Камелия

Глава девятая

— Привет! Я Камелия. Составить вам компанию?

— Конечно, милая! — ответил толстый американец с глазами-пуговками. Он окинул взглядом ее шелковистые темные волосы, полюбовался грудью, которая почти вываливалась из декольте красного шифонового вечернего платья, и в завершение взглянул на ее длинные стройные ноги. — Садись, почему же нет. Позволь тебя угостить.

Профессиональная натянутая улыбка Камелии скрывала ее подавленное настроение. Она села рядом с американцем. Камелии не повезло. Было только восемь часов вечера, клуб еще несколько часов будет пустовать, а этот парень просто ужасен. Эта ночь станет самой длинной за все время ее работы.

Камелия поставила локти на стол и повернулась к мужчине так, будто он был самым важным человеком в мире.

— Ну, и как тебя зовут, из какой части Америки ты приехал?

— Хенк Беквис из Детройта, — представился он, протянув пухлую руку. — Очень мило с твоей стороны провести вечер с одиноким американцем.

Влажное рукопожатие вызвало у Камелии отвращение, но она только сильнее захлопала накладными ресницами.

— Ты же понимаешь, что я работаю здесь «хозяюшкой» и мне потом надо будет заплатить?

Американец не ответил, и на какой-то момент Камелии захотелось, чтобы он отказался. Инстинкт подсказывал ей, что он не был завсегдатаем ночных клубов.

Но, к ее удивлению, он достал кошелек и спросил:

— Сколько?

— Двадцать фунтов, — быстро ответила она, удвоив цену. Конечно, это было неэтично, но Би лежала дома с простудой, и Камелия оправдывала себя тем, что берет долю подруги.

Американец нахмурился, вытаскивая из кошелька две новенький купюры по десять фунтов, и положил их на стол.

— Ну вот и закончилась самая неприятная часть, — сказала Камелия, складывая купюры и засовывая их в декольте. — А теперь давай повеселимся.

На самом деле Камелия не ожидала от этого Хенка Беквиса никакого веселья. Он выглядел так, будто оно ему чуждо. Он был толстым, с красным лицом, на голове лысина, а на лбу уже проступал пот. Большой выступающий нос, влажные вялые губы и костюм в яркую клетку приводили Камелию в ужас. Она не заглядывала под стол, но знала, что на американце еще одна ненавистная ей вещь — белые носки.

— Расскажи мне о себе все, — произнесла она, как только принесли напитки. Первый коктейль — водку с лимонадом — Камелия выпила с благодарностью, зная, что в следующий раз принесут один лимонад. — Ты в Лондоне на отдыхе или по делу?

— Отдых? Ты имеешь в виду отпуск? — переспросил он, глядя на нее непонимающими глазами. — Нет, дорогая, я здесь по работе. Моя компания делает упаковочные машины. И я приехал проверять ваши фабрики.

За полтора года работы в клубе Камелия видела разных мужчин. Но что она могла сказать об упаковочных машинах?

И вдруг Хенк начал рассказывать о фактах и лицах: о целях, к которым он стремится, о том, как высоко компания ценит его мнение. Камелия пристально смотрела на него и притворялась, что внимательно слушает, а сама была далеко.

Она больше не хотела работать «хозяюшкой», это становилось для нее все тяжелее. Толстый ковер, хромовые перила, выпивка и приглушенный свет не могли скрыть изначальную грусть ночной жизни. Сколько еще историй о семьях придется ей услышать в пьяном разговоре? Если еще один мужчина сообщит, что жена его не понимает, Камелия ударит его между ног и скажет: пусть радуется, что у него вообще есть жена!

Конечно, было приятно иметь хорошую одежду и много денег, но где же романтика, переживания?

В таких мыслях был частично виновен Айден. Его слова о том, что надо выйти замуж и родить детей, не выходили у нее из головы. С Нового года Камелии все казалось обманом: наряды, косметика, так называемые «хорошие друзья», которые приходили к ним в гости поесть, но не приглашали их с Би к себе. В апреле распалась группа «Битлз». Их песни Камелия слушала еще подростком, и то, что они распались, считала чуть ли не знамением.

Камелия устала от романов на одну ночь, устала слышать одни и те же заученные фразы. После Айдена ей захотелось настоящих отношений с мужчиной, с кем-то, кто хотел бы быть рядом и заботиться о ней.

Она не скучала по Айдену, В свое время он дал ей то, чего она хотела, — легкий роман с неистовым сексом, заботливую дружбу без привязанности. Он был любвеобильным шалуном, волшебником, которого девушка встречает раз в жизни. Он оставил о себе яркие воспоминания.

Но сейчас Камелия думала, что им с Би надо позаботиться о будущем. После ночи, проведенной с Айденом, подруги стали еще ближе, часто говорили о том, что надо купить машину, научиться ее водить и отправиться в путешествие. Но одних разговоров было недостаточно. Если они не составят план, как сэкономить деньги, то так и будут топтаться на одном месте.

— Расскажи мне о своей семье, — предложила Камелия, когда Хенк, по-видимому, закончил свой рассказ об этих чертовых машинах. — Я уверена, что у такого симпатичного мужчины, как ты, должна быть жена.

Он порылся в кармане пальто и вынул оттуда небольшой фотоальбом.

— Это Ферн, моя жена, — показал он на сделанный в студии снимок круглолицей блондинки. — Она поправилась, но все равно выглядит хоть куда.

На другом снимке Камелия смогла рассмотреть Ферн получше. Жена Хенка стояла в шортах-«бермудах», казалось, в них затолкали пару подушек. Ферн обнимала пару американских отпрысков.

— Это Марлин, — сообщил Хенк, показывая на девочку. — Сейчас ей уже восемь, но она такая же умная, как и ее папаша. Баку девять, он хочет стать врачом.

Вся его жизнь в Детройте была в этом альбоме. Белый деревянный домик, «шевроле» и даже пудель по кличке Мисти.

— Ты счастливчик, — проговорила Камелия. — У тебя уже столько всего!

— Я счастливее многих. — Хенк закрыл альбом и спрятал его у сердца. — Ферн не очень сильна по интимной части — ну, ты понимаешь, что я хочу сказать, — но она хорошая жена.

— Может, еще выпьем? — Камелия по опыту знала, что сейчас наступил момент, когда у него распахнется душа и развяжется язык. Ей не хотелось знать о подробностях сексуальной жизни Хенка. Напоить его и отправить пораньше домой — это было бы самым лучшим вариантом.

— Можно еще по одному. — Хенк положил свою толстую руку на руку Камелии. — Почему бы нам не пойти куда-нибудь? Давай купим гамбургер и зайдем ко мне в отель.

На этот раз он ее удивил.

— Думаю, ты не понял, кто такие «хозяюшки», — произнесла Камелия натянутым тоном. — Я здесь только для того, чтобы составить тебе компанию, не больше.

Он строго посмотрел на нее.

— Я заплатил тебе, дорогая. И музыку заказываю я.

Камелия посмотрела на его опухшее лицо с тремя подбородками, на трясущийся живот, который растянул пуговицы, на спутанные рыжие волосы и решила попросить охранника его выставить. Но в клубе было тихо. Хенк может настоять на том, чтобы Камелия вернула деньги, и тогда все узнают, что она запросила двойную плату.

— Ты заплатил только за общение, — спокойно объяснила она. — Не знаю, как в Америке, но здесь «хозяюшка» — это дама, а не проститутка. Если ты хочешь секса, пожалуйста, поищи в другом месте.

— Я не хотел тебя обидеть, — Хенк запутался и немного смутился. — О, милая, не сердись на меня!

— Я забуду о том, что ты сказал, если больше этого не услышу, — ответила Камелия решительным тоном. — А теперь давай еще выпьем.

Доход клуба зависел от того, сколько мужчины выпьют за вечер, но Камелия понимала, что этот человек не собирался платить по-крупному. Выразив недовольство, он заказал еще, но пил невыносимо медленно.

С ним было очень сложно. Он коротко отвечал на вопросы, никогда не начинал новую тему. Минуты казались часами, и иногда Камелии хотелось кричать.

— Хочешь потанцевать? — спросила она в отчаянии. Две другие «хозяюшки» танцевали на площадке с бизнесменами. Иногда девушки придумывали такие движения, что группы перемешивались, и скованные мужчины становились более приветливыми и разговорчивыми.

— Я не танцую, — заявил Хенк. — Никогда не любил танцы.

На это нечего было возразить. Камелия напрягла все силы в поисках новой уловки.

— Когда ты покидаешь Лондон? — спросила она. Если его самолет вылетает рано утром, тогда она сможет уговорить его пораньше лечь спать.

— Наверное, завтра, — ответил Хенк. — Надо еще кое-кому позвонить.

Отчаяние Камелии достигло крайней точки, но вдруг она услышала, как заурчал его желудок.

— Ты голоден? — заботливо спросила она. — Ты сегодня вечером что-нибудь ел?

— Нет, — ответил Хенк неохотно.

— Я могу заказать тебе обед, — сообразила Камелия. — Конечно, это немного дороговато.

— Я могу и подождать, — возразил он, при этом его желудок снова заурчал.

— Проблема в том, что большинство ресторанов в округе закрываются до полуночи. Но нет ничего хуже, чем ложиться спать на голодный желудок. Почему бы тебе не пойти и не перекусить где-нибудь?

Камелия увидела подозрение в его глазах.

— Пытаешься от меня избавиться?

— Конечно же, нет! — Камелия заставила себя заботливо похлопать его по руке. — Ты всегда можешь вернуться. Я не люблю, когда кто-то голоден, это может испортить вечер. Здесь неподалеку возле Марбл-Арк есть хорошая и недорогая закусочная.

Камелия подумала, что когда Хенк набьет желудок, то передумает возвращаться. В половине одиннадцатого в ресторанах будет полно народу. Ему придется подождать, пока его обслужат.

Хенк облизал губы, как будто уже почуял бифштекс.

— Не убежишь от меня? — спросил он.

— Конечно же, нет! — Камелия придвинулась ближе и похлопала его по щеке, но потом быстро отстранилась, услышав неприятный запах изо рта.

Когда Хенк встал, Камелия поняла, какой он огромный — еще больше, чем она предполагала. Он весил килограммов сто.

— Тогда до встречи, милая, — сказал Хенк и пошел к двери.

— Тяжелый клиент? — улыбнулась барменша Денис, когда Камелия к ней подошла.

— Капкан, — состроила гримасу Камелия. — Налей мне, Ден, мне необходимо выпить после него.

Денис было тридцать пять лет. У нее был имидж легкомысленной блондинки, но на самом деле это была умная, расчетливая женщина. Денис была разведена, ее сын учился в школе-интернате, у нее был богатый любовник и красивая квартира на Ноттингем-хилл. Камелии казалось, что у этой женщины есть все, о чем только можно мечтать. Она управляла клубом вместо Напира, для нее специально шили вечерние платья, но несмотря на это она внимательно слушала, когда девушки-«хозяюшки» рассказывали ей о своих проблемах.

— Да, он не похож на очаровательного принца, — улыбнулась Денис. — Но ты быстро от него отделалась. Как тебе это удалось?

Камелия ей все рассказала.

— Ну, тогда выпей и скорее домой, — рассмеялась барменша. — Наполнив желудок гамбургерами и чипсами, он слишком устанет для ночных клубов, даже если ты будешь его сопровождать.

— Но что, если он вернется? Он может потребовать деньги обратно, — несмело проговорила Камелия. Она не хотела, чтобы Денис узнала о том, что она увеличила плату.

— Я скажу ему, что твоя мать заболела или что-то в этом роде, — пришла на помощь Денис. — Ты же не обязана ждать часами кого бы то ни было. Дай ему полчаса и потом уходи.

Камелия согласилась с таким предложением и сделала глоток.

— Он такой ужасный, — выпалила она через несколько секунд. — Представляешь выйти замуж за такого!

— Я вышла, — сказала Денис, грустно усмехнувшись. — Пообещай мне, что никогда не клюнешь на одни только деньги. Это все равно что жить в аду.

Тихими вечерами Денис развлекала девочек рассказами о своем бывшем муже, о его трясущемся животе, рвоте и неутолимой жажде к извращенному сексу. К счастью для нее, он нашел девятнадцатилетнюю модель и уехал во Флориду, оставив Денис одну.

Камелия улыбнулась, но печаль не прошла.

— Когда возвращается Би? — спросила Денис. — Без нее ты какая-то потерянная!

— Надеюсь, на выходных. Нам веселее работать вместе, даже со стариками. У нее талант находить хорошее почти в каждом.

Денис кивнула.

— Вам следует начать копить деньги, — заботливо сказала она. — Я знаю, что вы обе думаете, что завтра никогда не настанет, но оно наступит раньше, чем вы ожидаете.

Камелия улыбнулась. Денис всегда говорила им с Би об этом, а они обычно смеялись над ней. Но сегодня Камелия стала думать так же, как и эта взрослая женщина.

После двенадцати Камелия наконец-то ушла из клуба. Она чувствовала, что должна остаться и подождать Хенка Ужасного. Все это время она проговорила с Денис, выпив еще пару стаканчиков.

Камелия стояла под черно-белой вывеской клуба, ожидая такси. Как ни странно, на Девис-стрит было безлюдно. Камелия подумала о том, чтобы вернуться в клуб и вызвать такси по телефону, но до Оксфорд-стрит было всего несколько минут ходьбы, а там она уж точно поймает машину.

Два дня назад яркое солнце напомнило о приближении лета, но май был непредсказуемый месяц, и сейчас снова похолодало. Камелия обрадовалась, что надела свою белую шубку. Подняв воротник, она зашагала по улице. К счастью, на Оксфорд-стрит она увидела такси, которое остановилось в нескольких ярдах от нее. Сунув сумку под мышку, Камелия побежала к машине.

Но как только открылась задняя дверь и оттуда показалась знакомая штанина, Камелия застыла на месте. Было слишком поздно, чтобы повернуться и бежать в обратном направлении. Хенк уже вылез на тротуар и успел ее заметить.

Оставалось только вежливо извиниться, к тому же ей было нужно такси.

— Извините, но я больше не могла вас ждать, — проговорила Камелия, пока Хенк расплачивался с таксистом. — Моя подруга больна, мне надо за ней присматривать. — Протискиваясь между Хенком и такси, она обратилась к водителю: — Отвезите меня в Челси, пожалуйста.

— Но я пришел за тобой, — произнес Хенк разочарованно.

Камелия села в машину, но американец не закрывал дверь и пристально смотрел на нее.

— Я не думала, что вас так долго не будет, — сказала Камелия, — возвращайтесь в клуб, о вас позаботятся.

Водитель такси повернулся к ним. Было видно, что это его уже начинает раздражать.

Камелия потянулась к двери, но Хенк открыл ее шире и стал залазить внутрь.

— Я посмотрю, где ты живешь, — проговорил он, заполняя своим жирным телом машину.

— Это не обязательно, — возразила Камелия, немного испугавшись. — К тому же это далеко.

Водитель откашлялся.

— Послушайте, сэр, — сказал он спокойно. — Сначала я отвезу девушку в Челси, а потом завезу вас туда, куда вам надо. Хорошо, милая?

Решив, что так будет лучше, Камелия кивнула в знак согласия.

— «АБК» на Фулхем-роуд, — сказала она быстро, чтобы Хенк не сообразил, где она живет. Оттуда было недалеко до Окли-стрит.

Но как только они выехали на Пикадилли, Камелия пожалела о том, что не настояла на своем. Хенк обнял ее за плечи и с силой повернул ее лицо к себе, чтобы поцеловать.

Ее чуть не стошнило от одной мысли о его вялых губах.

— Как вы смеете? — воскликнула Камелия, вырываясь, насколько это было возможно. — Не трогайте меня, или я попрошу водителя отвезти нас прямо в полицейский участок.

— Ты надула меня, — обиделся Хенк и отвернулся к окну. — Ты взяла мои деньги и удрала.

Камелии хотелось поторопить водителя. Теперь она жалела, что не попросила высадить ее на Найтсбридж.

— Но ведь это ты захотел поесть, — ответила она раздраженно. — Я больше часа ждала тебя. Что мне оставалось делать? Я подумала, что ты больше не вернешься.

Камелию так и подмывало обозвать его толстым вонючим занудой. Но она не была настолько смелой.

С каждой минутой атмосфера накалялась. Камелия уставилась в окно и считала здания. Вот Скотч-Хаус, Харродз, поворот на Фулхем-роуд, дом Михелин. Было уже совсем близко.

— Надеюсь, вам понравилось в Англии, — сказала Камелия чопорно, когда увидела кинотеатр «АБК». — Вот здесь, пожалуйста, — закричала она водителю через окно.

Хенк не попрощался. Камелия едва успела выйти из такси, как машина тронулась и повернула налево, в сторону Кингс-роуд.

Девушка остановилась и закурила, ожидая, чтобы Хенк отъехал как можно дальше. Ей всегда нравился этот район Челси, он не был таким шикарным, как другие, но в нем заключалась какая-то интрига, как в многонациональной деревне. Камелия стояла под ярко освещенными окнами «Туллиза». Напротив находился Багдад-Хаус, восточные окна которого освещались небольшими лампами, покрытыми драгоценностями. Послышалась легкая музыка. Камелия представила, как девушка исполняет танец живота. За зданием кинотеатра находился безмолвный бар «Финчс» и кафе «Хангри Хорс». Камелию немного трясло после общения с толстяком. За все время работы в клубе «Дон Жуан» ей еще ни разу не попадался такой мерзкий тип.

Крики и яркий свет, упавший на тротуар, заставили ее обернуться. Компания студентов с бутылками в руках выходила из дома, который стоял рядом с антикварным магазином.

— Пойдем на вечеринку? — предложил один студент, помахав ей бутылкой. — Это вниз по Финбороу-роуд.

Их веселость подействовала на Камелию успокаивающе. Сунув сумку под мышку, она зашагала к Бифорт-стрит.

Улица была пустынной. Наверху, по Кингс-роуд, проезжали машины, но в этом районе все спали.

На этой улице Камелия и Би мечтали жить. Однажды на Рождество они рассматривали один из домов через чугунный забор. В комнате горел свет, виднелся накрытый к ужину стол, серебряные подсвечники, красные салфетки и цветы. Служанка в кружевном переднике заканчивала сервировку. Подруги с завистью наблюдали за этой картиной. Во дворе стояла нарядная елка, на двери висел рождественский веночек, у входа красовался серебристый «Мерседес». Наверху, за закрытыми шторами, хозяйка дома, наверное, застегивала молнию вечернего платья, купленного на Бонд-стрит.

Но сейчас ничего не было видно. Все окна были темными. Можно было только различить блеск дорогой краски на двери и канапе под цветущей вишней в саду.

Вдруг раздался какой-то скрип, напугавший Камелию. Она остановилась, оглянулась, но ничего не увидела. Бросив сигарету в мусорный ящик, она продолжила свой путь, решив, что ей все это послышалось.

Через несколько секунд Камелия почувствовала, как чьи-то руки сомкнулись на ее шее. Не успела она закричать, как жирная рука закрыла ее рот.

Все произошло слишком быстро. Еще мгновение, и она скрылась бы от него. Ее сумка упала, все содержимое высыпалось на тротуар. По зловонному дыханию Камелия сразу догадалась, что это был Хенк, — еще перед тем, как увидела яркий край его рукава.

— Ты решила, что ты самая умная задница на свете, — прошипел он. — Я знал, что ты живешь не там. Раньше ты говорила, что живешь возле реки. Ты решила, что я похож на идиота?

Камелия пыталась вырваться из его рук, но он держал ее очень крепко.

— Знаешь, что я тебе за это сделаю? — Голос Хенка хрипел от переполнявшей его злобы. — Хочешь, чтобы я это произнес?

Камелия не могла ответить. Она пыталась освободить свой рот, чтобы укусить его, лягала ногами, размахивала руками, пытаясь его ухватить.

Но чем больше она старалась, тем крепче американец ее держал. Он так сильно запрокинул ее голову, что чуть не сломал ей шею. Коленом он подтолкнул ее к открытым воротам и затащил в темный сад.

Интуиция подсказывала Камелии, что если Хенк собирался ее изнасиловать, тогда ему надо будет повернуть ее лицом. Она перестала сопротивляться и позволила ему затащить себя в сад. Она решила ждать удобного момента.

Когда он отпустил ее шею и одновременно освободил рот, Камелия закричала что есть силы и пнула его коленом. Но крик не напугал его, и он остановил колено, повернувшись боком. Вдруг он схватил ее за горло и сжал так, что у нее глаза чуть не вылезли из орбит.

— Я служил в морской пехоте, — прорычал он, — и знаю по крайней мере десять способов, как тебя убить. Но у меня на уме совсем другое.

Грудь Камелии чуть не разорвалась, когда Хенк сильнее сдавил ее горло. У нее кружилась голова, она почти ничего не видела. Внезапно Камелия подумала, что изнасилование лучше, чем смерть. Американец, продолжая держать ее за горло, ударил по ногам так, что она упала на спину. Не отпуская хватки, он лег на нее, уперевшись коленями в землю.

— У меня было полно англичанок во время войны, — прорычал он, придавив пальцем трахею. — Они отсасывали у нас за колготки и консервы, а потом смеялись за нашими спинами. С тех пор ничего не изменилось, несмотря на то что мы для вас выиграли войну. Вы все такие же надменные.

Странные мысли лезли Камелии в голову, когда Хенк придавил ее своим весом. Би была дома и ждала ее, двадцать фунтов лежали сейчас в лифчике, любимая шубка валялась в грязи. Но все это было неважно по сравнению с изнасилованием или смертью.

Хенк искал что-то в кармане, держа Камелию одной рукой. Вдруг он засунул какую-то тряпку ей в горло так, что у нее начались позывы к рвоте.

Сейчас Камелия могла лишь смотреть на него с мольбой. Одним коленом Хенк с силой прижал ее к земле. Как только она начинала бить его руками, он сильнее сжимал ее горло.

— Наконец-то ты поняла, — прошептал он, когда Камелия замерла. — Сейчас я насажу тебя, как индейку в День благодарения.

В его руках появилось что-то белое и длинное. Он быстро завязал петлю у нее на шее и сильно ее затянул. Затем он ухмыльнулся, и это было страшнее, чем крик.

На другом конце веревки Хенк сделал еще одну петлю и надел ее Камелии на запястье. Когда он снял ботинок с ноги Камелии и засунул в петлю еще и ступню, девушка догадалась, что он задумал. Она поняла, что умрет медленной и мучительной смертью.

Она собрала все силы, пытаясь вырваться.

Как только Хенк свяжет ее руку и ногу с одной стороны, то потом перейдет на другую сторону, и тогда она задушит себя, стоит ей только шевельнуться.

Камелия неистово брыкалась под его телом, металась каждый раз, как только слабла хватка на горле, но американец придавил ее, как танк, а веревка все туже затягивалась на шее.

Когда он поднял вторую ногу к руке, Камелия была почти в бреду. Раздался громкий треск, похожий на выстрел. Девушка поняла, что он сломал ей лодыжку.

Боль затмила все: мокрую траву, зловонное дыхание, даже предстоящее изнасилование. Камелия оказалась в критическом положении — петля все сильнее затягивалась у нее на шее. Слезы на щеках стали ледяными. Крики застряли у нее в горле, их слышала только она.

— Я видел, как парни проделывали такое с негритянкой, — сказал Хенк, как бы между прочим, задирая юбку Камелии. — Если ты будешь лежать спокойно, то, возможно, выживешь, будешь сопротивляться — умрешь.

Камелия дрожала и горела одновременно. Она думала о сломанной ноге и о том, чтобы не опустить ее. Даже в таком положении она видела, как Хенк расстегнул ширинку и наклонился между ее широко раздвинутыми ногами.

— Давайте глянем на промежность, которая не продается, — проговорил американец, наклоняясь вперед и хватая Камелию за бедра. Разрывая колготки, он снова потревожил ее ногу. По телу прошла новая волна боли. Потом он потянулся к ее трусикам. Его пальцы, разорвав ткань, врезались в нежную плоть. Почувствовав холодный воздух, Камелия поняла, что она обнажена, но это было не страшно по сравнению с невыносимой, мучительной болью.

Хенк опустился на колени. Его лицо скрывала тень, дергающийся локоть вырисовывался при свете уличного фонаря, стоявшего прямо за высоким забором. Почему никто не идет мимо? Как могут люди спать, когда такое происходит под их окнами?

Хенк заворчал, остановившись на минуту, а затем снова задергался.

— Ты, сучка, — внезапно заорал он на Камелию. Звук застегивающейся молнии был похож на жужжание осы. — Ты даже тут меня обокрала!

Камелия не видела, как он размахнулся, только почувствовала, как он ударил ее изо всей силы прямо между ног.

— Я думаю, к нам кто-то ворвался, — сказала Диана Бутон, растолкав спящего мужа. — Гордон, проснись, в саду кто-то есть — я слышала, как скрипели ворота.

Гордон Бутон сел в темноте, прислушался и почесал голову. Он ничего не слышал, но Диана настаивала на том, чтобы он проверил.

— Хорошо, — вздохнул он, зажигая лампу возле кровати.

— Не включай свет, — прошептала она с опаской. — Если они увидят его, то могут нас убить. Просто проберись в темноте и посмотри, а если что-то заметишь, позвони в полицию.

Гордон нащупал халат. Днем в офисе, когда он отдавал приказы, его служащие просто подпрыгивали. Но дома, а особенно ночью, он во всем слушался Диану.

Он сначала пробрался в гостиную и немного приоткрыл штору. Чугунные ворота были открыты, но в саду никого не было. Он пошел в кухню и выглянул оттуда.

Ничего не было видно, кроме белых цветов на фоне темной лужайки.

— Пьяный решил справить нужду в саду, — пробормотал Гордон про себя, и взвыл, ударившись пальцем о ящик с вином, который он притащил вчера вечером.

Ворота заскрипели на ветру, и Гордон остановился на полпути в спальню. Диана всю ночь не заснет, если он их не закроет.

Он осторожно пошел по выложенной камнем тропинке к воротам. Пьяницы могли нагадить у него в саду, а он был босой. Гордон осторожно закрыл ворота, а когда обернулся, увидел что-то белое на газоне рядом с домом.

Сначала он подумал, что это лебедь спрятался под своими крылышками. Он моргнул и всмотрелся получше, потом побежал к дому и включил свет на крыльце.

— Боже праведный! — ужаснулся он, не веря своим глазам. — Диана! — крикнул он изо всех сил. — Вызывай полицию и «скорую»!

Камелия скорее чувствовала свет, а не видела его — розовое мерцание, которое не исчезало. Она пыталась поднять руку и потереть глаза, но рука была слишком тяжелой.

— Привет, — раздался рядом мужской голос. — Ты меня слышишь?

Она не могла ответить. В голове вертелись ответы на вопросы, но она не в силах была произнести ни слова. Она издала какой-то хрип и опять провалилась в сон.

В следующий раз Камелия проснулась, когда чья-то рука коснулась ее и послышался звук накачиваемого воздуха.

Открыв глаза, она увидела медсестру в платье в голубую и белую полоску.

— С возвращением, — сказала медсестра. — Вы так долго не приходили в себя. Вам больно?

Камелия не могла ответить, ее удивил этот вопрос. Лента на руке затягивалась все туже, Камелия вопросительно посмотрела на сестру.

— Я просто проверяю ваше давление, — пояснила она. — Вы помните, что произошло вчера вечером?

Память вернулась к Камелии, когда она попыталась пошевелиться и заговорить. На шее у нее была веревка, рука потянулась ее развязать. Четко вспомнилось лицо Хенка.

Когда она попыталась повернуться на бок, чтобы облегчить боль внизу живота, судорога свела ее ноги. Она потянулась, чтобы унять боль, как вдруг заметила пластырь на одной руке.

— Хенк Беквис, — наконец удалось ей вымолвить.

Камелия запуталась. Разные фрагменты проплывали в памяти: зажженная сигарета на Фулхем-роуд, Денис наливает ей выпить, канапе под цветущим вишневым деревом. Но горло болело очень сильно, и она не могла задавать вопросы, которые ее так мучили.

Ей очень помог полицейский.

— Вы в больнице святого Стефана. — Его глубокий голос успокоил Камелию. В какой-то момент она подумала, что это Берт Саймондз. — На вас напали на Бифорт-стрит примерно между двенадцатью и тремя часами ночи. Вас нашли в чужом саду. Сейчас уже девять часов вечера, вы перенесли сложную операцию на колене. Но мы не знаем, кто вы такая и где живете. Попытайтесь сказать нам, чтобы мы могли поймать мужчину, который сделал с вами такое.

Камелии удалось медленно проговорить слова. Пальцами она то и дело касалась шеи, чтобы уменьшить острую, сжимающую боль. Она обрадовалась, когда пришла медсестра и сделала укол, чтобы она заснула. Ей не хотелось просыпаться.

На следующее утро Камелия проснулась и почувствовала, что разум ее уже прояснился По-прежнему болела каждая клеточка ее тела, а нижняя часть туловища была словно в огне. Ее поместили в маленькую изолированную палату и сказали, что ее отправят обратно в общую палату, как только полиция закончит допрос. Правое колено было сильно травмировано. Врачам нужно было провести тщательное обследование, чтобы определить, не было ли внутренних повреждений от удара в промежность. Пройдут месяцы, пока она сможет ходить. Но ей повезло, что она осталась жива. Если бы люди из дома на Бифорт-стрит не нашли ее, полиция вела бы сейчас расследование об убийстве.

Американское посольство проверяло данные на имя Хенка Беквиса. Предупредили все авиакомпании, проверили каждый отель в Лондоне. Обратились за помощью к водителю такси, который подвозил Камелию до Фулхем-роуд. Вчера вечером полиция звонила в клуб «Дон Жуан» и расспрашивала Денис и других девушек.

Би приехала проведать Камелию на следующее утро в одиннадцать. Полицейские разрешили ей войти, но прежде еще раз прослушали всю историю от начала до конца.

Би выглядела растерянно. Глаза покраснели, волосы спутались.

— О Мэл, — сразу же всхлипнула она, не дожидаясь, пока полицейские выйдут из комнаты. — Это как кошмарный сон. Не могу поверить, что кто-то мог с тобой такое сделать.

Немного позже Би успокоилась и рассказала о том, как узнала о произошедшем.

— Я спала вчера до десяти утра. Когда я увидела, что ты не ночевала дома, то подумала, что ты встретила хорошего парня. Я и не думала, что с тобой может случиться что-то плохое. Я ждала весь день, потом стала сердиться, потому что ты мне не позвонила. Наконец вечером в девять часов я позвонила Денис, чтобы спросить, знает ли она что-нибудь. Как только она рассказала мне о том мужчине, я почуяла что-то недоброе. А потом позвонили из полиции. Тогда ты только пришла в себя, назвала свое имя и адрес. Они рассказали мне, что сделал тот мужчина.

— Все уже позади, — слабым голосом проговорила Камелия. — Постарайся не думать об этом, Би, именно так я и делаю. Мне скоро станет лучше, вот увидишь.

— Но ты не понимаешь, — всхлипнула Би. — Они думают, что мы пара проституток, а ты получила по заслугам за то, что повела за собой мужчину.

— Кто так думает? — спросила Камелия.

— Это появилось сегодня в газетах. — Би посмотрела печальными глазами на Камелию. — Журналисты дежурят у наших дверей.

Камелии тяжело было говорить, а думать она вообще была не в состоянии.

— Переночуй у кого-нибудь из знакомых, пока все не утрясется, — удалось ей выговорить. — Не приходи ко мне и старайся не попадаться на глаза журналистам.

В последующие дни Камелия была очень рада, что Би не послушалась ее совета. Вскоре она поняла, что, кроме Би, у нее не было настоящих друзей. Только Денис прислала открытку и цветы, а больше никто о ней и не вспомнил. Камелия всегда думала, что они с Би самые популярные девушки во всем Челси. Только сейчас она поняла, что вся эта популярность не стоит и ломаного гроша.

Статьи в газетах все больше ее расстраивали. Очевидно, о ней рассказывал кто-то из старых знакомых. Они не только откопали ее старую фотографию, на которой она была в прозрачной кофточке без лифчика, но и докопались до истории смерти ее матери. Это была выдумка чистой воды. Были перепутаны все факты, как будто репортеры решили использовать ее в качестве примера.

Через несколько дней Камелия переехала в общую палату для женщин. Было невыносимо замечать на себе злобные взгляды других пациенток, слушать, как они шепчутся за ее спиной. Когда ее ногу подвесили на тяге, каждый раз, проходя мимо, пациентки специально стучали по кровати.

Но Би ее не подвела. Она приходила первой из посетителей и уходила последней. Она садилась так, чтобы закрыть Камелию от взглядов других посетителей, и изо всех сил старалась утешить подругу.

— Я работаю каждую ночь, не волнуйся насчет квартплаты, — сказала она. — Я экономлю, и, когда ты выйдешь отсюда, мы сможем где-нибудь отдохнуть.

— Не работай там больше, — снова и снова повторяла Камелия. Каждую ночь она переживала за подругу, представляя, что все мужчины в клубе были такими же, как Хенк. — Что, если на тебя нападут?

— Я в безопасности, — успокаивала ее Би. — Сейчас охранник провожает каждую девушку до такси. К тому же этот янки больше не посмеет туда войти.

— Они его еще не поймали. — Камелия застонала, пытаясь принять удобное положение. — Полиция думает, что он назвался вымышленным именем. Сейчас он уже, наверное, в Штатах.

Би видела, как вздрагивает Камелия при каждом движении.

— Тебе очень больно?

— Из-за ноги или из-за того, что весь мир думает, что я проститутка, и считает, что я получила по заслугам? — Камелия попыталась рассмеяться, но получился только глухой звук.

— Я спрашиваю о твоей ноге, глупенькая. — Би положила голову на руку Камелии. Она считала подругу самым смелым человеком на свете.

— Нога не очень болит, — сказала Камелия. — Если только никто не толкает кровать. Но низ живота меня просто убивает, особенно когда они подносят мне судно. Почему мне не попался симпатичный насильник?

Камелия могла справиться с ситуацией, только отпуская шуточки по поводу своего несчастья. Косые взгляды пациентов, журналисты, которые то и дело напрашивались на интервью, гнев и неопределенность будущего — все это было ужасно. Если добавить невыносимую боль и душевные муки и соединить все вместе, она могла бы оказаться на пороге самой жуткой и продолжительной депрессии. Возможно, шутки в таком серьезном вопросе казались нездоровыми, но это было лучше, чем всхлипывать.

Когда Камелия постепенно начала выздоравливать, скорее сержант Роджерс, а не Би, помог ей выбраться из темного болота, в котором тонули ее мысли.

Именно он был тем полицейским, который рассказал ей, где она была, когда впервые отошла от анестезии, и это его она спутала с Бертом Саймондзом. Как и Берт, сержант Роджерс был полицейским старой закалки — человеком чести, истинным служителем закона и порядка. Он сочувствовал тем, кто слабее его.

Сначала его визиты были чисто официальными. Он записал показания Камелии, не раз заходил, чтобы узнать больше информации, всегда вел себя профессионально. Камелия вдруг поняла, что доверяет этому простому сержанту, и рассказала ему обо всем.

Камелия пробыла в больнице уже полмесяца, когда он зашел и попросил ее просмотреть фотографии мужчин. Камелия проплакала почти весь день. Ей не нравилось постоянно лежать в кровати и просить все, будь то судно или стакан воды. На улице светило солнце. Хенк Беквис ходил где-то там, свободный как пташка, а ей все еще было больно. За одну ночь о ней поползла дурная слава, ее прошлое было опозорено, а будущего у нее не было.

Сержант Роджерс остановился у ее кровати. Казалось, он точно знал, где сейчас ее мысли.

— Все наладится, мисс Нортон, — произнес он нежно. — Раны заживут, воспоминания о том вечере сотрутся. Сейчас вам кажется, что это конец, но на самом деле это всего лишь начало. Постарайтесь запомнить это, и вот увидите, вам станет легче.

Он пододвинул кресло к кровати и, вместо того чтобы задавать ей вопросы и показывать фотографии, завел дружескую беседу. Он сказал, что приведет кого-то из организации «Нэшнл Ассистанс», чтобы ее осмотрели, и тогда она сможет платить часть квартплаты. Камелия почти забыла о том, что он полицейский. Позже она подумала, что, наверное, он подружился с ней в надежде, что потом она пригодится ему для чего-нибудь, но в тот вечер все ее страхи рассеялись.

Официально она уже не нужна была полиции, но Майк Роджерс продолжал ее навещать. Иногда он доставал из кармана конфеты или яблоко, иногда просто подбадривал шутками. После его визитов Камелии всегда становилось легче.

— Ты очень красивая девушка, — сказал он примерно во время шестого неофициального визита. Медсестра вымыла ей голову. Это взбодрило Камелию, и она решила накрасить губы помадой.

— С лица воды не пить, — пошутила она, но его слова были ей приятны. — Одной симпатичной мордашки будет недостаточно, когда я начну искать работу, как только выберусь отсюда.

Майк задумчиво посмотрел на Камелию. Во время разговоров с ней о ее прошлом он узнал ее характер гораздо лучше, чем она думала. Она была хорошей, доброй девушкой, немного распущенной, но умной, смелой и независимой.

— Ты сказала, что у тебя нет никаких способностей. Подумай получше, — сказал он.

— Мне надо будет взять лупу, чтобы увидеть хоть одну, — ответила Камелия, засмеявшись больше от стыда, чем от радости. — Я не умею печатать или водить машину. Я ушла из школы без аттестации.

— Ты неплохо разбираешься в людях, и ты хороший человек, — сухо произнес Роджерс. — А это намного важнее, чем результат экзаменов. Я знаю много мест, в которых такие знания будут ценить.

— Например? — спросила Камелия, приподняв одну бровь.

— Обслуживающий персонал, благотворительная работа, секретарь приемной, — ответил он. — Ты можешь справиться даже с работой руководителя.

Майк приходил все чаще, и Камелия поняла, что между ними есть что-то большее, чем дружба. Она красила губы и ресницы, лежала и прислушивалась к его шагам в коридоре. Она больше не гадала о том, что делает Би. Теперь она думала о Майке. Когда он входил в палату, на его большом лице появлялась теплая улыбка. Камелия догадывалась, что он думал о ней так же, как и она о нем.

За время работы в клубе «Дон Жуан» она научилась мастерски вести разговор с мужчинами и могла вызывать у них желание. Но Камелия не пыталась испробовать ни один из этих навыков, чтобы обольстить сержанта Роджерса. Она считала, что была недостаточно хороша для такого мужчины, как Майк.

Когда Камелия спросила, есть ли у него жена, он шутливо ответил, что женат на своей работе. Она знала, что Майк играет в регби, что его любимое комедийное шоу — «Летающий цирк» Монти Пайтона и что живет он в маленькой квартирке в Актоне. Но этого было мало. Камелии хотелось знать о нем все: что ему нравится из еды, где он вырос, сколько ему было лет, когда он впервые поцеловался, и кто та женщина, которая так сильно его оскорбила. Камелия догадывалась, что у него какая-то душевная рана.

Она не спрашивала об этом. Она просто узнавала маленькие подробности его жизни и держалась за них, когда его не было рядом. Его искривленная нижняя губа, когда ему что-то не нравилось, родинка на правой щеке, маленькая трещинка на переднем зубе и знакомый свет в его глазах — все это было для нее.

Длинными бессонными ночами Камелия все время думала. Она закрывала глаза и старалась не замечать ночные звуки в палате. Старушка на дальней кровати задыхалась. Дежурная медсестра занималась бумажной работой посреди палаты, скрипя авторучкой.

Близкие люди из прошлого мелькали в голове у Камелии. Каждый словно приходил на пробы в кино. Мать в синем платье с оголенной спиной и светлыми волосами, развевающимися по плечам. Берт Саймондз в униформе. Мисс Пит в твидовой юбке и свитере ручной вязки, поглощающая ужин в Арчвей-Хаус. Дуги в длинных сапогах из змеиной кожи, обтягивающих вельветовых штанах и прозрачной рубашке. Появлялись и другие, не такие важные лица — миссис Роландз, Сьюзан, Кэрол и мисс Пукридж.

Сейчас Камелия знала, что никто из них не виноват в ее несчастьях, несмотря на то что когда-то она обвиняла некоторых из них. Мать не была для нее хорошим примером, Сьюзан и Кэрол научили воровать, Дуги познакомил с наркотиками и сексом. Но именно она, Камелия, решила следовать их идеям, не слушая укоров совести. Она сама решила красть и ни разу не задумалась о том, каково было ее жертвам. Потом были все эти мужчины, с которыми она переспала после Дуги. Она даже не помнила, как зовут некоторых из них. Что случилось с той девочкой, которая когда-то ценила любовь выше всего на свете?

Как могла она надеяться на роман с Майком? Дело было не только в ее прошлом, которое повредило бы его карьере, сделало бы его посмешищем на службе. В жизни Камелии было много темных пятен, о которых он не знал. Она так долго дышала этим грязным воздухом и не имела права портить жизнь и ему.

В июне, когда Камелия пролежала в больнице святого Стефана полтора месяца, врач сказал, что ей уже можно идти домой. Ее колено зажило, неделю назад ногу сняли с подвески. Маленькими шагами она могла уверенно передвигаться на костылях. В больнице ей больше делать нечего.

Майк пришел в семь часов вечера. Камелия в это время практиковалась в ходьбе.

Она сообщила ему новости.

— Я так рада, — проговорила она, задыхаясь. — Я уже начала думать, что никогда отсюда не выберусь. Лето пришло, а я этого и не заметила.

— Можно, я буду иногда навещать тебя? — спросил он, немного смутившись.

— Сначала мне надо собраться с силами, — сказала она. — Мне надо вылечить не только ногу.

Би стояла в дверях и с опаской смотрела на Камелию, сидевшую в кресле. Забинтованная нога лежала на стуле. Камелия уже два дня была дома, а Би постоянно хлопотала вокруг нее, как наседка. Она согласилась на сегодня стать моделью для одного фотографа, но сейчас занервничала.

— Ты уверена, что я выгляжу великолепно? — спросила она, растрепав свои светлые кудри рукой.

— Конечно, — заверила Камелия в третий раз, хотя на самом деле считала, что красное короткое платье, которое было на Би, делало ее вульгарной. — Иди уже, давай!

— С тобой все будет в порядке? — снова спросила Би. — Я потом пойду сразу в клуб, поэтому вернусь поздно, — добавила она и покраснела.

— Я же тебе не мама, — напомнила ей Камелия. — Передай девчонкам привет и принеси какие-нибудь сплетни.

— Постараюсь. — Би подняла сумку и пошла к двери. — Надеюсь, ты не упадешь.

Когда Би спустилась по ступенькам на улицу, Камелия посмотрела на подругу сзади, когда та ждала такси. Или глаза обманывали Камелию, или ее подруга похудела.

Она вздохнула. Би стала другой после того, как Камелия вернулась из больницы. Подруга была внимательной, заботливой, но какой-то скрытной. На ковре появились пятна, на мебели царапины, как будто в ее отсутствие Би устраивала вечеринки, но ничего о них не говорила. Она ничего не рассказывала о подругах из клуба.

После того как они полтора года делились всем, Камелии стало грустно, что Би теперь такая скрытная. Может быть, она тоже поняла, что их пути расходятся? Налево были клубы, легкие деньги и развлечения, а направо — тяжелая работа и меньше денег. Камелия знала, по какому пути пойдет. Готова ли Би к ней присоединиться?

Через час после ухода Би Камелии стало скучно. В больнице дни тоже протекали медленно, но там время делилось на приемы пищи и обходы. Утром звонил Майк и спрашивал, как у нее дела. Было понятно, что он хотел, чтобы Камелия пригласила его в гости. Она очень хотела его видеть, но только не здесь — среди воспоминаний о прошлой жизни.

Квартира теперь казалась ей тюрьмой. Камелия видела, как заглядывали в окна люди, идущие мимо. Пройдет еще немало времени, прежде чем она научится подниматься по ступенькам на костылях, а пока ей надо сидеть на месте.

— Ну, потренируйся немножко, — произнесла она вслух, беря в руки костыли и поднимаясь с кресла. — Несколько раз пройдешь до ванной, это будет начало.

Передвигаясь по коридору, она увидела спальню Би и улыбнулась. Там был полный хаос. Би убрала квартиру к приезду Камелии, но, похоже, на свою комнату у нее не хватило пороху.

Открыв дверь, Камелия вошла внутрь. Там было не только неубрано, там было грязно. Повсюду валялась одежда, шкафчики были открыты, гардероб стоял почти пустой. Маленький столик покрывало несколько сантиметров пыли.

Сидя на кровати, Камелия разбирала вещи. Она поднимала их костылем и отделяла грязные от чистых. Грязные она сложила в наволочку и положила туда простыни, покрытые пятнами. Было видно, что их не меняли уже несколько недель.

Камелии захотелось все разложить по местам. Она нашла корзину, отнесла в ней на кухню грязную посуду и принесла в комнату моющие средства. Камелия удивилась тому, как много она может сделать. Костылем она отодвинула стул и села за туалетный столик, который собиралась убрать.

Таким же образом она управилась с пылесосом. Так, шаг за шагом, комната снова стала выглядеть прилично.

Камелия засунула пылесос под кровать и услышала шум. Под кроватью что-то было. Камелия пододвинулась ближе на стуле, одной рукой оперлась о кровать и наклонилась к полу. Затем вновь взяла костыль и стала выгребать все, что там лежало: две пепельницы, золотую сережку, которую Би потеряла еще несколько месяцев назад, браслет, журналы, мелочь. Во второй раз Камелия вытащила старую сумку и коричневый конверт. Она положила вещи на столик Би, потом забралась на стул и осталась довольна собой.

Сложно было застелить кровать, сидя на ней. Заменив простынь, Камелия так устала, что легла передохнуть.

Она не имела привычки рыться в вещах Би, но любопытство заставило ее посмотреть, что было в коричневом конверте. Камелия удивилась, увидев пачку профессиональных фотографий.

На первом снимке была Би в черном белье. Это был хороший снимок, который отражал внутреннюю сущность подруги — озорство и нежность одновременно. На фото она подтягивала чулки, открывая взору вырез на груди и бедро.

Камелия улыбнулась. Би всерьез подумывала о карьере модели. Камелия некоторое время рассматривала снимок, а потом перешла к следующему.

Улыбка исчезла с ее лица, когда от милых фото она перешла к порнографии. На одном снимке Би держала свою голую грудь, при этом у нее было похотливое выражение лица. На другом снимке подруга совершенно голая сидела на стуле, расставив ноги. Когда Камелия дошла до последней, двенадцатой фотографии, где мужская рука исследовала интимные части тела подруги, ей стало плохо.

Посмотрев внимательней на фотографии, Камелия поняла, что снимки были сделаны здесь, в их квартире. На этом диване лежала Би, накрыв его леопардовой шкурой. Стул, на котором она сидела верхом, стоял в кухне. Но хуже всего было выражение глаз Би. Незнакомец мог бы подумать, что у нее рассеянный взгляд и зрачки расширились от вдохновения, но Камелия видела, что Би была накачана наркотиками.

Камелия положила фотографии обратно на кровать и еле-еле доковыляла до гостиной. Зря она уговаривала себя, что в журналах на распродаже видела картинки и похуже. Би была ее лучшей подругой, ее семьей.

Теперь Камелия понимала, почему Би стала такой скрытной, теперь было ясно, откуда взялись пятна на ковре и вульгарное платье. Кто-то использовал Би. Пока Камелия лежала в больнице, Би познакомилась с кем-то, кто оказал на нее сильное влияние, и подруга спустилась еще на несколько ступенек вниз.

Когда Би наконец вернулась домой, было уже начало второго ночи. Камелия не спала, в ее спальне горел свет. Она услышала, как закрылась входная дверь, как Би сбросила туфли и швырнула их в гостиной, а затем тихо пошла по коридору.

— Не спится? — спросила Би, заглядывая в спальню Камелии. Волосы у нее были взъерошены, макияж размазан. Выглядела она так, будто только что вылезла из чьей-то постели.

— Нет, — ответила Камелия. Она проплакала весь вечер и сейчас отвернулась от Би, чтобы та не увидела ее опухших глаз. — Нога болит.

— Я переоденусь, — сказала Би, — а потом принесу тебе горячего молока и пару таблеток аспирина.

Камелия вздохнула. Она оставила фотографии на кровати Би. Рассердится ли подруга? Или попробует убедить Камелию в том, что быть порномоделью гораздо круче, чем «хозяюшкой» в клубе?

Долго ждать не пришлось. Би вернулась через несколько минут. Она сняла платье и надела свой розовый халат.

— Ты что-то вынюхивала? — спросила она укоризненно.

— Я ничего не вынюхивала, — твердо произнесла Камелия. — Я просто зашла в твою комнату и решила там убрать. И нашла под кроватью фотографии.

— Ты из-за этого плакала? — спросила Би. Она вызывающе сложила руки на груди. — Не понимаю почему. В этом нет ничего плохого.

— Ничего плохого? — Камелия засмеялась и села на кровати. — Это отвратительно.

— Легко тебе так говорить. Тебе не надо было думать, чем платить за телефон, электричество и газ.

— А как же клуб? — спросила Камелия. — Тебе не надо было… — Она остановилась, увидев, как исказилось лицо Би.

— Меня уволили, — проговорила она тихо. — Я не сказала тебе, потому что не хотела, чтобы ты волновалась. Не сердись на меня.

— Кто довел тебя до такого, Би? — спросила Камелия более нежным голосом, протягивая руки. Би кинулась к ней и начала плакать. — Расскажи мне все.

Би уволили, потому что полиция и журналисты постоянно приходили в клуб и расспрашивали ее о Камелии. Денис решила, что если Би больше не будет там работать, они не будут приходить. Камелия думала, что это был бессердечный поступок, но Денис, наверное, приказали так поступить.

Прожив две недели без денег, Би отчаялась. Она увидела объявление в газете. На работу требовались модели, была фраза «опыт работы не обязателен», и Би договорилась о собеседовании с бизнесменом по имени Джейк.

Сердце Камелии растаяло, когда она слушала рассказ подруги. Джейк осыпал Би комплиментами, сказал, что она сможет заработать целое состояние, и предложил сделать пробные снимки.

— Мне не очень-то хотелось соглашаться, — всхлипнула Би. — Я знала, что тебе это не понравится. Но Джейк посоветовал сказать тебе, что это фото для каталога. Он обещал, что мои фотографии будут печататься в журналах Германии и Голландии, но не здесь.

— Не понимаю, как ты вынесла все это, — сказала Камелия, — он дал тебе наркотик, да?

— Немного кокаина, — прошептала Би подруге в плечо. — Но это было неплохо. Я переспала с ним пару раз, перед тем как он сделал фотографии. Я люблю его, и он любит меня.

— Он не любит тебя, если заставляет идти на такое! — Камелия погладила подругу по голове. Этот мужчина пугал ее.

— Он художник и совсем не похож на тех мужчин, с которыми мы встречались. — Би поднялась и вытерла слезы рукавом халата. — Джейк сказал, что у меня прекрасное тело, что я должна гордиться им, показывать его. Он же не случайный знакомый, которому я позволила на себя глазеть.

Камелия вздохнула.

— Ты должна немедленно остановиться, — нежно сказала она. — Посмотри, что случилось со мной из-за работы в клубе! А ты находишься в еще большей опасности, занимаясь таким делом. Я попробую пойти другой дорогой — больше никаких наркотиков и мужчин. Если ты не хочешь идти со мной, тогда мне придется найти себе другую квартиру.

— Пожалуйста, не бросай меня, — снова заплакала Би. — Мне было так одиноко, когда ты была в больнице. Я не решилась бы на такое, если бы ты была здесь.