Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

ЛУЖИЧАНЕ

С. А. Токарев

Весенние народные праздники лужичан и связанные с ними обряды во многом похожи на такие же праздники чехов, словаков, поляков, а также немцев. Как и в других странах, здесь народные обычаи сплелись с церковными ритуалами.

Церковный праздник сретения (swěčkowa Marija) 2 февраля только потому может считаться первым весенним праздником, что с ним связаны некоторые народные приметы о погоде и урожае: если этот день ясный и солнечный, то будет плохой урожай и мало корма скоту. У католиков (в Верхн. Лужице) есть обычай святить в этот день свечи и устраивать крестный ход вокруг церкви.^{790}

Народные же обычаи встречи весны были приурочены скорее к зимнему дню св. Петра (Petra stol) 22 февраля: в этот день делали соломенное чучело зимы и сжигали его.^{791}

Такие же народные обычаи, и довольно разнообразные, связываются с масленой неделей, предшествующей великому посту. Эти дни называются в Верхней Лужице póstnicy, в Нижней — zapust. Еще в XVII в. описывался весенний праздник молодежи, которая собиралась группами по 20–30 человек и устраивала торжественное шествие с зелеными ветками, украсив их пестрыми лентами; с музыкой и плясками обходили дома, выпрашивая колбасу, яйца, деньги. Теперь в Нижней Лужице масленичные пиры продолжаются три дня, с воскресенья до вторника. Девушки собираются в том доме, где они обычно сходятся прясть (нем. Spinnstube), приглашают туда парней, которые приходят с музыкой. Каждый парень выбирает себе девушку, и они идут парами в деревенский трактир, там вечером танцуют. В понедельник холостые парни устраивают маскарад — ходят в масках по домам, танцуют с хозяевами, даже с пожилыми женщинами, получают угощение и совместно его съедают. Во вторник — очередь женатых мужчин, которые устраивают такое же маскарадное хождение по домам с танцами. В шествии участвует всадник на искусственном или на настоящем коне, и это называется «końa wózyś», а также медведь, которого изображает человек в вывороченной наизнанку овчине, — это называется «bara wózyś». Еще один комический персонаж — «мертвый возит живого». К животу человека привязано соломенное чучело, ноги которого висят сзади; это чудище прыгает, пляшет и выглядит очень страшно. В маскарадной процессии участвуют также ряженые: «трубочист», «почтальон», «цыган», «клоуны», «солдаты», «матросы». Участники шествия выкидывают разные шутки, забрасывают на крышу плуги, бороны, снимают колеса с телеги и пр.

В этих маскарадных танцах налицо и магический элемент: считается, что надо танцевать бойко, прыгать высоко, чтобы лен уродился высокий; для этой же цели девушка старается протанцевать с высоким парнем.^{792}

В течение всей масленичной недели женщины не должны прясть.

Накануне великого поста, в воскресенье, девушки собираются на площадь посередине деревни, садятся на скамейки и поют религиозные гимны. По другим сообщениям, такое обрядовое пение девушек на деревенской площади происходило каждую неделю по субботам и воскресеньям от начала поста и вплоть до пасхи и даже позже.

Праздник благовещения — 25 марта (Marije wozjewenje, или připowědanje, wipowedanje, zelena Marja) чаще всего приходится на время великого поста. По старинной примете, в этот день надо сеять лен.^{793} Следует вспомнить по этому поводу, что у восточных славян считалось, наоборот, грехом выполнять на благовещение какую-либо работу.

В воскресенье четвертой недели поста раньше исполнялся (как и у других западных славян и у немцев) интересный обряд изгнания и уничтожения смерти: смерть изображалась в виде куклы, которую выносили из деревни и сжигали, либо бросали в воду. Самый день поэтому назывался «smjertnica». Характерная деталь: куклу одевали в рубаху человека, умершего последним, и подпоясывали поясом последней вышедшей замуж девушки. Но уже в XIX в. этот обряд, запрещенный властями, перестал исполняться.^{794}

На вербное воскресенье у верхних (bowońca, bovońčka) и нижних лужичан (balabnica) устраиваются процессии с зелеными ветками. Интересен магический обряд, исполнявшийся в этот день: по полям таскали деревянного осла для охраны посевов. Протестантское духовенство запретило еще в XVI в. этот обычай, но у католиков он сохранился до наших дней.

Четверг на страстной неделе называется, как и у немцев, «зеленым» (Верхн. Лужице — Zeleny štwórtk; Нижн. Лужице — stwórtk), он связан в народных представлениях с зеленью: если сажать в этот день капусту, цветы, сеять лен, они хорошо уродятся. В этот день едят зелень и мед. У нижних лужичан есть обычай в «зеленый четверг» чертить кресты на углах поля. Дети ходят по домам, выпрашивая угощение.

Страстная пятница называется «wulky pjatk», «ćichi», «suchi», «pokutny pjatk», «śichi pjetk». В этот день считается грехом работать; особенно строг этот запрет у протестантов. У католиков в этот день не играет церковный орган, не звенят колокола. Чисто магическое народное поверье, связанное со страстной пятницей: если до восхода солнца срезать кусок коры с дерева, растущего на границе деревенской земли, — она помогает от зубной боли. Ветка ольхи, сломленная в этот день, спасает от пожара.^{795}

Множество разнообразных обычаев и поверий, церковных и народных, приурочивается к пасхальной ночи и к пасхальной неделе; они в большинстве очень сходны с обычаями и поверьями соседних и других европейских народов. Немецкое влияние сказалось в самом названии праздника: верхн. лужичане — jutry, swjăte, jutry (нем. Morgen); нижн. лужичане — jastry (нем. Ostern).

Еще перед наступлением пасхи красят и расписывают вареные яйца (верхн. лужичане — jutrowne jejko; нижние лужичане — jatšowne jajko), их дарят детям; по яркости и разнообразию они, впрочем, уступают крашенкам у словаков, украинцев, южных славян. Есть обычай катать яйца (walkać, walkować), это катание раньше имело какой-то магический смысл. Пасхальные яйца вешают на майское дерево, раньше их зарывали в землю на полях, всовывали в первый сноп. Скорлупу от съеденных яиц разбрасывали по полю, засеянному льном. Все эти обычаи означают, что пасхальным яйцам придавалась магическая сила плодородия.^{796}

Другие поверья и обычаи связаны с пасхальной водой. Воде, зачерпнутой в пасхальную ночь или перед восходом солнца (ее надо черпать в полной тишине, не издавая ни звука), приписывается целебная сила; верят, что эта вода делает человека красивым; ею умываются, обрызгивают друг друга, капустную рассаду, поят скот; верят, что вода эта не портится. У католиков воду освящают в церкви.^{797}

Дети в карнавальных костюмах

Есть и обычаи, связанные с огнем. На пасху разводили на берегу реки костер, прыгали через него; на костре сжигали старые метлы.

Всю пасхальную ночь молодежь развлекается: девушки возвращаются из церкви под звон колоколов, с песнями, парни шумят, стреляют из ружей. Есть поверье, что утром первого дня пасхи солнце при восходе три раза подпрыгивает. Был и обычай обходить или объезжать поля: шествие начиналось с полуночи и сопровождалось пением пасхальных гимнов. У католиков пасхальный объезд полей (Křižerjo) известен и сейчас.^{798}

К пасхе же приурочены некоторые поверья о нечистой силе. С одной стороны, применялись разные магические средства защиты от ведьм. С другой стороны, как это ни странно, именно в пасхальную ночь можно, по поверью, вступить в союз с чертом: для этого надо только положить в башмак нижнюю корку хлеба, тогда явится злой дух и спросит, что хочешь получить от кобольда — хлеб, деньги и пр.^{799}

В старину существовал церковный обычай, засвидетельствованный около 1700 г.: пастор во время пасхальной проповеди старался рассмешить прихожан веселыми анекдотами; этому пасхальному смеху придавалось какое-то особое значение.^{800}

Через две недели после пасхального воскресенья — конец пасхи (běla njedžela).

Первое апреля считается несчастливым днем; несчастлив будет тот, кто родился в этот день. Перенося это поверье на церковнохристианскую традицию, лужичане верили, что именно 1 апреля сатана был свергнут с неба, что 1 апреля родился Иуда-предатель. Есть обычай в этот день подшучивать над друзьями и поговорка (послать с апрелем) (z aprilom poślaś).^{801}

Майский праздник — 1 мая — имеет глубокие корни в обычаях всех европейских народов, в том числе и лужичан. У них к этому дню приурочено два ряда обычаев и поверий: связанные с майским деревом и с верой в ведьм.

Обычай водружать майское дерево — общий у лужичан и немцев; его и теперь соблюдают и в городах, и в деревнях. Накануне 1 мая парни срубают в лесу высокую сосну или ель, приносят ночью в село (в город), очищают от сучьев, верхушку украшают венком, пестрыми лентами, деревянным крестом и водружают на площади — все это делают до восхода солнца. Под этим майским деревом (meja, majštanga) устраивается праздник, танцы. Один из парней — тот, кто сумел схватиться за верхушку дерева, когда его рубили, считается майским королем.^{802}

Другие первомайские обычаи связаны с верой в ведьм. Как и немцы, лужичане верили, что в ночь под праздник св. Вальпургии (1 мая) ведьмы (верхн. луж. — khodota, khodojta; нижн. луж. — chodota) слетаются на свой шабаш. В это время они особенно опасны. Для защиты от ходойт применялись разные меры: рисовали кресты на дверях, клали метлу на пороге, вешали зеленые ветки, били камнями по металлу, окуривали хлев; старались не оставлять наруже молоко, утварь. Был обычай «жечь ведьм» (khodojty palić): парни с горящими метлами в руках бежали в поле, бросали метлы в воздух.^{803}

Практиковались и другие очистительные обряды: хозяйка выметала сор из жилья, выносила его за околицу деревни или подкидывала соседу — этим как будто перегоняла к нему паразитов из жилища. Ночью приносили воду, брызгали ею в четыре угла жилья. Первый майский дождь считался целительным: люди старались вымокнуть под этим дождем.^{804}

Из последующих праздничных дат весеннего времени только немногие отмечены народными обычаями. Так, в церковный праздник вознесения (верхн. луж. — stupjenje do njebjes, bože spěće; нижн. луж. — stupny, sẃeżenstupny stwórtk (40-й день после пасхи) соблюдался запрет шить или делать иную домашнюю работу; верили, что за нарушение запрета человека может убить молния.^{805}

Только троицын день (верхн. луж. — swjatki; нижн. луж. — swětki) сопровождается народными развлечениями. Дома и церковь украшают зелеными березовыми ветками, устраивают конные скачки; раньше был обычай зажигать вечером костры. Очень интересен шуточный обычай неясного происхождения: изготовляли куклу девушки, одетую в народный костюм, на груди ее рисовали сердце, и парни старались с завязанными глазами уколоть это сердце саблей; тот, кому это удавалось, получал в награду платок.^{806} Здесь можно видеть какой-то отдаленный отголосок любовной магии.

Вообще у лужичан сохранилось немало следов древних магических обрядов и поверий. Некоторые из них связаны были с весенними, а также и с летними полевыми работами, в особенности с посевом и посадкой растений. Например, при посеве льна исполнялся такой обычай: сеятель брал в руки яйцо и бросал его вверх как можно выше, приговаривая при этом: «Пусть такой же высокий вырастет лен». По другому сообщению, хозяин, выходивший сеять лен, брал с собой в карман два куриных яйца и съедал их на поле. Бытовал и такой магический обряд: того, кто выезжал на поле пахать под посев льна, обливали водой.

Местами вплоть до середины XIX в. соблюдался глубоко архаичный обычай: девушка-полольщица, закончив прополку льна, должна была трижды обежать, раздевшись донага, льняное поле и при этом произнести заклинание: «Лен, лен, друг, вырасти до моих бедер, до моей груди, и тут и остановись!»^{807}

Магические обряды применялись и при посадке капусты. Ее сажали иногда вместе с репой, и по этому случаю наблюдали примету: если лен и репа всходили вместе, это было знаком, что любящие друг друга парень и девушка поженятся. В этой примете опять проявляется связь любовной магии с магией плодородия.^{808}