Как девица викинга любила

История 3. (Не)реальная любовь Милитины Меркурьевой Часть 8

Глава 15

Древняя диса, старая диса,

Мудрая пряха,

Думает: «Славное дело нехитро».

Дело лишь взмаха…

Ловкие пальцы,

Здесь подхватили, там развязали узлы..

«Я хочу быть с тобой

И я буду с тобой».

«Так иди».

Мила потрогала амулет на груди. Так и есть. Волна тепла от него ощутимо усилилась. Навскидку, температура янтарной кошки приближалась к 39 градусам.

— А ты уверена, что хочешь встретиться сновымИгорем? Ведь это нетотИгорь. И это не Ингвар. Это совсем другой человек. Знаешь ли, внешность — не главное.

Голос кошки звучал в голове у Милы. Но это было не ласковое мурчание домашней любимицы. Эта кошка явно была осторожным хищным зверем.

— Уверена ли я? Я даже не могу решить, кого на самом деле люблю — Игоря или Ингвара.

— Тогда подумай хорошенько. Может, и не стоит всё это затевать?

— Нет, я всё равно хочу этой встречи.

— Ну, смотри, как знаешь. Я просто решила тебя предупредить, — и кошка замолчала.

А Мила встала и решительно вышла из бывшего кабинета Игоря.

До своей уютной квартиры она добралась на автопилоте, не обращая ни малейшего внимания на нудную морось и противный порывистый ветер. Еще раз сверилась с лунным календарём. Да, верно, полнолуние завтра.

Росла луна и там, и здесь.

Роился рой сомнений…

Всё яростнее песнь веретена,

В неё уже вплетаются слова…

Ингвар не знал, когда он снова увидит Милу, и когда придёт тот самый момент принятия решения. Он был влюблён, он желал эту женщину и хотел, чтобы она была рядом. Но это означало бесповоротный возврат в двадцать первый век, в «шкуру» нового, неизвестного ему Игоря. До него вдруг дошло, о чём говорила вёльва. Что это — очень непростое решение. На одной чаше весов — любовь к женщине. На другой — возможная утрата самого себя. Тот Игорь, который до сих пор ещё живёт в нём, вернётся в будущее, утратив значительную часть своего прошлого. Человеком, который последние десять лет прожил совсем иначе. Иными словами, он станет другим. Кем он будет в двадцать первом веке? Бухгалтером? Таксистом? Разработчиком компьютерных игр? Помнится, в юные годы он был увлечён всеми этими хайтековскими веяниями и прилично писал коды. А ещё он фанател от тяжёлого рока и неплохо играл на гитаре.

А что станет с Ингваром здесь? Он не спросил Фриду об этом. Но, скорее всего, оставшийся Ингвар тоже изменится и станет обычным викингом, который ни сном ни духом не знает ни о каком Игоре и, уж конечно, ни о какой Миле. С восемнадцати зим его судьба станет той судьбой Ингвара Сигурдарсона, какую изначально соткали для него норны.

Ингвар решил, что нужно пойти к Фриде и задать ей этот вопрос. Хотя в ответе был уже почти уверен. Но тут раздался вкрадчивый голос Марет:

— Хозяин, ужин ждёт тебя.

Ингвар и вправду был голоден. Сначала надо подкрепиться, на пустой желудок думается плохо.

Мясо ягнёнка, что и говорить, было приготовлено замечательно и просто таяло во рту. Марет, налив в серебряный рог пенистый эль, подошла очень близко. Слишком близко. Он почувствовал, как затвердевший сосок её девичьей груди ткнулся ему в плечо.

Эта юная девушка, конечно, хороша. И она — его рабыня, его собственность. Он заплатил за саамку три марки серебра только потому, что пожалел её. За эти три марки можно было приобрести пять коров или двух хороших лошадей, не говоря уже об оружии. А он купил эту совершенно не нужную ему девчонку, которая только смущает его и строит ему глазки. Гвен и Нафа вполне справляются со всеми работами по дому. Но Марет, и вправду, очень хороша. Но уж слишком назойлива. Девочка хочет в постель к мужчине? Отлично. Надо продать её Фасти. Он давно на неё заглядывается.

Это — поистине простое и мудрое решение. На днях он предложит Марет своему лучшему хирдману Фасти Неустрашимому. А что? Непопорченный товар. Девчонка вроде бы девственница. Если не врёт. По крайней мере, он её не трогал.

Ингвар принял решение и снова задумался о своей судьбе.

Сияет полная

Луна над миром сим.

Тропа свободная…

Отправишься за ним?

Мила смотрела в окно на абсолютно круглый диск луны. На столе играло пламя красной свечи. Амулет в виде кошки висел у Милы на груди. Кошка тихонько мурчала и ждала подношения. Девушка сняла амулет и положила его на стол перед собой.

— Сначала нужно принести Фрейе жертву. Какую? Любовь любовью, но она же и войной заведует…

Немного поколебавшись, Мила взяла канцелярский нож, по привычке протерла его дезинфицирующей салфеткой и решительно полоснула лезвием по подушечке среднего пальца левой руки. Потекла кровь. Девушка приложила палец к мордочке кошки. Та аж заурчала от удовольствия.

— Так, жертву принесли, теперь надо вису для Фрейи сказать. Хвалебную песнь. И заодно попросить её о воссоединении с любимым…

Мила ненадолго задумалась. Она отнюдь не сильна в скальдической поэзии, настоящие висы складывать не умеет. Конечно, скальдику она читала в рамках университетской программы. И приблизительно знала, что это такое — нечто сложное, с кучей разных мудрёных правил, где некоторые понятия нельзя называть своими именами, а вместо этого следует изощряться в построении головоломных метафор. Как-то так.

— Нормальную вису мне не осилить, надо было раньше этим озаботиться, а не впадать в романтические мечтания. Но я в двадцать первом веке живу и не думаю, что Фрейя ждёт от меня рафинированные двустишия, написанные дротткветтом. Ладно, буду импровизировать на ходу, тут главное — суть.

И нужные слова пришли быстро:

Славная СильнаяЯсная ВечнаяЯрая ГоспожаВоинов и любви! Соедини, сведи, Склей разделённоеВ явных мирах разноЕдиное в сердце!

Конечно, это была совсем не виса. Но что получилось — то получилось. По крайней мере, это было сказано искренне, от чистого сердца.

Некоторое время ничего не происходило. Мила уже решила, что Фрейя отказалась ей помочь. Её «недовиса» богине не понравилась?

Однако вскоре комнату со всех сторон начал заливать яркий белый свет. И этот свет занял всё окружающее пространство и начал втекать в тело Милы и её сознание. Она снова надела на себя амулет, полученный от нойды. Янтарная кошка продолжала довольно урчать. Мерцало пламя свечи. Мила закрыла глаза. Перед её внутренним взором предстал образ мужчины, к кому она стремилась всем сердцем.

Поспеши. Пора к тому. Спорый шаг, что по льдуОстрому, тонкому. Свершиться ль ему?

Марет заметила взгляд, которым проводил её хозяин. И этот взгляд ей совсем не понравился. Интуиция подсказывала нойдочке, что нужно торопиться. Пора. Или будет поздно.

Марет отошла к очагу, достала маленький кожаный мешочек, висевший у неё на груди, вытряхнула на ладонь левой руки немного бурого порошка, тайком приготовленного два дня назад, и высыпала этот порошок в рог с элем, предназначенный для Ингвара. Снадобье не имеет вкуса, хозяин ничего не заметит.

Марет прошептала заклинание и понесла рог Ингвару. Сейчас он выпьет эль и на некоторое время утратит свою магическую силу. А когда он отправится спать, ей останется только наложить на себя чары и войти к хозяину. И тогда вместо неё, Марет, он увидит ту, которую хочет видеть.

Ингвар выпил эль и действительно ничего не почувствовал. На какой-то миг шевельнулось-таки у него мысль, похожая на беспокойство, но колдовское зелье Марет уже подавило его магические способности. И Ингвар решил, что просто устал. Он вошел в спальный чулан, разделся, лег на свою широкую кровать, устланную мехами, накрылся таким же меховым одеялом и начал погружаться в сон. Но уснуть не успел — почувствовал рядом теплое женское тело.

Мила пришла?

В темноте он не видел лежащую рядом женщину и потянулся к ней. Ласковые руки обвили его шею, нежные губы прикоснулись к его губам. Но любящий мужчина даже с закрытыми глазами может узнатьсвоюженщину. И магия тут ни при чём.

Это не Мила.

Он чуть было не совершил чудовищную ошибку.

Ингвар сел на кровати. И услышал призыв той, кого так долго ждал. Не раздумывая, он ответил на этот призыв.

Пламя масляной лампы затрепетало и выхватило из мрака женский силуэт. У изножья кровати стояла Мила. Её непонимающий взгляд упёрся в Ингвара и лежащую рядом черноволосую девушку, и улыбка медленно сходила с её лица.

— Мила, мне не за что просить у тебя прощения. На мне нет вины перед тобой.

— Да, я знаю, наложницы для того и предназначены, чтобы укладывать их в свою кровать.

— Мила, я не прикасался к этой девушке. И к другим женщинам тоже. Эта девчонка — колдунья. Она пыталась меня одурачить.

Видимо, зелье саамки утратило свою силу, потому что Ингвар теперь ясно видел, что в его постели лежит черноволосая Марет. И он не мог понять, откуда она здесь взялась.

— Выйди. И не попадайся мне на глаза. Завтра у тебя будет другой хозяин.

Ингвар со злостью посмотрел на Марет, и голос его был холоднее льда.

Нойдочка всхлипнула, безмолвно выскользнула из-под мехового одеяла и скрылась в глубине долгого дома. Ингвар встал. Он хотел обнять Милу, прижать её к себе, но его взгляд упёрся в стену, выстроенную из боли, что выплескивалась из сердца самой дорогой для него женщины. И Ингвар остановился на полпути. Молча натянул на себя одежду. Шагнул к Миле. Она попятилась.

— Мила, я и вправду ни в чём перед тобой не виноват… Да помогут мне Фрейр, Ньёрд и Всемогущий Ас[1] засвидетельствовать мою верность тебе. Я ждал тебя. Я … люблю тебя.

Мила услышала, как Ингвар произнёс самую главную клятву викингов, обращаясь к трём могущественным богам — к богу солнца и плодородия, богу морской стихии и к самому Всеотцу-Одину. Сомневаться в его словах невозможно. Тут даже магию задействовать не имеет смысла. И боль Милы унялась. Стена рухнула.

— Фрейя помогла мне совершить этот переход в прошлое для встречи с тобой. Но мы можем быть вместе только в моём мире. Для этого тебе придется снова стать Игорем. Ты потеряешь свою магическую силу. И забудешь, как был Ингваром. И потеряешь всё, что связано с Ингваром… Я не знаю, каким ты станешь. И полюбишь ли ты меня. И смогу ли я сохранить свою любовь к тебеновому. Но иначе нельзя, ведь тогда мы больше никогда не увидимся.

Выходка саамской ведьмочки невольно подтолкнула Ингвара к принятию решения. Он, хоть того и не желая, заставил любимую женщину сомневаться в себе. И Ингвар отбросил все сомнения и тихо сказал:

— Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой. Слава Фрейе.

Мила потянулась к нему, чтобы коснуться его, обнять, прижаться губами к его губам, но не успела. Ингвара рядом уже не было. А ещё через мгновение она ощутила знакомый вселенский холод. Пространство вокруг неё сжалось, вокруг сгустилась тьма.

Когда Мила открыла глаза, то обнаружила, что сидит в своей комнате за столом.

Красная свеча догорела.

На плетёной салфетке лежит тонкий кожаный шнурок со связанными кончиками.

Янтарная кошка исчезла.

[1] Всемогущий Ас, Всеотец, Один — широко почитаемое древнегерманское (в том числе и древнескандинавское) божество, верховный (условно) бог в германо-скандинавском пантеоне.

Вопиющею вихрем волной

Раздирая мелеющий воздух,

Хватко вырвет из вечности вой

И отхлынет в привычность слух…

Что получено, знаешь ли, сам?

Что утрачено, ведаешь?

Обретает ли то, что желал

Тот, кто вырвал миг неибежности…

Но неистов и к разуму глух

Сердца стук всё своей чередой…

Раздирая мелеющий воздух

Вопиющею вихрем волной.

Продолжение завтра…