Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык

Агеева Р.А. Закономерности развития языка

Одной из важнейших философских проблем марксистско-ленинского языкознания является историческое развитие языка, взгляд на язык как на развивающуюся систему, изменение которой во времени подчинено определенным закономерностям. Методология частных наук предполагает применение диалектической логики, основанной на принципе противоречивого и взаимообусловленного развития всех явлений природы и общества. По словам В.И. Ленина,

Закономерности развития были впервые научно осознаны диалектическим материализмом, который сумел преодолеть как лапласовский механистический детерминизм, так и противоположные ему теории, абсолютизирующие роль случайности. Философские категории необходимости и случайности рассматриваются диалектическим материализмом как взаимно связанные диалектические противоположности, не существующие друг без друга. В развитии ряда объектов, в том числе такого объекта, как язык, причинно-следственные связи имеют не только необходимый, но и случайный характер.

Закономерность и причинность – различные типы связей между явлениями, они лишь частично совпадают друг с другом (18, с. 29). Закономерность не исчерпывается причинно-следственными отношениями, хотя она включает последние. Закономерность охватывает значительно более широкий круг существенных связей, в частности такие, которые не носят генетического характера.

Закономерности развития языка во многом определяются тем фактом, что язык представляет собой системно-структурное Образование. Рассматривая в общефилософском плане связь структуры с категорией закона, Л.А. Друянов, в частности, указывает:

При применении диалектического метода к описанию объекта (в том числе такого объекта, как язык)

При этом соотношение причинно-следственных связей и тенденций развития объекта выглядит следующим образом:

В лингвистических работах, посвященных закономерностям развития языка, наблюдается стремление упорядочить терминологию. В оценке самого понятия «языковое развитие» как справедливо указывает М.И. Исаев (24, с. 132), существуют различные, часто диаметрально противоположные точки зрения. По большей части понятие «языковое развитие» не ограничивается от таких понятий, как «эволюция языка», «совершенствование языка», «прогресс языка», «языковое изменение» и т.д. Обычно развитие языка рассматривается в двух планах – внутриструктурном и функциональном. В первом случае речь идет чаще всего о тех изменениях, которые в разные исторические эпохи наблюдаются в грамматическом строе языка и в его лексике. В социологическом плане рассматриваются функциональное развитие языков и те процессы в языковом строе, которые обусловлены социальными факторами. М.И. Исаев придерживается того взгляда, что в качестве критерия при определении развитости языка нужно взять состояние самого общества.

Анализируя понятие «развитый язык», М.И. Исаев приходит к выводу, что степень развитости языка непосредственно связана с широтой функций, которые он выполняет, т.е. с развитием нации или народности. Общество может осуществлять и активное вмешательство в развитие языка вплоть до воздействия на саму его структуру. Структурное развитие – процесс изменений в строе в целом или в отдельных его сторонах; такое развитие не всегда можно назвать «прогрессом». В то же время функциональное развитие языка представляет собой всегда прогресс, так как речь идет о совершенствовании языка, о расширении возможностей общения (24, с. 137).

Р.А. Будагов также предлагает разграничивать понятия «развитие языка», «круговорот», «отдельные изменения», «совершенствование» и т.п. (7, с. 70). Развитие предполагает направление движения языка на тех или иных его уровнях. Совершенствование языка – проблема чисто историческая. Р.А. Будагов указывает также на то, что нельзя противопоставлять систему языка его развитию: система существует в развитии. Этот взгляд согласуется с тем представлением о развитии, которое наблюдается в трудах ряда советских философов. Например, А.Н. Аверьянов пишет:

Органическую связь между понятием развития языка и понятием его совершенствования показывает Р.А. Будагов на конкретном материале различных литературных языков:

Н.С. Шумова считает наиболее приемлемой точку зрения на развитие как на необратимый процесс качественных изменений, который может быть прогрессивным, регрессивным, а также «движением в одной плоскости (без существенного повышения уровня сложности)» (здесь автор ссылается на работу В.В. Орлова, см. 43, с. 61). Следует также иметь в виду, что прогрессивное развитие может быть связано как с усложнением, так и с упрощением. Например, совершенствование синтаксиса научного стиля английского языка шло по линии упрощения. Развитие языка отражает развитие мышления, познания, общества, природы. Вместе с тем языковое развитие обладает относительной самостоятельностью и влияет на мышление, процесс познания человеком окружающего мира и самого себя, на развитие человеческого общества (45, с. 31 – 47 и др., 61, с. 71).

Различные точки зрения на прогресс в изменениях языка в историко-лингвистическом плане недавно рассмотрела и подытожила Т.С. Шарадзенидзе (59, гл. 6). В монографии этого автора анализируются концепции В. Гумбольдта о прогрессе в языковом строе (в связи с морфологической классификацией языков); А. Шлейхера о единстве исторического процесса и универсальных закономерностях в прогрессе, не связанных родством языков (критерий совершенства – отношение языка к мышлению, причем флективные языки наиболее адекватно выражают процесс мышления); О. Есперсена и Н.Я. Марра (рецидивы концепции неравноценности морфологических типов) и т.д. Т.С. Шарадзенидзе, критически рассматривая указанные взгляды, приходит к выводу, что отказ от концепции единого универсального процесса развития в языковых типах не означает игнорирования историзма, развитие может иметь место в пределах каждого типа.

Не всякие различия в структуре языков и не всякие их изменения можно интерпретировать с точки зрения прогресса. Но это не означает отказа от признания прогресса языкового развития от низших ступеней к высшим. Такое поступательное движение имеет место в определенных сферах языка. Этот процесс следует изучать на разных уровнях языка в связи с развитием общественной жизни, мышления, всей культуры народа, носителя этого языка (59, с. 163).

К проблеме законов развития языка, к анализу «нового учения о языке» также обращается В.З. Панфилов (45). Подчеркивается, что в ходе лингвистической дискуссии 1950 г. был подвергнут справедливой критике тезис Н.Я. Марра о коренных ломках-взрывах языка в связи со сменой общественно-экономических формаций. Однако взамен критики Н.Я. Марра выдвинули не менее ошибочное положение о том, что язык якобы развивается лишь эволюционным путем и не переживает скачков в своем развитии.

Рассматривая концепцию И.И. Мещанинова о развитии языка (40), редколлегия сборника его трудов отмечала, что идеи наличия общих закономерностей в развитии языков пронизывает типологические исследования и на их современном этапе (40, с. 8). Сам И.И. Мещанинов в статье «Проблема стадиальности в развитии языка» отмечал сложность диалектической обусловленности стадиальных состояний и сдвигов и необходимость сравнительного подхода к разносистемным языкам, анализа исторического хода развития языка на конкретных и точно проверенных материалах каждого отдельного языка (40, с. 312).

Анализ и критика теории стадиального развития содержатся также в работе Б.А. Серебренникова «Вероятностные обоснования в компаративистике» (52, с. 41 – 43).

В.З. Панфилов (45) затрагивает общие вопросы развития языка в связи с развитием мышления, а также более конкретные проблемы развития отдельных языков, выдвигая на первый план ряд вопросов методологического цикла: место языка среди общественных явлений; социальная обусловленность происхождения и развития языка; исторические типы общностей людей и язык; причины и характер количественных и качественных изменений в языке; качественные ступени (стадии) в развитии языка и закономерности его развития; совершенствование языка в процессе его исторического развития; диалектическое противоречие между функциональным назначением языка и системными факторами его организации как источник постоянного процесса развития языка; соотношение лингвистических и экстралингвистических факторов в развитии языка и др. (45, с. 9 – 10).

Особое значение для понимания развития языка имеет общеметодологическая проблема социальной природы языка, которая важна как для выяснения происхождения языка в процессе формирования человека, так и для решения ряда вопросов функционального развития языка в связи с развитием общества. В отличие от тех направлений зарубежного языкознания, в которых язык рассматривается как продукт биологического развития и утверждается врожденный характер универсальных языковых структур, марксистско-ленинское языкознание выдвигает в качестве одного из фундаментальных положений принцип социальности языка (см. 46; 44).

По мысли В.З. Панфилова, социальная природа языка

Таким образом, работы ряда советских лингвистов вносят ясность в понимание таких сложных для разграничения вопросов, как «развитие языка», «эволюция», «прогресс» и т.д. Плодотворной представляется и четкая дифференциация внутри-структурного и функционального развития языков, обоснованная в некоторых лингвистических трудах. Так, В.А. Аврорин полагает, что функционирование языка обеспечивается наличием у него двух диалектически связанных, взаимообусловленных сторон: материальной структуры и общественного функционирования. Соответственно этому и развитие языка не представляет собой единого, однонаправленного процесса, а идет по двум относительно самостоятельным линиям: структурной и функциональной. Первая из сторон языка и линий его развития связана с ассортиментом материальных средств языка, их взаимной обусловленностью и взаимодействием, а также с процессом вызванных различными причинами изменений внутри структуры языка на всех ее уровнях. Вторая сторона связана с той ролью, которую язык играет в жизни общества, и с различными изменениями в характере и рамках функционирования языка (3, с. 14). По мнению автора, структура языка не полностью, но в немалой степени зависит от уровня его функционального развития. Эти связи не обладают характером тотальности. Они однонаправлены, необратимы: нет доказательств зависимости функциональной стороны от структурной, функция языка не определяется его структурой (3, с. 26 – 27). Последнее положение В.А. Аврорина вряд ли можно принять, поскольку функционирование любого объекта непосредственно зависит от уровня развития его структуры.

Функциональное развитие языка как одна из важных проблем социолингвистики впервые была поставлена советскими языковедами. Здесь, в частности, следует упомянуть труды Ю.Д. Дешериева (17). Функциональное развитие языка – процесс совершенствования языка, функционирования и расширения сфер его использования. Функциональное развитие не есть нечто присущее имманентно самому языку. Новые сферы употребления появляются как результат развития общества (24, с. 138). В развитии языка тесно переплетаются внутренние и внешние факторы. При этом следует отметить важность понятий «внешнее» и «внутреннее» в категориальной системе диалектического материализма, их методологическую функцию.

По мысли М.И. Исаева, темпы языкового развития целиком зависят от внешних факторов, главным образом интенсивности общественной жизни народов. Само же направление языковых процессов в основном находится во власти внутренних законов развития языка (24, с. 139). Заметим, что оба эти положения носят спорный характер. Темпы языкового развития могут зависеть не только от внешних факторов, но в какой-то степени могут быть заданы особенностями структуры каждого данного языка. В свою очередь, направление языковых процессов может быть обусловлено и внешними факторами (ср., например, особенности процессов развития категории количества в языке связанных с развитием соответствующей категории мышления, см. 45, с. 350 – 354).

Значительное внимание функциональному развитию языка уделил В.К. Журавлев (20), поставив также вопрос о соотношении внешних и внутренних факторов эволюции вообще и в частности языковой. Как указывает автор, общий ход

По мнению В.К. Журавлева, центральным при решении проблемы факторов развития языка должно быть понятие «социалема» (языковой, речевой коллектив).

В работе В.К. Журавлева подробно рассматриваются внешние факторы развития языка, в том числе описываются понятия, связанные с социальным давлением на языковые процессы; развитие производства и производственных отношений; развитие духовной культуры и т.д. Языковые процессы рассматриваются в связи с их социальным субстратом: затрагиваются вопросы языковых контактов и интерференции языковых элементов, различные аспекты формирования литературных языков. Специальная глава посвящена влиянию научно-технической революции на язык и вопросам языкового строительства.

Основная ценность работы В.К. Журавлева состоит в привлечении богатого материала, свидетельствующего о влиянии внешних факторов на функциональное развитие языка. Эта тема рассмотрена автором в рамках внешней лингвистики. В то же время не показано взаимодействие внутренних и внешних факторов развития языка и не показано влияние внешних факторов на развитие структуры языка.

Среди вопросов, связанных с функционированием языка в обществе, не последнее место занимают проблемы развития национального языка, двуязычия, литературного языка. Как указывает А.Б. Глозман, диалектика взаимодействия языков национального и межнационального впервые была раскрыта В.И. Лениным. «Противоречие» между беспрепятственным развитием языков национальных и укреплением позиций языка межнационального Ленин разрешал в рамках абсолютной свободы, предоставляемой всем без исключения языкам народов России. Только в результате свободного развития всех языков один из них выдвигается на роль средства межнационального общения (14, с. 7).

Развитие национальных языков социалистических наций, по мысли А.Н. Баскакова и В.Ю. Михальченко, проходит следующие этапы:

1) выработка и установление новых норм на базе основных диалектов или говоров, нормализация орфографии, орфоэпии и грамматики большинства языков;

2) развитие словарного состава и терминологических систем путем активизации внутренних словообразовательных ресурсов национальных языков, калькирования и заимствования лексики из русского языка;

3) совершенствование старых и формирование новых стилей и жанров литературных языков, в том числе создание учебно-научных подстилей;

4) расширение общественных функций национальных языков в целом и в сфере техники и науки, в массовой информации (5, с. 7).

Двуязычие, как и всякое общественное явление, развивается под воздействием объективных и субъективных факторов. Потребности общения разноязычных людей – это движущая сила развития двуязычия. Разнообразные сочетания социально-экономических, политических, социально-психологических и языковых ситуаций оказывают влияние на характер, темпы развития многоязычия. Социальная политика и, в частности, национальная политика, отношение государства к развитию тех или иных языков оказывают серьезное влияние на направление и темпы развития двуязычия (9, с. 55).

В советской лингвистической науке всегда большое внимание уделялось проблемам формирования и развития национальных литературных языков. Исследовалась история различных литературных языков (как народов СССР, так и зарубежных стран) в связи с конкретно-историческими условиями их функционирования (44, с. 6). Интересные проблемы возникают, в частности, в связи с формированием литературных микроязыков, которые, например, исследуются в монографии А.Д. Дуличенко (19). В этой работе рассматриваются вопросы нормы и кодификации и развитие графики и орфографии, лексики и словообразования, фонетики и грамматики, также рассматриваются экстралингвистические факторы, способствующие поддержанию и развитию славянских литературных микроязыков (19, с. 24). А.Д. Дуличенко анализирует отличия славянских национальных литературных языков и литературных микроязыков, которые выражаются, в частности, в причинно-следственных связях вариантности, в действии внутренних и внешних факторов. Если в национальных литературных языках фонетико-грамматическая и прочая вариантность вызывается главным образом внутренними причинами, в то время как действие внешних причин сведено на нет, то для славянских литературных микроязыков, помимо внутренних причин, сохраняют в полной мере свою силу и внешние – воздействие литературных языков предшествующих традиций и сосуществующих национальных литературных языков, индивидуально-творческое начало, местные говоры (19, с. 275).

Вопросам внутриструктурного развития языка в советской литературе уделяется значительное внимание. Сравнительно-историческое языкознание основано на признании развития структуры языка, в частности развития от простого к сложному или, наоборот, от сложного к простому, от одного качественного состояния к другому. Иногда понятие развития толкуется расширительно. Так, по мнению Т.В. Гамкрелидзе, в основе всего сравнительно-исторического языкознания лежит положение о языковом развитии, понимаемом не как движение от простого к сложному или более совершенному, а как диахроническая изменчивость, вариабильность языка, способность его к преобразованиям на всех уровнях языковой структуры (13, с. 54 – 55). Здесь под «развитием» подразумевается фактически всякое движение, изменение языка и необязательно подразумевается переход от одного качественного состояния к другому. Между тем понятие движения шире, чем понятие развития, так как движение включает, помимо закономерных, и внешние, случайные изменения.

К циклу вопросов внутриструктурного развития языка относятся историческое развитие какого-либо отдельного языка, историческое развитие группы родственных или типологически сходных языков, общие закономерности языкового развития, свойственные каждому языку. В настоящем обзоре преимущественное внимание уделяется последней проблеме.

Язык характеризуется как диалектическое единство противоречий. Язык представляет собой целостное единство устойчивого и подвижного, стабильного и меняющегося, статики и динамики (42, с. 199).

По мысли Л.М. Скрелиной, парадокс языка состоит в том, что язык изменяется, оставаясь самим собою; в этом парадоксе – ключ к пониманию природы языка как одной из форм материи.

С этой точки зрения, понятия динамики и статики являются понятиями взаимоисключающими, противоположными и в то же время тождественными в силу своей относительности (54, с. 11).

Развитие языка протекает как борьба двух противоположных тенденций – за сохранение и стабилизацию существующей системы языка, с одной стороны, и за ее адаптацию, преобразование, совершенствование – с другой (42, с. 200).

Р.А. Будагов, рассматривая источники движения языка, отмечает, что в языке это – противоречия между

Сходную точку зрения высказывает А.С. Мельничук (39, с. 8.). Противоречие между состоянием языка и потребностями коммуникации признается в качестве основного стимула развития языка большинством советских языковедов (16, с. 30; 57, с. 40; 21, с. 69 – 71; 49, с. 12 – 13; 61, с. 73 и др.). Преодоление же указанного противоречия Л.М. Скрелина называет «самым общим законом языкового развития» (54, с. 120). При этом «частным законом языкового развития» Л.М. Скрелина считает преодоление противоречия между избыточностью речи и экономией языковой системы.

Т.А. Расгоргуева, исследуя варьирование и исторические изменения морфологической системы английского языка, исходит из того методологического положения, что, как и всякое развитие, движение языка во времени осуществляется как борьба противоречий. Движущие силы и факторы развития языка при всем своем разнообразии располагаются в определенной иерархии: на высшем ярусе как постоянная движущая сила развития действует главное противоречие – между наличными средствами языка и изменяющимися потребностями общения, которое проявляется в языке как противоречие между формой и содержанием. Далее действуют противоречия следующего яруса – между единством и многообразием языка, между системой языка и ее реализацией в речи. Эти последние противоречия создают условия для возникновения варьирования: функциональное многообразие языка и разнообразные условия речевой деятельности выражаются в синхронных различиях; единство языка обеспечивает взаимопроницаемость функциональных типов, и единицы варьирования, возникающие в отдельных частях языкового пространства, становятся потенциальным запасом для возможных изменений в пределах всего языка. В рамках этих противоречий действуют факторы нижних ярусов – внутренние и внешние источники, стимулы и условия, которые обычно и называют причинами изменений (49, с. 12 – 13).

Отмечая как одну из внутренних движущих сил языкового развития противоречие между ограниченностью материальных ресурсов языка и быстрым ростом понятийной сферы общественного сознания, требующей языкового воплощения, Н.С. Шумова иллюстрирует это положение на материале лексики английского языка, в которой существует широко развитая синонимия, избыточность (под влиянием французского и латинского языков). Преодоление этого противоречия сопровождалось не только количественными изменениями (выпадение лишних слов), но и качественными преобразованиями системы словаря (61, с. 73).

О внутренних и внешних факторах (импульсах, стимулах) развития языка уже говорилось выше. Этой проблеме посвящена значительная литература, которая в отношении внутриструктурного развития выделяет целый комплекс вопросов, связанных с так называемым «давлением системы». Это понятие было впервые введено в советское языкознание Э.А. Макаевым (34). Под давлением системы понимается влияние системы языка на структуру языка, выражающуюся в возникновении, изменении и исчезновении ее отдельных элементов (3, с. 18). Давление системы охватывает формально-структурный аспект не всего языка в целом, а именно определенные его участки (15, с. 246). Ср. пример давления системы, приводимый В.Е. Щетинкиным (62, с. 31 – 32): исчезновение старофранцузского артикля uns в новой сложившейся системе артиклей французского языка благодаря несовместимости его структуры со структурой последней.

Внутренние причины изменений и развития языка могут быть также связаны с давлением других языковых систем, с которыми данная система находится в контакте: это давление приводит к различным структурным сдвигам в разных подсистемах данной языковой системы (51, с. 169). Среди собственно языковых причин поэтому следует различать внутриязыковые и внешнеязыковые стимулы.

Внутренние факторы (стимулы) развития языка разными исследователями понимаются по-разному. Например, А.С. Чикобава под внутренними стимулами подразумевает:

а) общественное (коллективное) назначение языка как средства общения и индивидуальный характер его использования в речевых актах;

б) отношения, в которых находится развитие языка к процессам развития мышления (58, с. 154).

Р.А. Будагов устанавливает тройной ряд отношений: от собственно внутренней причинности (противоречия в системе языка на всех ее уровнях) к причинности «внешне-внутренней» (противоречия между потребностями говорящих к адекватному выражению и состоянием языка), а от этой последней к внешним факторам (общая зависимость состояния языка от уровня развития общества и мышления человека) (7, с. 37). Несколько иначе формулирует этот тройной ряд отношений В.Г. Гак, который различает факторы:

1) внутренние по отношению к системе,

2) внешние по отношению к системе языка и языку в целом (развитие цивилизации),

3) внешние по отношению к системе языка, но внутренние по отношению к языку в целом и к его функционированию: логические и психологические факторы (11, с. 29).

Конкретным причинам языковых изменений на разных уровнях языка посвящены многие работы советских исследователей.

Кстати, следует заметить, что различные уровни языка по-разному реагируют на действие внутренних и внешних стимулов развития, что дает основание некоторым исследователям разграничивать и соответствующие разделы истории языка. Так, Л.М. Скрелина, учитывая иерархию уровней языка, в разной степени подверженных изменению и действию внешних и внутренних факторов, а также учитывая различие между языком и речью, считает целесообразным принять деление истории языка на внутреннюю и внешнюю. Изучение словаря, в частности, включается во внешнюю историю, поскольку, обладая своими собственными закономерностями функционирования и изменения, система в лексике в то же время наиболее открыта непосредственным влиянием «извне»; подвижность лексики связана прежде всего с тем, что лексическое значение относится к содержательной стороне языкового акта. Внутренняя история языка, таким образом, будет определяться как история изменений фонетической и грамматической систем (54, с. 87).

О внутренних факторах развития языковых систем, а именно причинно-следственном механизме динамики фонологических систем говорит В.Я. Плоткин (48). Определяющим моментом в динамике языковых систем он считает

Т.А. Расторгуева в своей концепции эволюции языка исходит из того положения, что эволюция складывается из трех аспектов: внешнего, который представлен изменяющейся языковой ситуацией и непосредственно обусловлен развитием общества – носителя языка, и двух внутренних: эволюции системы и эволюции ее функционирования или функциональных реализаций. Варьирование принадлежит в основном к последнему аспекту, составляя как бы промежуточное звено между языковой ситуацией и языковой системой, через которую осуществляется их связь. В понятие эволюции языка включается как динамика, так и статика (49, с. 6). Внутренние причины развития языка (см. также выше, с. 15), по мысли автора, включают общие закономерности развития языковых систем и конкретные направления развития данного языка или его уровней – отдельно и во взаимодействии (49, с. 13). Концепцию Т.А. Расторгуевой отличает придание не только плюрализма, но и иерархической организации причинных факторов и, главное, рассмотрение сочетаний внешних и внутренних факторов на нескольких этапах изменения, представляющих период варьирования и конкуренции новых и старых признаков (49, с. 20).

Взаимодействие внутренних и внешних факторов также учтено в концепции истории языка, выдвинутой В.А. Виноградовым. В.А. Виноградов указывает три онтологических характеристики языка: генотип (принадлежность к определенной языковой семье), текстотип (особенности структуры) и эрготип (функциональный тип) и рассматривает историю языка в целом как сложное взаимодействие трех этих начал (56, с. 311).

В.В. Левицкий, говоря о причинах семантических изменений, считает, что принцип экономии не может быть принят в качестве причины языковых изменений; (вслед за Э. Косериу) он называет подлинной и конечной причиной всякого языкового развития «оптимизацию», приспособление языка к выполнению своих основных функций. Внешние факторы семантических изменений автор считает первичными, внутренние – вторичными. Что касается их соотношения, то, по мысли автора, всякое одностороннее преувеличение роли тех или иных факторов было бы безуспешным с точки зрения теории и бесплодным с точки зрения практики (32, с. 159 – 160).

Н.Н. Куканова, анализируя экстралингвистический фактор – оценку – в семантических изменениях, на примере развития оценочных значений у прилагательных русского языка, подчеркивает динамический характер действия этого фактора, влияющего на семантические изменения во все периоды развития языка (31, с. 125). А.А. Мицык выясняет причины некоторых семантических изменений слов праславянского происхождения в русском языке, отмечая, что развитие лексической семантики обнаруживает явную связь с развитием мышления. В семантике слов отражаются:

1) образование более общих понятий,

2) более четкое логическое разграничение понятий.

Оба осуществляются через изменения значения слов. Так, более абстрактными стали значения слов право, время, ход, раз и др. (1, с. 27).

В.А. Виноградов указывает, что семантическое движение языка во времени

На примере одного из языков Африки автор показывает сдерживающее воздействие внешних факторов, ограничивающих спонтанную дивергенцию языков и диалектов. Но взаимодействие внутренних и внешних факторов развития языка бывает и сложнее, и разнообразнее. Однако даже те изменения, которые можно определить как спонтанные для данной системы, обладают некоторым порогом, источник которого лежит вне системы.

О соотношении внутренних и внешних стимулов в развитии языка говорят и другие авторы. Так, С.В. Семчинский отмечает отсутствие равновесия или нестабильное равновесие между внутренними и внешними стимулами развития языка (51, с. 171). Н.З. Гаджиева указывает, что нередко внутренние и внешние факторы действуют совокупно. Так, в тюркских языках Прикаспия внутренняя тенденция к аспирации могла быть вторично усилена при контактировании с кавказскими языками (10, с. 133).

Другие связанные с внутренними стимулами развития языка проблемы включают: изменение языка как системы (22, с. 11; 26, с. 20; 55, с. 230; 63, с. 139); усиление или ослабление связей между отдельными частями системы (38); относительная независимость отдельных участков системы языка (61, с. 76); тенденция к поддержанию слабых звеньев системы (4, с. 24) и т.п.

Развитие системы языка во времени интересует многих лингвистов. Уже упоминалась работа В.Я. Плоткина (48), в которой, в частности, постулируется циклический характер динамики фонологических систем; узловыми точками в их истории являются крупные перестройки (48, с. 9). С точки зрения этой концепции обсуждение отдельно взятых звуковых изменений не может быть плодотворным; успешным может быть лишь рассмотрение целостных процессов эволюции фонологических систем в как можно более широких хронологических рамках. Поскольку причинно-следственные цепи, обусловившие ход фонологической эволюции в каждом данном языке, имеют свое начало в его предыстории, пути фонологической эволюции в языках, восходящих к общему предку, представляют собой продукты дивергенции первоначально единого эволюционного процесса. Их сопоставление позволяет выявить как общие закономерности фонологической эволюции во всех языках генеалогической группировки, так и специфические факторы, обусловившие фонологическую дивергенцию родственных языков (48, с. 10). Автор предполагает жесткую детерминированность крупных перестроек в фонологической системе, однако результат перестройки может быть достигнут различными путями, что создает возможность дивергентной фонологической эволюции в родственных языках; различны и темпы эволюции (48, с. 121).

Принцип саморазвития языка, детерминированности его системы характеризует и концепции некоторых других фонологов, см., например, статьи Г.С. Клычкова (29) и В.К. Журавлева (23), в которых также содержатся аналитические обзоры предшествующих работ. Вместе с тем следует подчеркнуть, что причины языкового развития вскрываются лишь в диахронии, в движении системы языка. Так, Г.С. Клычков отмечает:

Укажем также, что хороший обзор литературы, посвященной причинам языковых изменений, содержится в книге Б.А. Серебренникова (52). В этой же работе подробно и на большом сравнительно-историческом материале языков различных групп рассмотрены закономерности изменений, диахронические универсалии и фреквенталии, тенденции развития языка, причинно связанные процессы и т.п. Автор, в частности, признает плюрализм причин и тенденций внутриязыкового развития:

На материале германских языков многообразие действующих тенденций показывает и Э.А. Макаев (33, с. 146), причем подчеркивается роль основных тенденций, характерных для развития именно данной группы языков, которые доминируют, подавляют противоположно направленные тенденции. В.Я. Плоткин, рассматривая тенденцию германских языков к аналитизму, указывает, что на своем начальном этапе аналитические сочетания были внутренне диалектичны, противоречивы и сочетали возможность морфологизации с возможностью сохранения их первоначальной синтаксической природы. Победа первой из этих двух тенденций означает укрепление синтетических элементов в строе языка и тем самым ослабление процесса аналитизации строя языка. Победа же второй тенденции, наблюдаемая в ряде германских языков, открывает перспективу усиления процесса аналитизации строя языка. Но при этом неизбежно расшатывается аналитическая морфология, которая в исторической перспективе представляется необходимым, но переходящим этапом в эволюции языка на пути аналитизации (47, с. 63 – 64).

Ссылаясь на положение Б.А. Серебренникова о внутренних противоречиях и противоположных тенденциях, лежащих в основе развития языка (53, с. 105), В.Г. Кондратьев считает существование антагонизма тенденций вполне естественным. Например, в языке действуют две противоположные тенденции – тенденция выражения различных значений и функций разными формами и тенденция выражения одних и тех же или близких значений и функций одинаковыми средствами. Эти универсальные тенденции в тюркских языках проявляются в ряде частных закономерностей. Например, первая тенденция выражается в стремлении к формальной дифференциации субстантивных и адъективных значений (др. тюрк, ač «голодный», «голод», соврем, тур. ač «голодный» – ačl ук «голод»). Вторая тенденция проявилась, например, в том, что древнетюркская форма -myš и форма -r могли передавать и значение процесса, и значение признака действия, в то время как в современном турецком языке эти формы имеют только значение признака действия (30, с. 33).

Различного рода общие и частные тенденции в развитии отдельных языков выявляют на материале ономасиологии Е.В. Мельникова (36, с. 23), семантики – Н.И. Батоксок (6), поэтической речи – Л.Г. Кишинская и С.Б. Кишинский (27).

Х. Рятсеп, прослеживая тенденции развития эстонского языка (в особенности укрепление агглютинативно-флективного смешанного типа), анализирует идею циклического развития языков, которая, по его мнению, остается недоказанной гипотезой. Автор принимает концепцию осуществляющегося в течение длительного времени спирального развития и изменения языковых типов (64).

А.Ю. Русаков считает важным при диахронических исследованиях различать исторически ограниченные звуковые законы (в младограмматическом смысле) и тенденции фонетического развития, определяющие изменения звукового строя языка на протяжении его истории. Взятый изолированно звуковой закон часто является лишь проявлением той или иной фонетической тенденции, характерной для данного языка, или продуктом взаимодействия нескольких тенденций. Звуковые законы выводятся на основании сравнения двух синхронных срезов языка; только таким образом может быть понят известный младограмматический тезис о том, что звуковые законы не имеют исключений. Фонетическая тенденция, напротив, может быть прослежена как в чисто диахроническом (постепенное вытеснение одних звуковых форм другими), так и в синхронном плане (вариативность в языке и речи). Наряду с регулярными звуковыми переходами, проявлениями фонетической тенденции являются спорадические звуковые переходы, а также вариативность, ограниченная определенными диалектными или функциональными рамками. Сталкиваясь с проявлением других звуковых тенденций, а также с ограничениями, накладываемыми морфонологическими условиями, эти изменения создают сложную и запутанную картину развития звукового строя языка (50, с. 191).

М.М. Гухман с помощью понятия «диахронические константы» (построения, модели, обобщающие объективно существующие и действующие закономерности языковых преобразований) исследует универсальные закономерности развития языков в историко-типологическом плане. Автор указывает на отличие диахронических констант от полных диахронических универсалий: последние представляют собой «основные положения историко-материалистической теории развития языка» (15, с. 45). Выявляя ряд общих закономерностей в развитии различных групп языков, М.М. Гухман вместе с тем отмечает, что в действительности общие закономерности нередко видоизменяются, тормозятся, нарушаются или, наоборот, стимулируются в результате влияния множества внутренних и внешних факторов, которые весьма часто не могут быть в настоящее время учтены (15, с. 244).

Продолжают изучаться также процессы конвергенции и дивергенции, действующие как в одном отдельно взятом языке на его разных уровнях, так и в истории языковых семей и языковых союзов. В.К. Журавлев на материале фонологии восточнославянских языков рассматривает роль конвергентных и дивергентных процессов и связывает их с позиционной обусловленностью (теория нейтрализации фонологических оппозиций) (22, с. 35).

Значительную роль конвергентного развития в истории языков мира подчеркивают Т.С. Шарадзенидзе (59; 56, с. 63 – 107) и В.А. Виноградов (56, с. 278).

По поводу типов языкового развития интересно также понятие «волнового развития языков», принимаемое в работе И.С. Галкина о развитии местных падежей в финно-угорских языках. Автор указывает, что марийский язык территориально занимает промежуточное положение между прибалтийско-финскими и пермскими языками, поэтому, видимо, стройность серий сложных местных падежей идет по убывающей линии от прибалтийско-финских языков к мордовским, затем к марийскому и через него к пермским. По мнению автора, здесь сказалось волновое развитие языковых явлений в то время еще достаточно близких родственных диалектов финно-пермского языка-основы (12, с. 26 – 27). Следует, однако, отметить, что речь идет здесь, видимо, о тенденции развития местных падежей, существовавшей в финно-угорских языках в целом, тенденции, которая по-разному осуществилась в отдельных финно-угорских языках; не последнюю роль здесь сыграл пространственный фактор локализации носителей отдельных языков; что касается «волнового развития», то этот термин, на наш взгляд, неудачен, так как ассоциируется с «волновой теорией» распространения инноваций, о которой здесь вряд ли идет речь.

Вопросы конвергентного и дивергентного развития языков затрагивают также Ю.Н. Караулов и В.П. Нерознак при выяснении генетических и ареальных типов языковых общностей. Авторы представляют себе историческое развитие языковых общностей как членение изначально полигенетического языкового пространства на переходные и моногенегические макротипы, семьи и группы языков с последующим их дроблением на подгруппы и отдельные языки. Полигенегическое языковое пространство развилось в ряд переходных протоязыковых состояний, протосемей (25, с. 165). При этом авторы считают конвергентное развитие, ведущее к образованию языковых союзов, тупиковой линией в эволюции, поскольку оно не приводит к новой форме межъязыковой общности.

Завершая обзор работ по закономерностям развития языка, следует отметить, что в настоящее время наблюдается тенденция к созданию таких концепций истории языка в целом (ср. упоминавшиеся выше работы М.М. Гухман, В.К. Журавлева, Р.А. Будагова, Т.А. Расторгуевой, Л.М. Скрелиной и др.), в которых либо постулируется примат диалектического принципа саморазвития, либо наблюдается стремление к органическому учету внешних и внутренних факторов развития языка.

Диалектический принцип постоянного движения, изменения и развития является основой диахронических исследований языка. С этим принципом тесно связаны другие категории и законы диалектики: категории причины и следствия (детерминированность языковой системы); качества и количества (переход количественных изменений в качественные путем скачка и качественных изменений в количественные); закон отрицания отрицания (см. 60), закон единства и борьбы противоположностей (противоречия в языке как внутренний источник его развития) (см. 37, с. 10) и др. Эту взаимосвязь категорий и законов диалектического материализма наглядно демонстрируют материалы, приведенные в настоящем обзоре.

1. Ленин В.И. Диалектика и эклектицизм: «Школа» и «аппарат». – Полн. собр. соч., т. 42, с. 286 – 296.

2. Аверьянов А.Н. Система: философская категория и реальность. – М.: Мысль, 1976. – 188 с.

3. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка: (К вопросу о предмете социолингвистики) / АН СССР. Ин-т языкознания. – Л.: Наука, 1975. – 276 с.

4. Архипов И.К. Становление словообразовательной парадигмы основ английских прилагательных. – В кн.: Диахронические исследования германских языков. Калинин, 1982, с. 18 – 25.

5. Баскаков А.Н., Михальченко В.Ю. Проблема функционального и внутриструктурного развития языка в связи с его функционированием в сфере высшего образования. – В кн.: Развитие национальных языков в связи с их функционированием в сфере высшего образования. М., 1982, с. 6 – 28.

6. Батожок Н.И. К реконструкции процессов семантического развития в этимологическом гнезде. – В кн.: Лингвистические исследования, 1980. М., 1980, с. 34 – 46.

7. Будагов Р.А. Проблемы развития языка / АН СССР. Науч. совет по теории сов. языкознания при Отд-нии лит. и яз. – М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1965. – 73 с.

8. Будагов Р.А. Что такое развитие и совершенствование языка? / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.; Наука, 1977. – 264 с.

9. Взаимоотношение развития национальных языков и национальных культур / Дешериев Ю.Д., Джунусов М.С., Исаев М.И и др.; Отв. ред. Дешериев Ю.Д., Туманян Э.Г.; АН СССР. Ин-т языкознания, Науч. совет по комплекс. пробл. «Закономерности развития нац. яз. в связи с развитием соц. наций». – М.: Наука, 1980. – 320 с.

10. Гаджиева Н.З. Внешние и внутренние причины языковых изменений. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 122 – 135.

11. Гак В.Г. Эволюция способов номинации в свете соотношения внешних и внутренних стимулов в развитии языка. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 19 – 29.

12. Галкин И.С. Об относительной хронологии в развитии местных падежей. – В кн.: Вопросы грамматики и лексикологии. Йошкар-Ола, 1980, с. 22 – 28.

13. Гамкрелидзе Т.В. Языковое развитие и праязыковая реконструкция. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 54 – 66.

14. Глозман А.Б. Ленинизм о равноправии языков и диалектика этнолингвистических процессов в СССР.: Автореф. дис. … канд. филос. наук / Специализир. совет (К 053.05.64) по филос. наукам. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. – 21 с.

15. Гухман М.М. Историческая типология и проблема диахронических констант / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1981. – 249 с.

16. Гухман М.М. К вопросу о разграничении процессов изменения и развития языка. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 30 – 33.

17. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика: К основам общей теории / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1977. – 382 с.

18. Друянов Л.А. Место закона в системе категорий материалистический диалектики. – М.: Высш. шк., 1981. – 144 с.

19. Дуличенко А.Д. Славянские литературные микроязыки: Вопр. формирования и развития. – Таллин: Валгус, 1981. – 323 с. – Рез. на фр. яз. Библиогр.: с. 280 – 310.

20. Журавлев В.К. Внутренние и внешние факторы языковой эволюции / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1983. – 328 с.

21. Журавлев В.К. Диалектика внешнего и внутреннего в языке. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 69 – 72.

22. Журавлев В.К. Нейтрализация фонологических оппозиций в диахронии и синхронии. – В кн.: Теория нейтрализации. Тамбов, 1980, с. 11 – 36.

23. Журавлев В.К. Причины, пути и способы языковых изменений. – В кн.: Язык как процесс и система. М., 1975, с. 100 – 124.

24. Исаев М.И. К вопросу о понятии «развитие языка». – В кн.: Теоретические проблемы социальной лингвистики. М., 1981, с. 131 – 140.

25. Караулов Ю.Н., Нерознак В.П. Генетические и ареальные типы языковых общностей и их историческое развитие. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 164 – 168.

26. Кириллова Т.В. Динамика диалектного вокализма в советский период: (На материале говоров Калин. обл.): Автореф. дис. … д-ра филол. наук. / МГУ им. М.В. Ломоносова. Филол. фак. – М., 1980. – 32 с.

27. Кишинская Л.Г., Кишинский С.Б. Выявление опережающей роли поэтической речи в развитии языка с помощью корреляционного анализа. – Учен. зап. Тарт. ун-та, 1980, вып. 549. Тр. по лингвостатистике, № 5, с. 47 – 58.

28. Клычков Г.С. Генезис и вариативность в падежных флексиях. – В кн.: Проблемы динамики и статики в английском языке. M., 1980, с. 30 – 34.

29. Клычков Г.С. Язык как процесс и система. – В кн.: Язык как процесс и система. М., 1975, с. 9 – 28.

30. Кондратьев В.Г. Основные тенденции развития в морфологическом строе тюркских языков. – Сов. тюркология, Баку, 1980, № 5, с. 31 – 36.

31. Куканова Н.Н. К вопросу о типах семантических изменений: (Развитие оценочных значений у прилагательных). – В кн.: Лингвистические исследования, 1981, М., 1981, с. 115 – 127.

32. Левицкий В.В. О внешних и внутренних факторах семантических изменений. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 159 –162.

33. Макаев Э.А. Общая теория сравнительного языкознания / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1977. – 206 с.

34. Макаев Э.А. Понятие давления системы и иерархия языковых единиц. – Вопр. языкознания, М., 1962, № 5, с. 47 – 52.

35. Материалистическая диалектика: Законы и категории / Митин М.Б., Шептулин А.П., Ляхова Л.Н. и др.; Редкол.: Шептулин А.П. (отв. ред.) и др.; АН СССР. Ин-т философии, АН УССР. Ин-т философии и права им. М.М. Муминова. – Ташкент: Фан, 1982. – 343 с.

36. Мельникова Е.В. Лексическая динамика английского языка в аспекте диахронической ономасиологии. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1981, № 171, с. 17 – 28.

37. Мельничук О.С. К. Маркс i розвиток сучасного мовознавства. – Мовознавство, Киïв, 1983, № 3, с. 3 – 12.

38. Мельничук О.С. Розвиток мови як реальноj системи. – Мовознавство, Киïв, 1981, № 2, с. 22 – 34.

39. Мельничук А.С. Язык как развивающаяся реальная система. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 4 – 18.

40. Мещанинов И.И. Проблемы развития языка / АН СССР, Отд-ние лит. и яз. – Л.: Наука, 1975. – 352 с.

41. Мицык А.А. Развитие значений слов праславянского происхождения в русском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук / Рост. н/Д гос. ун-т. – Ростов н/Д, 1981. – 29 с.

42. Общее языкознание: Формы существования, функции, история яз. / Отв. ред. Серебренников Б.А.; АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1970. – 604 с. – Библиогр. в конце глав.

43. Орлов В.В. К понятию развития. – Науч. докл. высш. шк. Филос. науки, М., 1980, № 1, с. 5 – 19.

44. Основные проблемы марксистского языкознания: Докл. на Всесоюз. науч. конф. по теорет. вопр. языкознания. / АН СССР. Отд-ние лит. и яз., Науч. совет по теории сов. языкознания. – М., 1974. – 22 с.

45. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1982. – 357 с. – (Пробл. марксистско-ленинского языкознания).

46. Панфилов В.З. О некоторых аспектах социальной природы языка. – Вопр. языкознания. М., 1982, № 6, с. 28 – 44.

47. Плоткин В.Я. О путях эволюции аналитизма в германских языках. – В кн.: Вопросы структуры английского языка в синхронии и диахронии. Л., 1980, вып. 4, с. 58 – 64.

48. Плоткин В.Я. Эволюция фонологических систем: На материале герм. яз. / АН СССР. Науч. совет по теории сов. языкознания, Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1982. – 129 с. – Библиогр.: с. 123 – 128.

49. Расторгуева Т.А. Варьирование и исторические изменения морфологической системы английского языка: Автореф. дис. … д-ра филол. наук / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. – М., 1980. – 51 с.

50. Русаков А.Ю. Звуковые законы и фонетические тенденции: (На материале албан. яз.). – В кн.: Лингвистические исследования, 1981. М., 1981, с. 191 – 194.

51. Семчинский С.В. Динамика воздействия внешних и внутренних стимулов в развитии языка. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 168 – 171.

52. Серебренников Б.А. Вероятностные обоснования в компаративистике / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1974. – 352 с.

53. Серебренников Б.А. Об относительной самостоятельности развития системы языка / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1968. – 127 с.

54. Скрелина Л.М. Некоторые вопросы развития языка: (Пробл. и методы диахрон. исслед.). – Минск: Изд-во Белорус. ун-та, 1973. – 144 с.

55. Сузанович В.Б. К проблеме изучения диахронического словообразования. – Этимол. исслед. по рус. яз., М., 1981, № 9, с. 228 – 235.

56. Теоретические основы классификации языков мира: Пробл. родства / Отв. ред. Серебренников Б.А.; АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1982. – 312 с.

57. Филин Ф.П. Противоречия и развитие языка. – В кн.: II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: Тез. докл. М., 1980, с. 36 – 54.

58. Чикобава А.С. О философских вопросах языкознания. – В кн.: Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания (11 – 16. 11 1974): Тез. докл. и сообщ. пленарных заседаний. 1974, с. 144 – 158.

59. Шарадзенидзе Т.С. Типология языков в синхроническом и диахроническом плане / АН ГССР. Ин-т языкознания. – Тбилиси: Мецниереба, 1982. – 181 с. – Рез. на нем. яз.

60. Шванц А.В. О диалектике развития именных и адъективных лексем в английском языке. – Вестн. Киев. ун-та. Ром.-герм. филология, 1980, вып. 14, с. 44 – 45.

61. Шумова Н.С. Некоторые аспекты проблемы развития английского языка в связи с межъязыковыми контактами. – В кн.: Диахронические исследования германских языков. Калинин, 1982, с. 71 – 76.

62. Щетинкин В.Е. Причинность языковых изменений: (На прим. старофр. артикля uns). – В кн.: Грамматическая семантика. Горький, 1979, с. 29 – 33.

63. Клычков Г.С. Teoria rozwoju języka i językoznawstwo historyczno-porównawcze / Kłyczkow G.S., Przeł. Jurkowski M. – W-wa: Państw. wyd-wo nauk., 1975. – 284 s.

64. Rätsep H. Some tendencies in the development of Estonian. – Сов. финно-угроведение, Таллин, 1981, № 3, с. 202 – 211.