Карт-Бланш

Глава 3

*Вадим

По дороге неспешно ехал внедорожник за рулем которого сидел симпатичный мужчина, которому было чуть больше тридцати пяти лет и в этот момент он мало следил за дорогой, ибо все его мысли были погружены к той, кто сидел рядом с ним соседнем сидение со стороны водителя…она…его жена….его супруга…его половинка…она смотрела в окно с таким же отрешенным от всего взглядом, как у него и только в салоне тихо играла новомодная песенка «Холодными ладонями мир, в котором тонем мы, Неизвестной глубины повсюду пробоины.», а за все время поездки не было произнесено ни одного слова. Пока он крутил руль изредка посматривая на дорогу, он мысленно старался понять, что привело их обоих к этому моменту? Впрочем, он и сам понимал, что последний год их брака, мягко говоря, оказался сложным. Ссоры, проблему в семье, нестабильный секс и банальные разногласия…разногласия…он ухмыльнулся. Ведь за пятнадцать лет брака они и предполагали, что такое возможно. Слезы и боль…эти непрекращающиеся ссоры сводили обоих с ума.

— Я сожалею, что вышла за тебя замуж. — прошептала Полина опустив голову по прежнему не смотря на Вадима.

— Если это так, то может быть, найдешь себе того, кому все это будет не интересно? — буркнул Вадим цокнув языком. — ты думаешь, что это нормально?

— Нормально? О чем ты? — Полина нахмурилась.

— О чем я? О том, что нормальный секс у нас с тобой раз в несколько месяцев? — кричал он на жену.

— Ах, тебя только это волнует? — взорвалась она. — ты, бл*ть, животное что ли? — продолжила парировать Поля. — кажется, у тебя для твоего скотского инстинкта появилась Нина, так что ты хочешь от меня?

Вадим резко свернул с дороги в углубленную лесополосу и заглушил двигатель, заставив Полину испытать странное, липкое чувство страха. Вдруг, он вышел из машины и громко хлопнул дверью оставив супругу на несколько минут одну в собственном соку двояких размышлений. Она скрестила руки на груди, когда дверь с ее стороны резко открылась и Вадим силком вытащил ее на улицу.

— Что? Что ты делаешь? — возмутилась она, когда муж резко прижал ее дрожащее тело к капоту авто и задрал обтягивающую юбку став агрессивным, распаленным словно дикий зверь и буквально срывал с нее трусики. — Вадим!!! — заверещала она пытаясь оттолкнуть мужчину, но оказалась в его мертвой хватке. — что с тобой? — он лапал ее агрессивно, словно показывая, что все ее тело принадлежало ему. — ты с ума сошел? Прекрати… — не унималась Поля.

— Я все равно возьму свое! — прорычал Вадим. — делаю, что хочу я, поняла? — его голос вонзился в ее сознание, как и его пальцы резко проникли внутрь ее мокрой киски позволив ему двигать пальцами более сильно и быстро… — нравится? — хриплым голосом спросил Вадим, и Поля откинула голову на его плечо. — не пытайся врать, твое тело выдает всю тебя. — он резко вынул свои пальцы втирая в подушечки ее сок.

— Не делай этого, Вадим…не надо со мной так… — простонала она увидев, как он уже расстегивает ширинку своих джинс и грубо прогнув ее спинку вошел внутрь ее лоно одним резким движением проникнув до самого основания и от этого ощущения Полина не смогла сказать и слова выдавив из себя сдержанный, но все же стон. — милый, прошу тебя, остановись, пожа…пожалуйста… — простонала не унимаясь Поля…

— Арес, прошу, Арес, позволь мне поговорить с тобой…

Арес махнул рукой и его вечные спутники Фобос и Деймос сорвались с места, словно спущенные с цепи разъяренные псы, только и желавших избавиться от надзора их строго хозяина, и взмывая ввысь на черных крыльях, ветром усиливая страх и ужас в воздухе на прощание ухмыляясь и масляным вожделением женское тело. Афродита….до одури безумно красивая и великолепная, всеми желанная до схождения с ума, и такая сладкая, как свежая кровь…Ах, Афродита, не будь ты любовницей их отца, они набросились бы на тебя, вдавливая в мокрую кровь из выпотрошенных умерших тел, и вгрызались бы в нежную плоть, словно голодные собаки в разорванную клыками ярого хищника сладкую лань, но они знали, если бы они выкинули нечто подобное по отношению любовницы их отца, то Арес, расчленил бы каждого из них голыми руками кормя черную бездну их бессмертной плотью. Арес и Афродита остались одни…

— Зевс недоволен, Арес. — она вздохнула. — еще немного…

— Еще немного и что? — ухмыльнулся Бог Войны.

— Еще немного, и он разгневается достаточно, чтобы выразить свое недовольство разрядами своих молний, и, я, надеюсь, ты понимаешь, по кому эта молния ударить… — вздох. — я не хочу, чтобы ты попал под гневную руку отца.

— Ты пришла читать мне морали? — он склонил голову на бок.

— Я пришла, потому что ты совсем рехнулся, устроив эту резню. Ты вырезал всю долину, некогда процветающий край, к слову, дорогой, почитавший меня, твои войны изнасиловали и выпотрошили моих жриц… — Афродита вздохнул еле сдерживая слезы. — на моем же алтаре! На мраморе моего храма, уродуя его, и не смей говорить мне, что не заметил это, потому не в себе и не понимаешь, что творишь! Да, тебе все равно, ты истреби смертных — в Тартар смертных, но ты… — она протянула ладонь коснувшись его груди пачкая руки о кровь невинных. — ты даже не подумал, что этим задеваешь меня! Мне больно… — она опустила голову. — мне больно от того, что я ужасно боюсь тебя, любовь моя, и боюсь того, что с тобой происходит….

И она стояла возле него, как нежная морская пена, омывая свои белые ноги о розовую воду смешанной из слез и алой крови невинных жриц. Она не смотрела на долину, утопленную в морском разливе густо залитой кровью, не смотрела на загубленную природу и черный дым, клубящийся у развали домов, и старалась не слушать крик ужаса и плач…не слышала этих криков из мест, куда унеслись пировать сыновья Ареса, и увы, ее….Афродита просто стояла рядом….чистая, нежная, как неосязаемая мечта из бреда бедного в предсмертной горячке, как невозможное совершенство, как сама чистота…и смотрела в черные глаза…пытаясь разглядеть в них что-то еще, что-то кроме хаоса, разрушения.

— Арес, любовь моя, прошу тебя, остановись… — прошептала она…такая слепо влюбленная, мягкая и податливая, как сладкий, спелый плод, сдавленный в черствой руке и стекающий липким соком по телу. — ты уже выжал все, что только возможно. Здесь не осталось ничего…Ни жизни, ни красоты — ничего. Ничего из того, что тебе так нравится уничтожать.

Арес усмехнулся и…бессмысленно и жестоко, с размаху своей широкой ладони ударил ее по нежной, обласканной когда-то им же нежной щеке. Афродита вскрикнула от неожиданности и боли, отшатнулась, скользя по мокрой земле едва не упала…Она подняла на него взгляд цветущих зеленых глаз, красивых до смерти и в них были прозрачные слезы пробивая ростки нечто нового…

— Какое же ты чудовище… — прошептала она..-как я могла полюбить такое уродство?

— И даже не смей мне указывать. — прорычал Арес ей в лицо грубым, озлобленным голосом жестоко вырывая сердце из ее груди, нежное и искреннее, и сдавливая его в руке, чтобы после швырнуть к ее ногам….

Но она отчаянно и нежно любила его, как и он так же отчаянно и нежно любил ее…

— Вадим! — простонала Поля. — ты совсем больной… — она чувствовала предательски подступающего к лоно оргазм.

Все закончилось так же резко и неожиданно, как и началось. Вадим сидел в машине выдыхая дым сигарет в открытую дверь. Из магнитолы по прежнему тихо доносились современные песни без всякого смысла, да оно к лучшему. Полина поправила свои вещи на теле, и стоя облокотившись о дверку вздохнула вдыхая дым сигарет.

— Это то, чего ты хотел? — наконец произнесла Поля. Он повернулся к ней и был ошпарен злостью в ее зеленых глазах. — теперь ты удовлетворен?

— Вполне. — отрезал Вадим отправляя на шоссе бычок сигареты.

— Что значит вполне? — опешила Полина. — что опять я сделала не так?

— Я разведусь с тобой. — не менее холодно снова отрезал Вадим.

«Прольются все слова как дождь, И там, где ты меня не ждешь, Ночные ветры принесут тебе прохладу. На наших лицах без ответа Лишь только отблески рассвета того, Где ты меня не ждешь.»…тихо доносились до меня строчки одной из любимых песен из радиоприемника, когда выдыхая дым едких сигарет в воздух я слушал очередных клиентов, которые то и дело подначивали мне вспоминать и вспоминать все то, что я тогда срубил с плеча, а нужно было бы взять себя в руки и подумать, но что сделано, то сделано и все, что остается сейчас мне — терпеть. Наверное, для адвоката по бракоразводным процессам это странно — тосковать по бывшей жене, но факт остается фактом. Я слушал и слушал однотипные истории клиентов и это заставляло меня вспоминать о своем опыте. Странно, но это была мелкая, обидная ситуация, которая довольно быстро переросла в огромный скандал. Нет…она не изменяла, не попалась на этом, и даже если бы изменила, то встала бы грудью отвечать за последствия. Нет…я мог бы прогреметь эпичной тирадой, дабы для адвоката это было бы естественно, и уверен, что многие записывают мои выступления на телефон, чтобы после слушать и напоминать себе, что они все сделала верно, но для меня развод не был праздников. Развод был признание полнейшей неудачи, предательства клятв верности, которые были даны перед Богом и нарушены моим критизмом, а неудачи я не праздную…

— Знаешь, сладкий, я люблю позу шестьдесят девять. — буркнула клиентка мужу самодовольно приподымая брови. — вообще, есть вещи, которые могу показать тебе, и они перевернут твой мир.

— Вот, Вы, видите? — мужчина чуть дернулся в сторону. — она нимфоманка. Вы слышите? Я больше не могу этого терпеть. Каждый вечер одно и тоже. Начитается своей Кама сутры и думает, что в своем обличи бегемота может соблазнить меня. Все, хватит с меня. Если Вы не разведете нас, я вызову ей дурдом.

— Знаете, — я затушил сигарету в пепельнице и встал с кресла. — не буду я вас разводить. Попробуйте просто потрахаться на условиях жены, и, может быть, Вам даже понравится, а если нет, то обратитесь к сексологу, а не ко мне.

Решив, что на сегодня с меня хватит развлечений, после их ухода, я собирался закрыть дверь конторы, и отдохнуть, но тут в кабинет вошла она…Огненно-рыжие волосы доходили до талии своей длинной, короткая юбка оголяя скрытые за тканью капроновых колготок ноги и стоило ей сделать одно неверное движение, как ее кормилица оголилась бы моему взору. Белая шелковая блузка расстегнута до уровня, чтобы было видно, что у нее нет бюстгальтера и только личико с убийственно пронзительными карими глазами остановили мой порыв вытолкать ее вон к чертовой матери и навсегда забыть о ее существовании. Нина прошла ближе к моему столу и отпила глоток давно остывшего кофе.

— Похоже ничего не меняется, правда? — сказала Нина прервав тишину. — мне даже грустно, хотя кое-что поменялось. — она игриво улыбнулась. — ты наконец-то развелся. Ты знаешь, нам нужно чаще встречаться. — она наклонилась вперед так, что ее грудь выставилась напоказ прямо передо мной.

— Зачем это? — удивился я.

— Ну ты мне очень дорог, и мне комфортно с тобой. К тому же, ты в разводе, а Артуру все равно где я пропадаю. Ты же знаешь, ему только в радость, когда я сплю с тобой. — Нина посмотрела мне в глаза. — и так, какие планы на вечер?

— Чего? — сделал вид, что я ничего не понял, спросил я.

— Хэй, я вот не пойму, ты развелся с Полиной или со мной? Что происходит? — Нина опустошила мой кофе.

— А что происходит? — достав сигарету я снова закурил. — думаю о том, что готов делить с ней холодильник, спать в зале, готовить с утра себе яичницу, стирать рубашки, но только бы с утра сталкиваться с ней на кухне. — выдыхая дым в сторону вздохнул я. — но такое счастье дается дорого, Нинок.

— Хм, разве это не странно? — сказала Нина крутя в руках пустую чашку из под кофе.

— Наверное, да я и не спорю. — вздох.

— Вы точно разведены? — серьезно спросила она.

— Угу. Лично подписал документы на развод. — я снова выдохнул в сторону дым. — это комично. Знаешь, комично, как утверждение, что все врачи психотерапевты заканчивают в дурдоме, а следаки в тюрьме.

— Почему тогда мы сидим тут? — Нина обошла меня со спины и нежно сжала ладонями напряженные плечи. — знаешь, а я думала о тебе, пока шла сюда.

— Нин, не сейчас. — я увернулся от ее объятий.

— Да почему не сейчас? Я ведь могу сделать так, что тебе будет хорошо. — не унималась Нина. — Вадим, милый, не уходи…

— Сказать тебе честно? — я снял пиджак и прошел к высокому стеллажу доставая спрятанную когда-то давно бутылку крепкого вина. — я не сомневаюсь, что однажды, ты проснешься с сильнейшим похмельем в постели с мужчиной на тридцать лет младше, попытаешься вспомнить, как его зовут и вдруг, тебя осенит. — я достал брелок со штопором и резко вынул пробку. — «О, я слишком стара, чтобы быть такой глупой».-сдунув остатки пробки со штопора я ухмыльнулся. — понимаешь, Нинок, нужно всегда помнить, что первый человек, которого ты должен сделать счастливым — ты сам, но в глубокой зрелости ты будешь крайне не счастливая. И это не моим пожелания, сладкая, это констатация. Прыгать по х*ям, это очень весело, но что будет потом? Ты думала об этом? Хочешь винца?

— Знаешь, Вадим, ты будешь в моем списке первым. Ты хорошо трахаешься, милый, это факт, но ты всего лишь один в длинной череде хороших трахов. — Нина явно разозлилась. — сукин ты сын, понял?

— Пума пережевала меня, как кусок мяса и теперь готова снова выйти на охоту? — засмеялся я, и как опытный сомелье наполнил стакан вином.

— Маленький подарок тебе на память обо мне, урод. — хихикнула Нина и швырнула на стол свои кружевные, черные только что снятые влажные стринги. — к твоему сведению, они подходят к бюстгальтеру.

Раздумывая обо всем к чему мы в итоге пришли, я пытался понять, как до такого дошло…Я искал причины всему в прошлом, и под угар вина и табачного дыма, наткнулся на одно очень интересное воспоминание…короткий, не продолжительный случай, который и привел нас к тому, что мы имеем сейчас. Это была так самая предпосылка открывшая нам с Полиной самих себя. Поле тогда было восемнадцать лет, и мы столкнулись в стенах Пандоры. Она сидела в кабинете Росс. Потерянная, безупречная, невинная и заполняла анкету за столиком. Почему тогда меня это так зацепило? Спустя какое-то время, ее наконец-то охватило странное ощущение…да, она была под прицелом. Неуверенно и в чем-то очень даже робко она оборачивалась, искала того у кого она находилась «под прицелом» и только подняв свой взгляд и посмотрев напротив себя, она поняла причину своего подвешенного состояния. В ту минуту, меня охватило полное вожделение, и почему-то очень даже грязная похоть. Она смутилась, и сделала вид, что абсолютно меня не замечает, вернув все свое внимание к анкете украдкой наблюдая за мной. Что было дальше?

Дальше я испепелял ее взглядом, с диким плотским голодом. Обошел взглядом каждый лакомый кусочек ее безупречного тела и Полина поняла, что это очень даже нравится. Я видел, как в ней боролись несколько разносторонних чувств. Злость и возмущение ко мне, стыд и укор к себе, а так же возникшее буквально из ниоткуда пламя из маленькой искорки грязное, пошлое и такое возбуждающее заводящее желание. Я пялился. Откровенно пялился. Я вспомнил, как взглядом голодного до женской плоти зверя, просто пожирал ее стройные, аппетитные ножки в черных колготках, то упивался видом пышной груди, которую было видно сквозь ткань ее просвечивающей черной футболки. Не сговариваясь мы стали играть в «кошки-мышки», дразня друг друга и доводя до экстаза. В начале Поля, как бы не невзначай, поменяла свою позу, и не спеша убрала одну ногу с другой, на минуту замерев со слегка расставленными ножками, как бы давая мне возможно рассмотреть более сокровеннейшее, но тут же увидев мой дикий, горящий интерес, легким элегантным неспешным движением вновь перекинула ножку на другу. Сидя и как бы заполняя анкету, она больше приоткрывала свою поставленную напоказ ножку, так, чтобы была видна часть ее роскошного женского бедра.

Полина увидев мой хищный взгляд только сильнее раззадорилась, она повернулась ко мне в позу кокетливой читательницы. Одна ее рука держала листок анкеты, а вторая мягко легла на бедро повторяя нежную округлость так, что ее утонченная ладошка лежала на роскошной черной ткани колготок, так где чуть оголилось женское бедрышко. Я был повержен, мои глаза застыли в одной точке и яростно поглощали видимое великолепие ее тела. После я сделал пару шагов остановившись возле нее. Даже на такое небольшом расстоянии я слышал, как сердце сходит с ума от кипящей в моих венах страсти и жажды сногсшибательного женского тела, но внешне сохраняя непоколебимость. Полина кладет свою ладонь на стол, не подавая вида и не выражая и капли волнения. Я лидирую в нашей игре, и делаю это с огромным отрывом. Моя рука мягко и неспешно ложиться рядом с ее кистью и она идет вабанк кладя свою элегантную ладошку поверх моей руки….

— Меня Полина зовут. — произнесла она своим мурлыкающим, чистым, невинным до неприличия голоском…