Капитан Крюк. История потерянного мальчишки

ЭПИЛОГ

Стоя в зеркальной комнате перед сломанным зеркалом, разбитым на три части, Цирцея призвала мать предстать перед ней. Цирцею наполняло столько ярости, что это её пугало.

– Я здесь, дочь моя. Полагаю, ты узнала, что вы с Крюком не могли переписать его историю. – Лицо Люсинды возникло в каждой из частей стекла, напоминая Цирцее о временах, когда у неё было три матери вместо одной. Она скучала по Руби и Марте и тосковала по тому времени, которое они провели в Промежуточном месте.

– Я думала, что, собрав тебя воедино, исправив урон, который причинила тебе мать, разделив натрое, спасу тебя, мама, но теперь вижу, что ты всё такая же заблудшая и жестокая. Нам был. дан выбор; почему ты от него отмахнулась? – спросила Цирцея, гадая, зачем мать выслала её из Промежуточного места.

– И каким же был этот выбор, дочь моя? Навсегда остаться в Промежуточном месте, отправиться за завесу и вести загробную жизнь с предками, которые нас предали, или стать такой? И разве ты не сделала выбор за меня? Снова сделав Марту, Руби и меня единым целым. Не тебе было решать. Вот почему мы тебя выслали! Всё это из-за ребяческого убеждения, что я могу вернуть себе целостность и мы станем счастливой семьёй ведьм. Мне уже не быть прежней; мою душу разламывали столько раз, что я никогда не буду просто Люсиндой, как когда-то. Руби и Марта живут во мне – они внутри меня точно так же, как мы внутри тебя, – сказала Люсинда. Её голова подрагивала, словно она пыталась прогнать навязчивую мысль. Цирцея поняла, что это Руби и Марта хотят, чтобы их голоса тоже были услышаны.

– Мы изнываем от любопытства, дочь моя, ты действительно наложила проклятие на обувные пряжки Джеймса? – Голос принадлежал Руби. Было жутко и вместе с тем печально слышать её голос, но не иметь возможности увидеть её саму. Цирцея видела лишь лицо Люсинды, которая смотрела на неё из зеркала. Матери Цирцеи никогда не узнают, как она сожалеет о том, что соединила их обратно. Поступая так, она понимала, что никогда больше не увидит Руби и Марту. Однако в то время это казалось ей единственным способом спасти матерей и сохранить им рассудок. Единственной возможностью вернуть их в мир живых.

– Думаю, неправильно называть это проклятием. Я всего лишь пропитала их увесистой порцией страха, – сказала Цирцея, не в силах встретиться с довольным выражением на лице матери.

– Поглядите-ка на великую и милосердную Цирцею! Накладывает устрашающие заклятия в надежде поселить страх в сердце бедняги Джеймса.

– Я надеялась, страх оградит его от поездки в Нетландию. Я надеялась, что он убережёт его от вас, – сказала Цирцея.

– Ты сказала ему, что такое Нетландия на самом деле? Что он и его дружки-пираты не выжили в битве с кракеном? – Цирцее было неприятно от того, сколько удовольствия всё это доставляет матери. Однако она проглотила гнев и затолкала его поглубже, хотя и знала, что это опасно. Не сделай Цирцея этого, она бы запустила руки в зеркало и вытащила бы из него мать, чтобы положить этому конец. Но она понимала, что это стало бы последним мигом для её и без того раздробленной души.

– Мне следовало сказать ему, когда он пришёл ко мне в Мёртвый лес. Поэтому мы упрашивали его остаться.

Люсинда рассмеялась:

– Как и было написано. Вот только всё слишком запутано, верно? Все эти истории, одной бы не было без другой. И благодаря тебе Крюк будет трусливым пиратом, которым ему было суждено стать, вечной игрушкой для Питера и Потерянных мальчиков. Навсегда застряв в Нетландии.