Карта монаха

Глава 26

Под Москвой находится легенда. Город под городом. Мир, уходящий вглубь, ни много ни мало, как на двенадцать уровней, вселенная с туннелями и лабиринтами, бомбоубежищами и катакомбами, древними переходами и бурными подземными реками. Всего лишь в нескольких футах от поверхности существуют тайные жилища; в трехстах футах от нее — кладбища, по слухам, они глубже самой преисподней. И как и во всех городах, обитатели подземной части города отличаются от внешних жителей. Это цыгане, бандиты, политические беженцы и бездомные. В Москве людям, прежде судимым, запрещено проживать в черте города. В результате бывшим преступникам зачастую ничего не остается, как уйти под землю.

Этот город, возведение которого началось восемьсот пятьдесят лет назад на наносной почве, оказался идеальным местом для желающих строить не вверх, а вниз. Начиная с бабушки Ивана Грозного, каждый правитель города внес в том или ином виде свою лепту в создание подземного мира, будь это покои для хранения сокровищ, темницы для противников, укрепленные палаты для спасения в пору переворотов, церкви, дома для обделывания темных дел или склады для оружия и боеприпасов. Сталин выстроил подземную железную дорогу — перевозить своих приближенных, высокопоставленных партийных деятелей. По ней же везли оружие и войска — в город и из него. Петр Первый в золотые деньки детства частенько игрывал в ныне потерянных подземных покоях царицы. Екатерина Вторая выписала из Италии архитекторов и мастеров, они частично перевели воды реки Неглинки в гигантские, выложенные кирпичом подземные каналы.

Майкл, Буш и Фетисов находились под высокими сводами подземного туннеля. Сложенный из кирпича, он тянулся над искусственным каналом, покрывая его сверху. Напротив высился гигантский грот с закругленным потолком, достигавшим в высоту двадцати пяти футов. На головах у путников были шахтерские шлемы с встроенными в них яркими лампами. При движениях на красных кирпичных стенах плясали фантасмагорические тени. От большого центрального водоема отходили семь искусственных рек. Каждая вела в свой собственный туннель.

В мир подземелья они проникли через канализационную трубу на задворках ресторана в Китай-городе — хотя найти там хоть одного китайца оказалось бы трудноисполнимой задачей, — в миле от Кремля. Николай Фетисов, с одним здоровым глазом, вел своих спутников через лабиринт туннелей, высота и структура которых изменялись на каждом шагу. Сверху пролегали мощные подземные коммуникации. С их помощью доставлялись пар и электричество, и в них же, возможно, проходила проводка для скрытых подслушивающих устройств — наследства КГБ. Русский руководствовался небольшой, нарисованной от руки картой, запачканной кровью, с надписями кириллицей. Карту Фетисов добыл у одного из представителей расы «подземных крыс», за плату, которой продавец никак не ожидал, поскольку ею стала его собственная жизнь.

Майкл дал Фетисову список компонентов экипировки, и русский, верный слову, достал все без исключения. Теперь каждый нес рюкзак со снаряжением, необходимым для путешествия по пещерам, ныряния под воду, а также для непредвиденных случаев. Фетисов ни о чем не спрашивал, а просто явился в пять утра с этими тремя рюкзаками и незамысловатой картой, руководствуясь которой они пришли к месту слияния семи рек. Майкл не стал спрашивать его, откуда он все это добыл. Не задавал он вопросов и о пятне крови в левом углу нарисованной от руки карты.

Фетисов, Майкл и Буш шли миля за милей, то рассекая облака пара, то преодолевая стены из водных брызг от лопнувших коммуникаций, то «проветриваясь» на сухих ветрах вентиляционных шахт. Этот переход длился час, но Майкл совершенно потерял счет времени. Они много раз проходили мимо групп людей; не выходя из сумрака, те провожали их взглядами — приветливыми или настороженными. На одних одежды было минимум, почти что одна лишь засохшая грязь, обезобразившая их тела. Облачение же других составляла весьма дорогая одежда, и по виду даже недавно купленная или вообще только что сшитая. Хотя некоторые производили впечатление душевнобольных, большинство были в своем уме, а многие так даже казались весьма образованными. Но одна особенность объединяла их всех: они были настороже, словно готовы в любой момент пуститься бежать при появлении богов или демонов. И хотя вначале «плотность населения» была весьма высокой, после серии резких поворотов, непростых переходов и крутых лестниц путники вновь оказались в одиночестве.

— Вот она, Царская пещера, у пересечения семи каналов. Мы сейчас в непосредственной близости от юго-западной стороны Кремлевской стены, — сообщил Николай, отбрасывая со лба прядь черных как смоль волос. — Об этом месте знают все подземные жители. Даже Советы знали о нем, еще в пятидесятых, но поиски не привели ни в какую Либерию; если уж на то пошло, они никуда их не привели, если не считать серии тупиков. А теперь, может быть, скажете мне, откуда взялась ваша карта?

Майкл с головой ушел в изучение листа размером два на три фута. Это была карта, но не та, которую ему оставила Женевьева. Ее карта была драгоценней любого золота: почти живое в своей детальности изображение подземного мира, таящего в себе сокровища, намного ценнее всех тех, что имеются в мире земном. Чтобы не рисковать той картой, Майкл скопировал только необходимые фрагменты на большой лист, который и держал сейчас в руках.

— Непременно, — отозвался наконец Майкл.

Никогда Николай не узнает правду про карту. Майкл тщательно изучал семь каналов, каждый из которых уходил в свой отдельный туннель. Особое внимание он уделил третьему справа, самому темному из всех. Он еще раз бросил взгляд на карту, потом на туннель.

— Отлично. С этой пещеры и начнем. А двинемся сюда. — Он указал на третий туннель.

— Как мы выведем оттуда эту женщину, если она под действием наркотиков? — осведомился Фетисов.

— Предоставьте это нам. Вы же делайте то, что вам сказано, — отозвался Майкл.

Бросив еще один взгляд на Царскую пещеру, он сверился с показаниями компаса и, приняв эстафету у Николая, повел группу вперед.

— Вы точно знаете, что делаете? — не унимался Николай.

Из бокового кармана своего рюкзака Майкл извлек распылитель с краской.

— Я — нет, но надеюсь, что автор карты знал.

Сняв колпачок с распылителя, Майкл изобразил на стене большую оранжевую точку.

— Для чего это? — полюбопытствовал Николай.

— Это вместо хлебных крошек. — И Майкл вновь зашагал вперед, через каждые двадцать футов делая новую отметку на стене.

Все трое продолжили движение вдоль берега канала. Вскоре кирпичная облицовка кончилась и пошли напластования горных пород, сменяющиеся полузатопленными тропами. Потолок, без всяких видимых причин, то взлетал, то оседал чуть ли не на головы, так что им приходилось передвигаться на четвереньках, а то и ползти на животе. То и дело тропа приходила к очередной развилке, разделяясь на два, на три пути, а порой и больше; Майкл не сомневался, что, потеряй он карту, они будут здесь блуждать, пока батарейки фонарей не сядут, после чего им останется лишь медленно сходить с ума в этом мрачном лабиринте, потому что никто за ними не придет. Поэтому он и продолжал через определенные промежутки отмечать путь; теперь, даже если карта потеряется, они все равно найдут выход.

Майкл следил за тем, чтобы карта не попадала в поле зрения Николая. Он не допустит, чтобы этот человек с любезными манерами и обезоруживающей улыбкой в чем-то разобрался: у него хватит совести устранить Майкла с Бушем и взяться за дело самому.

После, казалось, бесконечных часов унылого петляния по туннелям и пещерам они вышли на звук ревущей воды к водоему. Вода клокотала внутри обширной и высокой пещеры с потолком, щетинившимся сталактитами. В этом пространстве тридцать на тридцать футов в одном месте порода обнажилась и выступила на четыре фута над поверхностью водоема. Все трое стояли у кромки воды и смотрели, как волны бьются о противоположную стену, отполированную ими до гладкости.

— Тупик, — прокомментировал Николай.

Майкл осмотрелся. Ему не хотелось это признавать, но ни сюда, ни отсюда не было иного пути, кроме того, которым они пришли. Тропа, по которой они двигались последние тридцать минут, резко обрывалась. Не было ничего, кроме гладкой каменной стены — задней стены пещеры — на противоположной стороне водоема. Ни двери, ни прохода.

— Должен быть какой-то способ оказаться по другую сторону этой стены, — добавил Буш.

Майкл направил свет фонаря на карту. Он скопировал ее в точности, не пренебрегая ни единой деталью. Он вновь и вновь оглядывал пещеру в поисках зашифрованного знака, потайной двери — ничего. Судя по карте, до Либерии меньше двухсот футов, и однако… с таким же успехом до нее могло быть тысячу миль.

Мысли Майкла вернулись к Стефану и к тому, что жизнь его отца не висела бы на волоске, если бы не он. Но на этот раз чувство вины помогло ему сосредоточиться; склонившись к воде, он проследил за бурным течением: вода на большой скорости вливалась в водоем из подземной реки, но на противоположной стороне словно бы исчезала. Лишь биение о стену и небольшие водовороты свидетельствовали о наличии невидимого снаружи оттока. Майкл вытащил из рюкзака светящуюся палочку, отломал часть и швырнул в воду. Желтое пятнышко заплясало на водной поверхности, потом устремилось к стене, как корабль без руля и без ветрил. Достигнув противоположной стороны, пятнышко запрыгало вверх-вниз — и внезапно исчезло, как будто его засосало.

Майкл поднял глаза на Буша, который до этого момента смотрел туда же, куда и он.

— Даже не думай, — произнес Буш, прочтя мысли Майкла.

Майкл скинул рюкзак, положил его на камень, расстегнул и достал маску для ныряния, веревку длиной в пятьдесят футов и еще одну светящуюся палочку.

— Ты не полезешь в эту воду! — Буш готов был загородить Майклу дорогу.

— Почему? Может, ты полезешь?

Не глядя на Буша, Майкл деловито закрепил веревку на выступе породы.

Потом привязал к свободному концу светящуюся палочку. Надломив ее, он стал наблюдать, как химическое соединение засветилось ярко-желтым. Надев маску и зафиксировав обвязку, пристегнулся к веревке.

Николай наблюдал за этой дружеской беседой, улыбаясь во весь рот.

— Ну вы и ковбой! Хотел бы я быть таким же смелым.

— Это не имеет ничего общего со смелостью, — не сводя рассерженного взгляда с Майкла, отрезал Буш. — Потому что это дурь, и больше ничего. Ты понятия не имеешь, с какой силой здесь может засасывать. И пикнуть не успеешь, как тебя затянет под стену и унесет неизвестно куда.

— Успокойся. Я просто хочу узнать, насколько широк вход. — Приготовив подводный фонарь, Майкл принялся деловито скручивать веревку.

— Насколько широк вход? — взорвался Буш. — А что, если тебя в этот вход засосет и…

Докончить фразу ему так и не удалось, поскольку Майкл взял скрученную в кольцо веревку и прыгнул в воду. Левой рукой крепко держась за веревку, правой он потихоньку распускал свернутую ее часть, с закрепленным на конце светящимся индикатором. Индикатор плавал на поверхности. Майкл медленно размотал веревку до конца. Индикатор унесло к стене напротив. Повторилось то же, что и в первый раз: там, где рябь была самая частая, индикатор засосало под стену, и он исчез из виду. Но на этот раз Майкл не позволил индикатору уплыть совсем. Набрав полную грудь воздуха, он, цепляясь за веревку, медленно погрузился под воду в двадцати футах от стены.

Раскрыв глаза под водой, он увидел, как светящаяся палочка пляшет на конце веревки, подобно обезумевшему псу, рвущемуся с привязи. Своим призрачным светом палочка озаряла стену и, в пяти футах под поверхностью, входное отверстие пятифутовой трубы. Левой рукой Майкл продолжал крепко держаться за веревку, но правый ее конец он отпустил. Индикатор свободно понесло в бурных, пенистых водах. Подскакивая на волнах, он вплыл в трубу. На мгновение входное отверстие озарилось, потом опять наступил мрак — индикатор затянуло в глубь трубы. Включив подводный фонарь, Майкл рассмотрел трубу и увидел, что она уходит вниз под углом сорок пять градусов. Вскоре желтый светлячок в глубине трубы побледнел, а затем, поглощенный тьмой, исчез совсем.

Майкл выплыл на поверхность и, перехватывая руками, полез по веревке, закрепленной на выступе породы. Как только Буш увидел, что Майкл вылезает, он схватил друга за воротник, рывком вытащил из воды и швырнул на землю.

— Мерзавец.

Насквозь промокший, тяжело дышащий, Майкл полежал немного, восстанавливая силы. А когда перевернулся, Буш увидел его сияющую улыбку.