Карта монаха

Глава 45

Поль Буш, одинокий и преследуемый, бежал по московским улицам. Ярость на Фетисова и волна чувств, рожденных предательством последнего, боролись в нем со страхом никогда больше не увидеть жену Дженни и двоих детей. Она говорила ему не ввязываться в это. Она его не предупреждала, ничего не требовала, она просто сказала: «Не делай этого». И была права.

Не раз она повторяла ему, что однажды он слишком высунется и в результате лишится головы. Он надеялся доказать, что она заблуждается. Поль терпеть не мог, когда она оказывалась права. Что случалось постоянно. И поэтому он еще больше любил ее. Ему нравилось просыпаться утром рядом с ней. Нравилась ее внешняя суровость — фасад, за которым скрывались необычайная доброта и нежность. За все годы его службы в полиции Дженни ни разу не отозвалась отрицательно о его преданности работе и не усомнилась в необходимости этой преданности, и также не упоминала о своем постоянном страхе из-за того, что он, имея дело с преступниками, ежедневно подвергается опасности. Но после его ухода в отставку она сочла, что опасности должны остаться позади, он же внутренне никак не мог с этим смириться. Ему нравился азарт погони, адреналин, его подстегивала устремленность к справедливости.

Ему казалось, что здесь, в России, именно этим он и будет заниматься: бороться за справедливость. Джулиан Зивера, человек, многими почитаемый как образец духовности и человечности, шантажировал Сент-Пьера, грозя убить его отца, человека, которого Майкл до этого даже не знал. Что ж, Майкл его лучший друг, так что Поль не меньше самого Майкла исполнился решимости помочь его отцу и вызволить того из плена. Подобные ситуации были коньком Буша: он отточил навыки преследования за годы детективной работы. Бушу нравилась охота. Но теперь бежал и скрывался он — в незнакомом городе, не зная ни слова на чужом языке. Он привык быть охотником, и роль зайца ему претила. Возмущению его не было предела.

Буш выскочил из армейского внедорожника, оставив в нем задыхающегося Николая, которого до этого едва не придушил. Какой-то частью своего сознания он почти ожидал выстрела в спину, но его не последовало. Сконцентрировавшись, Буш постарался определить, откуда исходит вой сирен. Оказалось, источник звуков расположен довольно близко, всего в двух кварталах от того места, где их автомобиль застрял в пробке. Он пригляделся и рассмотрел группу машин вокруг той самой «скорой», которая до этого покинула Кремль.

Многочисленные солдаты оттесняли зевак, тем временем как другие, посреди проезжей части, целились в Майкла. Его окружало по крайней мере пятьдесят солдат, все держались на расстоянии добрых двадцати футов от него. И все чего-то ждали. Никто не двигался. А потом военные расступились перед одним человеком, который приблизился к Майклу. У Буша не возникло ни малейших сомнений по поводу того, кто этот человек. Он видел его совсем близко. Хотя формально они не встречались, но узнали бы друг друга мгновенно. Они стояли лицом к лицу, разделенные десятью футами. Человек был мускулист; его волосы, черные с седыми прядями, не колыхались под свежим утренним ветерком. С закатанными рукавами, вооруженный двумя чудовищными пистолетами, он надвигался на Майкла. Ничто не выдавало его так, как татуировки на руках. Это был человек, которого Буш видел переодетым в доктора. Тот самый, в маске, который стрелял по пуленепробиваемому стеклу в операционной. Было понятно, что сейчас он уложит Майкла.

Буш наблюдал, стараясь не выделяться в толпе зрителей. От порыва броситься на помощь другу сердце у него безумно заколотилось; для него было невыносимо смотреть на убийство Майкла, но и отвести взгляд он был не в силах. Он не слышал слов, сказанных подошедшим, а увидев, как тот занес громадный кулак, едва не закричал. Он думал, что Майкл умер, но, когда понял, что тот просто потерял сознание, у Поля вырвался придушенный вздох облегчения. Майкла погрузили в салон одной из армейских машин, и колонна тронулась в единственное возможное, как казалось Бушу, место назначения: Кремль.

Буш оставался там, пока толпа не рассеялась, а потом побрел по улице. Итак, он один, помощи ждать неоткуда, а его лучшему другу грозит опасность погибнуть в потайных застенках. Все мысли о спасении отца Майкла, о поисках Женевьевы, о необходимости сохранить шкатулку отступили перед этой новой неразрешимой задачей. Он должен вернуться в Кремль и спасти Майкла. Он еще не знает, как это сделать, но найдет способ.