Калгари 88. Том 2

Глава 15 Высокие оценки

Когда Арина Стольникова выходила со льда, старший судья соревнований, Алла Ивановна Писеева, член федерации фигурного катания СССР, член Всесоюзной коллегии спортивных судей, член технического комитета ISU, раздумывала, как поступить. Она только что увидела сногсшибательную вещь, которую до этого не видела никогда. Даже заслуженные советские фигуристки, вроде Елены Водорезовой, Анны Кондрашовой и Киры Ивановой, и близко не катались так, как перворазрядница Людмила Хмельницкая из Екатинска. И что сейчас делать, совершенно не представляла. Однако Алла Ивановна была чиновником, и рассуждала не только о прекрасном и возвышенном, но и о вполне земном. В том числе и о развитии фигурного катания в СССР. И о победе советского спорта за рубежом.

Безусловно, Хмельницкая откатала на шестёрку по технике и шестёрку по артистизму. Об этом говорило то, что ничего лучше Алла Ивановна не видела. Но поставить сейчас такие громадные оценки, подходящие скорее для чемпионата мира как минимум, означало лишить остальных девушек всякой надежды на медаль. Да и вообще, уничтожить любую интригу в самом начале. Вдобавок, вторая претендентка лишилась бы даже надежды на золото. Поэтому Алла Ивановна, осторожно переговорив с коллегами, решила Людмилу Хмельницкую слегка придержать. И придержать не в технической оценке, хотя повод придраться существовал. Правилами необходимо сделать перед лутцем минимум три разнообразных шага. У Людмилы получился только один — чоктау, которым она зашла на внешнее ребро. Но… Это же тройной лутц! Который и в СССР-то никто ещё не исполнял. Дилемма… Скорее всего, придётся снижать оценку за артистизм.

Совещание затянулось. Время шло, а оценки всё не выставляли. Уже забеспокоилась и Арина, сидящая на скамейке и дожидающаяся оценок, и мама с бабушкой, да и зрители понемногу начали роптать.

Писеева решила интригу сохранить до произвольной программы. Но и талантливую фигуристку не обидеть. Да и что греха таить — уже очевидно, что даже если Хмельницкая проиграет первенство, то всё равно не останется здесь, в глуши. С такими-то талантами её ждут более весомые соревнования. И, скорее всего, перемена места жительства и спортивной школы на более подходящие. Как спортивный чиновник она могла гарантировать это.

— Оценки говори! — в гневе закричал парень, сидящий в последнем ряду, и оттого не видимый. Удобная позиция! Но тут уже многие зрители не сдержались и начали требовать оценок, понимая, что вроде бы всё идёт не по плану.

— Людмила Хмельницкая. Оценки за техническую часть: шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль. Оценки за артистизм: шесть ноль, пять и девять, пять и девять, пять и девять, шесть ноль. Общая оценка: пять и девять, — объявил информатор. — На лёд для исполнения короткой программы приглашается Анжелика Барышникова, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска.

— Какие пять и девять? — заволновался зал. Раздался свист, возмущённый ропот. — Ставь шестёрку!

Но уже зазвучала музыка Вивальди, и Анжелика начала свой прокат, чем погасила недовольство зрителей, переключившихся на то, как ребёнок борется со скользким льдом. Это действительно была борьба за каждый элемент, каждый прыжок, каждое вращение. Однако музыка была бодрая и зрители быстро погасили недовольство.

Арина дождалась оценок, встала с лавки и пошла к выходу. Можно переодеться и пойти к маме и бабушке. На сегодня всё. Отстрелялась. Что чувствовала она, узнав, что её прокат оценили неидеально? Да ничего! За двенадцать лет в фигурном катании насмотрелась всякого, правила игры знала, и даже, как ни странно, была довольна — оценки не предельные, но хорошие. Значит, не всё ещё потеряно, вся борьба впереди. Самое главное — выдала достойный прокат, за который не стыдно перед людьми.

— Люда, можно тебя на пару слов? — у выхода с арены её на минуту остановил Левковцев, отвлёкшись от проката Анжелики.

— Слушаю, Владислав Сергееевич, — Арина остановилась и спокойно посмотрела на тренера.

— Ты как, в порядке?

— Да, всё хорошо, — кивнула головой Арина. — Прокат хороший получился. Я довольна. Сейчас пойду на трибуны, поболею за наших. Потом жеребьёвка же будет?

— Да, — согласился тренер. Левковцев почему-то подумал, что Люся будет расстроена, но наоборот, она была спокойна и доброжелательна. Как будто только что не рвала жилы и нервы на части.

— Ну я пошла? — спросила Арина.

— Конечно, иди. Спасибо за эту чудесную программу, — Левковцев помахал на прощание рукой и вернулся к прокату Анжелики, в десятый раз отмечая ошибки девчонки и предугадывая, какая долгая предстоит работа с ней.

Арина вернулась в раздевалку, неспеша переоделась в тренировочный костюм, положила коньки и платье в рюкзак, закинула его на плечо и уже собиралась выходить, как дверь распахнулась, и в проёме показалась Соколовская. Сегодня она пришла в адидасовских куртке и спортивном костюме. Мельком глянула на Арину и, не поздоровавшись ни с кем из фигуристок, скинула куртку с рюкзаком на пол и стала разминаться.

— Привет, — сказала Арина, и не дождавшись ответа, вышла из раздевалки. В коридоре разминалась Зоя. Тянула руки, вращала корпус.

— Удачи! — улыбнулась одногруппнице Арина.

— Спасибо. Как откатала? — поинтересовалась Зоя.

— Прекрасно. На шестёрки и пять девять.

— Я и не сомневалась, — Зоя легко встала на руки, а потом легко опустилась в мостик, тут же встав обратно на ноги, точнее, на коньки. — Тебе в Москву надо ехать. Тут ловить нечего.

— Ну… Я не знаю… Посмотрим, — смущённо сказала Арина. — Сейчас я приду поболеть за тебя.

Для того, чтобы подняться на трибуны, пришлось из служебной части арены пройти в общедоступную, вход в которую был со стороны административного корпуса. И там у дверей стояли и разговаривали два журналиста, которые подходили к Арине накануне. Увидев девушку, узнали её и оживились.

— Люда, можно тебя на пару слов? — попросил Журанков из «Екатинского рабочего».

— Ну если только действительно на пару слов, — мило улыбнулась Арина. — Сейчас будет выступать очень интересная девушка из нашей группы, и я хотела бы посмотреть её постановку.

— Да, да, всего несколько вопросов, — сказал Журанков. — Как вы сами оцениваете своей прокат?

Ну вот… Опять стандартные вопросы. Но и на них надо отвечать, какими бы глупыми они не были. Так внушал спортивный психолог. И отвечать много-много раз в течении года.

— Хорошо, — ответила Арина. — Уровень — выше рабочего. Можно и лучше.

— А почему вам поставили такую высокую оценку за технику? Остальным девушкам будет трудно перебить её.

— Я прыгнула тройной лутц, — заявила Арина. — Прыгнула успешно. Если кто-то сможет повторить, то и оценка будет такая же.

— А что… — не нашёлся как лучше сформулировать мысль журналист, но всё-таки продолжил. — Что девушкам сейчас нужно сделать, чтобы конкурировать с вами?

— Ответ очевиден, — пожала плечами Арина. — Прыгнуть тройной и добавить в артистизме.

— А как вы думаете, может кто-то ещё из ваших одногруппниц прыгнуть тройной прыжок? — не унимался журналист.

Арина задумалась. Уровень подготовки в группе Левковцева был не то что низок, он полностью соответствовал физическим возможностям фигуристок. У него просто не было тех, кого можно было целенаправленно готовить на тройные. Тренер не видел в этом смысла, так как по уровню исполнения остальных элементов они сильно проигрывали даже областникам. Да и общая тенденция в спорте была такова, что даже олимпийским чемпионом можно стать, обладая парой тройных. Всё зависело от артистизма и общего уровня катания. А вот в этом-то как раз и были большие проблемы.

— Тройной прыжок может прыгнуть любой спортсмен, — уверенно сказала Арина. — Для этого нужна лишь целенаправленная тренировка. Всё, извините, мне действительно пора. Удачного дня!

Арина помахала рукой журналистам и побежала к своим, на трибуну. Она действительно хотела посмотреть прокат Зои. Девушка была высокая, красивая и каталась вполне достойно. Правда, у неё иногда не всё получалось, так как похоже, как раз вступила в фазу активного роста. В современное Арине время тренеры в таких случаях сажали девчонок на протеиновые концентраты, жесточайшие диеты, чтобы затормозить пубертат. Насчёт себя, кстати, Арина тоже не была полностью уверена, что полностью выросла. Бронгауз взвешивал фигуристок перед каждой тренировкой, каждый день, методично высматривая даже малейшее превышение веса. Но, логически рассуждая, как девочка в 13–15 лет может не прибавлять в весе? Она же растёт, развивается. Однако в фигурном катании это не допускалось. Хочешь побеждать — сиди на химии, диете и не расти. Сдохни, но похудей!

— Люся, ну наконец-то! Садись сюда, рядышком, между бабушкой и мной, — мама показала на место в центре. — Ты хорошо выступила. Я даже прослезилась, настолько меня это захватило. Я никак не могу поверить, что это катала именно ты. С прошлым годом никакого сравнения, словно другого человека вижу!

— Ничего ты не понимаешь, Дашка! — решительно заявила Антонина Никифоровна. — Человек должен всегда становиться лучше. Идти вперёд, как говорил Ленин. Да и в целом так всегда должно быть. Не вниз же скатываться. Люся год тренировалась, а сейчас стала намного лучше кататься. Что тут непонятного? Ой смотрите, какая девочка высокая выходит.

В это время информатор объявил оценки Анжелики. Были они ожидаемо низкими. Прокат ещё детский, рваный и по темпу и по подаче. Прыжки получились все, но с неуверенным выездом, вращения девчонка опять смазала, не додержав нужное число оборотов. Судьи отыгрались по полной, поставив общую оценку в районе трёх с половиной. Впрочем, Анжелика не унывала, на что накатала — то и получила. Да и в целом путь в спорте только начался, а она уже тренируется и соревнуется вон с какими монстрами! С Хмельницкой и Соколовской, которые может быть, станут великими чемпионками!

— На лёд приглашается Зоя Муравьёва, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска, — объявил информатор, и Зоя, подняв руки в приветствии, выехала в центр арены.

Зазвучала музыка Нино Рота. И Зоя начала прокат в небыстром темпе. Сделав несколько перетяжек, миновала короткий правый борт и начала разгон на стартовый каскад. Движения у ней смотрелись красивыми, но законченности и дотянутости в них не было. Прыгнув каскад двойной флип — двойной тулуп, Зоя пошла в комбинированное вращение.

Сделала всё с небольшими помарками, заметными только специалистам, да и то, если не проморгают. Прокат получился простоватый. Арина видела взглядом профи — его можно улучшить и украсить, чтобы программа заиграла новыми красками. Добавить эффектности, добавить красоты. Вся современная хореография была в её распоряжении!

Судьи оценили прокат Зои неплохо, общая оценка получилась пять и один. Вот и первая претендентка на третье место. Правда, как откатает ещё Соколовская… Не успела Арина подумать о ней, как мама тут же напомнила о вредине.

— Люся, а ты знаешь такую девочку — Марину Соколовскую? — обеспокоенно спросила Дарья Леонидовна.

— Знаю! — кивнула головой Арина. — Хорошо катается, может на первое место претендовать. А что?

— Да тут её папа приходил… — дальше мама не стала продолжать, потому что Антонина Никифоровна скорчила такую гримасу, что Дарья Леонидовна прервала свой рассказ. Однако Арину уже заинтересовали и отступать она не собиралась.

— Так это тот мужчина в шапке пирожком и длинном пальто? — с любопытством спросила она. — И что он хотел от вас? Марина только во второй разминке будет кататься. Примерно через час.

— Да он… — мама не нашлась, что сказать и виновато пожала плечами, уже жалея, что начала этот разговор, который может сказаться на результатах дочери. Но бабушка не дала просто так увильнуть от ответа.

— Ты как всегда! — решительно заявила она. — Надо бы промолчать, но ты начала этот разговор и тут же прекратила его. Я тебе так скажу, Дашка: если уж начала что-то говорить, так продолжай. Пусть ребёнок не мается в неведении, а всё знает. Люся! Он нам, представь себе, стал выговаривать за то, что ты перешла дорогу его дочери. Нет, ну ты сама представь себе, как можно таким хамом быть???

Глаза Антонины Никифоровны горели от негодования. Привыкшая жить по правде и во всём ориентироваться на правду, она была до глубины души возмущена поведением Соколовского. Вот только на Арину эта информация не произвела никакого впечатления. Тряска, скандалы и взаимные обвинения — обычные спутники фигурного катания. Правда, происходило это всё на более высоком уровне, когда родители, видя на стартах провал за провалом у своего ребёнка, начинали предъявлять претензии тренеру и федерации. Вместо попыток разобраться в психологических проблемах самим, просто и откровенно поговорив с юным спортсменом, начинали винить в провальных прокатах других. Тогда начинались смены тренеров и даже переезды в другую страну, но на результатах эти перемены никак не сказывались. Наоборот, показатели падали ещё ниже, в подвал. Арина ни разу не помнила примеров, чтоб смена тренера и режима тренировок пошла кому-то из коллег по льду на пользу.

— Ах это… — рассмеялась Арина. — Ладно хоть не взятку стал вам давать, чтоб вы посоветовали мне проиграть Соколовской. Я бы кстати, хотела посмотреть, как она проедет. Что ей судьи поставят… Катается она хорошо. Оценки могут быть высокими.

… В это самое время, когда Арина Стольникова маялась на трибуне, глядя на незамысловатые прокаты своих одногруппниц, которым ещё ох как далеко до совершенства, маялся и директор «Уралвагонзавода» товарищ Соколовский. Вот-вот должна была катать короткую программу Маришка, и ему край как нужно быть на трибунах, чтобы поболеть за неё, но тут, как назло, к двум часам дня на завод приехал Ельцин со свитой. Предупредили об этом только вчера вечером, что вызвало у него взрыв тайного недовольства. Вот какого рожна потащится? Финансирование завода шло от министерства обороны, недостатка в чём либо завод не испытывал. Конечно, если бы не прокат Марины, бог бы с ним, с Ельциным, как-нибудь перетерпел бы, а может, что и выцыганил для предприятия. Сегодня всего на полчаса по-быстрому слетал на арену, чтоб поговорить с Дашей Хмельницкой, и тут же пришлось лететь на служебке назад.

Однако Ельцин обещал приехать с утра, часам к девяти, но явился на завод только к двум часам дня. Походил по нескольким цехам, конструкторским бюро, поговорил с рабочими и специалистами. И всё это время Владимир Степанович вынужден был постоянно таскаться с высоким гостем и полностью выбросить из головы Марину. Приходилось следить, чтоб рабочие не ляпнули чего лишнего, а если ляпнут, суметь возразить или свести неловкость к шутке. Владимир Степанович заметил, что Ельцин вёл себя панибратски с трудовым коллективом, словно пытался заработать некие очки на будущее, прослыть защитником пролетариев и своим мужиком. Иной цели визита директор завода не просматривал.

Больше всего Соколовского расстраивало, что на прокат Хмельницкой пришли поболеть её мама и бабушка, а он, так любящий и обожающий свою Маришку, вынужден сейчас тратить своё время здесь, тогда, когда он сейчас нужен в другом месте. Но поделать ничего не мог. Марина… Как она там? Хорошо, хоть жена должна прийти. Но неприятных объяснений от него всё равно потребуют… А если Марина проиграет и этот раунд? Это была бы катастрофа!

… Однако Марине Соколовской было глубоко фиолетово на душевные терзания отца. Абсолютный интроверт, отгородившийся от всех, она смотрела только внутрь себя. Судьбы и печали других её мало интересовали. Интересовал лишь результат Хмельницкой на электронном табло. Она была первая. И получила высокие баллы. Самые высокие здесь за долгие годы. Сама Марина столько не получала никогда, и это был недобрый звоночек. Но почему Люську оценили так высоко? Неужели она прыгнула тройной? Тогда в технике она будет недосягаема и возьмёт первенство города.

Тройной прыжок Хмельницкой своей техникой не перебить. Значит… Значит нужно брать артистизмом! И выездом с прыжков! Исполнить валлеи или оленей на выездах. Пусть лутц получится двойной, но сложный прыжковый выезд даст прибавку в технике. При этом можно остановиться в шаге от Люськи, или даже сравнять позиции, по крайней мере, в короткой. Произвольная программа у Марины сильная в этом году. С ней можно бороться за золото. Главное, не сдать по технике в короткой.

Чуть успокоившись, Марина вышла к калитке. Скоро выступать. Окинула взглядом трибуны. Сидели фигуристы с родителями, посторонние болельщики. К середине дня народу прибавилось. Не было лишь отца и матери. Ну и фиг с ними… Пожав плечами, Марина стала готовиться к прокату…