Каспер и рождество

Глава 7

Было уже поздно. Сумерки спустились на Френдшип, словно вражеский десант. Эти несколько долгих (особенно зимой) часов, не подпадавших под юрисдикцию дня или ночи, казались Касперу похожими на глубокий обморок природы. То было время автомобильных аварий и семейных ссор, время финансовых крахов и прорывов водопроводных труб.

Таинственный ящик исчез, часы перестали сходить с ума, но серый свет неумолимо продолжал сгущаться – и волшебство тут уже было ни при чем. Просто сутки сами собой катились под склон, разгоняясь все сильнее и сильнее.

Пока продолжался торопливый рассказ Каспера, в каждом доме Френдшипа успели распуститься электрические соцветия люстр и торшеров. Первой подслеповатой звездочкой из-за болот Скаухигана выглядывала ночь. Френдшип в стотысячный раз должен был пасть перед ней на колени.

...Сначала послышался негромкий стук. Затем что-то треснуло и вдруг раздался оглушительный звон стекла. Харви, Кэт и Каспер обернулись и увидели, как высокое стрельчатое окно гостиной разлетается на куски.

С улицы на обитателей Уипстоффа смотрело белое, перекошенное злобой лицо снеговика.

Они стекались к замку со всего города. Их поступь была неуклюжей, но бесшумной. Их тела казались рыхлыми, но внутри, сцепившись мертвой хваткой, звенели прочные, как металл, кристаллики льда, а вокруг расстилалась родная стихия – снег, из которого так просто было вылепить новую руку, ногу или голову... Целый океан снега!

Френдшипский гарнизон насчитывал около двадцати снеговиков. Двенадцать бойцов были родом из городского парка, остальные обретались во дворах и на пустырях. Лишь одному из снеговиков минуло этим вечером две недели. Это был уже известный нам Отмороженный. Большинство остальных были новобранцами – их вылепили только в минувшие выходные.

– Па-а-адтянись! – гаркнул предводитель.

Голос Отмороженного за минувшие сутки здорово изменился. Каспер никогда не узнал бы его – грубый и хриплый, он стал похож на скрежет какого-то проржавевшего механизма.

Снеговики маршировали, по-утиному качая толстыми, низко посаженными задами. Широкие глуповатые улыбки, которыми наградили их местные мальчишки (ведь никто не лепит снеговиков в плохом расположении духа, верно?), куда-то исчезли. На круглых лицах появились свирепые гримасы. Угольные глазки светились красными недобрыми огоньками.

– Ра-а-ассредоточься!

Они уже были недалеко от Уипстоффа. Отмороженный, который двигался впереди колонны, развернулся лицом к своей армии и раздвинул руки в стороны, показывая, в каких направлениях должно происходить рассредоточение.

Белые силуэты замелькали вокруг замка.

На заднем дворе Отмороженный заметил бочку для дождевой воды. Вода сверху замерзла, но, разыскав увесистый кирпич, снеговик сумел взломать ледяной панцирь.

– О-хо, – проскрежетал Отмороженный. – Сейчас я надену свои боевые доспехи.

Он снял свой драный котелок и бережно положил на снег. Потом обхватил руками бочку и высоко приподнял её над головой. Жидкая ледяная каша хлынула на него.

Пустая бочка полетела далеко в кусты. Снеговик несколько минут стоял неподвижно, ожидая, когда вода замерзнет и покроет его твердой коркой. Затем он медленно разогнул руку. Ледяные доспехи затрещали.

– Хы-хы. Ничего, разработается...

Отмороженный еще немного постоял, махая во все стороны руками и ногами, словно мельница, а затем надел на голову котелок и решительно двинулся к своей армии. Его панцирь грозно сверкал в бледных лучах восходящей луны.

... Мистер Харви инстинктивным движением схватился за кочергу, которой недавно с таким успехом взламывал волшебный ящик. Снеговик неспеша перевалился через подоконник и спрыгнул на пол. Горящие ровным красным огнем глазки буравили доктора, не обещая ему ничего хорошего.

Он привык иметь дело с привидениями в классическом понимании этого слова, состоящими из метаморфной субстанции и сгустков заряженной эктоплазмы. Несмотря на свой довольно богатый профессиональный опыт, Харви не догадывался даже, что снеговики являются дальними родственниками обычных призраков, тонкой неприметной ветвью их генеалогического дерева (он еще представит доклад на эту тему в Принстонском университете).

Как бороться с этой новой для него напастью, он не знал. Но зато доктор вспомнил об основном принципе свое профессии: доброе слово дороже любого другого.

И Харви опустил кочергу.

– Папочка! – Кэт метнулась к отцу и судорожно схватила его за руку.

– Не бойся, – прошептал доктор. – Мы не должны бояться.

– Эй, парень! – крикнул он. – Я не знаю, как тебя зовут, но мы рады любым гостям...

Снеговик продолжал неторопливо подбираться к нему, хмуря красные глазки. Каспер метнулся к бойцу снежного гарнизона, пытаясь какими-то, понятными только привидениям словами остановить его размеренное движение.

Но тот никак не реагировал.

– Мы не в обиде, что ты расколошматил наше замечательное стрельчатое окно, – продолжал мистер Харви, нервно теребя кочергу пальцами. – О, мы понимаем – ты просто не знал, что так делать нельзя. Надеюсь, в следующий раз...

И тут стеклянный грохот раздался со всех сторон. Еще четыре окна разлетелось на мелкие осколки, а через них в гостиную повалили все новые и новые снеговики. У всех были свирепые рожи и горящие плотоядные глаза.

– Ну ладно...

Будучи хорошим психиатром, Харви знал, что пренебрежение обстоятельствами в угоду принципам – один из симптомов опасного психического заболевания (какого – он забыл, потому что было не до того), а себя доктор больным человеком не считал.

И потому, издав громкий индейский клич, он метнул кочергу в снеговика. Та с глухим звуком «гхр-р-р» вошла в его белое туловище, проделав в нем небольшое отверстие. Снеговик остановился, выдернул кочергу и осмотрел свою рану. Она оказалась столь незначительной, что даже не стоило латать ее снегом. В следующую секунду кочерга полетела в голову мистера Харви.

Вне всякого сомнения, блестящий доклад «Генеалогия снежных эктоплазмоидных фантомов» так никогда и не был бы зачитан в Принстонском университете, если бы Каспер не успел перехватить кочергу в воздухе. Но доктору все равно досталось на орехи, потому что в спину ему врезался увесистый снежок.

– Ох! – воскликнул Харви, растягиваясь на полу.

Кэт попробовала поднять его, но снежки посыпались градом... Снеговики разобрали на «пушечное мясо» двух новобранцев, из которых и изготавливались снаряды.

Каспер, все еще сжимая кочергу в руках, парил под потолком. Поле сражения было засыпано тающим снегом и покрыто клубами тумана, вырывающегося из разбитых окон – настоящее Ватерлоо. Снеговики окружили Харви и Кэт с трех сторон, с четвертой стороны находился камин. К нему бойцы снежного гарнизона подходить боялись...

Мысль была до того простой, что Каспер даже не стал додумывать ее до конца.

– К камину! – крикнул он, стремительно пикируя на громадного снеговика в дурацкой войлочной шапочке.

Фью-ю!.. Кочерга в руках Каспера описала эффектную дугу, и голова бойца на мгновение превратилась в фонтан снега. Что-то со звоном разбилось о каменный пол гостиной. Снеговик застыл на месте, судорожно ощупывая место, на котором еще секунду назад красовался войлочный головной убор.

Доктор с дочерью тем временем отступили к камину. Харви и Кэт, уворачиваясь от снежков, лихорадочно вываливали в огонь дрова из высокого решетчатого ящика. Вскоре камин запылал так жарко, что снеговики были вынуждены покинуть центральную часть гостиной и затаиться на периферии.

Снеговики походили на голодное волчье стадо, окружившее добычу и загнавшее ее на дерево, но – увы! – не имеющее возможности расправиться с нею на месте.

Одолжив у Каспера кочергу, мистер Харви сунул ее в пламя камина, чтобы она раскалилась докрасна.

– Парни еще не знают, с кем они связались! – приговаривал он, бросая воинственные взгляды в сторону Отмороженного и его компании.

Сражение входило в свою решающую стадию. Снеговики, задумав какую-то хитроумную комбинацию, перестраивали ряды; мистер Харви собирался вот-вот ринуться на них, словно король Артур со сверкающим Эскалибуром в руках.

И тут Каспер обратил внимание на предмет, который валялся среди остатков головы снеговика, неподалеку от войлочной шапочки. Это была разбитая бутылочка. Видимо, именно она и зазвенела в тот момент, когда Каспер поверг врага. У бутылочки был отбит верх; донце ощерилось длинными осколками, на одном из которых болталась какая-то бумажка.

Малыш молнией метнулся к бутылке и тут же вернулся обратно.

– Прочитай! – попросил он Кэт, протягивая ей остатки неведомого сосуда.

Девочка непонимающе глянула на Каспера и расправила намокшую от растаявшего снега бумажку.

– Касторка... – задумчиво произнесла она. – Причем тут касторка, я не понимаю?

Зато доктор Харви все понял. И рассмеялся громким страшным смехом.

– Это задачка для первоклассников, профессор Хичкок! – вскричал он (хотя, честное слово, Хичкока рядом не наблюдалось). – Я был о вас более высокого мнения!

Он довольно-таки бесцеремонно облапал Каспера, притянул к себе и что-то зашептал ему на ухо. На губах Каспера появилась едва заметная улыбочка. Малыш согласно кивнул.

В следующее мгновение по гостиной разнесся дружный топот тяжелых снежных ног. Снеговики пошли в атаку. Они выстроились гуськом, поставив вперед самых толстых, мощных и тупых бойцов. Эти камикадзе должны были прикрывать собой от жара камина остальных. По бокам колонны семенили два низкорослых снеговичка-санитара, в обязанности которых входило разбирать на части поверженных бойцов и использовать их для латания еще способных к боевым действиям снеговиков.

Но другая сторона тоже была не лыком шита – мистер Харви со своей командой успел приготовить горячий прием для Отмороженного. Кэт включила вентилятор, который отец специально установил у ее ног, чтобы гнать горячий воздух в сторону снеговиков... Только сейчас девочка заметила, что на месте их носов, где по всем правилам должны торчать сухие кукурузные початки, почему-то красуются аптекарские бутылочки из-под касторки – точь-в-точь такие, как давал ей Каспер.

«Неужели все дело в них?» – с недоумением подумала Кэт.

Мистер Харви с кочергой наперевес прикрывал Кэт от нападения снежного гарнизона. А Каспер в это время парил в воздухе, словно орел, высматривающий добычу среди тучного многочисленного стада. Он мысленно нарисовал вокруг Харви и Кэт черту, переступив которую снеговики тотчас будут наказаны.

И этот момент наступил. Каспер стремительно метнулся вниз. Первый снеговик, подтаявший, рыхлый и злой, издал рык и ожесточенно замахал руками, надеясь предотвратить нападение. Но он был обречен.

Белая молния пронеслась около его лица и снова взмыла ввысь. В руках у Каспера оказалась бутылочка из-под касторки, а снеговик остался с ровным круглым отверстием на месте носа.

– Эй, я не понял! – вскричал возмущенный боец.

В ответ злополучная бутылка грохнулась о пол, обратившись в мелкие дребезги.

В ту же секунду снеговика напрочь застопорило. Он встал, как парализованный. Красный огонек в глазах постепенно угасал. Боец ошарашенно закрутил головой так, что она чуть не отвалилась.

Сзади на него напирали все сильнее и сильнее, но снеговик стоял, как каменная стена. Послышался раздраженный скрежет Отмороженного:

– Что за урод срывает нам всю военную кампанию?!

А Каспер уже оставил без носа следующего бойца, а за ним – еще одного, и еще..., Аптекарские бутылочки с веселым звоном квасились о пол.

Со снеговиками происходила странная метаморфоза. На несколько секунд на них нападал полный тормоз. Потом они вдруг словно просыпались и начинали удивленно осматриваться кругом. Снеговики напрочь забывали о том, что им следует идти в атаку, и тыкали друг в друга пальцами.

– А что ты здесь делаешь?

– А ты?

– А что мы ВСЕ здесь делаем?!.

Они ничего не понимали. И это было неудивительно – ведь нос у снеговиков заменяет мозги (потому что в голове у них ничего, кроме снега, нету), и без этого важнейшего органа им абсолютно нечем думать.

Но, как оказалось, ничего – гораздо лучше, чем гадкая касторка.

...Таким образом атака захлебнулась. Все снеговики были заняты тем, что ровным счетом ничего не соображали. Один только Отмороженный метался по гостиной, размахивая руками и уворачиваясь от Каспера.

– Врешь! – кричал он. – Не возьме-е-ешь!

Если бы на нем не было его дурацкого панциря, Отмороженный еще имел бы какие-то шансы на успех. Но лед сковывал его движения, ограничивая маневренность до смешного минимума.

Не прошло и пяти секунд, как Касперу удалось приноровиться к конвульсивным телодвижениям Отмороженного, и последняя бутылочка из-под касторки врезалась в пол.

Истошное «не возьме-е-ешь!» прервалось на полуслове. Наступила тишина. Теперь Отмороженного вполне можно было назвать Вкопанным, потому что именно так он и стоял.

– Ну вот, – сказал мистер Харви, аккуратно прислоняя ненужную теперь кочергу к каминной решетке. – Теперь, кажется, все.

Кэт к этому времени успела набрать на кухне целый пакет сушеной кукурузы, чтобы сделать из нее носы снеговикам. Тем из них, кому кукурузы не хватило, вставляли исписанные маркеры и шариковые ручки мистера Харви (этого добра у него накопилось предостаточно).

– От носа, – назидательно говорил доктор, – зависит все. Ошибаться тут никак нельзя. Малейший неучтенный нюанс и снеговик снова станет бросаться на тебя... Вставь место маркера гильзу от снаряда, и он взорвет весь город к собачьим чертям.

Гильзы от снаряда, к счастью, рядом не оказалось.

– Мы тут ни при чем, – пробормотал Отмороженный. – Ко мне прошлой ночью подошел кривоногий старичок, от которого воняло пивом. Он сказал, что, если я захочу, то он вставит мне вместо кукурузы китайский фонарик. Я согласился, а потом... Потом я ничего не помню.

– Это Хичкок, – сказал Харви. – Я так и думал.

Он не стал рассказывать Отмороженному обо всем, что здесь произошло, ограничившись небрежным: «Какие мелочи!..» Все вместе они слепили новую голову пострадавшему бойцу и нахлобучили на нее войлочную шляпу, убрали снег с пола в гостиной и заколотили окна листами картона.

После этого снеговики поспешно удалились, потому что, когда прекратился сквозняк (а камин все еще продолжал жарко гореть), они тут же начали подтаивать. Доктор Харви дал им на дорогу холодной сельтерской воды. Сельтерскую снеговики очень уважают и принимают как лекарство, потому что от нее внутри появляются кристаллики льда, которые в буквальном смысле укрепляют организм. И к тому же способствуют правильной осанке...

Вообще-то нет ничего удивительного в том, что это опасное приключение закончилось вполне благополучно. Какое-то жизнеутверждающее начало заложено в снеговиках с самого момента появления на свет – ведь их лепят только с хорошим настроением.