Как девица викинга любила

История 3. (Не)реальная любовь Милитины Меркурьевой Часть 2

Глава 3

Серны-надежды, мыслей разброс. Прыснут вразлётПрыткие всполохи огненных слёз.

Их ли черёд? Огнь полыхаетИ отступает…Что же нас ждёт? Шаг совершают. Момент настаёт.

Игорь не появлялся в «Чудесном мире» вот уже две недели. Каждое утро Мила ждала, что он войдет в салон, как все нормальные люди, или же снова материализуется, как в первый раз. По вечерам, когда все уходили, она осторожно подходила к двери кабинета номер четыре, зачем-то дергала ручку запертой двери, потом прижималась к ней ухом и пару минут слушала тишину.

Она представляла себе его лицо в мельчайших подробностях. Густые тяжелые ресницы, обрамлявшие чуть прищуренные серые глаза. Насмешливую улыбку. Крупные шершавые ладони с застарелыми мозолями. Своенравную прядь светлых волос, вечно выбивающуюся из пучка на затылке.

Но Игоря всё не было.

Сегодня к гадалке не явился один из клиентов, записанных на сеанс, и та решила поболтать с Милой.

Ксю была девушкой хорошо за двадцать, невысокого роста, фигуристой, с очень темными от природы волосами, которые дополнительными усилиями парикмахеров приобрели густой брюнетистый цвет с синеватым отливом. Её яркие зеленовато-серые глаза резко контрастировали с копной этих индейских волос и бледной, без малейшего намёка на румянец кожей лица. Гадалка любила крупные украшения из натуральных камней предпочтительно черного или, в крайнем случае, тёмно-синего цвета. И, невзирая на прихоти моды, имела тягу к обуви на высоком тонком каблуке.

Да, Игорь иногда уходит «по делам». Тогда его не бывает неделю-две. А временами он отсутствует два-три месяца. Один раз его вообще полгода не было. Где он всё это время находился, точно никто не знает. В другом мире.

— А что значит «по делам»? Чем он занимается?

— Коллекционеров обслуживает. Тащит им из прошлого разные артефакты. Как-то раз принес настоящий меч. Такое ощущение, что он даже от крови не просох. Но, естественно, это ржавчина была. Меч-то жутко древний. Бизнес весьма выгодный, но ресурсозатратный. Чтобы принести неодушевлённый материальный предмет в наш мир, требуются очень большие магические усилия. Игорю после каждой такой «командировки» приходится восстанавливаться. А иногда он вроде ходит и не по делам. Тогда возвращается без "контрабанды".

— А если не по делам, зачем он уходит? И почему так надолго?

— Он не говорит. Вот явится — спроси сама. Он к тебе неровно дышит. Может, и ответит.

— Неровно дышит? Ко мне? С чего ты взяла? Он меня или игнорирует, или как собачонку шпыняет — то «к ноге», то «шагай отсюда».

— Да ладно тебе. У меня глаза есть. Говорю же, неровно он к тебе дышит.

Ксю произнесла эти слова сквозь зубы и отвернулась.

— А гадалка-то на Игоря глаз положила. А он, по всей вероятности, взаимностью не спешит отвечать. Интересное дельце.

Значит, у неë тут есть соперница. Настроение у Милы резко испортилось.

— Однако сейчас не отвечает, завтра ответит. Ксюха симпатичная. И видно, что девушка опытная. Ломаться не станет. Только помани. Нафига ему такая девочка-цветочек, как я? Он же явно дал понять, что шансов у меня — дырка от бублика.

Время от времени Мила изо всех своих магических сил пыталась отыскать Игоря в его мире. Концентрировалась на его образе, мысленно обращалась к нему. Но ничего не случалось. Перейти в его мир она не могла. Девушка очень хорошо запомнила слова вёльвы, что переход возможен, только если Ингвар сам ее позовёт. Проще говоря, если они вдвоём построят магический мост. Значит, он не хочет её видеть, хотя, по идее, должен чувствовать, что она его зовёт.

Квартира в «очень старом фонде», доставшаяся Миле в наследство от бабушки Лизы, а точнее, Лиисы, была хоть и небольшой, но комфортабельной и уютной. Однако сегодня вечером идти домой совсем не хотелось. Мила задержалась в салоне и придумывала себе занятия — перебирала артефакты на полках в дальнем углу, поправляла парчовые кафтаны и платья со шнуровкой, теснившиеся на вешалах, подержала в руках почти настоящий каролингский меч. Взглянув на экран телефона, она обнаружила, что дело идёт к полуночи.

— Однако пора уходить. И чего я тут торчу? Даже если он появится…

Она уже надела куртку и накинула на голову шарф, как вдруг услышала шаги в коридоре, где располагались кабинеты.

— Ты всё еще здесь?

Игорь выглядел очень бледным и каким-то осунувшимся. Он стоял, привалившись к стене, почти без сил. В руках у него был непонятный деревянный сундучок явно не современного вида. Тяжелый.

— Из командировки вернулся?

— Типа того.

Он достал из кармана ключ и бросил его Миле.

— Открой дверь и сделай мне чашку кофе. Только покрепче.

— Вот как? Мог хотя бы «пожалуйста» сказать.

Однако Мила безропотно направилась к кабинету номер четыре, открыла дверь, вошла в комнату, зажгла свет, сняла шарф и куртку и включила кофемашину. Через пару минут вышла в коридор. Игорь сидел на полу, опираясь спиной о стену. Его длинные, согнутые в коленях ноги перегородили проход. Не глядя на девушку, он взял из ее рук чашку с ароматным напитком. Мила стояла и, не отрываясь, смотрела, как он пьёт кофе мелкими глотками. Чтобы уйти, ей пришлось бы перешагнуть через ноги Игоря. Но она не спешила уходить.

— Благодарю. Что-то я много сил потерял в этот раз.

Он допил кофе, медленно поднялся и протиснулся в кабинет мимо стоящей посреди коридора Милы. Дверь осталась распахнутой, и Мила видела, как он с помощью какого-то магического ритуала и цифрового кода открыл дверцу огромного вмурованного в стену сейфа и поставил туда сундучок.

— Что стоишь? Заходи.

Мила послушно зашла в кабинет.

— Иди сюда.

Мила подошла к столу, на котором лежал чёрный макбук, и больше ничего не было.

— Да не к столу иди, а ко мне, — в голосе Игоря явно звучала знакомая лёгкая усмешка.

Мила сделала ещё несколько шагов. Игорь протянул руку, схватил Милу за пальцы и резко притянул к себе. Но тут же отпустил ее руку, как будто обжёгся. Секунд пять длились молчание. А потом Игорь сказал:

— Ты меня не зови. Не надо. Я прошу тебя.

— Надо же, а он просить умеет.

— Почему?

— Не зови, я сказал. Это опасно. Для тебя.

Они оба помолчали с полминуты.

— Тебе там не место.

А потом Игорь добавил уже совсем другим тоном:

— Что тебе Фрида сказала?

Мила поняла, что он имеет в виду старую вёльву.

— Она объяснила, как я могу совершить переход в твой мир. Что ты должен в этот момент меня позвать.

— И ты решила, что должна меня навещать? Хватит и того, что один раз я сдуру тебе ответил, и ты чуть не оказалась за бортом корабля.

А Мила вспомнила, как она оказалась в объятиях Ингвара на медвежьих шкурах. И в смущении потупилась.

Возникла еще одна пауза.

— Зачем ты туда ходишь?

— По делам.

И Игорь мотнул головой в сторону сейфа.

— А когда не по делам?

В кабинете повисло молчание.

Мила совсем уже разуверилась, что услышит в ответ хоть слово, но Игорь все-таки ответил:

— Я не могу иначе. Я наполовину принадлежу тому миру.

— Почему?

— Ну, что ты ко мне пристала? Я же не спрашиваю, почему ты в постели перед сном смотришь дурацкие сериалы про плохих мальчиков и хороших девочек.

— Откуда ты знаешь?

Пожалуй, сериалы, которые она смотрела, действительно могли показаться ему дурацкими.

Игорь, казалось, смутился. Если он вообще умел смущаться.

— Знаю. Видел.

Он сказал это очень тихо.

— То есть, как это видел? Я на третьем этаже живу. В окно ты заглянуть точно не мог.

— Я был рядом. И смотрел эпизод этого идиотского сериала с Робертом Паттинсоном вместе с тобой. Отвёл тебе глаза, ты ничего не заметила. Но больше этого никогда не случится. Обещаю.

Он как будто вздохнул.

— Всё. Иди домой.

— Что значит «иди домой»? Получается, ты в любой момент можешь оказаться в моей квартире, чуть ли не в моей, извиняюсь, постели, а я об этом ни сном, ни духом. Ничего себе шуточки.

— Я же сказал, что этого никогда больше не повторится. Успокойся. Я всегда выполняю свои обещания.

— А … а если я попрошу, чтобы это повторилось? — Мила выдохнула свой вопрос почти шёпотом.

— Не проси. Пожалуйста. И будь любезна, уйди.

— Я должна разозлиться. Но почему-то не получается. А он, все-таки знает слово "пожалуйста" и даже слова "будь любезна". Однако…

Миле совсем не хотелось уходить.

Она подошла еще ближе и сделала то, что ей уже давно хотелось сделать. Прикоснулась ладонью к светлым волосам Игоря.

Или Ингвара?

— Какие у него волосы. Густые и не слишком мягкие. Щекотные… А губы мягкие и нежные.

Минут пять они целовались так, что Мила начала терять чувство реальности происходящего. Её сердце стучало прямо в барабанные перепонки. Тело местами начало жить своей отдельной жизнью. Мыслей не осталось, их вытеснили ощущения. Заработали нейронные цепи, ведущие от обнаженных рецепторов кожи куда-то туда, в какие-то бездонные глубины…

Вдруг Игорь очнулся и решительно отстранил ее от себя:

— Я тебя очень прошу, уходи. А магазин я сам закрою.

И было в его голосе что-то такое, что заставило Милу послушно надеть куртку, намотать шарф и выйти в промозглую осеннюю ночь.

Глава 4

Жаркая кровь, холодная сталь.

Слащавой улыбки

Покров ненадёжен, треснет эмаль.

Камни так зыбки

Знакомого

Ясного

Явного

— Ты не вернёшься?

— А ты не дождёшься?

Тень колыхнётся…

Пришел ноябрь, а вместе с ним и ожидаемая осенняя депрессуха. После того памятного для Милы вечера Игорь на нее практически не смотрел. И больше с ней не заговаривал. Он то исчезал ненадолго, то появлялся.

Ксю перестала бросать на неё недобрые взгляды исподлобья. Мила знала, что гадалка периодически перебирается из своего кабинета в кабинет Игоря. И, судя по тому, как она потом до конца рабочего дня щебечет и порхает, целью ее походов являются точно не сеансы гадания.

Кроме того, Вит вдруг оценил необычную красоту Милы и начал проявлять разнообразные знаки внимания.

Внешности экстрасенса, побежденного в телевизионной битве, больше всего подходило определение «средняя». Он не был высоким, но и малорослым его назвать было сложно. Волосы достающие до мочек ушей, не были ни светлыми, ни темными — именно этот цвет на упаковках красителей обозначают как «средне-русый». Глаза неопределённого серо-орехового цвета светились своеобразным интеллектом и были единственным, что могло зацепить в его облике. Его навряд ли можно было назвать красавцем, но и ничего отталкивающего в нём не замечалось.

Мила заметила, что Вит то и дело обращается к ней с самыми разными вопросами, даже если они выходили далеко за рамки её компетенции. А однажды он принес совершенно экзотическую орхидею, переливающуюся всеми оттенками белого жемчуга и источающую одуряющий аромат, и водрузил ее рядом с кассовым аппаратом. Однако орхидея в тот же день непостижимым образом завяла. Экстрасенс предположил, что цветок попался просроченный. Но через пять минут скукоженные лепестки осыпались кучкой пепла. Объяснить это истекшим сроком годности срезанного растения было весьма сложно. И по удовлетворённому взгляду проходящего мимо Игоря Мила точно поняла, кто устроил этот спектакль.

Разве Игорю не плевать на неё с верхней колокольни? Кстати, его шашни с Ксюхой её совсем не трогают (трогают, конечно, еще как трогают, просто под дых бьют, но ему об этом знать не обязательно, и на сокрытие этого факта Мила тратила свои драгоценные магические ресурсы). Но орхидея-то чем провинилась? Первый раз в жизни Миле подарили такой шикарный цветок. И нате вам — кучка пепла. Девушка решила высказать наглецу все, что она о нём думает. Вечером. Когда все остальные уйдут.

Но вышло так, что после рабочего дня Игоря в кабинете номер четыре не оказалось. Зато босс подзадержался, что случалось довольно редко. Пока Мила обдумывала эти факты, раздался звонок в дверь. Магазин уже закрыли на ключ. Тем не менее, кому-то потребовалось войти.

Мила, однако, не пошла открывать, а нырнула в примерочную мадам Евгении. Причём она сама не понимала, почему приняла такое решение.

Дверь открыл лично Аскольд Валерьяныч. Посетитель, пришедший к боссу, был одет во все чёрное и отличался нездоровой бледностью. А увидев в щель ширмы лицо шефа, который повёл странного визитёра в свой кабинет, Мила испугалась.

Обычно улыбающийся и даже чуть слащавый Аскольд Валерьяныч заметно преобразился. Как будто с его лица стянули силиконовую маску. «Лицо безжалостного убийцы» — так в ту минуту описала бы его Мила, попроси её кто об этом. Такого холодного жестокого взгляда она никогда не видела. Кто же Аскольд на самом деле?

Босс с посетителем скрылись в угловом кабинете, а Мила поспешила одеться и выбежать на улицу. Дверь шеф закроет сам.

Метаморфоза, произошедшая с владельцем компании, поразила Милу. Что она, в сущности, о нём знает? Да ничего. Улыбка Аскольда Валерьяныча и раньше казалась девушке немного неестественной, словно приклеенной.

Кого спросить? Вит ничего не ответит, к бабке не ходи. Гадалке задавать вопросы не хотелось. Мадам Евгения была откровенно неравнодушна к шефу. Она и приходила-то в салон, скорее, из-за него, а не из любви к шитью нестандартных нарядов от-кутюр. Наташуля вообще не в счёт. Остаётся Игорь. Что ж, это не личный вопрос. Пожалуй, можно к нему обратиться.

На следующее утро Мила нерешительно постучала в дверь кабинета номер четыре. Игорь был один — Ксюха общалась с постоянной клиенткой, инфантильной особой весом под сто кэгэ.

— Что-то случилось?

— Да. Не знаю. Я хотела спросить про Аскольда.

— Прозрела, значит.

— Да, прошлым вечером. Кто он?

— Вчерашний убийца.

— Кто??? Что это значит? Почему вчерашний?

— Специализация у него такая. Ты знаешь, что такое «эффект бабочки»? Аскольд перемещается в прошлое максимум на 24 часа и совершает там минимальное действие, которое в ближайшем будущем приведет к смерти указанной заказчиком жертвы. Это недоказуемо, так как ни один юрист в путешествия во вчерашний день не поверит. А жертва умирает или от несчастного случая, или от какой-то непредвиденной фатальной болезни. Но уходить в прошлое слишком часто Аскольд не умеет, раз в месяц обычно. Ты что-то ещё хотела спросить?

— И все это знают?

— Мадам кутюрье о чём-то догадывается. Но она влюблена в босса, как кошка. Другие не подозревают.

— А ты откуда знаешь?

— Он мне как-то по пьяни сболтнул. Как убийца убийце. Наверное, уже и сам забыл об этом.

— А ты разве убийца?

— А ты когда-то видела белых и пушистых викингов?

Игорь усмехнулся и посмотрел ей в глаза.

— А я кроме тебя ни одного викинга живьем не видела.

Конечно, Мила прекрасно знала, что викинги в грабительских походах не испытывали ни малейшего недостатка в жестокости. Убийства и насилие зачастую были спутниками их образа жизни. Но она не могла представить Ингвара, хладнокровно тюкающим топором по чьим-то черепам или сладострастно насилующим монашек.

А он как будто прочитал ее мысли. Или действительно прочитал.

— Милитина, я далеко не ангел. Когда я становлюсь Ингваром, я — самый настоящий викинг. Убивать приходится, не скрою. А вот монашек в жизни не насиловал. Они мне просто не попадались, если честно. Да и смысла не вижу в насилии над женщиной. Зачем? Ведь любую можно взять по ее добровольному согласию.

При этом Игорь посмотрел на девушку каким-то особенным взглядом, всколыхнувшим в Миле хроматическую гамму самых противоречивых чувств. Но спорить не хотелось.

— Не знаю. Меня еще никто не пытался взять по добровольному согласию.

Мила сама не поняла, зачем она это ляпнула.

— Это исправимо, — быстро ответил Игорь.

Девушка вспыхнула и посмотрела ему в глаза. Он просто над ней смеётся. Так и есть. Но Мила решила сделать вид, что поняла и приняла его шутку.

— Ты когда собираешься уходить?

— В конце рабочего дня. После встречи с коллекционером боевых топоров.

— Я не об этом. Я про переход в другой мир.

— Вот договорюсь, получу задаток и отправлюсь в командировку.

— Командировка — это ненадолго. А если не в командировку? Ты же иногда месяцами здесь отсутствуешь.

— В декабре. Перед Йолем[1].

— Возьми меня с собой. Я теперь не смогу с Аскольдом оставаться.

— Проще уволиться, уехать подальше и забыть про Аскольда.

— Но тогда мне придется забыть про тебя.

Да, она это ему сказала! И пусть думает, что хочет.

— Мила, это было бы самое лучшее решение, — в голосе Игоря прозвучало что-то похожее на печаль. — Я совсем не тот человек, который тебе нужен. Знаешь, скоро я вообще уйду отсюда. Навсегда.

На следующий день Игорь в «Чудесном мире» не объявился. Вероятно, отбыл в ту самую командировку. Теперь его минимум неделю не будет.

В шоуруме в этот вечер толпилось, как никогда, много покупателей. И Миле было особо некогда предаваться печали. Печаль накроет еë потом, уже дома, когда она начнёт смотреть запланированный на сегодня эпизод неправдоподобного «исторического» сериала, предварительно сделав себе дежурную чашку какао.

Наконец, рабочий день закончился. Мила привычно выполнила все рутинные процедуры, совершаемые ею перед уходом, и вышла на улицу. Время было позднее, но светодиодный уличный светильник рядом с магазином почему-то не горел. В темноте девушка аккуратно спустилась по трём ступенькам, обошла большую лужу и вдруг почувствовала, как её грубо схватили за руки. Некто сунул ей под нос флакончик с какой-то вонючей жидкостью и запихнул в стоящую рядом машину.

[1] Йоль — зимний языческий праздник, отмечался в дни зимнего солнцестояния

В ветвях пушистых весел солнца свет,

Но тень ночная норка и проворна…

И всё же лист сиянием согрет,

Дарит ветрам он ароматны волны..

И кружится, и мается поток

В небесной синеве, в земных объятьях,

И вертится ряд-время-поворот

Цветов и блёклых, и безмерно ярких.

И, может, только раз тропа свободна…

И может жизни суть узнать ответ…

Хоть тень ночная норка и проворна,

В ветвях пушистых весел солнца свет.

Анонс следующей части: иногда невозможно согласиться, а иногда отказаться, а иногда никто и не спрашивает… Быть приходиться либо здесь, либо там, и хотя на одну угрозу всё-таки становиться меньше, удастся ли героине обрести так желаемую любовь? Многое в жизни героев изменится, и как будто бы что-то решится…

Цитаты из следующей части:

"Мила собрала в кучку все изрядно расшатанные сверхъестественные способности и заглянула в своё внутреннее «магическое зеркало». "

"В тёплое время года Мила предпочла бы встретиться с парнем где-нибудь в парке. Но суровым январским вечером парк был, пожалуй, не самым оптимальным вариантом. Компромиссным решением оказалось кафе в центре города. В сстильном уютном зале всё ещё моргали разноцветные гирлянды, а по углам стояли искусственные ёлочки. Это раздражало Милу, которая не выносила новогодних декораций в конце января… Когда Мила вошла в сверкающий светодиодными огнями зал кафе, парня в джемпере с рогатым скандинавом там не наблюдалось. Миленькая девушка-администратор с голубыми прядями в иссиня-черных волосах проводила ее к угловому столику. Мила заказала кофе и от нечего делать стала разглядывать своё отражение в зеркале, висящем на стене напротив."

"На ее полутораспальной тахте вполне хватило места для двоих. Мила ощущала прикосновения рук и губ… к своему телу. Даже в тех местах, о которых она стеснялась думать. Она таяла от его ласк, как крем-брюле. В этот раз страха Мила не испытывала. Она хотела и ждала чего-то, сама не зная чего… Но внезапно на Милу пахнуло холодом, она вздрогнула, по коже обнаженных плеч побежали мурашки."

"Холод колючий, вопль беззвучный…

Кружиться вихрь,

Верви и время пронзающий, рвущий

Душу сквозь них.

Страх липко-тучный,

Миг самый лучший,

Трепетный миг

Вновь отступает

Словно бы тает.

Вот и испит…"

"Время безжалостно или не властно…

Да или Нет?

Всё бесполезно… Всё не напрасно

Тысячу лет.

Нежности спелой

Словно бы белый,

Грушевый цвет

Уносит в солёное море.

На радость тебе

И на горе…"

Здесь, пока ещё, история только начинается, героиня мечется между двумя мирами… А выбр сделать придëтся…