Калгари 88. Том 2

Глава 17 Тайные переговоры

В этот день на жеребьёвке разрешили присутствовать журналистам, и директор спортивной школы сразу предупредил, что после неё со спортсменками, занявшими три первых места будет большое интервью. В современное время — пресс-конференция, но в СССР англицизмов не знали, да и в целом избегали иностранные слова в официальных мероприятиях.

Жеребьёвка в этот раз проводилась по другому регламенту — первые шесть фигуристок автоматически попадали во вторую разминку, то есть получали стартовые номера с седьмого по двенадцатое. Шесть оставшихся фигуристок, занявших последние места, разыгрывали стартовые номера с первого по шестое.

Марина сидела в гордом одиночестве, в левой части зала, на переднем сиденье, закинув нога на ногу и не обращая внимание на одногруппниц. Лишь только на Арину бросила косой взгляд, и тут же отвернулась, подняв острый красивый носик. Весь её вид выражал независимость и высокомерие.

Вызывали, как всегда, по алфавиту. Первой в этой разминке, естественно, вызвали Жанну Авдееву, занявшую четвёртое место. Ей достался седьмой стартовый номер. Вторая вышла на жеребьёвку Анжелика Барышникова. Несмотря на всю корявость своего катания, девочка оказалась пятой по результатам короткой программы и стартовать будет под десятым номером. Девятый номер вытащила Зоя Муравьёва. В короткой она заняла третье место, имела все шансы на медаль. Минимум на бронзу. Восьмой номер достался Нине Потаповой, за шестое место. Девочка порядком наваляла в программе, но и постановка была сложная — опера «Тоска» Джакомо Пуччини, которую и не всякий взрослый-то сумеет скатать. Музыка трагическая и требовала максимального артистизма. Арина в очередной раз задумалась, зачем Левковцев заставляет воспитанниц катать под такую сложную классическую музыку. И ответ был лишь один — таким подходом тренер ещё и приучал фигуристок к классической музыке. К высокому искусству. Потому что фигурное катание — на несколько лет в твоей жизни, а интеллект — навсегда. Девчонкам ещё жить после спорта…

Осталось два стартовых номера, и по иронии судьбы это оказались одиннадцатый и двенадцатый. А ещё по одной иронии судьбы их должны разыграть Соколовская и Хмельницкая. Первую вызвали Марину. Она уверенно подошла к столу, на котором лежали два белых прямоугольника и взяла один.

— Шестнадцать часов. Стартовый номер одиннадцать, — звонким голосом сказала девочка и отдала карточку старшей судье. Надо признать, она умела держать удар. Красивое лицо Марины ничего не выражало. Она рассудила — чему быть, того не миновать. Естественно, вполне возможно, что судьи придержат ей оценки. А может быть и нет. Надо просто выложиться на все сто.

Естественно, двенадцатый, последний стартовый номер достался Арине. Вот только выражение лица у неё было не очень, хотя при должном прокате возможен шанс на максимальные оценки. Осталось только одно — этот прокат сделать. Вся закавыка была в том, что всё зависело от того, как откатает Соколовская. Арина не забыла, как она поплыла от уверенного, мощного контрольного проката соперницы. И вот, вроде бы, надо радоваться за удачный стартовый номер, а она опять забивает голову ерундой и накручивает себя. А от неё ведь требуется только одно — не оглядываясь на Соколовскую и судей, откататься чисто и уверенно. Остальное… Наверное, приложится. Ведь она сама всегда так говорила журналистам, походя отмахиваясь от тупых, по её разумению, вопросов, например, хочет ли она занять первое место. Все эти мысли пронеслись в её голове, когда она взяла карточку и зачитала судьям время и номер старта.

— Шестнадцать десять. Стартовый номер двенадцать.

— Ну что ж, девочки, на этом жеребьёвка закончена, — объявил Каганцев, вставая с председательского стула, но потом, как будто вспомнив что-то, сел снова. — Хмельницкая, Соколовская и Муравьёва, поднимайтесь сюда, к нам. Остальные свободны.

Одногруппницы, загремев сидушками, встали с мест и вышли в коридор, а на их место, в первый ряд, сели журналисты. Сейчас их было уже больше — целых пятеро. Началась пресс-конференция местного уровня. Или «пресска», как коротко называли её малолетние звёзды во времена Арины.

Арина скромно притулилась с краю стола, но и Соколовская не полезла в центр, оставив среднее место для Зои. Сбоку от девчонок сидели Левковцев и Каганцев — места за председательским столом хватило всем.

— Товарищи, задавайте ваши вопросы, пожалуйста, — разрешил Каганцев. — Перед вами промежуточные лидеры соревнований.

Первым опять встал Журанков из газеты «Екатинский рабочий». Парень был въедливый, патриот родного города, поэтому готовил большой материал по первенству. Областные журналисты присланы по долгу службы и особым рвением задавать вопросы на интервью не горели, просто записывая, о чём в общем идёт речь, чтобы позже написать небольшую заметку в виде одной мизерной колонки в разделе «Спорт».

— Вопрос сначала к наставнику. Товарищ Левковцев… Я просмотрел все прокаты девушек из вашей группы. И поразился, насколько они зрелищные и разные. Как будто поработал известный хореограф. Как вы ставите вообще программы?

— Всё очень просто, — рассмеялся Левковцев. — Человеку, смотрящему фигурное катание изредка, на самом деле кажется, что фигуристы катают разные постановки, с разными сюжетами. Но на самом деле это не так. Если я расскажу подробно, вы как в случае с фокусником скажете — а фокус-то прост! Дело вот в чём. Набор технических элементов в каждой программе одинаков. Возьмём короткую. Сначала каскад, потом вращение, следом одиночный прыжок, либо аксель, и ещё два вращения. Эти элементы можно чередовать в разной последовательности. Самое главное, чтобы они были. А порядок чередования зависит от физических кондиций и мастерства спортсменки. Я знаю эти параметры, потому что ни один год занимаюсь с ними, и знаю, какую последовательность элементов им поставить для максимальной эффективности. Это считайте, уже скелет программы. Остаётся только подобрать цепляющую музыку, определить в ней акценты, расставить по акцентам элементы, а между ними вставить связки — шаги, балетные и танцевальные позиции. В общем, украсить тело программы. Так и делается постановка. На вид постороннего человека, они конечно, все разные. Но для профессионала — нет.

— Я бы хотел сказать, что это просто, но на самом деле вижу, что это огромный труд! — с уважением сказал Журанков. — В течении какого времени ставятся программы?

— О! Времени у нас много! — рассмеялся Левковцев. — Сезон считается закрытым в конце марта. До этого времени спортсмены ходят на тренировки в обычном режиме. С апреля по май небольшой отпуск. В мае ребята подтягивают учёбу, ещё какие-то неотложные дела. В конце мая мы ставим новые программы. Если мы видим, что программа изжила себя, надо усложниться, то меняем её. Если прогресса нет, лучше оставить старую. В июне у нас трёхнедельные сборы в свердловском детско-юношеском спортивном лагере «Совёнок». Фигуристы на свежем воздухе набираются сил, тренируются. В основном это бег, плавание и прочая общефизическая подготовка. С начала июля официально начинается новый сезон. Два месяца, до начала сентября, мы тренируемся в нарастающем темпе, накатываем новые программы, чтобы в начале сентября представить свои наработки руководству спортивной школы, с товарищем Каганцевым во главе. После этого вступаем в соревновательный сезон. С середины сентября.

— А много у вас соревнований? — спросил Войцеховский из областной газеты «Знамя Свердловска».

— Немного, но нам хватает, — ответил Левковцев. — Осенью идут кубковые этапы и региональные старты на призы предприятий и газет. В основном в Свердловске. Но ездим и в Сибирь. Новосибирск, Томск, Красноярск. Много соревнований в Поволжье. Удмуртия, Мордовия. Очень сильные школы фигурного катания там. Иногда нас приглашают в центр. В Москву, Ленинград. Стараемся заявляться всюду, куда можно по регламенту и возрасту. Огромное спасибо шефам за возможность нашим спортсменам выступать! Все эти соревнования проходят до нового года. Сейчас настаёт апофеоз соревновательного сезона. Первенство города. Занявшие первое место поедут отстаивать честь города и школы в Свердловск. Ну а дальше… Посмотрим. Спортсменки у нас в этом году очень хорошо прибавили. Ставим самые высокие цели.

Тут журналисты переключились на фигуристок, которым, по мнению тренера, поставили высокие цели. И начали с Соколовской. Она была очень красива и фотогенична. Да и говорила грамотно, по сравнению со сверстницами, без всяких эмм… и аммм… Наверное, много читала…

— Марина, у вас такая патриотичная и даже «исконно советская», можно сказать, программа. Энергичная и вполне в духе современности, очень узнаваемая. Как вы пришли к решению выбрать именно эту музыку для постановки?

— Это Владислав Сергеевич предложил, — тонким голоском, но очень уверенно ответила Соколовская. — Он сказал, что эта музыка как можно лучше подойдёт мне сейчас. Она в духе времени. И знаете, я очень благодарна своему тренеру за эту постановку.

— Скажите, Марина, а вы рассчитываете стать чемпионкой? — спросил Войцеховский.

— Да! — без смущения заявила Соколовская и с усмешкой посмотрела на Арину. — У меня цель минимум на этот год — стать чемпионкой города. Цель максимум — стать чемпионкой области и отобраться на спартакиаду школьников СССР!

Соколовская в части интервью для журналистов смотрелась выгоднее Арины, которая отделывалась общими пустыми фразами в духе «всё решит прокат, и я не ставлю целей», «я катаюсь для зрителей». Соколовская четко обозначила свои задачи и пути их решения. Говорила твёрдо, уверенно, и всё внимание журналистов перетянула на себя, чему Арина была искренне рада. Ни Зою, ни её журналисты не тревожили. Отсидев статистами до конца пресски и не получив ни одного вопроса, вышли из зала, когда Каганцев сказал, что раз вопросов у журналистов больше нет, пора бы и сворачиваться — девушкам завтра катать произвольную. Ответственную произвольную. На которой будут присутствовать партийные и государственные деятели самого высокого ранга.

— Девочки, ещё раз вам напоминаю, завтра очень ответственный день, — на прощание сказал Каганцев. — Не опаздываем, делаем всё так, как положено регламентом.

— Хорошо! — почти синхронно сказали фигуристки, и собрались уже уходить, как их догнал Журанков.

— Девчонки, минутку! Можно несколько снимков для газеты! — журналист расставил девчонок в ряд и сделал несколько фотографий. — Спасибо! Вот сейчас уже точно всё!

… А в то время, когда Каганцев давал последние наставления воспитанницам, прямо из его кабинета старший судья соревнований, член федерации фигурного катания СССР, Алла Ивановна Писеева звонила в эту самую федерацию. И не кому-нибудь, а председателю центрального комитета спортивной организации Валентину Игоревичу Шеховцову. Звонила по очень насущному делу — сообщить о появлении в провинции двух сильных фигуристок, способных как минимум, удачно участвовать в этапах Кубка СССР и отобраться на чемпионат. Как максимум — представлять страну на международном уровне. Причём у одной из них в арсенале тройной лутц, который она исполнила чётко и в рамках правил. О том, что перед прыжком сделаны не все обязательные шаги, Писеева умолчала.

— Тройной лутц? Это точно? — недоверчиво спросил начальник фигурного катания всего СССР.

— Совершенно точно, Валентин Игоревич, — заверила Алла Ивановна. — И вообще, эта девушка показала такой уровень катания, который более присущ спорту высших достижений. В том числе и на международном уровне. Он присущ олимпионикам!

— Погодите, погодите, давайте-ка без громких эпитетов, — властно сказал Шеховцов. — Как вы говорите, фамилия спортсменки? Липницкая? Перворазрядница?

— Хмельницкая, — терпеливо объяснила Алла Ивановна. — Перворазрядница. Но прогресс в катании колоссальный. Я ничего подобного не видела. Техника, хореография, интерпретация, артистизм — за всё можно ставить шестёрки.

— Хорошо, — как будто раздумывая, сказал Шеховцов. — Кто вторая девушка?

— Марина Соколовская, тоже перворазрядница. Вы наверное, её знаете… Её отец…

Как не знать… «Уралвагонзавод» поддерживал тесные шефские связи с Министерством обороны и ДЮСШОР ЦСКА, где было отделение фигурного катания, возглавляемое заслуженным тренером СССР Станиславом Алексеевичем Жуком. Имя Соколовского знали многие.

— Что показала Марина? — заинтересованно спросил Шеховцов.

— У Марины тоже значительный прогресс. После короткой программы она с Хмельницкой идёт ноздря в ноздрю, что называется. И отсюда вопрос, Валентин Игоревич… Что нам делать? Кого ставить на первое место? Девочки обе достойны стать чемпионками. Но только одна из них по регламенту может участвовать в областном старте. У второй год окажется потерян. А это сами знаете, может быть и потеря мотивации, и снижение результатов. А то и конец карьеры.

— Но, но… Про потери карьеры прекратите, Алла Ивановна, не нагнетайте, — строго сказал Шеховцев. — Какое положение после короткой? Кто, по вашему мнению выиграет старт?

— Если Хмельницкая прыгнет тройной лутц, мне придётся поставить её впереди! — решительно сказала Писеева. — Но… Здесь ещё один нюанс. Очень значимый. Я видела произвольные программы обеих девчонок. У Соколовской под музыку «В бой идут старики». Эта тема, сами понимаете, что значит для нашей страны. Среди зрителей наверняка будут ветераны. На контрольных прокатах Марина вызвала восхищение у ответственных людей. У Хмельницкой аргентинское танго. «Кумпарсита». Получается что Соколовская откатает две великолепные идеологически выдержанные программы и останется на втором месте. А Хмельницкая выиграет с постановками под дореволюционную классику и буржуазный бульварный танец.

— Да вы совсем уже там! — изумился Шеховцев. — Алла Ивановна! У нас спорт, а не соревнования в идеологии. Только сильнейший должен победить! Только это надо ставить во главу угла!

— Я понимаю это, — согласилась Алла Ивановна. — Но завтра на прокатах будет присутствовать товарищ Ельцин и товарищ Петров.

— М-да… — призадумался Шеховцев. — Час от часу не легче. Городок с мизинец, и какие-то страсти вселенского масштаба. Давайте так. Если кто-то совершит явную ошибку, заметную зрителям, ставьте его ниже, без разницы, кто катал. При равных прокатах победить должна Соколовская. У товарища Ельцина не должно возникнуть вопросов по идеологической выдержанности советского спорта. Хмельницкой мы после чемпионата сделаем предложение переехать в Москву, в ЦСКА. В первенстве области ей незачем участвовать. Пусть девчонку посмотрит Жук. Да и я посмотрю…

… Пока судьбы Арины и Марины решали столь высокие люди, сама Марина, злобная, как фурия, ехала домой на автобусе. Впрочем, виду не показывала, как истинный интроверт держа всё в себе. Чёрт побери! Отец не прислал за ней «Волгу»! Да и сам не явился на соревнования. Мать тоже не пришла, хотя сегодня воскресенье — выходной. Такое игнорирование дочери смотрелось неприличным со всех сторон. Она оказалась единственная, чьи родители не пришли посмотреть, чего их ребёнок добился за месяцы упорного труда. Для Марины, как для перфекциониста, очень важна была похвала и признание её гениальности.

И получила она её не от родных людей, а казалось бы, от совсем чужого человека — тренера Левковцева Владислава Сергеевича. Хотя… Какой он чужой-то? Марина вспомнила, как тренер терпеливо возился с ней маленькой, помогал кататься на коньках, держать равновесие. Как следил, чтобы она позавтракала бутербродами, положенными родителями, как шнурки завязывал… Слеза незаметно проложила дорожку с глаза Марины, когда она бездумно смотрела в окно автобуса с мелькающими домами и людьми.

Родители… Они делали вид, что заботятся о ней и денег в этом не жалели. Но работа и карьера всегда у них были на первом месте, и сегодня их не было в тот момент, когда пригодилась хотя бы минимальная поддержка, для приличия…