Калгари 88. Том 2

Глава 22 Ельцин в гневе

Ельцин был сильно разгневан и с яростью смотрел на судей, растерянно озирающихся назад, и не знавших что сказать. Зрители тоже были недовольны, слышался ропот возмущения, но не сильный. Люди предоставили слово серетарю ЦК КПСС.

— Вы што человека понимашь, так не уважаете??? — всё более распалялся разгневанный Ельцин, да ещё и подогретый допингом в виде напитка коричневого цвета. — Посмотрите — она же дитё ещё совсем. Да вы што тут? С ума посходили??? Она такой прекрасный номер показала, и в прыжковой части хорошо выступила!

— Борис Николаич, это же спорт, тут не может быть двух победителей одновременно! — осторожно заметил Каганцев. — Всегда будет победитель и уступивший ему. Вы же сами спортсмен.

— Знашь ли, дорогой друг, это в волейболе может не быть двух победителей! Там счёт на табло всё решат! — с неудовольствием сказал Ельцин. — А в этих потанцульках хоть десять победителей может быть! Кто тут решат, кто лучше, а кто хуже??? Народ решат! Народу понравилось, понимашь! Вон, глянь на людей, как они возмущаются! Мы все ради людей должны работать, для их блага, а не для каких-то там цифирек! В общем, посмотрел я, какой бардак у вас тут творится, буду с председателем Госкомспорта в Совмине разговаривать. Это никуда не годится, понимашь, таки таланты в землю закапывать.

— Сейчас награждение участниц будет, Борис Николаич, — напомнил Каганцев.

— Помню! — злобно заявил Ельцин. — И скажу пару ласковых.

Парни-фигуристы принесли и расстелили на льду ковровую дорожку, чтобы награждающие товарищи не свалились, поскользнувшись, и поставили рядом с ней небольшой пьедестал, сколоченный из досок и обитый красным кумачом. Это заняло минут десять, в течение которых Алла Ивановна с досадой непрерывно думала, что всё пошло совсем не по плану. И с двойной досадой понимала, что всему виной она сама. Не стала бы выдумывать о неких идеологических подоплеках программ фигуристов, ставить в известность руководство федерации, буквально всполошив его на пустом месте, — сейчас с чистой совестью поставила бы Хмельницкую на первое место, а Соколовскую на второе, и все были бы довольны. Марина явно при таком уровне катания не останется в этой дыре. Возможно, Шеховцов сам приедет на областные соревнования, чтобы просмотреть обеих претенденток в деле. Так часто бывало, если в провинции появлялись некие уникумы.

— А сейчас, товарищи, состоится церемония награждения победительниц в первенстве по фигурному катанию города Екатинска у девушек старшего возраста. Награды будут вручать товарищи Борис Николаевич Ельцин, секретарь Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза, Иван Егорович Силаев, первый секретарь городского комитета КПСС, Юрий Владимирович Петров, первый секретарь обкома КПСС Свердловской области, и Владимир Иванович Каганцев, директор ДЮСШОР номер один города Екатинска.

Потом информатор по очереди объявил, кто какое место занял, и фигуристки зашли на пьедестал согласно занятым местам. К пьедесталу по ковровой дорожке подошли девочки-легкоатлетки, одетые в народные платья и кокошники, держа в руках бархатные коробочки с медалями, поздравительные грамоты и пакеты со сладкими призами от Уралвагонзавода. И главные призы — женские часики «Чайка» Угличского часового завода. Последняя модель! С 19 камнями, синим циферблатом и с браслетом из нержавейки под серебро.

Ответственные товарищи отправились на лёд, где уже стояли фигуристки. Странно, но у Марины был довольно кислый вид. Что думала своенравная девочка, видя приближающуюся группу мужчин на высоких должностях? Да, конечно же, что отец всё подстроил и продавил ей первое место! Она точно знала, что Люська обошла её, но в оценках это никак не отразилось. Поэтому была очень недовольна и уже задумала акт неповиновения. Пусть все видят, что она за честный спорт без всякой подковёрной возни!

Арина же, наоборот, была спокойна как никогда. Тревоги последних дней, когда она гналась за первым местом, оставили её. Второе место — тоже результат вполне себе. На равных биться с такой сильной соперницей, как Соколовская, да ещё выучив тройные буквально на коленке, и прийти с ней практически ноздря в ноздрю — дорого стоит. Попади Соколовская в современное время, она вынесла бы всех, весь мировой топ, в том числе и россиянок, научись прыгать тройной аксель и хотя бы один четверной прыжок. Да и пошло бы на пользу Арине, займи она сейчас первое место и потратив все свои силы и козыри из рукава? Через две недели чемпионат области. И наверняка будут соперницы посерьёзнее, чем Соколовская. Получится ли их пройти? Она почему-то была уверена, что всё-таки поедет на чемпионат области, несмотря на второе место. Потому что видела и слышала, как разгорелся скандал в судейской зоне после оценок, и что Ельцин был слишком недоволен окончательными результатами.

Арина многого достигла всего за две недели, будучи здесь, в чужом, расхлябанном теле. Подкачалась, улучшила хореографию, растяжку, но, надо признать, попытка эффективно стартовать с середины сезона оказалась неверной в принципе. Никогда фигурист так не делает. К удачному сезону надо готовиться с весны. Ставить программы, долго накатывать их. Летом, с июля, тренировать новые элементы, разучивать прыжки. Неспеша набирать форму. Неспеша входить в сезон, используя первые незначительные старты как площадку для отработки новых программ и элементов. Так делали всегда. Залететь и отворить дверь пинком никогда и никому не получалось. Арина была довольна! Всё ещё будет! Её только 14 лет, и вся карьера впереди!

Процедура награждения выглядела однотипно. Сначала Ельцин вешал на шею победительницы и призёрок медаль, коротко поздравлял и жал руку, потом подходил Петров и давал открытку, тоже поздравлял и жал руку. Следом Силаев вручал пакет со сладкими призами, поздравлял и жал руку. А потом подходил Каганцев, вручал часы в бархатной коробочке и тоже поздравлял и жал руку. Но Ельцин говорил больше всех. Похоже, на эмоциях.

— Позволь поблагодарить тебя за этот чудесный праздник, понимашь, который ты продемонстрировала всем нам! — заявил Ельцин, надевая золотую медаль на шею и пожимая руку Соколовской. — Аж до слёз прохватило людей. Большой талант у тебя, Марина! Отца твоего знаю. Всё хорошо будет!

— А твоя программа просто ухх! — Ельцин надел серебряную медаль на шею Арины и пожал руку. — Себя вспомнил лет 30 назад, как мы с Наиной на танцульках в клубе встречались. Жалею, что вчера на твой номер не пришёл. Пропустил много замечательного. Кто ж знал… Но ничего, Люда, мы ещё увидимся и неоднократно. В следующий раз в Свердловск обязательно приеду на чемпионат!

— И тебя позволь поздравить и пожелать всего наилучшего! — Ельцин надел бронзовую медаль на шею Зои и пожал руку. — Всяко в жизни быват, понимашь… Иногда и упасть надо, чтоб потом выше подняться. У тебя есть на кого равняться. Вон какие подруги по команде у тебя!

— Да, всё будет хорошо, Борис Николаевич! — громко сказала Марина и пригласила Арину и Зою зайти к ней на пьедестал для фотографии. Корреспонденты из «Екатинского рабочего» и «Знамени Свердловска» тут же нащёлкали много снимков. И одних улыбающихся фигуристок, и фигуристок с партийными деятелями, и одних партийных деятелей. Казалось, Ельцин подобрел и оттаял. Однако это было не так. Плохо всё-таки его знали окружающие! Недовольство и злость он мог таить долго.

Перед последними фотографиями Соколовская неожиданно сняла свою медаль и надела на шею Арину, чем вызвала у ней очень большое удивление. Этот поступок не остался незамеченным никем из присутствующих. Трибуны взорвались восторженными криками и бурными аплодисментами. Марина вдруг совсем неожиданно обняла стоявших рядом с ней Арину с Зоей и восхитительно улыбнулась, сверкнув идеальными белоснежными зубками. Арина тоже попыталась изобразить улыбку. У Зои лицо было растерянное и пугливое. Защёлкали фотокамеры, и через несколько секунд девчонки всё-таки взяли себя в руки, обнялись и снимки получились прекрасные.

— Ребёнок и то понимат, кто сегодня первый, — рассмеялся Ельцин. — Девчонки, вы большие молодцы, понимашь ли. Давненько я не переживал за то, кто победит. Но как правильно дала понять нам всем Марина, проигравших у нас нет. В советском спорте все побеждают. Обещаю правдами не правдами приехать на чемпионат Свердловской области и снова посмотреть за вашей борьбой, понимашь. Мы же увидим их снова вместе, товарищ Каганцев?

— Да, эээ… Увидим, безусловно… — невнятно промычал директор спортшколы, не зная, как сказать Ельцину, что только одна воспитанница, победительница первенства города, получает путёвку на областной чемпионат. Придётся решать этот вопрос через федерацию или даже через Госкомспорт. И он очень не хотел этого. Опять Москва будет недовольна, что попали в нелепую передрягу.

— Я очень и очень надеюсь увидеть обеих фигуристок на чемпионате области, понимашь ли, — ещё раз напомнил Ельцин, уже серьёзно и настойчиво. Каганцев посмотрел ему в лицо — оно было как у неживой мумии. Похоже на гипсовую или восковую маску, а в глазах, сузившихся до щёлок, словно застыла некая опасность. Этот человек реально мог сломать жизнь кому угодно, если бы захотел.

Награждение закончилось, и заиграл гимн СССР. Все присутствующие встали и запели «Союз нерушимый республик свободных». Когда гимн закончился, фигуристки пошли в раздевалку, а официальные лица медленно пошли к выходу с арены.

— Товарищ Ельцин, нужно поговорить насчёт Хмельницкой, вы не против? — сказал вдруг Каганцев. — И Алле Ивановне Писеевой не мешало бы поприсутствовать, она вовлечённое лицо, как официальный представитель федерации фигурного катания СССР. Алла Ивановна, прошу в мой кабинет.

На последний словах Каганцев увеличил голос, чтобы старшая судья, мимо которой как раз проходила процессия, услышала его. А услышав, Писеева сразу поняла, насчёт кого пойдёт разговор. Вот и настал её черёд огребаться… Но поделать уже ничего было нельзя.

В кабинете все расположились где кто мог, но места хватило всем. Каганцев в директорском кресле, остальные за столом совещаний.

— Борис Николаевич, скажу вам прямо — Хмельницкая не сможет участвовать на чемпионате области, — осторожно сказал Каганцев. — Регламентом допускается только чемпионка города. Ей стала Марина Соколовская. И она будет представлять наш город на чемпионате области. Таковы правила отбора спортсменов с низового уровня.

— Очень плохо то, что вы сказали, понимашь, — покачал головой Ельцин и стал всё более распаляться. — Люди не дураки. И мы с товарищами по партии не дураки. Все всё видели. Я как коммунист и как просто честный человек, понимашь, просто так не могу это оставить, чтобы через девчонку перешагнули как через пустое место. Перестройка нам всем нужна понимашь… От этого всего закулисья. Вы тут што??? Тайны мадридского двора устроили??? Мне на Политбюро вынести вопрос о ваших шашнях? Да вы што тут делаете? Ладно бы я сам это представление не видел! Вы перед кем мухлевать собрались???

— Позвольте, товарищ Ельцин, и мне высказаться тоже, — подала голос Алла Ивановна, понимая, что если не выскажется сейчас в свою пользу, то карьера её может закончится прямо здесь и сейчас.

— Говорите, — разрешил Ельцин, тускло взглянув на неё. — Может, поясните нам, как такая мастеровитая фигуристка оказалась в роли проигравшей.

— Проигравшей в нашем виде спорта нет, Борис Николаевич, — осторожно отметила Писеева и сразу выложила все свои карты. — После короткой программы я звонила в федерацию фигурного катания, председателю Шеховцову Валентину Игоревичу, и сообщила о том, что нахожусь в затруднительном положении — на мой взгляд, обе фигуристки достойны первого места. Он мне ответил, что это невозможно. Мы должны действовать в рамках правил, утверждённых Кабинетом министров, в соответствии с законом. Не может быть два спортсмена на одном месте. Всегда должен быть первый. И должен быть второй. История фигурного катания за всё время не знает, чтобы на первом месте два спортсмена было.

— А вы, товарищ Писеева, задумывались когда-нибудь о том, что мы должны ещё и государственными интересами руководствоваться при вынесении решений, помимо сугубо ведомственных? — недовольно спросил Ельцин, не терпевший возражений и прекословья. — А в интересах партии и государства, чтобы Хмельницкая и Соколовская представляли нашу страну за рубежом! За рубежом должны видеть, что и у нас люди не лыком шиты, понимаш. Что мы не только понимашь, ракетами и танками трясти можем, а вполне нам по силам культурой, искусством, спортом ударить заграницу по сопатке. И это только первое. А второе — и само главно, это люди! Кадры, понимашь, само главно… С людьми можно всё сделать. Горы свернуть. Но для этого не надо переступать через них как через тряпку.

— Но девушкам до международных соревнований предстоит пройти долгий и серьёзный путь на внутреннем отборе, — так же осторожно продолжила Писеева. — Помимо чемпионата Свердловской области, который, к слову, надо выиграть, предстоит намного более серьёзная всесоюзная спартакиада школьников в конце марта. Только на ней они могут получить разряд кандидатов в мастера спорта. А это откроет доступ к этапам кубка СССР и чемпионату СССР 1987 года. Как видите…

— И што? — перебил Ельцин. — Как они попадут на эти соревнования, если вы их даже в Свердловск не хотите пускать? Юрий Владимирович, я уже не знаю, что говорить! Получается, ты в своём хозяйстве ничего не решашь!

Первый секретарь обкома Свердловской области Петров озадаченно посмотрел на Ельцина, не понимая, чего он вскипятился из-за каких-то фигуристок. Но Ельцин стоял в партийной иерархии выше, поэтому возразить не решился.

— Разберёмся, Борис Николаич! — коротко сказал Петров. — Возьму дело на личный контроль.

И тут опять встряла Писеева, надеясь задобрить Ельцина. Эх, не стоило бы ей вообще ничего говорить! Ельцин, будучи простым областным партийным руководителем, давно таил зуб на Политбюро партии, его забронзовевших функционеров и втайне мечтал о широкой федерализации Союза, мечтал о более широкой власти. Даже сейчас, попав в Москву, чувствовал, что к нему московские партийцы относятся как к забавному провинциалу.

— Хмельницкую посмотрит Станислав Алексеевич Жук, заслуженный тренер ЦСКА, — неосторожно ляпнула Писеева. — Мне товарищ Щеховцов так сказал. Вполне возможно, Люда поедет тренироваться в Москву, в Центральный Спортивный Клуб Армии.

— Штооо? — рассвирипел Ельцин. — Куда это она поедет??? Девчонка наша, уральская! Наша плоть и кровь! С нашей земли! И представлять она будет только Свердловск! Никакой Москвы, понимашь!

— Надо позвонить Валентину Игоревичу Шеховцову, председателю центрального комитета федерации фигурного катания, — заявила Писеева и продиктовала Каганцеву номер, по которому она звонила давеча. Когда связь установилась, Каганцев встал со своего места, приглашая старшую судью сесть и разговаривать с начальством.

— Что у вас там опять случилось? — недовольно спросил Шеховцов. — Везде городские чемпионаты проходят как по маслу, у вас опять что-то стряслось.

— Тут с вами товарищ Ельцин поговорить хочет… — тихо сказала Алла Ивановна и передала трубку Ельцину, уступив место за директорским столом.

— Кто? Ельцин? Зачем? — растерялся Шеховцов, с ходу не зная, что предпринять, что говорить и что там вообще натворили судьи. Ясно, что всё это не просто так…

— Да, Ельцин, а звоню затем, чтобы задать простой вопрос, — громко сказал Ельцин в трубку. — Вы в какой стране живёте?

— В советской… — растерянно ответил Шеховцов.

— В советской значит? — загремел на всю ивановскую Ельцин. — А мне кажется, в немецкой! У нас в СССР на спорт мало денег выделяется? У вас, понимашь, пять рублей нет спортсменке на гостиницу и рубля на обед в день найти? Почему у вас талантливые спортсмены сидят по домам? Не из-за этого ли Свердовска область в конце списков тащится?

— У нас всё в порядке с финансированием, Борис Николаевич, — скороговоркой ответил Шеховцов, гадая, что там натворила Писеева и чего от всего этого ожидать.

— У вас нет денег послать Хмельницкую на соревнования? — ещё более разбушевался Ельцин, начав стучать по столу ладонью. — Мне из своих партийных взносов вам денег отправить?

— Нет, — поспешил согласиться Шеховцов. — На Хмельницкую у нас есть деньги. Она поедет на чемпионат Свердловской области. Я обещаю лично.

— Я намереваюсь тоже посетить это соревнование вместе с нынешним первым секретарём обкома, — заявил Ельцин. — И надеюсь, увидеть там Хмельницкую. Я, в отличие от вас, о будущем страны и её людей беспокоюсь. Всё.

Ельцин положил трубку и вытер платком вспотевшее лицо.

— Один я за справедливость, понимашь…

Однако это было не так…

Кстати, не забываем читать новый проэкт автора про становление русской мафии за границе в начале 90-х годов. Серия намечается долгая и весьма динамичная. https://author.today/work/360723