Как выпихнуть злодея на злодейские подвиги

ГЛАВА 23

Я пришла в себя от того, что у меня страшно болело горло, саднило и ныло. А еще мне хотелось пить. И я не чувствовала руку.

Сипло простонав, я оперлась ладонью и… та поехала по полу, отчего я больно стукнулась об паркет головой. И сразу влезла волосами во что-то мокрое. Да еще и дурно пахнущее.

К горлу подступила тошнота, меня резко замутило, но… Рвотный позыв пошел, а желудок отозвался сосущей пустотой.

Только после этого я нормально разлепила глаза…

Что и сказать.

Мое возвращение к жизни оказалось не менее эпическим, чем попытка ухода от нее.

Я очнулась на полу, в луже собственной рвоты, с веревкой на шее, да плафоном рядом, который чудом не рухнул мне на голову. Вот было бы смеху, если бы я не от повешения умерла, а то того, что мне люстра череп проломила…

Руки-ноги не слушались, я вообще с трудом понимала, что случилось и реально ли окружающее. Так что я кое-как отползла подальше от неприятно пахнущей лужи, и некоторое время просто лежала на месте, скрутившись в клубок.

В голове была блаженная пустота, но продлилось это недолго.

Резко нахлынули воспоминания о том, что случилось совсем недавно. О Чистилище. О мирах, в которых я побывала. О Леше и мелком, с которыми мы столько прошли. О Шенаре… Ох, его глаза, полные боли, последнее, что я увидела перед смертью…

Стоп.

Внезапное осознание не только быстро и качественно промыло мне мозги, но и сил придало.

Я резко села, отчего закружилась голова и меня чуть не завалило на кресло. Сил хватило на то, чтобы вцепиться в подлокотник и удержать себя в вертикальном состоянии.

Если… если я здесь. В своей квартире. В день своей смерти… не случившейся смерти… Значит…

Ничего не было?

Все это тяжелое, но такое важное путешествие — исключительно предсмертные глюки?

И ничего не было? Ни Леши, ни мелкого, ни Шенара?! Ничего? Вообще?! Да как же так!!!

Меня неожиданно затопило такое острое чувство потери, что я, не удержавшись, расплакалась. Так горько и больно, словно по настоящим людям убивалась.

Мозг, жестокая ты тварь… Зачем так?.. Уж лучше бы я реально сдохла!

Но от одной мысли о смерти меня затошнило сильнее. Да еще и злость такая поднялась. На мир, на себя, на чертово подсознание, подсунувшее мне пусть и грустную, но сказку, а потом жестоко выбросившее в реальный, ужасный мир. А потом… Я не поняла, как это случилось, но в какой-то момент я осознала, что вся эта хаотичная злость переплавляется в единый поток, чтобы устремиться к тому, из-за кого все так случилось.

К грязному ублюдку Леониду Топорову — наконец-то я могла произнести это имя хотя бы про себя.

Это он во всем виноват. Только он и никто больше. Мерзкая скотина! Недаром я с таким наслаждением в своем странном глюке смотрела на его труп. О-о-о, я бы сейчас с удовольствием…

А хотя… Есть же другой путь.

Я кое-как поднялась и, цепляясь за стенки и мебель, побрела в прихожую. Там долго рылась толком не гнущимися пальцами в горе визиток и дисконтных карточек, пока наконец не нашла нужную.

«Дарина Светлова, адвокат, общественный деятель».

Некоторое время я стояла, тупо пялясь на эту махонькую картонку.

Господи, это же было всего пару дней назад, почему такое ощущение, что целая вечность прошла? Неужели те несколько… лет? Понятия не имею, сколько я провела в этом странном предсмертном сне, но явно дольше, чем год. Но неужели мой мозг теперь из-за этого воспринимает все события из реальной жизни так отдаленно?.. Я очень смутно вспоминала, как… позавчера? Или вчера? Не важно… Когда эта женщина, выглядящая как прилетевшая прямиком из Вальхаллы валькирия, нашла меня… Было, на самом деле, поздно. Я уже полностью сломалась, затравленная со всех сторон, и хотела просто исчезнуть. Последней каплей стал разговор с родителями, которые прямо сказали, что не хотят больше меня видеть. Я даже не винила их. Болезненно зависимые от общественного мнения, свято верящие газетам и телевизору… Итог был очевиден, не так ли?

Так что когда эта Дарина поймала меня у подъезда, я ее выслушала исключительно из-за того, что она дверь собой закрывала. Если честно, помню ту речь очень смутно, потому что на самом деле я не слушала. Просто покорно стояла, ожидая, когда мне дадут забиться в свою нору. В какой-то момент Дарина это поняла, потому что схватила меня за руку:

— Елена, вам явно нужна помощь. Давайте я отвезу вас…

— Пустите, мне больно, — механическим голосом ответила я, даже не пытаясь вырваться.

Она чертыхнулась, но все же подчинилась. Лишь напоследок насильно впихнула мне в ладонь визитку.

— Я могу вам помочь, слышите? — проникновенно заглянула она в мои глаза. — Успокойтесь, подумайте и позвоните мне. Я помогу вам прийти в себя, а потом мы вместе посадим этого козла на долгие годы. Слышите?

Я ей тогда ничего не ответила. Молча спряталась в подъезде… Хотя меня душил истерический смех.

Посадить этого козла? О, не в этой жизни. Не с его связями. Он скорее нас всех пересадит, а сам останется беленький и пушистенький.

Кажется, именно эти мысли окончательно подтолкнули меня к решению закончить жизнь, а вместе с ней и страдания…

Но, похоже, временная смерть слишком сильно меня изменила. Словно действительно все, что было во сне, происходило на самом деле… Впрочем, наш мозг такая штука — может сам придумать и сам же поверить.

Но самое главное… Сейчас я ощущала в себе силы бороться.

Я осталась совсем одна. Я дошла до самого дна. Я побывала на краю смерти. Мне больше нечего бояться. Так почему бы не оттолкнуться от этого самого дна и не попытаться всплыть? Назло всем.

Если же у меня не получится… Что же. Я с чистой совестью скажу, что сделала все, что смогла.

А смерти, как уже сказала, я больше не боюсь.

Если вы думаете, что я сразу же рванула звонить по заветному номеру, то ни разу не угадали. Я больше никуда не спешила. Как говорится, вернувшись с того света, на многие вещи смотришь иначе.

Так что я взяла тряпку и ведро, тщательно помыла пол, потом пошла в ванную… И отшатнулась от зеркала.

— Красотка какая, — каркающим голосом выдала я, обескураженно рассматривая собственное отражение.

Лицо опухло, глаза на нем можно было найти с большим трудом. Бледная, как сама смерть, еще и всклокоченная до такой степени… Можно было идти играть старую ведьму без грима хоть сейчас.

Поперек шеи уже успела посинеть отчетливая полоса от веревки.

Я аккуратно провела по вспухшей коже, которая тут же отозвалась ноющей болью.

Вот эта красота будет сходить ещё долго. Если надумаю выйти в ближайшее время на улицу, шарфик обязателен. И как только я шею не сломала, удивительно…

С трудом оторвавшись от неприглядного зрелища в зеркале, я залезла в ванную и пустила воду. И только после этого расслабилась.

Вышла я через добрый час, посвежевшая и больше похожая на живого человека. Ну, если бы не полоска на шее, которая, естественно, никуда деваться не собиралась. Желудок тоскливо напомнил, что в нем совсем пусто, но я решила больше не мешкать. За окном постепенно темнело, а я не хотела начинать важное дело в ночи.

— Слушаю, — отозвался почти сразу сухой деловой голос.

— Дарина? — уточнила я для начала и, дождавшись подтверждения, добавила: — Это Елена Куницына…

— О господи, Елена! Что с вашим голосом?! — встревоженно воскликнула она. — Я вас не узнала!

— Это долгая история, — я усмехнулась и опять притронулась кончиками пальцев к шее. — Я тут подумала… Короче, я согласна, — долго говорить неожиданно оказалось неприятно для горла, так что я свернула запланированную речь.

— Как хорошо! Спасибо вам! — воодушевленно отозвалась Дарина и, понизив голос, добавила: — Я так рада, что вы решительно настроены. Когда мы виделись в прошлый раз, у вас были такие обреченные глаза… Я хотела сегодня зайти к вам, переживала, что вы… ну… — она неловко запнулась.

— Что-то себе сделаю? — хрипло рассмеялась я. — Не стесняйтесь, в этих мыслях ничего такого. К тому же вы не зря переживали, — все-таки добавила я.

Несколько мгновений тишины.

— Я сейчас же приеду!

— Не стоит, — сразу же резко отказалась я. — Поверьте, теперь мне точно ничего не угрожает. Встретимся завтра. Я позвоню вам утром.

— Вам точно не нужна помощь? — тихо-тихо спросила Дарина. — Я жалею, что позволила вам вчера уйти…

О… Так это все-таки было вчера?.. У меня с этим предсмертным сном все ощущение времени размылось.

— Дарина, знаете… Если вы действительно поможете мне засадить этого мудака на долгий срок… Этого с лихвой хватит.

Есть хотелось невероятно, потому сразу после разговора я отправилась инспектировать холодильник. Долго тупила, глядя на два яйца в лотке и слегка смятую упаковку питьевого йогурта. Больше внутри не было вообще ничего. Я попыталась вспомнить, что ела в последний раз, но обманувший сам себя мозг подкидывал картинки мирных вечеров с Лешей и мелким, да под стряпню тетушки Магдалены…

Усилием воли запихав несуществующие воспоминания куда подальше, я достала и йогурт, и яйца. Авось для ужина покатит…

Впрочем, йогурт оказался просроченный, так что я обошлась яичницей.

В какой-то момент я осознала, что тщательно фиксируюсь на всех деталях, на каждой мелочи, которую делаю. По идее это должно было что-то значить, но я ощущала себя слишком измотанной, чтобы серьезно над чем-то думать. Потому я просто завалилась спать и, честно говоря, никакие кошмары меня больше не тревожили. Мне вообще ничего не снилось.

Утром меня ждал важный квест…

До того, как я попыталась… свалить с этой грешной планетки, каждый выход из дома оборачивался страшным стрессом. Мне казалось, что все на меня смотрят, тыкают пальцами, обсуждают… Я старалась выползать из своей нооры в сумерках и передвигаться подальше от фонарей. Ощущала себя забитым ничтожеством… ну и, честно говоря, им и являлась.

А потому именно то утро показало мне… насколько важна оказался для меня та странная галлюцинация.

Позавчерашняя я даже если бы и согласилась поговорить со Светловой, то лишь поздно вечером и у себя дома. Одна мысль, что надо выйти, вызывала у меня истерику. Скажу честно, последние недели, я вообще выходила только когда меня голод выгонял. С ума сойти, во что я превратилась…

Сегодняшней мне было абсолютно плевать на тогдашние заморочки.

Я спокойно позвонила адвокату, договорилась встретиться с ней в кофейне неподалеку, а затем долго и скрупулезно выбирала шарфик, чтобы скрыть полосу на шее.

Когда я вышла из подъезда, весело светило все ещё теплое осеннее солнце, а неизменные старушки на лавочке, одна из причин моих неврозов, затихли и уставились на меня недобрыми взглядами. Я же прошла мимо них, словно мимо пустого места.

Я слышала шепотки, которые начались за моей спиной, но меня они совершенно не трогали. Вся я словно была стрелой на туго натянутой тетиве. Меня интересовало исключительно возмездие мудаку, сломавшему мне жизнь. И больше ничего.

— Добрый день, Елена! — просияла улыбкой Дарина, когда я подошла к столику, и, встав, протянула мне руку. — Рада встрече!

— Взаимно, — вполне искренне отозвалась я, крепко пожав ее ладонь, после чего спокойно села напротив. — Американо, пожалуйста, — попросила я у подошедшей официантки.

— Вы выглядите намного лучше, — сказала Дарина, когда мы остались одни. — Такие перемены за короткий период… Мои комплименты вашей силе воли.

— Благодарю, — сухо отозвалась я.

Не буду же я говорить о том, что ощущаю позавчерашний день далеким прошлым, после которого случилась целая куча событий?

Когда передо мной наконец-то поставили мой кофе, я решила свернуть безобидный треп о погоде, который мы вели.

— Давайте к делу, — я сделала глоток и от наслаждения глаза прикрыла — чего мне не хватало в Приграничье…

Не было никакого Приграничья, Алена.

Помни об этом.

— Хорошо, — с готовностью кивнула Дарина.

В целом… Ничего шокирующего или удивительного она не рассказала.

Мудак Топоров девочек любил, это знали все. И список жертв у него был внушительный. Как тех, кто не согласился, и лишился карьеры, так и тех, кто согласился и вынужден до сих пор время от времени терпеть его мерзкую харю. Среди тех, кто решился выступить против него вместе с нами, первых, разумеется, было больше… Вторая категория слишком боится потерять работу, потому согласна молчать и терпеть.

Молчать и терпеть.

Два качества, возводимых нашим обществом в абсолют как женские добродетели. Меня тошнило от этих слов и раньше, а теперь… Они вызывали во мне бешенство.

Пусть я буду сто раз эгоисткой, но из-за тех, кто с этим козлом молчал и терпел, я оказалась в нынешней ситуации. А только ли я? Кто же теперь ответит…

В общем, Дарина, как общественный деятель, который занимается проблемами насилия над женщинами, уже несколько раз сталкивалась с жертвами Топорова, когда грянул скандал со мной. Не скажу, что это стало какой-то сенсацией государственного уровня… не настолько я популярна, будем честны. Но мне хватило, и Дарине, которая отслеживала подобные новости, — тем более.

Как по мне Дарина жаждала не столько посадить Топорова, сколько создать общественный резонанс. И показать, что такое возможно, разумеется. И для этого ей нужно было официальное лицо процесса… Желательно хоть немного медийное.

То есть я.

Остальные женщины, которые согласились в этом участвовать, вообще нигде не мелькали, так что не подходили.

Что же… С моими планами это вполне согласовывалось.

— Я согласна, — перебила я Дарину на очередном витке уговоров. — Что мне нужно делать и чем я могу помочь?

— Ого, а вы действительно решительно настроены, — улыбнулась она. — Это очень радует, я даже не ожидала… — ее взгляд в очередной раз скользнул на мою шею, прикрытую шарфом. — Вам точно не нужна помощь?

— Нет, — усмехнулась я. — Сейчас нет.

— Ла-а-адно, — она глянула на меня с сомнением. — Тогда слушайте…

Квартира, которую Дарина нашла мне в столице, была небольшой, но очень уютной. Самое главное, что меня здесь никто не знал и не узнавал. Особенно после того, как я, поддавшись порыву, коротко постриглась. Всегда боялась, что короткая стрижка мне не пойдет, но на удивление выглядело очень стильно.

На самом деле, мне не было особо чем заняться, потому что моя роль все-таки сводилась к тому, чтобы быть лицом процесса. А так как шел сбор информации, работа с пострадавшими и свидетелями, добыча доказательств и так далее… Все, что оставалось мне, — изнывать от скуки. Мне это не нравилось, и даже не из-за того, что я не любила сидеть без дела.

Стоило мне остаться наедине с собой, как на меня накатывала хандра. Ненастоящие воспоминания не отпускали меня, и я часто ловила себя на том, что пытаюсь найти доказательства, что оно все-таки было.

По-хорошему, мне нужна была помощь специалиста, но сейчас я не могла себе позволить подобное. Все, что можно обернуть против меня, обязательно обернется, стоит Топорову узнать о грядущем процессе. А это точно случится со дня на день, ведь Дарина взялась за него основательно. Так что я уговаривала себя потерпеть… Я же сильная, черт возьми! Меня даже смерть не взяла! Я сумею выстоять в этой гребаной войне и плюнуть на труп врага, пусть и в переносном смысле!

Так вот…

Я вызвалась помогать Дарине и ее команде со всякой мелочевкой, которая была мне по плечу. Честно говоря, думала, мне скажут сидеть и не мешать им делать свою работу… но нет, предложение было принято с радостью.

Дарина поручила мне сортировать показания других жертв, и я буквально заставляла себя не читать, что там написано. А то я не знаю, какой Топоров мерзавец…

Мы с Дариной сидели в одном кабинете и так получилось, что невольно сблизились. Так что в течение дня позволяли себе отвлечься и поболтать.

Общение с ней меня необъяснимо успокаивало. Я бы даже сказала — заземляло. Придавало реальности моему бытию, которое я никак не могла собрать в кучу.

Дарина была редким человеком, который работал не столько за деньги, сколько за идею. Она вся горела этим, и я невольно тоже заражалась этой энергией.

Хотя с деньгами у нее проблем не было. Как и у фонда помощи жертвам насилия, который она представляла. Она часто делилась какими-то рабочими моментами, и слушать ее было очень интересно. Как минимум потому, что мне фактически показывали реальные истории женщин, которым помогли. И они смогли нормально жить дальше. Я пока двигалась вперед на чистом гневе и желании поквитаться, но прекрасно понимала: однажды это закончится, и, независимо от того, какой именно будет финал, мне предстоит налаживать жизнь по новой. Не полезу же я второй раз в петлю в самом деле…

Стоило одной такой мысли проскользнуть в моей голове, как меня тут же скрутило острым приступом тошноты.

И такое не в первый раз! Впору шутить про аллергию на суицид, честное слово!

В любом случае, второй раз я на это не пойду. Если уж кто-то на небесах даровал мне еще один шанс, было бы невероятной глупостью его просрать.

— Алена, с тобой все хорошо? — Дарина уже была рядом со мной и держала стакан воды.

— Да, я в порядке, — прокашлявшись, просипела я.

— Точно? — она осмотрела меня с большим сомнением.

— Да, не волнуйся.

— Не нравятся мне твои эти приступы, — поджала губы она. — Наверное, надо бы тебя к доктору…

— Дарина, — улыбаясь, позвала я ее, — я в порядке. Такая реакция у меня на любые мысли про суицид. И больше ничего.

Я заметила, как изменился ее взгляд. Она замерла, словно боялась, что я рассыплюсь от неосторожного движения.

Честно говоря, я подозревала, что в столицу Дарина вытащила меня исключительно, чтобы я была под присмотром. Практической пользы сейчас от этого не было, и я в целом нe особо рвалась сюда. Но Дарина очень настаивала. И до того, как я напросилась к ней в офис, она мне минимум два раза в день звонила, проверяла.

— Дарина, расслабься, — усмехнулась я. — Второй раз я на эти грабли не полезу, уж поверь мне.

— Тебе надо показаться психотерапевту, — сухо отозвалась она, глядя на меня по-прежнему обеспокоено.

— Обязательно, — энергично кивнула я. — Как только разделаемся с этим мудаком, я с чистой совестью сдамся врачам, пусть поправят мне мозги. Но не раньше, — твердо закончила я.

Кажется, такая моя решимость ее успокоила, потому что она кивнула и вернулась на свое рабочее место.

— Хотела бы я с тобой поспорить по поводу сроков, — тяжело вздохнула она, пододвигая к себе монитор поближе. — Но увы, ты права целиком и полностью…

Некоторое время мы молча работали, а потом я услышала шумный выдох. Такие звуки от Дарины были… не типичны. Так что я немедленно подняла голову и уставилась на напряженную женщину.

— Что-то не так? — рискнула спросить я.

— Не то чтобы, — отстраненно отозвалась она, откинувшись на спинку кресла. — Но… Думаю, в ближайшее время Топоров наконец-то узнает, что мы под него копаем.

— Мне казалось, это вопрос времени, — осторожно заметила я.

— Да, ты, безусловно, права, но… Иди сюда и посмотри сама, — она аккуратно развернула монитор в мою сторону.

Оказалось, что Дарина как раз просматривала счета фонда и обнаружила большое пожертвование. Почти пятьдесят тысяч долларов — ничего себе сумма… Но интереснее всего было не это, а то, что деньги пришли с комментарием. И вот в нем и была вся загвоздка. Я сразу поняла, почему так напряглась Дарина.

«Если бы мы жили лет сто назад, я бы этому козлу арбалетный болт прямо в лоб влепил и еще бы плюнул сверху. Но так как времена у нас другие, надеюсь, вы посадите его на долгие годы».

У меня лично даже вопросов не возникло, о ком речь.

— Если знают те, кто нам сочувствует, — тихо сказала Дарина, — значит, скоро узнает и он. Алена, — она посмотрела на меня так серьезно, как никогда, — не ходи больше одна, хорошо? Я договорюсь с нашим охранником, Мироном, он будет привозить и отвозить тебя…

Самое интересное: мне не было страшно. Даже наоборот, появилось какое-то нетерпение, ведь наконец-то показалась финишная прямая. Да, до нее еще пилить и пилить, но видно же!

— Не стоит, — оборвала я Дарину. — Если Топоров захочет мне что-то сделать, он и в квартиру не побрезгует вломиться. И Мирон ничего не сделает, если даже рядом с кроватью на коврике ночевать будет. Давай сделаем по-другому.

— Слушаю, — склонила она голову набок.

— Запишем видео. Где я прямо скажу, что невиновна, что он меня оболгал, что я знаю кучу девушек, которые от него пострадали. И все в таком духе. И закончу тем, что собираюсь через суд добиться справедливости. Если он начнет мне угрожать, сольем видео в сеть. Ты же можешь сделать так, чтобы оно завирусилось?

— Я нет… Но, пожалуй, я знаю тех, кто может с этим помочь. Ладно, я тебя поняла, Алена, — кивнула Дарина. — Но все равно… Будь осторожна, хорошо?

— Конечно.

Нарываться нарочно я точно не собиралась.

Но и забиваться в нору, как дрожащая от страха мышь, тем более не буду.

Тем же вечером я заметила подозрительного мужчину у своего дома. Понятия не имею, почему я так сразу обратила на него внимание, наверное, интуиция обострилась в свете всего произошедшего. Мужчина не пошел за мной в подъезд и вообще делал вид, что я его никоим образом не интересую. Но меня это не успокоило.

Пожалуй, зря я отказалась от помощи Мирона. Для собственного спокойствия лучше пусть хотя бы провожает… Я бы и квартиру сменила, но сомнительно, что это поможет.

Если Топоров так шустро нашел меня, второй раз все будет еще быстрее.

Все, что мне оставалось, — поторопить Дарину с записью видео. А затем ждать визита… Не могу сказать, что знала старого козла хорошо, но одно за время нашего общения уяснила крепко-накрепко: он из тех, кто привык управлять всем в ручном режиме. Значит, однажды он лично придет спросить у меня какого хрена.

И…

Самоуверенность часто подводит людей, и меня сия чаша не миновала.

Три дня уже незнакомый мужик слонялся под моими окнами. Три дня я ездила в офис Дарины и возвращалась в сопровождении Мирона… Я была свято уверена, что ничего серьезного мне не грозит, когда меня попытались похитить.

Я словно в тупой боевик попала: только вышла из машины, как меня окружили и попытались запихнуть в другую. Я успела испугаться и даже закричать, пока Мирон выскочил на улицу и бросился на нападавших. Детинушка он был дай боже, мог былинного богатыря без напряга играть, так что завязалась настоящая драка, в которой меня все пытались втолкнуть на заднее сидение джипа с тонированными стеклами. Ну, я уже себя в руки взяла, потому щедро раздавала пинки и даже кусалась.

А потом на своеобразном поле боя наметился существенный перевес…

Не понятно откуда нарисовался тот самый мужик, что несколько дней шатался в дворе, и рванул к нам.

Каково же было мое удивление, когда он налетел не на Мирона, а на его противников! Я так удивилась, что это едва не позволило все-таки втащить меня в машину.

Короче, отделалась я легким испугом, а люди Топорова вынуждены были свалить, несолоно хлебавши.

— Ты кто? — тяжело дыша, спросил Мирон у неожиданного союзника.

— Простите, не могу сказать, — виновато улыбнулся тот и поспешно удрал.

— Обалдеть, — только и смогла пробормотать я, тупо пялясь на место, где стоял этот странный парень. — Что это было?

— То, что кто-то тебя охраняет, — хмуро отозвался Мирон. — Он здесь тусил явно не для того, чтобы навредить. Чтобы охранять. И подготовка у него на пятерочку, — уважительно цокнул языком он. — Что это у тебя за покровители? — с интересом посмотрел на меня наш охранник.

Никаких покровителей у меня быть не могло. Тех, кто мне благоволил, и до скандала было мало, а уж после…

— Понятия не имею, — совершенно честно сказала я.

— Главное, что он на нашей стороне, — разумно произнес Мирон. — Но Дарине нужно сказать.

— Обязательно, — согласно кивнула я.

А на следующий день мы имели честь наблюдать явление царя народу.

В смысле, у Топорова не выгорело с разговором на его условиях, он решил попугать народ своим перекошенным ликом в наших стенах.

Впрочем, его здесь никто не боялся.

Даже я.

О-о-ох, как же сладко и упоительно это было!

Все-таки у меня оставались опасения насчет своей реакции… Это издалека можно быть сколько угодно смелым и героическим. Когда сталкиваешься с угрозой лицом к лицу… А особенно если эта угроза один раз уже довела до ручки… Да, я переживала, что у меня может начаться истерика или чего похуже. Все-таки не могло у меня быть все хорошо с башкой после таких переживаний. И то, что я давила в себе любые проблески, не помогало, а наоборот, усугубляло ситуацию.

Потому, когда с проходной позвонили, чтобы предупредить о высоком визите, у меня сердце сбилось с ритма, а ладони начали потеть.

А когда Топоров в окружении свиты мордоворотов, да с привычным презрительно-скучающим выражением, появился на нашем пороге…

Я ощутила… ровным счетом ничего.

Я не знаю, какому чуду я обязана за такое кардинальное изменение, но единственное, что я чувствовала по отношению к стареющему ублюдку, который испоганил жизнь стольким женщинам, — это гнев. А, впрочем, вру, еще отвращение.

Мерзкий старый хряк, возомнивший, что ему все можно.

Как же я сейчас была согласна с тем неизвестным, что пожертвовал в фонд Дарины внушительную сумму. Пустить бы этому мудаку пулю в люб и на труп плюнуть, прямо как в моем глюке. Лучшей смерти он просто не заслуживает!

Наши взгляды пересеклись, и злобный его я встретила спокойно и уверено.

— Вы ко мне? — Дарина немедленно встала передо мной, закрывая от взора нашего врага.

— Ты вообще кто такая? — презрительно, очень в своем стиле, фыркнул Топоров. — Куницына, ничего не хочешь мне сказать?

— Хочу, — я спокойно вышла из-за спины Дарины и успокаивающе похлопала ее по руке, когда она попыталась меня остановить.

О, это был тот звездный час, о котором я мечтала. Но любые мечты меркли по сравнению с реальностью, потому что даже там я не испытывала такого искреннего наслаждения, говоря этому уроду прямо в лицо:

— Встретимся в суде.

— А не боишься, что тебе кирпич на голову упадет? — сощурился Топоров.

— Дарина, — я с улыбкой повернулась, — покажи господину Топорову видео.

Она молча подошла к своему ноуту и перекинула на проектор то самое обращение, которое мы записали буквально пару дней назад.

Топоров посмотрел его молча, а затем смерил меня тяжелым взглядом:

— Сука зубы отрастила? Не боишься, что обломают? Ты же понимаешь, что суд я выиграю, а тебя после этого даже дворником работать не возьмут.

— Это мы еще посмотрим, — вскинула я подбородок.

— Если потом в петлю полезешь, виноватых не ищи, — пренебрежительно хмыкнул Топоров.

По нему было заметно, что он не особо впечатлился. А мне так хотелось ему досадить! Заставить его хотя бы на миг испугаться!

Потому я сделала то, что сделала.

— А я уже, — ухмыльнулась я и демонстративно провела по шее, где до сих пор, хоть и едва-едва, виднелся след от веревки. — И как человек, который пытался умереть… Не пугай меня смертью, я ее не боюсь, — прошипела я ему в лицо до того, как его торопливо заслонили охранники, а один даже оттолкнул меня.

— Мне все равно, что будет завтра! — весело крикнула я, пытаясь высмотреть его за спинами. — Главное, чтобы ты поплатился за свои поступки!

— Да ты больная на голову! — гневно заявил Топоров. — Я так и знал, что с тобой что-то не так!

После этого, так и не выходя из-за спин охранников, он торопливо покинул наш офис.

— Зря ты так, — наконец-то нарушила тишину Дарина. — Он теперь будет настороже. К тому же явно попробует использовать попытку суицида против тебя.

— Пусть докажет, я буду все отрицать, — ухмыльнулась я, совершенно довольная собой.

Как бы то ни было… я ни о чем не жалела.