Как стать дизайнером, не продав душу дьяволу

Джонатан Барнбрук о графическом дизайне и об этике

Джонатан Барнбрук, британский графический дизайнер и художник шрифта, известен своими активными с политической и этической точек зрения работами. Когда-то оппозиция избегала формализма и придерживалась анархических способов самовыражения. Но для Барнбрука характерен утонченный подход к раскрытию таких тем, как статистика бомбовых ударов, инициированных США, и корпоративные преступления. Он создал свой гибридный стиль с элементами неоклассицизма и авангарда – так Барнбрук «борется с рекламными и пропагандистскими посланиями политиков их собственными средствами». В современном графическом дизайне голос Барнбрука слышен очень отчетливо.

barnbrook.net

Проект Шрифт Exocet. Заказчик Emigre. Дизайнер Джонатан Барнбрук. Год 1991

К какому типу графических дизайнеров вы относитесь? Хмм… У меня несколько приоритетов. Во-первых, я стараюсь решать задачи и ясно доносить мысль. Меня увлекает возможность просто изложить сложную идею. Думаю, общество видит роль дизайнера именно в этом.

Во-вторых, средствами дизайна я пытаюсь показать проблемы, с которыми сталкивается общество, и таким образом призвать людей тоже приложить усилия. Вот почему я поднимаю политические вопросы. Я сотрудничаю с благотворительными и некоммерческими организациями, с Adbusters, например. Графический дизайн для этой цели выбран мной потому, что лишен притворства, характерного для других визуальных искусств, к тому же он почти ничего не стоит и предназначен для тиражирования. Я хочу мыслить конструктивно, вскрывая проблемы, то есть не просто жаловаться на них. Люди должны увидеть пути выхода из ситуации или хотя бы осознать, что проблемы можно рассматривать и с других позиций, не только с общепринятой.

Наконец, мой главный интерес лежит в области психогеографии, влияния территориального окружения на эмоции и мышление, и графический дизайн здесь – один из основных доступных мне инструментов. Какой-то старый дорожный знак или какие-то мелкие детали в новом городе могут вызвать у нас отклик, о котором не предполагал дизайнер. Я пытаюсь отразить подобные чувства, в частности, в своих шрифтах. Довольно трудно передать ностальгию, тоску, боль, утраченную красоту, но это возможно, благодаря эфемерной и броской природе дизайна. Я пытаюсь донести это в своих работах до других людей. Я пытаюсь донести это по-своему, логичными, но не поддающимися количественному измерению методами.

Вы известны как художник шрифта. Некоторые ваши гарнитуры стали классикой и используются в самых разнообразных ситуациях.[72] Есть ли разница в чувственном восприятии у художника шрифтов – а в вашем случае и их продавца – и у наемного дизайнера? Думаю, это вопрос глубины, того, насколько вы способны отдаваться работе. Я начал проектировать шрифты, потому что хотел глубже погрузиться в графический дизайн. Я фотографирую, верстаю и пишу тексты, но построение шрифтов дает мне больший контроль: можно полностью изменить тон композиции и создать для нее уникальную вселенную.

С другой стороны, художнику шрифтов необходимо изучить свое ремесло несколько серьезнее и, конечно, надо хорошо знать его историю. Средненький графический дизайн смастерить довольно легко, тут серьезных навыков не требуется. Но их отсутствие очень заметно, если вы – художник шрифтов. Приходится учитывать и пропорции, и просветы, и четкость. Я не говорю, что преуспеть в дизайне просто, но это случается и без исчерпывающих знаний.

Привлекательность типографики заключается в том, что вы можете пошатнуть устои, задействуя минимум средств. Это захватывающая игра с представлением людей о буквенных формах: люди раздражаются, когда позволяешь себе глумиться над тем, к чему они привыкли, – и это, конечно, весомый довод в пользу того, чтобы развивать данное направление. К тому же всегда волнительно, когда написанное кем-то другим набирают твоим шрифтом. Просто потрясающе.

В ваших работах всегда есть место политике. Откуда такой интерес? Все дело в моем происхождении. Родители работали на автозаводе, а рабочие постоянно вынуждены нажимать на руководство, чтобы напомнить о своих правах, иначе им никто ничего не даст. И я понял, что у этого есть эффект. Может, небольшой, но при достаточном количестве протестующих перемены становятся реальными.

В наших руках мощнейший инструмент, хотя большинство предпочитает игнорировать его силу, способную изменить общество и повлиять на мнение. Разве не по этой причине нас атакуют рекламные объявления, рекламные ролики и буклеты с предложениями всякой ерунды? Этими же средствами пользуются протестные и политические движения. Поэтому я уверен в силе дизайна. Просто нас настолько отвлекает хорошо оплачиваемый «глянец», что принято считать, будто бы дизайн на другое и не способен. Однако может плакат что-то изменить или нет – решать дизайнеру. А недизайнеры уже давно передают свои сообщения среди прочего средствами дизайна.

Кое-кто считает вас раздражительным. Пока мы не встретились, я сам думал также. Однако вы производите впечатление уравновешенного человека… Мне кажется, так думают потому, что большинство людей слишком напуганы или равнодушны, чтобы что-то сказать, поэтому каждый совершивший попытку говорить «честно» считается бунтарем.

Могу понять, почему меня видят «раздражительным» – из-за прямоты в моих работах, но прямота необходима, чтобы люди получили сообщение. Дизайн и язык – мое оружие, но это не единственное, что я делаю. Я не «раздражительный», просто не слишком доволен миром, в котором живу. Я хочу, чтобы он стал лучше, и есть хороший способ достичь этого и плохой. По моему мнению, чтобы быть дельным дизайнером, надо уметь ладить с людьми и обсуждать вещи цивилизованно, надо любить других людей. Я люблю. Все бессмысленно, если ваша работа сообщает нечто важное, а обсуждая ее с людьми, вы ведете себя, как придурок. Без толку вести беседы, если вы не уважаете людей, с которыми разговариваете.

Ваши политические работы обеспечили вам славу. Не навредило ли это в профессиональном плане? Некоторые считают, что это был такой ход, чтобы добиться известности и затем успеха. Я ничего не просчитывал – это было бы бесчестно. Цинизм разъедает графический дизайн, большинство сидит на заднице и критикует, не предпринимая никаких попыток что-то изменить или хотя бы осознать, что изменения возможны. А я предпринимаю, потому как работать на то, во что не верю, для меня допустимо.

Так что да, навредило. Уверен, что разбогател бы, не участвуй я в социальных проектах. Но пока у меня достаточно средств к существованию, лучше я буду заниматься тем, что меня волнует, чем вести комфортную жизнь да помалкивать. Это же и есть основная мысль вашей книги о том, как «не продать душу дьяволу». Часть меня умрет, если меня заставят лгать. Места хватит всем, кому есть что сказать и что спроектировать, но прежде всего нужно осознать свои возможности и не злоупотреблять самоцензурой.

Проект Каталог Virusfonts. Дизайнер Джонатан Барнбрук. Год 1997.

Проект Журнал Adbusters. Заказчик Adbusters. Дизайнер Джонатан Барнбрук. Год 2001

Проект Обложка альбома Дэвида Боуи Heathen. Заказчик ISO/Columbia. Дизайнер Джонатан Барнбрук. Фотограф Маркус Клинко Год 2001

Думаю, многие компании остерегаются сотрудничать с нами из-за наших политических работ. Могу понять почему: мало кто любит дизайнеров с ярко выраженным собственным мнением. Когда вдруг всплывает что-то «оппозиционное», компания немедленно удаляет весь спорный контент. Заказчики хотят быть уверены, что дизайн остается частью сферы услуг. Вот почему так тяжело развивать профессию: мы все слишком напуганы и слишком вышколены, чтобы нарушать спокойствие.

Я мечтаю о более крупных проектах. Это тоже проблема восприятия. Часто огромные проекты достаются крупным скучным дизайнерским компаниям, якобы потому что «им это по плечу», но на самом деле целый ряд выдающихся работ был сделан независимыми дизайнерами по заказу небольшой группы людей.

В отличие от многих политически мотивированных дизайнеров, для ваших проектов характерны отточенность и изящество, у вас нет ни одной «случайно» скомпонованной работы. Какой смысл привносить отточенность и изящество, – свойственные брендингу и рекламе, – в политические работы? Мне кажется нечестным клепать что-то на коленке; пусть это и ассоциируют с активизмом, но это не мой случай. Если я что-то умею, я по полной использую свой навык. Я разбираюсь в рекламных текстах, знаю, какие изображения и идеи привлекают аудиторию, так что с рекламой и политическими сообщениями я борюсь ихже методами. Это лучший способ работы.

По какой-то причине меня часто называют «человеком стиля». Никогда не понимал этого. Да, мне нравится, когда работа выглядит достойно, но не было бы никакой работы, не попытайся я что-то ею сказать. Это все идея «форма следует функции», которая не имеет отношения к функции и зависит скорее от вкуса.

Чего может достигнуть графический дизайнер, посвятивший себя теме политики? Какова роль графического дизайна в политической сфере? Думаю, нужно ощущать себя не столько графическим дизайнером с активной политической позицией, сколько гражданином, направляющим свой талант на благо общества. Вряд ли это вопрос выбора – участвовать или нет.

Графический дизайн – один из методов передачи сообщения, это крайне важно. Не будем забывать, что он возник, едва люди нацарапали на стене что-то, о чем должны были узнать другие люди (поэтому, когда мы будем всерьез чем-то возмущены, мы ринемся расклеивать листовки на улицах). Информирование в самом простом виде из всех возможных – его базовая функция. Но такое ощущение, будто дизайнерские школы и эго самих дизайнеров отказываются признавать применимость дизайна в других отраслях, кроме как в коммерции. Недальновидность и ограниченность профессионального образования – настоящая беда: слишком много внимания уделяется поиску прибыльной работы, хотя перед студентом открыты все дороги. Вся индустрия противится идее, что графический дизайн способен изменить общество. Поразительно, ведь чтобы это понять, достаточно попристальнее вглядеться в историю дизайна. Подозреваю, причина в лени и желании избежать ответственности.

Вы независимый одаренный дизайнер и сами решаете, как вам жить и работать. Что бы вы сказали начинающему дизайнеру, не обладающему вашими талантом и видением, но стремящемуся жить и работать согласно этическим нормам и иметь собственный голос? Ну, это всегда было непросто, не бывает такого, чтобы я приступил к работе с мыслью, что вот сейчас все легко сделаю. Думаю, не очень хорошо считать себя «талантливым» или каким-то особенным. Во-первых, скажу, что одна из основных наших проблем – это волнение, мы принимаем происходящее близко к сердцу. Слишком многого мы ожидаем пассивно, рассчитывая, что все произойдет само собой и без нашего участия. Если вы не знаете, чем хотели бы заняться, просто начните делать что-нибудь – рано или поздно идея даст о себе знать.

Во-вторых, постарайтесь не дать себя отвлечь – жизнь умеет спутать карты, и я вижу, как много студентов уходят в сторону от цели.

В-третьих, работайте как следует, подходите ко всему с серьезностью, неустанно вникайте во все аспекты своей профессии.

В-четвертых, если вы создаете политические работы, проверяйте, перепроверяйте и переперепроверяйте факты – не доверяйте Интернету.

В-пятых, нет смысла выполнять политические или связанные с защитой окружающей среды проекты, если они останутся только в вашем портфолио. Так они не подействуют, так в них не будет подлинной силы. Надо выйти из дома и наладить контакт с социально активными людьми. Это даст вам удовлетворение, и ваш вклад в общее дело будет оценен.

В-шестых, возможно, ваша профессиональная помощь требуется местной школе, а это не менее важное дело, чем спасение человечества. Рассуждайте предметно, если хотите делать что-то на благо общества.

В-седьмых, умейте иронизировать над собой в любой ситуации. Это важно.

Наконец, большинство вещей довольно просты, хотя вам приведут кучу доказательств, что это не так.

В 2007 году вышла ваша монография Barnbrook Bible: The Graphic Design of Jonathan Barnbrook. Многие дизайнеры отдали бы литров десять крови за такую возможность. Что значил этот амбициозный проект для вас лично и с профессиональной точки зрения? Никогда не рассматривал его как нечто, к чему стремятся и другие, или как возможность ублажить свое эго. В книге я комментирую работы и мотивирую дизайнеров, особенно студентов, только и всего. Я хотел рассказать, что для определенного дизайна должны быть определенные причины, что важно научиться четко формулировать их, что вполне можно выжить, будучи социально и политически активным человеком.

Я хотел показать представителям других профессий, что дизайном заняты люди, которым есть что сказать, то есть дизайн заслуживает серьезного отношения. Никогда не стремился сделать карьеру или прославиться – и то и другое кажется не совсем естественным. Все, чего я хочу, – это быть честным в своих работах, остальное – следствие. Так что надеюсь, книга показывает, что если вы честны, то найдете себе пространство для той работы, о которой мечтаете.

Бен Дрери о графическом дизайне и дизайне в музыкальной индустрии

Бен Дрери завоев ал себе репутацию и армию поклонников, будучи арт-директором студии звукозаписи Mo Wax. Вместе с основателем лейбла диджеем Джеймсом Лавелем он проделал огромную творческую работу, вобравшую в себя свободный дух музык и и эпохи. Дрери участвовал в создании книги Futura о культовом художнике Futura 2000, вышедшей в свет в 2000 году, реализовал многие знаковые проекты Nike, а сегодня сотрудничает с ведущими музыкантами Великобритании, такими как Диззи Раскал и UNCLE. В 2008 году он оставил Лондон и поселился в деревне с женой и детьми.

bendrury.com

Проект Рекламный плакат кроссовок Актах от Nike. Заказчик Nike. Дизайнер Бен Дрери. Иллюстратор Бен Дрери. Год 2009

Что вас привело в графический дизайн в первую очередь? У меня природные способности, кажется, это помогает. Ребенком я хорошо осознавал, что живу в мире, где дизайн на каждом шагу, и меня занимал вопрос, почему одни вещи выглядят лучше других. Я всегда получал более высокие отметки, если в задании присутствовали элементы дизайна – карты, графики, надписи и т. д.

Научились ли вы в школе дизайна чему-то такому, пользу чего вы осознали значительно позже? Только тому, что если бы я поступил в Королевский художественный колледж и намеревался получить степень магистра искусств, мне пришлось бы учиться усерднее. А так я был слишком занят другим, например реальными заказами реальных клиентов.

Рекомендуете ли вы сегодняшним студентам совмещать коммерческую деятельность с учебой? Конечно. На лекциях вы узнаете только о виртуальном решении проблем, поэтому чем быстрее вы станете взаимодействовать с реальным миром, тем лучше.

Расскажите, как вы попали в музыкальный дизайн. Благодаря любви к музыке, о чем свидетельствуют мои зависания в музыкальных магазинах. Однако у меня никогда не было намерения заниматься дизайном исключительно в музыкальной индустрии.

Помимо свободы и уникальных проектов, что еще дал вам опыт в Mo’ Wax? Я осознал, что ничто не вечно.

Были ли какие-нибудь недостатки? Вы не считаете, что упустили что-то, не поработав на крупные дизайнерские компании? Не совсем понимаю, что вы подразумеваете под «крупными дизайнерскими компаниями». Я не стремился к славе и известности, просто следовал своим инстинктам, а они всегда призывали меня держаться скромно. Вдохновлявшие меня дизайнеры обладали именами, это были не компании. Хотя если бы я больше читал, а не разглядывал картинки, то понял бы, что за всеми ними стояли команды, которые поддерживали их и обеспечивали работу над крупными проектами для очень крупных клиентов.

Мне никогда не нравилась идея быть маленьким винтиком в большой машине, хотя временами мне не хватает организации и наставлений. Я всегда мечтал о менеджере и вел себя, как какой-нибудь сольный исполнитель. Вначале я был в составе дуэта (с Уиллом Бэнкхедом), потом наши пути разошлись… но временами мы сотрудничаем.

Как вы думаете, почему музыкальный дизайн пользуется неизменной популярностью в нашей профессии? Бесплатные концерты? Бесплатная музыка? Я, правда, не знаю. Это интересно, полагаю. Меньше ограничений, аудитория с более широкими взглядами, работа с творческими людьми, с которыми ты на одной волне. Все причины подходят, но по опыту знаю, все может оказаться не так. Зато когда все сходится, возникает прекрасное ощущение взаимодействия изобразительного искусства и музыки, это всегда очень радует.

Что вы скажете тем, кто хочет заниматься музыкальным дизайном, учитывая, что сегодня музыку все скачивают? Мы уже обсуждали это, и мой прогноз был крайне негативным, но в свете недавних проектов мое мнение стало иным. Музыкальная запись всегда будет сопровождаться графикой; меняется только способ доставки.

Вы известны как один из ведущих дизайнеров музыкальной индустрии. Стало ли это препятствием к чему-либо? Вам поступают заказы на другие виды работы? Границы дизайна в музыкальной индустрии определены очень четко, и я думаю, потенциальным клиентам сложно представить (если они не из мира музыки, конечно), что дизайнер способен переметнуться от легкомысленной графики для музыки, например, к раскрутке нового автомобиля. Я серьезно отношусь к тому, что делаю, и мои навыки применимы абсолютно во всех областях, где требуется дизайн.

Вы участвуете в разработке кроссовок Nike. Как вы пришли к этой работе и как она связана с вашими музыкальными проектами? Компания Nike обратилась ко мне несколько лет назад и предложила поучаствовать в проекте, приуроченном к десятилетию линии Airmax. Я отвечал за дизайн кроссовок, курток, теннисок и т. д. Дело пошло, и с тех пор мы сотрудничаем. Только что я завершил совместный проект с Nike и Диззи Раскалом, который доставил огромное удовольствие всем трем сторонам. Проект запущен одновременно с выходом его нового альбома, так что кроссовки и промовидео я рассматривал как интегрированные элементы одной кампании. Аналогичный подход мы использовали в Mo’ Wax.

Вы упомянули о том, что ваши навыки применимы в других сферах, но вы кажетесь скорее художником, чем наемным графическим дизайнером. Это впечатление верное? Я не знаю, какое впечатление произвожу. Дискуссия на тему «искусство против коммерции» для меня сложна. Очевидно, что мои навыки применимы в различных сферах, потому что я долго учился и использую любые навыки, необходимые для конкретного проекта. Поскольку почти все мои работы оплачиваются и выполняются на заказ, меня можно назвать коммерческим художником. Я определенно склоняюсь к традиционному подходу в дизайне – мне импонируют такие художники/дизайнеры/ремесленники, как Сол Басе, Абрам Гейме, Милтон Глейзер и Бруно Мунари, которые без усилий переходили от дисциплины к дисциплине, так что я против жестких рамок. Я счастлив, что могу называть себя дизайнером.

Расскажите о своем сайте www.thesilentlistener.com[73]? Я его забросил, каюсь. Это такой онлайн-альбом для вырезок, а не блог (моя жена Люси называет его блогом, чтобы вывести меня из себя). Здесь я размещаю проекты на разных стадиях готовности, то, что меня интересует… что угодно. Это довольно личный сайт, но все, что на нем оказывается, так или иначе вдохновляет меня. Подозреваю, что большинство ваших клиентов – из Лондона и других крупных городов мира. Но вы живете в английской глуши, как это влияет на вашу работу? До Лондона чуть больше двух часов езды – нормальное расстояние, чтобы контролировать свое время и, если что, сразу оказаться в центре событий. Эти километры положительно сказались на моем творчестве и концентрации внимания. Если я выбираюсь в Лондон, то только с конкретной целью. Когда я жил там, я слишком легко отвлекался и был сыт по горло однообразием. Клиентам все равно, где вы работаете, если вы в любой момент сможете встретиться с ними. Что будет делать дальше Бен Дрери? Уехав из Лондона, я осознал, что когда вы не выходите постоянно в свет и не встречаетесь с разными людьми, вы становитесь невидимкой. Я проглотил эту горькую пилюлю и теперь занимаюсь сайтом. У меня за спиной работа над фирменными кроссовками Nike, и я собираюсь приступить к новым интересным разномасштабным проектам.

Проект Книга Futura. Заказчик Booth Clibborn Editions/Mwa. Дизайнер Бен Дрери. Год 2004

Проект Логотип Dizzee Rascal – Tongue n Cheek. Заказчик Dirtee Stank Recordings. Дизайнер Бен Дрери. Фотография Tim and Barry. Год 2009

Проект Промовкладка UNKLE. Заказчик Surrender All Recordings/UNKLE. Дизайнер Бен Дрери. Фотография Уоррен Ду Приз Ник Торнтон Джонс. Год 2007

Проект Леттеринг для альбома UNKLE «Where Did The Night Fall». Заказчик Surrender All Recordings/UNKLE. Дизайнер Бен Дрери. Год 2010

Сара де Бондт о графическом дизайне и тендере

Сара де Бондт – бельгийский графический дизайнер, с 2002 года живет и работает в Лондоне. Она изучала графический дизайн в Синт-Лукасе, Брюссель, Бельгия, в Университете изящных искусств, Гранада, Испания, и в Академии Яна ван Эйка, Маастрихт, Голландия. Вначале она работала в Foundation 33, а сегодня руководит собственной студией вместе с Крисом Свенсоном. Де Бондт также преподает в Королевском художественном колледже в Лондоне и являлась одним из кураторов конференции The Form of the Book, прошедшей в Библиотеке Сент-Брайд в 2009 году. Среди ее клиентов художественная галерея Barbican[74], Британский Совет, Институт современного искусства, Музей Виктории и Альберта, центр современного искусства WIELS, Еврейский музей в Мюнхене, центр современного искусства Nottingham Contemporary и другие. Лишенные манерности проекты характеризуют де Бондт как человека ясного и точного ума; все ее работы демонстрируют глубокое знание предмета.

saradebondt.com

Проект Логотип. Заказчик Центр современного искусства WIELS. Дизайнер Студия Сары де Бондт. Шрифт Wiels Bold разработан при участии Йо де Баердемаекера. Год 2007

Проект Программка кампании. Заказчик Центр современного искусства WIELS. Дизайнер Студия Сары де Бондт. Шрифт Wiels Bold разработан при участии Йо де Баердемаекера. Год 2007

Проект Оформление витрины выставки Люка Тёйманса. Заказчик Центр современного искусства WIELS. Дизайнер Студия Сары де Бондт. Шрифт Wiels Bold разработан при участии Йо де Баердемаекера. Год 2009

Что побудило вас заняться графическим дизайном? Я не думала об этом, пока не пришла пора выбирать профессию. Родители хотели, чтобы я стала врачом или юристом, но меня интересовали изящные искусства и театральные костюмы. Я побывала во многих школах и на многих курсах, пытаясь найти решение. Но на выставке выпускников Синт-Лукаса в Брюсселе в глубине зала я случайно наткнулась на работы факультета графического дизайна. Там были представлены винные этикетки, конверты от пластинок и меню, я еще удивилась: неужели чтобы делать все это, нужно получить высшее образование? Мне встретился друг отца Джеф Виннепеннинкс, как оказалось, преподаватель Синт-Лукаса. Он отговорил меня поступать туда, пояснив, что я слишком робкая.

Через пару недель я все равно пришла на экзамены, не будучи уверенной в том, что делаю, но и терять мне было нечего. Меня приняли в тот же день и сразу же зачислили. Я даже не успела поставить в известность родителей. Графический дизайн казался удачным компромиссом между изящными искусствами и университетом.

Я училась в строгой католической школе и ужасно страдала, а в неформальной атмосфере Синт-Лукаса сразу почувствовала себя своей. Привел меня в восторг и большой шумный город, окружающий кампус. Сомнения семьи и Джефа стали катализатором для проверки сил. Сейчас, приезжая домой, я часами просиживаю над коллекциями коробок из-под сигар, этикеток и соломенных шляп, собранных моими родителями, и понимаю, откуда взялась моя любовь к дизайну, пусть даже в момент выбора профессии это было не осознано. Девчонкой я подолгу сидела в домике на дереве, вылепливая брошки из пластилина или марципановые колбаски для своей многочисленной семьи. Думаю, поэтому графический дизайн так подходит мне: я люблю делать вещи для других.

Вы учились в родной Бельгии, а затем в Испании и Голландии. Как так получилось, что работаете вы в Лондоне? В последний год учебы в Синт-Лукасе я участвовала в программе студенческого обмена и оказалась в Гранаде. Несмотря на то что это были не самые продуктивные три месяца, смена обстановки позволила мне иначе взглянуть на свой уровень. Я поняла, что недостаточно знаю о типографике и истории дизайна и поступила в аспирантуру Академии Яна ван Эйка в Маастрихте, Голландия. В то время в Академии много времени отводилось на теорию графического дизайна, там выступали известные лекторы и были сильные преподаватели.

В декабре 2001 года, в последние месяцы моего пребывания в Академии, я задумалась о будущем и обсудила планы со своим близким другом Стюартом Бейли, который вместе с Питером Билаком только начал издавать журнал Dot Dot Dot. В одном из первых номеров была статья о Foundation 33. Стюарт настоял, чтобы я связалась с ними, поскольку некоторые мои работы соответствовали их стилю и он знал, что им нужен дизайнер. Я отправила несколько иллюстраций, которые Дэниел Иток оценил положительно. Мы немного попереписывались с ним и с Сэмом Солхогом, и после собеседования в Лондоне меня приняли.

Я приехала в Лондон в феврале 2002 года с намерением поработать год, а затем вернуться в Бельгию, чтобы найти «нормальную» работу. Я очень многому научилась у Дэна, Сэма и Ханны Вернинг, мне нравилось работать с ними, но все чаще чувствовала, что мне нужна независимость и что я сама хочу общаться с клиентами. По счастливой случайности как раз тогда мы встретились с Джеймсом Гоггином, он искал, с кем бы основать студию. И я уволилась из Foundation 33 и начала работать на себя.

Как вы думаете, нужно ли дизайнеру переезжать в крупный город, чтобы добиться успеха? Зависит от того, что понимать под словом «успех». Для меня самое главное – это возможность заниматься тем, что ты любишь. Чувствовать, что растешь в профессиональном плане, задавать вопросы, экспериментировать вместе с клиентами и коллегами, разделяющими твои интересы. Это делает работу более организованной, позволяет понять, к чему ты хочешь прийти. Думаю, такая поддержка возможна практически везде.

Многие дизайнеры, которыми я восхищаюсь, живут в Стокгольме, Лозанне, Берлине, Лос-Анджелесе, Брюсселе, Генте, Мадриде, Амстердаме, Сеуле, Уиттершеме, Цюрихе. Работая в крупных городах типа Лондона, вы рискуете вообразить, будто вы в центре мира, и утратить ощущение новизны, того, что вам еще многое предстоит узнать.

Любопытно, что вы сотрудничали с Foundation 33, а затем с Джеймсом Гоггином. Стилистически и концептуально ваши работы отсылают к небольшой группе английских дизайнеров, которые избрали нарочито неброскую и строгую манеру, избегая визуальных эффектов и каламбуров. Вы сознательно стали частью этой группы или это просто совпадение времени и места? Мне об этом уже говорили, но я не осознаю себя частью группы, тем более английской. Многие из моих друзей тоже графические дизайнеры, но не скажу, что наши работы похожи. Я ровно в той же мере связана с дизайнерами из других эпох и стран.

В школах дизайна много студенток, но они редко оказываются на влиятельных должностях в сфере дизайна. В Великобритании среди заказчиков много женщин. Можно было бы предположить, что это приведет к увеличению числа женщин-дизайнеров, но это не так. В США иная ситуация: в профессии много высококвалифицированных влиятельных женщин. Вы владелица собственной студии, вы нетипичный пример. Рассматривали ли вы когда-нибудь принадлежность к женскому полу как препятствие в карьере? Ваш вопрос женщине-дизайнеру о тендере, а не о работе, подкрепляет стереотип о нас как об аутсайдерах, а о мужчинах как о нейтральной, объективной норме.

Проект File Notes (L & R). Заказчик Камденский арт-центр. Дизайнер Студия Сары де Бондт совместно с Джеймсом Гоггином. Год. С 2004-го по настоящее время

Проект Деревянная скамья из вторсырья, реплика стула Autoprogettazione Энцо Мари, экспонат выставки Radical Nature в галерее Barbican. Заказчик Художественная галерея Barbican. Дизайнер Студия Сары де Бондт. Год 2009

Как и в большинстве других отраслей, в графическом дизайне дисбаланс мужчин и женщин, несомненно, уменьшился. Вспомните о Беатрисе Уорд, которой пришлось взять себе мужской псевдоним, чтобы подписывать статьи, «отчасти потому, что один Уорд уже был, отчасти потому, что никто в то время не верил, что женщина может хоть что-то знать о полиграфии, типографике и прочем».[75] Или о Чарльзе Эймсе, который открыл цикл Нортоновских лекций в Гарварде словами: «Рэй, моя жена, а не мой брат…»[76]

Предстоит разрушить еще много стереотипов. В Академии Яна ван Эйка один преподаватель как-то назвал мои работы «слишком девчачьими», этот комментарий меня задел. Как-то в журнале Grafik появилась статья о моей студии, и один дизайнер отреагировал на это словами: «Ах да, я слышал, что они искали женщину», а когда я пересказала эту историю другому коллеге, он велел мне «больше об этом не упоминать». Я часто оказываюсь единственной женщиной на дизайнерских конференциях и в составе жюри[77].

Неравному соотношению (известных) графических дизайнеров мужского и женского пола даются различные объяснения: технология (женщинам было тяжело переносить свинцовые наборные кассы); общество (за последние несколько лет в Великобритании тендерные различия в заработной плате только возросли)[78]; природа профессии (срочная работа, решение проблем за доли секунды… все это вредит семейной жизни); женский характер (более робкие, менее склонные к конкуренции, предпочитают работу в команде).

Мне кажется, причина такого положения вещей в предубеждениях как отдельно взятых личностей, так и правительства. Моя близкая подруга, архитектор, которая живет в Лондоне, недавно родила, и оказалось, что материально ей выгоднее оставаться дома, чем возвращаться на работу. Если государство поощряет сидение женщин дома, а мужчины с подобным давлением не сталкиваются, почему мы удивляемся тендерному дисбалансу на рынке труда?

Как преподавательская деятельность отразилась на вашей работе? Я познакомилась со своим помощником Крисом Свенссоном, когда преподавала в Центральном колледже искусства и дизайна имени Св. Мартина, так что преподавание серьезно повлияло на мою жизнь.

В данный момент раз в неделю я читаю лекции в Королевском художественном колледже в Лондоне. Приходится бросать студию, и это увеличивает нагрузку, но преподаю я с большим удовольствием. Недавно я организовала книжный клуб, отчасти чтобы создать еще одну площадку для обмена мнениями среди студентов и факультетов, отчасти чтобы обеспечить себе время для чтения.

Подозреваю, что одна из причин, почему мне так нравится преподавать, заключается в том, что я могу снова почувствовать себя студенткой, а это прекрасно. Та же логика применима и к моей работе: я показываю лучшие результаты, когда учусь чему-то у заказчика.

Большинство ваших работ выполнены для культурного сектора. Вы рассматриваете возможность работы над чем-то вне сферы культуры? Да, мне хотелось бы. В данный момент мы с Крисом сотрудничаем с представителями современного искусства, вот почему наши работы часто кажутся спокойными или сдержанными. Когда вы демонстрируете чье-то произведение искусства – например в каталоге, – нельзя забивать его собственной графикой. Мне действительно хотелось бы сотрудничать с театром, с модной или музыкальной индустрией или даже с политическими партиями, здесь дизайнер волен сам создавать художественные образы.

Вы курируете многие интересные выставки и книги, например книгу The Master Builder: Talking with Ken Briggs. Как кураторство уживается с коммерческой деятельностью? Какие ощущения кураторство дает вам? Мне понравилось курировать The Free Library с Марком Оуэнсом в Лондоне в 2005 году и The Master Builder – это издательские проекты. С Энтони Худеком мы запустили Occasional Papers, чтобы осветить забытые моменты истории графического дизайна, искусства и архитектуры. Интервью с Кеном Бриггсом, которое мы взяли с Фрейзером Маггериджем, стало первым в серии Occasional Papers. Вторая книга, The Form of the Book, – это сборник лекций о книжном дизайне по материалам конференции, проходившей в библиотеке Сент-Брайд. Издательская деятельность для меня, как и преподавание, написание текстов и дизайн, – это путь научиться чему-то новому, решить новые задачи и изменить образ мыслей.

С благодарностью Энтони Худеку.

Проект Оформление выставки Out of the Ordinary: Spectacular Craft. Заказчик Музей Виктории и Альберта. Дизайнер Студия Сары де Бондт. Год 2008

Стивен Дойл о графическом дизайне и найме дизайнеров

Стивен Дойл основал Doyle Partners вместе с Уильямом Дренттелем и Томом Клупфелем в Нью-Йорке в 1985 году. Ранее он работал на Тибора Колмена, и иногда дух великого венгра проступает в интеллигентном и остроумном дизайне Дойла. Doyle Partners работает в торговом, музыкальном, издательском и художественном секторах. В интервью Дойл откровенно рассказывает о своем грамотном подходе к поиску и взращиванию дизайнеров. Он демонстрирует проницательность и понимание, что хорошие специалисты неизбежно уходят и открывают свое дело. И, как все хорошие работодатели, Дойл этого не боится.

doylepartners.com

Проект Look Into the Eyeball. Заказчик Virgin. Творческий директор Стивен Дойл. Художник Стивен Дойл. Дизайнеры Джон Клиффорд. Ариэль Эпт. Год 2001.

Проект Дэвид Бирн в Apollo. Заказчик Luaka Bop. Творческий директор Стивен Дойл. Художник Стивен Дойл. Дизайнеры Джон Клиффорд, Джиа Ванг. Год 2001.

Вы работали с великим Тибором Колменом в M&Co, как и Стефан Загмайстер, Александр Айсли, Скотт Стоуэлл и Эмили Оберман. Такие имена! Должно быть, Колмен знал, как привлечь одаренных людей и как их воспитать. Что вы узнали от него о найме творческих единиц? Я многое узнал от Тибора, потому что в мой первый рабочий день он уволил всех, за исключением бухгалтера, и сказал, что нанять новый персонал – это моя задача. Естественно, я нанял своих друзей и студентов, Алекса Айсли например, который проходил по обеим категориям. Это прекрасный способ найма – собрать тех людей, с которыми хочешь проводить время. M&Co была маленькой студией, как и Doyle Partners, и я берусь утверждать, что личность и интеллект более долговечны, чем талант, каким бы он ни был. Не выношу слово «талант», поскольку оно снимает всякую ответственность. Обладать «талантом» – все равно что быть рыжеволосым. Его часто принимают за врожденное, а не развитое качество. Хороший дизайнер, в моем представлении, полностью погружен в высокую и массовую культуру, в психологию и использует свое понимание как контекст для творчества. Часто «быть талантливым» путают с «обладать стилем», но гораздо важнее быть любознательным. Я стремлюсь нанимать любознательных людей, страстно увлеченных своим делом. При этом нужно постоянно подыскивать кого-то на замену, поскольку любознательность сотрудников зачастую уводит их из студии. Нельзя сохранить яркие звезды – дайте им посветить у вас и отпустите.

Несложно сделать так, чтобы творческие люди были довольны, поскольку они в принципе довольны и счастливы. По крайней мере те из них, с кем я общаюсь. Творческим людям требуется мало места, и каждому из них нужна возможность иногда допускать ошибку. Работа в моей студии кипит благодаря хорошей музыке и смеху. Важно, чтобы сотрудники по-настоящему нравились друг другу и были добры.

Вы руководите своей дизайнерской фирмой с 1985 года. Не припомните, что вам меньше всего нравилось в работе по найму? Не то чтобы я ненавидел подчиняться – я ненавидел, когда меня увольняли. С двух первых должностей меня уволили не из-за некомпетентности или непрофессионализма, а как будто даже наоборот. Моих начальников пугало то, что я им приносил, это показывало, как к ним относились их начальники. На заре своей карьеры я работал в журналах, где арт-директоры отчитывались перед главными редакторами. После моего второго увольнения босс устроил мне выговор: «Постарайтесь избегать этой должности впредь». Я понял, что должен освободиться от власти над собой и над моим творчеством. Работу в M&Co я считал практикой, хотел посмотреть, как работает дизайн-студия изнутри, и все время помнил, что скоро у меня будет собственная фирма.

Сколько дизайнеров сейчас в Doyle Partners? В общей сложности в Doyle Partners работали около сотни дизайнеров, примерно около десяти одновременно. Когда двадцать пять лет тому назад мы только начинали, мой тогдашний партнер Билл Дренттель, бывший бухгалтер рекламного агентства, считал дизайнеров «людьми творческой профессии». Я быстро привел его в чувство. «Если мы „творческие“, – спросил я, – то ты тогда кто?» Мне не нужен был партнер, даже деловой, который не считает себя «человеком творческой профессии». Разве не в этом суть бизнеса?

Как вам удается избежать «не тех» сотрудников? Есть ли секрет, как нанимать творчески одаренных людей? За двадцать лет мы ошиблись всего дважды, и оба раза где-то глубоко внутри я знал, что это не тот человек, который нам нужен. Секрет, если он вообще есть, в том, чтобы доверять своим инстинктам. Но он применим к любой профессии, по-моему.

Согласен. И где вы находите таланты, доверяя своим инстинктам? Звонят в дверь, входит человек. Мы занимаем выгодную позицию: дизайнеры сами стремятся к нам.

Перечислите качества, которые вы ищете в дизайнерах. Энтузиазм, адекватность, любознательность, хорошая обувь, юмор, индивидуальность, эрудированность, грамотность, манеры и искорка в глазах.

Как должен себя вести дизайнер, желающий получить работу в Doyle Partners? Мне нужны немеченые купюры в конверте. Нет, серьезно, я не могу ответить на вопрос, поскольку иначе все дизайнеры будут держаться с нами определенным образом, и это скучно. К тому же самые наивные решат, что вот правильный способ «продать» себя, а это не так. А если бы и так, то через год все поменяется. Дизайнеры, которые хотят получить работу, должны сделать то же, что и остальные: оценить актуальное положение, изучить цели, как следует подумать и провести линию из точки А в точку Б.

Однажды кто-то сказал мне, что всегда нужно нанимать людей, которые хотят основать свою студию. Думаю, это перекликается с вашей мыслью, что хорошие люди всегда уходят и двигаются дальше. Совершенно верно. Зачем кому-то нанимать кого-то, кто хочет быть наемной силой?

Как вы смотрите на указание имен дизайнеров на работах и их признание в обществе? Дизайн – это коллективный труд. Работу, предназначенную для широкого просмотра, мы подписываем названием компании, и для студии это стратегия выживания. Однако в дизайнерских кругах мы всегда с удовольствием раскрываем имена конкретных дизайнеров и клиентов, участвовавших в реализации проекта. Почему в названии студии фигурирует мое имя, не тщеславие ли это? Когда мы начинали, я только уволился из M&Co (а это труднопроизносимое название), в тот же год появились компьютеры Macintosh, а Интернета еще не было. Если люди знали обо мне и хотели сделать нам заказ, им приходилось заглядывать в телефонный справочник, и там было мое имя.

Как насчет недизайнеров, у вас есть административные работники? Единственный такой сотрудник у нас – это бухгалтер. К этой значимой должности применимы те же правила плюс еще существенно, насколько человек организован и щепетилен. В конце концов, с бухгалтером, как и с дизайнерами, тоже приходится каждый день обедать. В студии из десяти-двенадцати человек важен каждый.

Как вы поощряете старательных и успешных сотрудников? У нас нет должностей и нет ролей. Ответственность не распределяется, все берут ее на себя сами. В нашей студии каждый может выполнять столько работы, сколько захочет. Самый молодой дизайнер волен вести проект и общаться с клиентом, если он на это способен. Единственный «полоток» в нашей студии – это я.

Мы разделяем прибыль с сотрудниками в той степени, которая кажется нам приемлемой, и в удачные годы премии бывают очень щедрыми. Мы предлагаем людям гибкий график работы – они могут трудиться в студии или там, куда отправились на лето, мы даем людям возможность не работать летом, если они гонятся за мечтой. Но, честно говоря, в нашей маленькой студии их удерживает не гибкий график и не материальное вознаграждение. Их удерживает ощущение принадлежности к творческой группе, где все любят работать над заказами клиентов, которых тоже любят и которые производят ценные продукты и услуги. Неважно что, ведь где-то по пути вы ощущаете приключенческий дух, который в один прекрасный момент сменяется чувством огромного удовлетворения от выполненной работы.

Проект Электронный доллар, для истории об электронных деньгах. Заказчик Журнал Wired. Творческий директор в Wired Скотт Дэдитч. Старший дизайнер в Wired Кристи Шеппард. Скульптор Стивен Дойл. Год 2009

Проект Афиша избирательной кампании. Заказчик AIGA. Творческий директор Стивен Дойл. Художник Стивен Дойл. Год 2001

Пол Сар о графическом дизайне и об иллюстрации

Пол Сар называет себя графическим дизайнером, но многие его работы – чистой воды иллюстрация. Это качество, несомненно, ставит его в один ряд с великими американскими дизайнерами-иллюстраторами, такими как Милтон Глейзер, Пол Рэнд и Алекс Штайнвайсс. Сар живет в Нью-Йорке и свой офис он гордо именует «мой бардак». Он получил степени бакалавра и магистра изобразительных искусств в Государственном университете Кента, штат Огайо. Сегодня он совмещает профессиональную деятельность с преподаванием в Школе визуальных искусств. Среди его клиентов New York Times, Sundance Channel, Knopf, Little Brown, Simon and Schuster, Luaka Bop, New York Times, Washington Post и Esquire.

paulsahre.com

Проект Aaaaahhhhhhhh!!!!!!. Заказчик New York Times. Дизайнер Авива Майкалов. Год 2009

Когда вы впервые узнали о графическом дизайне? Ребенком я любил рисовать только сверхреалистичные рисунки: машины, спортсмены, животные, поедающие плоть демоны и все такое. Я полагал, что смогу рисовать и зарабатывать этим. Когда я учился в средней школе, отец дал мне книгу (не помню ее названия) и сказал, что она о «графическом дизайне» и что чем-то подобным я мог бы заняться в колледже. Я не представлял себе, во что ввязываюсь, пока не начались занятия в Кентском университете.

В начале карьеры у вас было несколько работ, которые разочаровали вас в роли дизайнера в современном мире. Вы описали это словами «дизайнер в офисном загончике». Этот опыт помог вам стать лучше в профессиональном плане? По окончании университета я женился и переехал в Балтимор, штат Мэриленд. Я собеседовался почти во всех студиях дизайна в городе, и мне предложили первую из тех трех должностей, которые я сменил в течение следующих шести лет. Поначалу я был рад трудиться и выплачивать кредиты, но затем мое недовольство работой и обстановкой только нарастали. Эти должности стали чем-то вроде начальной школы. Я был очень наивен, я спорил со всеми, я врал, крал и выкручивался, чтобы сделать лучшую работу, на какую только способен, и начал ужасаться – куда я попал и во что влип. Было несколько ярких моментов, но в основном одно разочарование. Однако сейчас, оглядываясь назад, я бы не променял этот опыт ни на что, даже если бы эти шесть лет научили меня только тому, чего надо избегать.

Вы сказали: «Графический дизайн – нечто большее, чем работа с папками „Входящие“ и „Исходящие“ и стол. Это выразительность и коммуникация». Разве не то же самое сказал бы обыкновенный дизайнер из офисного загончика? Да, и, разумеется, я ни в коем случае не считаю, что мой опыт, мои симпатии и антипатии должны разделять все дизайнеры. Конечно, нет. Однако я думаю, что в мире полно несчастных графических дизайнеров, в загончиках они или нет.

В другом интервью вы сказали: «Я ощущаю серьезную личную ответственность, высказывая свою точку зрения на то, что происходит в мире, хотя думаю, что попытки графических дизайнеров на этом поприще в большинстве своем были бесплодными». В чем выражаются ваши попытки высказаться? Меня всегда занимало, почему этот вопрос (наличие собственного мнения и необходимость им поделиться) вызывает раскол среди творческих людей. Привет, Лени Рифеншталь! Быть дизайнером с собственным мнением означает искать клиентов, которые имеют схожие мнения или поощряют других иметь свое мнение. Или же это отражение своего мнения в работе незаметно для клиента (редкий случай). Или это поиск способа реализации авторских проектов. И менее очевидный, но, возможно, более важный случай, когда дизайнер отказывается от проекта.

Проект Обложка книги Demonology. Заказчик Little Brown. Дизайнер Пол Сар. Фотограф Майкл Нортруп. Год 2000

Я смотрю на ваши работы и не вижу в них отсылки к какой-либо традиции или школе. Вы согласны? Когда я учился в колледже в 80-е годы, мне главным образом попадались работы дизайнеров со стилистически последовательным подходом. Это были Эйприл Грейман, Emigre, Чарльз Спенсер Андерсон, Арт Чентри, Рик Валисенти, Майкл Вандербил. Но помню, что в какой-то момент я решил так: пусть проекты сами ведут меня в нужных направлениях, и начал карьеру с установкой: «Любое визуальное средство, какое потребуется».

Если такое случается сейчас, значит, это исходит от той давней установки, хотя мне часто говорят, что мои работы выглядят как мои работы, так что поди разбери. Думаю, это делается неосознанно, и, возможно, идеи связывают работы друг с другом крепче, чем их реализация. У меня есть стилистические паттерны, но вы их не видите, если не пытаетесь разглядеть специально. Время от времени студенты спрашивают меня о них в письмах, и я радуюсь, что кто-то мои паттерны замечает.

Что влияет на вас вне сферы дизайна? 14-я улица, моя жена, Google, мои друзья, ресторан Village Yogurt, мои клиенты, Dunkin’ Donuts, мои студенты, мои стажеры, мой офис (2-й этаж, 4-й этаж), мои книги, мой настольный футбол и Монток.

Вы соединяете фотографию, шрифт и изображение, но вы создаете и иллюстрации в чистом виде. Немногие занимаются иллюстрацией сегодня, хотя раньше это было обычным делом. Иллюстрация – ваш осознанный выбор? Я работаю в одиночку (если не считать помощников) и выживаю, предлагая разнообразные услуги – дизайн, иллюстрации, рисунки, обучение, лекции, написание текстов, полиграфию, книгоиздание, редактуру и т. д. Но недавно мне пришлось признать, что я слабо контролирую свою нагрузку. Я могу согласиться или отказаться, могу задать проекту определенное направление, но в конечном итоге получаю работу, когда звонит телефон. Я всегда считал, что имею власть над своими проектами, но очевидно, что многое происходит само собой, и эту мысль мне, одержимому контролем человеку, тяжело принять.

Я занимаюсь иллюстрацией (как графический дизайнер) с 1996 года, с того момента, когда мне впервые позвонил Николас Блехман (в тот момент колумнист New York Times). Один проект следовал за другим, но миновали годы (а это буквально сотни статей из-под его пера), прежде чем позвонил кто-то еще.

Оглядываясь назад, я думаю, что подход «Любое визуальное средство, какое потребуется» помешал многим арт-директорам нанять меня в качестве иллюстратора. Теперь все изменилось, теперь арт-директоров, которые мне звонят, устраивает неведение относительно того, как именно будет реализована идея. Так что сейчас я выполняю иллюстрации для десятков разных изданий – от Time до Golf Digest.

Пару лет назад я делал обложку книги о параллельных вселенных, и мне навсегда врезалась в память идея многомировой интерпретации. Она гласит, что каждое решение, которое вы принимаете, формирует уникальную альтернативную параллельную реальность с бесконечным числом копий. Возможно, существует вселенная, где Николас не позвонил и я докатился до разработки баннеров на порносайтах и всякого такого.

Хотел бы я посмотреть на те баннеры! Но вернемся к иллюстрации. Пик ее популярности пришелся на 70-е, с тех пор она идет на убыль. Сегодня иллюстрация используется в декоративных целях, она заполняет пустое пространство. В чем, на ваш взгляд, заключается роль иллюстрации сегодня? Мне действительно нравилось, когда моя иллюстрация просто заполняла пустое пространство в чьем-то макете и не надо было голову ломать. Если бы только в этом заключалась моя работа, я бы спятил, но как иллюстратор я должен делать наброски, комбинировать, рисовать, фотографировать и мыслить концептуально, и все это в условиях весьма ограниченных бюджета и времени. Возможно, в дальнейшем иллюстрация потребует большей разносторонности. Все важнее становится выложить иллюстрацию в Сеть. До сих пор иллюстрации, которые готовил к печати я, просто дублировались в Сети, но приоритеты изменились, и сегодня Сеть оказалась на первом месте. Возможно, это последняя капля для иллюстрации, а возможно, это шанс на новую жизнь.

Проект This Is The Complete This American Life. Заказчик This American Life. Дизайнер Пол Cap. Фотограф Разные. Год 2000

Проект Golf Book Review. Заказчик Golf Digest. Дизайнер Пол Cap. Фотограф Пол Cap. Год 2007

Проект Hoop Data Dreams. Заказчик New York Times Magazine. Дизайнер Пол Cap. Арт-директор Кэти Гилмор-Барнс. Год 2008

Проект Turning The Economy Around. Заказчик Fortune Magazine. Дизайнер/фотограф Пол Cap Себастиан Ретер. Год 2007

Проект The Art Of The Tale. Заказчик Penguin. Дизайнер Пол Cap, Сол Храфнсдоттир. Фотограф Майкл Нортруп. Творческий директор Пол Бакли. Год 2007

Вы сочетаете профессиональную деятельность с преподаванием. Как это влияет на ваш коммерческий успех? Я начал преподавать графический дизайн (неполный рабочий день), как окончил магистратуру в 1990 году. Когда мы обсуждаем идеи со студентами, над нами не довлеют требования внешнего мира, поэтому мы можем экспериментировать со сложными или даже невозможными в студии решениями. Я всегда прикидываю, как то, что мы делаем со студентами, могло бы изменить работу студии. Энергия и увлеченность студентов передаются мне, и я надеюсь, что это обоюдный процесс. Я веду два курса каждый семестр в Школе визуальных искусств (с одним из курсов по понедельникам мы встречаемся в моей студии), так что это бесконечная история.

У вас есть философия преподавания? Не знаю, назвать ли это философией, но я заметил определенные константы в своей преподавательской деятельности. Яснее всего осознаю свое стремление максимально меняться из семестра в семестр. Я понял, что повторение негативно на меня влияет. Не могу давать одно и то же задание снова и снова, так я начинаю выпадать из процесса. Возможно, это делает меня плохим преподавателем, но я работаю над этим и придумываю новые для студентов – и для себя – задания. Таким образом мне удается не терять интерес, так как я все время учусь вместе со студентами.

Другая константа в моей преподавательской деятельности состоит в том, что я стараюсь избегать гипотетических заданий. Я заметил, что, если я предлагаю студентам сделать логотип для банка XXX, они сооружают нечто, что могло бы подойти банку в принципе, а не решают конкретную задачу. В этом случае они используют стандартные ходы и решения и не сталкиваются с трудностями.

Я строго соблюдаю этот подход. Если все проекты берутся из области фантастики, студенты неверно истолковывают роль дизайна в профессиональном контексте.

Большинство студентов могут проучиться по специальности «Дизайн» четыре года и так и не вникнуть в суть предмета. По моему мнению, дизайн – это реакция на цепочку ситуаций (включая дедлайны, бюджеты, контент и т. д.) и стремление каждый раз находить уникальное решение для уникальной задачи. Так как в аудитории нет реального клиента, то есть арбитра, изображать его приходится мне, а я это ненавижу. У меня это тоже плохо получается.

И наконец, хочу спросить: на сайте вы называете свою студию «бардаком». Почему? Я люблю свою студию. Она располагается над Dunkin’ Donuts в старом обшарпанном четырехэтажном здании в Манхэттене на перекресте 14-й улицы и 6-й авеню. По нью-йоркским стандартам студия обходится мне относительно дешево, что дает мне больше свободы при выборе заказов. Это помойка, но это моя помойка.

Дмитри Сигель о веб-дизайне

Дмитри Сигель – главный веб-дизайнер американской торговой сети Urban Outfitters. Он получил степень магистра изящных искусств в Йельском университете и сегодня ведет курс художественной критики и теории в Арт-центре колледжа дизайна, а также преподает в Университете искусств в Филадельфии. Кроме того, Сигель занимает должность творческого директора в Ante, ежегоднике, рассказывающем о начинающих художниках и писателях, и в Anathema, журнале о невероятных идеях. Он часто и много пишет на тему дизайна и публикуется в Dot Dot Dot, Emigre, Design Issues, Adbusters и Morning News.

dmitrisiegel.com

Проект Oblivion (Ante № 4). Заказчик Ante Projects. Дизайнер Дмитри Сигель. Арт-директор Дмитри Сигель. Фотограф Мэтью Монтит (вверху), Том ван Эйнде (внизу). Год 2001

Проект Журнал Anathema. Заказчик Журнал Anathema. Дизайнер Дмитри Сигель. Арт-директор Дмитри Сигель. Фотограф Ноа Шелли. Год 2006

Расскажите о своей работе в Urban Outfitters. Моя должность называется «директор по маркетингу». Я отвечаю за бренд-маркетинговую стратегию фирмы на территории Северной Америки. Это не реклама в привычном понимании: в Urban маркетинг подразумевает под собой создание контента, отражающего философию бренда. То есть это и поддержка сайта, и выпуск каталогов, и ведение блога, музыкальное программирование и т. д.

Каково, по вашему мнению, основное различие между штатным и независимым дизайнером? Быть независимым – как быть холостым, вы не отдаетесь полностью отношениям с одним клиентом. Вы занимаете позицию, которая защищает вас от выкрутасов определенного заказчика. Если клиент ужасен, вы знаете, что скоро освободитесь от него, поэтому ситуация легче переносится. Вы даже можете расторгнуть договор с ним.

Но если вы работаете в штате компании, предполагается, что вы увлечены общей идеей, верите в бренд, на который трудитесь. В этом случае работу уже нельзя рассматривать как мимолетную связь или женитьбу на девушке с богатым приданым, такое отношением не позволит вам выстоять в тяжелые времена. Иначе вы будете несчастны, ведь придется жить и дышать этим брендом многие (хотелось бы верить) годы. Я не стремился попасть в штат, просто мне повезло поработать с Urban Outfitters и Sundance Channel, которым по-настоящему предан.

Я считаю, что работа в штате больше благоприятствует размеренной жизни. Обычно компании регулярно выплачивают зарплату, премии, да и часы работы гуманные.

Звучит заманчиво. И действительно, многие независимые дизайнеры завидуют штатным дизайнерам, которые могут работать с одним клиентом и годами выстраивать с ним доверительные отношения. В этом ли главное преимущество штатной должности? Понимаю, о чем вы. Когда дизайнер работает в независимой студии, каждого нового клиента ему приходится сперва «изучить», в то время как у штатного дизайнера с этим проблем не возникает и он сразу может сосредоточиться на работе. У штатных дизайнеров тоже случаются кризисы доверия и сбои на производстве, но у независимого дизайнера некоторые проекты и вовсе могут зайти в тупик или отклониться от курса по независящим от него причинам, и такие проекты становятся горьким разочарованием.

Для меня главное преимущество штатной работы заключается в том, что я могу повлиять не только на облик бренда, но также на его философию и стратегию. Мне нравится глубоко воздействовать на структуру, не ограничиваясь чем-то поверхностным. Urban позволила мне выйти за пределы должности «арт-директор сайта», первой, которую я занял в этой компании, и внести свой вклад в формирование общей маркетинговой стратегии. Возможно, другим графическим дизайнерам это было бы неинтересно, но я считаю дизайн приложением к индустрии. Меня восхищает его роль в экономике.

Вы упомянули веб-дизайн. Каковы основные характеристики хорошего веб-дизайна? Доступность. Удивительно, насколько еще не устоялось это средство обмена информацией. Каждое проведенное нами пользовательское тестирование демонстрирует, что люди осторожничают с Интернетом, в частности с навигацией. У нас пока нет внутреннего компаса, вроде того, который срабатывает при посещении магазина (обычного, а не онлайнового). Мы ориентируемся в пространстве, и эта ориентация постоянно настраивается и совершенствуется. Сеть существует уже второе десятилетие, и хотя искушение поэкспериментировать имеется, я думаю, что приоритет за общедоступностью технологий и дизайна. Это не означает, что дизайн должен быть скучным.

В блоге Urban, например, мы сделали горизонтальную прокрутку (я все еще получаю письма от разгневанных дизайнеров-дипломников). Приятно иногда рискнуть, но придется подогнать под это решение каждый элемент. Данная работа повлияла на мою оценку печатной продукции: увидев в книжном магазине альбом, выступающий на полке на пять сантиметров, я считаю это пошлым.

Какие качества вы ищете в веб-дизайнерах, принимая их на работу? Прежде всего, они должны хорошо чувствовать типографику, ведь этому сложнее всего научить. Кроме того, у меня несколько фрейдистский подход к специалистам: мне нужны люди с сильным Ид и с сильным Суперэго. Дизайнер с Ид – создает образы, он фонтанирует идеями, в нем кипит первобытная энергия. Обычно это сопровождается кучей опечаток, проблемами с планированием и отсутствием такта. Поэтому его надо уравновесить дизайнером с Суперэго, который отлично знает типографику и умеет структурировать, видит общую картину и представляет, как со вкусом реализовать концепцию на разных платформах, в разных приложениях и т. д. Если у меня есть дизайнеры обоих типов, я готов к любой ситуации.

Должен ли веб-дизайнер уметь писать код? Я пришел к тому, что программист и графический дизайнер редко уживаются в одном человеке. Я долго искал и нашел лишь одного такого специалиста. Положа руку на сердце, вам и не нужен универсал. Вам нужны высококлассные ботаны, которые любят кодировать, и если вы пойдете на компромисс и возьмете кого-то с хорошо развитым эстетическим чутьем, то в дальнейшем это вам дорого обойдется. Понятное дело, я рассуждаю так, потому что располагаю достаточной нагрузкой и бюджетом, чтобы нанять и кодеров, и дизайнеров.

Кажется, что для веб-дизайнеров сегодня работы больше, чем для полиграфистов. Сложно оставаться графическим дизайнером, не имея представления о принципах веб-дизайна. Сеть – это наше будущее? По выпускникам художественных вузов такого не скажешь! Каждый, кого я встречал, хотел заниматься иллюстрацией и книжным дизайном. Думаю, профессиональное образование оказывает этим студентам медвежью услугу. Не потому, что цифровой дизайн плохо оплачивается – это меня совсем не заботит, – а потому, что Сеть все время ширится, а работу веб-дизайнеров в ней зачастую выполняют неспециалисты. Самые доступные и распространенные форматы представления графического дизайна – это сайт и jpeg. Школы дизайна должны уделять больше внимания преподаванию веб-дизайна, прививать интерес и учить критически к нему относиться.

Не говорит ли изменчивость Интернета о том, что сайты не смогут соперничать с шедеврами печати, каноническими образцами графического дизайна? Думаю, это правда. Ряд культурных аспектов нашей жизни многое потерял, переместившись в Интернет. Испортились новости, когда начали публиковаться в Сети, и телевидение тоже стало хуже. Но этот переход неизбежен. Вряд ли за десятилетнюю историю Интернета в нем наберется много великих образчиков графического дизайна. Не очень понятно даже, что брать за эталон. Здесь все настолько быстро меняется, и не факт, что через пять лет кто-нибудь вспомнит о «сайтах».

Интересно, что вы вспомнили о непостоянстве. По моему мнению, сейчас Сеть во многих отношениях стабильнее печати. Вы выкладываете что-то в Сеть, и это навечно остается там в общем доступе. Веб-дизайну недостает учреждений вроде библиотек, задача которых – хранить и «оберегать» канон. (Причем «оберегание» помимо прочего означает недоступность артефактов для большинства, что несколько странно.) Мне бы хотелось, чтобы Google сфокусировался на архиве старых сайтов, а не на сканировании книг. Заархивированному сайту не страшны ни пожары, ни наводнения, и он общедоступен.

Проект Russian Art in Translation. Заказчик Ante Projects/DAP. Арт-директор Дмитри Сигель. Дизайнеры Дмитри Сигель, Питер Тресслер. Графика Иван Бражкин. Иллюстратор Дрю Моррисон (вверху). Шрифт Тагир Сафаев. Год 2007

Проект Блог Urban Outfitters. Заказчик Urban Outfitters. Арт-директор Дмитри Сигель. Дизайнеры Дмитри Сигель, Питер Тресслер, Энди Бич, Дэн Кинан. Веб Иван Бражкин. Год 2007

Как юзабилити влияет на дизайн и архитектуру сайтов? Я считаю, это определяет весь дизайнерский процесс. Первым делом сформулируйте требования. Определитесь, чего вы хотите (или чего хочет клиент). Совершенно очевидно, что вы хотите, чтобы сайтом было удобно пользоваться. По-настоящему дизайнерский процесс начинается с каркасных моделей и экранов интерфейса. Это его львиная доля, и она невероятно творческая. Очень важно, чтобы экранами интерфейса занимался графический дизайнер, а не разработчик или информационной архитектор. Многие дизайнеры набивают руку, конструируя, а не «дизайнеря» сайт, и результат получается безликим. Нужно стимулировать постоянное взаимодействие и сотрудничество между дизайнерами и разработчиками. Они многому могут друг у друга научиться. Этот процесс естественным образом перетекает в визуальный дизайнерский процесс. Если у вас хорошие каркасные модели, это раскрепощает графических дизайнеров, они знают, что взаимодействие с пользователем просчитано, и у них появляется больше свободы для работы с представлением и аспектами этого взаимодействия.

Проект Torched by Mystics Poster. Заказчик Галерея Ditch Projects/куратор Кен Миллер. Арт-директор Дмитри Сигель. Дизайнеры Дмитри Сигель, Питер Тресслер. Художники Трейси Накаяма, Шана Моултон, Майк Паре, Тимоти Марвел Халл. Год 2009

Вы много пишете о дизайне, как это сказывается на вашей работе? Чаще наоборот, статьи пишутся на основе опыта или пришедшего вдохновения. Как-то в Urban мы решили прекратить производство холщовых сумок, и это подтолкнуло меня к написанию материала Paper, Plastic or Canvas? («Бумага, пластик или холст?») на более широкую тему хозяйственных сумок. Или однажды я работал над титрами к документальному фильму об Эмануэле Броннере, в результате чего в Dot Dot Dot была напечатана моя статья об этикетке мыла Dr. Bronner’s.

Но главное, писательство сохраняет мой интерес к дизайну. Думаю, что это одна из самых больших проблем для нас – оставаться заинтересованным. Когда я пишу, то критически переосмысливаю свои работы. Это побуждает меня строже посмотреть на свое каждодневное творчество и поразмышлять над ролью дизайна в экономике. Это учит меня не бояться рисковать и браться за проекты с тем же энтузиазмом, что и в студенческие годы.

Вы творческий директор журналов Ante, в котором публикуются работы начинающих художников и писателей, и Anathema, посвященном реализации невероятных идей. Расскажите об этих проектах. Это печатные журналы, своего рода свободное пространство для меня. Я люблю дизайн за то, что он позволяет совершать разные открытия, пока ты занят оформлением книг на разные темы. До пенсии моя мама была редактором журнала National Geographic, и из месяца в месяц она становилась абсолютным экспертом по всем темам, вошедшим в номер. Меня это приводило в неописуемый восторг. Ante и Anathema дали мне возможность погрузиться в современное искусство и фотографию и научиться куче всего. Это не дает мне потерять интерес. Ante научил меня много экспериментировать и продвигать свои идеи.

Оба проекта – это сотрудничество с моими дорогими друзьями, с Кеном Миллером, редактором Anathema, и блестящим художником Ником Херманом из Ante Projects. Они меня по-настоящему вдохновляют, и я многому учусь у них. Я всегда в чем-нибудь участвовал – играл в музыкальных коллективах, выпускал любительские журналы… Ante и Anathema – продолжение начатого мной в молодости.

Вы еще и преподаете. Как это влияет на вашу профессиональную деятельность? Я преподаю по тем же причинам, что и другие: это отличный способ отыскивать таланты и оставаться в контакте с новым поколением и не терять форму. Но есть кое-что еще. Думаю, преподавание – это лучшая подготовка, какая только есть для управленцев. Закончив колледж, я работал учителем рисования и живописи в нью-йоркской средней школе. Тут не до кнутов и пряников: вы должны мотивировать тридцать человек, которые предпочли бы сейчас оказаться в другом месте и считают ваш предмет бестолковым. У вас всего неделя, чтобы завоевать их уважение и доверие, иначе вас ждет адский год. По сравнению с этим руководство сотней человек в офисе – пара пустяков! Ведь большинство ваших работников, как правило, хотят остаться в вашей фирме, и, вероятно, вы сами их выбрали. Если они будут хорошо работать, вы можете предложить им больше денег и лучшую должность. Опыт преподавания очень помогает мне при найме сотрудников, поскольку учитель проходит такие проверки, какие менеджеру не снились. Хорошие преподаватели дизайна становятся отличными арт-директорами.

Софи Томас о графическом дизайне и об экологической ответственности

Софи Томас – коммуникационный дизайнер и «зеленый» активист, основатель thomas.matthews, дизайнерского агентства, заботящегося об охране окружающей среды. На сайте студии можно прочитать следующее: «В своей деятельности мы всегда принимаем во внимание этические аспекты, и почти вся наша продукция пригодна для повторной переработки. Мы задействуем безвредные для окружающей среды материалы и процессы и стремимся использовать материалы только местного производства». Софи Томас является соучредителем агитационной группы Three Trees Don’t Make a Forest, цель которой – «способствовать становлению дизайнерской индустрии, не выбрасывающей в атмосферу углекислый газ».

thomasmatthews.com

Проект Кампания No Shop Day. Заказчик Friends of the Earth. Дизайнер thomas.matthews. Год 2008

Когда вы поняли, что хотите стать графическим дизайнером? Такого не было. Он сам нашел меня. Получив среднее образование, я решила учиться в Центральном колледже искусства и дизайна имени Св. Мартина. Абитуриенты, чьи работы не укладывались в традиционные представления о графическом дизайне, приезжали сюда на три года, чтобы учиться и экспериментировать. В то время курс графического дизайна изменил свое название на «коммуникационный дизайн».

Лет с восьми я сделалась очень активной. Я наваяла кучу плакатов для демонстраций движения за ядерное разоружение под влиянием графики Джона Хартфилда. Движение за ядерное разоружение с толком использовало графический дизайн, например в борьбе с Тэтчер.

Вы работали в Body Shop. Необходим ли период штатной работы в компании для дизайнера, который собирается начать собственное дело? Да. Все стажировки дают опыт в любых сферах, даже если длятся всего две недели. Работа в крупной организации наделяет вас уверенностью, необходимой для рискованных экспериментов. Вам повстречаются люди, у которых есть чему поучиться, и у вас будет представление об устройстве компании к моменту, когда вы начнете свой бизнес, – вы уже будете знать, что такое трудовой договор и проектный портфель. В колледже этому не научат.

Не уверена, что готова защищать нашу бизнес-модель. У нас были отличные деловые взаимоотношения, мы получали крупные заказы, мы оба оставили работу в штате, чтобы основать студию, которая первоначально располагалась в моей гостиной. Все прекрасно. Но два дизайнера, начинающих бизнес с нуля, – далекий от идеала вариант. Нужен еще человек с опытом, тот, кто будет думать о новых заказах, искать возможности, поддерживать бизнес на плаву, пока дизайнеры заняты реализацией замечательных проектов. Большая часть бизнеса – это документооборот, к которому мы не привыкли.

Расскажите о thomas.matthews. История thomasmatthews началась в столовой Королевского художественного колледжа. Кристин Мэтьюс и я попивали кофе и сетовали на пропасть между хорошим дизайном, который преподают в вузе, и теми одноразовыми стаканчиками, в которые разливали этот самый кофе. Семья Кристин живет в Юджине, штат Вашингтон, где все что можно собирается и сдается на вторичную переработку. В детстве я часто ходила на демонстрации вместе со своими политически активными родителями. Поэтому мы обе были хорошо подготовлены к «бунтарским» изменениям.

Неделю мы изучали записи столовой, подсчитывая расходы на одноразовую посуду. Цифры поражали. В год закупалось 300 тысяч чашек. Неделю мы работали вместе с персоналом и собрали 5400 чашек и 1600 алюминиевых банок. Мы помыли их и развесили в коридоре как инсталляцию. Это возымело действие. Мы изготовили свои кружки и продавали их по £2, а за их использование возвращали 3 пенса (стоимость одноразового стаканчика). На выручку мы купили для колледжа мусорные контейнеры под жестяные банки, стекло и бумагу. Затем мы уговорили компанию, занимающуюся утилизацией отходов колледжа добавить отдельный контейнер для картона. Это позволило колледжу сэкономить £50 в неделю.

Проект Айдентика и фирменная канцелярия. Клиент Useful Simple Trust. Дизайнер thomas.matthews. Год 2009

Так было тринадцать лет назад. После того как мы показали свою систему, события стали развиваться, и мы наконец поняли, что пора уже открывать счет в банке.

В своем дизайне вы учитываете экологическую ответственность, это прописано в документах компании. Как все работает на практике? Многие обращаются к нам, не зная о нашей программе, и в этом нет ничего страшного. thomas.matthews не только заботится об окружающей среде. Каждый сотрудник студии заинтересован в создании хорошего – а значит, этичного и умного – дизайна.

К тому же не всегда нужно кричать об экологической ответственности. Иногда она естественно интегрирована в процесс: например, дизайн выполнен на хорошей бумаге из вторсырья; эффективно и экономно. Эти решения принимает дизайнер, они не требуют участия заказчика.

С другой стороны, клиенты, которым нужен дизайнер для рекламы нового внедорожника, редко стучатся в нашу дверь.

Вы откажетесь от заказа, если клиент не придерживается принципов экологической ответственности? Возможно, хотя и не без колебаний. Сначала я захотела бы узнать, чем вызвана такая позиция. Возможно, окажется, что модель бизнеса клиента краткосрочна, и я откажу на том основании, что клиент ненадежен.

Если клиент изъявляет желание соблюдать экологические нормы, а затем нарушает соглашение, откажетесь ли вы от работы? Опять же, я сперва узнаю, почему клиент повернулся к нам спиной. Мы проводим много времени с клиентами и устанавливаем крепкие рабочие взаимоотношения с ними. Хочется надеяться, что истинные намерения клиента прояснятся до подобного поворота. Всегда есть о чем поразмыслить, прежде чем отказать клиенту.

Некоторые общественные и частные проекты уже требуют от дизайнеров предоставить «зеленые» рекомендации. Вы замечаете рост этой тенденции? Да. Мнение, что правила ограничивают творческий потенциал, – это отговорка, а не аргумент. Чрезмерные возможности могут дать обратный эффект, могут убить вдохновение и творчество. Если закрыть некоторые двери, проявляются другие альтернативы и нужны более глубокие размышления.

Вопрос в том, какие именно рекомендации требуются, поскольку они должны иметь значение. Например, почему до сих пор мы допускаем в дизайне такое расточительство? Подумайте, сколько прослужит функциональная и красивая зубная щетка, для производства которой было использовано четыре вида пластмассы. Она приносит пользу около двух месяцев (в зависимости от ваших гигиенических привычек), но ее не переработаешь, и она оканчивает жизнь на свалке, где не разлагается 400 лет. Это точно неправильно.

Проект Me cans for Museum of me. Аудитории предложили сложить разные мелочи в консервные банки, которые затем были запечатаны и отправлены в архив. Клиент The Sirat Trust. Дизайнер thomas.matthews. Годы 1998-2000

Проект Книга для подсчета выбрасываемого в атмосферу углекислого газа. Заказчик Ministry of Trying To Do Something About It. Дизайнер thomas.matthews. Год 2009

Проект Кампания Get on Board (отправившиеся на автобусе из Йоханнесбурга активисты движения по пути собирали послания, чтобы вручить их политикам на встрече «Большой восьмерки» в Глениглсе). Заказчик ActionAid Дизайнер thomas.matthews. Год 2005

Что вы посоветуете дизайнерам, которые стремятся к экологической ответственности, но опускают руки, сталкиваясь со сложными клиентами? Как все в сфере услуг, мы нуждаемся в заказчиках и хорошо умеем перекладывать ответственность. Как следует изучите запросы своих потенциальных клиентов. Нет сомнений, что эта проблема снова вернется, и вы должны быть готовы. Вам не хватает знаний, а знания – это сила. Осознайте проблему и представьте возможные решения, проявите гибкость в общении с клиентом. Многие состоявшиеся дизайнеры подозрительно относятся к «экологически ответственному дизайну», но в реальности большую часть его составляют профессиональная практика и хорошие коммуникативные навыки.

Когда речь заходит об экологической ответственности, часто говорят, что клиенты на шаг впереди дизайнеров. Как вы считаете, дизайнеры соответствуют требованию быть экологически ответственными? Вы правы. Дизайн отстает по многим фронтам, где мы должны лидировать.

Мы должны сформировать:

– новую культуру дизайна – область для вдохновения, таланта, ученичества, конкуренции;

– новую культуру обращения с клиентами – предпосылки для следующей волны дизайнерского успеха;

– новую культуру потребления – грамотный и заинтересованный потребитель.

Когда около 80 % выбросов в атмосферу обусловлены дизайнерской концепцией, понятно, что делать дальше. Как выразилась Кейт Креббс, исполнительный директор Национальной коалиции переработки мусора США: «Недостаток дизайна – расточительность». Мы прекрасно научились придавать благопристойный облик вредной продукции, но пора с этим завязывать.

Назовите три-четыре приоритета ответственного дизайнера. Образование, образование, образование. Берите все, что сможете. Читайте не только обязательную литературу, осознайте силу своего влияния. Дизайнеры могут формировать спрос на товары или услуги, могут влиять на клиентов и таким образом улучшать проекты.

Осознавайте, что делаете, и тщательно все изучайте. Смотрите назад (изучите цепочку поставок необходимых вам материалов, получите информацию о них, соблюдайте нормы и стандарты) и вперед (подумайте, что будет с вашей услугой или вашим продуктом, когда они перестанут быть нужными; можете ли вы повлиять на исход?).

Разобравшись в этом, поделитесь знаниями с другими. Многие хорошие решения, касающиеся экологической ответственности, неочевидны. Честно расскажите клиентам о дизайнерском процессе, не утаивая, чего вы не сможете достичь. Подробный подход сделает экологическую ответственность более реальной и, возможно, вдохновит людей.

Влияйте на коллег! Безусловно, если наша цель – сократить выброс углекислого газа в Великобритании на 80 % к 2050 году, изменения в поведении в обществе будут приживаться болезненно. С чего начать? Мы должны изменить плохую практику и общественное восприятие дизайна, это в свою очередь заблокирует вредоносный дизайн.

Каковы цели сайта Three Trees Don’t Make a Forest? Все вышеперечисленное. Я всегда удивляюсь, когда коммуникационные дизайнеры говорят, что не обладают влиянием. Они же разрабатывают только одну открытку формата А6. Они не видят весь двухсоттысячный тираж. А это существенное влияние, потому что ежегодно в Великобритании в мусорную корзину отправляется 550 тысяч тонн почты.

На нашем сайте многое сказано об этом. Когда вы сидите за компьютером, может казаться, что вы работаете в одиночестве, но подумайте о коллегах, о своих клиентах, поставщиках, о тех, с кем связаны они, и тех, с кем связаны те, с кем они связаны. Мы не островки в море, мы – узлы в системе, которой сегодня необходимо функционировать экологически эффективно.

Проект Павильон Британского Совета в Гластонбери, совместно с инженерами Structure Workshop. Заказчик Британский Совет. Дизайнер thomas.matthews. Год 2005

Магнус Фоль Матиассен о графическом дизайне и об основании студии

Магнус Фоль Матиассен – соучредитель ультрамодной норвежской студии дизайна Grandpeople. Для работ компании характерна визуальная выразительность, основанная на иллюстрации. Компания работала на ведущие молодежные бренды и звукозаписывающие студии, о ней много упоминали в международной дизайнерской прессе. В 2009 году Матиассен покинул Grandpeople и запустил новый индивидуальный проект, MVM. Он живет в Драммене, Норвегия, и выполняет заказы клиентов со всего мира.

themvm.com

Проект Стиан Вестехюз, Galore: LP плюс фэнзин. Заказчик The Last Record Company. Дизайнер Магнус Фоль Матиассен. Год 2009

Когда вы стали интересоваться дизайном? Когда II Тор записали альбом Afterburner. Мне было шесть лет, и музыка мгновенно пробудила во мне желание рисовать. Я не знал, что такое графический дизайн, пока не поступил в Национальную академию искусства Бергена. Тогда мне был двадцать один год.

Как вы пришли к решению основать Grandpeople? Нас было трое, мы познакомились в академии Бергена. Мы изучали возможности графического дизайна, механизмы и ограничения самой профессии. Мы были молоды, уважали принцип «сделай сам», были энергичной и сплоченной группой, придумали себе название и продолжили сотрудничество после окончания академии.

Каким было самое крупное препятствие, с которым вам пришлось столкнуться в Grandpeople? Деньги. У нас не было средств, которые позволили бы продержаться на плаву первое время, и у нас было мало хорошо оплачиваемых заказов. Но зато был правильный настрой, и мы все преодолели. Некоторые назвали бы это твердолобостью.

Раскрутить Grandpeople оказалось легче или сложнее, чем вы думали? Мне не с чем сравнивать. Постепенно становилось все лучше и лучше. Первые два года были самыми трудными, и я сказал себе, что если финансовая ситуация не выправится на третий год, я уйду. Но дела пошли в гору. С творчеством все было хорошо с самого начала, и мы многому научились, особенно в первые годы.

О вас довольно скоро стали появляться благожелательные отзывы в прессе. Это открыло перед вами какие-то двери? Мы были ошарашены, когда в журнале Grafik захотели поместить статью о нас на десять полос всего через несколько месяцев после нашего открытия. Мы думали, что это привлечет к нам заказчиков из других стран и деньги. Но такого не было. Думаю, потенциальные клиенты хотели сначала увидеть, как будет пополняться портфолио студии. К нам обращались студенты, а чуть позже журналы и издательства, которые заказывали нам дизайн публикаций. Прошли год-два, прежде чем известность начала приносить нам реальных клиентов. Слава – это главным образом разговоры. Вы должны суметь убедить людей, что выполняете по-настоящему серьезные проекты, а на это нужно время.

Какие серьезные вопросы возникали в связи с равным партнерством? Будь в компании только вы и пара помощников, оказалось бы проще? Или в групповой работе есть преимущество? Близкие друзья, задумавшие совместный проект, – это путь к успеху и одновременно к провалу. Мы знали все друг о друге и легко выработали общий концептуальный и эстетический базис для Grandpeople. Сложность состояла в том, что в конфликтных ситуациях нам было трудно сохранять честность. Начав работать с друзьями с юных лет, становясь старше, вы постепенно отдаляетесь друг от друга во многих смыслах. С учетом долговременной перспективы проще работать в другой команде.

Какими были основные цели Grandpeople? Свобода творческого самовыражения? Финансовая состоятельность? Уважение других дизайнеров? Творческая свобода и отказ от работы в стандартном офисе или студии дизайна с налаженным производственным процессом. Мы хотели посмотреть, впишутся ли наши идеи в мир графического дизайна и наше окружение.

В ключевой момент вы вышли из студии Grandpeople и основали собственную, но продолжили сотрудничать с Grandpeople. Почему? По многим причинам. Одна из них в том, что город, в котором расположена студия, слишком мокрый для меня. Дождь идет круглый год. Но основная загвоздка во внутреннем управлении студией и ее истории. Я должен был уйти, чтобы сохранить возможность работать со своими коллегами и друзьями. И это стало началом конца моего участия в Grandpeople.

Вы разорвали отношения со студией без ссор и обид и теперь работаете в одиночку в новой студии, названной по вашим инициалам – MVM. Расскажите о ней. Это новая точка отсчета – моя собственная работа, мои рабочие часы, тотальный контроль над всеми аспектами управления бизнесом. Я человек с твердыми убеждениями – что и хорошо, и плохо. У меня собственный стиль работы, и это знание снова дарит мне ощущение свободы. Мне нужно чувствовать, что все, что я делаю, является прямым следствием моихже действий. Я целеустремленный человек и, работая в одиночку, всегда должен быть начеку, чтобы привлечь приятных мне клиентов. Я как будто вечный студент, и это ощущение не дает мне утратить интерес к профессии. Никто ничего не знает, пусть у вас есть свое мнение и золотая медаль. MVM будет моим университетом без всяких дипломов.

Кажется, вы не собираетесь нанимать других дизайнеров. Правильно? Возможно, со временем MVM расширится. Я открыт для этой возможности, но сейчас сотрудничаю только с фрилансерами и реализую индивидуальные проекты. Мне нравится работать с людьми и исследовать все творческие возможности. Благодаря общению в Сети это стало очень просто, даже если вы находитесь в безвестном городке в Норвегии, как я.

Если бы вы могли начать все сначала, поменяли бы вы что-нибудь? Я не стал бы исповедовать подход, что использовался у нас в Grandpeople, будь у меня в арсенале мои нынешние знания. Но это был очень ценный опыт, со множеством удач и незначительным количеством неудач.

Начинать дело с друзьями – рискованно, а дизайн – сам по себе рискованный бизнес, так что необходимо полностью доверять людям, с которыми вы работаете. Будьте честны и не зацикливайтесь на возможных конфликтах. А то сорветесь.

Есть ли что-то, что бы вы хотели изменить в своем новом предприятии? В MVM правильное направление было задано с самого начала. Я знаю, что меня ожидает, и знаю свои предпочтения. Если MVM прославится своими работами, а не своей эстетикой, будет еще лучше.

Что вы посоветуете дизайнерам, которые хотят основать свою студию? Сохраняйте спокойствие и помните о здоровом питании.

Проект Принт для футболки Soft Metal Model. Заказчик Grandpeople. Дизайнер Магнус Фоль Матиассен. Год 2009

Проект Обложка Vagant. Заказчик Журнал Vagant. Дизайнер Магнус Фоль Матиассен. Год 2009