Как девица викинга любила

История 3. (Не)реальная любовь Милитины Меркурьевой Часть 12

Глава 22

По-праздничному красят город

Зима и свечек огоньки.

Счастливый миг… их целый ворох

Почти сомненья далеки.

Почти, но голос

Задаёт вопрос.

И мысли врозь.

Так удалось?

Сбылось?

Вечером неожиданно начался снегопад. Мила с Игорем возвращались домой по узеньким улочкам Старого города. Обвитые лентами Рождественские венки и мерцающие свечи в витринах и окнах в сочетании с медленно опускающимися на брусчатку пушистыми белыми хлопьями превращали окружающую реальность в иллюзию сказки.

Увидев старинную церковь, где она осенью встретила таинственную незнакомку, Мила испытала необъяснимую потребность туда зайти. И буквально потащила Игоря к потемневшей от старости резной деревянной двери.

Внутри кирхи царил полумрак. Играл орган. Людей было немного. Игоря заинтересовала экспозиция серебряной, позолоченной и даже частично золотой утвари, которая использовалась в богослужениях в бытность этой церкви католическим храмом, — различные чаши, ковчежцы, дароносицы и кропильницы. И Игорь просто прилип к витринам. А Мила остановилась напротив высокого и узкого витражного окна, любуясь мастерством средневековых мастеров, выложивших такую сложную картину из кусочков цветного стекла.

Внезапно она услышала голос за своей спиной. Нет, скорее, даже не услышала, ибо звучавший голос был беззвучным

— Надеюсь, ты получила то, что хотела, и счастлива. Но всё не так просто. Норнам я помешать не смогу…

Мила узнала этот голос, обернулась, но позади неё никого не было. Однако миле показалось, что в полутьме растаял силуэт какой-то женщины.

— Ингигерда? Ведь это была она? Получила ли я то, что хотела? Счастлива ли я? Да, конечно!

Однако какая-то тень сомнения по-прежнему трепыхалась на донышке сознания Милы…

— Может, всё же то, что я имею, это — как бы сказать — авторская копия оригинала?

Миле не удалось додумать эту мысль до конца, подошёл Игорь и взял её за руку. Они вышли из церкви и пошли домой по заснеженной улице. Игорь по-прежнему держал её за руку. Как будто боялся — разожми он пальцы, и Мила от него ускользнёт.

Под сводом каменным,

Одетым белым кровом…

Под ниспадающим покровом,

Темным и густым…

Марет шла по тёмному безмолвному лесу. Она заранее нашла нужную для разговора со Скульд поляну. По краю этой поляны протекал ручей, а рядом с ручьём росло большое дерево. Саамка вытащила кресало, собрала старые сухие сучья и развела под деревом костёр. Бросила в язычок пламени горсть ясеневых семян — подношение духу, который принесёт Скульд весть, что к ней обращается нойда. Положила собственноручно сплетённый узорный поясок — подношение для норны — на кусок древесной коры и отправила «ладью» плыть по ручью. А затем встала лицом к огню и обратилась к норне:

— Скульд, Дева Судьбы, одна из питающих источник, услышь и не отклони, утверди и исполни. Будь милостива ко мне, измени начертанное, но не предречённое, что завещано было, да не исполнится.

Жертвенная «ладья» уплыла по ручью, костёр вспыхнул, разгорелся и замелькал багряными всполохами. И за пляшущими на ветру языками пламени Марет увидала призрачный лик Скульд.

— Что ты хочешь, нойда? Какая у тебя просьба?

— Я прошу, чтобы ты связала Нить Судьбы Ингвара хёвдинга с моею Нитью.

— Он сам принял решение завязать Нить своей Судьбы в узел и изменить предначертанное. Теперь другое Полотно определяет его Судьбу. Я могу лишь перерезать его, но срок еще не пришёл. С чьими судьбами будет дальше переплетаться его Нить, зависит теперь от него самого.

— И ничего нельзя сделать?

— Что ж. Если будет на то твоя удача, его Судьба может измениться. Начертанное, но не предречённое может и не исполниться. И тогда ваши Нити сплетутся вместе. Но удача эта может оказаться плохой для тебя, и тогда плата за исполнение твоей просьбы будет очень высока. Ты заплатишь за её исполнение своим бессмертием. Но оно не принесёт тебе радости. Узлы твоей Нити будут расплетаться и сплетаться вновь, но уже с другими Нитями. На свою судьбу ты повлиять не сможешь, а вот чужие судьбы будешь изменять не по своей воле и однажды сама приведёшьеёкнему. И ты пожалеешь о том, что ко мне обратилась. Но мне всё равно. Слово сказано.

Лик юной норны растаял, слово его и не бывало. Костёр догорел, и Марет в плотном, вязком, почти осязаемом сумраке отправилась в лагерь викингов. В дом, который принадлежал Ингвару хёвдингу, где она была пока что была отвергнутой хозяином рабыней.

А Охамингья[1] Марет уже усмехалась за её спиной.

Отзвучало слово, ветром, Хладом леса пронизалось. Изменилось что-то где-то…Грозно дева усмехалась.

Рано утром в четверг Мила с Игорем отправились в обратный путь. Дорога оказалась тяжёлой. Снегопад усилился и местами, особенно вблизи морского побережья, переходил в настоящую метель. Планы пообедать в придорожной таверне не осуществились, так как приходилось торопиться — нужно было прибыть на границу к заранее забронированному времени. Перекусили по-быстрому уже на российской стороне. Через пару часов они въехали в сверкающий новогодней иллюминацией мегаполис, Игорь забросил Милу домой и уехал в клуб готовиться к выступлению.

Мила бродила по своей квартире, где то и дело на глаза попадались вещи Игоря. Они до сих пор так окончательно и не съехались. Ночевали обычно на территории Милы. Обедали тоже, но не всегда. Днем Игорь часто бывал у себя на втором этаже. Мила понимала, что работать ему удобнее в одиночестве. К тому же Игорь не хотел перетаскивать на третий этаж гаджеты, которыми он пользовался в процессе создания музыки. Комнаты-близнецы на их жилплощади были не так уж велики.

Этим вечером Мила испытывала какое-то странное чувство, которому она не могла подобрать определения. За окном разыгралась вьюга. В холодном свете уличного фонаря было видно, как ветер тащит за собой сплошную пелену мелких снежинок, летящих почти параллельно земле.

Игорь вернётся поздно. Мила давно собиралась прочесть статью одного сотрудника Британского музея, посвященную артефактам викингов, обнаруженным за последние годы на территории России. Её очень удивляло, что статья написана британцем, а не российским учёным, но для её цели это принципиального значения не имело. К тому же для Миле было всё равно, на каком языке читать — английском или русском.

Неделю назад она скачала эту довольно объёмную статью на синюю флешку, которую положила в верхний ящик стола. Но флешка куда-то затерялась. Мила вспомнила, что перед отъездом она искала в этом ящике батарейку для настенных часов, которые начали сильно отставать (и она тогда решила, что пора поменять элемент питания). Тогда она изрядно переворошила всё, что было в ящике. Конечно же, флешка нашлась в самом дальнем углу. Рядом с браслетом Ингвара. И Мила тут же напрочь забыла про содержательную статью британского учёного. Она вытащила браслет из ящика, провела указательным пальцем по рунной вязи и надела обручье на левое запястье.

В голове у неё сразу же замелькали яркие обрывочные воспоминания. Они — как кусочки пазла — складывались в почти реалистичные картинки, которые через пару мгновений рассыпались, чтобы вскоре сложиться в новый образ. Как будто заглядываешь в детский калейдоскоп.

Мила знала руны Старшего Футарка, но вязь на браслете была такая витиеватая, что разобрать, где заканчивается одна руна и начинается другая, ей не удавалось. Однако она нашла магическую руну Ансуз, позволяющую видеть невидимое. И потрогала её пальцем. И в голове у неё возникла чёткая картина лагеря викингов.

Она увидела дом, где жил Ингвар. Знакомое ей убранство дома почти не изменилось, только рядом с креслом хёвдинга, покрытым медвежьей шкурой, теперь стоял другой стяг на крепком древке. Мила знала, что имя Ингвар означает «воин Фрейра», потому что Инги или Ингви — одно из имен древнескандинавского бога солнечного света и плодородия. Вепрь — символ Фрейра — на новом стяге был вышит по-другому.

Навстречу высокому мужчине, стоявшему у стены, куда не добирался свет от очага, из глубины дома шла черноволосая девушка, которую Мила тут же узнала. Именно её Ингвар прогнал из своей постели, а потом клялся Миле в своей верности именами могущественных богов.

Лицо мужчины в полутьме Мила рассмотреть не смогла, как ни старалась, поэтому решила, что дразнить своё любопытство дальше не имеет смысла, и пора «покинуть» дом хёвдинга. Ей вдруг очень сильно захотелось «навестить» старую вёльву. Мила «проследовала» к дому провидицы и «вошла» внутрь. Фрида сидела на низенькой скамье у очага и помешивала какое-то зелье. Она сильно постарела с тех пор, как Мила видела её в последний раз. Волосы пожилой женщины стали совсем белыми, морщинистое лицо и руки усохли, как корни мёртвого дерева. Видно было, что норна Скульд скоро перережет Нить её жизни.

На мгновение Миле показалось, что вёльва заметила её нематериальное присутствие и хочет ей что-то сказать. И Мила попыталась встретиться с прорицательницей взглядом. Но нет, ей это не удалось. Мир Ингвара стал для Милы совсем чужим. Оказывается, браслет Ингвара позволяет ей наблюдать за жизнью этих людей, но не более. Между ними стоит непреодолимая, хоть и невидимая преграда.

Тут Мила решила, что этот «киносеанс» пора заканчивать, и хотела уже снять браслет с запястья, но увидела, как в дом вёльвы вошла знакомая ей черноволосая девушка.

[1] Плохая удача, неудача у древних скандинавов.

Глава 23

Чего пожелаешь, нойда юная?

Тебе ль играть с Судьбой?

А она отвечает глупая:

"Хочу что б был он со мной"…

И вот завершается

Дело давнее

Увидишь, может, поймёшь.

Играет ветер раскрытыми ставнями

А ты вот дождь ещё ждёшь…

Подглядывать за чужой жизнью было странно и, вообще-то, неприлично. Хоть Милу и мучила этическая сторона вопроса, но любопытство победило. В конце концов, ничего особенно интимного на её глазах не происходило.

— Что хочет эта девушка? Зачем она пришла к вёльве?

Мила чувствовала, что черноволосая красотка не так проста. Мила откуда-то знала, что эта девушка — колдунья. Но магических силёнок у неё маловато, раз обращается за помощью.

— Фрида, я совершила ритуал и обратилась к норне Скульд. Просила её связать Нить Судьбы Ингвара хёвдинга с моей Нитью. Я хочу стать его женщиной и хозяйкой в его доме.

— И что тебе ответила Скульд?

— Что его Судьба зависит он него самого. И ещё пугала плохой удачей.

— Думаю, тебе не дано работать с Нитями Судьбы. Редкие нойды умеют это делать. А Ингвар изменился. Он отмотал свою Нить назад и сплёл её заново, завязал другой узел.

— Ты же вёльва, ты можешь увидеть будущее нового Ингвара. Норна сказала, что его Судьба может измениться так, как мне бы хотелось, если будет на то моя хорошая удача.

Фрида посмотрела на юную саамку. Она просит узнать будущее того, кем стал Ингвар. И хочет стать женщиной нового Ингвара. Понимает ли она, что делает? Что ж, можно посмотреть.

Вёльва встала со скамьи и ушла в самый тёмный угол дома. Когда она вернулась, в руках у неё был маленький серебряный сосуд, на котором были вырезаны руны Науд, Иса и Йера. Фрида подошла к очагу, закрыла глаза, вполголоса затянула заунывную ритмичную песнь и опрокинула сосуд на ладонь. Потом она подняла руку, рассеяла над тлеющими углями остро пахнущий порошок, медленно опустилась на скамью и затихла.

Нойда наблюдала за Фридой и в какой-то момент поняла, что душа вёльвы покинула её иссохшее от старости тело. Она сейчас здесь и, в то же время, не здесь. Не только в пространстве, но и во времени. Марет хотела последовать за душой провидицы. Но у нее не получалось — глаза застилал туман, и, блуждая в этом тумане, она везде натыкалась на невидимые стены. Оставалось ждать, что скажет прорицательница, когда её душа вернётся в тело.

А вёльва тем временем подобралась к самому краю Источника Судеб, наклонилась и заглянула в него. На самом деле Фриде не было дела до судьбы Марет. Её волновали совсем другие судьбы. И ей следовало безучастно смотреть на то, что открылось её взору. Но она не смогла. То, что увидела Фрида, показалось ей неожиданным и неправильным. Ей захотелось смять эту ткань Судьбы, спутать эти Нити…

Но Фрида забыла, что Скульд всегда готова безжалостно укоротить любую Нить…

Время шло, но вёльва не возвращалась. Марет решила, что ждёт уже достаточно долго, и, наконец, её терпение лопнуло. Она обратилась к провидице с вопросом, но та не ответила, даже никак не отреагировала на слова нойды. Фрида оставалась неподвижной и отрешённой, её глаза были закрыты. Саамка пригляделась к старой женщине и поняла, что та не дышит, и душа покинула тело старой Фриды навсегда. Марет протянула руку и коснулась пальцев вёльвы. Они были холодны, как лёд. Безжалостная Скульд перерезала Нить Судьбы прорицательницы. Вёльва была мертва.

Что может капля, моря только часть, Столь малая, столь хрупкая, седая…Изменится ли в сути своей вязь, Когда один лишь знак мы чуть подправим.

Мила не видела, что произошло с вёльвой. Она по-прежнему наблюдала за обеспокоенной черноволосой девушкой, которая сначала что-то сказала Фриде, а затем потянулась к её руке. До сознания Милы ещё не дошло, что случилось, но в её внутреннем магическом зеркале на мгновение промелькнуло отражение нескольких смазанных картинок, как при ускоренном воспроизведении фрагментов фильма.

Склонённая над Источником Судеб Фрида. Её потрясение. Попытка совершить какое-то действие… Грозная Скульд, перерезающая Нить Судьбы старой вёльвы… Душа Фриды, навечно улетающая в Нифльхейм.

— Значит, старая вёльва завершила свой земной путь…

Мила остро почувствовала боль от этой утраты. Еще одна Нить в мире Ингвара оборвалась.

Где-то что-то избыто до сути, Сожжено, уничтожено в тлен…Но немалая сила в минуте, Той, что тут же случилась за тем.

Следующие дни принесли множество предпраздничных хлопот. Ёлку решили поставить в квартире Милы. У Игоря был очень плотный график выступлений, он был постоянно занят — «Короли Вальхаллы» играли в клубе и на корпоративах. В один из предновогодних вечеров Мила решила поехать с Игорем в «Гардарики». Оказалось, что клуб арендован российским филиалом Международной ассоциации психологов для проведения своей предновогодней вечеринки. Видимо, маститые лекари человеческих душ из северного мегаполиса сочли нордический фолк-металл вполне подходящим фоном для своего «сабантуя».

Корпоратив психологов ничем не отличался от новогодних тусовок представителей других специальностей. Врачеватели людских душ точно так же пили, ели, танцевали, участвовали в нелепых конкурсах и флиртовали. Неожиданно один человек привлёк внимание Милы. Она даже не сразу поняла, что это Вит. Вроде бы он и не так сильно изменился, с него просто слетела маска усреднённости, которую он постоянно носил в «Чудесном мире». До Милы вдруг дошло, что Вит — довольно интересный мужчина. Недостаток роста и мускулатуры заменялся элегантностью и внезапно прорезавшейся в нём уверенностью в себе. Вокруг Виталия крутились женщины, но он явно пришел сюда один, причём — по его поведению — у Милы создалось ощущение, что и уйти он намеревается в одиночестве.

Вит увидел Милу и при первой же возможности подошёл, сияя искренней улыбкой.

— Привет. Сто лет не виделись. Как поживаешь?

— Привет. Отлично выглядишь. Я тебя даже не сразу узнала, — Мила сначала сказала это, а только потом подумала, что Вит может обидеться, как будто раньше он выглядел плохо. И решила смягчить свои слова заинтересованной улыбкой. — У меня все в порядке. Пишу диплом, репетиторствую. А ты, смотрю, в психологи подался.

— Да, типа того. Я всё-таки психолог по диплому. Но, если честно, занимаюсь тем же самым, что делал в «Чудесном мире». Всегда есть желающие кого-то или что-то найти.

Мила ждала, когда Вит спросит про Игоря. Было бы странно, если бы он не заметил лидера музыкальной группы, развлекающей гостей клуба. И он просто не мог не узнать бывшего коллегу по «Чудесному миру» — ведь внешне оба Игоря почти неразличимы. И одна дождалась этого вопроса, но не сразу. Вероятно, что-то останавливало Вита от того, чтобы его задать. За это время Мила выработала тактику ответов на расспросы «ясновидящего психолога».

— Этот парень на сцене — наш Игорь? Не знал, что он так серьёзно музыкой увлекается, — наконец, дождалась давно ожидаемого вопроса Мила.

— Этот парень на сцене — мой сосед, живущий этажом ниже. Его действительно зовут Игорь. Но это не тот Игорь. Хотя он действительно нереально похож на нашего пропавшего «контрабандиста». Бывают в жизни такие вот удивительные совпадения. Значит, не зря считают, что у каждого человека есть одновременно живущий двойник.

— Я читал, что даже семь двойников, — ответил Вит, но в его взгляде, обращенном на Милу, всё же промелькнуло что-то похожее на сомнение.

Вит внимательно посмотрел на Игоря, поющего песню про то, как брутальный красавец-викинг вёз из похода несметные богатства, которые хотел бросить к ногам своей возлюбленной, а девушка, оказывается, не дождалась его и вышла замуж за черноволосого франка.

— Слушай, это не двойник. Не просто двойник. Этот человек … не знаю, как сказать… он больше, чем наполовинунашИгорь. Я это вижу, но объяснить не могу… Кстати, я так и не понял, почему наш Игорь пропал, куда он делся. Я проверял, физически он жив, но в то же время я не смог его увидеть. Ты говоришь, этот парень — твой сосед?

— Да. Случайно встретились, когда он переезжал в наш дом. И я, вообще-то, сюда с ним приехала. Он — мой, как принято называть, молодой человек. И, знаешь, мне проще считать, что он — тот самый Игорь, — последняя фраза невольно сорвалась у Милы с языка, о чём она сразу же пожалела.

— Ясно, — Вит сник и увял на глазах. — Ну, желаю счастья.

Прежде чем отойти от Милы расстроенный психолог вытащил из кармана старомодную бумажную — тиснёную, чёрную с золотом — визитку и протянул Миле.

— Буду нужен, звони.

При этом его вид говорил, что он, в любом случае, будет рад, если Мила позвонит. Особенно, если он потребуется ей не как специалист по отысканию пропаж.

«Короли Вальхаллы» отыграли свой сет-лист, и Мила с Игорем поехали домой. По дороге Игорь мимоходом поинтересовался, откуда Мила знает психолога в модном костюме.

— Что это за парень, с которым ты разговаривала во время нашего выступления? Я не знал, что ты с психологами дружишь, — в голосе Игоря проглядывала если не ревность, то обострённый интерес.

— Это Вит, мы с ним работали вместе. В «Чудесном мире». Он экстрасенс, пропажи разыскивает. Сейчас вот к психологам подался. Но делает то же самое.

— Этот твой бывший коллега очень странно меня разглядывал. Как будто видел меня раньше и пытался вспомнить или сравнивал меня с кем-то, — продолжал допытываться Игорь.

— Издержки профессии, видимо. Вы в новогоднюю ночь точно играть будете? — Мила предпочла сменить тему, хотя прекрасно знала график Игоря.

— Да, с часу до трёх. Ничего не изменилось. Закрытая новогодняя вечеринка, — Игорь, если и заметил, что Мила больше не хочет обсуждать бывшего коллегу, то виду не подал.

— Значит, Новый год у тебя на работе будем встречать.

— Да, придётся, — с лёгким сожалением ответил Игорь.

А Милу это вполне устраивало. Не надо будет готовить еду на праздничный стол. И можно выгулять офигенное новое платье и сумочку, которую она купила в недавней поездке.

До Нового года оставалось шесть дней. Ни Мила, ни Игорь не предполагали, что на самом деле им принесёт первый день нового года.

Первый день после новогодней ночи начался для Милы и Игоря, когда уже почти совсем стемнело. На улице шел снег. «Белые мухи» летели медленно, кружась в ритме вялой румбы. В окнах дома напротив горели гирлянды, преимущественно холодного синего цвета. Нужно было позавтракать, хотя и для обеда было уже поздновато. Мила пришла на кухню, открыла холодильник и решила, что есть смысл сделать салат. Ага, фирменный салат Игоря, благодаря которому они и познакомились. А Игорь тем временем накрывал на стол в комнате. Ведь первый завтрак в наступившем Новом году негоже вкушать на кухне.

— Игорь, ты салат будешь? С оливками и моцареллой?

— Обязательно! — откликнулся Игорь.

Мила сняла с крючка разделочную доску, взяла в руки нож и начала резать помидоры для салата. Внезапно кухня погрузилась в кромешную тьму. Электричество отключилось во всём квартале. Видимо, электросети не справились с сильно возросшей нагрузкой. Такое и раньше бывало в зимний период.

Нож соскользнул с упругого гладкого бока помидорины, и острое лезвие совсем некстати нашло указательный палец Милы.

— Ой!

И, зажимая порез пальцами другой руки, Мила обратилась к Игорю:

— Игорь, у меня в верхнем ящике стола есть свечи. Принеси, пожалуйста, пару штук.

— Да, сейчас, — быстро ответил Игорь и направился к столу, стоящему у стены.

В ящике стола царил типичный для Милы организованный хаос. Игорь на ощупь пытался найти свечи, но под руку попадалось всё, что угодно, но только не они. Его пальцы нащупали какой-то тонкий металлический предмет изогнутой формы. Снедаемый не вовремя пробудившимся любопытством, Игорь вытащил эту вещицу и подошёл к окну, чтобы рассмотреть свою находку.

У него на ладони лежал браслет, в холодном свете уличных фонарей отливавший тусклым серебром. На вид очень древний. По размеру, скорее, мужской. На лицевой стороне браслета угадывалась какая-то затейливая вязь, похожая на цепочку рун. Искушение было слишком велико, и Игорь, недолго думая, надел браслет на запястье.

Не получив ответа, Мила вернулась в комнату. И в это самое мгновение вспыхнул свет — очевидно, неисправность в электросетях удалось быстро устранить.

Комната была пуста. Нет, вся мебель осталась на своих местах. Но Игоря в комнате не было.

Мила увидела выдвинутый ящик стола. И понимание того, что произошло, накрыло девушку с головой. Отчаяние подступило, как морской прилив при сильно ускоренной съёмке. Нет, как сорвавшаяся с гор лавина. Оно обволокло Милу со всех сторон, как торнадо категории F5 по шкале Фудзиты-Пирсона, и низвергло в беспросветную бездну.

Ещё как будто надеясь на что-то, Мила подошла к столу и заглянула в ящик. Сознавая всю бесполезность этого действия, она вытащила его и высыпала всё содержимое на стол.

Браслет с рунами, который она в прошлый затолкала в дальний угол ящика, исчез.

Смысл произошедшего парализовал работу головного мозга Милы и затормозил все её реакции. Но всё-таки… а вдруг…

— Куда я дела визитку Вита? Вроде бы в карман новой сумочки засунула…

Вит честно пытался искать Игоря. Бесполезно. Сказал только, что его нет среди живых. Среди мёртвых тоже нет…

Не обратить время назад.

Падает вниз прошлого град.

Не отрицать, не позабыть,

Вскриком своим вопль не сбить.

Но не спеши всё отрицать,

Не говори «нечего ждать».

Новый черёд тоже придёт,

Уроборос свой хвост ущипнёт…

Встанешь во тьме бездны начал,

Видя как есть жизни причал…

Падал ли вниз прошлого град…

Не обратить время назад?