Как обмануть смерть

Глава 17

Позже…

Я была в огне. Каждый дюйм моего тела болел и горел: спина и плечи, лежащие на чем-то мягком, лицо, ласкаемое внешней силой, ноги, окруженные поддержкой. Ничто не осталось нетронутым. Даже мои внутренности болели, как будто их вынули, хорошенько размяли, а потом бросили обратно.

Боль означала, что я не умерла. Просто ее слишком много, чтобы справиться, поэтому я дрейфовала. Вверх и вниз по волнам сильнейшей боли и зуда, взлетов и падений, которые несли меня туда и обратно от сна к почти бодрствованию. Мне казалось, что я слышу голоса, чувствую запахи, чувствую прикосновения к своей коже. Я несколько раз пытался заговорить и, вероятно, только хмыкала. Язык распух, горло пересохло и саднило.

Нет, находиться в забытьи приятнее.

А потом непреодолимая потребность в рвоте заставила меня проснуться. Вся верхняя часть моего тела скрутилась на бок, и меня вырвало во что-то мягкое. Пушистое. Одеяло. Что-то теплое коснулось моего лица и плеча. Неразборчивые слова, произнесенные мягким голосом.

Дикая боль прострелила мои ноги. Я напряглась, стараясь не двигаться, когда всхлипы перешли в тихие рыданиях. Горячие слезы обожгли мне глаза; я крепко зажмурилась от неконтролируемой слабости. Под весом прогнулось мягкое одеяло… нет, матрас.

Я извивалась в клубке рук, одеял, криков и боли. Мои ноги от внезапного движения прошило болью — яростной и ослепляющей. Кто-то схватил меня за запястья, чтобы я перестала молотить руками. Я с трудом заставила себя разлепить веки, даже когда голос стал более ясным.

— Эви, это я. Успокойся, пожалуйста.

На фоне бледной стены вырисовывалась неясная фигура. Я несколько раз моргнула. Голос, успокаивающий и мягкий, что-то объяснял, но мой затуманенный мозг никак не мог сосредоточиться. Мое бешено колотящееся сердце успокоилось, но тут же снова ускорилось. На этот раз не от страха.

— Ты в безопасности, — проговорил Вайят.

Я уставилась на него, не совсем веря в это, даже когда мой взгляд полностью сфокусировался. Вайят сидел на кровати рядом со мной, обхватив руками мои запястья, его черные глаза были полны беспокойства. Меня захлестнул шквал эмоций: радость, удивление, смятение и, самое главное, абсолютное облегчение.

Он ослабил хватку, и я упала ему на грудь, обвив руками его талию. Я вдыхала его запах, чувствовала его тепло на своей щеке. Он действительно был там, обняв меня, положил подбородок мне на макушку. Я держалась изо всех сил, сообщая прикосновением то, с чем, казалось, не могла справиться словами. Затем через облегчение снова пришла боль, раскаленная добела и раздражающе зудящая. Я застонала, оттолкнулась и откинулась на взбитую подушку.

— Полегче, Эви. Твои ноги все еще заживают.

Зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Мне казалось, что мой желудок вывернуло наизнанку, но вряд ли в ближайшее время меня снова стошнит. Я осознавала и другие вещи: мягкий шорох воды в трубах, слабый запах кондиционера для белья на чистых простынях, отсутствие чего-либо, напоминающего горящую фабрику или микроавтобус «Фольксваген».

— Где? — прохрипела я.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу.

Приоткрыла одно веко. Он провел костяшками пальцев по моей щеке. Я машинально наклонилась к нему, удивляясь, что он вообще здесь. Немного бледный, но в остальном здоровый для человека, недавно перенесшего операцию. Многое произошло, и мне хотелось знать подробности.

— Мы в доме Майкла Дженнера, — ответил Вайят.

Мой второй глаз открылся, и я уставилась на него. — Серьезно?

— Да. Думаю, ваша встреча произвела впечатление. Собрание рассматривает то, что вы ему сказали, и мы должны узнать их решение сегодня вечером.

Хорошо, что у нас еще оставалось время решить, как вести себя с массовой встречей на Парк-Плейс. Я быстро оглядела маленькую спальню — определенно гостевую, с простыми расписными стенами, незатейливыми занавесками и абстрактной акварелью вместо личных фотографий. Даже мебель была типичной, которую вы покупаете, чтобы заполнить комнату, а не добавить стиль. Кровать стояла у стены, приоткрытая дверь находилась в дальнем углу.

Вайят все еще смотрел на меня, как будто боялся, что он моргнет и я исчезну. Я не собиралась телепортироваться снова еще долгое времени. До тех пор пока мое тело не перестанет отдаваться болью при каждом движении. Мои раны заживут, как и всегда — быстро, благодаря моему дару. Дар, который доступен не каждому.

— Не то чтобы я жалуюсь, — сказала я, — но какого черта ты не в больнице?

Вайят улыбнулся, все еще нежно поглаживая меня по щеке. Это отвлекало в хорошем смысле, но внутреннее напряжение не оставляло его. — Примерно через час после того, как я говорил с тобой в последний раз, меня перевели в другую палату, и я пришел в ярость, потому что никто не сказал мне, где ты. Потом мне позвонила Кисмет и сказала, что ты находилась на фабрике, когда та загорелась, и что сгорела так быстро, что она даже не может сказать, успела ли ты выйти. — Что-то промелькнуло на его лице, когда он вспомнил этот момент.

Я протянула руку и переплела свои пальцы с его, затем потянула его руку вниз, чтобы прижать ее к своей груди. Чуть было не спросила, знает ли он, что она лжет, или, по крайней мере, творчески исключает правду. Вместо этого сжала его руку, призывая продолжать.

— Я слегка расстроился, — сказал он с огорченной улыбкой. — Никто не сказал мне, что происходит, поэтому я выписался сам. Финеас нашел меня возле больницы. Он сказал, что вернулся на фабрику в надежде встретиться с тобой, когда ты придешь за информацией от гремлинов. Он завернул тебя в одеяла в кузове фургона. Ты была такой… сначала я подумал, что ты мертва. Мы оказались здесь. Дженнер позвонил врачу, которому доверял.

Врач? Я посмотрела мимо него, на свои длинные ноги, укрытые одеялом. Пошевелила пальцами ног и обнаружила, что они работают. Нервные окончания подергивались и болели. — Они были сломаны? — спросила я.

— Обе, в нескольких местах, плюс левая коленная чашечка. У доктора было время, восстановить эти кости, чтобы они зажили правильно. И у тебя всю ночь были проблемы с дыханием из-за дыма и химикатов, которыми ты надышалась.

— Всю ночь? Как долго я провалялась без сознания?

Его губы сжались вместе. — Сейчас воскресенье, около полудня.

Черт возьми, я находилась без сознания больше суток! Мой крайний срок спасения Руфуса приближался все ближе и ближе, и Аврора могла уже родить. Кто знает, что натворили Колл и его дружки?

— Черт, — выругалась я. — Парк-Плейс прошлой ночью…

— Ничего не случилось.

Я моргнула, смущенная.

— Ребята Кисмет следили за ним. Никто не входил и не выходил из этого здания прошлой ночью. То, что должно было произойти, вероятно, перенесли.

Потому что Фин предупредил их. Сказал Черной шляпе, что мы знаем о Парк-Плейс. Черт, черт, и все прочее дерьмо. Если бы я не была так измотана, то, наверное, в отчаянии ударила бы о стену. Наша последняя зацепка исчезла. Если только мне не удастся выследить недавно переселенных гремлинов. Проблема заключалась в том, что доки Черной реки занимали более мили береговой линии, и у меня нет ни времени, ни ресурсов, чтобы обыскать их все.

Вайят прижался своим лбом к моему, наши носы почти соприкасались. Чернильно-черные глаза пристально смотрели в мои, его пахнущее кофе дыхание согревало мое лицо. Не могла представить, что мое пахнет так же хорошо, но он не сморщил нос и не отстранился. Я черпала силы в его близости, радуясь, что он снова рядом. Мы лучше играли в команде, чем поодиночке.

— Так много всего произошло позавчера, — тихо проговорила я. — Не знаю, с чего начать.

— Фин поделился некоторыми подробностями. У него тоже есть занятная история для рассказа.

— Он все еще здесь?

— Наверно, внизу, с Авророй.

Я дернула головой от удивления, и, забыв, как близко сидим, мы стукнулись носами друг о друга. Поморщившись, Вайят выпрямился, и я попыталась последовать за ним, не обращая внимания на боль в ногах. — Аврора и Джозеф здесь? — спросила я.

— Только с сегодняшнего утра. Видимо, стресс от того, что ее вынудили покинуть твою квартиру, вызвал у Авроры роды. Оборотни отвезли ее в частную клинику и сообщили об этом Собранию, которое затем сообщило Дженнеру.

— Который сказал Фину. — Я смотрела на него с удивлением и ужасом. — У нее родился малыш.

— Здоровая девочка, и она уже размером с годовалого ребенка.

Радость по поводу благополучных родов разрушило надвигающееся чувство обреченности. — Но моя сделка с Фином действовала только до рождения ребенка. Что теперь будет с Руфусом?

— Пока ничего, — голос Фина удивил меня, и даже Вайят вздрогнул. Фин стоял у входа в комнату, наполовину скрытый дверью. У него был заживающий ожог на левой щеке, а лоб пересекали глубокие морщины. — С возвращением.

Я сглотнула, терзаемая противоречивыми эмоциями, готовая задушить эмпата. Он ударил меня ножом и оставил умирать. Позволил дружкам Белл напасть на меня и выгнать из квартиры. А еще он поделился со мной совершенно секретной информацией о своем народе. О да, и он спас мне жизнь. Снова. Мне хотелось крепко обнять его и бить, пока он не заплачет.

— Ты имеешь полное право злиться на меня, — сказал Фин, когда я промолчала.

— Злиться? — повторила я. — Злость — это лишь малая часть того, что я испытываю. Ты ударил меня ножом в живот и выбросил в чертов мусорный бак.

— Он… что? — спросил Вайят и начал подниматься. Я схватила его за руку и удержала на месте, когда знакомый румянец пополз вверх по его шее.

Фин проигнорировал Вайята, его синие глаза не мигали. — Я не стану просить у тебя прощения, Эви, но когда расскажу тебе о том, что узнал, думаю, ты согласишься, что риск того стоил.

— Тебе лучше бы иметь хоть какую-нибудь чертову историю. — Я откинулась на подушку, все еще сжимая руку Вайята. Он остался сидеть молчаливым стражем. Фин вошел в комнату, но держался на расстоянии.

— Помнишь человека в черной шляпе? — спросил Фин.

Я кивнула.

— Его зовут Сноу, и он — рядовой член клана Кицунэ, которые являются…

— Подожди, я знаю этот клан! — Я и раньше слышала слово «кицунэ», обозначающее животное. Сейчас, как же это было?.. — Лисы. Они же оборотни-лисы?

— Правильно. Сноу активно вербует желающих, которые хотят создать… ну, за неимением лучшего термина, анти-триадную организацию. Своего рода нечеловеческая правоохранительная группа, чтобы преследовать триады, которые наказывают без разбора.

Вайят фыркнул. — В конце концов они начнут гоняться за всеми нами.

Фин пригвоздил его тяжелым взглядом. — У твоего народа есть долгая история наказания тех, кого он хочет, до тех пор пока наказанные слабее вас. Триады вышли из-под контроля, и мои люди начинают сопротивляться.

Я подумала о том, что он сказал в закусочной «Зеленое яблоко», о желании присоединиться к триадам. Охранять себе подобных. Я понимала, как такая группа может понравиться Фину, даже если ее существование пугало меня до чертиков. — Кого он вербовал?

— В основном терианцев, но есть несколько вампиров и полукровки. Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда кто-нибудь из этих двоих будет стоять в одной комнате и не пытаться убить друг друга.

Аналогично. — Сколько их было?

— Пока что около шестидесяти.

Членов триады было вдвое больше, хотя наша выучка давала нам преимущество в бою. — Я не думаю, что человека, на которого он работает, зовут Леонард Колл?

Голова Фина дернулась в сторону. — Как ты узнала это имя?

— Птичка на хвосте принесла. — Я вкратце изложила свой разговор с Айлин, включая ее агента внутри. — Если он создавал эти силы месяц, нам чертовски повезло, что мы наконец пронюхали об этом. С нашей собственной малой численностью, внезапная атака опустошила бы нас.

— Нападение в любом случае все еще возможно, — сказал Вайят. — Даже если бы все триады города появились в Олсмилле прошлой ночью, мы бы не победили без помощи вампиров. Мы всегда держали Падших в узде с помощью страха и запугивания. Это, очевидно, больше не работает.

— Очевидно, — протянул Фин.

Я задумалась над другим замечанием Айлин о более серьезной угрозе, надвигающейся уже десять лет. Думала спросить об этом Руфуса, чтобы немного разузнать о первых днях существования триад. — Кто это решил? — спросила я, прежде чем успела себя одернуть.

— Что решил? — не понял Вайят.

Теперь уже нельзя останавливаться. — Про страх и запугивание, Вайят. Айлин заставила меня задуматься… Она сказала, что по-настоящему все началось примерно в то время, когда триады впервые организовались. Ты был там.

Он ощетинился, как собака, которой угрожают, и прошествовал через комнату, прежде чем я успела его остановить. — Она сказала, что во всем виноваты мы?

— Нет, я не про то. — Снова попыталась сесть, движения стали менее болезненными. — Что изменилось десять лет назад, почему появилась необходимость в триадах, хотя раньше их не существовало?

Он пристально посмотрел на меня, румянец на его шее поднялся до щек. — Твоя мать была убита вампирами одиннадцать лет назад, Эви, и ты спрашиваешь меня почему?

Холодок пробежал по моей груди. Ее тело нашли обескровленным спустя две недели после наступления смерти, так что вероятность, что ее убили вампиры, существовала всегда. Просто проверка не проводилась и уже никогда не будет проведена, поскольку ее тело кремировали. Никто не говорил об этом так прямо со времен моего пребывания в учебном лагере, когда эта информация использовалась, чтобы подтолкнуть меня к действию. Это всегда срабатывало.

Я откинула покрывало, заметив — но не заботясь — что на мне только лифчик и трусики. Обе ноги были туго обмотаны марлевыми бинтами и медицинской лентой, но я все равно спустила их с кровати.

Злые пальцы боли рвали вверх и вниз мои ноги, и я рявкнул короткое «пошел ты, Трумэн», когда попыталась встать. — Моя мать была гребаной героиновой наркоманкой, которая спала, с кем попало, и покончила с собой. — Слабые ноги дрожали. Левое колено подогнулось, когда перенесла на него свои вес, и я плюхнулась обратно на кровать, тяжело дыша. — Почему десять лет назад?

Его лицо напоминало грозовую тучу. — Потому что именно в этот момент начались проблемы. Полукровки, казалось, появлялись из ниоткуда, и они нападали на всех, кого могли. Гоблины начали просачиваться из канализационных труб и старых туннелей бутлегеров и нападать средь бела дня. Все они становились смелее, что привлекало не самых подходящих типов.

— Не самых подходящих?

— В основном охотников за головами — фрилансеров. Эта долина притягивает Падших, в основном благодаря силе Первого Предела — о чем мы узнали благодаря нашему короткому визиту в скрытый дом Амалии — но вампиры путешествуют по миру и иногда оставляют после себя полукровок. У тех ранних охотников не было ни кодекса, ни организации. Они делали, что хотели, убивая Темных, и последствия были ужасны.

Огонь, пылающий в его глазах, красноречиво свидетельствовал о том, что он видел, какие дела творили эти безымянные охотники. Айлин подтвердила, что вампиры покидали город на долгое время, но всегда возвращались к источнику энергии, который их питал. Домой, к Пределу.

Мне было холодно сидеть в одном нижнем белье. Я обмоталась одеялом и обняла себя за плечи, по-прежнему недоумевая от его рассказа. — Так какая же соломинка сломала спину верблюду? Кто организовал? — Я думала, что знаю ответ, но хотела услышать его.

— Совет фейри, — ответил он. — Последней каплей стал случай, произошедший в центре города десять с половиной лет назад. За полчаса до закрытия пятеро полукровок зашли в греческий ресторан. Там были хозяин, его жена, их дочь и четверо посетителей. Владелец и двое посетителей мужского пола были убиты сразу же. Два охотника на вампиров выследили их, но не раньше, чем полукровки… развлеклись с некоторыми женщинами.

Меня затошнило.

Вайят поморщился. — Охотники решили, что не могут рисковать тем, что выжившие распространят слухи о существовании вампиров. Что лучше держать это в секрете, что жертвам лучше умереть, чем жить с такой травмой. Поэтому они убили всех, кто был еще жив, включили газопровод и сожгли улики.

У меня закружилась голова, и я вцепилась в край одеяла, чувствуя, что мне очень трудно дышать. — Они убивали невинных, — прошептала я, дрожа.

— У владельцев ресторана было два сына-подростка, которые остались сиротами. Все говорили, что это был трагический несчастный случай.

Я уронила голову на руки, не в силах понять, что происходит. Убивать полукровок, конечно, необходимо, даже самым болезненным способом из всех возможных. Но убийство четырех невинных женщин просто для того, чтобы сохранить тайну. Кем надо быть? Чья-то рука коснулась моей макушки. Я подняла голову. Вайят присел передо мной на корточки, все его лицо было полно эмоций: ярости, сожаления, горя.

— Жалеешь, что спросила?

Я отрицательно покачала головой. — Просто удивлена.

— Это было совсем другое время, Эви. Мы мало что знали о подонках, только множество слухов. Без Совета фейри мы бы пропали. Они нашли нас, обучили, научили. Прошло почти три года, прежде чем триады, какими мы их знаем сегодня, действительно сформировались.

— Вы с Руфусом были там с самого начала?

— В значительной степени. Мы не начинали эту битву, Эви. Мы просто отреагировали на происходящее. Мы должны были сделать что-то, чтобы защитить себя от них.

— Значит, их активность вызвало что-то другое. — Я раздраженно выдохнула сквозь зубы. — Вампиры начинают заражать людей, и эти полукровки выходят и умножают свою численность. Это заставляет гоблинов поднять голову и сделать выводы, поэтому они начинают выползать из канализации и туннелей, становясь смелее в своих атаках. Это говорит другим Падшим, что можно наглеть, и внезапно мы переполнены ими.

— Притянуто за уши, — сказал Фин. Я совсем забыла, что он здесь, и резкие черты его лица кричали о его гневе. — Терианцы всегда жили среди вашего народа. Мы ни из чего не выползали, и большинство из нас живет так мирно, как только может.

— Мирно? — повторил Вайят, вставая и поворачиваясь к нему лицом. — Так ты называешь вербовку других, чтобы нас убить? Мирно?

— У меня нет никакого желания видеть, как убивают ваших людей. Я очень люблю людей. — Он мельком посмотрел синими глазами на меня. — Однако, как показывают недавние события, ваши суждения и навыки правоохранителей оставляют желать лучшего.

— Мы не…

— Меня больше не волнует, кто и какие приказы отдавал. — Голос Фина был настолько яростным, что даже я вздрогнула, но внешне он оставался спокойным. Почти сверхъестественно спокойным. — Мне больше всего не хотелось, чтобы это повторилось ни с одним другим кланом или видом — как с людьми, так и с нечеловеческими существами.

Он сделал несколько шагов вперед. Вайят напрягся, но Фин не обратил на него внимания. Его свирепый взгляд впился в меня.

Фин продолжал: — Да, я хотел отомстить за гибель моего клана — хотел так сильно, что чувствовал вкус человеческой крови на языке. Обратиться к тебе за помощью в защите Джозефа и Авроры было все равно, что кастрировать себя, признаться в слабости, которую я, как старейшина их клана, не мог принять. Помнишь то утро, когда мы встретились? Я чуть не приземлился на эту машину, когда вы еще находились в ней, и мне бы это понравилось. Люди были злы, они убили мой народ, и я больше не хотел иметь ничего общего ни с кем из вас.

Я поежилась под его взглядом и тяжестью слов. Впервые увидев настоящего Финеаса эль Чимала во всей его темпераментной красе. Управляемого своими эмоциями. Признающегося в своем горе и гневе. Черт, но это было прекрасно.

— Что помешало тебе убить нас? — спросила я.

— Однажды Даника сказала мне кое-что, когда я спросил ее, почему она так дружна с человеком, — сказал он. — Она сказала: «У Эви доброе сердце. Просто его часто разбивали».

У меня защипало глаза. — Я думаю, что доброта моего сердца все еще открыта для обсуждения.

— Нет. — Фин покачал головой, резко поворачивая из стороны в сторону. — Нет, это не так. Ты была готова повернуться спиной к своим друзьям и коллегам, чтобы сделать то, что считала правильным. Немногие делают достойный выбор, когда это означает потерять все.

Я вспомнила Кисмет, разрывающуюся в своем решении довериться мне или заставить замолчать. Она оказалась не в состоянии сделать трудный выбор и поверить. Она осталась солдатом, который преуспевал в выполнении приказов. Я бросила вызов всему, во что она верила, поставила под угрозу статус-кво. Мне понятно, почему она пыталась убить меня.

Но это не значит, что я снова повернусь к ней спиной.

— Так что это значит для нас сейчас? — спросил я. — Ты все еще хочешь, чтобы Руфуса передали тебе? — Нерешительность Фина ответила на мой вопрос. — Похоже, я не выполнила свою часть сделки? Достать боссов до того, как Аврора родит.

— Формально я дал тебе время до завтра, — сказал он. — Помоги мне защитить другие кланы с частичным оборотом, и тогда его долг будет прощен.

— Как я могу защитить их, если не знаю, кто они?

— Думаю, сегодня вечером ты все узнаешь. Дженнер очень убедителен, и ты привлекла его на свою сторону.

— Каким образом?

— Ты ему противостояла, а он к такому не привык. Это завоевало его уважение. А еще ты исполнила то, что обещала — сделала все возможное, чтобы обеспечить Авроре безопасные роды.

— Кстати об этом, — сказал я, внезапно заинтересовавшись. — А что случилось с Белл?

Лицо Фина потемнело. — Она получила предупреждение от альфы своего прайда о том, что нельзя брать то, что ей не принадлежит.

— Предупреждение? — Судя по выражению его лица, мне уже не хотелось вдаваться в подробности. Прекрасно. — Ладно, и что теперь? Группа Колла встречалась прошлой ночью где-то еще?

— Если и так, мне об этом не сказали.

— Может быть, день не тот? Может, у него сегодня встреча, хотя он знает, что триады следят за этим местом?

— Даже не знаю. Извини. Если он это сделает, и ваши люди появятся, готовясь к бою, триады будут в меньшинстве три к одному. Их уничтожат.

— Они не настолько глупы, чтобы попасть в такую ловушку. — И я бы им не позволила, если бы думала иначе. — Может быть, они и пытались убить меня дважды за одну неделю, но триады — это все, что стоит между городом и Падшими.

Мои последние слова вызвали возгласы возмущения обоих мужчин в комнате. Я подняла руку, призывая Вайята помолчать, и первой обратилась к Фину: — Я использую слово «Падший» не для обозначения всех нелюдей, а для тех придурков, которые решили стереть нас с лица земли, какими бы видами они ни были.

Это, казалось, успокоило Фина. Вайят, напротив, смотрел на меня сверху вниз со странным выражением лица. Что-то среднее между гневом и изумлением. — Эви, что, черт возьми, произошло на фабрике? — спросил он. — Что сделала Джина?

— Свою работу, — ответила я, как ни странно, веря в это. — Я стал угрозой для триад — на этот раз намеренно — поэтому она следовала протоколу.

— Это она устроила пожар?

— Не имеет значения.

— Имеет…

— Нет, Вайят, не имеет. — Я потянула его за руку, пока он не присел на корточки на уровне моих глаз, затем схватила его за подбородок и крепко сжала. — Как бы мне ни хотелось хорошенько надрать задницу Кисмет за свои ноги, по большому счету, это нахрен не имеет никого значения. И в данном случае мой голос решающий.

Напряжение отпустило его тело. Хотя он и был недоволен этим решением, но, похоже, смягчился. — Прекрасно. Это не имеет значения.

Я отпустила его подбородок, почти поверив ему. Он мог затаить обиду дольше, чем я, и он не будет полностью удовлетворен, пока не получит подробностей о пожаре. В конце концов, я все ему расскажу, но сегодня это нам не поможет. Дел просто слишком много, и, как всегда, мое личное дерьмо должно подождать.

— Насчет Парк-Плейс? — спросил Фин, элегантно переводя разговор в другое русло.

Вайят сел на кровать рядом со мной и натянул простыню на мои голые ноги. Я плотнее закутала одеялом плечи, забавляясь его попыткой защитить мою скромность.

— Нам нужно побольше узнать о Леонарде Колле, — сказала я, возврящаясь к последнему нашему разговору. — Он предположительно человек, что не имеет большого смысла. Может быть, у него есть какая-то личноя особая претензия к триадам?

— Трудно сказать наверняка, — ответил Вайят. — Я не знаю этого имени, и трудно представить себе человека, создающего армию Падших, чтобы сражаться против других людей.

Я была того же мнения. — Как думаешь, Кисмет расскажет тебе, если узнает что-нибудь?

— После того, как я выдал ей все имена в последний раз, когда мы разговаривали? Конечно, — невозмутимо ответил он.

— Попробовать стоит.

Фин достал сотовый телефон и протянул его Вайяту. Тот посмотрел на телефон, затем взял и открыл его.

— Включи громкую связь, — попросила я, когда он набрал номер.

Вайят включил. После полдюжины гудков, вызов был принят.

— Кисмет.

— Это Трумен, — сказал Вайят.

Многозначительная пауза предшествовала мягкому: — Привет.

— Что тебе известно о человеке по имени Леонард Колл?

Я подавила стон. Надо быть осторожней, Вайят.

— Гм, не много, — ответила она, его вопрос, казалось, застал ее врасплох. Неразборчивый фоновый шум создавал помехи. — У него нет ни адреса, ни кредитки, ни даже номера социального страхования. Во всем штате нет ни одного Колла, и единственный Леонард, которого мы нашли, — это четырехлетний ребенок в Аризоне. — Она сделала паузу. — Где ты слышал это имя?

— Птичка на хвосте принесла. А ты?

— От друга. — Клянусь, я расслышала сожаление в ее голосе. — Вайят, вернись, чтобы мы могли защитить тебя.

Он фыркнул. — Зачем? Я в опасности?

— Такое чувство, что мы все сейчас в опасности. До наших информаторов доходят довольно неприятные слухи о передвижениях гоблинов.

— Какого рода передвижения?

— Расскажу, когда ты придешь. Они не в силах получить того, кого действительно хотят наказать, поэтому могут прийти за тобой.

«Не в силах получить» — дипломатичный способ сказать: «поскольку я убила Эви, они не могут убить ее за убийство одной из своих королев». Но какая-то часть меня все еще интересовалась, что задумали гоблины.

— Мы не можем позволить себе потерять тебя, Вайят, — сказала она.

— Трогательно, но нет, спасибо.

Я ткнула Вайята, чтобы привлечь его внимание, затем одними губами произнесла: «Парк Плейс». Он кивнул. — Что сейчас происходит, Джина?

— Пока ничего. Мы наблюдали за этим местом всю ночь и день, но кроме случайных бездомных, ни в одном из четырех зданий на этом углу не было никакой активности. Бейлор взял своих охотников и новичка, и они патрулировали всю набережную, следя за всем происходящим.

У Бейлора был новичок в команде? Я прикусила нижнюю губу. Должно быть, он потерял охотника в Олсмилле. Меня так поглотили свои мысли, что я до сих пор не удосужилась узнать имена остальных четырех охотников, погибших той ночью.

— Кроме аукциона складских помещений сегодня днем, — продолжала Кисмет, — и какой-то благотворительной акции сегодня вечером, больше ничего примечательно в районе шести кварталов. Датчики периметра на месте, так что если кто-то крупнее воробья войдет в любое из этих здании, мы об этом узнаем.

— Не стоит недооценивать их численность и ум.

— Я уже давно перестала недооценивать Падших. Ты меня хорошо обучил. — Нет, она просто недооценивает людей. — Послушай, возвращайся…

— Если я узнаю что-нибудь полезное, дам тебе знать. В противном случае, не жди меня.

— Вайят…

Он повесил трубку. Я едва сдержалась, чтобы не отругать его за грубость. Зная его характер, я лишь удивлялась, что он выдержал весь телефонный разговор, не используя большое количество грязных ругательств. Однако он не разорвал с триадами полностью. И никогда не разорвет. Он присутствовал при рождении триад; он обучал Кисмет и бесчисленное множество других. Триады — слишком личное дело для нас обоих.

— Нда, ничего особо полезного мы не услышали, — проговорил Фин.

Вайят хмыкнул: — Все зависит, с какой точки зрения на это посмотреть.

Кто-то постучал в дверь, и мы все обернулись. Робкая кудрявая головка выглянула из-за полуоткрытой двери, и широко раскрытые голубые глаза прищурились, когда девушка улыбнулась. — Ты проснулась, — сказала Аврора.

Я усмехнулась. Увидев Аврору собственными глазами, почувствовала, как в моей груди поднимается тревога. Ее щеки раскраснелись, а в руках она держала маленькую извивающуюся девочку, когда вошла в комнату. Завернутая в голубое одеяло, малышка помахала в воздухе маленькими кулачками, словно требуя внимания. Глаза, такие же круглые и голубые, как у ее матери, оглядели комнату, и она взвизгнула, увидев Фина.

— Она прекрасна, — сказала я. — Она родилась вчера?

Аврора рассмеялась своим певчим голосом птицы. — Наши дети быстро растут.

— Как ее зовут?

— Я хотела назвать в твою честь, Эви, но традиция требует чтобы имя начиналось с той же буквы, что и у матери. Поэтому я выбрала Ави.

Мало что в моей жизни могло лишить меня дара речи, но Аврора с ее великодушием и моей тезкой это сделала. Что, черт возьми, я совершила, чтобы заслужить такую честь?

— Красивое имя, — сказала я наконец.

— Хочешь ее подержать?

— Я наверно ее уроню.

— Нет, конечно.

Несмотря на мои протесты, Аврора положила ребенка мне на руки. Одеяло соскользнуло с моих плеч и обвилось вокруг талии. Я чувствовала себя жутко смущенной, сидя вот так с малышкой на коленях. Девочка пахла свежим детским запахом, ее сердце билось так быстро и драгоценно, а жизнь казалась такой хрупкой. Ее окружали люди, которые действительно заботились о ее благополучии. И о моем тоже. Безопасность.

Вайят провел пальцем по руке Ави. Она сжала его палец в своей маленькой ладошке и втянула в рот, чтобы пожевать. Он рассмеялся.

— Эвангелина, могу я попросить тебя об одолжении? — сказала Аврора. Ее тон изменился с легкомысленного на серьезный, и это отразилось на ее лице. Круглые глаза прикрыты, цвет стал более насыщенным.

— Конечно, — ответила я.

— Будь алули Ави.

Фин резко повернул голову к ней, и это подсказало мне, что незнакомое слово несло в себе важное значение.

— Что это такое? — спросила я.

— Самое близкое слово — «крестная», — ответила Аврора. Мое сердце затрепетало. — Финеас уже ее агида. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы вы оба защитили мою дочь.

— С тобой ничего не случится.

— Ты не можешь этого знать. Возможно, я доживу до того момента, когда Ави вырастет в красивую женщину и родит собственных детей, но я не могу знать наверняка. Пожалуйста, скажи «да».

У меня не было опыта общения с детьми. Я избегала их в общественных местах и никогда не имела желания воспитывать своих. До сих пор я никогда не меняла подгузники, не нянчилась с детьми и даже не держала их на руках. У меня имелись все основания сказать «нет», объяснить Авроре, что она выбрала не ту женщину для этого.

— Да, — проговорила я. — Это большая честь для меня.

— Ты воин, Эвангелина. Ты оказываешь мне честь своим согласием. Теперь у меня нет страха за будущее Ави.

Вайят легонько подтолкнул меня плечом. Я с любопытством посмотрела на него. Его губы изогнулись в веселой полуулыбке, а одна бровь драматически изогнулась. Бросила на него испепеляющий взгляд, и он громко рассмеялся. Хотела что-то сказать, но странный запах сбил меня с мысли. Он фыркнул. Я шмыгнула носом. Какого черта?..

— Думаю, ей нужно сменить подгузник, — заметил Вайят.

Я застонала. Аврора улыбнулась, взяла малышку с привычной легкостью и ушла. Пошевелила пальцами ног, проверяя мышцы, все еще обдумывая последний разговор. Теперь я стала терианским эквивалентом крестной матери дочери Авроры. Ужас. По крайней мере, мои ноги чувствовали себя лучше, более способными выдержать мой вес. Двадцать четыре часа без сознания, вероятно, не пошли мышцам на пользу.

— Ну, подведем итог, — сказала я, — у нас больше нет никаких зацепок и никаких намеков на следующий шаг Колла.

Вайят начал кивать, но Фин произнес: — Не совсем.

Я резко вскинула голову. — Не хочешь пояснить?

— Сноу сказал, что познакомит меня с Коллом сегодня. Я должен встретиться с ним в четыре часа.

— И когда, черт возьми, ты собирался нам это сказать?

— Собственно, я не собирался говорить, — прежде чем я успела возразить, он продолжил: — Я знал, что ты захочешь пойти со мной, и мне придется напомнить тебе, что Сноу считает тебя моей сексуально агрессивной девушкой, которая мертва, и я хотел пропустить неизбежный спор о ношении прослушки или чего-то в этом роде.

Как ни прискорбно признавать, но он прав.

Вайят скользнул рукой к моему покрытому одеялом бедру — легкое и защитное прикосновение. — То, что Сноу думает, что ты мертва, как-то связано с тем, что Фин тебя ударил?

— Да, — ответила я, накрывая его руку своей. Отчасти для того, чтобы согреться, а отчасти, чтобы убедиться, что Вайят никак не проявит свой гнев, вспыхнувший на лице. — Итак, ты встречаешься со Сноу один, и что потом?

— Надеюсь, он возьмет меня с собой к Коллу. Я получу все ответы, какие смогу, прежде чем что-то случится, а потом передам их вам. Будем исходить из этого.

— Ненавижу этот план.

— Почему? Потому что ты не можешь участвовать?

— Да, и еще потому, что ты идешь туда один, и у нас нет никакой возможности тебя поддержать.

Фин спокойно улыбнулся. — Так мило.

Я нахмурилась. — Я серьезно, Фин.

— Ты же знаешь, что я могу о себе позаботиться.

— Против полдюжины боксеров, да. Но что, если шестьдесят с лишним Падших решат, что они тебе не доверяют, и захотят превратить тебя в филе скопы?

— Этого не случится.

— Ты чертовски уверен в своих актерских способностях.

Он рассмеялся и скрестил руки на груди. — На самом деле, я более уверен в своем положении в Собрании. Колл знает, кто я, и не важно, сколько его рекрутов — терианцы, он не станет искушать гнев всего Собрания, убивая меня. Увечья, возможно, даже какая-то пытка, но не смерть. Какова бы ни была его цель, этому человеку нужна поддержка, а не враги.

— Если только это не триады, — насмешливо фыркнула я.

— Да.

— Мы можем следовать за тобой на расстоянии.

— Они узнают, Эви. Увидят ли они тебя, услышат или учуют, они будут знать, что кто-то наблюдает.

Мне не выиграть этот спор, хоть я и ненавидела проигрывать. Сегодня Фин встретится со Сноу, что бы я ни говорила. Мы не могли ни подслушать его, ни проследить за ним. У меня нет выбора. — Хорошо, ладно. Только обещай, что будешь осторожен. Я не уверена, в чем состоят обязанности алули, но что-то подсказывает мне, что часть их — не позволить агиде умереть.

Фин кивнул, снова улыбаясь, но в его глазах не было веселья. Просто твердая решимость. — Я буду так осторожен, как только смогу, обещаю. А теперь, если мы закончили спорить, я пойду проверю, как там ланч.

— Слава богу. Умираю с голоду. — Мой желудок заурчал при упоминании о еде. Я не могла вспомнить, когда ела в последний раз. — Скажи мне, что это гамбургеры или спагетти, или еще что-нибудь…

— Сейчас ты получишь бульон, — сказал Вайят. — Ты давно не ела, и мы не хотим шокировать твой организм.

Я застонала. — Ты жесток.

— Только потому, что мне не все равно. — Он обнял меня за талию, и я прижалась к его груди. Слышала, как сильно бьется его сердце у меня в ушах. Вдохнула его запах — чистый и мужской, но без намека на корицу. Должно быть, это мыло или лосьон после бритья, к которому он не имел доступа с тех пор, как вышел из больницы.

В какой-то момент Фин ушел, почти полностью закрыв за собой дверь.

Я прижалась чуть ближе, успокоенная объятиями Вайята. Так много всего произошло и так быстро, что казалось, прошел целый месяц с той ночи в Первом Пределе. То, что мы считали нашей последней ночью вместе. Я так сильно хотела быть с ним тогда, и не могла… хотела сказать, что люблю его так же, как он любит меня, и не могла… Он сказал, что понимает, и это поразило меня, потому что я не понимала. Я все еще ничего не понимала.

Вайят пробежался пальцами по моим длинным волосам. — Ты должна отдохнуть, пока можешь, — сказал он, щекоча дыханием мою макушку.

— Я проспала целый день, Вайят. Я больше не устала.

Он рассмеялся. Звук прошел через его грудь и проник в мою. — Ладно, тогда считай, что это моя плохо замаскированная просьба немного вздремнуть. Не все мы исцеляемся так, как ты.

Отстранилась так быстро, что он подпрыгнул. — Я делаю тебе больно? — почувствовала себя полной дурой, когда наконец заметила, как он все еще бледен.

— Нет, ты не сделала мне больно. — Он убрал прядь волос с моей щеки. — Но ибупрофен не особо помогает, а спина у меня болит, как у сукиного сына.

Я подвинулась к стене на своей двуспальной кровати, волоча за собой одеяло. Мои ноги почти не протестовали, единственная настоящая боль исходила от колена. Легла на левый бок и распахнула одеяло перед Вайятом.

Он принял приглашение без единого слова, вытянувшись рядом со мной. Легонько толкнула его, пока он не перевернулся на левый бок, и прижалась к нему. Я чувствовала повязку под его рубашкой, биение его сердца через спину. Полная противоположность тому, как мы в последний раз «спали вместе».

Я обняла его рукой за талию, и он переплел свои пальцы с моими. Какое-то время лежала без сна, прислушиваясь к его дыханию и гадая, неужели это все, что у нас есть. Спокойные моменты восстановления, рассеянные среди стычек и двойных переходов и угрозы надвигающейся войны. Один час покоя каждые два адских дня.

Мое тело жаждало его прикосновений с момента нашего первого контакта шесть дней назад. Это новое тело, которое я все еще пыталась понять, полное ощущений и воспоминаний, которые я должна примирить со своими собственными. Это делало мое влечение к Вайяту столь же захватывающим, сколь и пугающим. Я хотела любить его, но не знала как.

И я все еще не могла убедить себя, что оно того стоит. Он умер той ночью в Олсмилле, и это потрясло меня. Что, если в следующий раз смерть будет необратимой?

Вайят тихо хмыкнул, и я ослабила хватку, не подозревая, что держалась так крепко. — В чем дело? — прошептал он хриплым от сна голосом.

— Ничего. — Я поцеловала его в затылок. — Ты отдыхай.

— Трудно, если ты продолжаешь это делать.

Я улыбнулась и поцеловала то же самое место, чуть ниже его коротких волос. — Делать что? — спросила я и поцеловала еще раз.

Он зашевелился, его дыхание стало немного прерывистым. — Я серьезно. И тот факт, что ты там практически голая, не помогает.

Я перестала его дразнить. — Прости.

— Все в порядке.

Нет, это не так. Но спасибо за попытку.

Он поднял мою руку и поцеловал костяшки пальцев. Я откинула голову на подушку, держа его за руку. Радуясь быть с ним это время.

И этого времени было достаточно.