Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3

Глава двадцать шестая

Лита упоминала, что может менять не только размер, но и форму, да только сейчас передо мной всё ещё лежала паучиха размером с человека, тихонько скулящая от боли. Подстреленная лапа выглядела неважно и без остановки сочилась жидкостью, напоминающей сукровицу. Я подошёл поближе, доставая один из шприцов с зельем исцеления. Спустя секунд двадцать после укола рана начала затягиваться.

— Очищение сработало?

— Вроде… вроде да.

— Как ощущения?

— Нога болит. А как вы?

Я прислушался к себе — и с немалым удивлением обнаружил, что чувствую себя вполне сносно. Не на сто процентов, голова слегка кружилась, но не более того. Никакого сравнения с любым другим очищением, от Луны до Хвои. А ведь Лита, при всех своих недостатках, пробыла на должности библиотекаря немалый срок.

Быстрая проверка Райнигуна — в барабане пять патронов. Если считать вместе с тем, что я потратил пару минут назад, будет шесть. Полный набор. Да и ключ на шее будто стал самую капельку тяжелее. Тоже получил новый заряд? Так или иначе, но очищение в самом деле случилось. И либо я стал настолько сильнее, что мог больше не замечать его последствий, либо…

Я вновь присел на пол по-турецки и сосредоточился на душе Полуночи. Та откликнулась гораздо быстрее и охотнее чем в прошлый раз. Может, очищение подтолкнуло, а может мои тренировки начали давать плоды. Замок развернулся передо мной, всё ещё в основном залитый чернотой, но с проблесками. Пятна очищенной территории — сад, лазарет, мастерская, основной кусок с тронным залом в центре. И… библиотека. Мне даже пришлось приглядеться, чтобы отличить этот оттенок серого от окружающей его темноты. Что за… феномен?

Очищенная область ещё никогда не выглядела так грязно.

— Тяжёлый случай, — пробормотал я, возвращаясь в своё тело.

— Что-то не так?

— Сложно сказать, особенно когда никто толком не может объяснить деталей. Давай-ка начнём с твоих способностей и посмотрим, куда это нас приведёт.

Лита с энтузиазмом кивнула, зажмурилась, сложила передние лапки в виде замысловатого символа и вдруг исчезла в облаке белого дыма. Дым, к моему удивлению, пах довольно приятно, напоминая корицу. Я машинально вдохнул поглубже и закашлялся от неожиданности, когда из центра облака вынырнула фигура, превышающая прежний облик Литы раза в два.

Нижняя часть у неё всё ещё оставалась паучьей, но с середины туловища тело паука сливалось с человеческим, как у безумной вариации кентавра. От живота и выше начиналось женское туловище, принадлежащее весьма миловидной молодой девушке с коротко остриженными чёрными волосами и слегка раскосыми карими глазами. Из одежды на ней были лишь те самые очки в роговой оправе — и за те полторы секунды, пока я тупил и кашлял, мне удалось рассмотреть и ладный животик, и красивую небольшую грудь.

— Я же говорила, говорила! — восторженно зачастила Лита без малейшего стеснения, когда я наконец сообразил отвернуться. — Говорила, что могу менять форму! Совсем другое дело, да?

— Можно подумать, я не верил, — проворчал я. — Это все варианты?

— Нет, есть ещё такой!

Ещё одно облако — и из него Лита вышла уже на человеческих ногах и прикрытая чем-то вроде лёгкого халата из паутины. В этом облике у неё имелись две дополнительных руки, а на лбу над человеческими глазами расположились ещё две пары чёрных и блестящих паучьих глаз. Смотрелось это жутковато, но по-своему даже мило.

— Мне идёт? — осведомилась она с лукавой улыбкой.

— Очень, — честно ответил я. — Как нога, прошла?

— Ага!

— Тогда следующий вопрос на повестке ночи. Ты что-то говорила про возвращение мне библиотеки?

Запах дыма я почувствовал задолго до того, как мы спустились на нижние этажи. Не застарелую вонь гари, а самый что ни на есть свежий дым, расползающийся по всем углам тёмных залов, окутывающий остовы полок, разъедающий глаза, удушающий. Чтобы избежать ненужных сражений, я шёл под «Вуалью» и нёс Литу в меньшей паучьей форме у себя за пазухой. Это отвечало на вопрос, можно ли распространить действие «Вуали» на кого-то другого. Да, можно, если этот другой подходящего размера. Паучишка в свою очередь наколдовала ауру, защищающую нас обоих от дыма, но та работала не идеально. Кашель удавалось сдерживать, и на том спасибо.

Спустя пять этажей вниз обнаружился источник дыма: всё пространство одного залов было объято пламенем. И это был не обычный огонь. Чёрно-оранжевые языки жадно облизывали останки полок и мебели, превращая металл в некрасивые серые лужицы, сжигая всё то, что не сгорело сто лет назад.

Всё, кроме деревянного пола.

— Ого-о-о, — с уважением протянул приглушённый голосок в районе моей груди. — А вы здорово его напугали!

— Фахара?

— Кого же ещё? Это его коронный приём, да ещё и с мощнейшей защитой на пол и стены, чтобы не выгорела вся башня!

— Предусмотрительно, — кисло сказал я, наблюдая, как медленно плавится один из последних в зале металлических шкафов. — И как нам миновать это тёплое местечко?

— Давайте я кое-что попробую…

Лита выбралась у меня из-за пазухи и ловко сбежала до уровня пола. Слегка откашлявшись, она закрыла глаза и затянула тихую песню на незнакомом мне языке, складывая лапки с огромной скоростью. Через полминуты в воздухе над залом начал формироваться здоровенный, медленно вращающийся шар из воды. Пение оборвалось на высокой ноте, паучишка взмахнула лапами, и шар отправился в полёт навстречу чёрному пламени. То обиженно взревело и зашипело, изрыгая клубы пара. На пару секунд огонь притих, но затем взметнулся ввысь с новой силой.

Снова раздалось шипение: но на этот раз не от пламени, а моей спутницы. Она приняла гуманоидный облик и снова затянула пение, жестикулируя всеми четырьмя руками. Новый шар в два раза превышал предыдущий по объёму и перед приземлением атаковал магическое пламя четырьмя водными струями. Финальный плюх вышел знатный, но не прошло и десяти секунд, как прибитый огонь вновь вспыхнул.

Лита зло утёрла заливающий глаза пот — тут и в самом деле становилось жарковато — и демонстративно засучила рукава. Я положил руку ей на плечо, останавливая.

— На сколько попыток тебя хватит?

— Не… уверена, — сказала она, запыхавшись, как после долгого бега. — Он… изменил формулу. Опять! Гад!

— Гад, — легко согласился я. — Ещё и кучу моих вещей зажал. Но если метод не работает, то он не работает. Альтернативы есть?

— Подождать, пока само потухнет. Он не сможет держать его вечно.

— Расчётное время?

— От трёх суток до двух недель.

— Долговато.

— Можно попробовать попросить помощи у Альжалид. Меня она не любит, но Фахара просто ненавидит!

— А если не согласится?

— Я сяду за книги, — мрачно сказала она. — Доработаю заклинание. Две ночи — и я погашу этот этаж.

— Договорились. К слову о книгах, у тебя не завалялось руководства по перемещению между мирами для чайников?

— Для кого?..

Сегодня явно была не моя ночь. Лита проводила меня к коридору-перемычке, соединяющему башни Вдохновения и Знаний, но тот оказался наполовину скован колдовским льдом. Я на пробу потыкал лёд кинжалом, и результат оказался плачевным: клинок намертво застрял в толще, а затем и вовсе обломился у рукояти. Это при том, что Луна по праву гордилась качеством своего оружия, и снабжала меня лучшими экземплярами!

Лита предложила пробиться с помощью магии, но я отказался. Если уж решили просить помощи, просить надо вежливо, а не ломиться напролом. Проблема также состояла в том, что Фахар и Альжалид балансировали друг друга по силе. Если я избавлюсь от одного, вторая может ударить в спину и расширить своё влияние. Мне-то что, воскресну и вернусь, а вот паучишке придётся несладко. Окончательное очищение библиотеки обещало затянуться, даже с помощью её законной хранительницы. К концу нашего похода Лита еле держалась на ногах, пусть и пыталась не подавать виду, и когда храбро предложила поцелуй для передачи силы, я перенёс его на завтра. Нам всем требовалось немного отдохнуть.

Разумеется, нужные мне книги — предположительно — хранились в особой секции башни Вечности. Той самой, что стояла закрытой более двухсот лет, и Лита не знала, как попасть внутрь. Никаких перемычек от двух других башен к ней не вело. Паучишка подозревала, что Полночь запечатала башню с самыми ценными трудами, чтобы недостойные хозяева не могли разбазарить их, а мародёры — поживиться. Не исключено, что когда две других башни окажутся под моим контролем, замок смягчится и откроет какой-нибудь тайный проход…

Или же мне снова придётся ломать голову и выворачиваться наизнанку.

Пробуждение на Земле тоже оказалось не из приятных. Последствия от очищения, едва заметные поначалу, давали о себе знать в моём родном мире, как уже было не раз. Они всё равно не шли ни в какое сравнение с днями, когда я целый день лежал с высокой температурой, но головокружение усилилось, и меня терзал страшный недосып. Ещё и работу сегодня нельзя было пропускать — вчера анонсировали важное собрание. Значит, душ, крепкий чай и вперёд, к ближайшей остановке. Благо хоть от нового дома до неё было не так далеко добираться.

Новый руководитель, имя которого я не запомнил даже после полутора месяцев работы, держал речь. Длинную речь, почти на два часа, к месту и не к месту употребляя такие понятия, как «гибкий подход к оценке рисков», «смена имиджа», «коучинг», «перформанс-маркетинг» и много чего ещё. А суть сводилась к одному: массовые сокращения. Моя текущая должность при этом упразднялась, а на смену ей приходила такая же, но с зарплатой рядового продавца.

День проходил ничем не лучше предшествующей ночи. Пожалуй даже чуток хуже.

Я планировал уволиться сразу, сегодня же, не затягивая, но очередь из раздражённых сотрудников «Техно-супер» с уточняющими вопросами оказалась слишком велика. В голову словно кто-то набил ваты, я скверно соображал и в итоге махнул рукой. Нет смысла засиживаться среди нервных коллег, которые вскоре станут бывшими коллегами. Напишу заявление вечером, принесу завтра с утра и свободен. Анна права, давно пора было увольняться из этой помойки. Если пристально вглядеться в лицо нового шефа, можно заметить проступающие черты Борова.

В автобусе мне досталось свободное место у окна — достаточно большая редкость, чтобы слегка скрасить паршивый день. Я хорошо устроился и задремал, убаюканный мерным звуком мотора. Ехать было достаточно далеко, не меньше часа. Времена, когда я проезжал свою остановку, заснув от усталости, остались в прошлом, а отдых минут на двадцать ещё никому не вредил. Меня ждала новая квартира, в которой я только-только начал чувствовать себя как дома, а также поиски новой работы, что на удивление не вызывало ужаса. «Техно-супер» оставалась последним осколком той, старой жизни и прежнего Вика. Вика, трясущегося над каждой копейкой, день за днём выполняющего бессмысленные задачи, молчащего в ответ на издёвки начальства. Безвольного и бесправного, лишённого всего и лежащего на дне. Не хозяина Полуночи, не хозяина собственной жизни.

Завтра я положу на стол заявление об уходе, и забуду о продаже бытовой техники, как про страшный сон.

Автобус слегка тряхнуло, то ли на кочке, то ли на «лежачем полицейском», и я с трудом разлепил глаза. В салоне было пусто, за окном — темно. Ни то, ни другое не вызывало вопросов, да и в целом ситуация не пугала, а вызывала раздражение. Только-только решил, что не проеду свою остановку, и тут же проехал. Красава. Капитально так проехал, с размахом: вместо домов за окном мелькали какие-то сосны, кучкующиеся в подобие редкого леса. Какое-то время я полусонно смотрел в окно, безуспешно пытаясь вспомнить, где у этого маршрута находился парк. Проверить, что ли, на карте в мобильнике? Но заряженный с утра телефон приказал долго жить, напоминая, что всё ещё нужно было купить модель поновее или хотя бы заменить аккумулятор.

Вот же встрял, буквально на пустом месте. Вопрос только в том — ждать, когда доедем, или попросить водилу остановиться здесь? Знать бы ещё где это «здесь». Блин, даже время спросить не у кого, чтобы выяснить, можно ли сесть на обратный маршрут или сразу ловить машину…

Автобус снова немного тряхнуло, и мне вдруг стало неуютно. Гораздо неуютнее, чем пару минут назад. Я проснулся, проснулся окончательно. Но без возможности сориентироваться в пространстве и времени почувствовал себя всё ещё не отошедшим от дурного сна. Как в детстве, во время первых визитов в Полночь, когда невозможно было понять, что делать и куда идти, и оставалось лишь покорно ждать приступа невыразимого ужаса, что наконец заставит проснуться.

Сегодня Полночь — моё место силы, мой домен, святилище, дом для тех, кто мне дорог. Но это чувство потери контроля на пути, в конце которого — лишь тьма и страх, оно когда-то зародилось именно «благодаря» влиянию замка. И сейчас оно выбралось наружу впервые за много лет, нарастало, опутывало, затрудняло дыхание. Что-то здесь было не так, конкретно не так. Я не должен был тут находиться, я не должен был засыпать у окна, за которым всё ещё мелькало редколесье и лениво наползал белёсый туман…

Стоять. Вот оно что. Какой туман в конце января, в минус двадцать? И где это у нас в округе, за городом, среди пустых холмов, росло хоть что-то, напоминающее лес⁈

Дискомфорт резко нарастал, подходя к границе, где начиналась лёгкая паника. У меня возникло всего два варианта происходящего. Первый: это была донельзя странная попытка похищения моей скромной персоны мафией или спецслужбами, которые сообразили, что силой запихать меня в «воронок» не выйдет. Подкинули снотворное в чай? В обед на работе? Если в этом замешан Богданов, с ним, возможно, удастся договориться.

Второй вариант был гораздо, гораздо хуже.

'Утихнет голос мой, уснёт навек

Слезам не суждено покинуть век

Я жил когда-то, но давно угас

В глуби Йхтилла'

Бесцветный, безжизненный голос раздавался со всех сторон, занимая окружающее пространство по праву победителя. Я вскочил с сиденья как ошпаренный, и теперь стоял посреди прохода, покрывшись холодным потом. Но мне не требовалось подходить к месту водителя, чтобы убедиться в своей правоте. Князь в Жёлтом долго выжидал, усыпляя моё внимание, сделав вид, что оставил меня в покое. Только для того, чтобы нащупать слабость, сыграть на сиюминутной ошибке и нанести удар исподтишка. Мне нужно было стряхнуть сонливость ещё в «Техно-супер» и уволиться сегодня. Нужно было заняться делами на Земле всерьёз, вплотную, не пустив снова всё на самотёк. Кто же мне виноват, кроме самого себя?

Князь был водителем этого автобуса и самим автобусом. Маршрутом из ниоткуда в никуда, который никогда не существовал. Он был моей ненавистной старой работой, вечной сонливостью, тоской, безнадёгой, безденежьем. Он был липким ужасом в изорванных лохмотьях, потерей рассудка, исчезновением собственного «я». Как можно было бороться со столь неизмеримым чудовищем, с тёмной силой природы? Что я мог ему противопоставить?

Ярость. Любовь. Силу воли и банальное ослиное упрямство, так часто работающее против меня — но не в этот раз. Крупицы могущества Полуночи, свалившиеся на меня из ниоткуда, которыми я всё ещё учился распоряжаться. Всё, что делало меня — мной, а не кем-то другим, не дрожащей тенью, что цеплялась за страхи прошлого.

И когда дверь к месту водителя медленно отворилась, выпуская безумную двухметровую фигуру в рваном жёлтом балахоне, я зарычал ей навстречу, оскалив длинные волчьи клыки.

Бросая вызов как равный — равному.

Автобус ехал вперёд, постепенно набирая скорость.