Калгари 88. Том 2

Глава 25 Служебная машина

Марина ехала домой с отцом домой, и за пять минут ход мыслей у ней сменился на более позитивный. Вал противоречивых чувств, накрывший амбициозную девочку после награждения, прошёл, и вернулась прежняя рациональность. Самое главное — она ощутила прилив небывалой прежде уверенности в себе. Сейчас казалось, что ещё немного — и горы можно свернуть. Стать чемпионкой СССР, Европы или мира. Этому настрою способствовала объективная причина. Будучи стопроцентным перфекционистом, она получила мощную подпитку от того, что добилась своей цели в борьбе с равной по силам соперницей. Даже её честность и порядочность по отношению к Люське дали положительный эффект. Всегда приятно ощущать себя Робин Гудом, защитником справедливости.

Когда высокая цель забрезжила на таком близком расстоянии, что, кажется, до неё рукой подать, Соколовская решила изменить манеру своего поведения и общения с окружающими. Не потому, что переменилась во взглядах. Наоборот, её самомнение возросло до небес. Марина поняла, что она приблизилась к рубежу, за которым её личные качества должны тоже работать на главную текущую цель — победу на чемпионате Свердловской области. Будучи злобной нелюдимой затворницей, достичь этого почти невозможно… И она увидела силу поддержки болельщиков. Без поддержки людей, отгородившись от всего мира стеной высокомерия и надменности, стать звездой фигурного катания невозможно.

Моментальная перемена в настроении Марины оказалась столь поразительной, что Соколовский поначалу опешил, не веря своим глазам и ушам.

— Папочка, насчёт торта… Как ты думаешь, какой стоило бы купить? — очаровательно улыбаясь, спросила мило улыбающаяся Марина. — Небольшой кусочек я могу себе позволить. И провести вечер с тобой и мамой, при свечах и прослушивании классической музыки.

— Мариш… Это прекрасно! Самое прекрасное, что я слышал за последнее время! Я всецело за… — пробормотал растерявшийся Соколовский. — Выбирай любой торт! Какой желаешь! Буквально, какой пожелаешь! Сейчас заедем в кафе-кондитерскую, и выбирай абсолютно любой! А если там никакой не понравится… Закажем в ресторане!

Марина отвернулась в окно и тихо улыбнулась. Её умению манипулировать людьми можно было только позавидовать…

… — Ну что, детишки? Пора и честь знать! — в двери пионерской комнаты стояла раскрасневшаяся Антонина Никифоровна с улыбающимся директором школы за спиной. — Люся, пошли домой! Нас наверное, там мамка уже заждалась. Сейчас всыпет по первое число! Когда ещё прийти должны были!

Арина по быстрому распрощалась со всеми, закинула рюкзак на плечо и пошла вслед за бабушкой, которая на удивление, стала более разговорчивой.

— Хороший человек ваш директор! Валентин Петрович-то! Фронтовик! Всю войну прошёл, до Берлина. Сам он из Подмосковья. Семья погибла при бомбёжке эшелона. После этого одну цель в жизни почуял — бить фашиста. Говорит, смерти всё искал, в самые героические вылазки шёл, чтоб своих бойцов прикрыть, но не взяла его безносая, — горестно вздохнула Антонина Никифоровна. — С тех пор один. Вот так, Люська, война на людей повлияла. Страшное это дело. На всю жизнь… И я одна. Одна! И ведь чувствую, что не нужен никто!

— Мдаа… — неопределённо протянула Арина. Войну она знала только по учебникам, и сказать ей было нечего. Но бабушка с директором и физруком, похоже, тоже устроили небольшой банкет, судя по её откровениям.

…Дарья Леонидовна, естественно, была вся как на иголках. Пришла с работы два часа назад — дома никого. День прошёл сумбурно. Кажется, что-то делала, но что именно, точно сказать не могла. Какая-то обыденная рабочая текучка. Уверения Соколовского, что работа требует её присутствия, оказались, конечно же, неправдой.

Впрочем, вины за отсутствие на прокате дочери Дарья Леонидовна не чувствовала. Она была советским человеком. Начальник сказал работать — значит, так надо.

— Припозднились вы, — заметила она. — Раздевайтесь, мойте руки и садитесь к столу. Я котлеток пожарила и лапши отварила.

— Ма, я второе место заняла! — радостно сказала Арина.

— Марина всё-таки первая? — поинтересовалась мама. — Я почему-то даже не удивлена. Сильная девочка.

— А тебя этот хмырь так и не отпустил с работы? — подбоченясь, спросила Антонина Никифоровна. — Вот же сволота!

— Мам, ну ситуации разные бывают… — смущённо пробормотала мама, стыдливо ковыряя клеёнку на столе пальцем. Сейчас она поразительно походила на маленькую девочку. Например, на Арину в детстве, которую отчитывает мама за лишние съеденные конфеты.

— Добрая ты, Дашка, оттого и все относятся так к тебе! — безапелляционно заявила Антонина Никифоровна. — Ладно… Чего уж там… Что было, то прошло. Сейчас надо думать, как дальше жить. Не те беды, что позади, а те беды, что впереди…

… Бед впереди не предвиделось. Наоборот! Утром следующего дня, когда Дарья Леонидовна и Арина собрались по привычке выходить из дома, раздался звонок в дверь. В недоумении, кто это может быть, Дарья Леонидовна открыла дверь и сильно удивилась — в подъезде стояла дородная женщина лет сорока, в рабочей телогрейке, ушанке и кирзовых сапогах. И, по всему видать, она маме была хорошо знакома.

— Дашка, сколько лет, сколько зим! — заулыбалась женщина. — А я думаю, фамилия что-то знакомая… Диспетчер сказал — забрать из дома Хмельницких, и адрес дал. Гадала, что за Хмельницкая… Неужели Дашка? И точно.

— Тома, сколько не виделись со встречи выпускников? Года два? Заходи! — обрадовалась Дарья Владимировна и обернулась к не проснувшейся Арине, сумрачно надевавшей обувь. — Дочка, знакомься — моя одноклассница Тамара Николаевна Московкина. Мы из одного села, из Бутки.

— Бутка, Бутка, синя незабудка! — пропела Тамара и рассмеялась. — Я за вами. Диспетчер отправил.

— Какой диспетчер? — недоумённо спросила Дарья Леонидовна. — Ничего не пойму.

— Наш диспетчер. Цеховской. А ему диспетчер завода позвонил. Им кто-то позвонил и дал задание отвезти Людмилу Хмельницкую на тренировку, — решительно заявила Тамара. — Давайте, выходите. Я вас на улице подожду.

Тамара ушла, гремя кирзачами по бетону. Дарья Леонидовна с недоумением посмотрела на Арину.

— Люся, что происходит?

— Эмм… Ма, я не знаю. Может, нам машину дали, которую я просила, — пожала плечами Арина, искоса глядя на маму.

— Ты машину просила? У кого просила и зачем?

— У того дядьки, у Ельцина этого, не знаю, кто он, — терпеливо объяснила Арина мама, растолковывая, как маленькой, чуть не по слогам. — Он спросил у меня, что нам с тобой надо, и я сказала, что требуется домашний телефон и машина, чтоб ездить на треньки. Вот. Машину дали уже. Наверное, этот Ельцин постарался.

У Дарьи Леонидовны чуть не подкосились ноги.

— Люся… У меня просто нет слов… Что за наглость???

— Ничего, ма! Всё будет круто! — уверенно заявила Арина. — Они правда, ошиблись — тачка мне нужна днём, ездить отсюда в город и обратно. Утром в школу я сама дойду. Ну, хоть сейчас тебя на работу твоя одноклассница увезёт, а меня в школку!

— Люся!

Дарья Леонидовна с недоумением смотрела на дочь и не понимала — откуда в ней появился эгоизм и наглое требование личных благ? Всегда с отцом воспитывали девочку как положено, в духе советского коллективизма и скромности, диктуемых марксистской доктриной, лежащей в основе социализма СССР. Сейчас же Люся проявила сугубо эгоистические стремления к индивидуализму!

— А что такое? — невинно спросила Арина. — Пошли уже, ма!

Для Арины, выросшей в окружении индивидуалистов и эгоистов, ничего зазорного не виделось, чтобы попросить что-то для себя. Тем более, спортом она занималась сугубо индивидуальным, где просто надо идти по головам. Тем более, машина… Это же такая мелочь! Не самолёт же попросила!

Правда, машина была немного не та, на которую рассчитывала Арина. Это была даже не ВАЗовская «десятка», которая поначалу была у отца и на которой он возил дочь на тренировки. И не старая, но надёжная праворульная «Тойота Марк 2», которую он купил позже. Перед подъездом стоял и громко тарахтел, пуская клубы белого дыма, грузовик ГАЗ-53 защитного цвета с будкой, на которой было написано «Цех водоснабжения. Аварийно-диспетчерская служба». Господи… Они прислали грузовик!

Мама в недоумении остановилась, глядя на большую машину, и не знала что делать — чтоб забраться в кабину, пришлось бы немало потрудиться. Да и вообще, как реагировать на всё это???

— Садитесь, чего встали! — смеясь крикнула Тамара и открыла пассажирскую дверь. — У меня в кабине чисто. Мужикам не разрешаю в грязных робах садиться. Все, кто помазки — в будку.

Арина подтолкнула маму и полезла следом. Для неё это казалось круто, как ни странно! На такой громадине она ещё не ездила ни разу в жизни!

Внутри действительно было чисто — чувствовалось, что водитель — женщина. Сиденье обтянуто цветастым половиком, под ногами домотканые коврики. Панель машины, стёкла — вытерты до блеска.

— Тебя Люда звать? — неожиданно спросила Тамара и легко тронулась с места. — О тебе весь город говорит. Мужики в курилке газету читали и кто-то рассказал, что лично ходил на соревнования. Очень удивлённый был, что в нашей дыре такие спортсменки есть.

— Да, я Люда, — чуть заметно улыбнулась Арина. — Очень приятно, Тамара Николаевна. Будем знакомы!

— Ты шофёром работаешь, Тома? — спросила Дарья Леонидовна.

— Шофёршей! — кивнула головой Тамара Николаевна, внимательно глядя на узкую заснеженную межквартальную дорогу, освещаемую ярким светом фар. Люди, идущие на работу, освобождали путь, с недоумением глядя на заводскую машину и гадая, что она делает тут.

— Работаю в цехе водоснабжения, в аварийно-диспетчерской службе. Если авария на водоводах, на насосных станциях или ещё где-то, везу аварийную бригаду на ликвидацию. Но чаще всего просто стою. Разгонная машина для всяких срочных поездок. Поэтому диспетчер завода привлекает постоянно: то это привезти, то то увезти. Работа спокойная. График железнодорожный. Сейчас вас увезу куда нужно и домой, отдыхать с ночи.

— А… Эмм… Я дико извиняюсь, но кто меня днём на тренировку повезёт в спортивную школу? — робко, но в то же время с некоторым напором спросила Арина, почувствовав, как мама толкнула её локтем в бок.

— Может, мою сменщицу, Веру пошлют, на этой же машине, если она не занята работой будет, — рассмеялась Тамара Николаевна. — А может, Нюру Потапову. Она на лабораторном УАЗике работает, но только в день. Он тоже без дела бывает, днями стоит. Она пробы питьевой воды с насосно-фильтровальной станции отвозит в заводскую лабораторию. Тоже работёнка непыльная. А сейчас-то тебя куда, Люда?

— В школу, конечно же, — ответила Арина, с интересом слушавшая Тамару Николаевну. — Вот здесь проехать можно, направо поворачивайте. А днём меня в час часа от дома надо будет забрать. До свиданья, тётя Тома! Вы лучшая!

Когда ГАЗ-53 остановился прямо у школьного крыльца, дети с удивлением посмотрели на машину — событие не рядовое, но всё же не слишком удивительное. Бывало, те, кто работали шоферами, завозили своих детей мимоходом до школы или детского сада.

— Привет! У тебя что, уже машина личная есть? — рассмеялась подружка Саша, подошедшая к дверям, у которых были вечная толпа и кутерьма. Саша видела, как Арина осторожно спускалась из кабины, держась за железную ручку.

— Почти! — Арина радостно обняла подружку. — Я сказала Ельцину, что мне нужна тачка, чтобы ездить на тренировки, и он послал вот эту. Круто! Это военная машина!

… Круто, слова нет… Но Соколовский рвал и метал, когда вечером на домашний телефон ему позвонил первый секретарь горкома КПСС Иван Егорович Силаев.

— Владимир Степанович, добрый вечер, — низким властным голосом сказал Силаев.

— Здравствуйте, Иван Егорович, — неловко ответил Соколовский, гадая, что случилось, да ещё так поздно. Звонок был неординарен, и это вызывало опасения.

— Вы о поручении товарища Ельцина слышали?

— Не слышал, — недоумённо ответил Соколовский. Однако он видел издалека, что Ельцин беседовал с Людмилой Хмельницкой, её бабушкой, и неясный холодок пробежал внутри. О чём там говорилось? Неужели о нём?

— Товарищ Ельцин дал нам поручение обеспечить Людмилу Хмельницкую служебным транспортом для поездок на тренировки, — внушительно сказал Силаев. — Девушка живёт в отдалённом от центра районе. Времени на дорогу уходит порядочно. Партия не может остаться в стороне и самоустраниться, если человек испытывает трудности. Мы для этого служим советскому народу. У вас есть служебный автотранспорт, вы шефы ДЮСШОР, поэтому я обратился к вам, товарищ Соколовский.

— Я… Понял, товарищ Силаев, — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, ответил Соколовский, со всех сил сжимая витой провод телефонной трубки.

— Считайте это важным поручением Центрального Комитета. Машина должна быть каждый день в 7 утра на улице Кирова, дом 72. До свидания, товарищ Соколовский.

Соколовский чуть не разбил телефон о стену, когда Силаев положил трубку. Опять эти Хмельницкие! Такое ощущение, что они повсюду! Их из двери, они в окно! И самое паршивое, что выразить своё негодование некому! Да и что обсуждать? Решение всесильной коммунистической партии??? Так и без партбилета можно остаться, а то и хуже… Без головы.

Соколовский тут же позвонил диспетчеру завода и сообщил, что получено указание городского комитета партии о предоставлении служебного транспорта на улицу Кирова, дом 72, к семи часам утра. Фамилия служащего, нуждающегося в транспорте — Хмельницкая. Диспетчер завода, зная обо всех технологических и структурных процессах огромного предприятия, тут же связался с диспетчером цеха водоснабжения и дал указание, чтобы он отправил аварийно-восстановительную дежурку к 7 утра на Рабочий посёлок.

… Арина надеялась, что и днём её повезёт на тренировку Тамара Николаевна, но в час дня у дома ждал УАЗ 469 голубого цвета с белой надписью «Лаборатория». За рулём сидела совсем молодая женщина лет двадцати пяти в смешной белой шапке с ушками. Это и была Нюра Потапова, про которую накануне говорила Тамара Николаевна. Услышав про поручение, данное диспетчером, Нюра восприняла его как обычную работу. Лабораторная машина часто стояла без дела, и диспетчер постоянно посылал её по насущным делам.

Нюра, судя по всему, женщина была весёлая и боевая. Бойко вела машину по заснеженной дороге, ничуть не опасаясь ни наледей, ни снежного наката.

— Нам дали задание постоянно возить тебя на тренировки и обратно домой, — со смехом сказала Нюра. — Так что внесём свою долю в воспитание будущей чемпионки. Мы шофёры — ездим куда скажут и возим кого скажут!

Когда доехали до ДЮСШОР, Нюра осторожно коснулась руки Арины.

— Люда, я очень рада, что познакомилась с тобой лично, — растрогавшись, призналась она. — Я вчера специально день взяла, чтобы посмотреть соревнования. Ничего лучше в жизни не видела.

— Приходите на каток! — заявила Арина. — Я поговорю с тренером, чтобы он организовал открытые тренировки. Там можно увидеть много интересного.

— Спасибо, Люда, я обязательно приду! — обрадовалась Нюра. — Спасибо тебе за всё!

Захлопнув дверь машины, Арина помахала на прощание рукой и тут же неожиданно услышала насмешливый голос Соколовской:

— Ух ты, какие люди! Героиня нашего спорта!

Арина обернулась и увидела подошедшую улыбающуюся Марину. Вид у Соколовской был дружелюбный и отчего-то радостный. Гадая, с чего бы вдруг Соколовская подобрела, Арина осторожно поздоровалась с ней, всё-таки ещё опасаясь нарваться на грубость. Но нет. Ничего подобного не было! Соколовская тепло поздоровалась с Ариной и чуть подтолкнула её к входу на каток.

— Пошли! Будем творить ужасные вещи!

Тренировка обещала стать боевой…