Карт-Бланш

Глава 15

*Полина

Время стремительно бежит вперед, с каждым новым днем приближая нашу долгожданную встречу, а весна выдалась на редкость ранней, и уже в конце марта на деревьях проклевывались листочки изумрудных деревьев. Жизнь…а что жизнь? Жизнь шла своим чередом, принося каждому ежедневные маленькие радости бытия, а еще Вадим начал вставать на ноги, и пусть он делал это с палочкой, но ведь начал ходить…я часто навещала бывшего супруга, хоть и обещала никогда больше этого не делать, но сердцем я не могла перестать радоваться за него, ведь практически каждый день мы выходили в больничный парк и словно, как некогда двое влюбленных, по несколько часов говорили о всякой чепухе, обсуждали последние новости не связанные с политикой, бизнесом или же погодной чехардой, и было в этом что-то теплое, нежное, как и в ночных звонках Серого…

Впрочем, мои отношения с Серым оставались самой настоящей тайной для всех наших общих знакомых, как и для лично моих знакомых, которые не уставали мне твердить, что я как-то изменилась. Было забавно наблюдать, как и Вадим видел эти изменения и его любопытство не знало границ, и он все расспрашивал «Полинка, а не появился ли у тебя кто?» А что я? Мне нравился разжигать в его сердце костер ревности и какой-никакой зависти, но все же в душе моей давным давно уже поселилась самая настоящая тревога по вполне себе простым и объективным причинам: тот, кто устранял мужчин находящихся со мной никак не хотел угомониться, ведь теперь его целью стал Стас. Именно из-за этих скользких покушений, мы решили остаться каждый в своих городах, и от этого меня разрывало на части от одной только мысли, что Белла может касаться его тела, и я сходила с ума, ведь зная порядочность Серого можно было вполне себе допустить то, что любовью с ней он будет заниматься из-за своего дурацкого чувства порядочности, а я довольствовалась ночными звонками, словно любовница, которая должна ждать и она ждет, но я так не хотела. Мой преследователь? Ах, несколько раз в день, каждый второй день недели возле моего подъезда стояла одна и та же черная машина. Дежурила, но нужно признать, что не причиняла мне каких-то явных неудобств, в отличии от странного и порой не понятного мне поведения Стаса. В последнее время, его голос выдавал раздражение, и беспокойство, и я не могла выбить из него разумное объяснение, что ужасно бесило, как и его последняя выходка пропасть ничего не объяснив мне, просто на неделю.

— Что-то я не припомню новостей о том, что у нас в городе проблема со связью, Стас. — заявила во время последнего разговора я. — у тебя проблемы?

— Нет. — вздохнул Серый. — с чего такие выводы?

— Мы как-то раньше общались намного чаще, а ты не позволял себе пропадать на неделю. — не унималась я.

— Мы и сейчас общаемся, пусть с небольшой паузой. — все так же спокойной отвечал мне Стас.

— Это ведь не то… — вздохнула грустно я.

— Милая, я тебя не понимаю. Что случилось?

— Стас, раньше ты звонил каждый вечер, и мы… — была перебита я.

— Пойми, милая, я не могу постоянно быть на связи. Ты ведь должна понимать, что в силу моей деятельности я должен иногда уходить на дно. У меня существуют дела, обязанности на которые я не могу просто взять и наплевать. — он вздохнул. — а еще у меня есть ответственность, о которой не говорят просто по телефону.

— Прости, что я такая дурочка, но что может быть важнее любимой женщины? — спросила я на полном серьезе (хотя так и не думала, но дурочку включила)

— Вот именно. Любимой женщины. — он вздохнул и положил трубку.

С того разговора прошло уже больше недели. На часах было за полночь, и только сна не было ни в одном глазу и идти спать в холодную постель совершенно не хотелось. Иногда, если приглядеться, то можно увидеть на лицах людей, что так устало покидают ночью свои дома самый настоящий страх…страх перед себе подобными, страх за свое будущее, а девицы с трудно читаемым лицом из-за толстого слоя косметики стояли на обочине, и давали языком тела понять проезжающим мимо машинам свою доступность. Но не смотря на всю мою неразбериху с мужчинами, один огромный плюс в моей жизни произошел — мои девочки вернулись к мамочке, и я вернулась в наш с Вадимом дом. Это было самое настоящее счастье, ведь я смогла отметить четырнадцатилетие дочери в кругу своей семьи и людей, которых любила больше жизни, но одним из главных желаний Алисы было — навестить вместе со мной папу, и отказать ей я не могла.

В глубине души, я верила, но во что? В то, что Стас меня любит, а все его странное поведение списывала на нервное переживание из-за далеко не добропорядочной работы, но время шло и ничего менялось в его отношении ко мне, но зато, в моей жизни появился странный контроль…он ревновал, устраивал скандал, и не давая жить спокойно в какой-то момент начал буквально заставлять подстраиваться под свой характер, и я взорвалась поставив точку в наших с ним не начавшихся отношениях, но стоило ему услышать, что я хочу взять паузу, как вскипал и начинал убеждать меня в том, что любит только меня, а все остальное это нервы и проблемы…странно, но когда мне было тоскливо, когда тоска и душевная боль ломала мои ребра заставляя впадать в дрожь, я представляла, что Вадиму и Стасу сейчас точно так же, как и мне плохо…и это даже успокаивало, но затем, я поняла, что запуталась, ведь после смирения приходила обида и я думала, что все нужно отпустить…все чувства между ними и мной остыли, планы изменились, изменилась и я. Хуже всего было только то, что мне не с кем было поделиться этим всем, и я носила в душе сомнения. Когда только стерлась грань между весной и летом, я не заметила, и только однажды перевернув лист календаря, я осознала, что уже начало июня. Время чертовски быстро летит вперед, и только я за ним почему-то не успеваю…

Ночью, как всегда мне не спалось и я прошла в свою студию-комнату, села на высокий стул и приготовив чистый холст, закурила вооружившись карандашом. В квартире стояла тишина, а за окном лил дождь и шум его ласкал слух, наводил на размышления. Девочки уже давно уснули, и я тихо включила стоявший на полу радиоприемник. Из колон донеслась старенькая, но очень задорная песня… «Бэби ту найт я бэби ту найт, девочка-ночь меня называй. И в город любви ты приглашай, нежно прошу меня обнимай. Бэби ту найт я бэби ту найт, больше с другими ты не гуляй. Не говори никогда мне прощай, я бэби ту найт». Начав вырисовывать лицо для моей будущей картины, я старалась отключить мысли, и придерживаться своим критериям мужской красоты пытаясь объединить их в одно целое: неудержимость…в неудержимых мужчинах есть что-то эстетически острое, и зачастую они обладают темные вибрациями. К темным вибрациям я отношу умение томно строить свои фразы и бархатный голос, каким прекрасно обладал и Вадим и Стас. Далее я бы отметила невинность. В невинных мужчинах есть еще нетронутая целостность. Не инженю, конечно, но тоже что-то милое. Бескомпромиссность. В бескомпромиссных мужчинах есть спорная прочность и дерзкий, независимый характер. О, да, в этом был весь Вадим. Пластичность. Под пластичностью я имею в виду, странное явление уметь быть пригодным для холста и наконец-то — мужественность. Вот именно здесь вся привлекательность между темными вибрациями и мужской версией инженю. В дверной косяк робко постучалась Алиса и я молча кивнула ей. Робко и смущенно она подошла ко мне, встав за спиной и склонила на бок голову всматриваясь в мой рисунок.

— Ну что, нравится? — спросила тихо я выдыхая в сторону ментоловый дым.

— Очень. — тихо промолвила Алиса после некоторой паузы. — мама, а что он готов сделать ради тебя? — вдруг спросила дочь не меняя своей недоверчивой интонации.

— Кто сделать? — удивилась я. — вот этот мужчина? — я кивнула на рисунок и после кивка Алиса засмеялась. — знаешь, наверное, ничего. Это ведь чисто из головы. Такого мужчины не существует. — ладно, ты пока не мешаешь, — улыбнулась я. — но выгоню, если начнешь. — по-домашнему сказала я, положив ногу на ногу. — ты почему не спишь, Алис?

— Знаешь, — она грустно улыбнулась и села на рядом стоящий стул поджав колени к груди. — ложась спать, я представляла, как вы с папой идете по городу, в кафе и отмечаете ваше воссоединение. Он вдруг резко встает и уходи, и ты в замешательстве, но тут он открывает дверь кафе и на пороге появляется с огромными букетом цветов, и весь зал наблюдает за вами, а после на глазах у всех, он подходит к тебе и припав на колени протягивает букет и делает предложение. — вздохнула Алиса посмотрев на меня.

— А что я? — спросила отложив в сторону карандаш я. — что говорю я?

— Хм. — она нахмурилась. — что не готова принести себя в жертву браку, а папа достает из кармана брюк футляр и показывает тебе, а после берет твою руку и одевает кольцо на палец. Хочешь, расскажу историю? — улыбнулась Алиса. — помнишь Женю?

— Конечно, твоя подружка же. — улыбнулась я. — взбалмошная девчушка, но… — я сделала два легких штриха. — и что же она учудила на этот раз?

— Серьезно? — улыбнулась Алиса. — она пытается совратить свою маму. — вздох. — вчера сфоткала мне ее трусики, и рассказала, что и как хочет, а еще рассказала, что все попытки не увенчиваются успехом. — очередной вздох заставил меня оторвать свой взгляд от рисунка. — вот теперь она страдает.

— А ничего что ее маме за пятьдесят? — удивилась я.

— Так-то да, но… — Алиса пожала плечами. — ты знаешь, она всегда была странная.

— Ну почему странная. — тут я одернула себя, понимая, что говорить с ней так открыто не стоит. — пожалуй, да. Странная.

— Мам, можно вопрос? — Алиса посмотрела на свои руки. — а вы с папой будете…

— Не знаю, Алис. Вот, честно не знаю. — на секунду я опустила взгляд в пол. — все очень сложно и не всегда взрослые ведут себя…

— Ведут себя, как взрослые. — улыбнулась дочь. — знаешь, а ведь когда ты ушла от нас, то все стало в некотором смысле ужасным… — вздох.

— Ужасным? Отец тебя обожает, Алис и это факт. — я грустно улыбнулась.

— Да я сейчас не про это… — вдруг она задумалась. — он чуть не выехал на встречку, когда от горя вашего расставания напился до беспамятства. Пока бабушка сидела с нами и причитала, какая ты плохая, я заподозрила, что что-то не так и не поверишь, но сама взяла такси и доехала до его офиса. — Алиса посмотрела на меня. — он поругался, кстати, с бабушкой, когда она назвала тебя бросившей нас шлюхой.

— Оу, — удивилась я. — ну, бывает и такое, но ты не должна на это обращать внимание.

— А ты простишь меня? — вдруг спросила Алиса и медленно подошла ко мне. — я люблю тебя, мам, и то, что я крутилась возле папы это ведь тоже своего рода мой ход конем.

— О чем ты? — удивилась я.

— Мам, я все знаю, что и как… — вздох. — скажем так, каким бы тираном и нехорошим человек не был папа, я хочу, чтобы вы были вместе. Пока мы с тобой вдвоем можем сдерживать его и все его прихоти, то быть может, мы сможем его перевоспитать? Кстати, пока тебя не было Нина постоянно приходила выяснять отношения, но отец ее буквально выпихивал из дома. Можешь быть уверена, он тебе не изменял. — улыбнулась Алиса. — странно, что я тебе это говорю, да? — засмеялась она.

— Все это очень забавно, милая, но ведь есть что-то еще, да? — улыбнулась я, понимая, что этот разговор ведет куда-то глубже.

— Не все…да. — Алиса смущенно отвела взгляд. — мне предлагает встречаться двадцати пяти летний мужчина.

— Та-а-ак, — я потерла щеку. — и что же ты ему сказала?

— Мам, это еще не все. — вздох. — он криминальный элемент. — она покраснела.

Настойчивый звонок в дверь вырвал меня из разговора с дочерью и я вздрогнула, ведь время на часам мигало 2:20. И кого это только могло принести? Я посмотрела на Алису и улыбнувшись отправила ее в свою комнату оставив все разговоры до завтра, а тем временем стук не унимался, и я успела испугаться. Тихо подойдя к двери я прислонила ухо к двери и отпрянула от резкого стука.

— Кто? — не своим голосом от волнения и страха спросила я.

— Кто — кто? — возмущенно повторил хриплый женский голос. — конь в пальто, Поль, открывай давай. Я что тебе дурочка тут стоять пол часа? — раздался уже знакомый мне недовольный голос.

— Ты бы могла бы предупредить, что полуночница и зайдешь так поздно. Какими судьбами? — спросила я переступившую порог Киру.

— Ты куда запропастилась? — строго спросила она. — я звоню тебе целый день, а ты не отвечаешь. Знаешь, ты бы предупредила, что решила вернуться сюда. Вообще-то, так и окочуриться можно. — вздох. — мне пока твоя бабушка не сказала, что ты вернулась обратно, я то ждала тебя… — возмущенно выдохнула Кира, а после по-матерински улыбнулась.

— Подумала, что у меня от счастья крыша съехала и я бросила тебя там одну, укатила с новым хахелем в неизвестном направлении? — засмеялась я спрятав карандаш за ухом. — так?

— Ну, да, что-то в этом роде. — пожала плечами следователь. — как бы зная тебя — это было бы вовсе нормальным.

— Ну и дурёха ты, глупая. — прошептала я крепко обняв ее обеими руками. — ну кто же тебя может бросить, радость ты моя? Какие новости, Кир? — улыбнулась я.

— Ну, если тебе интересно, то у меня вот в жизни происходят местами странные события… — улыбнулась она.

Мы молча прошли с Кирой на кухню, где я заварила кофе и выставила на угощения свежую выпечку и конфеты на фарфоровые тарелочки. По всей кухне витал запах кофе и сладкой ванили. Кира села за стол и в свойственной ей манере, положила булочку с корицей на тарелку, вырезала ножом самую смачную серединку с начинкой и отправила в рот угощение, а после крепко сжала прохладными ладонями горячую кружку, а я села рядом с ней разворачивая вафельную конфету.

— Вот смотрю я на зэков и, знаешь, честно не понимаю одного, где они находят дурочек, которые рвутся к ним во все эти глуши, лишенные хотя бы малейшего намека на цивилизацию? — недоумевая она посмотрела на меня. — впрочем, что для них рай земной не самые нормальные местечки это нормально вроде, и получая свой маленький островок свободы, они могут ощущать себя людьми, но, Поль, давай честно, добросовестно трудиться ради свидания с неизвестной девчонкой — это разве поощрение?

— Знаешь, за хорошее поведение иногда и вовсе позволяют вольно выйти жить с женой и детьми. Разве это не радость? — улыбнулась я. — конечно же дальше поселка этого никто их не отпустит, пока срок свой не отобьют, но ведь многие так живут. Каждому свое вроде. Чем тебе не вариант отбывания срока? Хотя, — отпив глоток кофе я вопросительно посмотрела на Киру. — к чему ты вообще о всех этих размышлениях?

— Ваша подружка-кукушка в прошлом месяце ездила впервые на зону. — улыбнулась следователь. — пойми меня правильно, но зоновское поселение это далеко не курорт, — вздох. — тюрьма, как тюрьма, и она там нужна была только для траха. — Кира нажала на середину булочки и начинка начала сочиться по ее изящным, длинным пальцам. — и, знаешь, она мне заявила «я вообще-то к мужу приехала»…при чем так обижено. Знаешь, пришлось ее опустить на землю, что это все призма, а не правда, и пора бы забыть эту сказку «лямур». Но разве она меня послушала? Кстати, ты слышала, что Серый снова на зону попал? — спросила меня Кира.

— Чего? — удивилась я. — как на зону? Он же… — постепенно в голове все начало стыковаться. — и как давно?

— Ну, вообще его за хорошее поведение отпускали, а сейчас наш герой нарушил ряд нюансов и вернулся в свою колонию. Все просто. — вздох. — примерно две недели назад.

— Тогда это многое объясняет. — я отпила еще глоток и грустно вздохнула доставая из пачки сигарету. — Кир, я понимаю, что просьба моя может показаться дикой, но можешь помочь мне?

— Когда я тебе отказывала, милашка? — улыбнулась Кира чиркнув зажигалкой. — какая просьба?

— Помоги нам встретиться в поселении с Серым. — я выдохнула в сторону дымовое кольцо и приготовилась услышать «нет», но к моему удивлению, Кира вальяжно закурила от моей сигареты и облокотившись спиной и стенку многозначительно приподняла бровь.

— Зачем? Всего один вопрос и больше не стану приставать.

— Мне нужно с ним выяснить отношения. — соврала я.

— Хватит мне тут заливать, Поль. — она выдохнула носом дым и пафасно прищурила свои серые глаза. — у нас с тобой проблем, извини меня, выше задницы, а что мы с тобой делаем?

— У кого проблем нет? — улыбнулась я.

— Ну, я это к тому, что те у кого нет проблем, те ищут мужчин на воле, и знаешь, — Кира нервно усмехнулась. — находят, живут долго и счастливо, а мы с тобой, как неудачницы, каких в общем-то, как собак нерезаных — полно. Нашла принца на белом коне? Не думала, что у нас с тобой глаза наивные? Нам что угодно можно нап….,-тут она покачала разочарованно головой. — нам что угодно можно начесать и мы поверим.

— Прости за наглость, но, Кир, зачем ты мне сейчас это рассказываешь? — не выдержала я.

Кира ехидно ухмыльнулась.

— Поль, ты ведь не дурочка, а сейчас совершаешь глупый поступок. — она шлепнула себя по лбу, и на секунду, я могу поклясться, но видела, как заблестели от слез ее глаза. — такая же дурочка, какой я была с Беркутом, но, знаешь, у каждого своя история, но с такой канвой повествования, как у нас, увы, но конец один.

— Один конец? — удивилась я. — у каждого свой расклад, и ты это знаешь, вас с Беркутом связывала воля, а это совсем другая история. Вы оба были свободные птицы, которые встречались ради взаимного удовольствие, и…

— Ты и впрямь, будто бы вчера родилась, а за твои словечки, я тебе врежу по лицу, если ты, конечно же, не заткнешься. — прорычала Кира. — а Серого оставь, иначе будет твоя жизнь одни сплошные посылки, передачки, секс.

На секунду она замолчала и с долей подозрения посмотрела на меня.

— Странная ты, очень странная, хоть и была моей лучшей подругой. Я к тебе пришла, не для того, чтобы читать курс морали. Я живу так, как хочу я, и встречаюсь я с теми, кто мне нравится, как и трахаюсь с теми с кем хочу, а ты, своим совдеповские понятия и морали дочкам своим втирай. — прошипела Кира. — не хрен меня учить… — вздохнула Кира. — а с Серым я тебе устрою встречу.

— Я все поняла, спасибо. — вздох. — только я не понимаю, что я сделала…почему ты решила прервать нашу дружбу.

А, может, просто встать не с той ноги?

Из ямы вытащить покоцанную душу,

Отмыть и покрасивей нарядить,

Счастливо жить и никого не слушать?

А, может, просто встать не с той ноги?

Забыть обиды, разочарованья

В душе своей порядок навести,

Послать к чертям фальшивые признанья?

И полной грудью воздуха набрать

И выдохнуть. И рассмеяться громко.

Ну что поделать — я тебя устала ждать,

Ведь в ожидании нет никакого толка.

А жизнь бежит, торопится, спешит…

Как жаль, что я ее на наважденье трачу —

Уж все перекипело, не болит,

И даже в трудный час я не заплачу.

Я ник сменю, но имя не сменить

И не переписать всю жизнь сначала.

Да, если честно, не хочу я удалять

Мгновенья те, где было воздуха мне мало,

Где были ласка, нежность и любовь,

Пожар свиданий, поцелуи и объятья.

И пусть давно уж это все прошло,

Не прокричу тебе вослед слова проклятья.

Не в первый раз сознанье обману,

Сказав, что с легкостью тебя я отпускаю, —

Я жизни словно заново учусь

И, как ребенок, ничего не понимаю…

А, может, просто встать не с той ноги?

И, пыль стряхнув с давно написанной страницы,

Перелистнуть ее и все забыть,

Расправить крылья и вспорхнуть, как птица?

И, душу обновив в который раз,

В полете постараться не разбиться…

Мудрец однажды правильно сказал —

Нам на ошибках суждено учиться.

А, может, просто встать не с той ноги?…

— Тук-тук, — улыбнулось милое личико проводницы показавшееся в открой двери купе. — заказывали чай?

— Чай? — удивилась я словно не понимая, что от меня хотят. — какой ча…а, точно, — кивнув растеряно я попыталась улыбнуться. — да, спасибо. Черный с мятой?

— Агась, и двумя кусочками сахара рафинада. Хотите что-нибудь к чаю? У меня тут есть, — она наклонилась к самому низу своего передвижного подноса. — у меня тут «Медовик», «Наполеон», «Графские развалины», «Дамские пальчики», «Птичье молоко» и вафельная коровка. Ой, что-то я все про сладкое. — девушка улыбнулась. — у меня тут есть еще бутерброды разных мастей и даже галеты.

Я промолчала, и молоденькая проводница грустно вздохнув, поставила стакан на столик, и уточнив еще раз «не хочу ли я чего-нибудь», мне было неловко отказать и я выбрала десять вафельных конфет. Щекастенькая проводница чуть не начала хлопать в ладошки, но сдержалась и отдала мне пакет конфет, где оказалось на две больше, чем нужно было. Я отсыпала ровно половину и догнав ее по пути в другое купе поделилась сладеньким и ее щеки порозовели еще сильнее. Поезд тронулся и стакан задребезжав чуть не выплеснул наружу мой чай, но я успела поймать его и отпив глоток, ощутила, как по телу растеклось тепло. Грохочущий звук колес состава все отдаленный и отдаленней звучал в моей голову и вскоре слился с общим фоном грохота и возни. В моем купе никого не было, и я залипла в окно. Ехать мне предстояло чуть больше пяти часов, но даже эти пять часов могут показаться самой настоящей вечностью…сердце неприятно екнуло и во рту пересохло, а платформа медленно убегала от моего взгляда оставляя позади вокзал, и город. На секунду я даже потеряла связь с реальностью, но все это можно объяснить простым волнением.

Нужно было признать, но я скучаю по Серому. Это очень много, просто невозможно много, когда не знаешь, сколько ты вкладываешь в это «я скучаю по тебе», а я…я то здесь, полностью здесь и одна со своими грустными мыслями и с мечущимися вопросами «Где ты?» «С кем ты?» «Как ты?»…ничего больше не нужно, совершенно ничего, только бы знать, где ты…это так странно…осознавать, что ты влюбилась и другого тебе не нужно, а только его, которого так хочется назвать «мой»…слова путаются, как листья на ветру, а я люблю тебя все собой люблю…предчувствие, как химеры вонзилисьв мое сердце и это липкое чувство потаенного страха…черт…оно подкрадывалось все ближе и ближе, а тем временем поезд заметно набрал скорость под который я благополучно заснула. Меня разбудил резкий толчок и лязг тормозов. Вагон заметно оживился, и люди стали шнырять взад-вперед. Я приподнялась, и взглянула в окно. Название станции не было видно. Вдруг двери купе резко раскрылись и в него вбежала молоденькая девочка лет двадцати. Ее рыжие волосы собраны в высокий хвост и обмотаны вокруг тугой резинки в симпатичный шиньон. Убранные волосы оголяют ее округлое личико, и румяный живой загар. Среднего роста, но достаточно аппетитного телосложения, но при этом все в ней гармонично сложен, а ее зеленые глаза светились огоньком. От этой девчонки буквально било силой и бешеной энергетикой, что на секунду мне даже показалось, что лампочки стали гореть от напряжения только сильнее. Уложив сумки на полку, она обернулась и улыбнувшись произнесла своим хрипловатым голоском.

— Майя. — улыбнулась представившись девчонка.

— Полина. — взаимно улыбнулась я.

— Удивительно, но даже сейчас на улице дикое пекло, что только будет утром? — вздохнула она вынув из сумки начатую бутылку газировки и дуя под футболку, она посмотрела на меня боязнь столкнуться с моим смущением.

— Где мы уже находимся? — решила уточнить я.

— Ох, — она посмотрела в окно и прищурилась. — ага, все правильно, мы сейчас отходим от Скосырево. Думаю, что на Промысловой будем часа через три.

— Через три часа… — грустно повторила я.

— Неужели тоже в Промыслово? — улыбнулась Майя.

— Так получилось, что да. — грустно ответила я.

— Прости, что вот так вот лезу, но ты туда впервые едешь? — поинтересовалась Майя.

— Так заметно? — я нервно засмеялась. — угадала, я действительно еду сюда в первый раз.

— Эх, — Майя грустно улыбнулась. — ты, прости меня, что лезу с вопросами, но зачем?

— Вот и я думаю, а зачем? — вздохнула я.

— Промыслово небезопасный поселок, особенно для таких видных девушек, как мы, Поль. — она опустила свой взгляд в пол. — знаешь, я впервые приехала сюда три года назад и не поверишь, но умудрилась попасть в заварушку, но это моя вечная проблема. Поль, а ты к кому едешь? Может быть, знаю его? Хотя, постой, дай угадаю, — Майя присвистнула. — к парню небось?

— Можно и так сказать. — улыбнулась я. — к своему мужчине.

— Значит, можно поздравить тебя в боевым крещением. — Майя улыбнулась. — я не осуждаю, ты не подумай.

Как только поезд стал сбавлять ход, я посмотрела на наручные часы и стрелки отстукивали последние двадцать минут до прибытия. Мои мысли вернулись к Серому. Это было похоже на наваждение, словно проснувшись от резкого толчка ты начинаешь прислушиваться и схоже это с внезапным пробуждением, как правило, бессонная ночь в пустой и холодной постели резко сменившаяся на нечто теплое, и становится так спокойной, уютно. Такого прилива удушающей нежности я не испытывала очень давно и страшно подумать, сколько раз я мечтала поцеловать его губы в своих мечтах, едва сдерживая желание дотронуться до него…такого неожиданно родного и близкого, и только мысли постоянно отматывали пленку памяти предательски назад, за что я ненавидела все свои воспоминания о нем, но ведь судьба свела нас вновь спустя шестнадцать лет? Вот мы и встретились ведь вновь…Стас так же одинок, как и я и глядя на Майю, я почему-то подумала, что все мы в чем-то одиноки. С моей жизнью и личной ассоциацией с летящей на огонь бабочки, я удивлена, что все мои крылья все еще целы.

— Знаешь, а ведь у каждого есть свои мечты, необузданные и сокровенные желания. — улыбнулась Майя. — ты любишь риск? — девушка достала тонкую сигарету и нарушив все правила, открыла окно закурив прямо в вагоне. — я вот да. Люблю этот металлический вкус адреналина. — улыбнулась чиркнув зажигалкой она. — как там пелось в песенке? Мечты сбываются, и не сбываются. Любовь приходит к нам порой не та. — улыбнулась грустно Майя стряхнув первый пепел сигареты. — но, все хорошее не забывается. А все хорошее и есть мечта. Если интересно, то я еду к своему мужчине, как и ты. — на секунду она помрачнела. Так между нами, — она повернулась ко мне. — ты часом не из полиции?

— Я похожа на человека, который с ней связан? — приподняв бровь спросила я. — вот и я думаю, что нет.

— А, ну тогда хорошо. Не хочу, чтобы меня взяли за жабры за болтливость. — Майя затянулась. — а ты крутишься возле криминального мира или так?

— Или так. — вздохнула я отпив глоток давно остывшего чая. — а что?

— Как я уже сказала, я как и ты, еду к своему мужчине. За хорошее поведение и кропотливую работу, нам разрешили побыть вместе три дня. Пришлось повозиться, конечно, снять квартиру, а в этом поселении суки-хозяева знают, как делать деньги на ветхих хатах. Сняла квартиру, чтобы уединиться и побыть с ним. Знаешь, несладко им там, и представляешь, какое счастье, когда приезжает твоя любимая женщина и дает возможно почувствовать себя человеком. — Майя улыбнулась. — может быть слышала что-нибудь про Александра Монако?

— У которого еще дочка Вика? — улыбнулась я.

— А говоришь, что не знакома с криминалом. — покачала головой Майя. — врушка.

— Не совсем, фамилия звучная. — я улыбнулась. — да и учились мы с ней вместе. Она всегда принадлежала к касте неприкасаемых. Я имею в виду, что с ней никто не ругался, и даже учителя избегали явных конфликтов с этой девицей, но, если серьезно, то мне всегда ее было жаль. Странно было видеть, как маленькую девочку все избегают из-за того, что ее отец был какой-то шишкой.

— Какой-то шишкой? — опешила Майя. — да он держал в страхе весь город, пока не появилось семейство Грэев. Там, конечно, история так себе, но теперь город распоясан и буйствуют братки без узды. — Майя снова вздохнула. — а если отец Грэя не решил в свое время делить власть с Сашей, то сейчас все было хорошо, и мне не пришлось бы ехать за столько километров ради поганого свидания.

К счастью проводница объявила о прибытии и люди замельтешили, спешили к выходу, но только я особо не хотела торопиться. Я с бешеным волнением ждала встречи с Серым и мое сердце стучало с такой бешеной силой, что вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Голова…било от волнения виски, но я старалась держаться, стоя на перроне я оглядываясь по сторонам, я задумалась о том, что не готова сейчас терять все, что со мной произошло за последние месяцы, а еще больше я не готова терять Стаса. Ведь никто кроме Серого не поддержал меня в трудную минуту, когда все вокруг казалось пропастью. Никто…совершенно никто, кроме Стаса не жалел меня, и называл сильной, что я справлюсь со всеми этими неурядицами и всегда был рядом. Сама судьба впервые дала мне зеленый свет и я не должна отступать. Опомнилась я от резкого толчка в спину.

— Добро пожаловать, дорогая. — улыбнулась Кира поправляя впавшие рукава в подмышечные впадины футболки. — я думала, что просмотрела тебя. На улице, кстати, не май месяц. — возмущенно пробурчала она.

— Кира, — мои глаза заметно округлились. — ты…что ты… — вздох. — что ты тут делаешь? — не успела было задавать свои риторические вопросы я, как Кира вмешалась.

— Как ты мне там сказала? «Подумала, что у меня от счастья съехала крыша и я, бросив тебя одну, укатила в закат?»-Кира засмеялась. — так?

— Ну, что-то в этом духе. — пожала плечами я.

— Дуреха моя, — Кира нежно обняла меня за плечи. — кто же бросает в таком месте? — вдруг, Кира обернулась и посмотрела на рядом с нами стоявшего мужчину. — Саш, познакомься, это Полина, моя подруга. — она улыбнулась. — Поль, познакомься, это мой коллега Александр…

— Прокурор Май. — открыв от удивления рот прошептала я.

— Видимо, судьба нас уже сводила? — улыбнулся мужчина. — рад знакомству.

— Да, помните дело об убийстве моего отца? — начала лепетать я. — джуниора помните? Ну, это было шестнадцать лет назад, но все же…

— Убийство в упор. — вздохнул следователь. — подожди, Полина? Та щекастенькая дочка Маресьева? — его лицо озарила улыбка. — Боже, сама Афродита.

— Да, дочка Константина Маресьева. Ну, конечно, уже не Маресьева, но все же Полина Константиновна. — грустно улыбнулась я.

— А что ты здесь делаешь? Если не секрет. — удивился Май. — ну, просто странно видеть такую девушку, как ты видеть в таком, кхм, гадюшнике.

— У нее свидание с Серым. — прошипела Кира.

— Со Стасом? — опешила прокурор. — так, Поль, какого черта?

— Прокурор, давайте не будем вдаваться в подробности, и… — начала было оправдываться я, как снова вмешалась Кира.

— Она переночует в твоей квартире для зэковских свиданок. — улыбнулась Кира протягивая прокурору мою сумку. — так что так.

Дальше я не участвовала в разговоре Киры и прокурора Май о всякой ерунде, и только искоса следила за томными взглядами прокурора. Много лет прошло с нашей последней встречи, и сейчас, он производил впечатление обычного мужчины, каких в прокуратуре не одну сотню. Можно сказать, что прокурор Май возмужал и это было очевидно, что из молоденького и неопытного следователь, он превратился в матерова следака чем-то напоминая мне отца. Быть может, я слишком порочна, но всю дорогу меня преследовало непреодолимое желание испытать страсть от встречи с Серым. Всем своим существом я ощущала прикосновение его рук на своих плечах, спине и животе, а хотелось бы…а хотелось бы получить хлесткую пощечину и страстный поцелуй до боли прикуса губы, вкус теплой сладкой крови и дрожь, которая пробегает от приятной боли тела, и звука рвущегося платья, звона разлетевшихся по пола пуговиц. Место душевной боли должна была бы занять место телесной, и это конец. Чувства насыщения и спокойствия заполнили бы душу, и я наконец-то призналась бы ему в своей трепетной, нежной любви…а насытившись пронизывающей насквозь лаской, я сделаю шаг тебе навстречу и начну то, ради чего были созданы Мужчина и Женщина…единение…единение тел, душ, человека с Богом, человека и природы, человека с человеком…за этот миг единения я отдала бы все…за эту ночь я отдала бы жизнь.

— Как вообще реально жить здесь. Мало того, что глушь, так еще и ни малейшего намека на цивилизацию. — пробурчала Кира.

— А чему ты, радость моя, собственно говоря, удивляешься? Проедься по российским поселкам, деревням и скажи мне, где там цивилизация? Нищета, грязь, а старожилы. Самое то для беглого зэка, а для наших примерных — вот это местечко настоящий рай земной. — прокурор попытался приобнять Киру за плечи, но она изящно увернулась от нежелательных прикосновений.

— Ты Серого приведешь? — спросила остановившись Кира. — или мне самой это сделать? Учти, если его поведу я, то только в браслетах, и под дуло пистолета в его затылок. Этот гаденыш непредсказуемый, и я не хочу, чтобы он опять сбежал с зоны.

— Я оставлю записку на КПП. Пусть приведут его в указанный час в указанное место. Еще я, бл*ть, не возился с ними. — ухмыльнулся Май и тут я разочаровалась в нем. Да уж, уважением и не пахнет. — а Вы, Кира Алексеевна, не хотите сегодня посидеть в баре? — улыбнулся мужчина.

— Боюсь, что нет. — вздох. — я не собиралась здесь задерживаться и поэтому, давайте выполнять свою работу. Вы свою, а я свою. — она покачала головой.

— Да, пожалуй, Вы правы, но только роль личного конвоира Вам, милая, не к лицу. — ухмыльнулся закурив Май. — Вы подумайте.