Калгари 88. Том 5

Глава 7 Шик-модерн на катке Свердловска

В раздевалке царила большая суета — фигуристки переодевались, на скорую руку наносили неброский макияж, уходили и приходили, делились впечатлениями. Пришла и взволнованная Таня Малинина, в голубом платьице, с мягкой игрушкой в руке. На волосах, стянутых в пучок, у неё был красивый голубой бантик. Глаза сильно накрашены голубыми тенями. Странно, но Арина больше никаких теней на глазах у женщин в СССР не видела. Голубой, только голубой! Где чёрный, красный, зелёный, оранжевый???

— Ужас! — Малинина без сил бухнулась на скамейку, мягкую игрушку положив рядом. — Народууу… Офигеть!

— Чё у тебя колготки рваные? — указала Арина на правое колено Тани, где зияла порядочная прореха, сквозь которую выступала белая расцарапанная кожа. Вокруг повреждения было влажно от растаявшего снега. Впрочем, можно было и не спрашивать… И так всё ясно.

— Дааа… — безнадёжно махнула рукой Малинина. — Упала немного с прыжка. Ничего не видать. Темно.

Темнота во время показательных была бичом фигуриста. Показательные выступления — это световое шоу, спектакль, представление. Освещение во время проката бывает такое, что хоть глаз выколи, да ещё разноцветные вспышки света, не говоря уж о лазерных световых установках во времена Арины. Как ни стараешься не смотреть на потолок, это не оберегает от случайного ослепления — временами лазер попадает на лёд, отражаясь от него. Сбивается дальномер — для фигуриста, привыкшего годами видеть лёд на одном расстоянии своего лица, он кажется то выше, то ниже, чем есть на самом деле, поэтому сложные элементы во время показательных старались не делать. Одно дело навернуться с четверного прыжка и травмировать ногу во время проката, совсем другое — во время показательного, когда ты катишься для удовольствия.

Арина надела чёрные колготки, а сверху белые шорты, которые… Они были совсем короткие! Не доставали даже до середины бедра. Да ещё и плотно обтягивали задницу. Следом надела бедую футболку и завязала её низ над талией, сразу под грудью. Соколовская надела белые колготки, чёрные шорты и чёрную футболку, завязав её точно также.

— Ни фига себе! — изумилась одна девчонка-парница в красном коротком платье, занявшая второе место. — Вы прямо так будете катиться?

Присутствующие в раздевалке фигуристки зашептались, глядя на бесстыжих юниорок. Хотя чего тут такого? В «Кавказской пленнице» тоже героиня с голым пупом ходит и с ляжками в обтяг, и ничего…

— Именно так! — небрежно сказала Соколовская, массажкой взбивая волосы, потом обратилась к Арине: — Завяжи мне повязку. Потом я тебе волосы взобью и повязку завяжу.

Соколовская подняла вверх свои белокурые волосы и Арина завязала на её голове чёрную налобную повязку. Потом Соколовская массажкой взбила чёрные локоны Арины, и пропустила под ними повязку, завязав её на затылке. Осталось только надеть напульсники, и накраситься.

Пока занимались с одеждой и волосами, наступил получасовой антракт на заливку льда и передышку зрителей. В это время Арина предложила Соколовской накраситься совсем не так, как привыкли в СССР. Она предложила ей накраситься, как в её время красились всякие неформалки и зумерши!

— Давай сделаем длиннющие стрелки, такие, чтоб они за веки заходили! — предложила Арина. — Тогда глаза будут как у кошки, или у египетской принцессы!

— Так никто не делает, — удивилась Соколовская. — Все только ресницы красят и веки. Я прям не знаю… Кто тебя так научил?

— Кто научил, того уже нет! — лукаво рассмеялась Арина. — Вернее, он ещё совсем зелёный тут! Ну давааай! Будет классно! Все упадут! Иди давай сюда!

У Соколовской косметика была импортная, французская, не сравнить с той, которая была у Арины, мамина, производства фабрики «Красный Октябрь». Арина взяла тонкий чёрный карандаш, встала перед Соколовской, задравшей перед ней лицо с закрытыми глазами, и принялась творить! Надо сказать, в своём времени Арина Стольникова была великим мастером по рисованию красивых стрелок, которые она делала с первого раза одним росчерком лайнера от «Коко Шанель», а потом заштриховывала толстым фломастером той же фирмы. В этом времени такие удобные инструменты для макияжа были ещё не изобретены. У Соколовской косметика тоже была «Шанель», но в качестве подводки были деревянные карандаши. Правда, рисовали они тоже хорошо, и Арина быстро нарисовала длиннющие красивые стрелки на глазах Соколовской. Они заходили далеко за пределы век и смотрелись очень красиво.

— А под правым глазом слёзки нарисуем! — заявила Арина.

— Зачем? — удивилась Соколовская, с интересом разглядывая в зеркало свой новый образ. — Их же всё равно с трибун не будет видно.

— Это будет значить, что все нас уже задрали, и мы хотим просто танцевать под Боба Марли! Философия нашего танца будет такая! — рассмеялась Арина, рисуя Соколовской три слезы под правым глазом. — Ну всё! Крась губы, сейчас я себя сама раскрашу.

Пока юниорки занимались боевым раскрасом, на их манипуляции с удивлением смотрели остальные фигуристки, недоумевающие, что делают Хмельницкая и Соколовская. Неслыханно! Макияж этих дерзких малолеток был совсем не такой, к которому привыкли современные советские девушки и женщины. Он был какой-то… странный и несовременный! Как можно вообще обойтись без синих век??? Но всё же… Было в этих стрелках что-то такое… такое… А не попробовать ли нарисовать их тоже, ведь они сильно удлиняют глаза???

— Всем готовиться! Выход через пять минут! — тренер, отвечавший за выход, постучал по двери раздевалки.

Вот и губы накрашены, пора идти… Набросив сверху олимпийки, чтобы любопытные глаза не увидели раньше времени, Арина с Мариной вышли в коридор. Там стоял тренер, стучавший в дверь. Увидев фигуристок, он выронил бумагу с ручкой. Олимпийки — олимпийками, но ноги с задницей они не скроют!

— Здрасти, удачного дня! — смущённо пролепетала Арина и опустив голову, как мышка, пробежала мимо.

Соколовская подозрительно оглядела тренера с ног до головы, фыркнула и тоже поскакала вслед за Ариной. Им же выступать сейчас первыми!

В коридоре фигуристы, выступавшие во втором отделении показательных, выстроились в ряд. Как всегда, царила чехарда и суета, да и освещение тут было относительно тусклым, и на Хмельницкую с Соколовской почти никто не обратил внимания, а если и обратили, то мысленно покрутили пальцем у виска. Левковцев их не видел — его обязанностью было открывать дверь перед выбегающими фигуристами. Держать двери на арену открытыми и запускать тёплый воздух категорически не допускалось — внутри должна быть определённая температура воздуха, чтобы предотвратить таяние льда.

— Готовы? — Левковцев открыл дверь и уставился на Арину, стоявшую первой. — Пошли!

— Хмельницкая и Соколовская на старт! — сказал тренер, отвечавший за выход, уже немного пришедший в себя, и вычеркнул фамилии из списка.

Арена в дверном проёме мигала цветными огнями, бегающими в темноте и тишине. И тут ожил информатор.

— Наш чудесный вечер продолжается, уважаемые товарищи! На лёд выходят Людмила Хмельницкая и Марина Соколовская, первое и второе место в разряде юниорок. Встречайте!

Арина выбежала в открытую дверь, которую держал Левковцев, быстро сняла чехлы с лезвий, подождала, пока это же самое сделает Соколовская, и в это время заиграла музыка. Боб Марли! Композиция «Positive Vibration». При первом крещендо бочки Арина прыгнула на лёд вправо от калитки, Соколовская последовала за ней, только прыгнула влево. Сделав три шага вперёд, девочки остановились в трёх метрах от калитки и заняли стартовую позу, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди.

…Дарья Леонидовна, когда объявили, что сейчас, после показавшегося очень длительным антракта, будет выступать Люся и Марина, ощутила некоторое облегчение. Потом заиграла музыка, и в свете бегающих по арене разноцветных огней на лёд выскочила стройная высокая девушка. Но… Её одежда смотрелась очень неприлично! Нет! Это не могла быть Люся! Но материнское сердце настойчиво повторяло, что это всё-таки она, её непослушная вредина, Людмила Хмельницкая. На это указывало и то, что следом выскочила стройная белокурая девушка, чуть пониже ростом, одетая в такую же бесстыжую одежду, только противоположного цвета.

На Люсе белая майка, завязанная практически под грудью, отчего чуть не четверть её тела смотрится обнажённым. Очень короткие облегающие белые шорты, и под ними чёрные колготки, визуально удлиняющие и так длинные ноги. Белые коньки контрастируют с чёрными колготками и неожиданно, но смотрятся очень стильно и красиво. Чёрные волосы взбиты и высоко подняты наверх белой налобной повязкой, на запястьях белые напульсники. А её лицо!!! Глаза Люси очень сильно обозначены длиннющими стрелками тянущимися почти до висков. Это так необычно и завораживающе…

А Соколовская! Одета так же! Только майка чёрная, точно так же завязанная под грудью, отчего видно мускулистый животик с пупком. Чёрные шорты и белые колготки. Белокурые волосы взбиты и подняты вверх чёрной повязкой. На запястьях чёрные напульсники. И макияж точно такой же, как у Люси, отчего они смотрятся чуть ли не сёстрами. А возможно, в этом и был эффект и смысл параллельного номера? Чёрное и белое? Инь и янь?

— Урааа! Вот они! — восхищённо крикнула Анька, пальцем показывая на фигуристок. — Смотрите, какие они классные! Ведь даже? Они лучше всех!

— Ох… — вздохнула Дарья Леонидовна и посмотрела на мужа. — Саша, ты видишь? Это что такое? Кто им вообще разрешил? Саша! Ну на неё же люди смотрят! Я не могу! У ней пуп видать! Она меня…

Дарья Леонидовна не успела сказать, что сделает с ней Люся, — девочки начали свой странный танец, и зрители неожиданно начали хлопать в такт музыке.

Хлопал и Соколовский, сидевший рядом с Шеховцовым, Чертановым, Редькиным и Каганцевым в вип-зоне. Но хлопал на автомате, как робот. В голове его билась мысль, что вот и всё… С карьерой, пожалуй что, придётся распрощаться. Марина угробила её на корню, вмиг, судя по тому, как странно при появлении девочек на него посмотрели спортивные чиновники. В их глазах было… Удивление?.. Нечто вроде того…

… Музыка была типично реггейная — с небыстрым ритмом, чёткими басами, ритмично играющими электрогитарами и духовым инструментом, подающим голос через такт. В ней, безусловно, чувствовалось латиноамериканское и даже африканское происхождение, и поэтому костюмы Хмельницкой и Соколовской поначалу не вызвали удивления. Зрители хоть и встретили их аплодисментами, но ещё не раскусили, что это вообще за перфоманс перед ними — слишком уж необычен он был. В номере девочек было необычно всё — от иностранной причудливо звучавшей музыки до костюмов и макияжа. А уж что говорить про движения. Про сам танец… Он смотрелся заграничным и дорогим. С таким танцем ассоциировалась сытая заграничная жизнь: дискотеки, море, пляж, тропики, коктейли, танцы, веселье. И уж никак не борьба за угнетённое будущее народа Ямайки.

Проигрыш быстро кончился, пока девочки ехали к стартовой позиции. Когда зазвучал вокал, они начали танец, двигаясь при этом абсолютно синхронно. Точно так же, как тренировались вчера вечером, в общежитии. Сначала сделали движение правым плечом вправо, левым бедром влево, потом левом плечом влево, а правым бедром вправо. Потом настал черёд рук — левую руку девочки вытянули ладонью вниз, и следом на неё положили правую руку. Потом перевернули ладонями вверх сначала одну руку, потом другую. Пока делали движения руками, одновременно исполняли движения тазом вправо и влево.

Арина случайно на миг посмотрела на соседнюю трибуну и удивилась — прямо в проходе стояла какая-то девушка и старалась подражать, внимательно смотря на них… За ней ещё несколько человек. Удивительно! Кажется, рождался новый танец! Движения его были простые и легко запоминаемые, потому что фигуристки стояли на месте, а статичную позу легко рассмотреть.

Потом женщины на подпевках пропели «Positive», и в этот момент фигуристки левой рукой дотронулись до правого плеча, а следом правой рукой коснулись левого плеча. Потом убрали правую руку с плеча и завели за голову, коснувшись затылка, следом убрали левую руку с плеча и коснулись затылка. После этого убрали левую руку с затылка и положили её на правое бедро поперёк тела, при этом сделали качающее движение таза влево, а плеча вправо. Потом повторили точно такое же движение, но уже с правой рукой. Для того чтобы рукой коснуться противоположного бедра, приходилось делать движения тазом в противоположную сторону, и это выглядело очень и очень… вызывающе! И никак не походило на танец борьбы народов Карибского региона с оккупантами и империалистами, как было написано в пояснительной записке к танцу! Во-первых, где тут Че Гевара и Фидель Кастро??? Их нет! А есть две наглые девочки, танцующие непонятно что! А ведь это была всего лишь одна стартовая позиция! А что будет дальше???

Дальше определённо не было ничего хорошего! Девочки убрали левую руку с правого бедра и… положили её сзади на левую часть талии, как раз над попой, потом так же убрали правую руку с левого бедра, положили её сзади на талию. Мама миа!!!

Следом юниорки синхронно прыгнули в воздухе, сделав ровно один оборот, подмигнули трибунам, послали воздушный поцелуй, сделали «собачку», подняв правые ноги выше головы, и ёлочкой покатили влево, к левому короткому борту! Зал, распробовавший и разглядевший фигуристок и оценивший всё, — от причудливого макияжа со слезами до стройных фигур и красивых движений, уже сейчас, на этом этапе показательного номера пришёл почти в неистовство. Аплодисменты были такой громкости, что почти заглушили ударные и гитару.

Девушки очень синхронно, на расстоянии трёх метров друг от друга, катили ёлочкой к левому короткому борту, но катили не просто так, а точно так же, как повторяли в общежитии. Шаг правой — поворот корпуса направо, с приложенной к затылку правой рукой. Шаг левой — поворот корпуса влево, с приложенной к затылку левой рукой. При каждом прикладывании руки к затылку они кивали головой вперёд, и это движение вместе с остальными смотрелось очень модерновым.

Доехав до левого борта, девочки через тройку зашли в заклон. Вращались медленно, в такт музыке, чтобы была абсолютная синхронность. Сделав три оборота, вышли из вращения подпрыжкой, проехали по дуге пять метров и опять остановились в ещё одной статичной позиции — ноги шире плеч, руки по швам. Это была вторая по счёту статичная позиция. Дождавшись начала второго куплета, фигуристы начали двигаться точно так, как разучивали вчера. Сжав кисти в кулаки, приложили к груди, потом исполнили движения головой, плечами и тазом из стороны в сторону. На счёт два резко отвели обе руки в стороны и назад, одновременно запрокинули назад голову, а тазом сделали движение вперёд. Волосы фигуристок при этом словно взлетели белой и чёрной копной, а потом, как волна, опустились вниз. Выпрямившись, правой рукой закрыли лицо и качнули головой влево и вправо, держа левую руку на бедре. Потом выбросили правую руку вперёд, от лица, и тут же вернули её обратно к бедру, одновременно делая наклоны головы вправо и влево. Положив обе руки на бёдра, фигуристки изобразили волну всем телом, качаясь корпусом из стороны в сторону, и тут же циркулем вышли из позиции и перебежками абсолютно синхронно поехали дальше по программе.

А дальше был двойной аксель, который фигуристы решили прыгать и на общем выезде, и сейчас. Зашли на него простыми перебежками, развернулись скобкой и прыгнули абсолютно синхронно. Выезд получился абсолютно параллельный — выехали «ласточкой», потом сделали три твиззла, доехали до правого короткого борта и у него разъехались в разные стороны.

Сейчас они катили каждая у своего борта — Арина у правого, Соколовская у левого. Потом, делая тройки на глубоких рёбрах, поехали к противоположным бортам и пересеклись три раза прямо посреди арены. Доехав до левого борта, замерли в позе арабеск номер три. Потом сменили её на арабеск номер два, сделали циркуль и поехали к центру арены, постоянно пересекая траектории друг друга. В центре арены закончилась музыка, и закончился этот великолепный, модерновый для 1986 года прокат…

В финальной позе девушки сделали бедуинский прыжок, которым обычно заходят во вращение, и, приземлившись лезвием на лёд, мягко нагнулись и застыли в подобии гидроблейда, опираясь двумя руками о лёд и смотря с расстояния трёх метров друг на друга. Прокат завершён…