Камерная музыка

| В школе, помню, мы постоянно заполняли тесты по психологии, казавшиеся сущей бессмыслицей. Помню школьного психолога. Он постоянно просил зайти к нему после уроков, нудно расспрашивал о моей жизни, о смерти матери, об отце и сестре. Возможно, этот психолог просто был гомосексуалист и педофил, но тогда, в школе, я думал, что дело в моей исключительности. Одноклассники дразнили меня, называли психом. Я не показывал виду, но мне отчего-то было приятно. Всегда любил ковыряться, когда надо было бы заниматься жизнь, не обращая внимания на гул. |

Иногда мне казалось, что я не знаю, кто я такой. Ладно, я Ники Билейн. Но это не точно. Кто-нибудь заорет: «Эй, Гарри! Гарри Мартел!» И я, скорее всего, откликнусь: «Да, в чем дело?»

Чарльз Буковски

В Казани мы репетировали каждый день. Сначала Кирилл сочинял басовую партию, Айдар и Алина сочиняли поверх, а я начитывал текст. У меня было готово семь куплетов, на три из них были готовы и Костины. Я читал и свои, и его тексты на репетициях, и результат меня радовал. Новые тексты были явно лучше, еще больше отчаяния, отсылок к мировой литературе, более четкие фабулы и яркая ненависть. Меня пробирало от копчика до затылка, я кричал в гараже под трубу и скрипку:

пиши как зощенко или за щеку

тебе напихает общество

и у меня больше нет сил закройте я буду рад

порядочный человек должен быть трус и раб

Полюбил этот город, полюбил вечера в гараже и думал даже остаться здесь жить на несколько месяцев. Приятель, получивший наследство в Москве, собирался прислать мне денег в долг, а Кирилл говорил, что можно совсем недорого снять квартиру, ведь цены здесь не те, что в Москве. У Айдара в фирме, где он работал, вроде бы маячила возможность подработки. Так что я хотел находиться здесь, пока мы не запишем альбом. Но московский приятель прислал денег меньше, чем обещал, с квартирой обломилось, и подработка буксовала. Через неделю я уехал в Москву.

Они должны были сочинять и репетировать без меня. Договорились, что позже, через месяц или полтора, я приеду на запись.

В Москве я снова заехал к Лео и вернулся к газете «Работа».

Костя с Дашей подыскивали себе новое жилье — Пушкин предложил им съехать. Я кинул в ЖЖ объявление, что Косте и его девушке нужна квартира. Один знакомый откликнулся, так нашли для них отличную комнату в самом центре Москвы, в которую они скоро должны были заехать. Даша пока не работала, ждала, когда заживут руки.

Я решил опять попробовать устроиться кладовщиком в магазин одежды. Оценивая свой трудовой опыт, пришел к выводу, что это лучший для меня вариант. Прошел собеседования в магазинах Finn Flare и Nike, оба вроде бы удачно. Из обоих мест должны были перезвонить в течение нескольких дней, когда службы безопасности проверят мои данные. Из обеих компаний не перезвонили. Стрелял у Лео и Кости по 50 или 100 рублей, покупал в магазине хлеб и воду, воровал орехи, фасоль и фрукты, чем и питался.

И вдруг позвонил человек (я звал его Крисом Пенном за сходство с этим актером), с которым я недолго работал два года назад на стройке. Предложил работу, за которую сам сейчас не мог взяться. Поработать с неким Денисом в каком-то месте, которое находилось в трех часах езды от Петербурга.

— Что за Денис? — спросил я.

— Нормальный парень, только пиздит много, — сказал Крис Пенн.

Мне бы следовало сразу насторожиться. Но я устал и даже физически дальше не мог выдерживать минусовой баланс. Долги, как крест на спине, тянули к земле. Нужно было срочно устроиться работать, иначе я не смог бы смотреть людям в глаза.

— А сколько я смогу заработать?

— Двадцать тысяч за две или три недели. Дальше — как договоритесь. Работа есть, и условия хорошие.

На свою беду я согласился.

— Приезжай в воскресенье или в понедельник.

Записал номер Дениса.

Перед отъездом один псих позвал меня в кафе «Китайский летчик». Сказал, что угостит выпивкой и сделает мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Боясь за свой мозг, на всякий случай взял с собой приятеля Митю (с ним прежде работали вместе продавцами в магазине Topshop), который, похохатывая, слушал беседу.

— Я сделаю вам концерт в Москве.

Я сказал, что пока не очень хочу выступать в Москве, да и не зовут. Парень, которому позже Кирилл даст прозвище Гуревич, нес бред: что раньше был поэтом и устраивал чтения, теперь разочаровался в этих поэтишках, но хочет находить талантливых людей и помогать им. Гуревич курил одну за другой и болтал без умолку. Мы с Митей охотно угощались пивом, но всерьез этого неадекватного парня не воспринимали. Алкоголик и шизофреник.

— Ты еврей? — спросил я.

— Татарин, — ответил Гуревич.

Я рисовал много-много вагин на салфетках и говорил:

— Твои поэты были ненастоящие, если они не умели рисовать пизду.

Узнав, что я собираюсь переезжать в Петербург, Гуревич пообещал мне, что даст контакты людей, которые смогут помочь мне с жильем и устроить меня преподавать в каком-то университете. «Раз в неделю, — сказал он, — неужели не хочешь попробовать вести литературный кружок для студентов?».

— Умелые ручки?

— Денег платят немного, но ты же сейчас в них нуждаешься, да?

Пока он мне обещал золотые горы и великое будущее, я научился схематично накидывать вагину за три-четыре секунды.

— Смотри, сначала рисуешь треугольничек — клитор, — потом малые половые губы, потом внешние, а потом щетинку. Готово.

Гуревич вернулся к московскому концерту.

— Давай на выходных, через две недели сделаем. У меня есть выходы на клубы «Палитра», «Гоголь»… — он назвал еще несколько.

Митя сказал, что «Гоголь» — нормальное место. Я не знал московских клубов, но сказал:

— Ладно, делай концерт. Название у клуба подходящее. Вход не больше 150 рублей.

Через несколько дней пилил доски торцовкой и прибивал вагонку на дачном участке в населенном пункте Мельниково. Приземлился вместо атмосферных осадков где-то между Петербургом и Выборгом. Тут было очень красиво, участок находился прямо на берегу речки Вуокса. Денис оказался рыжим парнем тридцати лет, работал он вроде нормально. Но, действительно, много болтал и постоянно задавал вопросы, в которых не было никакого смысла. И пусть он был доброжелательным, но был назойливым.

— Ну, как у тебя?

Или:

— Че задумался?

Или:

— О, ты стул решил принести, да? Ты взял одеяло, да?

— Ну, как ты, нормально? Нормально тут?

— Сделал уже, да?

В домике для гостей, который мы строили, была пока только одна комната, пригодная для жизни, остальные были еще недоделаны. Приходилось ночевать с Денисом. Он на объект привез с собой телевизор и DVD и каждый вечер и часть ночи смотрел передачу «Тачка на прокачку» или документальные фильмы о военной технике. Я забивал уши ватой и читал книги. Еще он каждый вечер покупал пиво в пластиковых бутылках и очень много сигарет LD. Пачки валялись повсюду на рабочем месте и у него в машине. Я стал курить не только вечерами за выпивкой, но и в течение дня, хотя последние несколько лет так не делал. Но теперь все время злился на Дениса, на его дурацкие вопросы, начал тосковать и курил по двадцать-тридцать штук в день.

— О, покурить решил? — спрашивал он.

А позже:

— О, ты что, гречку варишь?

А я отвечал, например, что варю член, чтобы ему рот заткнуть. Но он все пропускал мимо ушей. Надо признать, что у него было одно достоинство: ему было все равно, что есть, и когда я предлагал чечевицы или гороха, он всегда говорил:

— Охуенно вкусно.

Но недостатков тоже хватало. Тут же:

— Как ты это приготовил? Что такое чечевица?

Еще я ни разу не видел, чтобы он, хотя бы по утрам, чистил зубы. Возможно, поэтому его почти не кусали комары.

В пятницу после очередного тупого вопроса я психанул и стал пинать стену. Денис смотрел на меня и моргал. Он даже не понял, что на месте этой стены я представлял его рыжую башку:

— Пошел ты в сраку со своей «Тачкой на прокачку» и тупыми вопросами!

Денис смотрел на меня и моргал, даже как будто улыбался. Его испугало не мое поведение, а то, как это истолкует приехавший отдыхать заказчик.

— Эй, тише. Клиент решит, что ты дом ломаешь. А мы строим.

Странный человек. Но нужно было работать, и я взял себя в руки. Все-таки меня ждали выходные.

Когда мы решили, что хватит на сегодня работать, Денис взял немного денег, мне и себе. Сели в машину, он предложил сделать часть работы по договоренной цене, а потом делиться из расчета 55% на 45%. Чтобы у меня был стимул работать.

Я подумал минуту и сказал, что, если мне не придется общаться с клиентом и скидываться на бензин, то соглашусь на 40%.

Он протянул руку, которую мне пришлось пожать.

— А работаешь ты хорошо, — сказал Денис.

Мы доехали на машине до пункта Васкелово, где жил Денис. Оттуда ходила электричка до Петербурга. В электричке мне стало лучше, откинулся и час слушал музыку, а в городе сразу почувствовал себя замечательно. Аванс грел карман. Я ждал друга, у которого договорился переночевать. Работяга после рабочей недели. Зашел в недорогой бар, заказал кружку нефильтрованного пива. Буду терпеть этого напарника, ничего не поделать. Он не виноват, что он рыжий, глупый и имеет проблемы со вкусом. Это ведь не значит, что он плохой человек. Я ошибался. До этого у меня был рыжий друг детства, которому я доверял много лет, пока он не трахнул мою девушку.

Теперь в жизни появился второй рыжий — Денис — который скоро кинет меня на деньги.

Я дождался друга, мы гуляли по вечернему Петербургу, одному из лучших городов в мире. По Гражданскому проспекту, напоминавшему сумасшедший дом в эту пятницу. Есть работа и минимум денег, через неделю концерт в Москве, а месяца через полтора доберусь до нулевого баланса, так я думал и твердо стоял на планете.