Карельские народные сказки

ПТИЧКА-НЕВЕЛИЧКА, КРАСНЫЕ ПЁРЫШКИ, ЗОЛОТОЙ НОСОК

Давным-давно жили старик со старухой. Детей у них не было, не было радости. Пошёл однажды старик в лес за дровами. Выбрал дерево сухое, стал рубить. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела маленькая птичка, птичка-невеличка, села на ветку и запела. Да так залилась, защёлкала, что старик диву дался.

Сидит птичка, поёт, а старик от неё глаз оторвать не может: грудка у неё красная, а носок золотой. Сама птичка маленькая-маленькая, глазки светятся, только что не говорят.

Заслушался старик, как птичка поёт, и заснул. И проспал целый день.

Наступил вечер, тьма пришла, проснулся старик. Кругом тишина. Птичка улетела.

Пошёл старик домой. Пришёл, а старуха его спрашивает:

— Где ж ты дрова оставил? Или нести тяжело было — так много нарубил?

А старик рукой махнул.

— Куда там! — говорит. — Не рубил я! Ни одного дерева не свалил, ни одного полешка не принёс.

Старуха диву далась:

— Как же так? Или ты заболел? Или обленился?

А старик отвечает:

— Прилетела птичка-невеличка, грудка красная, носок золотой. Да так запела, что я заслушался и заснул. Себя не помню, проспал без малого весь день.

В другой раз пошёл старик в лес. Опять взялся то же дерево рубить, что накануне рубить хотел. Только топором взмахнул, глядь — прилетела птичка-невеличка, села на ветку и начала петь.

Заслушался старик певунью и заснул. А когда глаза открыл, батюшки мои: солнце зашло, вечер наступил! И птичка улетела.

Пришёл старик домой задумчивый, грустный.

— Что ты невесел, муженёк? — спрашивает старуха. — Или опять дров не припас, не нарубил?

— Эх, старая, — отвечает старик, — опять я дров не нарубил, не припас! И всё потому, что прилетела птичка-невеличка и запела, да так, что и сказать нельзя! А я слушал, слушал и заснул.

Тут старуха и говорит:

— Послушай, старик, что, если нам ту птичку поймать? Ведь она неспроста прилетает и поёт! Поймай ты, старик, птичку и принеси её нам домой. Мы её кормить станем, поить, ухаживать за ней.

Пошёл старик в лес в третий раз. Только за топор взялся, взмахнул было — прилетела птичка-невеличка, села на ветку и сидит. Сидит, молчит.

Старик недолго думая заработал топором, свалил дерево. А птичка на свежий пенёчек перелетела, села и начала петь.

Слушает её старик, а сам думает:

«Только бы не заснуть под её пение. Ну-ка, закрою глаза, а спать не буду. Подожду, что станется».

Затаился старик, сидит возле срубленного дерева, голову набок склонил, будто спит. А сам себя уговаривает:

«Не спи! Не спи, старый!»

А птичка поёт. Пела она, пела и затихла. Открыл глаза старик, смотрит: заснула птичка.

Тихонечко подошёл к ней старик, в горстку её схватил, осторожно в рукавицу спрятал и пошёл домой.

А старуха его встречает.

— Вижу, старый, — говорит, — по глазам твоим радостным, что несёшь ты птичку-невеличку в наш дом!

Посадили они птичку на стол, хлебушка ей покрошили, водички в блюдечко налили. Попила птичка, поела и давай петь.

Пела, пела, старик со старухой и уснули.

Ночь прошла — они спят. Утро настало — они спят. Наконец проснулись. Старик и говорит:

— Ох, и крепко же я спал, старуха! Надо поскорее птичке клетку сделать. А то, ненароком, заберётся кошка в дом и, пока мы спим, съест нашу птичку.

Смастерил старик клетку, большую, просторную.

Вот пошли старик со старухой в поле работать. А птичка из клетки выпорхнула и в девушку превратилась: щёки румяные, брови чёрные, а глаза горят.

Вся изба засветилась, вот до чего девушка прекрасна собой была!

Затопила она печь, корову подоила, обед сварила и в доме убралась. Всё успела. А потом снова обернулась птичкой, залетела в клетку, защёлкала, засвистала.

Пришли старик со старухой домой, смотрят — в избе чисто, обед приготовлен, на стол подан, и корова обихожена. Удивились они, однако невдомёк им, что это всё птичка-невеличка сделала.

В ту пору ехал той стороной царевич, проезжал через деревню и услыхал, что у старика со старухой в клетке птичка поёт. Не утерпел, полюбопытствовал, зашёл в избу. А птичка поёт, заливается. Заслушался царевич её и сам не заметил, как уснул тут же, в избе. Весь день проспал. Проснулся — вечер уже.

Решил царевич так:

«Пойду-ка я к старушке вдове, спрошу её, что за птичка-невеличка это и почему она так удивительно поёт!»

Отправился царевич старушку вдову искать. Нашёл. И спрашивает:

— Скажи мне, бабушка, что это в избе у старика и старухи за удивительная птичка живёт? Живёт, поёт, да так, что хочешь не хочешь, уснёшь и весь день проспишь.

А старушка вдова отвечает:

— Знаю, знаю. Это не птичка, а звёздочка ясная с неба упала. Счастье людям приносит. Ты вот дождись, когда старик со старухой из дому уйдут, изловчись и погляди: птичка из клетки выпорхнет, превратится в девушку и старой старухе, словно родная дочь, всю работу в доме переделает.

Загорелся царевич, просит:

— Бабушка, бабушка, научи ты меня, как мне её в девичьем облике увидать!

А старуха вдова отвечает:

— Ты стань, сынок, под окошко да в щёлочку погляди. Если увидишь, никогда ей больше птичкой не быть! Человеком останется!

Ушли старик со старухой в поле работать, а царский сын к окошку подошёл, отыскал в одном уголке щёлочку, глянул и обомлел. Выпорхнула птичка-невеличка из клетки и превратилась в девушку, да такую прекрасную, что и сказать невозможно: щёки румяные, губы алые, брови чёрные, а глаза горят.

Стоит царевич возле окошка, от щёлочки глаз оторвать не может, от счастья еле дышит: всё видит, что в избе делается.

А девушка печь истопила, обед приготовила, корову обиходила, в избу вошла — изба светится!

Ждёт царевич, что дальше будет.

Подошла девушка к клетке, остановилась, поглядела, подождала — видно, думала: вот сейчас колдовские чары её опять в птичку превратят. Ан нет! Клетка, клетка-то порожняя висит, и девушка как была — красавица — перед ней стоит, и радость на её лице неслыханная.

Подумать только, на этот раз не превратилась она в птичку, нет, осталась дочерью любимой своих родителей!

Тут как раз вернулись старики с поля, увидели её и ну целовать-миловать! Вот радости, вот слёз-то было!

Где одна радость, там и другая следом идёт. Вошёл царевич в избу, поклонился старику и старухе, стал просить их отдать ему дочь в жёны.

Жалко было старым свою ненаглядную отдавать, да пришлось. Уж больно полюбили молодые друг друга.

И женился царевич на девушке-птице, на птичке-невеличке, красные пёрышки, золотой носок.

Сыграли молодые свадьбу, и старика и старуху не забыли, взяли к себе в дом, и стали все вместе жить-поживать.

Тут и сказке конец.