Как обмануть смерть

Глава 22

18:46

Я поплатилась за это глупое решение и за недооценку возможностей Сноу в защите. Он подождал, пока я замахнусь, желая съездить ему в подбородок, а затем увернулся от удара. Одновременно схватил меня за правое запястье обеими руками и развернул на сто восемьдесят градусов, пока мы не оказались лицом к лицу. Ублюдок использовал мою инерцию — и удивительное количество своей собственной силы — чтобы перекинуть меня через голову на спину на один из длинных деревянных столов. Мои легкие сжались, а спину пронзила дикая боль.

Он развернулся быстрее, чем я предполагала, и собирался ударить меня кулаком по голове. Я вовремя перекатилась влево и почувствовала дуновение воздуха, вызванное его внезапной встречей с деревом. Он взвыл и отпрыгнул назад, схватившись за руку. Воспользовавшись тем, что от меня отвлеклись, подтянула колени и взобралась на стол. Я возвышалась над ним, глазами ища какое-нибудь оружие.

Сноу сжал кулак, проверяя кости.

— Не стоит бить по столам, — заметила я. — Они склонны побеждать.

Он оскалил зубы и бросился к двери. Я тупо смотрела на него, пока не поняла, что он не собирается уходить. Он вытащил из кучи обрезков кусок размером два на четыре дюйма, конец которого был утыкан парой гнутых гвоздей.

Дерьмо.

Теплица была такой же широкой, как и длинной, но все же меньше половины теннисного корта. За исключением стоящих столов, Сноу имел в своем распоряжении большую часть обрезков досок. Несколько гниющих ящиков с глиняными горшками и блюдцами были свалены в противоположном от нас углу. Потенциальная шрапнель, если я смогу добраться до них. Этот проклятый кристалл не давал мне телепортироваться.

Дерево, усеянное гвоздями, хлестнуло меня по коленям — черт, но он двигался слишком быстро — со свистом. Я оттолкнулась от стола, перелетела через голову Сноу, поджала колени и развернулась. Этот акробатический трюк я отточила в своем старом теле — но не в новом. Вместо того чтобы приземлиться на ноги позади Сноу, я ударила его по голове левой ногой — неожиданный бонус — и рухнула на пол с левой стороны, разбив левое колено о бетонный пол.

Я вскрикнула, когда жар и боль пронзили мое колено. Сноу уже вертелся, рыча от досады, размахивая палкой с гвоздями. Я вытянула правую ногу и ударила его по лодыжкам. Он повалился на спину, воздух вырвался из его легких в судорожном порыве. Я навалилась на него, потянувшись за палкой, и у него хватило ума ударить меня по почкам.

Слезы блеснули в моих глазах от жгучей боли, которая вынудила меня задохнуться. Вогнала свое ноющее левое колено в его бедро — неудачное положение для удара в пах, который я хотела провести. Сноу взвизгнул и вцепился мне в лицо. Я боднула его головой, стукнув лбом чуть ниже его носа, все еще протягивая руку. Он замахнулся, и я блокировала удар. Рукой ударила его по бицепсу — слишком низко. Надо было схватить его за локоть и не дать размахнуться. Гвозди впились мне в поясницу чуть выше левой ягодицы.

Наверное, я закричала. Боль вцепилась мне в спину своими щупальцами, закоротив мозг глухим ревом, похожим на звук приближающегося поезда. Второй удар головой от меня вдавил затылок Сноу в бетон, и рука, державшая биту, обмякла. Я вырвала доску из его рук и вытащила из своей задницы. Дрожащие пальцы потеряли всякую хватку, когда я пыталась ухватить за широкую деревянную палку, и та откатилась за пределы досягаемости позади меня. Я рванулась к ней, извиваясь боком на коленях Сноу. Он нанес мне еще один сильный удар по ребрам. Перекатилась, не останавливаясь, пока не слетела с него, мое колено болело, а задница горела. Сноу пнул ногой, но не смог до меня дотянуться.

В последний раз я недооценила боевые способности Кицунэ.

Он пытался сесть, шатаясь от полученных ударов по голове. Мы оба уставились на палку с гвоздями. Я поскользнулась на собственном пятне крови; Сноу с победным криком добрался до оружия первым. Отползла в сторону, так чтобы он не смог меня достать, стараясь не обращать внимания на боль. Не смертельные раны, а просто мучительные. И он снова одержал верх.

Тяжелый запах плесени и земли выворачивал мой и без того страдающий желудок. В сочетании с новыми запахами крови и пота, я была готова к тому, что меня сейчас стошнит. Просто не могла оторвать глаз от Сноу достаточно долго, чтобы справиться с этим. Мне нужно оружие, прежде чем он попытается снести мне голову своей самодельной булавой. Все, что угодно, лишь бы уравнять наши шансы. Я хорошо управлялась руками, просто предпочитала держать в них холодную сталь во время боя.

Эта куча глиняных горшков и блюдец — все еще мой лучший шанс. Только между мной и ними полоса препятствий из старых столов. Не хватало места, чтобы быстро проползти под ними. Самый легкий путь через лабиринт? Через стены, конечно.

Я схватилась за край ближайшего стола и подняла свою окровавленную, избитую задницу. Стол застонал подо мной; грязное и искореженное дерево выдержало. Сноу бросился вперед, булава с гвоздями наготове. Я прыгнула на ближайший стол. Жесткая посадка сотрясла мое колено и подогрела злой огонь в моей заднице — серьезно, она должна уже начать исцеляться! — но я продолжала идти. У меня нет выбора.

Когда перепрыгивала со стола на стол, некоторые из них громко трещали под моим весом, пока я не достигла своей цели. Прислушиваясь к топоту ботинок Сноу по бетонному полу, я наклонилась и подняла горсть треснувших и разбитых блюдец, надеясь использовать их как шрапнель.

Приготовившись, я собралась бросить одну из них в первую же движущуюся мишень, и развернулась. Сноу уже не было видно. Я затаила дыхание, напряженно прислушиваясь, почти ничего не слыша за стуком собственного сердца. Никакого движения. Присела на корточки и заглянула под столы, надеясь увидеть пару ног или даже скорчившуюся человеческую фигуру. Если не считать затененной фигуры Вайята на земле в нескольких десятках футов от меня, казалось, я здесь одна. Только меня не обманешь.

Что-то острое заскрежетало по дереву. Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Я резко выпрямилась, когда на меня полетело пятно красновато-оранжевого меха. Острые зубы сомкнулись вокруг моего левого плеча, чуть ниже шеи. Я закричала. Раскаленная добела боль обожгла мне грудь и спину. Когти впились в мою грудь и живот, когда разъяренный лис попытался найти опору ногами, глубоко рыча, разрывая мою плоть и мышцы.

Я этого не ожидала — чертовски глупо! Снова.

Я разбила глиняное блюдце о спину лиса. Оно рассыпалось на десятки крошащихся осколков, слишком старых, чтобы сохранять форму или быть эффективным оружием. Сноу-лис зарычал, все еще не разжимая пасть, и нанес глубокий порез поперек моих ребер. Горячая густая кровь сочилась из раны. Он был меньше меня ростом, но у него имелись зубы, когти и звериные инстинкты. А у меня был лишь вес.

Поэтому я резко упала на колени, навалилась всем телом и ударила его о бетонный пол. Он отпустил меня с задыхающимся рычанием, маленькое тело извивалось подо мной, изо всех сил пытаясь выбраться. Я скатилась с него и поползла в сторону, пока не стукнулась о ножку стола, задыхаясь. От сильной боли. Кровь окрасила мою шею и грудь, и я оставила пятно на полу. Сноу вскочил на лапы и отпрянул назад, оскалив окровавленные зубы и тяжело дыша. Его изумрудные глаза, казалось, пылали яростью и жаждой крови. Моя кровь покрывала его мех.

Вероятно, я могла бы раздавить маленького зверька своим весом и положить конец драке; только я не хотела убивать Сноу, хотя он без колебаний убил бы меня, чтобы добраться до Вайята. Мне просто нужно вывести его из боя.

Он низко присел, все еще тяжело дыша, на нем не было ни царапины. Мы смотрели друг на друга, мой мозг яростно обрабатывал каждую мелочь, что я знала об оборотнях. У меня в кармане лежала цепочка с крестом, но со всем этим мехом, защищающим его кожу, если я не заставлю его проглотить ее, все серебро только разозлит его. А попытка засунуть цепочку ему в глотку означает приближение к этим зубам.

Однажды я сражалась с оборотнем-койотом и использовала оголенный провод под напряжением, чтобы замедлить его. Электрический разряд вернул свирепое животное в человеческий облик. Человека было бы гораздо легче победить, чем лиса в четверть моего роста и вдвое быстрее.

Проблема в том, что потолочные светильники были слишком высокими и слишком защищенными, чтобы быть полезными, и я не видела поблизости никаких розеток.

Сноу зарычал. Кровь и слюна капали с его зубов, падая на пол мелкими каплями. Он оценивающе смотрел на меня. Вероятно, взвешивал свои шансы на то, чтобы вырвать мне яремную вену. Время шло своим чередом.

Я передвинула правую руку на несколько дюймов, ища лучшую опору, если мне придется двигаться быстро. Пальцами наткнулась на что-то сухое и шершавое. Возможно, почва для горшков или глиняная пыль. Преимущество. Я выдержала сердитый взгляд Сноу и сжала пальцами столько песка, сколько смогла собрать. Затем я презрительно усмехнулась Сноу: — Сюда, киса, киса.

Звук, который он издал, был наполовину человеческим, наполовину звериным, и полон ярости. Он оперся на мускулистые задние лапы, щелкая челюстями. Я швырнула песок ему в глаза и использовала инерцию удара, чтобы откатиться влево, подальше от его бьющегося, скулящего тела. Он врезался в ножку стола и попытался протереть глаза передней лапой. Из-за отсутствия рук, у него ничего не получилось, и он начал превращаться обратно в человека.

Я не стала дожидаться шоу. Вместо этого вскочила на ноги на волне тошноты и боли, и когда гладкая, бледная кожа заменила красный мех, а длинные пальцы скребли слепые глаза, я разбила несколько глиняных горшков о его голову. Они разлетелись на осколки, которые порезали мне ладони. Поднялась пыль, заслезились глаза. Сноу обмяк и рухнул на пол, голова свесилась, щеки намокли, светлые волосы покрылись красным налетом. Еще в сознании. Ударом ноги отправила его в отключку.

— Мне жаль твою сестру, — проговорила я, — но тебе не выиграть.

Пришлось немного повозиться, прежде чем я привязала его к ножке стола куском дерева и ремнем. Моя задница болела, а плечо горело огнем. От крови одежда прилипла к коже — один из трех комплектов одежды, которые я в настоящее время имела, спасибо — и объем потери вызывал у меня головокружение.

Я долго обходила столы, идя туда, где лежал Вайят. Он перевернулся на спину и пытался открыть глаза.

— Успокойся, герой, — сказала я, опускаясь на колени рядом с ним.

— Что меня ударило? — прорычал он, проверяя один глаз. Наконец-то он нашел меня. Второе веко распахнулось, и оба глаза уставились на мою кровоточащую грудь. — Господи, Эви!

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

— Тебе не следовало этого делать.

Я закатила глаза. — Всегда пожалуйста, Вайят. Вырубить Сноу и спасти твою жизнь не составило труда.

— Он мертв?

— Нет, просто без сознания, временно ослеп и привязан к столу. Посиди с ним. Я должна идти.

— Эви…

— Оставайся. Здесь.

Раздражение вспыхнуло в его глазах; я выдержала его взгляд, отчаянно пытаясь разбить его своим собственным. Пусть он поймет, что мне нужно уберечь его от опасности прямо сейчас. Держать подальше от неприятностей, чтобы я могла сосредоточиться на том, чтобы остановить Коула и спасти людей в театре. Наконец, он сдался.

— Я должен говорить, чтобы ты была осторожна? — спросил он.

— Нет, но можешь.

— Быть осторожна.

Я погладила его по щеке тыльной стороной ладони. — И ты тоже. — Помогла ему встать — быстрый взгляд на рубашку сзади не обнаружил крови, так что швы целы — и притянула палку с гвоздями.

Он отказался от нее. — Она может тебе понадобиться. Где кристалл?

Дерьмо. Я почти забыла. Он все еще висел на цепочке возле двери. Я потянулась за тонким оранжевым осколком и вскрикнула, когда тысячи покалываний пробежали по моей руке и плечу.

— Не трогай сам кристалл, — посоветовал он.

— Правда, ты так думаешь? — Я обхватила пальцами цепочку, бросила ее на пол и принялась втаптывать кристалл в бетон. Точно так же, как если наступить на провод под напряжением, он выстрелил электричеством вверх по моей ноге и через бедро, пока внезапно не рассыпался. Мое ощущение разрыва резко вернулось, как приливная волна, знакомым потоком силы. — Надеюсь, я больше никогда не увижу этих чертовых штук.

Вайят глубоко вздохнул, вероятно, так же, как и я, благодарный за возвращение дара, если не больше. — Единственное, что хуже, чем не чувствовать магию, — это почувствовать ее слишком сильно, — сказал он скорее себе, чем мне.

— Чувствуешь слишком сильно? Так бывает? — Мне пришло в голову, как мало мы говорили о том, как работает эта штука с одаренным, кроме очевидной подпитки сил. Мне нужно вписать этот конкретный разговор в мое переполненное расписание.

— Не часто, но сильные грозы могут серьезно испортить тебе контроль.

Ух.

Он провел рукой по лицу, задержавшись, чтобы ущипнуть себя за переносицу. — Трудно представить, что Коул на стороне Товина, и что он был частью этого с самого начала.

— Потеря может заставить самого разумного человека делать невероятные вещи. — Не то чтобы потеря оправдывала иррациональные, невероятные штуки.

— Туше. Послушай, я знаю, что ты все еще злишься на меня…

— Ладно, сейчас действительно не время. — Я положила ладонь правой руки ему на грудь, поверх мягкого давления бьющегося сердца. Слова, которые я наконец произнесла вслух, признавшись Сноу в пылу битвы, снова застряли у меня в горле. — Просто… снова стань моим куратором и оставайся здесь, пока я пойду и побью плохого парня.

— Я думал, мы партнеры.

— Мы станем партнерами, когда у тебя не будет сотрясения мозга и ты не будешь через два дня после операции. Ты не исцеляешься так, как я.

— Ты не неуязвима, Эви.

— Поверь мне, жгучая боль в заднице и плече постоянно напоминают мне об этом. Может, десять лет назад ты и был охотником, но теперь это моя битва. Я позабочусь о Коуле.

Я не верила, что он останется на месте, и не могла стоять там и обсуждать свое решение, пока время идет. Я также не могла вырубить его снова — его мозг был достаточно сотрясен для одного уик-энда. Мне оставалось только надеяться.

— Поцелуй на удачу? — спросила я.

Он поцеловал меня без дальнейших подсказок. Я приоткрыла рот, впуская его внутрь. Пробуя на вкус. Обещая в действиях то, что я не могла сказать словами. Поцелуй был коротким и оставил у меня чувство трепета. Острого. Готовой сражаться даже за самые простые его прикосновения.

— Удачи, — проговорил он.

Держа в руке палку с гвоздями, я обогнула груду обрезков дерева и выглянула за дверь. В непосредственной близости никого не было. Никаких голосов, только отдаленные звуки города и, чуть дальше, музыка. Наверное, с благотворительного вечера. Я выскользнула наружу и, держась поближе к стене оранжереи, двинулась к северной стороне крыши. На углу я огляделась и чуть не подавилась от запаха.

Элери лежала в луже собственной крови, густой, темной и пахнущей, как старый подвал. Она схватилась за горло обеими руками, сдерживая поток изо всех сил, ее фиолетовые глаза потускнели. Белые волосы покраснели, а фарфоровый цвет лица стал почти прозрачным.

Полноценные вампиры редко умирают только от потери крови, если только этому не помогает добавление антикоагулянта. Ей нужно поесть, чтобы восстановить свои силы. Ни в коем случае, черт возьми, я не предлагала себя. Последнее, что мне нужно, — это заразиться. Я сомневалась, что даже моя целительная способность сможет остановить вампирских паразитов.

— Коул? — уточнила я, держась на безопасном расстоянии.

Она кивнула. Ее широко раскрытые глаза впились в мою пропитанную кровью одежду и не отпускали. Либо он обнаружил, что она работает против него, либо больше не нуждался в ее помощи. Первое более вероятно, учитывая его программу вербовки. Отсеять предателей.

— Фин. — Мой желудок сжался. — Фин все еще с ним?

Я решила, что ее слабое покачивание головой означает, что она не знает, а не другой ответ. Насколько я могла видеть, на крыше больше нет скрюченных тел. Никаких следов бывшего охотника и его заложника Кони. Я не могла нянчиться с Элери и надеялась, что она не воспримет мой уход как проявление враждебности. Разве только…

— А Айлин знает, что сегодня происходит? — спросила я. Еще одно покачивание головой, которое я истолковала как «нет». Жаль, что пускать сигнальную ракету, которую я могла бы использовать, чтобы привлечь ее внимание, нет смысла.

Я быстро обыскала остальную часть крыши. Никаких следов присутствия Коула и Фина. На углу северной стороны мне был хорошо виден квартал и зрелище, которое представляло собой благотворительный сбор средств на искусство. На освещённом фасаде театра висел плакат, рекламирующий мероприятие большими печатными буквами. В окнах вестибюля ярко горели красные, золотые и белые огни. Машины и лимузины были припаркованы вдоль всей улицы. Лишь горстка хорошо одетых посетителей задержалась снаружи, некоторые курили, другие болтали. Музыка тоже доносилась оттуда — какая-то бредовая чушь оркестра, которая всегда напоминала мне умирающие трубы.

Все это выглядело так невинно, люди внутри не подозревали об угрозе, таящейся поблизости. Не знали то, что они вот-вот превратятся в закуску для полукровок. Когда-то я испытывала такое же ложное умиротворение, надеясь передохнуть в спальне Даники, пока триады сходились к Сансет-Террас, принося с собой те же разрушения, которые сборище Коула собиралось обрушить на «Паркер-Пэлас».

Я не могла смотреть на очередную бойню.

На северо-востоке, в противоположном конце квартала от театра, был телефон-автомат. Я сосредоточилась на углу, закрыла глаза и скользнула в пролом. Каждая рана горела огнем, боль была жгучей и нестерпимой. В голове стучало, и это не прекратилось, когда я материализовалась возле телефона, все еще сжимая в правой руке импровизированную биту. Проскользнула внутрь, схватила липкую трубку и набрала номер.

— Девять-один-один, что у вас случилось? — проговорил сбивчивый голос.

— В звукозаписывающей будке старого кинотеатра «Паркер-Пэлас» заложена бомба, которая взорвется через пять минут. Лучше спасите свою самую высокую категорию налогоплательщиков, — сказала я и повесила трубку. Рука дрожала, и меня отчаянно тошнило. Полицейская поддержка — лучше, чем ничего.

Я понятия не имела, который час, и мне уже было не до особой скрытности. Держась как можно ближе к зданиям, я побежала к театру, время от времени оглядывая близлежащие крыши. На наличие снайперов, Коула, и всего необычного. Узкий переулок, едва ли три фута шириной, тянулся между театром и дешевым офисным зданием рядом с ним. Я бросилась внутрь, не обращая внимания на удивленный возглас одного из курильщиков в меховой куртке, и стала искать боковой вход.

На полпути я нашла дверь аварийного выхода. Никакой дверной ручки с моей стороны. Дерьмо. Надо как-то туда попасть. Аварийные выходы необходимо держать открытыми по очевидным причинам. Логика подсказывала мне, что с другой стороны был карман пустого пространства. Мне не стоит по ошибке переноситься в твердый объект — или человека.

Головная боль от моего последнего перехода не утихла, но я не могла ждать. Вызвала в себе чувство одиночество, проскользнула в пролом и распалась на части, двигаясь к двери, только чтобы врезаться во что-то красное, электрическое и твердое, что отбросило меня назад. Я врезалась в кирпичную стену противоположного здания, выбив из легких весь воздух. Мои глаза наполнились слезами, в голове стучало, и я соскользнула на влажную землю. Красный продолжал окрашивать мое зрение, толчки силового щита все еще пронизывали мою грудь и живот. Желчь обожгла мне горло, острая и горячая

Внезапный вдох очистил красную пелену у меня в глазах, и я постаралась взять свое дыхание под контроль. Коул уже установил вокруг театра щит. Вот дерьмо!

Поднялась на ноги, опираясь на кирпичную стену, и поборола короткую волну головокружения. Не самый лучший способ начать драку. Я помчалась обратно на улицу, где задержавшаяся пара курильщиков безуспешно пыталась проникнуть в театр. Мужчина в смокинге то и дело тянулся к двери и отдергивал руку, словно обжегшись. Женщина с ним в панике огляделась, а потом увидела меня. Ее подведенные глаза расширились.

— Патрик, — позвала она, цепляясь за мужчину в смокинге.

Патрик повернулся, открыв рот, чтобы что-то сказать, и замер, увидев мою окровавленную, встрепанную фигуру. И мое оружие.

— Сделайте себе гребаное одолжение, — проговорила я с такой угрозой в голосе, что у любого расплавились бы медные яйца, — и идите домой. Вечеринка началась без вас.

Он не стал спорить, просто схватил свою спутницу/жену/кого угодно и помчался по улице. Надеюсь, к их машине или лимузину. Может, они тоже вызовут полицию. Будучи охотником, я упорно трудилась, чтобы держать обычных полицейских подальше от нашего дела. Сегодня я хотела, чтобы они были здесь.

Я сама проверила двери и получила такой же разряд. Никакого толка. Стеклянные фасады были выкрашены в непрозрачный цвет, из-за чего не представлялось возможным заглянуть внутрь вестибюля. Музыка стала чуть громче, новая композиция с теми же воющими трубами. Я замахнулась битой на стекло. Она отскочила от щита с красной вспышкой и еще одним танцем электричества вверх по моим рукам.

Это плохо.

Тень упала на тротуар, низко опустилась, а затем рядом со мной приземлилась знакомая пустельга.

Я нахмурилась. — Мне показалось, я сказала…

Ее крик был пронзительным и, казалось, приказывал мне заткнуться. Она склонила голову набок, затем снова взлетела. Я вышла из-под безопасности шатра, наблюдая, как она низко летит к улице. Аврора приземлилась на крыльце многоквартирного дома через две двери вниз по улице. В противоположном конце квартала от того места, где я оставила Вайята.

— Спасибо, Аврора, — сказала я.

Мое перемещение к этим ступеням заставило меня пошатнуться и упасть на колени. Меня вырвало тем немногим, что было в желудке, руки дрожали, грудь сотрясалась. Постоянный стук в голове превратился в глухой рев. Раны от гвоздей на заднице и порезы на ребрах начали зудеть, а плечо все еще болело. Такое частое использование моего дара истончило поступающую ко мне силу Предела, мешая любой исцеляющей магии, которой я обладала, работать в полную силу.

Уже не в форме пустельги, Аврора обвила тонкими руками мою талию и подняла меня на ноги. Я позволила ей помочь мне войти в крошечный стеклянный вестибюль многоквартирного дома, затем прислонить к рядам серебристых почтовых ящиков.

— Выглядишь ужасно, — сказала она.

— Нормально, потому что и чувствую себя также. В какой квартире?

— Четвертый этаж, квартира F. Ее окна выходят на театр, так что он мог тебя видеть.

— Коул?

Она кивнула.

— Фин с ним? — Еще один кивок. — Он ранен?

— Да. — Что-то горячее и опасное вспыхнуло в ее круглых глазах, и я поняла, что она все еще в частичном обороте, ее длинные крылья были убраны назад. Как будто ждала драки. Я вспомнила, что однажды сказал Фин о силе Кони и то, как яростно он дрался в спортзале. Наверху из нее получился бы отличный партнер.

И тут я вспомнила об Ави.

— Возможно, ты захочешь убраться отсюда. Полиция уже в пути, — сказала я.

— Они не смогут попасть в театр, чтобы помочь.

— Они попадут, если я смогу снять этот щит, а я, вероятно, смогу сделать это, добравшись до Коула.

— Возможно.

— Если только защитное заклинание не написано на чем-то внутри театра. Тогда мы должны надеяться, что триады проникнут внутрь через подземные туннели, которые, как предполагается, были заполнены много лет назад, и каким-то образом сумеют найти заклинание и понять достаточно, чтобы уничтожить объект, на котором оно написано.

Она моргнула, приоткрыв рот.

— Пожалуйста, оставайся здесь, — попросила я.

— Все это происходит из-за того, что сделали с моим народом. Я чувствую себя ответственной.

— Нет, все это происходит из-за неуместного чувства справедливости двух сумасшедших. Ни в чем из этого нет твоей вины.

Я направилась к лестнице, решив подняться на четыре пролета, когда далекие крики остановили меня. Метнулась обратно к стеклянным дверям вестибюля, откуда была видна только передняя часть театра. Темные кляксы то появлялись, то исчезали на фоне непрозрачного стекла — стучащие кулаки? Мое сердце бешено колотилось. Началось.

— Черт, — пробормотала я и побежала к лестнице.

Паника и боль толкали меня вверх по этим ступеням быстрее, чем я могла бы бежать, преодолевая их по две и по три за раз. Мои легкие ныли от желания сделать хороший вдох. Голова казалась на шесть размеров больше и готова была лопнуть, как прыщ. Я добежала до четвертого этажа на полном ходу, вцепившись рукой в пожарную дверь, которая вела в грязный коридор. Стены были из цементных блоков, покрытых граффити, а пол остро нуждался в новом ковре. Здесь пахло отходами и сыростью. В коридоре никого не было, и я не стала подслушивать у дверей квартиры соседей.

Все, на чем я могла сосредоточиться, это как добраться до квартиры F и остановить происходящее. Я ничего не должна людям в этом театре, но это была моя работа — защищать их. В душе я осталась охотником, несмотря на отсутствующее теперь звание и род занятий. Да, начальство первым отвернулось от Коула, но он отвернулся от своего народа, подставив триста с лишним человек под удар.

Только через мой когда-то мертвый труп.

Один хорошо поставленный удар рядом с замком сломал дешевое дерево и распахнул дверь. Я присела на корточки у рамы, почти ожидая приветственного выстрела или двух. Ничего. В передней комнате, совмещенной с кухней, было пусто, мебель практически отсутствовала. Опрокинутый обеденный стол и один стул придвинуты к стене, а клетчатый стул с ободранными подлокотниками, извергающими начинку, был единственным обитателем квартиры. Никого из людей. Никаких новых пятен крови на испорченном ковре. Готовая отбиваться и держать удар, я прокралась внутрь.

В комнате имелось три двери. Ближе всего ко мне находился шкаф для одежды, пустой, если не считать кучи крысиного дерьма в углу. Следующая дверь была открыта — тускло освещенная ванная комната. Унитаз и раковина покрыты грязью, ванна без занавесок испещрена водяными разводами. От нее слабо пахло мочой.

Давайте посмотрим, что находится за дверью номер три.

Она была прикрыта на три четверти. Я заглянула в щель в косяке. Заметила окно без занавесок, самый краешек стула и плечо человека, сидящего на нем. Плохо. Они должны были услышать мое появление. Я сжала палку так сильно, что у меня заболели костяшки пальцев, а старое дерево затрещало. Плечо находящееся в поле зрения дернулось. Он услышал это?

Я протиснулась сквозь проем, готовясь к нападению, сердце застряло у меня в горле. Оглядела комнату. Только человек на стуле — Фин, я знала эту футболку — сидел прямо перед одним из трех окон комнаты. Я проверила шкаф, ногой открыла зеркальную дверь — никого.

Черт, черт, и дерьмо!

Я обошла Фина и закричала. Он не был привязан, как я подозревала. Он был пригвождён к подлокотникам стула ножами, вонзенными в середину каждого предплечья. Кровь образовала две лужицы на полу. Голова его была опущена, подбородок прижат к груди, глаза закрыты. Сломанный нос распух и стал почти фиолетовым. Слишком бледный.

Дрожь пронзила мою грудь. Я обхватила его щеку ладонью. Его кожа была такой холодной. — Фин?

Он застонал, склонив голову мне на руку. Что-то пробормотал.

— Фин, где Коул?

Снова стон, затем его веки затрепетали. Он моргнул и поднял голову, голубые глаза наполнились болью и усталостью. Я держала свою руку там, где она была, предлагая то немногое утешение, которое могла, и зная, что этого недостаточно.

— Не знаю, — прошептал он, скривив губы в усмешке. — Он убил Элери.

— Он пытался. Как он узнал, что она шпионит за ним?

— Она не так умна, как думает, — проговорил Коул. Я резко выпрямилась, оттягивая биту назад, готовая замахнуться. Он стоял в дверях спальни, уперев руки в бока. Практически беззаботно. У него хватило наглости улыбнуться мне. — И Финеас тоже, хотя я надеялся убедить его присоединиться ко мне. Кажется, теперь он питает к тебе какую-то странную преданность.

Я отступила на шаг от Фина, отодвинувшись от него на безопасное расстояние от своей замахивающейся руки. Ярость пронзила меня при одном взгляде на Коула, такого самодовольного из-за событий, которым он позволил развернуться, и бойни, происходящей через улицу. Все мое сочувствие умерло с первым же криком, который я услышала внутри театра.

— Однако ты по-прежнему производишь на меня впечатление, — восхитился он. — Твои способности, мягко говоря, преуменьшены.

— Значит ли это, что на этот раз ты готов сразиться со мной сам? Или у тебя есть еще подчиненные, которых я должна убрать первым?

— Мы могли бы стать лучшими союзниками, чем врагами.

Я разразилась громким смехом. — Потому что мы очень похожи? Убиваем сотни людей и пригвождаем старейшин кланов к стульям?

— Я обещал ему место в первом ряду.

— Ах, ну, тогда все в порядке.

— Ты очаровательна, Эвангелина, правда. Сохранить рассудок после всего, что тебе пришлось пережить. Признаюсь, я думаю, что твое упорство превзошло даже самые смелые ожидания Товина. Он проиграл, потому что недооценил, на что способны влюбленные, чтобы выжить. Он никогда не понимал этого в людях.

Я не знала, пытается ли он подначить меня и заставить атаковать, или просто ведет светскую беседу, чтобы помешать мне остановить нападение в театре. Впрочем, это не имело значения, потому что ничего из этого не работало.

— Знаю, что это мало что значит, но я не знал, что Келса запланировала для тебя, — сказал он. — Я не был посвящен в подробности.

Ладно, может быть, его слова стали меня задевать. Мне пришлось мысленно сдержать свой гнев, чтобы не замахнуться концом этой биты на его голову. Незнание не являлось оправданием, учитывая, что Келса была гребаным гоблином. Они никогда не славились любезностью — особенно по отношению к охотникам.

— И я искренне сожалею о Джесси и Эш, — продолжил он. — Они тоже были моими друзьями, но я уже согласился помочь Товину…

— Заткнись на хрен! — Жар вспыхнул на моих щеках. Все остальное мое тело похолодело. Дрожь пробежала по спине, вызванная яростью и ненавистью. — Ты не можешь назвать их имена или жалеть, что они мертвы. Ты мог бы это остановить. Ты мог предотвратить все это!

Его веселость испарилась. Он прищурился и выпрямился, плотно сжав губы. — Возможно, но то, что произошло, уже не изменить. Они мертвы, а ты нет. Хочешь почтить их память, умерев снова?

— И кто же меня убьет? Ты?

— Если уж на то пошло, то да. Ты препятствуешь моему видению этого города.

Фыркнула. — Видению? Ты бредишь.

— Грядут перемены, Эвангелина, хочешь ты того или нет. И только от тебя зависит, будешь ли ты на стороне, вносящей изменения, или на стороне, которую поглотит прогресс.

Хуже самих слов было осознание того, что он искренне верит в собственную пропаганду. Коул убедил себя, что действует правильно, и он делает это в интересах всех видов. Он, казалось, забыл, что, как вид, люди могут превосходить Падших численностью, пять миллионов к одному, но их уникальные способности и магические таланты почти уравняли эти шансы. Если мы потеряем этот город из-за гоблинов и полукровок — или еще хуже — мы потеряем другие города, мы потеряем все.

— Могу я задать тебе вопрос, Коул?

Он склонил голову набок. — Конечно.

— Если бы Рейн могла увидеть тебя сегодня, и все эти смерть и боль, в которых ты участвовал, что бы она сказала? Будет ли она все еще любить тебя?

Вопрос был одновременно и правильным и неправильным. Его лицо потемнело от ярости, а все тело напряглось, готовясь к нападению. Я почти видела воображаемый пар, поднимающийся из его ушей.

— Думаю, ответ будет «нет», — сказала я.

Он с ревом двинулся вперед. Я сделала ложный выпад вправо, как будто готовясь замахнуться. Он двигался идеально, приближаясь ко мне с незащищенной левой стороны. Увернулась от ожидаемого удара и воткнула свободный от гвоздей конец своей биты ему в живот. Он пошатнулся; я ударила его по подбородку, отбросив голову в сторону. Продолжая дугу деревом, я нарисовала ею круг и треснула по его правой лодыжке.

Он взвыл и рухнул на пол. Одна нога метнулась вперед и застала меня врасплох. Я споткнулась и упала на задницу. Острая боль вонзила злые когти мне в спину. Быстрее, чем я ожидала, Коул схватил меня за лодыжки и потянул достаточно сильно, чтобы уронить меня, и я затылком ударилась об пол. Перед глазами замигали разноцветные огоньки.

Он всем весом опустился на мои бедра и живот, достаточно низко, чтобы я не могла поднять ноги, чтобы пнуть. Я попыталась ударить его битой. Он блокировал мою руку, а свободной рукой схватил меня за волосы и ударил головой об пол. Все пошло наперекосяк. Фин кричал. Руки обхватили мое горло.

Черт, только не снова.

Приготовившись к предстоящей боли, я телепортировалась в последний раз. Мне казалось, что я протискиваюсь сквозь стеклянную трубу. Мне было чертовски больно, я едва могла видеть из-за рева в моих глазах. Где же он был?.. Прямо напротив двери в спальню, лицом ко мне.

Я моргнула, стараясь восстановить зрение. Коул встал. Он склонился над Фином, который вскрикнул, когда Коул вытащил из его руки нож, покрытый кровью Фина. Я неуверенно поползла на четвереньках. Коул отвел руку к противоположному плечу, нацелив лезвие ножа вниз. Я знала этот замах, понимала, что он собирается сделать.

Нет!

С истошным криком, раздираемая болью и отчаянием, я вскочила на ноги. Прыгнула в сторону Коула. Я не чувствовала под собой ковра. Едва почувствовала удар, когда врезалась плечом в живот Коула. Я лишь слегка осознавала, что вокруг нас бьется стекло. Режущая боль. Коул кричит. Фин выкрикивает мое имя.

Затем ощущение свободного падения, прерываемое резким ударом.