Как девица викинга любила

История 3. (Не)реальная любовь Милитины Меркурьевой Часть 11

Глава 20

Весенних глаз фиалковый отсвет

И тонкий стан…

Затем кричат: «Набег!»

Власть топорам!

Мечам звенящим путь.

И страшные минуты…

Не забудь…

И не забыты

Те тонки путы.

Весеннее утро радовало солнечным светом и звонкоголосым птичьим гомоном. Финнбьёрн вышел на крыльцо гостевого дома на Земляном валу, потянулся и вспомнил вчерашнюю встречу на реке. Он шёл к местному корабельному мастеру поговорить насчет небольшого ремонта своего судна, которое получило повреждения во время штора в Восточном море, и был уже на полпути к дому Тови, когда повстречал ту словенскую девушку и чуть не забыл, куда он вообще направляется и зачем.

Она шла ему навстречу. Рядом с белокурым отроком, вероятно, меньшим братом. Увидел Финнбьёрн девушку и остановился, как вкопанный. Стоит и смотрит на неё, не может глаз отвести. А как мимо прошла — обернулся и долго глядел ей вслед. Он и сам не понял, чем эта дева так его сразила. Среднего роста, тоненькая, вся такая ладная, русоволосая. Глаза огромные, тёмно-синие, как весенние фиалки. И никак не выходит образ этой девы из головы Финнбьёрна.

Вынырнув из воспоминаний, он подумал, что день не будет праздным. Так и получилось. Только всё пошло совсем не так, как задумал варяжский гость. Финнбьёрн всё еще стоял на крыльце и жмурился, как кот на весеннем солнышке, когда со стороны реки послышались крики.

— Набег! Набег! Корабли на реке!

Финнбьёрн не знал словенской речи, но он и без того понял, что беда пришла. В его дружине несколько товарищей хаживали ранее в торговые походы через земли словен и говорили на здешнем языке. А один из дружинников, младший сын корабельного мастера — Сигмунд Весельчак — так и вовсе вырос в словенском Хольмгарде[1]. Услыхав крики, дружинники высыпали из дома с мечами и топорами в руках.

Беда действительно пришла в Альдейгью. Торольв ярл на трёх кораблях решил поживиться за счёт местных мытников и заезжих торговых гостей. Город был воротами Восточного торгового пути, так что серебра и другого добра здесь хватало, а дружина княжеского наместника временно отсутствовала — вождь мери взбунтовался и решил не платить оговоренную дань. Вот и ушли ратники Альдейгьи усмирять непокорного и требовать столько куниц и соболей, сколько положено по ряду.

Над улицами города повис крик, плач и шум битвы. Вышло так, что Финнбьёрн и его люди, много раз сами ходившие в такие походы, на сей раз противостояли захватчикам. Во-первых, гостеприимно встреченные жителями Альдейгьи они имели здесь свой интерес, а во-вторых, ведь и своё добро отстоять надо. Товарищи бывшего викинга, хоть было их чуть больше двух десятков, оказались хорошим подспорьем защитникам Альдейгьи. Закалённые в боях, люди Финнбьёрна умело сражались с пришлыми варягами. Сам Финнбьёрн находился в гуще битвы, когда увидел, как здоровенный темноволосый детина тащит за косу ту самую девушку, что поразила его в самое сердце вчера на берегу.

Финнбьёрн быстро разделался с наседавшим на него рыжим бородачом и метнул свой топор так прицельно, что детина, посягнувший на русоволосую красавицу, рухнул на землю, как подкошенный, даже не успев вскрикнуть. А Финнбьёрн, желая успокоить словенку, стал говорить, что его как раз бояться не нужно. Да только та, при звуках варяжской речи, еще больше испугалась, закричала, слушать не стала, оттолкнула его со всей мочи и побежала прочь.

Насилу догнал её Финнбьёрн. Набег викингов — не лучшее время для девушек бегать по улицам, да ещё в одиночку. Словенка отбивалась, как могла, даже укусила его за руку. Потирая пострадавшую руку, Финнбьёрн, схватил её и крикнул, что он не враг, а защитник. Оказалось, что девушка поняла его слова. Она по-прежнему смотрела на него недоверчиво, однако бежать уже не пыталась.

Очень светлые волосы, глубоко посаженные глаза цвета выгоревшего летнего неба, небольшой прямой нос и высокий лоб этого парня явно выдавали его варяжское происхождение. Но говорил он ласково. И слова были добрые. Девушка понимала его речь, так как вырастившая её мачеха была того же рода-племени, что и неожиданный защитник.

Тем временем шум сражения откатился обратно к реке и постепенно утих. Товарищам Финнбьёрна вместе с оставшимся в Альдейгье ополчением удалось отбить нападение Торольва ярла. Викинги забрали своих раненых и убитых, ретировались на корабли и поспешно ушли вниз по реке. Среди людей Финнбьёрна несколько человек получили ранения, но, слава богам, голову никто не сложил. В Вальхаллу им пока рановато, здесь ещё дела остались.

— Моё имя Финнбьёрн Свейнссон, я — сын конунга и сам бывший морской конунг. Но теперь решил попытать счастья на торговой стезе. А как тебя зовут, красавица? И чьей ты будешь? — Финнбьёрн решил, что пора бы уже и познакомиться с девушкой.

— Я — Велисава, старшая дочь боярина Миронега.

— Откуда ты наш язык знаешь, Велисив? — Финнбьёрн произнес её имя на северный лад.

— Мьёлль, моя мачеха, научила. Матушку свою я не знала. Она скончалась сразу после моего рождения. Тогда отец женился на дочери Атли. Он был воеводой у нашего наместника. Вашей крови, варяжской.

— У тебя есть жених, Велисив?

— Есть, как не быть. Мне ведь 17 зим уже. Гудыня, старший сын боярина Домажира. Он ушел с людьми наместника за данью.

Финнбьёрн заметил, что при этих словах Велисава погрустнела. Видимо, печалится в разлуке с милым. Эх, вот же незадача. Сговорена дева, после сбора урожая замуж пойдёт. Можно, конечно, умыкнуть красавицу. Но ведь тогда беды не оберёшься. Портить отношения с боярами Альдейгьи в его планы не входило. Это означало, что «ворота» Восточного пути для него будут закрыты надолго, если не навсегда. Да и раненые товарищи должны сил набраться. А вот породниться с местным боярином было бы очень кстати.

А Велисава украдкой посматривала на молодого варяжского гостя[2]. Нравился ей Финнбьёрн. Пусть не так высок, как иные северяне, но крепок и силён. В светлых голубых глазах сверкают золотистые искорки. Речь его уважительна. Храбрый он — её, вовсе незнакомую деву, защищать бросился. И рода хорошего. Конунг — князь по-словенски.

Велисава невольно сравнила молодого варяга с женихом своим Гудыней, маленькие злые глазки которого при каждом случае норовили масленым взглядом окинуть её сверху донизу, особо задерживаясь на высокой юной груди. На словах-то Гудыня храбрец, а как до дела доходит — норовит за спинами товарищей спрятаться. Да и характер вздорный имеет. Совсем не нравится жених Велисаве, так никто ведь её и не спрашивал. Сговорился отец с боярином Домажиром, когда она еще в люльке лежала. В месяц листопад и свадьбу справят.

Через неделю товарищи Финнбьёрна окрепли. Но все ждали возвращения наместника Буеслава с данью. Обоз пришёл назавтра. Дань с мери удалось стребовать сполна. Всё бы хорошо, да двоих ратников потерял наместник князя в Альдейгье. Одного медведь в лесу задрал, а другой пал жертвой своего дурного нрава. Гудыня, сын Домажира, так крепко повздорил на пиру со старшим сыном вождя мери, что дело пришлось поединком улаживать. Вели поединок до первой крови, но молодой мерянин оказался намного ловчее Домажирова сына, и рана, полученная Гудыней, оказалась смертельной. Так и осталась Велисава без жениха.

Бояре рассказали наместнику о набеге и о том, как варяжский гость со своей дружиной защищали Альдейгью. Без Финнбьёрна и его людей был бы город разграблен и сожжён, жители перебиты, а молодых девушек и парней увели бы в полон. Буеслав захотел поглядеть на отважных защитников Альдейгьи, и Финнбьёрн с товарищами был зван на пир в дом наместника.

Ульв, воевода Буеслава, с большим интересом посматривал на Финнбьёрна, сидевшего за столом по правую руку от него. Узнав, что это первый торговый поход бывшего морского конунга, смекнул старый воин, что неплохо бы соотечественника с его людьми оставить на службе у наместника. Варяжские дружинники хорошо обучены, опытны и бесстрашны. А под руководством бывшего морского конунга они могут стать надёжным щитом богатой Альдейгьи, то и дело подвергавшейся набегам и нападениям. Что ж, если положить этим варягам хорошее жалованье, пожалуй, можно и уговорить. Пусть куниц и соболей по Восточному пути другие торговые гости увозят, этот нам здесь пригодится.

А Финнбьёрн, изрядно хлебнув хмельного мёда, поведал Ульву о дочери боярина Миронега и своём желании взять в жёны эту словенку. Тем более что девица жениха лишилась. Он хорошее вено за неё заплатить готов.

Ульв, услышав признание Финнбьёрна, чуть не подскочил от радости. Вот и возможность этого северянина в Альдейгье задержать. Боярин Миронег, не связанный больше словом с отцом покойного Гудыни, вряд ли будет против того, чтобы отдать Велисаву за мужчину, который спас честь и, возможно, жизнь его дочери.

На следующий день Сигмунд, правая рука Финнбьёрна, по просьбе своего вождя подозвал отрока Спеха, меньшого брата Велисавы, и просил того передать сестре, что Финнбьёрн хочет встречи с ней и будет ждать её на закате у дома корабела Тови. Если она страшится идти одна, может Спеха взять с собой провожатым.

Финнбьёрн хорошо запомнил облачко грусти, набежавшее на чело словенки, когда он спросил про её жениха. Вдруг дева так сильно печалится по Гудыне, что сейчас сама мысль о том, чтобы стать женой другого мужчины, для неё страшнее смерти.

Бывший конунг очень хорошо помнил, чем закончилась попытка похитить женщину Ингвара. Хоть вёльва и сказала ему, что в мире мертвых той красавицы нет, боги спасли её от гибели в морской пучине, Финнбьёрн больше не хотел силой принуждать девушку, если он ей противен.

А Велисава вовсе не печалилась о потере Гудыни. Теперь не придётся ей идти замуж на немилого. Только вот отец быстро сыщет ей другого жениха. Вон боярин Славута недавно овдовел. А у неё из головы тот светловолосый варяг не идёт. И собой хорош, и говорил с ней ласково. А уж какие взгляды на неё бросал. Вот бы он к ней посватался!

— Велисава, варяг, что тебя от полона спас, хочет увидеться с тобой. Мне его дружинник велел передать, что Финнбьёрн будет ждать тебя на закате возле дома Тови-корабела, — Спех возник на пороге горницы с вестью, от которой девушке захотелось петь от счастья.

Услыхав слова брата, Велисава бросилась к сундуку выбирать самую нарядную понёву и узорчатый пояс. Затем вплела в русые косы серебряные височные кольца-усерязи, унизала запястья браслетами, а пальцы — перстнями. Очень уж хотелось показаться варяжскому гостю красивой и нарядной.

День был пасмурный, и лишь к вечеру на короткое мгновение между облаками выглянуло заходящее солнце. И небо поменяло краски — из пасмурно-серого оно вдруг стало багряным. Финнбьёрн издалека увидел Велисаву, идущую к дому Тови в сопровождении Спеха. Отрок заметил варяга и немного отстал. А девушка подошла к Финнбьёрну, поздоровалась и потупила взор, чтобы мужчина не увидел, что её глаза светятся от счастья.

— Ты хотел меня видеть, Финнбьёрн сын Свейна?

— Да, Велисив, очень хотел. Я узнал, что ты потеряла жениха. Думал, ты сильно опечалена. Однако следов слез на твоём лице не вижу. Околдовала ты меня, Велисив. Как увидел тебя — покой потерял. Желаю тебя в жёны взять. Но неволить не хочу. Скажи, если сговорюсь с боярином Миронегом, пойдешь за меня?

Велисава, услышав эти слова, зарделась румянцем и, преодолев застенчивость, тихо ответила:

— Да, Финнбьёрн сын Свейна, я пойду за тебя замуж, если батюшка даст своё соизволение.

Финнбьёрн нежно обнял девушку, и она спрятала светящееся от счастья лицо у него на груди.

— Завтра пойду потолковать с твоим отцом об этом.

Велисава подняла глаза на молодого варяга, а тот наклонился и поцеловал девушку.

— Сговоримся с твоим отцом — моей будешь. Никому тебя не отдам.

Видишь, краешек вьётся

Туманной дымки…красиво.

Это вот-вот разойдётся

Искра костра того дыма.

Мила как будто очнулась от глубокого сна и обнаружила, что стоит перед старинным кораблём в просторном музейном зале. Сколько времени она так стояла? Игорь с интересом рассматривал соседнюю витрину со старинными морскими инструментами и никакого беспокойства не проявлял.

Так вот, значит, как сложилась судьба её дальнего предка. Интересно, женился он на Велисаве?

[1] Имеется в виду (Великий) Новгород

[2] Здесь: купец, коммерсант

Глава 21

И снова рунная вязь, повторно,

Как сердца стук

Легко и теперь осторожно.

Скользит серебро меж рук.

А кто-то желает Судьбу

Иную, не ту что есть,

И вот в молодую луну

Спешит девица успеть.

А норны смеются над ней…

Мила отвела взгляд от корабля и увидела витрину, где были выставлены серебряные украшения, найденные на этом корабле. Её внимание тут же привлёк предмет, очень похожий на так хорошо знакомый ей браслет. Тот, что остался у неё дома.

— Интересно, как эта вещица могла так хорошо сохраниться за тысячу лет?

Мила всматривалась в рунную вязь на браслете и вспоминала Финнбьёрна. Теплых чувств она к нему, естественно, не питала. Однако же он рисковал своей жизнью, защищая древний город, в котором славяне мирно уживались со скандинавами и финно-уграми, и в высшей степени достойно повел себя по отношению к дочери боярина Миронега, поэтому ненависть Милы к своему дальнему предку немного остыла. Тогда он был очень молод и безрассуден. К тому же, очевидно, извлёк какие-то уроки из своего прошлого.

И кому же принадлежало это украшение? Оно явно женское, для мужского маловато. Не отрывая глаз от браслета в витрине музея, Мила на всякий случай заглянула в своё внутреннее магическое зеркало. А вдруг увидит хозяйку украшения. Надежды было не так чтобы много, но картинка появилась. Браслет был надет на руку уже знакомой ей русоволосой словенки.

Обручальное обручье, Обозначенное волком, Серебром блистает звонким, Знаков древних вязью, кручью.

На следующий день Финнбьёрн отправился к Миронегу. У дома боярина он увидел, как с крыльца сходит Ульв, воевода наместника. Финнбьёрн заметил, что мужчина рад встрече и лукаво улыбается в усы. Варяги поприветствовали друг друга. Воевода пошёл по своим делам, а Финнбьёрн поспешил к отцу Велисавы.

Миронег встретил Финнбьёрна радушно. Видимо, Ульв уже рассказал боярину о намерениях своего молодого соотечественника. Отец Велисавы внимательно выслушал варяга, который пришёл свататься самостоятельно, поскольку родственников в Альдейгье у него не было. Мужчины хоть и не без труда, но понимали друг друга — Миронег худо-бедно научился северному языку у своей нынешней жены. Боярин полагал, что Финнбьёрн — жених хоть куда, ведь за свою храбрость он вошёл в милость у наместника. К тому же варяжский гость готов выплатить вено за невесту полновесным звонким серебром.

Смерть Гудыни освободила Миронега от слова, данного Домажиру. К тому же, боярин любил свою старшую дочь и видел, что ту совсем не радует участь стать женой Домажирова сына. И неволить дочь ещё раз Миронег не желал. Он кликнул челядинца и велел позвать Велисаву.

А Финнбьёрн с нетерпением и лёгким беспокойством ждал девушку, хоть и был уверен в том, что она ответит отцу согласием.

— Велисава, этот достойный человек и храбрый воин, Финнбьёрн сын Свейна, желает взять тебя в жёны. Я выразил свое соизволение. Знаю, что ты не будешь противиться моей воле, но всё же хочу спросить, согласна ли ты стать женой Финнбьёрна.

— Согласна, батюшка, — с улыбкой ответила девушка, как только Миронег закончил свою речь.

Миронег если немного и удивился поспешному ответу дочери, то не подал виду. Если Ульв уговорит Финнбьёрна остаться со своими людьми на службе у наместника, варяг задержится в Альдейгье на долгое время. Но даже если он отправится в торговый поход, то вернётся осенью. Как раз ко времени, когда свадьбы играют.

А Финнбьёрн, услыхав ответ Велисавы, открыл кожаный кошель с чеканными серебряными оковками, подвешенный к кожаному же поясному ремню, достал из него серебряный браслет с рунной вязью и надел этот браслет на запястье Велисавы в знак того, что обручение состоялось. Теперь Велисава — его наречённая невеста, и, по варяжским обычаям, она может жить в его доме. Дома своего у Финнбьёрна в Альдейгье пока не было. Если девушка разрешит — придёт к ней в горницу вечером.

Приданое у Велисавы было уже готово. Но словенке захотелось вышить рубаху для Финнбьёрна. Особым узором, в котором сочетались бы два цвета — коричнево-красный и густо-синий. За вышивкой время летело незаметно. Весенние ночи еще не такие светлый, как в середине лета. Поэтому за оконцем уже стемнело. Велисава отложила работу и представила, как хорош будет молодой варяг в этой рубахе. Замечтавшись, девушка не сразу услышала осторожный стук в дверь. Кто же пожаловал в такое время?

Велисава была в горнице одна. Челядинок она отослала, чтобы те не мешали ей мечтать. Девушка поднялась с лавки и пошла узнать, кто это на ночь глядя захотел её навестить. Хотя, конечно же, она прекрасно об этом догадывалась. И сердце её стучало так сильно, что, пожалуй, это слышал и гость по ту сторону двери.

— Велисив, впусти меня. Это я, Финнбьёрн.

Девушка вспыхнула, как маков цвет, и отворила дверь. Молодой варяг вошёл в горницу, положил ей руки на плечи и…

— Мил, о чём замечталась? — послышался весёлый голос Игоря.

Мила чуть вздрогнула, когда Игорь подошёл сзади и слегка приобнял её за плечи. Картинка из прошлого растаяла.

— Да так, украшения разглядываю. Смотри, какой браслет красивый. И как хорошо сохранился. Между прочим, это скандинавский обручальный браслет. Женский. Мужчина надевал его на запястье своей невесте. Но бывали и мужские. Невеста надевала его на руку жениху.

Миле было немного жаль, что она не узнала, уступила ли в тот раз Велисава натиску Финнбьёрна. А вдруг в тот вечер и начался её род по женской линии?

Хладом ладони свит

Рунный узор-полог.

Воля и доля — залог.

Воспарял северный

Ветер в верчении зол.

Веет.

Задумалась Урд,

Вострит хладные

Лезвия Скульд.

Марет, которую Ингвар так грубо прогнал из спального чулана, от обиды и ревности кусала губы. Кто эта женщина? Откуда она пришла? Теперь Ингвар продаст её, Марет, своему хирдману Фасти. Что же делать? Саамка была слабой нойдой, свою судьбу она видеть не умела. Однако обратиться за помощью к норнам она догадалась…

Норна Урд, старшая над всеми норнами, прядёт нити судьбы и ведает прошлым. Норна Верданди — искусная ткачиха полотна судьбы, она создает настоящее. А юная норна Скульд берёт в руки ножницы и перерезает это полотно. Именно она определяет будущее и условия, которые позволят развязать уже завязанные узлы Нитей Судьбы и завязать новые. Вот у этой могущественной девы, норны Скульд, и надо просить помощи.

Да, молодая саамка знала, что Нити Судеб всех живущих уже спрядены и сплетены, но существуют некоторые узлы, распутав которые всё же можно изменить грядущее. Если очень постараться, можно заново переплести одну Нить с другими Нитями, задать ей иное направление. Пусть Скульд скажет, что требуется для этого, и она сделает всё, чтобы женщина Ингвара вернулась в свой мир, а сам Ингвар навсегда остался с ней, Марет. Но для магического ритуала, чтобы обратиться к норне, лучше дождаться новолуния.

Утро выдалось холодное и туманное. Марет бросала настороженные взгляды в сторону спального чулана. Странно, но присутствия своего хозяина в этом доме она больше не чувствовала. Более того, она ощущала — что-то в доме очень сильно изменилось. Вроде бы всё вокруг было тем же, но в то же время иным.

Когда туман растаял, и лучи солнца пробились сквозь пелену облаков, в доме по-прежнему стояла тишина. Лишь Гвен и Нафа суетились по хозяйству. А когда Марет, наконец, увидела Ингвара, она поняла, что Ингвар тоже изменился. Теперь у него другая Нить, другая Судьба. Он не прежний Ингвар. Он иной. Но Марет было всё равно. Она сделает всё, чтобы норна Скульд нашла его новую Нить и связала судьбу Ингвара с её судьбой. Марет надеялась, что Скульд ей поможет.

Однако, чтобы рассеять последнее сомнения, вечером Марет пришла в дом вёльвы. Старая Фрида увидела то, что должна была увидеть. Она была немногословна. Лишь сказала, что судьба Ингвара хёвдинга изменилась по воле богов. И замолчала.

Изменился Ингвар или не изменился, всё в его облике, за исключением, может быть, взгляда, было прежним. И он оставался хёвдингом. А наложницей хёвдинга, в любом случае, быть лучше, чем обычной рабыней-служанкой и трудиться от зари до зари.

И когда наступила ночь новолуния, Марет ушла в самый дальний угол дома и приступила к выполнению магического ритуала, который должен был помочь ей обратиться к норне.

Марет знала, что норны бессердечны, и любой человек для них — просто Нить, которая рано или поздно будет перерезана. Но подарки любят даже норны. Поэтому Марет подготовила для Скульд подношение — узорчатый поясок, собственноручно сплетённый из нитей семи разных цветов. Если Скульд не понравится дар или она потребует другой платы, Марет выполнит любое её условие. И тогда, возможно, норна захочет ей помочь.

Недаром богини судьбы

Женскую суть являют.

Ведают, видят, знают,

Искусны, мудры, сильны…

Торëнной тропой

Нити одной

След золотой

Тянется вдоль…

Начало и свежесть весны

И тень с оборота мает.

Женскую суть являют

Недаром богини судьбы