мире по соседству с Израилем. Он понимал, что в национальных интересах Америки - как можно скорее урегулировать арабо-израильский конфликт. Однако Буш не приблизился к достижению этой цели, главным образом потому, что с весны 2002 года баланс сил между Бушем и лобби практически не изменился. Такая ситуация дает израильским лидерам значительные рычаги влияния на ближневосточную политику Буша и позволяет им игнорировать или нейтрализовать политику, которая им не нравится.

Стремясь выйти за рамки своих проблем весной 2002 года, Буш 24 июня выступил с большой речью по Ближнему Востоку.43 Это было примечательное выступление по двум причинам. Во-первых, Буш утверждал, что Арафат должен отказаться от власти, прежде чем мирный процесс сможет продвинуться вперед. "Мир", - сказал он, - "требует нового и иного политического палестинского руководства". По сути, как отметил Дэвид Ландау в газете Ha'aretz, "Ясир Арафат, казавшийся бессмертным лидером палестинского национального движения, был политически убит... президентом Джорджем Бушем".44 Израильтяне, которые уже несколько месяцев призывали к изоляции Арафата, были в экстазе. По крайней мере, два видных консервативных израильтянина, Натан Щаранский и Биньямин Нетаньяху, утверждали, что именно они сыграли важную роль в том, чтобы убедить Буша включить это требование в свою речь.45 Ha'aretz опубликовала статью об этой речи под заголовком "Анализ: Ариэль Шарон соглашается со своими собственными идеями".46

Во-вторых, Буш призвал к созданию палестинского государства к 2005 году. Стремясь к этой цели, он подчеркнул, что "поселенческая деятельность Израиля на оккупированных территориях должна быть прекращена" и, по мере улучшения ситуации в сфере безопасности, "израильские войска должны полностью отойти на позиции, которые они занимали до 28 сентября 2000 года [начало Второй интифады]". Буш подвергся широкой критике за то, что не сказал больше о том, как будет выглядеть окончательное урегулирование и как он планирует до него добраться.47 Хотя речь, безусловно, была туманной в отношении деталей будущего соглашения, комментарии Буша, тем не менее, были важны. В то время администрация Буша в тесном сотрудничестве с Европейским союзом, Россией и ООН разрабатывала "Дорожную карту", ведущую к достижению мира между Израилем и палестинцами путем переговоров. План так называемого "квартета" был разработан специально для того, чтобы опираться на основные положения, изложенные в речи Буша.

По сути, летом 2002 года администрация Буша решила, что "Дорожная карта" - лучший способ урегулирования израильско-палестинского конфликта. Однако до весны 2003 года прогресс в ее реализации был незначительным. Задержка была связана с тем, что потребовалось время, чтобы убедить Арафата отойти от дел, а "квартету" - проработать детали "дорожной карты". Кроме того, администрация Буша была занята подготовкой к войне с Ираком, в который она вторглась 19 марта 2003 года. Серьезное движение по "Дорожной карте" наконец началось 7 марта, когда Арафат дал понять, что сокращает свою политическую власть, выдвинув Махмуда Аббаса на пост премьер-министра Палестинской автономии.48 Неделю спустя, 14 марта, Буш заявил, что готов продвигать "Дорожную карту". 30 апреля "квартет" обнародовал детали этого мирного плана.49

Затем в начале июня президент отправился на Ближний Восток, чтобы продвинуть "Дорожную карту" и попытаться укрепить позиции Аббаса по отношению к Арафату. Престиж Буша был на высоте после успешного свержения Саддама. Его триумфальная фотосессия "Миссия выполнена" на корабле ВМС США "Авраам Линкольн" состоялась в предыдущем месяце, проблемы послевоенного восстановления Ирака были едва заметны, а популярность Буша на родине была почти на рекордном уровне. Он находился в идеальном положении, чтобы заставить все стороны всерьез задуматься о мире. 3 июня он встретился с арабскими лидерами в Египте, а на следующий день - с Аббасом и Шароном в Акабе (Иордания). Перед поездкой репортеры скептически высказывались о том, сможет ли Буш оказать давление на Израиль для достижения своих целей, особенно в условиях приближающейся кампании по переизбранию в 2004 году. "Конечно, я могу", - сказал он им. "Если бы я боялся принимать решения, необходимые по политическим причинам для продвижения процесса, я бы не поехал".50

Встречи прошли в теплой обстановке, и попытки Буша принять непосредственное участие в мирном процессе, казалось, начались удачно. Но "Дорожная карта" ни к чему не привела. Несмотря на то, что Шарон время от времени прислушивался к плану "квартета", он был против создания жизнеспособного палестинского государства, а значит, не был заинтересован в переговорах с палестинцами, поскольку целью таких переговоров было создание именно такого государства на оккупированных территориях. Его несогласие с "Дорожной картой" было ясно задолго до марта 2003 года. В редакционной статье от 16 декабря 2002 года газета Washington Post писала, что, хотя Шарон "говорил избирателям о своей готовности поддержать план Буша", на самом деле его "посланники резко критиковали проект "дорожной карты" на встречах с американскими чиновниками". По сообщениям израильской прессы, сам г-н Шарон на недавнем заседании кабинета министров назвал план администрации "неуместным"".51

В середине марта 2003 года, когда Буш объявил, что продвигает "Дорожную карту", Шарон не высказывался публично, главным образом потому, что не хотел критиковать Буша, когда Соединенные Штаты готовились к вторжению в Ирак.52 Тем не менее взгляды Шарона на этот план не изменились, как пояснил Шеми Шалев в статье в Forward: "Стратегическая цель Шарона и его советников - в конечном счете подорвать "дорожную карту" и исключить трех оставшихся членов [ЕС, ООН и Россию] так называемого "мадридского квартета"... из активного участия в мирном процессе".53 В середине апреля газета Ha'aretz в редакционной статье заявила, что Шарон "не осознал концептуальных изменений, необходимых для достижения мирного соглашения, основанного на компромиссе. По-видимому... премьер-министр еще не отказался от видения поселений и ползучей аннексии Западного берега".54

Учитывая оппозицию Шарона к "дорожной карте", неудивительно, что главы ключевых организаций лобби рассматривают план Буша как "дорожную карту в никуда", по выражению председателя Конференции президентов Цукермана.55 Через несколько часов после того, как 14 марта Буш заявил, что он поддерживает "Дорожную карту", советник по национальной безопасности Кондолиза Райс встретилась в Белом доме с делегацией еврейских лидеров. Целью встречи, согласно статье в Ha'aretz, было "нейтрализовать оговорки американских евреев относительно плана".56 Но, согласно той же статье, "Райс не смогла развеять опасения многих участников встречи". Особенно критично высказывались Абрахам Фоксман, глава АДЛ, и Малькольм Хоенлейн, исполнительный вице-председатель Конференции президентов. Хотя Хоенлейн заявил, что необходимо дождаться реакции Израиля на план, он подчеркнул, что американская еврейская община поддержит Израиль, если тот выскажет свои сомнения.

AIPAC также выступила автором письма президенту Бушу на Капитолийский холм, призывая его не оказывать давление на Израиль в отношении "Дорожной карты" и требуя, чтобы палестинцы полностью выполнили требования плана по безопасности, прежде чем Израиль пойдет на какие-либо уступки. К началу мая письмо подписали 85 сенаторов и 283 представителя.57 Хотя AIPAC в конечном итоге одобрил "Дорожную карту" с оговорками, он не проводил кампанию по завоеванию ее поддержки в Конгрессе, что "фактически оставило фронт лоббирования открытым для групп, открыто выступающих против плана".58 Многие произраильские комментаторы осудили решение администрации продвигать "Дорожную карту". Например, Чарльз Краутхаммер в газете Washington Post утверждал, что "продолжение реализации "дорожной карты" до тех пор, пока Арафат сохраняет хоть какую-то власть, является "дипломатическим самоубийством""59.59 Томас Л. Фридман из New York Times, однако, критиковал крупные еврейские организации за то, что они не поддержали мирный план.60 Кроме более "голубиных" групп, таких как сообщество "Тиккун" и Израильский политический форум, было мало произраильских групп, с энтузиазмом поддерживающих "Дорожную карту". Это означало, что у нее нет будущего.

Поэтому израильские сторонники жесткой линии не сильно беспокоились по поводу "дорожной карты", когда 30 апреля были прописаны ее детали. В статье в Ha'aretz на следующий день Брэдли Берстон спрашивал: "Так почему же эти люди улыбаются?"61 Ответ заключается в том, что администрация Буша в частном порядке достигла ряда договоренностей с Шароном и его лейтенантами, которые значительно ослабили их опасения по поводу мирного плана "квартета".62 Так, газета Financial Times сообщила, что Эллиотт Абрамс и Стивен Хэдли, два ключевых игрока в Совете национальной безопасности, тайно заверили Шарона, "что он не столкнется с давлением США по поводу "дорожной карты"".63

Тем не менее Шарон, должно быть, испытывал беспокойство после поездки Буша на Ближний Восток в начале июня 2003 года, которую многие рассматривали как важный шаг в продвижении мирных усилий президента. Вскоре после возвращения президента в США Израиль попытался убить Абдель Азиза Рантиси, одного из ключевых лидеров ХАМАС, но не смог. Это было первое из семи заказных убийств за пять дней.64 В мае Шарон пообещал госсекретарю Пауэллу, что Израиль прекратит целенаправленные убийства, если они не будут связаны с "тикающей бомбой", что в данном случае явно не соответствовало действительности.65 Более того, за день до нападения ХАМАС объявил, что готов возобновить переговоры о прекращении огня.66 Более того, газета Forward сообщила, что на саммите в Акабе Шарон "согласился избегать действий, которые могут "накалить" ситуацию и ослабить нового палестинского премьер-министра".67 Израильские комментаторы понимали, что премьер-министр Израиля сейчас пытается потопить "Дорожную карту". "Любопытное время проведения кампании убийств, - писал корреспондент Ha'aretz, - не осталось незамеченным израильтянами".68

Буш был недоволен. Однако он лишь мягко упрекнул Шарона, сказав 10 июня: "Я обеспокоен недавними атаками израильских вертолетов". Замечания его помощников, по словам Washington Post, были лишь "немного сильнее". Но даже малейшая критика Израиля была неприемлема для сторонников жесткой линии в лобби, которые вскоре мобилизовались, чтобы проверить краткую демонстрацию независимости Буша. ДеЛэй провел частную встречу с помощниками президента и сказал им, что он будет продвигать резолюцию Конгресса в поддержку Израиля, если Буш продолжит критиковать его. Вечером 11 июня Буш устроил ужин в Белом доме с сотней еврейских лидеров, чтобы отметить новую выставку в Мемориальном музее Холокоста. Малкольм Хоенлейн, который встречался с Бушем в тот вечер в частном порядке, сказал, что президент "и другие в Белом доме признали, что их реакция может быть контрпродуктивной". Далее Хоенлейн сказал, что "люди были немного ошеломлены комментариями, и, насколько все могли судить, Белый дом был прекрасно осведомлен об этом".69

На следующий день, 12 июня, Белый дом совершил очередной разворот и решительно поддержал Израиль. Газета Washington Post сообщила, что "в скоординированных заявлениях официальные лица Белого дома и Госдепартамента попытались переключить внимание дипломатов с действий Израиля на обязательства, взятые арабскими лидерами на саммите в Египте на прошлой неделе, прекратить финансирование и поддержку террористических атак против израильтян. Госсекретарь Колин Пауэлл говорил об этом в ходе телефонного разговора с министрами иностранных дел арабских стран".70 Ари Флейшер, пресс-секретарь Белого дома, заявил: "Дело не в Израиле", а в "террористах, которые убивают, пытаясь остановить процесс, дающий надежду на продвижение вперед".71 Позже в том же месяце Палата представителей приняла резолюцию - 399 голосами против 5, - в которой выражалась "солидарность с израильским народом" и говорилось, что Израиль полностью оправданно применяет силу для борьбы с терроризмом.72

Буш в очередной раз попытался обуздать действия Израиля, которые усилили антиамериканизм в арабском и исламском мире и подорвали войну администрации с терроризмом, но в итоге потерпел очередное унизительное поражение.73

ОДНОСТОРОННИЙ ПОДХОД, ДОРОЖНАЯ КАРТА

Примерно такая же картина наблюдалась в конце июля 2003 года, когда администрация Буша начала высказывать свои возражения против строительства Израилем так называемого забора безопасности, который, по общему мнению, был попыткой Израиля создать "факты на местах", которые станут серьезным препятствием для урегулирования путем переговоров. Вопрос заключался не в самом строительстве забора, а в его предполагаемом маршруте, который, по сути, включит в себя дополнительные части оккупированных территорий и создаст значительные дополнительные трудности для тысяч палестинцев.74Буш выразил свое недовольство на совместной пресс-конференции в Белом доме с премьер-министром Палестины Махмудом Аббасом 25 июля: "Я считаю, что стена - это проблема, и я обсуждал это с Ариэлем Шароном. Очень трудно развивать доверие между палестинцами и Израилем, когда стена проходит по Западному берегу".75 Но четыре дня спустя в Белом доме, когда Буш стоял рядом с ним, Шарон дал понять, что намерен продолжить строительство забора, хотя и сказал, что постарается свести к минимуму трудности, которые он причиняет палестинцам. Буш не стал оспаривать Шарона, а согласился с мнением премьер-министра, что палестинский терроризм является "фундаментальным препятствием на пути к миру".76

Тем не менее, администрация Буша продолжала выражать свое недовольство строительством барьера безопасности. Госсекретарь Пауэлл в одном из интервью предположил, что забор - это попытка Израиля присвоить палестинские земли, а Кондолиза Райс намекнула, что администрация может вычесть стоимость забора из 9 миллиардов долларов кредитных гарантий, которые США одобрили в апреле.77 Сторонники Израиля в Конгрессе мобилизовали свои силы и, как выразился сенатор Чарльз Шумер, подчеркнули Белому дому, что если президент "пренебрежет волей Конгресса и попытается наказать Израиль за самозащиту, Конгресс сделает все возможное, чтобы эти кредитные гарантии не были задержаны".78 Сами израильтяне не были серьезно обеспокоены. Как сказал один высокопоставленный израильский чиновник: "На нас не оказывается никакого давления... Соединенные Штаты - очень динамичная демократия, а это очень политически ориентированная администрация. Реальность иногда определяется политическими ограничениями".79

Однако вопрос о кредитных гарантиях не был решен, и в конце ноября администрация Буша заявила, что сократит 289,5 миллиона долларов из 3 миллиардов долларов, выделенных Израилю в начале года. Лобби не выразило решительного протеста, главным образом потому, что наказание было фактически слабой пощечиной. Соединенные Штаты не сокращали прямую иностранную помощь - реальное мясо и картофель материальной поддержки Израиля. Сокращение гарантий по кредитам примерно на 10 процентов просто означало, что Израилю придется платить более высокую процентную ставку по небольшой части общей суммы, которую он собирался занять. Бывший генеральный директор Министерства финансов Израиля подсчитал, что это обойдется Израилю примерно в 4 миллиона долларов в год за счет более высоких процентных ставок, что не так уж и много для такого процветающего государства, как Израиль.80

Осенью 2003 года администрация Буша одержала еще одну маленькую победу. Шарон угрожал изгнать Арафата с Западного берега и отправить его в изгнание. Пауэлл и Райс сказали израильтянам, что изгнание палестинского лидера неприемлемо для США. Они поняли, и Арафат остался на Западном берегу.81

Но эти маленькие победы не были признаками изменения ситуации. Напротив, осенью 2003 года Шарон начал действовать, чтобы раз и навсегда разрушить "дорожную карту" Джорджа Буша, продвигая свой собственный план одностороннего размежевания.82 В ноябре Шарон пригласил Эллиота Абрамса, старшего директора по делам Ближнего Востока и Северной Африки в Совете национальной безопасности (СНБ) и известного неоконсерватора, на секретную встречу в Рим. На встрече Шарон сообщил американскому чиновнику, что вместо того, чтобы добиваться урегулирования путем переговоров, как того требует "Дорожная карта", он намерен навязать палестинцам свое собственное урегулирование.83 По мере развития политики в течение следующих нескольких месяцев стало ясно, что сначала Израиль выведет все свои поселения из Газы и передаст эту территорию палестинцам. Затем Израиль передаст палестинцам некоторые районы Западного берега, но сохранит за Израилем значительную часть спорных земель.

Решение Шарона оставить эти части оккупированных территорий палестинцам было основано не на сочувствии к их бедственному положению, а на страхе, что если Израиль сохранит за собой Газу и весь Западный берег, то арабы вскоре превысят численность евреев в "Большом Израиле". Другими словами, демографический вопрос определял политику премьер-министра.84

Палестинцы практически не будут иметь права голоса в этом процессе. Израиль будет диктовать условия урегулирования, и в итоге палестинцы не получат собственного государства. Дов Вайсгласс, ближайший советник Шарона, ясно дал понять это, сказав, что "значение того, что мы сделали... заключается в замораживании политического процесса. А когда вы замораживаете этот процесс, вы препятствуете созданию палестинского государства и предотвращаете дискуссию о беженцах, границах и Иерусалиме. По сути, весь этот пакет, который называется палестинским государством, со всем, что он влечет за собой, был снят с нашей повестки дня на неопределенный срок". Вайсгласс также сказал, что план Шарона "фактически является формальдегидом. В нем содержится такое количество формальдегида, которое необходимо для того, чтобы не было политического процесса с палестинцами".85

Можно было ожидать, что Буш будет сердиться на Шарона и пытаться сохранить "дорожную карту", тем более что президент, по словам его советника по национальной безопасности, считал, что "это единственный курс, который обеспечит прочный мир и безопасность".86 Однако все произошло иначе. Весной 2004 года Буш публично поддержал односторонний подход Шарона, заявив, что это был "смелый мужественный шаг" и что мир должен "поблагодарить" Шарона за то, что он пошел на это.87 Затем, 14 апреля, Буш резко изменил политику всех президентов, начиная с Линдона Джонсона, заявив на сайте , что Израилю не придется возвращать практически все территории, оккупированные в 1967 году, и что палестинским беженцам не будет позволено вернуться в свои прежние дома в Израиле, а придется поселиться в новом палестинском государстве.88 Ранее американская политика заключалась в том, что израильтяне и палестинцы будут вести переговоры по этим вопросам. Эти шаги вызвали возмущение на Ближнем Востоке, но в США их восприняли как умную политику в год, когда Джордж Буш был готов к переизбранию.89

В начале 2004 года Томас Л. Фридман из New York Times так сформулировал суть затруднительного положения Буша в израильско-палестинском конфликте: "Господин Шарон держит палестинского лидера Ясира Арафата под домашним арестом в своем офисе в Рамалле, а Джорджа Буша - под домашним арестом в Овальном кабинете. Господин Шарон держит господина Арафата в окружении танков, а господин Буш окружен еврейскими и христианскими произраильскими лоббистами, вице-президентом Диком Чейни, который готов сделать все, что прикажет господин Шарон, и политическими кураторами, уговаривающими президента не оказывать никакого давления на Израиль в год выборов - все они сговорились, чтобы президент ничего не делал".90

В течение всего этого периода израильтяне продолжали строить поселения на Западном берегу, несмотря на протесты американцев и на то, что "Дорожная карта" прямо призывает Израиль "заморозить всю поселенческую деятельность (включая естественный рост поселений)".91 Они также продолжали убивать палестинских лидеров, иногда в самые неподходящие моменты - по крайней мере, с точки зрения США. Например, 22 июля 2002 года ЦАХАЛ сорвал предложенное палестинцами прекращение огня, убив шейха Салаха Шехаду, видного лидера ХАМАС, и еще четырнадцать человек (в том числе девять детей). Белый дом осудил это нападение как "жестокое", но не заставил Израиль прекратить политику целенаправленных убийств.92 Как отмечалось ранее, ЦАХАЛ подорвал еще одно наметившееся прекращение огня в июне 2003 года, когда попытался, но не смог убить Рантиси, еще одного лидера ХАМАС.

22 марта 2004 года Израиль уничтожил лидера ХАМАС шейха Ахмеда Ясина с помощью ракет Hellfire американского производства. Этот шаг был воспринят как серьезный удар по позициям Америки на Ближнем Востоке не только потому, что было использовано американское оружие, но и потому, что многие в арабском мире считали, что администрация Буша дала Израилю зеленый свет на убийство параплегика в инвалидном кресле. Обозреватель Washington Post Джим Хогланд писал после этого убийства: "За исключением, возможно, Шарля де Голля, ни один дружественный иностранный лидер не осложнял современную американскую дипломатию и стратегию более последовательно и серьезно, чем Ариэль Шарон. Он отстаивает интересы Израиля с упорством и прямотой воина, которые лишают дыхания и возможностей всех остальных".93 Менее чем через месяц, 17 апреля 2004 года, ЦАХАЛ наконец-то убил Рантиси.94

АРАФАТ УМИРАЕТ, И НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ

Арафат умер в ноябре 2004 года, и новым лидером палестинцев стал Аббас, получивший пост в январе 2005 года в результате мирных демократических выборов, которые сторонние наблюдатели назвали свободными и справедливыми. Можно подумать, что это событие стало бы идеальной возможностью для продвижения мирного процесса, поскольку Аббас признал Израиль, отказался от терроризма и стремился к урегулированию конфликта путем переговоров.95 Кроме того, Буш только что переизбрался на второй срок и, таким образом, находился в самом выгодном положении, какое только может быть у любого президента, чтобы помочь поддержать умеренного Аббаса. Администрация Буша с самого начала приняла нового палестинского лидера, но практически ничего не сделала для того, чтобы помочь ему в переговорах о создании жизнеспособного государства, что в конечном итоге подорвало его базу власти.

Главная причина, по которой Буш мало чем помог Аббасу, заключалась в том, что он уже взял на себя обязательство поддержать план Шарона (и его преемника Эхуда Ольмерта) по одностороннему размежеванию с палестинцами. Вопреки своим собственным заявлениям о необходимости "Дорожной карты", Буш поддерживал стратегию, которая не сулила палестинцам создания собственного жизнеспособного государства, что с самого начала обрекало план на провал.

Некоторые произраильские группы, такие как Сионистская организация Америки и ортодоксальные организации, выступали против передачи палестинцам какой-либо территории. Но такие крупные организации, как Антидиффамационная лига, Американский еврейский конгресс и Американский еврейский комитет, поддержали идею размежевания. По оценкам высокопоставленных чиновников Конференции президентов, от 60 до 75 процентов лидеров высказались за разъединение, что было более чем достаточно для того, чтобы лобби в конечном итоге поддержало Шарона и Буша, хотя и без особого энтузиазма.96

Отказавшись вести переговоры с Аббасом и сделав невозможным предоставление ощутимых благ палестинскому народу, Шарон внес прямой вклад в победу ХАМАС на выборах в январе 2006 года. Обозреватель газеты Ha'aretz Брэдли Берстон написал незадолго до этих выборов: "Если вам кажется... что Израиль является менеджером кампании ХАМАСа на выборах в палестинский парламент на следующей неделе, мало кто с этим поспорит - особенно в ХАМАСе".97 С приходом ХАМАС к власти у Израиля появилась еще одна причина не вести переговоры, а у администрации Буша было еще меньше шансов подтолкнуть их к переговорам с палестинцами.

Что еще хуже, израильская политика одностороннего размежевания потерпела крах летом 2006 года, примерно через два месяца после того, как Буш приветствовал эту политику во время первого визита Эхуда Ольмерта в Белый дом в качестве нового премьер-министра.98 После вывода войск из Газы в августе 2005 года израильтяне фактически оцепили этот небольшой участок территории, сделав невозможным для проживающих там палестинцев вести достойную жизнь и тем более иметь собственное государство. Палестинцы в Газе продолжали обстреливать Израиль ракетами, а затем 25 июня 2006 года захватили израильского солдата. Израильтяне посчитали, что ситуация стала нетерпимой, и через три дня вновь вошли в Газу.99 Большинству израильтян и, конечно, Ольмерту быстро стало ясно, что Израиль столкнется с аналогичной ситуацией, если в одностороннем порядке выведет свои войска из некоторых районов Западного берега и фактически закроет оставшихся там палестинцев.

Через несколько недель, 12 июля, "Хезболла" захватила двух израильских солдат на границе Израиля и Ливана, что привело к началу войны, в ходе которой "Хезболла" обстреляла север Израиля ракетами и снарядами. Учитывая, что в 2000 году Израиль в одностороннем порядке вывел свои войска из Южного Ливана, этот кризис еще раз подтвердил, что простой отход с части Западного берега сам по себе не положит конец конфликту Израиля с палестинцами. В результате, когда израильская общественность поддержала его, Ольмерт отказался от одностороннего размежевания в конце лета 2006 года. В январе 2007 года в откровенном интервью китайскому информационному агентству "Синьхуа" Ольмерт сказал, что, когда в январе 2006 года он пришел на смену недееспособному Шарону, он был уверен, что односторонняя стратегия или то, что он назвал своим "планом конвергенции", сможет решить палестинскую проблему. Но он ошибался, и теперь, "в сложившихся обстоятельствах, было бы практичнее достичь решения о двух государствах путем переговоров, а не [одностороннего] ухода".100

РИС СТАНОВИТСЯ "ПУПЫРЧАТЫМ"101

Администрация Буша также поняла, что односторонний подход - это проигрышная стратегия, и вновь начала настаивать на урегулировании путем переговоров в соответствии с "дорожной картой". В конце 2006 года госсекретарь Кондолиза Райс взяла на себя инициативу в попытке заставить палестинских и израильских лидеров говорить друг с другом.102 Ее целью было начать дискуссию о том, как должны выглядеть широкие контуры всеобъемлющего урегулирования, которые она назвала "политическим горизонтом".

Пока Райс подталкивала израильтян и палестинцев к серьезным переговорам, саудовцы убедили Лигу арабских государств в марте 2007 года переиздать свой мирный план 2002 года. Новое предложение, как и первоначальное, предлагало Израилю мир и нормальные отношения не только с палестинцами, но и со всеми двадцатью двумя членами Лиги арабских государств. Взамен Израиль должен был уйти со всех оккупированных территорий и Голанских высот, согласиться на создание суверенного палестинского государства на оккупированных территориях со столицей в Восточном Иерусалиме и провести переговоры о "справедливом решении" проблемы палестинских беженцев, которое было бы "согласовано" соответствующими сторонами.103 Саудовцы ясно дали понять, что это предложение - основа для переговоров, а не сделка "бери или уходи".

И у американцев, и у саудитов были мощные стимулы положить конец конфликту между Израилем и палестинцами.104 Продолжающаяся поддержка США израильской политики на оккупированных территориях не только способствовала разжиганию проблемы терроризма в Америке, но и затрудняла администрации Буша добиться от арабских государств помощи в решении проблемы войны в Ираке и ядерной программы Ирана. Саудовцы, в свою очередь, хотели тесно сотрудничать с американцами, чтобы сдержать Иран, но они были ограничены в своих действиях, поскольку среди саудовцев было очень много гнева из-за поддержки США обращения Израиля с палестинцами. Саудовцы также хотели прекратить конфликт, поскольку Иран приобретал влияние на радикальные палестинские силы на оккупированных территориях.

Учитывая эти обстоятельства, казалось бы, созрели условия для серьезного продвижения вперед в мирном процессе. Но этого не произошло. Ольмерт не проявил особого интереса к инициативе Лиги арабских государств, которой, похоже, была уготована та же судьба, что и мирному предложению 2002 года. Израильский премьер-министр был недоволен некоторыми частями этого предложения, например, условием, что Израиль должен будет уйти со всех оккупированных территорий. Он также отверг любой компромисс по вопросу о "праве палестинцев на возвращение", заявив в марте 2007 года газете Jerusalem Post: "Я не соглашусь ни на какую ответственность Израиля за эту проблему. И точка". Далее он заявил, что о возвращении в Израиль даже одного палестинского беженца "не может быть и речи".105

Но этот спорный момент и любые другие можно было бы решить в ходе переговоров, которые последовали бы, если бы Израиль согласился на переговоры на основе этого предложения. Ha'aretz хорошо выразила эту мысль в редакционной статье, опубликованной в конце марта: "Реалистичное правительство поспешило бы принять эту готовность к признанию и примирению , выразив оговорки в отношении того, что оно не принимает, и стремясь к диалогу на региональном уровне".106 В середине мая Ольмерт подвергся широкой критике за неспособность серьезно добиваться мира с арабами, в том числе со стороны двух убежденных сторонников Израиля: Авраам Фоксман из АДЛ и нобелевский лауреат Эли Визель. В ответ на растущую критику премьер-министр заявил, что Израиль готов обсудить инициативу Лиги арабских государств, но он не предпринял никаких действий, кроме риторики. Вместо этого Израиль начал дипломатическую кампанию, чтобы обвинить арабов в провале мирной инициативы.107

Администрация Буша не предприняла ничего существенного, чтобы заставить Ольмерта принять предложение Лиги арабских государств, хотя и призвала арабских лидеров изменить предложение в соответствии с интересами Израиля.108 До сих пор усилия самой Райс по продвижению мирного процесса сводились к нулю. Для начала Райс дала понять на встрече с лидерами пятнадцати крупнейших еврейских организаций в начале февраля 2007 года, что администрация не только воздержится от давления на Израиль, но и не будет предлагать свои собственные предложения о том, как может выглядеть "политический горизонт".109 Эти уступки значительно ограничили эффективность работы секретаря. Затем Райс отправилась в Иерусалим, где 19 февраля собрала Ольмерта и Аббаса на переговоры. Но усилия Райс по оживлению мирных переговоров оказались безуспешными, поскольку израильский премьер-министр отказался обсуждать контуры возможного урегулирования. Более того, и Ольмерт, и Аббас отказались выступать вместе с ней на последующей пресс-конференции. Вскоре после этого New York Times опубликовала редакционную статью о встрече под заголовком "Шарада в Иерусалиме", в которой отмечалось, что Райс даже не смогла заставить двух лидеров встать рядом с ней, пока она читала "лишенное содержания совместное заявление, с которым они нехотя согласились".110

В конце марта 2007 года Райс вернулась в Израиль, чтобы встретиться с Ольмертом и поднять вопрос о том, что она может стать посредником между Израилем и палестинцами. Это был ее седьмой визит в Израиль за последние восемь месяцев. Ольмерт категорически отверг идею Райс выступить в качестве дипломатического посредника, что вынудило ее отменить пресс-конференцию, запланированную после встречи. Заголовок лондонской газеты Daily Telegraph на следующий день после встречи Ольмерта и Райс сказал обо всем: "Израиль отвергает Кондолизу Райс".111 Госсекретарь вернулась в Вашингтон с пустыми руками и с небольшими перспективами того, что администрация Буша добьется значительного прогресса в достижении арабо-израильского мира до ухода с поста президента.

Такой исход, не только унизительный для госсекретаря, но и противоречащий национальным интересам Америки, является следствием как минимум двух факторов. Во-первых, Ольмерт, как и его предшественник Шарон, не заинтересован в переговорах о мирном урегулировании с палестинцами, поскольку это потребует от Израиля отдать почти весь Западный берег и создать на этой территории жизнеспособное палестинское государство. Ольмерт дал понять, что он готов отдать некоторые части Западного берега, но намерен сохранить большую его часть за Израилем. Так, в конце декабря 2006 года его правительство объявило о строительстве первого за последние десять лет нового поселения на Западном берегу, а в следующем месяце Израиль объявил, что планирует построить новые дома в Маалех-Адумим, крупнейшем из существующих поселений Израиля.112 Израиль предпочтет оккупацию миру, если последний будет означать передачу палестинцам 95 или около того процентов территории Западного берега.113

Можно утверждать, что реальным препятствием на пути к миру является не Израиль, а ХАМАС, который пришел к власти в январе 2006 года и по-прежнему официально привержен идее уничтожения Израиля. Несомненно, растущий авторитет ХАМАСа в палестинском сообществе осложняет любые усилия по достижению мира. Тем не менее, эта проблема не является непреодолимой. Если бы израильтяне были действительно заинтересованы в достижении мирного соглашения с палестинцами, они могли бы сотрудничать с Лигой арабских государств, Аббасом и более умеренными элементами в ХАМАС, чтобы продвинуть мирный процесс и изолировать - а может, даже обратить в свою веру - отвергающих ХАМАС и другие радикальные группы, такие как "Исламский джихад".114 Но вместо этого израильтяне не проявляют особого энтузиазма в работе с растущим числом арабов, искренне заинтересованных в заключении мира с еврейским государством. Подрывая умеренных, которые хотят вести мирные переговоры, такая политика лишь укрепляет те группировки, которые утверждают, что насилие - единственная эффективная тактика.

Во-вторых, произраильские силы в США сделали невозможным для Соединенных Штатов, особенно для госсекретаря Райс, подтолкнуть правительство Ольмерта к миру. Внутри Белого дома главным препятствием для оказания какого-либо значимого давления на Израиль является Эллиот Абрамс. Однако ему помогают два влиятельных неоконсерватора, которые работают на вице-президента, - Джон Ханна и Дэвид Вурмсер. Журналист Джим Лоб сообщает, что различные источники сообщили ему, что "Абрамс систематически работает над тем, чтобы подорвать любые перспективы серьезных переговоров, призванных наполнить содержанием надежды Райс и все более нетерпеливые требования саудовского короля Абдаллы предложить палестинцам "политический горизонт" для окончательного урегулирования".115

Абрамс поддерживает тесные отношения с Йорамом Турбовицем, главой администрации Ольмерта, и Шаломом Тургеманом, дипломатическим советником Ольмерта. Все они работают вместе, чтобы убедиться, что администрация Буша не подталкивает Израиль к политике, которая не нравится Ольмерту. Дэниел Леви, бывший советник премьер-министра Израиля , отмечает, что "если Райс начинает слишком активно заниматься миротворчеством, то Т+Т (Йорам Турбовиц и Шалом Тургеман) всегда могут быть направлены к Эллиоту Абрамсу в Белый дом, который, в свою очередь, привлечет Чейни, чтобы тот держал президента на буксире".116 Соответственно, Генри Зигман, долгое время занимавшийся ближневосточными вопросами в Совете по международным отношениям, утверждает, что "каждый раз, когда появлялся хоть малейший намек на то, что Соединенные Штаты могут наконец всерьез включиться в политический процесс, Эллиот Абрамс тайно встречался с посланниками Ольмерта в Европе или в других странах, чтобы заверить их, что такой опасности не существует".117 Прямо перед прибытием Райс в Израиль на встречу с Аббасом и Ольмертом 19 февраля израильский премьер-министр поставил госсекретаря на место, сообщив СМИ, что накануне он говорил с Бушем и что "премьер-министр и президент видят друг друга". Как пишут Алуф Бенн и Шмуэль Рознер в Ha'aretz, "послание было безошибочным: То, что должна была сказать Райс, почти не имело значения".118

О том, насколько баланс сил внутри администрации Буша настроен против Райс, свидетельствует отставка Филипа Зеликова с поста советника Государственного департамента в конце 2006 года. Он был давним другом и соавтором Райс и одним из ее ближайших советников. К концу лета 2006 года он убеждал Райс предпринять серьезные усилия по заключению мирного соглашения между Израилем и палестинцами. Он считал, что это необходимо, если Вашингтон надеется заставить арабские страны и европейцев сформировать эффективную коалицию против Ирана. Об этом он говорил 15 сентября 2006 года, выступая в Вашингтонском институте ближневосточной политики.119

После этой речи произраильские группы немедленно подняли волну возмущения, и, по словам New York Times, "Государственный департамент быстро дистанцировался от выступления, выпустив заявление, отрицающее какую-либо связь, а израильские официальные лица, взволнованные высказываниями г-на Зеликова, сообщили, что г-жа Райс позже заверила министра иностранных дел Израиля Ципи Ливни, что Соединенные Штаты рассматривают иранский и палестинский вопросы как два отдельных дела".120 Зеликов объявил о своем уходе из Госдепартамента в следующем месяце. В своем заявлении об отставке он назвал скупые причины своего ухода, хотя один неназванный источник в Белом доме сообщил, что его уход отчасти объясняется тем, что он недоволен ближневосточной политикой США. В начале марта 2007 года Райс назначила преемником Зеликова Элиота Коэна, неоконсерватора, подписавшего все предыдущие письма PNAC.121

Несмотря на ограничение свободы маневра, Райс пыталась способствовать укреплению Аббаса за счет ХАМАС. Но лобби ограничило ее эффективность и на этом фронте. В частности, в конце января 2007 года президент Буш решил выделить Аббасу 86 миллионов долларов на укрепление его сил безопасности. Но конгрессвумен Нита Лоуи (D-NY), убежденная защитница Израиля и председатель важного подкомитета по ассигнованиям, задержала этот запрос.122 Другой произраильский законодатель, Энтони Вайнер, написал Райс и попросил ее отозвать запрошенные деньги.123 Мортон Кляйн, президент Сионистской организации Америки, высказал свое мнение, заявив, что Буш "должен быть таким же жестким с Аббасом, как с ХАМАСом и Аль-Каидой".124

Бескомпромиссные взгляды Кляйна на Аббаса разделяли многие еврейские лидеры.125 Они были особенно недовольны Аббасом за то, что в феврале 2007 года он согласился войти в правительство единства с ХАМАС, хотя палестинский президент ясно дал понять, что он по-прежнему привержен переговорам об урегулировании на основе двух государств и жизни в мире с Израилем. AIPAC пыталась убедить Конгресс сделать невозможным для правительства США иметь дело с кем-либо из членов правительства единства, включая Аббаса; но эта попытка не увенчалась успехом.126 Чтобы задобрить Лоуи, администрация сократила запрашиваемую сумму до 59 миллионов долларов и оговорила, что она будет использована только для обучения, закупки нелетального оборудования и повышения безопасности на важнейшем контрольно-пропускном пункте между Израилем и Газой. Лоуи согласился на это соглашение, и деньги были утверждены.127

Тем не менее, усилия администрации Буша по изоляции и маргинализации Хамаса дали обратный результат в июне 2007 года, когда Хамас упредил американскую попытку укрепить силы безопасности ФАТХа, вытеснив их из Газы и захватив там власть. В запоздалой попытке поддержать Аббаса Израиль пообещал освободить палестинских заключенных, а также заморозить палестинские налоговые поступления, а Иерусалим и Вашингтон сняли некоторые экономические ограничения. Но нет никаких признаков того, что Израиль даст палестинскому лидеру то, что ему необходимо для утверждения своей власти и победы над отвергающими: реалистичную перспективу создания жизнеспособного государства. Таким образом, конфликт будет продолжать разгораться, нанося еще больший ущерб положению Америки в арабском и исламском мире.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если бы не было лобби, администрация Буша почти наверняка была бы гораздо более заинтересованной и непримиримой в достижении мира между Израилем и палестинцами. В конце концов, у Соединенных Штатов богатая история, особенно в последние годы, использования различных инструментов, чтобы заставить другие государства изменить свое поведение в соответствии с американскими интересами. Вашингтон неоднократно добивался уступок от советских лидеров, когда Советский Союз распался, а позже заставил Украину, Казахстан и Беларусь отказаться от своих ядерных арсеналов. Аналогичные усилия в конечном итоге убедили Ливию отказаться от своих программ создания оружия массового поражения в обмен на отмену обширных экономических санкций. Администрация Клинтона вела интенсивную воздушную войну, чтобы заставить Сербию уйти из Косово в 1999 году, а администрация Буша оказывала давление на многие страны, чтобы те отвергли конвенцию о создании Международного уголовного суда. И, как мы подробно обсуждаем в главе 10, Соединенные Штаты приложили немало усилий, чтобы убедить Иран отказаться от своих ядерных амбиций. Оказание давления на Израиль, палестинцев и соответствующие арабские государства с целью достижения окончательного мирного соглашения вряд ли будет противоречить поведению Америки по другим вопросам.

В распоряжении Соединенных Штатов имеются огромные потенциальные рычаги воздействия на Израиль и палестинцев. Они могут пригрозить прекратить всю экономическую и дипломатическую поддержку Израиля. Если этого окажется недостаточно, им не составит труда заручиться международной поддержкой, чтобы изолировать Израиль, подобно тому, как в конце прошлого века была изолирована и отвергнута Южная Африка. Что касается палестинцев, то Соединенные Штаты могли бы пообещать осуществить их мечту о жизнеспособном государстве на оккупированных территориях в сочетании с масштабной долгосрочной экономической помощью. Взамен палестинцы должны будут прекратить терроризм против Израиля. Учитывая политические разногласия внутри Израиля и зачастую недееспособное палестинское руководство, а также наличие воинствующих отказников с обеих сторон, достичь окончательного урегулирования будет нелегко. Но ничего не делать или последовательно поддерживать Израиль не привело к улучшению ситуации. Напротив, такая политика почти наверняка ухудшила положение и палестинцев, и израильтян, а также продолжает подрывать репутацию Америки в мире и затрудняет решение таких неотложных проблем, как Иран и Ирак.

Можно возразить, что такой анализ нереален, учитывая в целом благоприятный имидж Израиля в глазах многих американцев. С этой точки зрения, реальная причина, по которой Буш поддержал Израиль против палестинцев, заключается в том, что общественное мнение США сильно благосклонно к Израилю. Короче говоря, президент просто реагирует на волю народа. Мы уже сталкивались с этим утверждением - оно лежит в основе морального обоснования особых отношений между Соединенными Штатами и Израилем. Однако такая интерпретация игнорирует доказательства того, что американский народ был бы готов оказать давление на Израиль, если бы это было частью более крупной мирной сделки. Хотя американские опросы показывают большую симпатию к Израилю, чем к палестинцам, они также свидетельствуют о значительной поддержке более справедливой политики. Например, весной 2002 года большинство американцев в целом поддерживали усилия Буша, направленные на то, чтобы быть жестким по отношению к Израилю. Опрос Time/CNN, проведенный 10-11 апреля, показал, что 60 процентов американцев считают, что помощь США Израилю должна быть прекращена или сокращена, если Шарон откажется вывести войска с палестинских территорий, которые он недавно оккупировал. Более того, 75 % опрошенных считают, что Пауэлл должен встретиться с Арафатом, когда тот посетит Израиль. Что касается Шарона, то только 35 % опрошенных считают его достойным доверия, 35 % - поджигателем войны, 20 % - террористом и 25 % - врагом Соединенных Штатов.128

Год спустя, в мае 2003 года, опрос, проведенный Университетом Мэриленда, показал, что более 60 процентов американцев были бы готовы отказаться от помощи Израилю, если бы он сопротивлялся давлению США в урегулировании конфликта. Среди "политически активных" американцев этот показатель вырос до 70 %. Более того, 73 % опрошенных заявили, что Соединенные Штаты не должны оказывать предпочтение ни одной из сторон в конфликте. Стоит также отметить, что только 17 процентов респондентов согласились с утверждением Буша и Шарона о том, что израильско-палестинский конфликт является "частью войны с терроризмом". Вместо этого 54 процента рассматривают его "как конфликт между двумя национальными группами, борющимися за один и тот же участок земли". Тот же опрос показал, что, хотя большинство американцев мало что знают о "Дорожной карте", 55 % относятся к ней "положительно". Когда их ознакомили с ее ключевыми элементами, поддержка возросла до 74 процентов.129 Даже опрос, проведенный АДЛ в 2005 году, показал, что 78 % американцев считают, что их правительство не должно оказывать предпочтение ни Израилю, ни палестинцам.130

После 11 сентября американский народ был готов оказать давление на Израиль, если считал, что это отвечает национальным интересам США. Президент Буш также признал, что создание собственного жизнеспособного государства для палестинцев - единственный способ положить конец израильско-палестинскому конфликту, и его администрация неоднократно пыталась продвинуть эту цель. Но ни общественное мнение, ни президентские инициативы не имели большого значения, потому что лобби сделало практически невозможным для Соединенных Штатов оказывать давление на Израиль, чтобы заставить его вести переговоры об урегулировании.

Как мы уже видели, осенью 2001 года Буш официально одобрил идею создания палестинского государства. Весной 2002 года он призвал Израиль вывести свои войска из нескольких палестинских районов на Западном берегу реки Иордан и направил в регион госсекретаря Колина Пауэлла, чтобы дать старт мирному процессу. Тем же летом Буш выступил с инициативой "Дорожная карта", которая должна была обеспечить четкий график создания независимого и демократического палестинского государства. В следующем году Буш совершил поездку по Ближнему Востоку для продвижения "Дорожной карты". После провала в 2006 году израильского плана навязать палестинцам одностороннее урегулирование, администрация во главе с госсекретарем Кондолизой Райс предприняла новые усилия по прекращению конфликта.

В каждом случае лобби действовало быстро и эффективно, чтобы нейтрализовать усилия администрации Буша. Группы лобби использовали различные тактики: открытые письма, резолюции Конгресса, статьи и пресс-релизы, а также прямые встречи чиновников администрации с лидерами влиятельных еврейских и евангелических групп. Сочувствующие правительственные чиновники, такие как Эллиотт Абрамс из СНБ, помогали в этих усилиях, иногда встречаясь с израильскими чиновниками, чтобы помешать текущим инициативам. Вместо того чтобы использовать американские рычаги для продвижения к миру (например, увязывая поддержку США с сотрудничеством Израиля по "дорожной карте"), Буш в итоге на каждом шагу поддерживал выбранную Шароном (а теперь и Ольмертом) политику. Как заявил в октябре 2004 года бывший советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт, Шарон "обвел президента Буша вокруг пальца".131

Способность Израиля бросить вызов Соединенным Штатам и даже заставить Вашингтон следовать предпочитаемому им подходу в отношениях с палестинцами - это классическая иллюстрация политики групп интересов в действии. Хотя опросы общественного мнения показывают, что американский народ поддержал бы принуждение Израиля предложить палестинцам справедливое урегулирование, группы лобби - и особенно их более жесткие элементы - заботятся об этом вопросе больше, чем средний американец. В результате такие группы, как AIPAC, и лидеры таких организаций, как Конференция президентов, могут оказывать непропорционально сильное давление на выборных должностных лиц, и их политические предпочтения с большей вероятностью одержат верх, даже если они вредны для Соединенных Штатов в целом и непреднамеренно вредны для Израиля тоже.

Сохранение поддержки США политики Израиля в отношении палестинцев является основной целью многих групп лобби, но их задачи не ограничиваются этой целью. Они также хотят, чтобы Америка помогла Израилю остаться доминирующей региональной державой. Израильское правительство и произраильские группы в США вместе формировали политику администрации Буша в отношении Ирака, Сирии и Ирана, а также ее грандиозный план по переустройству Ближнего Востока. Давайте рассмотрим, как лобби и Израиль повлияли на решение Америки вторгнуться в Ирак в марте 2003 года в надежде, что этот смелый шаг приведет к демократизации всего региона.

8.ИРАК И МЕЧТЫ О ПРЕОБРАЗОВАНИИ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

Почему Соединенные Штаты вторглись в Ирак? В книге "Врата ассасинов: Америка в Ираке" Джордж Пэкер заявляет, что "до сих пор нельзя быть уверенным, и это остается самым примечательным моментом в иракской войне". Он приводит слова Ричарда Хаасса, директора по планированию политики в Госдепартаменте во время первого срока Буша, а ныне президента Совета по международным отношениям, о том, что он "уйдет в могилу, не зная ответа".1

В каком-то смысле их неуверенность понятна, ведь решение о свержении Саддама Хусейна даже сейчас кажется труднопостижимым. Очевидно, что он был жестоким тираном с тревожными амбициями - в том числе желанием получить ОМУ, - но из-за его собственной некомпетентности эти опасные цели оказались недосягаемыми. Его армия была разгромлена в войне в Персидском заливе в 1991 году и еще больше ослаблена десятилетием санкций ООН. В результате военная мощь Ирака, которая никогда не впечатляла только на бумаге, к 2003 году оказалась ничтожной. Интрузивные инспекции ООН ликвидировали ядерную программу Ирака и в конечном итоге заставили Саддама уничтожить запасы биологического и химического оружия. Не было никаких убедительных связей между Саддамом и Усамой бен Ладеном (которые на самом деле враждовали друг с другом), а бен Ладен и его соратники находились в Афганистане или Пакистане, а не в Ираке. И все же после 11 сентября, когда можно было ожидать, что Соединенные Штаты сосредоточат лазерное внимание на "Аль-Каиде", администрация Буша предпочла вторгнуться в разрушающуюся страну, которая не имела никакого отношения к атакам на Всемирный торговый центр и Пентагон и уже была эффективно сдержана. С этой точки зрения это решение вызывает глубокое недоумение.

Однако с другой стороны это решение не так уж сложно понять. Соединенные Штаты были самой могущественной страной в мире, и никогда не сомневались в их способности сместить Саддама, если бы они того пожелали. Соединенные Штаты не только выиграли долгую холодную войну, но и добились замечательных военных успехов после 1989 года: победа над Ираком в 1991 году, прекращение балканской кровопролитной войны в 1995 году и победа над Сербией в 1999 году. Быстрое свержение Талибана сразу после 11 сентября укрепило образ военной непобедимости, и скептикам по поводу Ирака стало труднее убедить других в том, что вступать в войну было ненужно и неразумно. Американцы также были потрясены и встревожены 11 сентября, и многие из их лидеров были убеждены, что Соединенные Штаты не могут позволить даже отдаленной опасности расти в эпоху, когда террористы могут получить ОМУ. Сторонники войны считали, что свержение Саддама убедит другие государства-изгои в том, что Америка просто слишком могущественна, чтобы противостоять ей, и заставит эти режимы подчиниться желаниям США. Короче говоря, в период перед войной Соединенные Штаты были одновременно могущественны, уверены в своей военной доблести и глубоко обеспокоены собственной безопасностью - опасное сочетание.2

Эти различные элементы формируют стратегический контекст, в котором было принято решение о войне, и помогают нам понять некоторые глубинные силы, способствовавшие этому выбору. Но в уравнении была еще одна переменная, и война почти наверняка не состоялась бы, если бы ее не было. Этим элементом было израильское лобби, и особенно группа неоконсервативных политиков и обозревателей, которые подталкивали Соединенные Штаты к нападению на Ирак задолго до 11 сентября. Провоенная фракция считала, что устранение Саддама улучшит стратегические позиции Америки и Израиля и запустит процесс региональных преобразований, которые будут выгодны как Соединенным Штатам, так и Израилю. Израильские чиновники и бывшие израильские лидеры поддерживали эти усилия, потому что им не терпелось увидеть, как Соединенные Штаты свергнут одного из своих главных региональных противников - человека, который в 1991 году запустил по Израилю ракеты "Скад".

Давление со стороны Израиля и лобби было не единственным фактором, повлиявшим на решение администрации Буша напасть на Ирак в марте 2003 года, но это был важнейший элемент. Многие американцы считают, что это была "война за нефть" (или за корпорации вроде Halliburton), но прямых доказательств, подтверждающих это утверждение, мало, а многочисленные факты ставят его под сомнение. Другие наблюдатели обвиняют политических советников, таких как республиканский стратег Карл Роув, и предполагают, что война была частью макиавеллистской схемы, направленной на то, чтобы держать страну в состоянии войны и тем самым обеспечить длительный период правления республиканцев. Эта точка зрения имеет определенную партийную привлекательность, но она также не имеет подкрепляющих доказательств и не может объяснить, почему так много видных демократов поддержали вступление в войну. Другая интерпретация рассматривает войну как первый шаг в смелой попытке преобразовать Ближний Восток путем распространения демократии. Эта точка зрения верна, но, как мы увидим, этот удивительно амбициозный план был неразрывно связан с опасениями по поводу безопасности Израиля.

В противовес этим альтернативным объяснениям мы утверждаем, что война была мотивирована, по крайней мере, в значительной степени, желанием сделать Израиль более безопасным. Это утверждение было спорным до начала войны, но оно еще более спорно сейчас, когда Ирак превратился в стратегическую катастрофу. Разумеется, люди и группы, выступавшие за войну, считали, что она принесет пользу и Израилю, и Соединенным Штатам, и они, конечно, не предвидели того фиаско, которое в итоге произошло. Как бы то ни было, правильная оценка роли лобби в поощрении войны - это, в конечном счете, вопрос доказательств, а доказательств того, что Израиль и произраильские группы - особенно неоконсерваторы - сыграли важную роль в принятии решения о вторжении, достаточно много.

Однако прежде чем рассматривать доказательства, стоит отметить, что ряд знающих и уважаемых людей открыто заявили, что война была связана с безопасностью Израиля. Филип Зеликоу, член президентского Консультативного совета по внешней разведке (2001-03), исполнительный директор Комиссии 9/11 и советник госсекретаря Кондолизы Райс (2005-06), заявил 10 сентября 2002 года в аудитории Виргинского университета, что Саддам не представляет прямой угрозы для Соединенных Штатов. "Настоящая угроза", - утверждал он, - "это угроза Израилю". Он продолжил: "И это та угроза, которая не смеет произносить свое имя, потому что европейцам нет дела до этой угрозы... А американское правительство не хочет слишком сильно опираться на нее риторически, потому что она не пользуется популярностью".3

Генерал Уэсли Кларк, отставной командующий НАТО и бывший кандидат в президенты, заявил в августе 2002 года, что "те, кто выступает за нападение сейчас, откровенно и приватно скажут вам, что, вероятно, это правда, что Саддам Хусейн не представляет угрозы для Соединенных Штатов. Но они боятся, что в какой-то момент он может решить, что если у него будет ядерное оружие, то он применит его против Израиля".4 В январе 2003 года один немецкий журналист спросил Рут Веджвуд, видного неоконсервативного ученого и члена влиятельного Совета по оборонной политике (председателем которого является Ричард Перл), почему журналист должен поддержать войну. Я могла бы "быть невежливой", - сказала Веджвуд, - и напомнить Германии о ее особых отношениях с Израилем. Саддам представляет экзистенциальную угрозу для Израиля. Это просто правда". Веджвуд не оправдывал войну, говоря, что Ирак представляет прямую угрозу для Германии или США.5

За несколько недель до вторжения Соединенных Штатов в Ирак журналист Джо Кляйн написал в журнале Time: "Сильный Израиль очень сильно вписан в обоснование войны с Ираком. Это часть аргумента, который не смеет произносить свое имя, фантазия, тихо лелеемая неоконсервативной фракцией в администрации Буша и многими лидерами американской еврейской общины".6 Бывший сенатор Эрнест Холлингс привел аналогичный аргумент в мае 2004 года. Отметив, что Ирак не представляет прямой угрозы для Соединенных Штатов, он спросил, зачем мы вторглись в эту страну.7 "Ответ, который, по его словам, "знают все", - "потому что мы хотим обезопасить нашего друга Израиль". Ряд еврейских групп незамедлительно объявили Холлингса антисемитом, а ADL назвала его комментарии "напоминающими вековые антисемитские измышления о еврейском заговоре с целью контроля и манипулирования правительством".8 Холлингс решительно отверг это обвинение, отметив, что он уже давно является убежденным сторонником Израиля и что он просто констатировал очевидное, а не делал неправдивое заявление. Он потребовал, чтобы его критики "извинились передо мной за то, что я говорю об антисемитизме".9

Еще несколько общественных деятелей - Патрик Бьюкенен, Арно де Борхграф, Морин Дауд, Джорджи Энн Гейер, Гэри Харт, Крис Мэтьюс, конгрессмен Джеймс П. Моран (D-VA), Роберт Новак, Тим Рассерт и генерал Энтони Зинни - либо говорили, либо сильно намекали, что произраильские сторонники жесткой линии в США были главными движущими силами, стоящими за войной в Ираке.10 В случае Новака он назвал войну задолго до ее начала "войной Шарона" и продолжает делать это сегодня. "Я убежден, - заявил он в апреле 2007 года, - что Израиль внес большой вклад в решение начать эту войну. Я знаю, что накануне войны Шарон в закрытой беседе с сенаторами сказал, что если бы им удалось избавиться от Саддама Хусейна, то это решило бы проблемы безопасности Израиля".11

Связь между Израилем и войной в Ираке была широко известна задолго до начала боевых действий. Когда осенью 2002 года перспектива американского вторжения стала доминировать в заголовках газет, журналист Майкл Кинсли написал, что "отсутствие публичной дискуссии о роли Израиля... является пресловутым слоном в комнате: Все его видят, но никто о нем не упоминает".12 Причиной такого нежелания, по его мнению, является страх быть заклейменным антисемитом. За две недели до начала войны Натан Гуттман сообщил в газете Ha'aretz, что "голоса, связывающие Израиль с войной, становятся все громче и громче. Утверждается, что желание помочь Израилю - главная причина, по которой президент Джордж Буш отправляет американских солдат на ненужную войну в Персидском заливе. И голоса раздаются со всех сторон".13

Несколько дней спустя Билл Келлер, который сейчас является исполнительным редактором New York Times, написал: "Идея о том, что эта война связана с Израилем, устойчива и более распространена, чем вы думаете".14 Наконец, в мае 2005 года, через два года после начала войны, Барри Джейкобс из Американского еврейского комитета признал , что убежденность в том, что Израиль и неоконсерваторы несут ответственность за побуждение США к вторжению в Ирак, "широко распространена" в американском разведывательном сообществе.15

Кто-то, конечно, скажет, что любой, кто предполагает, что озабоченность безопасностью Израиля оказала значительное влияние на решение администрации Буша о вторжении в Ирак, является либо антисемитом, либо ненавидящим себя евреем. Такие обвинения предсказуемы и ложны. Как мы сейчас покажем, существует множество доказательств того, что Израиль и лобби сыграли решающую роль в развязывании этой войны. Это не значит, что Израиль или лобби "контролируют" внешнюю политику США; это просто говорит о том, что они успешно добивались определенного набора политических мер и смогли, в определенном контексте, достичь своей цели. Если бы обстоятельства сложились иначе, они не смогли бы заставить Соединенные Штаты вступить в войну. Но без их усилий Америка, вероятно, не была бы сегодня в Ираке.

ИЗРАИЛЬ И ИРАКСКАЯ ВОЙНА

Израиль всегда считал Ирак своим врагом, но особое беспокойство у него возникло в середине 1970-х годов, когда Франция согласилась предоставить Саддаму ядерный реактор. Израиль не без оснований опасался, что Ирак может использовать реактор как ступеньку к созданию ядерного оружия. В ответ на эту угрозу в 1981 году израильтяне разбомбили реактор в Осираке до того, как он был введен в эксплуатацию.16 Несмотря на эту неудачу, Ирак продолжал работать над своей ядерной программой в разрозненных и секретных местах. Эта ситуация помогает объяснить, почему Израиль с энтузиазмом поддержал первую войну в Персидском заливе в 1991 году; его главной задачей было не вытеснить иракские войска из Кувейта, а свергнуть Саддама и особенно убедиться в том, что ядерная программа Ирака ликвидирована.17Хотя Соединенные Штаты не отстранили Саддама от власти, режим инспекций ООН, введенный в Багдаде после войны, уменьшил, но не устранил беспокойство Израиля. Более того, газета Ha'aretz сообщила 26 февраля 2001 года, что "Шарон считает, что Ирак представляет большую угрозу региональной стабильности, чем Иран, из-за ошибочного и безответственного поведения режима Саддама Хусейна".18

Несмотря на комментарии Шарона, к началу 2002 года, когда становилось все более очевидным, что администрация Буша всерьез подумывает о новой войне против Ирака, некоторые израильские лидеры заявили американским чиновникам, что, по их мнению, Иран представляет собой более серьезную угрозу.19 Однако они не были против свержения Саддама, и израильские лидеры, которые редко бывают немногословны, когда речь идет о том, чтобы дать совет своим американским коллегам, никогда не пытались убедить администрацию Буша не начинать войну против Ирака. Израильское правительство также не пыталось мобилизовать своих сторонников в Соединенных Штатах для лоббирования против вторжения. Напротив, израильские лидеры беспокоились лишь о том, что в погоне за Саддамом Соединенные Штаты могут упустить из виду иранскую угрозу. Как только они поняли, что администрация Буша поддерживает более смелую схему, которая предусматривает быструю победу в Ираке и последующее решение проблемы с Ираном и Сирией, они начали активно настаивать на американском вторжении.