Калгари 88. Том 2

Глава 6 Удивительный английский

Английский Арине был не слишком интересен — говорила бегло, как на русском. С 12 лет. С тех пор как стала в статусе новиса попадать на международные старты, родители отдали её на курсы дополнительного обучения языку, проводимые профессором кафедры перевода и прикладной лингвистики английского языка и литературы государственного университета республики Удмуртия. За полгода Арина Стольникова научилась бегло говорить и писать по-английски, свободно переходя на него в разговоре. С 13 лет она уже без переводчика отвечала на все вопросы журналистов на пресс-конференциях после стартов, чем вызывала у них искреннее удивление.

— Здравствуйте, — Ольга Владимировна дождалась, когда немногочисленная английская группа встанет с мест, гремя стульями, потом тут же дала знак садиться и продолжила так же, на английском: — Начнём. И тема сегодняшнего урока — префиксы. Кто может мне сказать, что это такое?

Тишина. Ольга Владимировна победно посмотрела на учеников, совершенно не ожидая ответа. Кто ж тут мог бы сказать, что это такое по-английски? Да никто! Кроме Арины, естественно. Тема-то ни о чём!

— Я могу сказать, — по-английски сказала Арина. Акцент, правда, так себе: профессор-лингвист проходил стажировку в Йеле, и у него чувствовался слабый акцент восточного побережья, который всё-таки отличался от нью-йоркского диалекта, более приближенного к классическому английскому языку.

— Прошу вас, юная леди, — сказала англичанка.

И Арина начала рассказывать!

— Префикс — это морфема, с помощью которой создаются новые смысловые выражения, — бегло сказала Арина по-английски. — Почти все морфемы пришли с континента, из французского языка, куда, в свою очередь, попали из античных классических языков — греческого и латинского. При использовании префиксов может меняться смысл слов на противоположный либо придаваться другое количественное значение, оставляя смысл выражения таким же. Вкратце всё.

— Что??? — изумлённо и вполне по русски спросила Ольга Владимировна. — Люда… Откуда?

— Что откуда? — так же по английски спросила Арина, и удивлённо посмотрела на одноклассников, с открытыми ртами смотревшим на неё. — Что случилось? Я неправильно ответила? Мне кажется, всё верно. Иначе и быть не может.

— Всё верно, — согласилась училка, уже чуть придя в себя и заговорив снова по английски. — Откуда ты так научилась говорить?

— По учебнику, — пожала плечами Арина. — Я могу сесть?

— Да да, конечно, — спохватилась Ольга Владимировна. — Присаживайся. Люда… Ты никогда не задумывалась стать лингвистом или филологом? Пойти на факультет иностранных языков в Свердловский университет?

— Нет, — покачала головой Арина. — Я спортсменка. Скорее всего, после школы я пойду в институт физической культуры имени Лесгафта. Но возможны, конечно, и другие варианты. Время ещё есть подумать.

Когда закончился урок и Ольга Владимировна выпустила класс, она несколько минут посидела в раздумьях. Что-то Хмельницкая недоговаривает… Тех выражений, которыми она общалась, в учебнике английского языка для седьмого класса просто-напросто не было. Так говорили студенты-филологи и профессура, но никак не школьница 14 лет от роду… И она произносила так бегло, как будто английский её родной язык. Но и по-русски Люда общалась так же грамотно и аккуратно…

Арина даже не подозревала о том, что вызвала удивление учительницы английского. В той элитной московской школе, в которой она училась, английский преподавали достойно. Там каждый ученик мог бы рассказать абсолютно то же, что и она сейчас. И добавить то же самое на втором иностранном языке. Например, на немецком. Арина изучала два иностранных языка, английский и немецкий. Правда, немецкий всего три класса, со второго по пятый.

— Откуда ты так научилась спич толкать? — спросила Малькова, высокая светловолосая красотка, с которой Арину выгоняла стирать макияж русичка. Малькова со своей внешностью метила в стюардессы, и английским занималась серьёзно. Так, как это было возможно в обычной уральской средней школе.

— Читала книгу. Учебник по английскому для вузов, — соврала Арина. — Если хочешь быть на голову выше других, общайся с теми, кто на две головы выше тебя.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Малькова. — Отлично сказано! Это кто так выразился?

— Не помню! — опять соврала Арина. — Но суть верна. Придерживайся её, и добьёшься, чего захочешь!

Конечно же, она помнила, кто это сказал — тот самый спортивный психолог в мотивационной речи. В оригинале она, конечно, звучала немного по другому.

… — Всегда и везде имейте дело с людьми, которые равны вам по социальному статусу. А ещё лучше, превосходят вас на голову, — вальяжно развалившись в кожаном кресле перед сопливыми звёздами, смущённо притулившимися напротив, в таких же огромных креслах, в которых можно утонуть, вещал гуру спортивной психологии, кандидат психологических наук Даниэль Моисеевич Голдштейн. — Тогда своими поступками они будут тянуть вас вверх, к себе. И, прикладывая минимальные усилия, вы незаметно окажетесь на шаг выше в социальной иерархии, чем находитесь сейчас. Однако… Это правило действует и в обратную сторону — не забывайте это. Вовлекаясь в социум, стоящий на ступеньку ниже вашего нынешнего социального статуса, вы рискуете не развиться, а, наоборот, утратить с таким трудом наработанные навыки социализации.

— Это чё, с миллионерами что ли чилить? На Мальдивы ездить отдыхать? — неожиданно дерзко спросила Саша Смелова, подтвердив свою грозную фамилию.

— Именно так, Александра Иннокентьевна! — согласился Голдштейн. — И поблагодарите за совет. Он в нужное время окажется весьма полезным.

… — Но мне всё таки интересно, какую именно ты книжку читала! — не отставала Малькова, идя рядом с Ариной и недовольными жестами разгоняющая орущих и бегающих младшеклассников. — Люся, не будь врединой, открой тайну!

— Так, что это значит — сказала, не сказала? Что за шум, а драки нету? — улыбнулся подошедший Максим. — Как инглиш? Всё пучком?

— Нормально, — Малькова поняла, что ничего ей больше Арина не скажет, и ушла, загадочно оглянувшись напоследок, махнув напоследок нежными тонкими пальчиками.

— Чего это она? — спросила подошедшая Саша. Она тоже изучала немецкий, и на инглише не присутствовала.

— Не знаю, — пожала плечами Арина. — Пойдёмте на биологию!

Школьный день как всегда, прошёл быстро, и после него Арина быстрым шагом потопала на тренировку. Сегодня прокат произвольной, да ещё и в присутствии высоких людей!

В современном Арине мире высокие люди тоже приходили на тренировки, причем на совершенно рядовые, а не контрольные прокаты перед стартами, когда было принято катать цельные программы. Шли спортивные чиновники из Минспорта и Федерации фигурного катания, журналисты, телекомментаторы, владельцы ледовых шоу, именитые тренеры и гуру ещё советского фигурного катания. Если обычная ледовая тренировка, когда фигуристы отрабатывают отдельные элементы, довольно скучна и обыденна, то цельные контрольные прокаты соревновательных программ могли быть очень интересными и притягивали массу народа. Обычно фото- и видеосъёмка на них не допускалась, однако именно с лёгкой руки этих персоналий инсайд с катка, снятый тайком, доходил до глаз и ушей фанатов, ещё до официальных представлений программ начинавших гнобить или превозносить любимок за платья или хореографию.

Каждый, естественно, приходил со своей целью. Функционеры — посмотреть, есть ли прогресс в катании и какие шансы на медали в предстоящих мировых чемпионатах. И вообще, стоит ли выделять бюджетные деньги на содержание юных уникумов. Журналисты приходили взять свежее интервью, снабдив красивыми фотографиями, а владельцы ледовых шоу — посмотреть, кто может участвовать в их бизнесе и приносить денежки.

Испытывала ли Арина какую то тревогу, беспокойство, страх? Нет. Она шла на тренировку собранная и готовая к решительному действию.

Марина Соколовская же, ученица 7В класса школы номер 3 города Екатинска и дважды чемпионка города в младшем возрасте, наоборот, собиралась на тренировку мрачнее тучи. Со вчерашнего дня её не отпускали тягостные мысли о том, что нынешний чемпионат может получиться совсем не такой, какие были ранее. Внезапный взлет Люськи Хмельницкой мог перечеркнуть её путь к очередному чемпионству, и это вызывало негативные эмоции. По натуре перфекционистка, она привыкла быть во всём лучшей, иначе просто не могла. И то, что кто-то может опередить её на старте, было невыносимо.

То, что она два раза проигрывала областное первенство, финишируя даже не в десятке,а в начале двадцатки, таких эмоций не вызывало. Плохой результат для неё выглядел естественно. Думала — обладай она тройными прыжками, расклад был бы совсем другим. То, что она проигрывает область из-за слишком завышенных ожиданий, девочка просто не брала в расчет. Хотя причина провалов была на виду: вложив все силы и эмоции на городской старт, к областному Марина была просто морально не готова, но о своей проблеме тренеру не говорила, демонстрируя самодовольное выражение лица. А не говорила, потому что к перфекционизму и стремлению всюду быть лучшей добавлялся ещё истинный интровертизм. Марина не любила общаться с людьми, делясь с ними своими проблемами. Предпочитала держать всё в тайне. Даже от родителей.

Однако от родителей ничего не утаишь. Даже характер. Поэтому её отец, Андрей Иванович Соколовский, директор вагонного завода, втайне от дочери старался помочь ей и облегчить трудный спортивный путь местного масштаба.

Помогал, чем мог, — шефством над ДЮСШОР, персональным водителем Николаем, возящим Маринку на тренировки в черной директорской «Волге», и напористыми разговорами с директором спортивной школы, в которых прозрачно намекал о максимальной преференции для дочери. Со стороны это кажется некрасиво, а по сути — лишь проявление своеобразной любви от обожающего единственную дочь отца.

— Марина, чего грустная такая? — весело спросил Николай, когда мрачная девочка бухнулась на кожаный задний диван «Волги».

— Ничего. Надо… — недовольно буркнула Соколовская, и совсем некультурно отвернувшись от уже пожилого мужчины, уставилась в окно.

— Эх… — раздосадованно вздохнул водитель, предполагая шестым чувством человека, возившего всю жизнь советскую элиту, что надо показать небезразличность её забот. — Всё будет хорошо, дочка. Не расстраивайся.

— Я вам не дочка. И никуда мы не прорвёмся! — злобно ответила Соколовская, нахмурив брови.

«Вот опять не то сказал, говорил же себе уже сколько раз не встревать в их дела», — про себя подумал Николай, но, естественно, вслух ничего не сказал. Слово — серебро, молчание — золото, в этом он убеждался уже неоднократно.

Доехав до ДЮСШОР, остановил машину за половину квартала, чтобы не смущать приходящих заниматься детей — все они ездили на тренировку в общественном транспорте, и открыто показывать социальное расслоение в советском обществе было непринято. Соколовская единственная из спортивной школы, кто ездила на машине. И первым, кого она увидела у входа на каток, была эта невозможная Хмельницкая. Радостно подпрыгивая на ходу, она почти бежала на тренировку. И к сожалению, Люська увидела, как Марина выходит из машины.

Арина издалека увидела блестящую чёрную машину с длинным капотом и багажником, которая остановилась метрах в двухстах от ДЮСШОР. И оттуда вышла… Соколовская. Лицо соперницы было озадаченным. По видимому, она не ожидала, что кто-то увидит её крутой вид транспорта.

Арина не испытывала к Марине негативных чувств, иначе в спорте будешь ненавидеть каждый столб, потому что каждая фигуристка потенциальная соперница. Дружбы не было, однако не было и негатива. Скорее, прохладное ровное дружелюбие. Поэтому и сейчас Арина вежливо улыбнулась и даже помахала рукой в приветствии, но Марина полностью проигнорировала конкурентку и почти бегом направилась к спортивной школе.

Проходя мимо чёрной машины, Арина увидела за рулём за рулём пожилого мужчину с простым выражением на лице, который с интересом посмотрел на неё, и не могла удержаться от приветствия, как она делала со всеми незнакомыми людьми.

— Привет, как дела? Удачного дня! — вежливо улыбнулась Арина, и слегка помахала рукой.

Мужчина тоже улыбнулся и поприветствовал её.

«Какой вежливый и приятный папа у Соколовской. Совсем не похож на неё», — подумала Арина и припустила вслед за Мариной.

В раздевалке шумно, как и всегда. Настроение у девчонок было приподнятое. Контрольных прокатов и присутствия гостей они боялись. Да и чего бояться, если выше головы не прыгнешь. Задача — откатать привычное, а дальше будет видно.

У мальчишек настроение было похуже. Похоже, вчерашний вечер на горке они провели увлекательно. У Данила, рослого, тонкого мальчишки двенадцати лет, под глазом темнел синий фингал. Несмотря на кажущуюся элитарность фигурного катания, его представители были такими же полноценными спортсменами, как боксёры или хоккеисты, и дух соперничества культивировался у них с малых лет. На горке слово за слово вступили в потасовку с местной шпаной, да так, что и накостыляли им, и сами ушли побитые.

Левковцев неодобрительно посмотрел на финик, и сокрушённо покачал головой.

— Митрофанов, ты как перед людьми с таким знаком отличия выступать собираешься? — сурово спросил тренер. — Хочешь, чтоб к квалификации даже не допустили?

— Не-а, — смущенно пробормотал Данил, и вставил типично детское. — Я больше не буду!

— Буду, не буду… Детский сад какой-то! Марш на ОФП!

Тренировка по ОФП в этот раз была короткой — чего там тренировать. Пора показывать натренированное. Через полчаса даже не тренировки, а по сути, разминки, Левковцев велел надеть соревновательные костюмы, идти на арену и выстроиться по росту.

— И ведите себя прилично! Знаю я вас!

Арина надела уже привычное платье Кумпарситы и посмотрела на Соколовскую, переодевавшуюся в сторонке, в самом углу. Посмотрела и поняла, что пропала. Марина была в военной форме! Её костюм представлял собой гимнастёрку времён Великой Отечественной войны и короткую юбочку. На груди красная звезда. Или орден Красной звезды? Соколовская будет катать под военную тему! Абсолютно беспроигрышный вариант! Самое время упасть духом, сделать так, чтобы затряслись коленки в предчувствии возможного проигрыша. Ведь судьи не посмеют засунуть программу на святую тему в подвал, под аргентинские страсти. Совершенно чужеродные и буржуйские по духу. А то и империалистические.

Арина злобно посмотрела на соперницу. А вот фигушки тебе! Будь ты хоть в кителе маршала Жукова, не видеть тебе победы!

Выйдя на лёд, фигуристы выстроились по росту, как и велел тренер. Арина, понятное дело, как самая высокая — вначале. Она уже и не заикалась на гендерные и физические ущемления. В конце концов, без разницы, где стоять. Однако… Место Соколовской было сразу же за ней. Арина внимательно осмотрела костюм Марины. Естественно, это не настоящая гимнастёрка и форменная синяя юбка. Искусная стилизация, заметная только поблизости. Так же как и красная звезда на гимнастёрке. На Марине они смотрелись потрясающе — хоть в кино снимайся.

Соколовская искоса посмотрела на Арину, и отвернулась. Явно не в духе. Арина случайно посмотрела на её руки — они были плотно сжаты в кулаки, и дрожали. Тонкие пальцы с такой силой вцепились в ладони, что побелели.

«Чего она трясётся-то так?» — недоумевала Арина. — «Не корову же проигрывает».

Громкий голос Левковцева из мощных колонок прогнал все мысли. Поехали…