К истокам Нила

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Наши представления об облике земного шара складывались в течение многих столетий, и последние «белые пятна» на карте мира исчезли практически уже на памяти нынешнего поколения. Вся история географических открытий была полна драматизма, отмечена примерами огромного человеческого мужества, упорства и самоотверженности. На эти темы написано множество книг, но тем не менее литераторы и журналисты в разных странах снова и снова обращаются к ним. Ведь каждое следующее поколение читателей ищет в прошлом что-то свое, именно ему интересное — и прошлое географического исследования нашей планеты не составляет в этом отношении исключения.

Все сказанное в полной мере относится и к истории географического изучения Африканского континента. Надо сказать, что если уж мы говорим о драматизме, то исследование Африки, бесспорно, было одной из самых драматичных страниц в географическом изучении земли. Тут в изобилии были представлены как драмы идей, так и драмы политические, с высоким мужеством порой соседствовала какая-то непонятная на первый взгляд мелочность, те, кто, рискуя жизнью, прокладывал маршруты своих путешествий по африканской земле, очень часто сталкивались не просто с непониманием современников, но непониманием агрессивным. Процесс познания никогда не бывает простым, но в данном случае его осложняли многие привходящие факторы политического и социально-экономического свойства.

Здесь следует сделать довольно существенную оговорку. Мы говорим об открытии Африки и ее исследовании. Но при этом надо помнить, что речь идет об открытии и исследовании континента европейцами, людьми другой культуры, сформированными другими обществами, нежели те, с которыми они сталкивались в Африке. Сами африканцы, конечно, прекрасно знали ту землю, на которой жили. Не случайно практически все европейские экспедиции двигались по путям, которые задолго до их появления на африканской земле проложили местные жители. Связи между разными районами континента были давними и достаточно интенсивными. А это означает, что «открытие» в данной случае во многом было как бы вторичным. И тем не менее это было именно открытие. Ни одно из обществ Тропической Африки по своему уровню социально-экономического развития не могло ставить перед собой задачу познания Африки в целом. Знакомство в Данном случае оставалось локальным, ограничивалось своей страной и областями, с нею непосредственно соседствующими. Знания за этими пределами оказывались-туманными и нередко недостоверными. Задаться целью нарисовать-действительную карту Африки в ее целостности смогла только со-временная наука, начавшая складываться в Европе с нового времени, т. е. с XVII в.

Журналист из ГДР Карл-Хайнц Бохов посвятил свою книгу истории открытия истоков Нила. Именно эта часть Африканского-континента была, пожалуй, той областью, к которой проявляли наибольший интерес европейцы начиная со времен античности, — В этом нет ничего удивительного: в нильской долине сложилась-и развивалась одна из древнейших цивилизаций человеческой истории; этой цивилизации очень многим были обязаны и античная' Греция, и эллинистический мир, и Римская держава. И поэтому неслучайно, что впервые проблема истоков великой африканской реки возникает в сочинении Геродота в V в. до н. э. Впрочем, сам Геродот определенно располагал какими-то сведениями, которые ему сообщили в Египте: для египтян режим Нила и его истоки были не просто академическим вопросом — от паводков реки зависела жизнь страны, ее благополучие.

В трудах ученых первых веков нашей эры, особенно в труде великого египетского астронома и географа Клавдия Птолемея, уже: представлен тот набор сведений об истоках Нила, которым будет пользоваться мировая наука едва ли не до XIX в. И Птолемей, и воспринявшие в Основном его схему арабские географы средневековья, по существу, отражали, хотя и в причудливо искаженном виде, реальную картину. В их трудах фигурировали и озера, через которые проходит река, и горные массивы восточноафриканского Межозерья, получившие название «Лунных гор». Правда, долгие годы с Нилом связывали и крупнейшую реку Западной Африки — Нигер, и впадающие в Индийский океан реки Веби-Шебели и Джуба. А позднее, после того как европейцы достигли устья Конго, величайшей реки Африки, возникла и проблема соотношения Конго и Нила.

Весь этот круг проблем оставался неразрешенным на протяжении всего средневековья и первых столетий нового времени. И только XIX в. внес окончательную ясность в вопросы, мучившие не одно поколение ученых. В том, что это случилось именно в прошлом веке, тоже не было ничего удивительного. Окончательно победивший в ряде стран Европы капитализм лихорадочно искал по всему свету рынки сырья и сбыта своих товаров. Поэтому исследование Африки, в том числе и области верховий Нила, стало как бы международным предприятием. В нем в разное время и в разной степени участвовали британцы, французы, итальянцы, немцы, швейцарцы, голландцы. Свой вклад внесли и наши соотечественники. Автор книги довольно подробно говорит об экспедициях В. В. Юнкера в 70— 80-х годах. Однако еще в 1847–1848 годах русский горный инженер Е. П. Ковалевский, приглашенный в Египет пашой Мухаммедом Али для поисков и разработки месторождений золота, подробно исследовал течение одного из главных притоков Белого Нила — реку Собат. Можно добавить к этому, что полвека спустя другой русский путешественник, А. К. Булатович, вышел к истоку Собата, реке Баро, с другой стороны — из Эфиопии.

Однако ведущая роль в поисках истоков Нила в XIX в. принадлежала все же британским путешественникам. Это тоже понятно: Великобритания XIX в. была страной, более всего продвинувшейся в капиталистическом развитии, и названия типа «владычица морей» или «мастерская мира» в то время отнюдь не были просто риторическими. Именно британцы с особенной настойчивостью продвигались в глубь Африки, именно их экспедиции обычно пользовались наибольшей поддержкой государства и общественности и бывали лучше всего оснащены (хотя, конечно, тут не обходилось без исключений). В принципе существовала достаточно тесная связь между географическими открытиями и последующим колониальным захватом и «освоением» вновь открываемых земель. Автор книги эту связь показывает вполне обоснованно, так же как и последовавший за географическими исследованиями раздел бассейна Нила между империалистическими державами, при котором львиная доля досталась опять-таки Великобритании. И в то же время Бохов не скрывает того, что люди, подготовившие этот раздел, были очень разными. Избранная им форма изложения, когда наши современные представления даны как бы на фоне высказываний путешественников прошлого, не только делает текст живым, а подчас и просто захватывающим, но и демонстрирует, какими разными были люди, подготовившие этот раздел.

Конечно, всех их объединяли незаурядное мужество и жажда знаний. Общим для всех был и некий спортивный дух — желание прийти первым, первым решить многовековую загадку, Но в том, как реализовывалась эта чисто британская страсть к спортивному успеху, прежде всего и проявлялись различия. К сожалению, как раз здесь нередко и проявлялась та мелочность, о которой у нас была речь. Да и в индивидуальном плане довольно сильно отличались друг от друга такие люди, как Грант, которого интересовал как раз спортивный успех; Бёртон — один из основоположников расистской идеологии колониализма; Бэйкер — практик колониализма, ставший губернатором провинции на египетской службе и подготавливавший захват британцами Юга современного Судана. Причем, конечно, характерно, что по мере закрепления в верховьях Нила британского влияния именно прагматически-колониалистский подход к географическому исследованию все более выдвигался на первый план. И происходило это во всех главных частях бассейна Нила, которые вполне справедливо выделены Боховым в его повествовании, — на Голубом и Белом Ниле, на Эль-Газаль и в Межозерье. Справедливо потому, что формирование карты Нильского бассейна даже в годы бурного расцвета исследований шло неравномерно, и самые труднодоступные его районы, вроде Эль-Газаль, обследовались позднее остальных.

Книга К.-Х. Бохова увидела свет в 1977 году. Десять лет по нашим временам — большой срок, особенно в современной Африке, которую отличает исключительный динамизм политических процессов. Поэтому, вероятно, стоит в заключение коротко остановиться на тех переменах, что произошли в странах, где расположены истоки и верхнее течение Нила, с момента публикации книги.

Наибольшие изменения произошли в Уганде и Эфиопии. Когда немецкий автор заканчивал свою книгу, в первой из этих стран свирепствовала террористическая диктатура Иди Амииа. Но весной 1979 г. эта диктатура была свергнута отрядами повстанцев, которым оказала поддержку танзанийская армия. В декабре 1980 г. президентом Уганды стал Милтои Оботе, занимавший этот пост до военного переворота, организованного Амином в 1966 г. Однако и режим Оботе просуществовал недолго: в 1985 г. к власти снова пришли военные. Но и на этом борьба за власть в стране не завершилась, и после ряда военных столкновений руководство в Уганде перешло в руки главы одного из повстанческих движений, выступивших против Оботе, Йовери Мусевени. Новое правительство вынуждено сейчас решать сложнейшие, но жизненно необходимые задачи национального примирения и экономического восстановления страны, экономика которой, по существу, разрушена злоупотреблениями предшествовавших режимов и многолетними военными действиями.

В Эфиопии за истекшие десять лет окончательно определилась социалистическая ориентация страны. Важнейшим событием ее жизни стало создание сначала Комитета по организации Партии трудящихся Эфиопии (КОПТЭ), а затем — на базе выполненной Комитетом работы — Социалистической партии Эфиопии в 1984 г. — партии, теоретической основой деятельности которой стало марксистско-ленинское учение. Одним из главных внешних проявлений происходящих в стране перемен служит принятие нового официального названия ее — Социалистическая Эфиопия. В течение истекших лет Эфиопии пришлось отражать агрессию со стороны Сомали и подавлять вооруженные выступления сепаратистов на северо западе стражи. В 1984–1985 гг. на Эфиопию обрушилась небывалая засуха, из-за которой пришлось организовывать массовое переселение жителей из подвергшихся засухе областей на новые плодородные земли в центральных и южных районах страны. Несмотря на эти трудности, Социалистическая Эфиопия приступила к строительству основ нового общества.

Весной 1985 г. в Судане был свергнут прозападный режим Нимейри. Взявший власть комитет, возглавляемый военными, образовал Временное правительство, которое затем, в 1986 г., провело всеобщие выборы. В результате выборов было создано конституционное гражданское правительство. Среди задач, решаемых новым правительством, на одном из первых мест стоит ставшая, увы, уже традиционной для Судана задача достижения мира в трех южных провинциях страны, населенных народами негроидной расы, исповедующими традиционные религии или христианство. Начавшиеся в новой обстановке переговоры с лидерами южан позволяют надеяться на достижение в конечном счете приемлемого для обеих сторон урегулирования положения. К сложнейшим проблемам Судана относится также восстановление народного хозяйства, заведенного в тупик экономической политикой Нимейри, проводившейся на основе рекомендаций Международного валютного фонда и принесшей стране огромный рост государственного долга при отсутствии сколько-нибудь заметного роста производства.

В Танзании важнейшим событием стало создание 21 января 1977 г. на основе самораспустившихся партий ТАНУ и ПАШ единой Революционной партии (ЧЧМ). Председателем партии был избран Дж. Ньерере, сохранивший этот пост и после отставки с поста президента Республики. Стране в ходе реализации планов социального и экономического развития пришлось преодолеть ожесточенное сопротивление противников социалистической ориентации, пытавшихся также добиться отделения Занзибара от Объединенной Республики Танзании. С ноября 1985 г, пост Президента ОРТ занимает А. X. Мвиньи.