— Мисс Дрейпер, не хотите ли прокатиться в моем фаэтоне?
Прежде чем Софи смогла ответить, вдова издала возглас ужаса с другой стороны комнаты.
— Джек, нет! На улице очень холодно, а мисс Дрейпер все еще не полностью оправилась от своей болезни
— Действительно, — сказала Софи, слегка улыбаясь, — ваша матушка настаивает, что я еще недостаточно здорова, чтобы вернуться домой в закрытом экипаже, поэтому трудно представить, как я смогу перенести поездку на открытом воздухе.
— О.
Джек нахмурился. Ему нравилось водить свой «скоростной» фаэтон по Гайд-парку, и он был уверен, что у Софи перехватило бы дыхание от его умелого управления двуколкой… не говоря уже о других целях, к которым он планировал приложить свои руки, как только они заедут куда-нибудь в тихое место.
— Я думал, с большим количеством одеял… Но это неважно. Не могли бы вы, э-э, взглянуть на портрет моего отца на втором этаже? Его написал сэр Томас Лоуренс.
— Я уже видела его. Ваша матушка показала мне его несколько дней назад.
Повисло неловкое молчание.
— Тогда, может быть, пройдемся по комнате?…
Софи улыбнулась и покачала головой.
— Я благодарю вас, но нет. Мне вполне комфортно здесь, у камина.
— Тогда сыграем в пикет, — предложил он, намеренно выбрав карточную игру только для двух игроков, чтобы у его матери не возникло соблазна присоединиться к ним. Софи оживилась, и Джек вознес про себя благодарственную молитву за то, что хотя бы одно из его предложений получило ее одобрение, хотя и с гораздо меньшими возможностями для соблазнения.
— Ты собираешься нанести кому-нибудь визит сегодня днем, мама? — спросил он, раздавая карты.
Его мать не подняла глаз от письма, которое писала.
— Не сегодня, — сказала она спокойно.
— Было бы неуместно с ее стороны оставлять нас без присмотра, — рассудительно сказала Софи, из-чего Джек очень расстроился.
— Я полагаю, вы правы. Если мы останемся наедине, вы можете снова наброситься на меня.
— Почему я должна это делать? Вы уже сделали предложение. Ее голос звучал чопорно, но в ее глазах плясали огоньки, когда она выбирала карту, которую нужно сбросить.
— Может быть, из-за любопытства? Вы произвели на меня впечатление очень умной молодой женщины, а хорошо известно, что умные люди от природы очень любопытны.
Она склонила голову набок.
— Я не могу понять, хвалите ли вы мой ум или ставите под сомнение мое самообладание.
Он одарил ее порочной ухмылкой.
— А я не могу сделать и то, и другое?
Понизив голос, она пробормотала: «Вы высокого мнения о себе, сэр».
Он говорил так же тихо, надеясь, что их разговор был заглушен звуком потрескивающего рядом с ними огня, и не донесся до вдовы.
— Это не безосновательное мнение, как я надеюсь вам показать.
Софи приподняла одну бровь, но просто сказала: «Шестое очко», и Джек неохотно заставил себя посмотреть на свои карты. Однако прошло совсем немного времени, прежде чем ему в голову пришла озорная идея, и он под столом тихонько снял ботинок, прежде чем провести ногой в носке по голени Софи.
Она подпрыгнула, чуть не уронив свои карты, несмотря на слои фланелевых нижних юбок между ее ногой и его ногой.
— Вы забываетесь, сэр, — выдохнула она.
Джек откинулся на стуле, зная, что его действия под столом были скрыты углом, под которым они сидели.
— Я доставляю вам неудобства?
Она слегка натянуто рассмеялась, ерзая на стуле. Неожиданно Джек почувствовал, как его тело напряглось, в нем вспыхнул внезапный голод, который он жаждал утолить.
— Я думаю, вы пытаетесь отвлечь меня, — сказала она. — Вы настолько не уверены в себе, что готовы жульничать, чтобы выиграть?
— Когда приз стоит того, чтобы его выиграть… — пробормотал он, с дразнящей медлительностью поглаживая ногой ее икру.
Она вздрогнула, ее глаза на мгновение закрылись, но смело сказала: «Вы не выиграете эту игру, сэр».
Два часа спустя Джек со смехом откинулся на спинку стула. Несмотря на его лучшие (или наихудшие) намерения, Софи была совершенно права. В этот раз ее умение играть в карты превзошло его талант обольщения.
— Хорошо, что мы играли не на деньги. Как вам это удалось, мисс Дрейпер? Вы основательно обыграли меня.
— О, — скромно сказала она, слегка пожав плечами, хотя самодовольная улыбка играла в уголках ее рта. — У меня хорошая память на то, какие карты были разыграны.
— Хорошая? Скорее, безупречная. Она появилась у вас сама собой или вы этому научились?
Она немного поколебалась, прежде чем ответить: «Мой отец научил меня».
Джек был впечатлен.
— Какое уникальное наследие он вам оставил. Должно быть, он был настоящим дьяволом в игорных клубах.
Свет в ее глазах, казалось, потускнел.
— Он был таким, но не в том смысле, в каком вы думаете. Он переоценил свои способности и не знал, когда остановиться. После его смерти мы с матерью обнаружили, что он по уши в долгах.
— Сколько? — тихо спросил Джек.
Она покачала головой, не желая называть цифру.
— Я бы не стала позорить его память, сказав вам это. Достаточно сказать, что мы потеряли все, включая наш дом. У нас есть время до конца года, прежде чем мы должны будем съехать.
Ее взгляд был искренним, без тени жалости к себе.
— У меня четверо младших братьев и сестер. Так что теперь вы понимаете, почему мне было необходимо без промедления найти богатого мужа и обеспечить будущее своей семьи единственным доступным мне способом.
Это признание, сделанное так просто, тронуло его непонятным ему образом.
— И вот вы оказалась прикованной к повесе, — сказал он, намереваясь спровоцировать ее, но произнеся эти слова, почувствовал необъяснимую вину.
Она пожала плечами.
— Женщины мирились и с худшим в погоне за финансовой стабильностью. Я знаю, что у вас есть любовница — или любовницы… У вас нет необходимости менять свои привычки после того, как мы поженимся.
— А что, если, — медленно произнес Джек, — я больше не захочу содержать любовницу?
Он наблюдал за сменой эмоций на ее лице — удивление, замешательство, неуверенность.
— Вы, конечно, можете поступать, как вам заблагорассудится, — ответила она, — но я не…
Она замолчала, когда в комнату вошел дворецкий, чтобы объявить о прибытии маркизы Тарли и леди Дианы. Под шквал поцелуев и приветствий между женщинами Джек сидел в тихом раздумье, гадая, что Софи собиралась сказать. Что она не испытывала к нему никакой привязанности? Что она не хотела выполнять обязанности жены? Женщина, которую он только что так бесстыдно дразнил, не казалась нежеланной. Во всяком случае, его заигрывания были встречены с каким-то застенчивым волнением, если он мог судить. Он подумал о том, как у нее время от времени перехватывало дыхание, и о том, как она прикусывала пухлую нижнюю губу, и понадеялся, что если кто — нибудь заметит его покрасневшее лицо прямо сейчас, они подумают, что это из-за жара от огня.
— Значит, решено, — говорила леди Тарли, и Джек почувствовал, как у него замерло сердце, когда она объявила: «Мисс Дрейпер достаточно здорова, чтобы сегодня поехать с нами домой!».